Тема 9: модели социальной динамики

 

9.1. Натуралистическая модель. Натуралистическая модель рассматривает социальные процессы как «экзогенные», т. е. происходящие под влиянием внешнего, по отношению к обществу, фактора, который имеет объективный, материальный характер. Таким фактором выступает природа. Соответственно, главной причиной социальной динамики является противоречие между природой (как естественной средой) и обществом (как искусственной средой). В рамках данной модели можно выделить два основных направления: географическое и биологическое.

Географическое направление или географический детерминизм выводит на первое место внешние природные условия (географическое положение, климат, ландшафт). Приспособление к этим условиям определяет специфику разных народов и стран.

Основная идея этого направления была сформулирована французским мыслителем Ш. Монтескье (1689–1755): «Власть климата есть первейшая власть на земле»[1]. Он пытался обосновать связь между климатом, характером народа и формой политического правления. По его мнению «малодушие народов жаркого климата всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата сохраняло за ними свободу»[2]. Однако если влияние естественных условий на специфику народного характера и на форму правления прослеживается, то связь между характером народа и формой правления не находит подтверждение.

В дальнейшем эта позиция абсолютизации географических факторов при объяснении социальных явлений была подвергнута критике и корректировке. Так, немецкий философ Г. Гегель (1770–1831) во введении к своим лекциям по философии истории, озаглавленном «Географическая основа всемирной истории», подчеркивал: «Не стоит ни преувеличивать, ни умалять значения природы; мягкий ионический климат, конечно, очень способствовал изяществу поэм Гомера, но один климат не может порождать Гомеров, да и не всегда порождает их; под властью турок не появлялось никаких певцов»[3].

Тем не менее, нельзя не признать, что условия географической среды (включая климатические) оказывают определенное воздействие на общество, которое проявляется: 1) в темпах развития данного общества в целом; 2) в общественном разделении труда, размещении и развитии различных отраслей производства; 3) в производительности труда; 4) в социально–психологическом облике и настрое общества, т. е. в его менталитете.

Во второй половине XX в. интерес к данной модели был обусловлен глобальным экологическим кризисом, который лишний раз продемонстрировал взаимосвязь общества и природы.

На натуралистической модели основывается теория геополитики, которая видит источник социальной динамики в борьбе за жизненное пространство и природные ресурсы.

Другое направление – биологическое – отдает приоритет внутренней природе человека. С этой точки зрения человечество – это рядовой биологический вид среди других биологических видов, поэтому закономерности, определяющие поведение животных, распространяются и на человека и, соответственно, закономерности, определяющие существование животных сообществ распространяются и на человеческое общество. Однако парадокс заключается в том, что сначала некоторые модели поведения, характерные для людей, прежде всего, существование конфликтов в жизни общества и во взаимоотношениях между обществами, были распространены на поведение животных. Затем эти модели были объявлены изначально существующими в животном мире и представлены как якобы «объективные» основания для объяснений конфликтности социальной жизни. Теория, согласно которой социальная жизнь является иллюстрацией естественной борьбы за выживание, получила название социального дарвинизма.

Предшественником социального дарвинизма был английский священник, демограф и экономист Т. Р. Мальтус (1766–1834)[4]. Пытаясь объяснить бедственное положение трудящихся и безработицу, он поставил человечество на один уровень с животными, которые не контролируют размеров своей популяции. Между людьми и животными он поставил знак равенства в том отношении, что тем и другим одинаково присуще стремление «размножаться быстрее, чем это допускается находящимся в их распоряжении количеством пищи»[5]. Суть его закона народонаселения сводится к следующему: число людей на Земле растёт в геометрической прогрессии, а возможности удовлетворения их потребностей – в арифметической. В результате появляется «абсолютный избыток людей». Возникает необходимость установления равновесия между количеством людей и количеством ресурсов. Поэтому Т. Мальтус объявил голод и войны необходимым благом для человечества: они помогают сокращать чересчур быстро увеличивающееся народонаселение нашей планеты. Он писал: «Все народы, об истории которых имеются достоверные данные, были столь плодовиты, что увеличение их численности оказалось бы стремительным и непрерывным, если бы оно не задерживалось либо нехваткой средств существования, либо... болезнями, войнами, убийствами новорожденных или, наконец, добровольным воздержанием»[6]. Данное высказывание раскрывает одну из особенностей натуралистической модели – противопоставление ценностей вида и ценностей индивида: что плохо для индивида, то хорошо для вида. Любая катастрофа с таких позиций положительна, поскольку она уничтожает наименее приспособленных.

