Обработки произведений других авторов

· Две гимнопедии (1-я и 3-я) Э. Сати для оркестра (1896)

· Три танца из балета П. Чайковского «Лебединое озеро» для фортепиано в 4 руки (1880)

· «Интродукция и рондо каприччиозо» К. Сен-Санса для 2-х фортепиано (1889)

· Вторая симфония К. Сен-Санса для 2-х фортепиано (1890)

· Увертюра к опере Р. Вагнера «Летучий голландец» для 2-х фортепиано (1890)

· «Шесть этюдов в форме канона» Р. Шумана для 3-х фортепиано (1891)

Полный каталог произведений Дебюсси составлен Франсуа Лесюром (Женева, 1977; новая редакция: 2001).

Ответ на вопрос №15

Биография

Морис Равель родился 7 марта 1875 года в городе Сибур на юге Франции (ныне департамент Атлантические Пиренеи). В 1882 году начал заниматься фортепиано уАнри Гиза, с 1887 года занимался гармонией у Шарля Рене. Город Сибур находился на самой границе с Испанией, где в это время служил его отец инженер-путеец, страстный любитель музыки, прививший эту любовь своему сыну. В 1889 году Равель поступил в Парижскую консерваторию, которую закончил по классу фортепиано. Молодому музыканту очень много помогал его учитель Шарль де Берио, известный пианист того времени. Однако интерес к импровизации, созданию композиции появился у Равеля после знакомства с творчеством «подпольного» родоначальника музыкальногоимпрессионизма и просто экстравагантного композитора Эрика Сати, а также личной встречи с другим композитором и пианистом Рикардо Виньесом. Именно после этого у Мориса появилась страсть к сочинительству. Спустя двадцать и тридцать лет, несмотря на сложные личные отношения, Равель неоднократно подчёркивал, сколь многим в своём творчестве он обязан Сати и называл его не иначе, как своим «Предтечей» или «Прекурсором».

На последнем году обучения он попал в класс к крупному французскому композиторуГабриэлю Форе. По его инициативе Равель сочинил цикл произведений на испанские мелодии — «Хабанеру», «Павана на смерть инфанты», «Античный менуэт». После окончания консерватории в 1900—1914 годах он пишет множество сочинений.

Как и у большинства новаторов, творчество Мориса Равеля некоторое время не было признано в профессиональных академических кругах. Так, Морис Равель целых три раза подряд участвовал в конкурсе на получение Римской Премии: в 1901, 1902 и 1903 году. Первый раз он проиграл состязание Андре Капле (получив так называемую «Малую римскую премию»), второй раз — ученику профессора Шарля Леневе Эме Кунцу, и наконец, в третий раз его обошёл Рауль Лапарра, также ученик Леневе. В 1904 году Равель уже сознательно воздерживается от участия в конкурсе, чтобы собраться с силами для последней попытки. Это был последний возможный для него год, поскольку в дальнейшем он уже не мог претендовать на соискание премии ввиду того, что приближался к установленному для участников конкурса предельному возрасту — тридцати годам. Наконец, в 1905 году Морис Равель, уже широко исполняемый и известный в Парижемузыкант-новатор (по совету симпатизировавшего ему Габриэля Форе) в последний раз просит допустить его к участию вконкурсе.

