Отмена крепостного права в Беларуси 14 страница

Одновременно с Советом рабочих депутатов в Витебске ве­лась работа по созданию Совета солдатских депутатов. Они не­которое время действовали параллельно. Но 13 марта Совет ра­бочих депутатов предложил комитету солдатских депутатов Ви­тебского гарнизона делегировать представителей в Совет рабо­чих депутатов. Вскоре оба Совета объединились, и к 20 марта 1917 года полностью оформился Витебский Совет рабочих и солдатс­ких депутатов.

В Гомеле выборы в Совет рабочих и солдатских депутатов проходили 3 — 4 марта. 4 марта состоялось заседание рабочих депутатов, на котором был избран Исполком Совета рабочих де­путатов. 6 марта состоялось совместное заседание Совета рабо­чих депутатов и депутатов от солдат, на котором был создан еди­ный Совет рабочих и солдатских депутатов.

С гораздо большими трудностями проходили демократичес­кие преобразования в Могилеве. Здесь реакционная военщина делала все, чтобы уберечь солдат от влияния революции. Но и там 5 марта состоялась многолюдная демонстрация рабочих и солдат, закончившаяся митингом на центральной площади горо­да. Через два дня после демонстрации в Могилеве были созданы отдельно Совет рабочих депутатов и Совет солдатских депутатов. К 10 марта оба Совета объединились, и был создан Могилевский Совет рабочих и солдатских депутатов.

Одновременно с Советами в Могилеве было создано так на­зываемое Собрание солдатских и офицерских представителей, которое состояло из монархистов. Оно делало все, чтобы сохра­нить в городе реакционный режим. Монархисты распространяли слухи, что вскоре династия Романовых будет восстановлена, а все активные участники революции будут казнены.

Несмотря на сопротивление реакционных сил, Советы и дру­гие демократические организации' в Белоруссии и на Западном фронте возникли повсеместно. В первой половине марта они уже действовали в Борисове, Полоцке, Орше, Речице, Слуцке и дру­гих городах Белоруссии.

Одновременно с Советами, являющимися органами власти народа, формировались органы власти буржуазии — городские и уездные комитеты. Инициатива по их созданию исходила от дея­телей земского и городского самоуправления. В Минске вечером 3 марта по инициативе председателя Минской губернской земс­кой управы и Военно-промышленного комитета Б.Н.Самойленко и минского городского головы С.Б.Хржонстовского спешно собра­лось совещание. На нем присутствовали гласные городской думы, представители Земского и городского союзов, губернского и уез­дного земства, православного, католического и иудейского духо­венства, местных национальных обществ (русского, польского, еврейского) и другие — всего 70 человек. После докладов о поло­жении в городе собрание единогласно избрало Б.Н.Самойленко «гражданским комендантом» Минска. Главнокомандующий За­падным фронтом генерал Эверт утвердил его в этой должности, а 6 марта Временное правительство возложило на него обязанно­сти губернского комиссара с наделением всех прав, которыми ранее обладали губернаторы. На председателей уездных земских управ были возложены обязанности уездных комиссаров Времен­ного правительства с сохранением за ними руководства работой уездных земских управ. Минский городской голова С.Б.Хржонстовский был назначен городским комиссаром Временного пра­вительства.

7 марта для решения оперативных вопросов на совещании представителей союзов земств и городов, городских и земских самоуправлений, общественных и национальных организаций был избран «Городской комитет общественной безопасности». Его возглавил член Минской городской думы кадет В.О.Янчевский.

Аналогичные комитеты были созданы в других городах Бе­лоруссии. 4 марта в Витебске был создан городской «комитет об­щественной безопасности и благосостояния города», в Гомеле 2 марта — «Комитет общественной безопасности и благосостояния города», в Могилеве 4 марта — «Исполнительный комитет по ох­ране общественной безопасности». Эти комитеты стремились су­зить размах революции, призывали население терпимо относить­ся к представителям старой власти.

