Здоровое окружение в пору младенчества

Рассматривая определенные проблемы младенческого возраста, вы (Винникотт обращается к секции педиатров Королевского медицинского общества. - Прим. изд.) исходите - и в каждом случае это особый угол зрения - из своего опыта педиатра, чьей областью является рост, развитие детей, а также нарушения в развитии, обусловленные факторами физического порядка. Мне бы хотелось поговорить о затруднениях, вызванных не физическими заболеваниями. Упрощая задачу, я должен допустить, что младенец физически здоров. Думаю, вы позволите обратить ваше внимание на аспекты ухода за ребенком, не касающиеся физической стороны дела, ведь вы постоянно сталкиваетесь с подобными проблемами в своей практике и неизбежно должны искать ответы за пределами круга физических причин.

Вам, вероятно, известно, что я начинал как педиатр, а затем обратился к психоанализу и детской психиатрии; тот факт, что я вначале был врачом, чрезвычайно повлиял на мою работу. Я накопил очень большой опыт - просто потому, что активно занимался практикой в течение сорока пяти лет; за такое время, конечно же, собирается огромный материал. Здесь я всего лишь попытаюсь трактовать крайне сложную теорию эмоционального развития человеческого существа как личности. Впрочем, должен сказать, что за сорок пять лет мои убеждения окрепли.

Как ни странно, подготовка врачей и сестер для медицинской помощи физического характера в каком-то смысле лишает их способности видеть во младенце человеческое существо. Когда я сам начинал, то ловил себя на том, моя естественная способность проникнуться чувствами ребенка не распространяется на совсем маленьких детей. Меня крайне беспокоил этот недостаток, и я испытал настоящее облегчение, когда со временем уже мог прочувствовать себя внутри отношений мать-дитя или дитя-родители. Мне кажется, многие врачи знают о подобном барьере, который мне удалось преодолеть, и им необходимо много работать над собой, чтобы суметь почувствовать себя на месте младенца.

Педиатру обязательно надо понимать, как обстоят дела в самом начале человеческой жизни, а говоря с родителями, он обязан понимать важнейшие функции родителей. Доктор приходит, когда ребенок болен, но родители важны постоянно, независимо оттого, болен ребенок или нет. Матери, да и обоим родителям, приходится очень трудно, если доктор, которого позвали, чтобы определить, не пневмония ли у ребенка, не замечает, что делают родители, день за днем приспосабливаясь к потребностям ребенка - а не только тогда, когда малыш заболел. Например, большинство сложностей при грудном кормлении никак не связаны с занесением инфекции или с неподходящим биохимическим составом молока. Их причина кроется в проблемах, возникающих у каждой матери, приспосабливающейся к нуждам новорожденного. Каждая мать должна справиться с ними сама - ведь нет двух одинаковых младенцев, как нет двух одинаковых матерей, да и к каждому своему ребенку одна и та же мать будет относиться по-разному. Мать не может научиться тому, что от нее требуется, ни из книг, ни от патронажных сестер, ни от докторов. Ее наука - это ее собственный опыт младенчества. Кроме того, она наблюдает, как другие родители ухаживают за детьми и, возможно, сама ухаживала за младшими сестрами или братьями, и - что очень важно - она многому научилась в раннем детстве, играя в "дочки-матери".

Некоторым матерям и в самом деле как-то помогают книги, но если мать обращается к книге или к кому-нибудь за советом, стараясь... научиться тому, что она должна уметь, мы, конечно же, задумаемся, подходит ли она для этой работы? Она должна обладать знаниями, хранящимися на глубинном уровне и не обязательно в той части мозга, где для всего находятся слова. Главное, что делает мать с ребенком, не выражается словами. Это совершенно очевидно и именно это так легко упустить из виду. За свою долгую практику я встречал столько докторов, сестер и педагогов, уверенных, что они могут сказать матерям, что им делать, и тративших много времени на наставления родителям. А потом я видел их, когда они сами становились матерями и отцами, вел с ними частые беседы об их трудностях и выяснил, что большинству понадобилось забыть то, что, как они считали, они знают и чему учили других. Нередко они обнаруживали, что их познания настолько мешали им, что они не могли быть естественными со своим первым ребенком. Постепенно они смогли отбросить эти бесполезные знания, облеченные в слова, и у них установилась связь с их детьми.