И вот, в результате этого, четвёртого и последнего выдвижения разразилось так называемое «скандальное дело Равеля», немало укрепившее славу молодого музыканта и одновременно, покрывшее исторической позолотой французских академиков от музыки… В ответ на свою заявку Морис Равель получает уклончивый официальный отказ в допущении к конкурсу с формальной ссылкой на возрастные ограничения (которые к тому моменту ещё не наступили). Таким образом, Морис Равель не смог поставить свой возрастной рекорд получения Римской Премии (и стать «самым старым» лауреатом, в противовес члену жюри и самому молодому лауреату Эмилю Паладилю). Равель не стал самым старшим (или старым) лауреатом Римской Премии. Однако истинная причина недопущения его к конкурсу лежала, разумеется, не в возрасте, а в раздражении членов жюри его «разрушительной, антимузыкальной» деятельностью, вернее говоря, импрессионистской эстетикой его ярких произведений, к тому времени уже пользовавшихся известностью (к примеру, уже много раз была исполнена его знаменитая «Игра воды»).^[1] Комментируя решение жюри, маститый академик Эмиль Паладиль ворчал: «Мсье Равель волен считать нас бездарными рутинёрами, но пусть не думает, что нас можно принимать за дураков…» Это решение Музыкального совета Академии искусств, в состав которого входили композиторы Ксавье Леру, Жюль Массне, Эмиль Паладиль, Эрнест Рейер,Шарль Леневе и директор консерватории Теодор Дюбуа, вызвало целую бурю негодования и протестов как среди музыкантов, так и около-музыкальной печати. Скандал приобрел особенно острый, «антикоррупционный» характер, когда кроме всего прочего выяснилось, что абсолютно все кандидаты на Большую Римскую Премию, допущенные к конкурсу 1905 года — являлись учениками одного и того же профессора — Шарля Леневе.

«Беспрецедентный цинизм жюри!», «Позорное решение пристрастных судей!» — примерно под такими заголовками большинство парижских газет напечатало возмущённые отклики композиторов, писателей, художников и просто любителей музыки. Сам Равель, впрочем, воспринял решение академиков внешне спокойно и почти не высказывался по этому поводу. Но известный музыкальный критик Жан Марнольд, все симпатии которого находились в сфере постепенно набирающего силуимпрессионизма, выступил с разгромной статьёй, кончавшейся следующей гневной тирадой:

Набор трёх фамилий, названных Жаном Марнольдом по существу не был случайным, но представлял собой собрание трёхсимволов: «Академия, Консерватория и Профессура» — вечно противостоящих всему новому и живому в искусстве. Скандал получил настолько широкий общественный резонанс, что содействовал не только резкому повышению авторитета и популярности самого Мориса Равеля, но и некоторому обновлению музыкальной жизни Парижа. В результате — многолетний директор консерватории, консерватор и ретроград Теодор Дюбуа был вынужден уйти со своего поста. На его место был назначен Габриэль Форе. Этим было положено начало нового времени в парижской консерватории, несколько освежившей затхлую атмосферу этого учреждения и одновременно встряхнувшей музыкальную жизнь Парижа.^[2]

Весной 1905 года, после «скандального дела Равеля» в жизни композитора прошла строгая черта. Равель окончательно порвал с консерваторией и академическими кругами. Не допущенный к конкурсу, он, тем не менее, вышел победителем в глазах всего музыкального и интеллектуального общества. К нему приковано всеобщее внимание, его известность возрастает буквально с каждым днём, его сочинения издаются нарасхват, исполняются в концертах, о нём говорят и спорят. Впервые Равель становится вторым лидером музыкального импрессионизма и выходит на одну высоту с Клодом Дебюсси, композитором, которого он прежде всегда уважал.

В первый же месяц войны с Германией Морис Равель попал в число мобилизуемых в действующую армию. Однако, несмотря на хорошее состояние здоровья, медицинская комиссия не приняла его ни в один род войск. Причиной тому был слишком маленький рост Равеля, не подходивший ни под один из армейских стандартов, и, как следствие, явно недостаточный для солдата вес тела.^[3] В течение трёх месяцев Равель, используя все свои связи, упорно добивался, чтобы его всё же приняли в действующую армию. В конце концов, в октябре 1914 года он добился своего и был принят добровольцем в автомобильный дивизион, где и прослужил шофёром грузовика чуть более трёх лет, сначала при инфантерии, а потом при авиационном полку. В начале 1918 года, совершенно подорвав на службе своё здоровье, он был комиссован по болезни. Патриотический порыв Равеля уже после войны не раз служил предметом для ехидных подтруниваний его вечного «учителя» и соперника, Эрика Сати, поскольку оба они, и Равель, и Сати относились к государству чрезвычайно недоверчиво и скептически:

После войны в музыке Равеля стало преобладать эмоциональное начало. Поэтому от сочинения опер он переходит к созданию инструментальных пьес и пишет сюиту «Гробница Куперена». Примерно в это же время Морис Равель знакомится со знаменитым русским продюсером и постановщиком С. Дягилевым, ставящим в Париже «Русские сезоны». Специально по его заказу ставится балет на музыку Равеля «Дафнис и Хлоя», в главной партии — В. Нижинский — великий русский танцовщик. Затем будет поставлен ещё один балет, «Вальс». Сочинение после премьеры стало использоваться как отдельное произведение. Наступает время рассвета славы Мориса Равеля.

Однако популярность и известность гнетут композитора, и он переезжает из Парижа в местечко Монфор-Ламори, что в принципе не означает отказ от дальнейшей музыкальной деятельности.

Равель много гастролирует: выступает с турами в Италии, Голландии и Англии. И всюду его встречал восторженный приём благодарных почитателей. По заказу русского дирижёра С. Кусевицкого Равель выполняет оркестровку «Картинок с выставки»М. П. Мусоргского. Всё это происходит во время работы Мориса над самым известным его произведением «Болеро». В нём композитор пытался соединить классические традиции с ритмами испанской музыки. Замысел этого произведения принадлежит знаменитой балерине Иде Рубинштейн.

Сорасположенность частей, их строгая последовательность в развитии главной темы позволили передать танцевальную стихию испанской музыки. Знаменитая русская балерина Анна Павлова включила «Болеро» в свой репертуар.

В 1925 году М. Равель завершил работу над новаторским произведением «Дитя и чудеса (волшебство)». Оно было названо оперой-балетом.

Почётный доктор музыки Оксфордского университета (1929).

В 1932 году Равель вновь совершает турне по Европе вместе с выдающейся пианисткой Маргаритой Лонг. В это же время он начинает работать над новым произведением — балетом «Жанна д’Арк». Однако попадает в автомобильную катастрофу, и работа прекращается.

Начиная с 1933 года Равель страдал от серьёзного неврологического заболевания, ставшего, возможно, последствием черепно-мозговой травмы, которую он получил в автокатастрофе. Последним произведением тяжело больного композитора были «Три песни» к первому звуковому фильму «Дон Кихот». Они были написаны для русского певца Ф. И. Шаляпина.

Композитор умер 28 декабря 1937 года в Париже после неудачно проведённой операции на головном мозге, предпринятой с целью лечения афазии. Похоронен на кладбище парижского пригорода Леваллуа-Перре.

Сочинения

· «Старинный менуэт» (1895)

· «Павана на смерть инфанты» (1899)

· «Игра воды» для фортепиано (1901)

· Сонатина для фортепиано (1903—1905)

· «Отражения» для фортепиано (1905)

· «Испанская рапсодия» для симфонического оркестра (1907)

· «Испанский час», опера (1907)

· «Ночной Гаспар», или «Призраки ночи» для фортепиано (1908)

· «Дафнис и Хлоя», балет (1912)

· «Могила Куперена» (1917)

· «Дитя и волшебство», опера (1925)

· «Болеро» для симфонического оркестра (1928)

· Концерт № 1 соль мажор для фортепиано и симфонического оркестра

· Концерт № 2 ре мажор для фортепиано (для левой руки) и симфонического оркестра, посвящён Паулю Витгенштейну

· «Цыганка», концертная рапсодия для скрипки и фортепиано (или оркестра) (1924)

Ответ на вопрос №16

Лейтмотивная система

Важнейшим шагом на пути осуществления вагнеровской реформы в «Лоэнгрине» стала развитая система лейтмотивов. Здесь не 2–3, а полтора десятка лейтмотивов, развитие которых пронизывает всю оперу от начала до конца. Большинство лейтмотивов связано с образом Лоэнгрина. Три из них впервые появляются уже в оркестровом вступлении [1].

