Глава I. Любовь и Тройственный Путь

В ОЛЯ, знание и любовь – это три божественные силы в человеческой натуре и в жизни человека, и они указывают на три пути, посредством которых человеческая душа поднимается ко Всевышнему. Следовательно, их слияние в одно целое, единение человека с Богом по всем трем направлениям должно быть, как мы увидели, основанием интегральной Йоги.

Действие является первой силой жизни. Природа начинает с силы, и работы силы, однажды осознанные в человеке, становятся волей и ее достижениями. Следовательно, именно обращением своего действия к Богу жизнь человека наилучшим и самым надежным способом начинает становиться божественной. Это дверь первого доступа, отправная точка начинания. Когда воля в человеке сделана единой с божественной волей, и вся его деятельность происходит от Всевышнего и направляема ко Всевышнему, тогда единение в трудах совершенно выполнено. Но труды осуществляются в знании. Вся полнота трудов, как говорит Гита, находит свою завершенную кульминацию в знании, sarvam karmakhilam jnane parisamapyate. Посредством союза в воле и трудах мы объединяемся с вездесущим сознательным бытием, из которого восходят вся наша воля и труды, откуда они извлекают свою силу, и в ком они завершают круговое движение своих энергий. И венцом этого единения является любовь, ибо любовь – это восторг сознающего единения с Бытием, в ком мы живем, действуем и двигаемся, благодаря которому мы существуем, для кого одного мы научаемся в конце концов действовать и быть. Это есть троица наших сил, единение всех трех в Боге, к которому мы поднимаемся, когда начинаем от трудов, как нашего пути доступа и нашей линии соприкосновения.

Знание есть основание постоянного жития во Всевышнем, поскольку сознание – это основание всего живущего и существующего, а знание – это действие сознания. Знание – это тот свет, посредством которого сознание знает себя и свои подлинные сущности, та сила, которой, начиная от действия, мы способны удерживать внутренние результаты мысли и действия в настойчивом росте нашего сознающего существа до тех пор, пока оно достигнет совершенства посредством единения и бесконечности божественного Бытия. Всевышнее встречает нас во многих аспектах, и ключ к каждому из них – знание, поэтому через знание мы входим в бесконечное и Божественное в каждом виде его бытия sarvabhavena ¹, принимаем его в себя и обладаем им, и оно владеет нами в каждом виде нашего бытия.

Без знания мы живем в нем слепо, с незрячей силой Природы погруженные в её работы, но забывшие об ее источнике и владельце, а значит небожественно, лишенные реального полного восторга нашего бытия. Посредством знания, достижением сознательного единения с тем, что мы знаем,– ибо только путем идентичности может полное и действительное знание существовать – излечивается разделение, и причина всех наших ограничений и разногласий, слабости и недовольства уничтожается. Но знание не завершено без трудов, ибо Воля в бытии также есть Бог, а не одно только бытие или его самосознающее молчащее существование, и если труды находят их кульминацию в знании, то знание также находит свое завершение в трудах. Здесь же любовь является венцом знания, ибо любовь – это восторг единения, и единение должно сознавать радость единения, чтобы обрести все сокровища своего собственного восторга. Совершенное знание действительно ведет к совершенной любви, интегральное знание – к полному и изобильному богатству любви. «Тот, кто знает меня,– говорит Гита,– как верховного Пурушу», не только как неизменное единство, но как воплощенное во многих душах движение Божественного и как то, что превосходит их обоих, в котором оба божественно пребывают,– «тот, имея интегральное знание, ищет меня с помощью любви на каждом пути своего существования». Это триединство наших сил, единение всех трех в Боге, к которому мы поднимаемся, когда мы начинаем со знания.

Любовь – это венец всего бытия, и ее путь осуществления тот, где она воспаряет ко всей интенсивности, всей цельности и экстазу полнейшего самонахождения. Ибо если Бытие является по самой своей природе сознанием, и посредством сознания мы становимся едины с ним, то есть через совершенное знание этого, воплощенное в тождестве, все же восторг есть природа сознания, а ключ и секрет высшей точки восторга есть любовь. И если воля есть сила сознающего бытия, которой оно выполняет себя, и единением в воле мы становимся едины с Бытием в его характерной безграничной силе, все же все работы этой силы начинаются от восторга, любви в восторге, имеют восторг своей целью и результатом. Любовь Бытия в себе и во всем том, что от себя его сила сознания проявляет, есть средство совершенствовать широту Ананды. Любовь есть сила и страсть божественного самонаслаждения, и без любви мы можем получить сосредоточенный мир его бесконечности, поглощенную тишину Ананды, но не абсолютную глубину его богатства и полноты. Любовь ведет нас от страдания разделения в блаженство совершенного единения, но без потери этой радости действия единения, которое есть величайшее открытие души, и для которого жизнь космоса есть длинное приготовление. Следовательно, приближаться к Богу путем любви означает подготавливать себя для наибольшей возможности спиритуального осуществления.