Одновременно с губернскими городами шло формирование новых органов власти в уездах и волостях. В уездах были назна­чены правительственные комиссары и созданы исполнительные комитеты. 5 марта такие комитеты были образованы в Горецком и Рогачевском, 7 марта — в Полоцком и Дриссенском, 8 марта — в Гомельском, Чериковском, Климовичском и Быховском уездах. К 20 марта органы новой власти приступили к работе во всех гу­бернских и уездных городах и уездах Белоруссии. Организатора­ми учреждений Временного правительства на местах были пред­ставители буржуазии и помещиков, старого чиновничества и военного командования.

8 соответствии с указанием Временного правительства Ми­нистерство внутренних дел разработало положение о функциях местных органов власти. Носителем власти Временного прави­тельства в губернии являлся губернский комиссар, представите­лем Временного правительства в уезде — уездный комиссар. Гу­бернскими комиссарами, как правило, назначались председатели губернских земских управ, уездными — уездных земских управ, но по представлению губернского комиссара и рекомендации уез­дного комитета. Уездные комиссары подчинялись непосредствен­но губернским, а губернские — правительству. Существовавшие в уездах и губерниях должностные лица продолжали исполнять свои обязанности. По мере необходимости губернскому комисса­ру предоставлялось право назначать помощников уездных комис­саров.

Управление волостями осуществляли волостные комитеты, действующие под надзором уездных комиссаров. До издания за­кона о земском самоуправлении эти комитеты объединялись и направлялись в своей деятельности уездными комитетами. В со­став последних входили и представители городских комитетов в небольших городах. Только в крупных городах городские комите­ты действовали независимо от уездных.

Комиссары осуществляли надзор за законностью деятельно­сти всех лиц и учреждений на подведомственной им территории. Увольнение уездных комиссаров было возможно только по поста­новлению правительства и по представлению губернских комис­саров. Губернские комиссары обязывались ставить в известность уездных комиссаров о всех распоряжениях правительства. Пра­вительство связывалось с уездными комиссарами только в исклю­чительных случаях.

Таким образом, в Белоруссии, как и в других районах Рос­сии, буржуазия создала местные органы власти, которые действо­вали рядом с Советами рабочих и солдатских депутатов. В Бело­руссии также сложилось двоевластие. Захватив большинство в Советах, эсеры, бундовцы и меньшевики добровольно отдали власть буржуазии, завоеванную в настойчивой борьбе рабочими и солдатами. Это можно объяснить тем. что буржуазия к этому времени оказалась более организованной и лучше подготовлен­ной к захвату власти, чем рабочий класс. «Этот новый класс, — как писал В.И.Ленин, — «почти совсем» уже был около власти до 1917 года, поэтому оказалось достаточно первых ударов по ца­ризму, чтобы он развалился, очистив место буржуазии». В то же время кадровому пролетариату арестами и массовыми мобили­зациями в годы войны были нанесены серьезные потери. Новое пополнение, пришедшее из мелкобуржуазной среды, усилило мел­кобуржуазные настроения и осложнило деятельность партии боль­шевиков. Все это привело к снижению сознательности и органи­зованности пролетариата, позволившее соглашательским партиям захватить руководство революционным движением.

Но Февральская буржуазно-демократическая революция на­всегда покончила с царизмом, превратила Россию в демократи­ческую буржуазную республику, вовлекла в активную политичес­кую жизнь многомиллионные массы трудящихся и расчистила путь к победе социалистической революции.

 

БЕЛАРУСЬ ВЕСНОЙ И ЛЕТОМ 1917 г.

Февральская революция втянула в активную политичес­кую жизнь все социальные слои и национальные группы населе­ния Российской империи. Выразителями их интересов были по­литические партии, которые еще до революции сгруппировались в два основных политических блока — буржуазно-помещичий и революционно-демократический. Но Февральская революция вне­сла коррективы во взаимоотношения как между этими блоками, так и внутри них.

В.И.Ленин, анализируя политическую обстановку в стране после Февральской революции, дал классификацию политичес­ких партий, выделив среди них четыре основные группы. К пер­вой группе он отнес те политические партии и группировки, ко­торые занимали позиции правее кадетов. Они по-прежнему придерживались монархических взглядов, но открыто выступать под своими лозунгами уже не могли и стремились придать им буржуазную окраску. Ко второй группе он отнес партии кадетов, народной свободы и близкие к ним группировки, выражающие интересы буржуазии и обуржуазившихся помещиков. Они вели борьбу за сохранение капиталистического строя в России и вмес­то ограниченной монархии уже пропагандировали идею созда­ния буржуазной парламентской республики. Близость позиций первых двух групп предопределила создание кадетско-монархического блока.