Холдинг и обращение с ребенком

Забота о маленьком ребенке может быть описана термином «холдинг», особенно если расширять его значение по мере того, как ребенок становится старше и его мир усложняется. В конце концов, этот термин может включить функции семьи и далее - более сложным образом - описывать заботу профессионалов.

Вначале, однако, речь идет именно о физическом холдинге - о том, как ребенка держать на руках, то есть о физической стороне дела, обусловливающей психологическую, которая может быть хорошей или плохой. Хороший холдинг и обращение облегчают процесс развития ребенка. Плохой холдинг означает постоянное прерывание этого процесса из-за реакций ребенка на неудовлетворительное приспособление к его потребностям.

Облегчить развитие в данном контексте означает приспособиться к основным потребностям, природа которых такова, что это может сделать только кто-то из людей. «Инкубатор» подходит недоношенному ребенку, но ступень развития доношенного требует присутствия рядом человеческого существа, пусть даже мать, ухаживая, использует колыбельку или коляску. Мать сумеет приспособиться к потребностям ребенка на этой ранней стадии, потому что у нее нет пока других желаний.

Большинству детей везет - их хорошо держат на руках большую часть времени. Это дает им уверенность в благожелательности мира, но еще важнее то, что они имеют достаточно хороший холдинг, что позволяет им очень быстро эмоционально развиваться. Когда ребенка «достаточно хорошо держат», успешно закладываются основы личности. Дети не помнят о том, что их «держали достаточно хорошо». Травмирующий опыт остается у них в памяти, когда их «не держали достаточно хорошо».

Матерям хорошо известно обо всех этих само собой разумеющихся вещах. Мать испытывает физическую боль, если кто-то (быть может, доктор, тестирующий ребенка на реакцию Моро) позволит ему на глазах у матери познать чувство обиды.

Обида - именно то слово, которое может выразить воздействие на младенца неумелого обращения. В первые недели и месяцы жизни большинство младенцев не знают чувства обиды. Но если их и «обижают», боюсь, нередко в этом бывают виноваты доктора и медсестры, в отличие от матерей не озабоченные тем, чтобы приспособиться к основным потребностям младенца.

Будьте уверены, такие обиды не проходят бесследно. В работе с детьми постарше и со взрослыми мы обнаруживаем, что такие обиды складываются в чувство небезопасности и реакции на обиду задерживают процесс развития, что разрушает непрерывность, а эта непрерывность - сам ребенок.

Объектные отношения

Обращаясь к вопросам кормления грудью или искусственного вскармливания, вы как педиатры думаете о физической стороне естественного или искусственного кормления, и здесь особое значение приобретает ваше знание биохимии. Я же хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что когда мать и младенец соединяются в ситуации кормления, речь идет об инициации человеческих отношений. В этот момент у ребенка закладывается модель отношения к объектам и миру в целом.

Мой немалый опыт убедил меня, что модель объектных отношений закладывается именно во младенчестве и что важно даже самое начало. Слишком просто искать объяснения в рефлексах. Доктора и медсестры не должны попадаться в ловушку, списывая все на рефлексы - пусть они и являются неоспоримым фактом.

Младенец является человеческим существом, неразвившимся и в высшей степени зависимым, однако это индивидуум, который имеет и накапливает опыт. Практический смысл этого огромен для всего, что касается обращения с ребенком на самых ранних ступенях его развития. Значительная часть матерей кормили бы грудью, если бы доктора и сестры, на которых матери так полагаются, допустили сам факт: только мать способна соответствующим образом осуществлять эту задачу. Матери можно помешать, и ей можно помочь, поддерживая во всех прочих отношениях. Но именно здесь мать нельзя учить.

Существуют почти неуловимые вещи, которые мать постигает интуитивно, без всякого интеллектуального понимания происходящего, и это постижение доступно матери только в том случае, если вся ответственность на данном ограниченном участке ложится на нее одну. Она, например, знает, что самое главное в кормлении - не кормление.

Это обида, и я бы даже сказал изнасилование, когда рассерженная медсестра впихивает материнский сосок или соску-бутылку ребенку в ротик и вызывает рефлюкс. Ни одна мать по собственному побуждению такого не сделает.

Многим младенцам необходимо время, прежде чем они начинают искать объект, а найдя, необязательно сразу же используют его с целью получения пищи. Им хочется поиграть с ним руками и ртом, возможно, помять деснами. Здесь множество вариантов - все зависит от конкретного случая.