Осуществленная любовь не исключает знания, но сама приносит знание, и чем полнее знание, тем богаче возможности любви. «Путем Бхакти,– говорит Господь в Гите,– будет человек знать Меня во всем моем протяжении и величии и каков Я в первоисточниках моего бытия, и когда он познает Меня в первоисточниках моего бытия, тогда он войдет в Меня». Любовь без знания страстна и сильна, но слепа, жестока и часто опасна, это великая сила, но также и камень преткновения. Любовь, ограниченная в знании, обрекает себя в своем пылу, и часто именно посредством самой своей страсти, к узости, но любовь, ведущая к совершенному знанию, приносит безграничное и абсолютное единение. В такой любви нет несовместимости, но она охотно и с радостью бросается в божественные труды, ибо она любит Бога и едина с ним во всем его бытии, и потому во всех существах, и работать для мира означает, следовательно, чувствовать и многообразно выполнять свою любовь к Богу. Таково триединство наших сил, соединение всех трех в Боге, союз, к которому мы приходим, когда мы начинаем наше путешествие по стезе преданности с Любовью к Ангелу Пути, чтобы найти в экстазе божественного восторга бытия Вселюбящего наше завершенное исполнение, его безопасное пристанище, блаженное постоянное местопребывание и центр его вселенского излучения.

Поскольку в союзе этих трех сил лежит основание нашего совершенства, искатель интегрального самовыполнения во Всевышнем должен уничтожить или отбросить прочь, если он вообще имеет их, ошибочное понимание и обоюдные неодобрения, которые мы часто обнаруживаем между последователями трех путей. Те, кто культивируют знание, по-видимому часто если и не презирают, то все же смотрят сверху вниз с их головокружительной высоты на путь преданности, как на вещь низшую, невежественную, подходящую только для душ, которые еще не готовы для высот Истины. Это правда, что часто преданность без знания неопытна, незрела, слепа и опасна, что слишком много раз показали ошибки, преступления и безумия религий. Но это потому, что преданность в них не нашла своего собственного пути, своей собственной действительной основы, не вошла, следовательно, на путь на самом деле, но, нащупывая его, находится на одном из обходных подходов, что ведут к нему. Знание на этой стадии тоже несовершенно, как и преданность, оно догматично, схоластично, нетерпимо, связано узостью какого-нибудь единственного и исключительного принципа, обычно очень несовершенно схваченного. Когда приверженец пути преданности воспринял силу, что поднимает его, он действительно завладел любовью, которая в конце очищает и расширяет его так же эффективно, как и знание. Они являются равными силами, хотя их методы достижения одной и той же цели различны. Гордость философа, смотрящего сверху вниз на страсть приверженца Бхакти, поднимается, как и всякая гордость, из определенного недостатка его натуры, ибо интеллект, слишком исключительно развитый, упускает то, что дает сердце. Интеллект не в каждом движении вперед верховен по отношению к сердцу; хотя он быстрее открывает двери, в которые сердце тщетно стучится, но и он способен не заметить правду, очень близкую сердцу, которую оно легко удерживает. И если, углубляясь в духовное переживание, путь мысли легко достигает неземных высот, заоблачных вершин, небесных широт, то он не может без помощи сердца измерить бескрайние бездны и океанические глубины божественного бытия и божественной Ананды.

Путь Бхакти часто считается неизбежно низшим, поскольку он действует посредством поклонения, которое принадлежит к той стадии духовного переживания, где присутствует различие, недостаточное единение между человеческой душой и Всевышним, потому что сама его основа есть любовь, а она всегда означает двоих, любящего и любимое, следовательно, дуализм, в то время как единство есть высочайшее духовное переживание. Кроме того, Бхакти ищет персонального Бога, в то время как Бесперсональное является высочайшей и вечной истиной, если не единственной Реальностью. Но поклонение – это только первый шаг на пути преданности. Где внешнее поклонение заменяется во внутреннее обожание, начинается реальное Бхакти. Оно углубляется в интенсивность божественной любви, эта любовь ведет к радости близости в наших отношениях со Всевышним, радость близости переходит в блаженство единения. Любовь, так же как знание, приводит нас к высочайшему единству, и она дает этому единству его наибольшую глубину и силу. Это правда, что любовь радостно отвечает на различие в единстве, чем само единство становится богаче и сладостнее. Но здесь мы можем сказать, что сердце мудрее, чем мысль, по крайней мере, чем та мысль, которая фиксируется на противоположных идеях о Божественном и концентрируется на одном, исключая все другое, что кажется ей противоположным, но реально является его дополнением и средством его величайшего осуществления. В этом слабость ума, что он ограничивает себя своими мыслями, своими позитивными и негативными идеями, аспектами Божественной Реальности, которые он видит, и слишком заботится выставить одно против другого.