Общепризнанным инициатором и вдохновителем социального дарвинизма явился английский философ и социолог Г. Спенсер (1820–1903). Он считал, что процесс естественного отбора, «выживание наиболее приспособленного», происходит и в социальном мире. Если отсутствует препятствие в виде внешнего вмешательства, люди, «сильнейшие», выживут и преуспеют, в то время как «слабейшие», в конце концов, вымрут[7].

Различая два главных типа обществ – воинственный и промышленный, – Г. Спенсер видел существенное различие в двух типах борьбы за существование. В первом случае речь идет о военных конфликтах и истреблении или порабощении побежденного победителем. Во втором – имеет место главным образом промышленная конкуренция, где побеждает «сильнейший» в отношении усердия, способностей и т. п., т. е. в области интеллектуальных и моральных качеств. Такого рода борьба является благом для всего общества, а не только для победителя, так как в результате растет интеллектуальный и моральный уровень общества в целом, объем общественного богатства. И наоборот, альтернативой такого естественного отбора является выживание и процветание «слабейших», т. е. людей с низшими интеллектуально-моральными качествами, что ведет к деградации всего общества. Поэтому, никакие меры по усовершенствованию общественного устройства не могут оказать существенного воздействия на действительных ход событий, а те улучшения, которых удается добиться, даже нежелательны, так как они задерживают процесс освобождения приспособленных от неприспособленных. В результате социальные дарвинисты выступают против социальной политики, так как считают ее бесполезной и опасной[8].

С социальным дарвинизмом сближается расизм, основу которого составляют положения о физической и психической неравноценности человеческих рас и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру общества, об исконном разделении людей на «высшие» и «низшие» расы, из которых первые якобы являются единственными создателями цивилизации, призванными к господству, а вторые не способны к созданию и даже освоению высокой культуры и обречены на эксплуатацию.

Социальному дарвинизму противостоит другая вариация натуралистической модели, которая делает упор не на борьбу за существование, а на взаимопомощь и взаимную поддержку. Сторонники это позиции считают, что взаимная помощь – это такой же естественный закон, как и взаимная борьба; но для прогрессивного развития вида первая несравненно важнее второй.

В разработке этого направления большую роль сыграл русский мыслитель П. А. Кропоткин (1842–1921). По его мнению, взаимопомощь как инстинкт общительности возникла естественным путем из опыта жизни общественных животных и человека. Этот инстинкт не отменяет закона борьбы за существование, но позволяет понять ее в более широком и глубоком смысле; не отрицая межвидовой борьбы, он помогает животным внутри вида, используя взаимную поддержку в борьбе с неблагоприятными обстоятельствами жизни и внешними врагами, достигать более ощутимых результатов в развитии вида. Одновременно, взаимопомощь содействовала смягчению внутривидовой борьбы, выработке привычек, нравов, обычаев и традиций, которые – особенно человеку – позволяли создавать различные формы общежития, соответствующие месту, роду занятий и историческому времени.