1-й, самый важный лейтмотив, дается в самом начале вступления, где возникает видение прекрасного царства Грааля и его посла – лучезарного рыцаря. Звучание скрипок, разделенных на 4 партии (divizi) в высочайшем регистре на pp, в A-dur (главная тональность Лоэнгрина) создает музыкальную ткань, словно сотканную из воздуха. В аккордовой фактуре есть признаки хоральности, которая у Вагнера часто сопутствует образам святости, идеальной чистоты. Этот лейтмотив получил название темы «Лоэнгрина, посла Грааля».

Смысл 2-го лейтмотива можно определить как «Лоэнгрин глазами Эльзы»: в опере он впервые появляется в I действии во время прихода Эльзы на королевский суд (стр. 29) и в дальнейшем неизменно характеризует ее переживания, связанные с Лоэнгрином.

Интонации 3-го лейтмотива неоднократно возникают в хоровых эпизодах, отражая то впечатление, которое волшебный рыцарь производит на окружающих его людей. По аналогии с предыдущим, его можно назвать – «Лоэнгрин глазами народа».

4-й лейтмотив – энергичный, фанфарный – рисует «Лоэнгрина–рыцаря». Впервые в своем полном виде он возникает во время рассказа Эльзы о её сне.

5-й – не столько лейтмотив, сколько характерный гармонический оборот I – VI («аккорды лебедя»). Особенно ярко выразительность этих тихих аккордов проявляется во время драматического объяснения Лоэнгрина с Эльзой в III д. (ей чудится, что лебедь приплыл, чтобы навеки увезти ладью Лоэнгрина).

6-й лейтмотив – фраза «О, лебедь мой» из первого ариозо Лоэнгрина. Она переходит к восторженному хору народа, а затем снова возникает в прощальном ариозо Лоэнгрина в финале оперы.

Еще два лейтмотива связаны с образом Эльзы. Они имеют «местное» значение, поскольку звучат только во II действии:

1-й – в маршевом ритме (стр. 115) – появляется несколько раз во время свадебного шествия в собор, но зарождается раньше, перед обращением Эльзы к ветру.

2-й – «хорал Эльзы» – открывает свадебное шествие и далее неоднократно повторяется вплоть до финала II действия.

Важнейшую роль в опере играет «мотив запрета». Он выделяется среди других своей протяженностью. В нем две части: первая символизирует собственно запрет (строится на настойчивом повторе одной элементарной фразы); вторая, более певучая, связана с тайной, о которой нельзя спрашивать. Такое строение лейтмотива позволяет в дальнейшем его расчленять, использовать только одну часть (обычно 1-ю), или менять части местами.

Два лейтмотива связаны с образами зла. Они сосредоточены во вступлении ко II действию. 1-й – «мотив мести», 2-й – «мотив Ортруды». Оба отличаются темным, мрачным колоритом, низким регистром, ладовой неустойчивостью, обилием хроматич. интервалов, объединяющей ролью fis-moll–я.

Короля Генриха-Птицелова в опере неизменно сопровождает «Фанфара Короля» – это трубный сигнал в C-dur (исключительно). Кроме того, этот мотив входит составной частью в тему «Божьего суда».

Ответ на вопрос №17

Опера «Тангейзер» создавалась в начале 40-х годов в период подъема революционного движения в Германии. Ее сюжет возник на основе соединения трех средневековых легенд:

· о рыцаре-миннезингере Тангейзере, долгое время предававшемся чувственным наслаждениям в царстве богини Венеры;

· о состязании певцов в Вартбурге, героем которого был другой миннезингер, Генрих фон Офтердинген (как и Тангейзер это реальное историческое лицо);

· о святой Елизавете, судьбу которой Вагнер связал с судьбой Тангейзера.