К третьей группе В.И.Ленин отнес социал-демократов (мень­шевиков), социалистов-революционеров (эсеров) и близкие к ним группы, представлявшие интересы мелких хозяев, беднейшего и среднего крестьянства, а также рабочих, попавших под влияние мелкой буржуазии. К четвертой — партию большевиков, которая представляла интересы наемных рабочих и примкнувшую к ним беднейшую часть деревни. До революции все эти партии входили в революционно-демократический блок и вместе боролись за свер­жение царизма. После Февральской революции ситуация изме­нилась. Меньшевики и эсеры, получив большинство в Советах, дали возможность буржуазным и помещичьим партиям сформи­ровать свое правительство и заняли по отношению к нему роль оппозиции. Они уже не стремились к завоеванию власти, а толь­ко к оказанию давления на нее. Фактически меньшевики и эсеры заняли место кадетов, которые до революции находились в оппо­зиции по отношению к царизму. Как ранее кадеты помогали удер­живать власть царизму, так после Февральской революции это делали меньшевики и эсеры. Они помогали кадетам и их союзни­кам закрепиться у власти. Фактически меньшевики и эсеры прим­кнули к буржуазно-помещичьему блоку. На позициях революци­онной демократии осталась только партия большевиков.

В Белоруссии расстановка классовых и политических сил накануне и сразу же после победы Февральской революции была примерно такой же, как и в России. Но здесь имели место и свои специфические особенности. Они определялись как социальны­ми, так и национальными факторами. Белорусские губернии от­носились к районам с самым высоким уровнем крупного помещичьего землевладения. Несмотря на значительное сокращение в 1905 —1917 годах землевладения крупных помещиков, они со­храняли здесь свое господствующее положение и продолжали играть ведущую роль в общественно-политической жизни. В 1917 году 3% землесобственников владели в белорусских губерниях 71,9% земли, находившейся в частном владении. В политическом отношении они стояли на крайне правых, монархических пози-

циях. Аналогичных позиций придерживалась также значитель­ная часть обуржуазившегося среднего дворянства, особенно рус­ской национальности. После Февральской революции эта прослой­ка помещиков, за редким исключением, стояла на позициях правее кадетов.

Одновременно с русскими помещиками в Белоруссии сохра­нилась значительная часть польских крупных аграриев, чья эко­номическая мощь была только ограничена царизмом, но не подо­рвана. В политическом отношении они стояли на позициях возрождения самостоятельной Речи Посполитой в границах 1772 года. Однако их оппозиционность по отношению к Временному правительству по национальному вопросу носила чисто ритори­ческий характер. В борьбе за свои общие с русскими помещика­ми классовые интересы они выступали единым фронтом.

Средний слой помещиков в Белоруссии, владевших имения­ми от 100 до 500 десятин, был в значительной степени капитали­зирован и целиком примыкал ко второй группе. Однако и он не был однородным, как в национальном, так и в политическом от­ношениях. Среди этой прослойки значительную долю (43,3%) занимали помещики-белорусы. Правда, они оставались еще поли­тически плохо организованными и не имели своих политических партий.

Не создала своих политических партий до революции и бело­русская торгово-промышленная буржуазия. Именно поэтому бе­лорусское национальное движение до февраля 1917 года не при­обрело массового характера. Более организованной оказалась интеллигенция, которая успела создать различные культурно-про­светительские кружки, которые и стали центрами белорусского национального движения.

К третьей группе, по классификации В.И.Ленина, должны были относиться беднейшее и среднее крестьянство, мелкие пред­приниматели и торговцы. Они являлись социальной базой мелко­буржуазных политических партий — меньшевиков и эсеров. Но неспособность и нежелание Временного правительства решить аграрный вопрос в пользу крестьянства привели к тому, что кре­стьянство перестало доверять как буржуазным, так и мелкобур­жуазным партиям, поддерживающим Временное правительство. В результате в лице беднейшего крестьянства рабочий класс Бе­лоруссии получил надежного союзника в совместной революци­онной борьбе.