Мысль в уме, vicara, философское направление, которым умственное знание приближается ко Всевышнему, подвержена придавать большую важность абстрактному, чем конкретному, тому, что высоко и удалено, чем тому, что близко и рядом. Она находит большую правду в восторге Единого в себе, меньшую правду или даже заблуждение в восторге Единого во Многом и Многого в Одном, большую правду в бесперсональном и Ниргуне, меньшую правду или заблуждение в персональном и Сагуне. Но Божественное превыше противоположности наших идей, вне логических противоречий, которые мы создаем между его аспектами. Оно, как мы видели, не связано и не ограничено единственным единением; его единство осуществляет себя в бесконечных вариациях, и к радости этого любовь имеет совершеннейший ключ, и поэтому не теряет радости единения. Высочайшее знание и высочайшее духовное переживание через знание находит свое единство так же совершенным в его различных отношениях со Множественным, как и в его самопоглощенном восторге. Если для мысли Бесперсональное кажется более широкой и более высокой истиной, Персональное – более узким переживанием, то дух находит, что оба они являются аспектами Реальности, которая представляет себя в обоих, и если есть знание этой Реальности, которое мысль достигает посредством настойчивого утверждения бесконечной Бесперсональности, есть также знание, которое любовь достигает путем настойчивого утверждения безграничной Персональности. Духовное переживание каждого ведет, если следовать до конца, к некой первичной Истине. Путем Бхакти, как и путем знания, как Гита говорит нам, мы достигаем единства с Пурушоттама, Верховным, кто содержит в себе бесперсональное и бесчисленные персональности с бесконечными переливами их отношений.

В свою очередь, приверженец Бхакти склонен презирать сухость выжимок просто знания. И это правда, что философия сама по себе – без восторга духовного переживания – так же суха, как и чиста, и не может дать всего удовлетворения, какого мы ищем, что ее духовное переживание, когда оно еще не оставило своей поддержки в мысли и не взлетело за пределы ума, слишком много живет в абстрактном восторге, и хотя то, чего оно достигает, не есть в самом деле пустота, как это кажется страсти сердца, но все же ограничено по достигаемым высотам. С другой стороны, любовь сама не полна без знания. Гита проводит различие между тремя начальными видами Бхакти. Одно ищет прибежища во Всевышнем от печалей мира, arta,желания другого подходят ко Всевышнему, как к подателю благ, artharthi, третье, привлеченное тем, что оно уже любит, но чего еще не знает, жаждет узнать это божественное Неизвестное, jijnasu; но Гита отдает пальму первенства тому Бхакти, которое знает. Очевидно, что сила страсти, которая говорит «Я не понимаю, я люблю», и любя, не старается понять, не есть последнее самовыявление любви, но ее первое выражение, точно так же, как не является и ее величайшей глубиной. Вернее сказать, что по мере того, как увеличивается знание Всевышнего, восторг во Всевышнем и любовь к Нему возрастают. Не может просто восторг быть прочным без основания в знании; жить в том, что мы любим,– вот что обеспечивает эту надежность, а жить в этом означает быть одним с ним в сознании, единство же сознания есть совершенное условие знания. Знание Всевышнего дает любви ко Всевышнему ее крепчайшую уверенность и непоколебимую надежность, открывает для нее ее собственную широчайшую радость переживания, поднимает любовь к ее высочайшим вершинам.

Если взаимное непонимание этих двух сил является неведением, то не меньшим заблуждением является и тенденция обоих смотреть свысока на путь трудов, как на низший по отношению к их собственному высшему уровню духовного достижения. Есть глубина любви, как есть и яркость знания, по отношению к которым труды кажутся чем-то внешним и отвлекающим. Но труды только тогда кажутся поверхностными и отвлекающими, когда мы не обрели единства воли и сознания с Верховным. Когда однажды это найдено, труды становятся самой силой знания и самим излиянием любви. Если знание есть само великолепие единства, а любовь – его блаженство, божественные труды представляют собой живую мощь его света и сладости. Есть движение любви, подобное стремлению человеческой любви, отделить любящего и любимое в наслаждении их исключительным единством от мира и от всех других, запереться в неприступных палатах сердца. Это, возможно, неизбежное движение этого пути. Но более широкая любовь, осуществленная в знании, видит мир не как что-то другое и враждебное к этой радости, но как бытие Любимого, и все создания как его бытие, и в этом видении божественные труды находят их радость и их оправдание

Таково знание, в котором должна жить интегральная Йога. Мы должны отправиться к Богу от сил ума, от интеллекта, воли, сердца, а в уме все ограничено. Ограниченности, замкнутости будет предостаточно в начале пути, да и долгое время после начала. Но интегральная Йога перенесет это свободнее, чем более узкие пути поисков, и она скорее выйдет из умственной необходимости. Она может начать с пути любви так же, как и с пути знания или трудов; но там, где они встречаются, находится начало ее радости осуществления. Интегральная Йога не может миновать Любовь, даже если она начинает не с нее, ибо любовь есть венец трудов и расцвет знания.

1. Гита (Прим. Шри Ауробиндо)