Это не просто начало кормления - это начало объектных отношений. Все отношения этого нового человеческого существа с реальным миром будут базироваться на том, как все начиналось, и на паттернах, которые постепенно сформируются на основании опыта самых первых человеческих взаимоотношений - между ребенком и его матерью.

Здесь перед нами необъятный предмет, даже имеющий отношение к философии, поскольку нам необходимо принять парадокс, что создаваемое младенцем уже существовало и что фактически создаваемое младенцем - это часть матери, оказавшаяся обнаруженной.

Суть в том, что обнаруживаемое не обнаружилось бы, если бы мать не пребывала в том особом состоянии, в котором матери способны быть в нужное время в нужном месте. Это называется приспособлением к нуждам или потребностям ребенка, и от этого приспособления зависит способность младенца к созидательному открытию мира.

Что нам делать, если мы не можем учить матерей обращению с младенцем? Дело докторов и медсестер - не вмешиваться. Все просто. Нам следует знать, какого рода медицинская помощь и помощь по уходу за ребенком действительно нужна матерям. Располагая этим знанием, мы предоставим матери делать то, что она одна только и может сделать.

Когда мы лечим детей постарше и взрослых, то приходим к мысли, что большинства нарушений, с которыми нам приходится иметь дело в связи с личностными расстройствами, можно было избежать. Часто они вызваны докторами и медсестрами или неверными идеями, утвердившимися в медицине. Мы неоднократно приходили к выводу: если бы доктор, или медсестра, или какой-либо другой помощник не вмешивался в естественные, тончайшие процессы, принадлежащие к отношениям матери и младенца, нарушений в развитии, возможно, не последовало бы.

Ребенок подрастает, и жизнь, разумеется, усложняется. Неудачи, которые подстерегают приспосабливающуюся к ребенку мать в действительности окажутся приспособлением к потребностям растущего ребенка справляться с разочарованием, испытывать гнев и реагировать на отказ в чем-то таким образом, когда достижение чего-то становится все более значимым и увлекательным. Матери и отцы незаметно растут вместе с каждым своим ребенком.

Младенец довольно быстро становится индивидуумом, несомненно, принадлежащим к роду людей, хотя на самом деле он был человеческим существом с рождения. Чем скорее мы признаем это, тем лучше.

Теперь позвольте мне перейти к третьему моменту - одному из важнейших в обращении с младенцем.

управление экскрецией

Вначале младенец сосредоточен на поглощении. Речь идет, например, об открытии объектов, об узнавании их по виду, запаху. У младенца также закладываются представления о непрерывности объектов, иными словами, приобретает важность объект как таковой, а нс только объект некоего разряда или объект как нечто, доставляющее удовольствие.

В процессе роста и эмоционального развития, связанных с развитием мозга, младенец расширяет представление о пищеварительном тракте и процессе кормления. Иными словами, в первые недели и месяцы ребенок узнает многое из того, что касается поглощения, и одновременно выделяет фекалии и урину. Поглощение осложнено разного рода деятельностью, направленной вовне, не значимой для младенца как индивидуума.

В возрасте 6-7 месяцев ребенок явно способен связать процесс выделения с поглощением. Младенец, быстро обретающий способность сознавать, уже проявляет интерес к тому, что у него внутри, точнее, к области, находящейся между ртом и анусом. То же самое справедливо и в отношении мозга. Таким образом, ребенок становится вместилищем: вместилище - мозг, вместилище - тело. С этого момента для него существует два вида экскреции. Деятельность одного вида осознается как приносящая вред, в данном случае мы употребляем слово «плохая»; младенец нуждается в матери, чтобы избавиться от ее продуктов. Деятельность другого вида осознается как хорошая, и она является материалом для подарка. который можно отдать в момент любви. Это осознание двух видов деятельности сопровождается развитием мозга и психики.

Почему докторам и медсестрам не следует вмешиваться, когда родители позволяют младенцу по-своему искать способ быть таким, кого называют «чистым» или «сухим»? Потому что каждому младенцу нужно время, чтобы разобраться, в чем отличие «хорошего» от «плохого», обрести уверенность в своей потребности избавиться от того, от чего нужно избавляться.