Такой была в целом расстановка классовых и политических сил в Белоруссии накануне и сразу же после Февральской буржу­азно-демократической революции. Но жизнь не стояла на месте. После революции все политические группировки активизирова­ли свою деятельность, стремясь завоевать на свою сторону широ­кие народные массы.

Ведущей партией буржуазно-помещичьего блока в Белорус­сии, как и в России, была партия кадетов. В 1917 году она насчи­тывала примерно 70 — 80 тысяч членов. 25 марта 1917 года на своем съезде кадеты заявили, что будут отстаивать «вместо пар­ламентской монархии» республиканский строй. Была также про­возглашена тактика «левого блока» — союз с мелкобуржуазными партиями. По аграрному вопросу съезд категорично высказался против его решения до Учредительного собрания. Цель кадетов осталась неизменной—установление власти буржуазии в России.

Провозгласив тактику «левого блока», кадеты надеялись мак­симально расширить сферу своего влияния, «демократизировать» партию. Но сделать это им не удалось. После свержения царизма к ним присоединились только бывшие члены монархических орга­низаций, представители финансового капитала, предпринимате­ли, крупные землевладельцы и высший офицерский состав.

В Белоруссии кадетские комитеты появились в Минске, Ви­тебске, Могилеве, Гомеле, некоторых уездных городах и в отдель­ных частях Западного фронта. Через них ЦК партии кадетов рас­считывал подчинить своему влиянию крестьянство и солдатские массы. Но надежды кадетов не оправдались. Только в Витебской и Могилевской губерниях им удалось создать несколько партий­ных организаций из местного зажиточного крестьянства. Не уда­лось им повести за собой и солдат. «Мы вскоре увидели и поня­ли — как позже писал Новосильцев, председатель Главного комитета «Союза офицеров армии и флота», созданного при Став­ке Верховного главнокомандующего в Могилеве,—что мы одни».

Кадетов поддерживали другие буржуазные партии и органи­зации, которые, как грибы после дождя, начали возникать в Бело­руссии. Крупные помещики, буржуазия, католическое и право­славное духовенство, буржуазная интеллигенция, которые до революции стояли на монархических позициях, создали на осно­ве ранее существующих группировок, немного реорганизованных и подкрашенных в «левые» тона, свои организации — «Белорус­ский союз земельных собственников», «Белорусскую партию ав­тономистов», «Белорусский православный союз», «Союз белорус­ской демократии» в Гомеле, «Белорусский национальный комитет» в Могилеве, «Союз белорусского народа» в Витебске, «Белорус­ский народный комитет» в Орше и другие. Как и их предшествен­ники, все эти организации остались на старых позициях — при­держивались идеологии «западноруссизма» и не признавали права белорусского народа на самоопределение. В национальном вопросе они не выходили за рамки представления права местно­го законодательства в области хозяйственной, культурной жизни. Это также совпадало с программными требованиями партии ка­детов.

По-другому относилась к решению национального вопроса белорусская национальная буржуазия. В условиях подъема обще­ственно-политического движения она быстро создала свои партии — БХД (Белорусскую христианскую демократию) и БПНС (Белорусскую партию народных социалистов).

Белорусская христианская демократия возникла в феврале 1917 года на базе «Христианского единения», основанного еще в

1915 году. В руководящее ядро партии входили А.Станкевич, В.Год­левский, А.Астромович (А.Зезюля), В.Толочко, А.Гринкевич, В.Ластовский и другие.

На страницах газеты «Белорусская крыница», которую сразу же начала издавать БХД, в скором времени была опубликована программа партии. Она выступала в защиту основ буржуазного строя — частной собственности на средства производства, помещичьего землевладения, в национальном вопросе требовала пре­доставления Белоруссии национальной автономии в рамках буржуазной России. Своим влиянием она вскоре охватила значи­тельную часть белорусов-католиков.