Принцип общительности или, как он его называл, «закон взаимопомощи», выработанный в ходе эволюции природы, стал основой появления таких зачатков нравственности, как чувства долга, сострадания, уважения к соплеменнику и даже самопожертвования. Поэтому природа, считал П. А. Кропоткин, может быть названа источником нравственного начала в человеке. Его развитие и усложнение в процессе эволюции человеческого общества связано с постепенной выработкой представления о справедливости, которая одновременно выступает как требование равноправия и равноценности всех членов данного общества.

Значение натуралистического объяснение общества заключается в том, что впервые была сделана попытка найти объективные основания общества. С помощью натуралистических представлений эффективно осмысляется ряд социальных проблем, например проблема адаптации.

 

9.2. Деятельностная модель. Деятельностная модель, в отличие от натуралистической, рассматривает социальные процессы как «эндогенные», т. е. происходящие под влиянием внутренних факторов, которые, и это объединяет эти две модели, имеют объективную, материальную природу. Соответственно, главной причиной социальных изменений являются внутренние противоречия, и прежде всего, противоречия в материальных общественных отношениях.

Наиболее ярко эта модель проявилась в философии немецких мыслителей К. Маркса (1818–1883) и Ф. Энгельса (1820–1895). Они считали, что развитие общества представляет собой смену общественно-экономических формаций. Формация характеризуется, прежде всего, доминирующим в обществе способом производства, который определяет все другие стороны социальной жизни: исторические формы общности людей (таковыми в истории общества являлись род, племя, народность, нация), социально-классовую структуру, состояние духовной сферы общества, политические и правовые отношения, государственные институты – вплоть до семейных отношений и всего образа жизни людей. Социально-экономический способ производства, будучи основой формации, представляет собой исторически конкретное единство производительных сил данного общества и производственных отношений, сложившихся в этом обществе.

Производительные силы выражают отношение общества к природе. Они включают в себя людей (как производительный фактор) и средства производства (как технико-технологический фактор), необходимые для реализации процесса материального производства. Главным элементом этой системе являются люди, выступающие в роли производителей материальных благ. Для этого должны обладать некоторым производственным опытом, трудовыми навыками, а также (в связи с усилением влияния науки на производство) и определенным минимумом научных знаний.

Средства производства состоят из предметов труда, средств труда и технологии производства. Под предметом труда понимают все то, на что направлен труд человека. Это, прежде всего, различное сырье, извлекаемое из природы, а также предметы уже подвергшиеся ранее воздействию человеческого труда и вновь включенные в процесс материального производства (например, заготовка, подвергающаяся обработке на токарном станке, состоит из выплавленной ранее стали). Средства труда представляют собой обширный комплекс вещей, которые человек помещает между собой и предметами труда и которые служат проводниками его воздействий на эти предметы. Средства труда включают, во-первых, орудия труда в виде машин, станков, инструментов и т. д., и, во-вторых, множество вспомогательных технических средств, обслуживающих процесс материального производства. К последним относятся транспорт, линии электропередачи, трубопроводы, сети связи и т. д.

Производственные отношения представляют собой экономические отношения, складывающиеся между людьми в процессе непосредственного производства, распределения, обмена и потребления материальных благ. Главным элементом здесь выступает основное производственное отношение в виде отношения собственности на средства производства, которое определяет и экономическое положение того или иного класса общества и другие виды производственных отношений (распределительные, обмена и потребления).

Совокупность производственных отношений составляет экономический базис общества, на основе которого формируется надстройка, т. е. взаимосвязанная система общественных явлений, порожденных экономическим базисом и активно влияющих на него. В надстройку входят: 1) совокупность духовных образований (мыслей, чувств, настроений, идей, теорий, учений); 2) совокупность духовных отношений; 3) совокупность социальных (прежде всего, политических и правовых) институтов, регулирующих эти отношения.