Мать интуитивно постигает ощущения младенца, потому что какое-то время настроена на подобные ощущения. Она помогает ребенку освободиться от крика, визга, возбуждения, заставляющего его извиваться и бить ножками, а также от продуктов выделения. И готова принять дары любви при их появлении. Она откликается на любые возможности младенца в момент их проявления и точно в соответствии с фазой развития младенца.

Обучение осложняет эту тончайшую коммуникацию между ребенком и матерью и затрудняет формирование паттерна адекватного «дарения» и конструктивных усилий.

Еще худшим вмешательством, чем жесткое обучение, является активное введение клизм и свечей. В этом практически никогда нет необходимости. Напротив, тех, кто ухаживает за ребенком, необходимо призывать с уважением относиться к его естественному функционированию.

Разумеется, существуют матери - и люди, исполняющие их роль, - которые не могут следовать естественному ходу вещей, но это исключения. Во всяком случае, нам не следует основываться на том, что неестественно, что связано с болезнью, что не свойственно матерям.

Доказать сказанное я мог бы только тем, кто готов уделить мне немало своего времени. Однако я призываю вас доверять моим словам: профилактика намного важнее лечения психических расстройств (чем я занимаюсь), а к профилактике можно обратиться немедленно - не обучая матерей тому, как быть матерями, но внушая докторам и медсестрам, что они не должны вмешиваться в чрезвычайно тонкий механизм межличностных отношений матери и ребенка.

Начало личности

В письме в газету «Таймс» (3 декабря 1966 года) диктор Фишер (В то время архиепископ кентерберийский) вновь поднял вопрос: «Когда зарождается человеческая личность?» Доктор Фишер, разумеется, включился в дискуссию о трактовке римской католической церковью аборта как убийства. Смысл выступления сводился к тому, что рождение, несомненно является тем самым моментом, когда появляется человек. Такая точка зрения близка многим, но требует выделения различных стадий развития, о которых имеет смысл говорить в подобной дискуссии.

Ниже сформулированы требуемые понятия. Впрочем, они, конечно, могут быть расширены. Необходимой представляется определенная система понятий наряду с упоминанием всех релевантных физических и психологических феноменов.