Партия белорусских народных социалистов возникла одно­временно с БХД. В руководящий орган партии — бюро входили И.Сушинский (председатель), А.Левицкий (Ядвигин Ш.) — замес­титель председателя, С.Плавник (З.Бедуля), Ф.Стульба, П.Алексюк, В.Чаусов, генералы Ц.Кондратович, А.Богданович и другие. В скором времени к БПНС примкнула группа крупных помещи­ков во главе с бывшим членом Государственной думы Р.Скирмунтом.

Программа БПНС, разработанная в мае 1917 года, в нацио­нальном вопросе требовала предоставления Белоруссии автоно­мии с законодательным органом — Белорусской краевой радой в федеративной демократической Российской республике, возрож­дения белорусской культуры, введения культурно-национальной автономии для национальных меньшинств.

Что касается аграрного вопроса, то программа БПНС пре­дусматривала сохранение помещичьего землевладения. Предус­матривалась конфискация только тех земель, которые принадле­жали царской семье, церкви, монастырям или были подарены польскими королями или российскими императорами. Конфис­кованные земли должны были составить «национальный народ­ный фонд», который должен был перейти в распоряжение Бело­русской краевой рады. Однако осуществление даже этой урезанной аграрной программы откладывалось до Всероссийс­кого учредительного собрания.

После Февральской революции активизировала свою деятель­ность и еврейская буржуазия. Ее политические партии («Агдус-Израэль», «Мирзахи», «Макаби», «Дройр», «Альгемайне-сионисты», «Циере-Цион», «Фолькспартай» и другие), входившие в состав Всемирной сионистской организации (ВСО), вышли из подполья и включились в активную политическую жизнь. Многие из них были довольно многочисленные и хорошо организованные. «Ма­каби», например, только в Могилевской губернии насчитывала около 1400 членов.

VII съезд Российской сионистской организации (PCО), кото­рый проходил в мае 1917 года, предоставил право партиям, вхо­дившим в ее состав, вступать в блоки с общероссийскими партия­ми, а их членам—вступать в эти партии. Двойное членство давало возможность еврейской буржуазии и лидерам сионизма не толь-

ко координировать свои действия с русской буржуазией, но и вли­ять на нее.

Из мелкобуржуазных политических партий и организаций в Белоруссии, как и в России, наиболее влиятельными были партии меньшевиков и эсеров. Несмотря на то, что обе партии считали себя социалистическими, после Февральской революции они вы­ступали против перерастания буржуазно-демократической рево­люции в социалистическую. Главными аргументами меньшеви­ков в этом плане были утверждения об экономической отсталости России и немногочисленности рабочего класса. Социализм пред­ставлялся им делом далекого будущего, когда в результате разви­тия капитализма исчезнет мелкое производство и общество раз­делится на небольшой слой буржуазии и многочисленный рабочий класс. До этого времени рабочим предлагалось мириться с капи­тализмом и ожидать, когда его развитие подготовит материаль­ные, идейные и психологические условия для перехода к социа­лизму. Вот что об этом писал В.Г.Плеханов: «Если капитализм еще не достиг в данной стране той высшей ступени, на которой он становится препятствием развития ее производительных сил, то бессмысленно призывать рабочих, городских и сельских, и бед­нейшую часть крестьянства к его низвержению».

Если для меньшевиков Февральская революция была буржу­азной, открывающей период долгого господства буржуазии, то эсеры, наоборот, пропагандировали идею социальной революции, которая провозглашает начало постепенного «вторжения социа­лизма в буржуазное право». Но эту революцию они планировали осуществлять постепенно, отвоевывая у буржуазии одну позицию за другой. Первой такой позицией, которая должна была поло­жить начало социалистическому обновлению общества, они счи­тали проведение аграрной реформы на основе идеи социализа­ции земли. Она предусматривала передачу всей земли без выкупа в распоряжение местных земельных органов и уравнительное ее распределение по трудовой или потребительской норме между крестьянами, которые вели свое хозяйство собственными силами без применения наемного труда. Но летом 1917 года эсеры отка­зались от этой идеи и полностью перешли на позиции меньшеви­ков. В сентябре 1917 года центральный орган партии эсеров — газета «Дело народа» уже писала: «До того, пока в Западной Ев­ропе не произойдет социалистическая революция, не может быть и речи о низвержении капиталистического строя в России». Поз­же эта же газета утверждала, что до победы социалистической революции в Западной Европе капитализм «будет главной эконо­мической основой нашей страны».