Отношение производительных сил и производственных отношений характеризуется законом соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил. Нарушение этого соответствия является основной причиной развития общества. Дело в том, что производительные силы являются быстро развивающейся стороной способа производства, в то время как производственные отношения представляют относительно устойчивую его сторону. По мере развития производительных сил возникает и постепенно нарастает противоречие между указанными сторонами способа производства, Пока производственные отношения соответствуют существующему уровню развития производительных сил, они обеспечивают возможность, дают простор для дальнейшего повышения этого уровня. В случае же отсутствия такого соответствия производственные отношения сдерживают дальнейшее развитие производительных сил, мешают проявиться всем их возможностям. Разрешение данного противоречия происходит в результате социальной революции, которая приводит к преобразования производственных отношений за счет изменений отношений собственности. Таким образом, производственные отношения приводятся в соответствие достигнутому уровню развития производительных сил.

Изменение производственных отношений как экономического база вызывает и преобразование надстроечных явлений. Однако надстройка обладает определенной самостоятельностью, которая проявляется в том, что она может оказывать обратное влияние на экономический базис, определяя форму происходящих процессов, ускоряя или замедляя их темп.

Таким образом, марксизм выделяет следующие противоречия: во-первых, между обществом и его природным окружением, т. е. между любым данным уровнем технологии и задачами, которые накладывают естественные условия, а также биологическая конституция человека; это противоречие дает импульс постоянному развитию производительных сил; во-вторых, между достигнутым уровнем производительных сил и существующими производственными отношениями, не соответствующими этому уровню; данное противоречие стимулирует прогрессивные изменения производственных отношений; в-третьих, между вновь ус­тановленным типом производственных отношений и старой системой политических, правовых и идеологических институтов (надстройкой), которые перестают соответствовать эконо­мическому базису; это противоречие ведет к изменению полити­ческого режима и правовой организации общества.

Современной разновидностью этой модели являются теории информационного или постиндустриального общества. Согласно этим теориям, история цивилизации делится на три большие эпохи: доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную. При переходе от одной стадии к другой новый тип общества не вытесняет предшествующие формы, но делает их второстепенными, качественно преобразуя их.

Широкое признание концепция постиндустриального общества получила в результате работ профессора Гарвардского университета Д. Белла (1919–2011), в частности, после выхода в 1973 г. его книги «Грядущее постиндустриальное общество».

Д. Белл предлагает типологию общественного устройства, которая определяется доминирующим типом наемного труда. По Д. Беллу, самый распространенный вид трудовой деятельности является определяющей чертой того или иного общества, т. е. в доиндустриальных обществах преобладал сельскохозяйственный труд, в индустриальных обществах – труд на фабриках и заводах, в постиндустриальном обществе главенствующую роль играет занятость в сфере услуг.

Главной причиной перехода от одного этапа к другому Д. Белл считает рост производительности труда, благодаря которому становится возможность получить больше благ за меньшее количество труда благодаря применению принципа рационализации (эффективности).

В доиндустриальную эпоху каждый должен был трудиться на земле, чтобы обеспечивать собственное существование. Однако позже стало возможным кормить население страны без того, чтобы каждый обрабатывал землю (например, благодаря внедрению более прогрессивных сельскохозяйственных приемов, улучшению землепользования и скотоводства), теперь уже можно отвлечь часть рабочей силы от сельского хозяйства, и она станет производить предметы потребления, имея при этом гарантированное продовольственное снабжение. Соответственно эти люди перебираются в города, обеспечивают своим трудом растущее число фабрик и заводов, будучи уверены в том, что продовольствием они будут снабжены за заработанные деньги из излишков сельскохозяйственного производства страны.

С развитием этого процесса мы переходим в индустриальную эру, где преобладает фабричный труд. Соответственно, применяя все более производительную технику на фабриках, т. е. увеличивая свою производительность, индустриальное общество обеспечивает свое процветание и развитие.

Так как производительность повышается, промышленный прирост дает обществу возможность расширять сферу деятельности, не связанную непосредственно с производством, а оказывающую различные услуги. Чем больше богатства благодаря техническому прогрессу создает промышленность и чем меньше для этого требуется работников, тем больше услуг может быть оказано и тем больше работников переходят из промышленной сферы в сферу услуг.