Вся концепция сводится к противопоставлению двух миров – мира духовного благочестия, сурового нравственного долга, и мира чувственных наслаждений. Воплощением чувственного, «греховного» мира является Венера, воплощением же мира идеального, чистой беззаветной любви – невеста Тангейзера Елизавета. Вокруг каждого из этих образов группируется множество других персонажей. У Венеры – мифологические нимфы, вакханки, сирены, влюбленные пары; у Елизаветы – пилигримы, совершающие путь в Рим для святого покаяния.

Венера и Елизавета, грех и святость, плоть и дух оказываются не только силами, борющимися за Тангейзера, но и олицетворением раздирающих его противоречий. Несомненно, опера отразила мысли Вагнера о судьбе художника, находящегося в вечном споре с самим собой.

Замечательная увертюра к «Тангейзеру» обобщила содержание оперы и ее основную идею (что дало повод Листу назвать ее симфонической поэмой на сюжет оперы). Контраст двух миров дается в увертюре крупным планом – в грандиозной Зхчастной композиции с сонатным allegro в качестве средней части. Крайним хоральным частям («идеальным») противопоставлены чувственные, вакхические образы средней («греховной»). Материал увертюры целиком взят из оперы. Это хор пилигримов, сцена вакханалии и гимн Тангейзера в честь Венеры, который звучит в сцене вакханалии и повторяется затем в сцене состязания певцов.

1 часть

Увертюра начинается с суровой и величественной хоровой песни пилигримов. Плавное, размеренное движение в хоральном складе у низких деревянных с валторнами придает звучности органный характер, а также напоминает пение мужского хора. Интонационно тема близка немецким народным песням, для которых характерно трезвучное (фанфарное) строение. В гармонии обращает на себя внимание трезвучие VI ступени, характерное для идеальных образов Вагнера (последовательность I–VI ступени в мажоре – это «лейтгармония» царства Грааля в «Лоэнгрине»).

2-я тема увертюры, звучащая у струнных (сначала виолончели, а затем скрипки с альтами), получила название «темы раскаяния Тангейзера», поскольку в опере она впервые появляется тогда, когда Тангейзер присоединяется к пению пилигримов, произнося слова покаяния. Она во всем контрастна первой. Мелодия с широкими октавными скачками и нисходящими хроматизмами построена на восходящих секвенциях по м. З, что сообщает ей внутреннее напряжение.

Большое нарастание приводит к яркой кульминации, подчеркнутой включением меди: повторяется преображенная тема хорала, которая приобретает мощный, героический характер. Звучит она на фоне фигурации (трансформация темы раскаяния). Так сливаются воедино обе темы I части увертюры – внеличное и личное составляют единство. При этом сами фигурации утрачивают скорбный характер темы раскаяния. Напротив, они окружают хорал пилигримов сиянием, словно нимб. Постепенно хорал стихает, замирает вдали. Таким образом, вся I часть увертюры представляет собой динамическую волну – crescendo с обратным diminuendo. Возникает картина приближающегося и удаляющегося шествия.

2 часть

вторая, центральная часть увертюры, воплощающая волшебное царство Венеры, написана в свободно трактованной сонатной форме с зеркальной репризой и эпизодом в разработке. Характер музыки здесь резко меняется, становится чувственным и манящим, происходит как бы «смена декораций». В стремительном темпе несутся легкие и воздушные темы, которые сплетаются, переходят одна в другую. Объединяет их господствующая скерцозность – это главная и связующая партии сонатного аллегро (E-dur).

Тематизм побочной партии (H-dur) – гимн Тангейзера в честь Венеры. В ее первой половине преобладают черты маршевости (благодаря чеканному ритму и фанфарным оборотам), вторая же половина более лирична и песенна. Следовательно, образ Танейзера раскрывается с двух сторон – это и мужественный рыцарь, и певец любви, поэт, музыкант.