Замысел. Началом для ребенка является чей-то замысел завести его. Многие дети старше двух лет играют, отталкиваясь от этого замысла. Сновидения и различные занятия включают «идею» ребенка. В браке наступает время, когда появляется желание завести детей. Надо ли говорить, что от замыслов дети не рождаются, чему есть очень грустный пример в «Воображаемом ребенке» из «Очерков Элии» у Чарльза Лэма.
Зачатие. Это физический акт. Зачатие связано с оплодотворением яйцеклетки и прочным закреплением оплодотворенной яйцеклетки в эндометрии матки. О партеногенезе (непорочном зачатии) известно только из мифологии. В редких случаях оплодотворение яйцеклетки происходи'! вне матки - я полости брюшины. О психологии зачатия можно говорить в двояком смысле, то есть либо к зачатию приводит замысел, либо оно является случайным. Вероятно, слово «нормальное» следует относить к зачатию отчасти случайного характера, и было бы слишком сентиментальным рассматривать зачатие ребенка как результат сознательного решения. Можно немало сказать в пользу теории отчасти случайного зачатия, когда пара вначале удивлена и даже иногда раздосадована, поскольку обнаружившийся факт влечет за собой большие перемены в ее жизни. Это бедствие оборачивается счастьем только при благоприятных обстоятельствах - если пара рано или поздно приходит к мысли, что именно такое бедствие им жизненно необходимо.
Мозг как орган. Следующую, весьма неопределенную стадию можно подразделить на несколько подстадий. Логично определить срок развития плода, при котором для матери особенно опасна коревая краснуха: это период примерно между двумя и тремя месяцами, когда начинается очень быстрый рост и происходят преобразования, ведущие к появлению мозга. Представления о ребенке как человеческом существе до появления мозга и после тою, как мозг анатомически выделился, будут совершенно разными. Эти аргументы, разумеется, не убедят тех, кто страстно отстаивает идею о том, что начало человеческого существа совпадает с моментом оплодотворения яйцеклетки, независимо от того, скреплена она в подходящей среде или нет. Обсуждение этой стадии сопровождается дискуссией о том, является ли человеческим существом ребенок, рожденный с анэнцефалией. Споры о статусе детей с различными отклонениями в психике, обусловленными нарушением развития индивидуального биоэлектронного аппарата ребенка, также могут быть бесконечными. На самом деле мы не сомневаемся, что некоторые умственно отсталые дети являются человеческими существами, впрочем, возможны такие степени отсталости, что хочется выделить категорию отсталости, помещающую ребенка вне человеческих существ. Споры о том, существует ли такая граница и где она проходит, могут оказаться чрезвычайно бурными.
Шевеление плода. В промежутке между третьей и пятой стадиями плод уже явно «жив и толкается». Однако это событие, столь важное для будущих родителей, выпадает из нашего ряда понятий по той причине, что не является непрерывным. Не привязанное к определенному времени, оно может сопровождаться любым дефектом в развитии мозговой ткани.
Жизнеспособность. На той или иной стадии ребенка можно считать жизнеспособным - в том смысле, что даже рожденный преждевременно, он имеет шанс выжить. Этот шанс в огромной мере зависит от окружающих условий. Дети рождаются шестимесячными и благодаря очень тщательной медицинской помощи и уходу ко времени, назначенному природой для рождения, развиваются до состояния, которое принято называть «нормой». Последующей истории развития недоношенных детей посвящены целые тома исследований, применительно к данному ряду определений важно, что если один ребенок, родившийся в шесть месяцев, вырос здоровым, значит, теоретически жизнеспособность определяется шестью месяцами развития плода. И для многих ведущих споры это обстоятельство, наверное, является отправной ступенью для обозначения «начала» человека.
Психика становится значимой. Рано или поздно в развитии здорового человеческого существа наступает перемена, которая заключается в том, что к анатомии и физиологии добавляется психика. Мозг как орган уже позволяет регистрировать переживаемый опыт, собирать данные, сортировать явления и классифицировать их. Такое слово, как «фрустрация», уже имеет смысл: ребенок способен держать в уме идею, что нечто ожидалось, но в полной мере не исполнилось. В свете подобных теоретических рассуждений возможно допустить факт существования человеческой личности до рождения. Это весьма спорный взгляд, но психоаналитик, исходя из клинических наблюдений, более любого другого добросовестного исследователя оказывается убежденным в том, что психика не обязательно берет начало от момента рождения. Самый простой подход к данной проблеме - рассмотреть существеннейшее различие между преждевременным и запоздалым рождением. Психоаналитик вынужден заключить: с точки зрения психологии, верное время рождения - это рождение доношенного ребенка, когда - опять же имея в виду психологию - наступил подходящий для ребенка момент покинуть материнскую утробу. Можно даже сформулировать такое понятие, как «нормальное рождение» - то есть такое, которое происходит в нужный момент с точки зрения ребенка, иными словами, ребенок, рождаясь, способен - насколько позволяет ему уровень организации мозга - воспринимать процесс как естественный. Мы слишком усложним свою задачу, если будем говорить здесь о всевозможных родовых травмах, хотя такой материал тоже полезен при решении этой трудной проблемы. Проще обратиться к различию в психологии, наблюдаемому у недоношенных и переношенных детей. Говоря коротко, для недоношенного ребенка «инкубатор» является естественным окружением, в то время как для переношенного, который, возможно, родился, уже посасывая большой палец, «инкубатор» совершенно не подходит. Эту тему можно развивать и дальше, но очевидно, что главная мысль доктора Фишера, будто начало человеческой личности совпадает с моментом рождения, нуждается в уточнении.