Если в индустриальном обществе технически прогресс достигался, в основном, благодаря работе изобретателей-практиков, часто не имевших научной подготовки (например Т. Эдисон), то в постиндустриальном обществе резко возрастает прикладная роль научных исследований, в том числе фундаментальных. Основным двигателем технологических изменений стало внедрение в производство научных достижений. Следствием этого становится развитие наукоёмких, ресурсосберегающих и информационных технологий. Информатизация проникает во все сферы жизни общества: не только в производство благ и услуг, но и в домашнее хозяйство, а также в культуру и искусство.

Главной тенденцией изменения технологических процессов является возрастание автоматизации, постепенная замена неквалифицированного труда работой машин и компьютеров, что приводит к усилению роли и значения человеческого фактора. Меняется структура трудовых ресурсов: уменьшается доля физического и растет доля умственного высококвалифицированного и творческого труда. Увеличиваются затраты на подготовку рабочей силы: расходы на обучение и образование, повышение квалификации и переквалификации работников.

Ряд исследователей характеризуют постиндустриальное общество, как «общество профессионалов», где основным классом является «класс интеллектуалов», а власть принадлежит меритократии – интеллектуальной элите. Но при этом уже сейчас отчетливо проявляются тенденции нового социального расслоения по признаку образования.

9.3. Ценностная (аксиологическая) модель. Ценностная модель, также как и деятельностная, рассматривает социальные процессы как «эндогенные», но в отличие и от неё, и от натуралистической модели, эти внутренние факторы носят субъективный, идеальный характер. Поэтому, главной причиной социальной динамики является противоречие между реальностью и идеалом, между сущим и должным. Совпадение сущего с должным древнегреческий философ Сократ определял как справедливость[9]. Стремление к построению более справедливого общества проходит через всю историю человечества.

Социальные идеалы можно разделить на религиозные и светские. Религиозные идеалы ориентируют на осуществление справедливости в другом – вечном, божественном – мире, в то время как светские социальные идеалы стремятся к реализации справедливости в этом земном мире.

Одна из первых теорий справедливого общества принадлежит ученику Сократа – Платону. Платон считал, что справедливость в обществе достигается за счет того, что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен»[10]. Сами задатки определяются доминирующей частью души человека. С точки зрения, Платона душа состоит из трех частей: разумной, обращённой на познание и всецело сознательную деятельность; яростной, стремящейся к порядку и преодолению трудностей; и страстной, выражающейся в бесчисленных вожделениях человека. Главной добродетелью разумной части является мудрость, поэтому человек, у которого преобладает эта часть, является мудрецом и должен заниматься управлением. Добродетелью яростной части выступает мужество, следовательно, люди с доминированием этой части будут хорошими воинами. Для страстной части добродетельно будет умеренность. Преобладание этой части характерно для земледельцев, ремесленников, торговцев и т. п. Таким образом, как душа состоит из трех частей, которые дополняют друг друга, так и идеальное общество, по Платону, состоит из трех социальных групп – (1) правители, (2) воины, (3) земледельцы, ремесленники и торговцы – которые также должны дополнять друг друга. На основе идей Платона формируется социалистический идеал, который сыграл большую роль в истории человечества.

В своей современной форме социалистический идеал является результатом теоретических размышлений, развивающихся от «Утопии» (1516) Т. Мора до «Манифеста Коммунистической партии» (1848) К. Маркса и Ф. Энгельса. Основное содержание этого идеала можно свести к следующим положениям: 1) уничтожение частной собственности; 2) уничтожение эксплуатации человека человеком; 3) уничтожение иерархии в обществе.