В начале разработки темы главной партии развиваются секвентно по звукам уменьшенного трезвучия. Подобное развитие напоминает проведение темы раскаяния из I части. Создается интонационное единство целого. Постепенно оркестровая ткань разрежается, становится прозрачной, и на фоне тончайшего тремоло засурдиненных скрипок в высоком регистре кларнет поет нежнейшую созерцательную мелодию, это и есть эпизод в разработке. Его музыка создает образ Венеры, представшей перед Тангейзером.

После музыки эпизода возобновляется прежнее движение. В репризе главная и побочная меняются местами, причем характер главной становится все более страстным, знойным, экстатичным. Включаются инструменты, до этого «молчавшие» – треугольник, бубен, тарелки. В самом конце II-й части увертюры раздается оглушительный удар всего оркестра, после чего начинается хроматическое нисхождение на непрерывном тремолирующем фоне ударных. Этот момент вызывает ассоциации с разрушением царства Венеры.

Реприза

Реприза всей увертюры знаменуется возвращением темы пилигримов, в которой усиливается героико-утверждающий характер. Перемена трехдольного размера на четырехдольный еще более подчеркивает характер степенного, спокойного шага. Звучность хорала растет, передается всей меди и величественным гимном–апофеозом с огромной мощью завершает увертюру.

Ответ на вопрос №18

Риголетто
Главный герой оперы – Риголетто – один из ярчайших образов, созданных Верди. Это человек, над которым, по определению Гюго, тяготеет тройное несчастье (уродство, немощь и презираемая профессия). Его именем, в отличие от драмы Гюго, композитор и назвал свое произведение. Он сумел раскрыть образ Риголетто с глубочайшей правдивостью и шекспировской многогранностью. Это человек больших страстей, обладающий незаурядным умом, но вынужденный играть унизительную роль при дворе. Риголетто презирает и ненавидит знать, он не упускает случая, чтобы поиздеваться над продажными придворными. Его смех не щадит даже отцовского горя старика Монтероне. Однако наедине с дочерью Риголетто совсем другой: это любящий и самоотверженный отец.

Первая же тема оперы, открывающая краткое оркестровое вступление, связана с образом главного героя. Это лейтмотив проклятия, основанный на упорном повторении одного звука в остропунктирном ритме, драматическом c-moll, у труб и тромбонов. Характер зловещий, мрачный, трагедийный, подчеркнутый напряженной гармонией. Эта тема воспринимается как образ рока, неумолимой судьбы.

Вторая тема вступления получила название «темы страдания». Она основана на горестных секундовых интонациях, прерываемых паузами.

В Iкартине оперы (бал во дворце Герцога) Риголетто предстает в обличье шута. Его ужимки, кривлянье, хромую походку передает тема, звучащая в оркестре (№ 189 по нотам). Для нее характерны острые, «колючие» ритмы, неожиданные акценты, угловатые мелодические обороты, «клоунадные» отыгрыши.

Резким диссонансом по отношению ко всей атмосфере бала является эпизод, связанный с проклятием Монтероне. Его грозная и величественная музыка характеризует не столько Монтероне, сколько душевное состояние Риголетто, потрясенного проклятием. По дороге домой он не может забыть о нем, поэтому в оркестре появляются зловещие отзвуки л-ва проклятия, сопровождая речитатив Риголетто «Навек тем старцем проклят я». Этот речитатив открывает 2 картину оперы, где Риголетто участвует в двух совершенно противоположных по колориту дуэтных сценах.

Первая, со Спарафучиле – это подчеркнуто «деловая», сдержанная беседа двух «заговорщиков», которая не нуждалась в кантиленном пении. Она выдержана в сумрачных тонах. Обе партии насквозь речитативны и ни разу не объединяются. «Цементирующую» роль играть непрерывная мелодия в октавном унисоне виолончелей и контрабасов в оркестре. В конце сцены вновь, как неотвязное воспоминание, звучит л-в проклятия.