Рождение. Это момент, от которого отталкивается в своем письме доктор Фишер, - момент, означающий перемену больше в матери - и вообще в жизни родителей, - чем в ребенке. Что касается физиологии, то хорошо известно: перемены, связанные с рождением, огромны, однако нет необходимости думать, что такое важное событие, как начало человеческой личности, обязательно связано с процессом рождения. Возможно, данное понятие следует исключить из наших рассуждений, и мы обращаемся к нему потому, что рождение знаменует настоящий сдвиг в положении родителей. Предположим, ребенок родился мертвым или уродом, но вот он - ребенок: в глазах всего света - новый человек.
Я и не-я. С этого момента физиология предоставлена самой себе. Теперь действуют генетические факторы, определяющие тенденцию к развитию индивидуума. Речь также пойдет о влиянии заболеваний физического характера, возникновение которых может быть случайным или неслучайным. Бесспорно, ребенок является индивидуумом и в том случае, если, например, энцефалит приводит к нарушению развития. Итак, мы обратились к сфере психологии, однако психология бывает двоякого рода. Так называемая «академическая» психология связана с явлениями физического порядка. Психология, подходящая для нашего круга задач, должна иметь отношение к эмоциональным факторам, к формированию личности, к последовательному и постепенному продвижению от полной зависимости - через относительную зависимость - к независимости. Очень многое определяет окружающая среда, поэтому невозможно описывать маленького ребенка, не касаясь ухаживающих за ним людей, которые лишь со временем становятся отдельными. Иными словами, процесс развития индивидуума, который поддерживается (чрезвычайно непростым образом) людьми, ухаживающими за ребенком, достигает момента, когда ребенок отказывается от того, что «НЕ-Я», и устанавливает то, что есть «Я». Наступает время, когда ребенок, если он уже научился говорить, скажет: «Я» (I AM). По достижении этой стадии дальнейшие усилия должны быть направлены на стабилизацию обретенного уровня развития, которое вначале легко утратить из-за обновляющегося соприкосновения с более примитивной стадией, где все сливается, или разные элементы еще не отделены друг от друга. Речь идет о совершенно определенном, хотя и не строго обозначенном во времени, моменте в жизни всякого ребенка - когда он осознает переживаемый опыт и уже имеет в какой-то степени сформировавшуюся идентичность - не в представлении окружающих, но в представлении самого ребенка. Это хороший момент для того, чтобы говорить о начале индивидуальности, но, разумеется, слишком поздняя фаза жизни для дискуссий религиозного характера.
Объективная реальность. Наряду с названными переменами, знаменующими развитие личности, у ребенка формируется способность осознать факт, что внутренняя реальность психики остается его личной реальностью ~ пусть и обогащенной восприятием окружения, - однако существуют эти - внешние по отношению к ребенку - окружение и мир, которые можно назвать «действительно существующим окружением», «действительно существующим миром». Различие этих двух противоположностей смягчается матерью и вообще родителями, семьей, всеми, кто смотрит за ребенком и внимателен к его потребностям, но в конце концов ребенок принимает принцип реальности, что приносит ему пользу. Все это относится к процессу развития и может не произойти в жизни ребенка, окружение которого плохо организовано. Здесь перед нами опять новая ступень, и если она достигнута, вопрос: «Является ли уже ребенок личностью?» - получает однозначный ответ.
Принципы морали. С указанными явлениями непосредственно связано развитие личных моральных принципов, и это имеет чрезвычайное значения для наставляющих в религиозной вере. Здесь существуют две противоположные позиции: одной придерживаются те, кто не хочет рисковать и с самого начала прививает ребенку некие моральные принципы, другой - те, кто рискует всем и позволяет индивидууму выработать свой личный моральный кодекс. Воспитатели детей будут правы, избегая обеих крайностей, впрочем, теория начала человеческой личности как члена социума - даже для целей религиозных полемистов - должна принимать во внимание тот момент, когда ребенок уже способен чувствовать ответственность за свои помыслы и поступки.
Игра и приобщение к культурному опыту. Можно сказать, что в результате успешного соединения влияния окружающей среды с врожденным процессом развития индивидуум будет вознагражден неким промежуточным пространством, чрезвычайно важным в его жизни. Оно начинается с всепоглощающей игры, доступной лишь маленьким детям, и может развиться до неизмеримых богатств человеческой культуры. Впрочем, это происходит только в случае здорового развития и не предполагается по умолчанию. Но так как это происходит с некоторыми детьми, можно говорить, что оно составляет жизненно важную часть человеческой личности.
Личная психическая реальность. Индивидуум, в соответствии со своим опытом, с умением накапливать опыт, развивает способность верить во что-то, или доверять. Непосредственное культурное окружение побуждает ребенка верить в то, другое или третье, однако основу составляет упомянутая способность накапливать опыт - как из реальной жизни, так и из снов. Затронутый предмет, являющийся чрезвычайно важным при описании человеческой личности, слишком сложен, чтобы быть включенным в обсуждение вопроса «Где начало человеческой личности?». Впрочем, я полагаю, что у заинтересованных в определении начала личности не меньший интерес вызывают вопросы о доступных ей вершинах развития.

(1966)