Руководствуясь этими положениями, меньшевики и эсеры считали необходимым укреплять союз с буржуазией, помогать ей в развитии производительных сил и в укреплении своей власти.

Первоначально идеи меньшевиков и эсеров нашли широкую поддержку мелкобуржуазных слоев населения Белоруссии, что позволило им повсеместно создать свои организации и завоевать большинство в Советах. Особенно широкой популярностью пользо­вались эсеры в Могилевской губернии, где им удалось создать свои организации почти в каждой волости. Крупная эсеровская орга­низация действовала и в Могилеве, которая состояла из солдат и офицеров местного гарнизона. Летом 1917 года эсеровские орга­низации в Белоруссии уже насчитывали около 70 тысяч человек.

После Февральской революции активизировали свою деятель­ность белорусские и еврейские мелкобуржуазные политические партии и организации. В марте 1917 года возобновила свою дея­тельность Белорусская социалистическая громада (БСГ). Как и ранее, ее социальную базу составляли зажиточные крестьяне, средние городские слои, интеллигенция. За пределами Белорус­сии в ее ряды хлынули беженцы, очутившиеся в тяжелом матери­альном положении. В основном, это были крестьяне. Введенные в заблуждение программными установками БСГ, они надеялись, что партия будет активно защищать их жизненные интересы. Но на конференции, которая проходила 25 марта 1917 года, БСГ приняла резолюцию о поддержке Временного правительства и выска­залась за продолжение войны. По аграрному вопросу она высту­пила против немедленного раздела помещичьих земель и призвала крестьян ожидать, пока земельный вопрос решит краевой сейм автономной Белоруссии. Что касается национального вопроса, то конференция высказалась за автономию Белоруссии в составе Российской федеративной республики.

Таким образом, и БСГ, как меньшевики и эсеры, выступила в поддержку Временного правительства и стала союзницей буржу­азии и помещиков, помогая им закрепить свою власть.

После конференции организации БСГ возникли в Минске, Гомеле, Витебске, Могилеве, Орше, Бобруйске, Слуцке, Москве, Петрограде, Саратове и других городах страны, где проживали белорусы. Оформились они также на Западном и Южном фрон­тах. О своей принадлежности к БСГ заявила также Белорусская социал-демократическая группа, действующая в Вильно. Летом 1917 года БСГ уже насчитывала около 10 тысяч членов.

Одновременно с возобновлением деятельности БСГ среди белорусов-беженцев шел процесс формирования других белорус­ских мелкобуржуазных политических партий и организаций. Од­ной из них была Белорусская народная громада (БНГ). Она возникла в Москве в мае 1917 года. Руководителями и организа­торами партии были А.Цвикевич, И.Василевич, А.Прушинский (А.Гарун), Ф.Турук и другие. Летом 1917 года БНГ уже объединя­ла более тысячи членов.

Программа БНГ носила умеренный характер. Она ратовала за предоставление национально-территориальной автономии Бе­лоруссии в рамках Российской федеративной республики, пере­дачу земли белорусским национальным Советам, введение мест­ного самоуправления и так далее.

В апреле — мае 1917 года в Одессе оформилась Белорусская народная рада, товарищество «Гай», в Москве, Петрограде и дру­гих городах начали действовать организации белорусских социа­листов-автономистов. Все эти организации не имели четко разра­ботанных программ и были немногочисленными. Социалисты-автономисты, например, целью своей деятельности провозгласили «право на национальное, культурное и политическое самоопреде­ление Белоруссии с сохранением единства и неразрывности с Рос­сией» и обеспечение прав национальным меньшинствам в крае.

25 марта 1917 года в Минске по инициативе БПНС и БСГ был созван съезд белорусских национальных организаций, целью ко­торого было объединить силы и направить их на борьбу «за наци­ональный идеал». Он признал необходимым создать в Минске Краевую Раду — орган государственной власти в Белоруссии. До ее создания эти функции должен был выполнять Белорусский национальный комитет (БНК), избранный на съезде. Ему было поручено вступить в контакт по этим вопросам с Временным пра­вительством, провести выборы в Белорусскую краевую раду и вести пропаганду выборов во Всероссийское учредительное со­брание на принципах Российской федеративной демократичес­кой республики.