В 1996 г. немецкий социолог и аналитик Х. Дитерих издает книгу «Социализм XXI века», основная идея которой состоит в том, что существующее общество должно быть заменено «качественно отличной системой». Основываясь на идеях другого немецкого исследователя А. Петерса (1916–2002), Х. Дитерих считает, что новое общество должно основываться на следующих положениях:

1. Экономика эквивалентности, которая должна быть основана на марксистской трудовой теории стоимости и которая демократически определена теми, кто непосредственно создает стоимость, вместо рыночно-экономических принципов;

2. Демократия большинства, которая использует референдумы для решения важных вопросов, затрагивающих все общество;

3. Основная демократия, основанная на демократических государственных институтах в качестве законных представителей общих интересов большинства граждан, с уместной защитой прав меньшинства;

4. Критический и ответственный субъект, рационально, этично и эстетически независимый гражданин.

Ещё один вариант этой модели связан с анализом динамики ценностей. Здесь общепризнанным лидером является русско-американский социолог П. А. Сорокин (1889–1968). В своих исследованиях он исходил из того, что основой всякой культуры являются ценности, на основе которых формируются различные культурные типы. Каждый культурный тип «обладает собственной ментальностью, собственной системой истины и знания, имеет собственную философию и мировоззрение; особый тип религии и образцы «святости»; свое собственное представление о правильном и неправильном; особые формы искусства и литературы; нравы, законы, правила поведения; собственную экономическую и политическую организацию; наконец, специфический тип человеческой личности с особым складом ума и манерами поведения»[11]. П. А. Сорокин выделяет два основных культурных типа – «идеациональный» и «чувственный». Существуют еще смешанные типы культуры, которые он называет «идеалистический» и «псевдоидеациональный».

Идеациональная культура характеризуется следующими признаками: 1) реальность по своей природе духовна, нематериальна, скрыта за чувственными проявлениями (например, Бог, нирвана, дао, Брахма). Она вечна и неизменна; 2) потребности и цели людей в основном духовны (спасение души, служение Господу, исполнение священного долга, моральные обязанности); 3) для удовлетворения этих целей предпринимаются усилия по освобождению личности от чувственных соблазнов, повседневных земных забот. Отсюда вытекают по меньшей мере два вывода: истина постигается лишь посредством внутреннего опыта (откровения, медитации, экстаза, божественного вдохновения), и потому она абсолютна и вечна; идея добра коренится в нематериальном, внутреннем, духовном, в сверхчувственных ценностях (вечная жизнь, Град Господень, слияние с Брахмой).

Посылки второго типа – «чувственной культуры» – прямо противоположны: 1) реальность по своей природе материальна, доступна чувствам, она перемещается и постоянно изменяется; 2) потребности и цели людей чисто плотские, или чувственные (голод и жажда, секс, убежище, комфорт); 3) для удовлетворения этих целей необходимо использовать внешнее окружение. Отсюда также вытекают два вывода: истина может быть найдена лишь в чувственном опыте, и потому она имеет временный и относительный характер. Добро коренится в чувственных, эмпирических, материальных ценностях (удовольствие, наслаждение, счастье, полезность), и потому моральные принципы гибки, относительны и зависят от обстоятельств.

Промежуточная, «идеалистическая культура» представляет собой сбалансированное сочетание умозрительных и чувственных элементов. Она признает, что реальность и материальна, и сверхъестественна; потребности и цели людей и телесны, и духовны; удовлетворение целей требует как улучшения самого себя, так и трансформации окружения. Короче, «признавая идеальный мир высшим, она не объявляет чувственный мир простой иллюзией или негативной ценностью; напротив, поскольку чувства находятся в гармонии с идеальным, они обладают позитивной ценностью».

Наиболее важным принципом такой периодизации является смена доминирующих типов культурного менталитета и культурных систем: повторяющаяся последовательность идеационной, идеалистической и чувственной культур.