Вторая сцена – с Джильдой, раскрывает иную, глубоко человечную сторону характера Риголетто. Чувства отцовской любви передаются через широкую, типично итальянскую кантилену, ярким примером которой являются два ариозо Риголетто из этой сцены – «Не говори о ней со мной» (№ 193) и «О, береги цветок роскошный» (обращение к служанке).

Центральное место в развитии образа Риголетто занимает его сцена с придворными после похищения Джильды из 2 действия. Риголетто появляется, напевая шутовскую песенку без слов, сквозь напускное равнодушие которой ясно ощущаются затаенная боль и тревога (благодаря минорному ладу, обилию пауз и нисходящим секундовым интонациям). Когда Риголетто понимает, что его дочь у Герцога, он сбрасывает маску деланного равнодушия. Гнев и ненависть, страстная мольба слышатся в его трагической арии-монологе «Куртизаны, исчадье порока».

В монологе две части. I часть основана на драматической декламации, в ней получают развитие выразительные средства оркестрового вступления к опере: тот же патетический c-moll, речевая выразительность мелодии, энергия ритма. Чрезвычайно велика роль оркестра – безостановочный поток фигурации струнных, многократное повторение мотива вздоха, возбужденная пульсация секстолей.

2 часть монолога строится на плавной, проникновенной кантилене, в которой ярость уступает место мольбе («Господа, сжальтесь вы надо мною).

Следующая ступень в развитии образа главного героя – Риголетто-мститель. Таким он впервые предстает в новой дуэтной сцене с дочерью во 2 действии, которая начинается с рассказа Джильды о похищении. Подобно первому дуэту Риголетто и Джильды (из I д.), она включает не только ансамблевое пение, но и речитативные диалоги, и ариозо. Смена контрастных эпизодов отражает различные оттенки эмоционального состояния героев. Заключительный раздел всей сцены обычно называют «дуэтом мести». Ведущую роль в нем играет Риголетто, который клянется жестоко отомстить Герцогу. Характер музыки очень активный, волевой, чему способствует быстрый темп, сильная звучность, тональная устойчивость, восходящая направленность интонаций, упорно повторяющийся ритм (№ 209). «Дуэтом мести» завершается все 2 действие оперы.

Образ Риголетто-мстителя получает развитие в центральном номере 3 действия, гениальном квартете, где переплетаются судьбы всех главных действующих лиц. Мрачная решимость Риголетто здесь противопоставлена и легкомыслию Герцога, и душевной муке Джильды, и кокетству Маддалены.

Во время разыгравшейся грозы Риголетто совершает сделку со Спарафучиле. Картина бури имеет психологический смысл, она дополняет драму героев. Кроме того, важнейшую роль в 3 действии играет беспечная песенка Герцога «Сердце красавиц», выступая предельно ярким контрастом по отношению к драматическим событиям финала. Последнее проведение песенки открывает Риголетто ужасную истину: жертвой мести стала его дочь.

Сцена Риголетто с умирающей Джильдой, их последний дуэт – это развязка всей драмы. В его музыке преобладает декламационное начало.

Два других ведущих образа оперы – Джильды и Герцога – психологически глубоко различны.

Джильда
Главное в образе Джильды – ее любовь к Герцогу, ради которой девушка жертвует своей жизнью. Характеристика героини дана в эволюции.

Впервые Джильда появляется в дуэтной сцене с отцом в I действии. Ее выход сопровождается яркой портретной темой в оркестре. Быстрый темп, жизнерадостный до-мажор, танцевальная ритмика с «озорными» синкопами передают и радость встречи, и светлый, юный облик героини. Эта же тема продолжает развиваться и в самом дуэте, связывая краткие, певучие вокальный фразы.

Развитие образа продолжается в следующих сценах I действия – любовном дуэте Джильды и Герцога и арии Джильды.

Вспоминая о любовном свидании. Ария построена на одной теме, развитие которой образует трехчастную форму. В среднем разделе мелодия арии расцвечивается виртуозным колоратурным орнаментом.

Джильда