Лозунг «автономии Белоруссии» выставлялся лидерами бе­лорусских политических группировок с тактических соображе­ний. Открыто требовать создания суверенного независимого го­сударства в это время они еще не могли, хотя это было целью их жизни и политической деятельности. Позже А.Луцкевич писал, что добиваясь автономии Белоруссии в границах федеративной Российской республики, белорусские деятели в 1917 году не мог­ли требовать «чего-то большего, ибо даже более сильная Украина не могла открыто говорить о государственной независимости, и поэтому скрывали свои действительные политические идеалы под маской автономизма. Только в наиболее конспиративных круж­ках велись разговоры о широких политических идеалах». Они понимали, что эти планы будут сразу же отвергнуты Временным правительством, русской буржуазией и помещиками.

Не поддерживали этот лозунг и широкие народные массы, в том числе, и крестьянство, на которое возлагали свои надежды руководители булорусских политических партий и организаций. В условиях революционного подъема изменилась социально-по­литическая сущность крестьянского движения. Оно превратилось в составную часть борьбы против господства буржуазии и поме­щиков. В пропаганде лозунга «Национальной независимости» крестьянство, как и рабочий класс, видели стремление своей бур­жуазии разорвать связи Белоруссии с революционной Россией. Такая позиция народных масс была обусловлена объективными причинами: близостью к русскому народу по языку, культуре, быту, истории, религии, засильем еврейской буржуазии в промышлен­ности и торговле, польских помещиков в деревне, особенностями формирования белорусской нации в рамках Российской империи. Все это предопределило отношение трудящихся Белоруссии к национальному вопросу и лозунгу национального самоопре­деления.

Не имела успеха и пропаганда лозунга «автономии Белорус­сии», хотя объективно она была выражением протеста против национального неравенства и угнетения. Пропагандируя этот лозунг, лидеры белорусских политических группировок исходи­ли из своих классовых интересов, проповедовали национализм и сепаратизм, стремились ослабить союз рабочего класса и кресть­ян Белоруссии с революционной Россией. Для трудящихся, осо­бенно крестьянства, с точки зрения своих классовых интересов, объективной необходимости в осуществлении автономии Белорус­сии в то время не было.

Тем не менее, все белорусские буржуазные и мелкобуржуаз­ные политические партии и организации широко пропагандировали лозунг автономии Белоруссии в составе Российской федера­тивной республики, теорию классового мира и гармонии между трудящимися, буржуазией и помещиками, выступали в поддерж­ку Временного правительства, за продолжение войны до побед­ного конца, призывали крестьян воздерживаться от захвата по­мещичьих земель и ожидать решения аграрного вопроса Учредительным собранием.

После Февральской революции активизировали свою деятель­ность и еврейские мелкобуржуазные политические партии и орга­низации: Объединенная еврейская социалистическая рабочая партия (ОЕСРП) и Еврейская социал-демократическая рабочая партия «Поалей-Цион».

ОЕРСП возникла в марте 1917 года в результате объединения Социалистической еврейской и сионистско-социалистической партий. Исходной идеей политической платформы новой объеди­нении было формирование автономной еврейской общины в Рос­сии на основе программы национально-персональной автономии. Эта программа предусматривала создание экстерриториальных парламентов (сеймов), которые должны были решать важнейшие вопросы еврейской жизни: сбор налогов, регулирование эмигра­ции в Палестину, развитие профессионального образования, ру­ководство синагогами и культурно-бытовыми учреждениями. ОЕРСП стремилась создать специальный аппарат принуждения, который помогал бы осуществлению «планомерной массовой ев­рейской колонизации». Национально-персональная автономия, по мысли составителей программы, для евреев в странах их рас­сеяния «должна была представлять собой только один из этапов в национальном освобождении еврейского народа. Окончательной целью партии было создание «национального очага» в Па­лестине.