Причинный механизм, лежащий в основе смены идеационного – идеалистического – чувственного типов, состоит в исчерпании возможностей, истощении творческого потенциала каждого предыдущего типа. «Исчерпав свой творческий фонд познавательных, моральных, эстетических, политических и других ценностей, система продолжает доминировать уже не благодаря творческому дару, а просто по инерции, обманом, принуждением, трюками и псевдоценностями. Она должна прийти в упадок, будучи выхолощенной, часто вредной и бесполезной для ее членов и человечества в целом»[12]. Это открывает возможности для возникновения альтернативных типов, которые используют собственные потенциалы до того момента, пока они также не будут исчерпаны, и весь процесс повторится. Раскрытие потенциалов каждого типа зависит в первую очередь от действий ее членов, он трансформируется изнутри силой человеческой деятельности. Но внешние факторы также могут играть определенную роль, ускоряя или замедляя, облегчая или затрудняя внутреннее развитие культурных систем.

На основании своей аналитической модели П. А. Сорокин рассматривает состояние западной цивилизации. С его точки зрения, чувственная фаза, в которой она пребывала в течение нескольких столетий, достигла крайней степени насыщения, что вызывает множество негативных, патологических явлений и приводит к общему культурному упадку. Человечество прошло путь от красоты средневековой церковной музыки до «какофонии джаза», от готических соборов до современных трущоб, от скульптур Микеланджело до порнографических журналов, от поэзии Байрона до шпионских триллеров. В современном искусстве «проститутки, уголовники, бродяги, психи, лицемеры, жулики и другие асоциальные типы стали излюбленными «героями». Его прогноз на ближайшее будущее весьма пессимистичен.

1. Наступит моральная и эстетическая анархия.

2. Люди будут овеществлены, к ним начнут относиться как к механизмам.

3. Утратится моральный и интеллектуальный консенсус, воцарится хаос мнений и верований.

4. Социальный порядок будет поддерживаться лишь принуждением, а политическое право будет легитимировано силой.

5. Свобода выродится в пустые лозунги, направленные на то, чтобы сбивать с толку и порабощать массы.

6. Продолжится распад семьи.

7. На смену высокому искусству придет массовая культура самого низкого пошиба.

8. Качество жизни и общие жизненные стандарты будут снижаться.

9. Возрастет социальная патология.

10. В политической жизни будут доминировать апатия, мелочный эгоизм, уход в частную сферу.

Тем не менее, в более отдаленной перспективе логика исторического процесса, о которой говорил П. А. Сорокин, дает основания к оптимизму. Новая идеациональная фаза неизбежна. «Произошел сдвиг от увядающей идеациональной к расцветающей чувственной фазе, но такой же сдвиг может произойти от нашей выродившейся чувственности к новой и сильной идеациональности».

[1] Монтескье Ш. О духе законов. – М., 1999.

[2] Там же.

[3] Гегель. Философия истории // Гегель. Соч.: В 14 т. – М.; Л., 1935. – Т. VIII. – С. 76.

[4] Именно у Т. Р. Мальтуса Ч. Дарвин позаимствовал понятие «борьба за существование».

[5] Мальтус Т. Опыт о законе народонаселения // Антология экономической классики: В 2 т. – М., 1993. – Т. 2: Т. Мальтус, Д. Кейнс, Ю. Ларин.

[6] Там же.

[7] «Бедность бездарных, несчастья, обрушивающиеся на неблагоразумных, голод, изнуряющий бездельников, и то, что сильные оттесняют слабых, оставляя многих «на мели и в нищете» – все это воля мудрого и всеблагого провидения» (Г. Спенсер).

[8] В нашей стране интерес к социал-дарвинизму мы наблюдаем в конце 80-х – 90-х гг. ХХ в. именно в связи с необходимостью легитимации рыночной экономики и неизбежного социального расслоения.

[9] См. тему 7.

[10] Платон. Государство / Платон. Соч. – М., 1971. – Т. 3. Ч. I. – 433 а.

[11] Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. – М., 2006. – С. 61.

[12] Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. – М., 2006.