основания, историческая динамика

Политические идеи, зародившиеся и получившие развитие в Европе, находили определенное отражение в общественном сознании и политической практике царской России. Здесь они инициировались определенной частью политической элиты или же интеллигенции. Вопреки довольно распространенному мнению, в России, несмотря на многовековое господство монархии, постепенно пробивалась тенденция к демократии, накапливались элементы демократического управления и сформировались отдельные демократические взгляды. Однако народное представительство, как отмечает В. О. Ключевский, возникло у нас «не для ограничения власти, а чтобы найти и укрепить власть: в этом его отличие от западноевропейского представительства». Главным образом эта тенденция находила свое выражение в норме развития местного самоуправления. Объяснение тому — объективные условия существования российского государства: огромные пространства, занимаемые им, удаленность областей, губерний от столицы, от царского двора.

«Российская империя, — писала Екатерина II, — есть столь обширная, что кроме самодержавного государя, всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие медлительны в исполнении...». И тем не менее, сама же Екатерина II под давлением объективных обстоятельств ввела губернские и сословные учреждения — дворянское и городское самоуправления. Они вырабатывались под заметным влиянием политических идей, заимствованных императрицей из западноевропейской политической литературы.

Объективная потребность в той или иной демократизации российского государства давала о себе знать при Александре I. Этому подтверждение — активное обсуждение либеральных проектов Сперанского, которые были отвергнуты. Смелый реформатор в духе политических идей XVIII в. исходил из принципа о воле народа как источнике власти; предлагал введение трех родов властных учреждений законодательных, исполнительных и судебных. В качестве законодательного учреждения предполагалась Государственная Дума, состоящая из депутатов всех сословий. Но самодержавие и Россия оказались не готовыми к реализации проектов Сперанского. К либеральным идеям реформатора Россия и ее правители обратились вновь во второй половине XIX века при Александре II. Реформы 60-х гг., как отмечал крупнейший русский историк В. О. Ключевский, продвигали русскую жизнь к тем основаниям, «на каких держится» жизнь западноевропейских обществ. В то же время выявилось, что западноевропейские идеи не могут быть приложимы полностью к русской действительности. «Мы начали критически относиться, — продолжал В. О. Ключевский — и к идеям западноевропейской цивилизации». С другой стороны, нужно было приспосабливать к западноевропейским идеям русские обычаи. Отмена крепостного права и введение земских учреждений составляли содержание реформ 60-х гг.

Под воздействием развития рыночных отношений и социально-классовых конфликтов в начале XX в. объективная потребность в переходе от самодержавия к демократии обострилась. Однако государство стремилось быть тоталитарным, где продолжалось господство харизматического лидера — «самодержца». И все-таки бурные события 1905 г. заставили самодержавие пойти на некоторые уступки. Манифестом 19 октября 1905 года Николай II объявил о введении гражданских свобод в России; была учреждена Государственная Дума, которая провозглашалась «законодательным» органом власти. Все это могло привести к установлению конституционного строя в стране. Могло, но не привело. Война и революции (Февральская и Октябрьская) помешали формированию в России гражданского общества. Октябрьская революция провозгласила демократию для большинства и диктатуру для меньшинства.

В России сталкивались монархическая, антидемократическая традиция и демократическая тенденция, стимулируемая, главным образом, западноевропейской политической мыслью. Первая находила свое воплощение в программных установках консервативных партий и движений. Вторая формулировалась либералами, революционными демократами и социалистами, включая большевиков. Взгляды либералов на демократию были далекими от идей социалистов, ориентирующихся на насильственные революционные методы борьбы за ликвидацию самодержавия и установление строя, свободного от эксплуатации человека человеком. Тем не менее и либералы и социалисты сходились в требовании ликвидации монархии и установлении в России государства иного типа.

Монархическая традиция шла из глубин русской истории и подпитывалась господствовавшей тогда идеологией православия. Последняя представляла российского самодержца наместником Бога на земле.

В российском обществе складывалось отрицательное отношение к демократии. Философ Н. Бердяев осуждал большевиков в годы революции не за отказ от демократии, а наоборот, за то, что они вводили народовластие. «Демократия, — писал Н. Бердяев,-... есть... самодовлеющая отвлеченная идея, ничему высшему не подчиненная, есть человекообожествление, отрицание божественного источника власти». «Демократия есть нездоровое состояние народа». «Народовластие есть человековластие». «Демократическое общество хотело бы быть обществом совершенно упрощенным и смешанным. Это и было бы самой горшей из тираний». Другой русский теоретик-философ и правовед И. Ильин даже после второй мировой войны продолжал утверждать, что не демократия, а только «твердая, национально-патриотическая и по идее либеральная диктатура» может спасти Россию.

Обобщив исторический опыт развития российских политических идей, можно выделить их характерные черты:

- преобладание крайностей — радикализма и консерватизма;

- односторонность, категоричность и нетерпимость радикализма и консерватизма, неприятие либерализма;

- своеобразие набора и содержания поставленных и решаемых вопросов;

- чрезмерная идеализация и мифологизация (прошлого - консерваторами, будущего — радикалами);

- тесная взаимосвязь (неотделимость) политических, религиозных, нравственных, философских идей и концепций;

- недостаточная экономическая и политическая обоснованность выдвигаемых идей и путей их практической реализации.

С самого начала российская демократическая мысль отличалась от западноевропейской тем, что она ориентировалась на социальное освобождение народных масс от гнета эксплуатации (в частности, крепостного права), от господства привилегированных классов (помещиков-крепостников, бюрократического чиновничества). Требование равенства и справедливости относилось в первую очередь к уравнению классов и сословий по отношению к участию в управлении общественными делами.

Политическая демократия для российских мыслителей была, как правило, на втором месте, рассматривалась как средство социального освобождения. Даже большевики оценивали свою борьбу против режима исключительно в плоскости задач ликвидации классового неравенства и построения общества социальной справедливости и социальной свободы.

В российской политической мысли не обсуждались так активно, как в западноевропейской, проблемы парламентаризма, разделения властей и другие, связанные с технологией политической демократии. Здесь не доминировала индивидуалистическая концепция демократии. Российская политическая мысль не могла не отражать российского менталитета, включавшего традицию общинности и соборности. Общинность, коллективизм для многих политических мыслителей, если не большинства, оставались отправными пунктами осмысления российских идей применительно к российским условиям. Во многом эти недостатки не изжиты до сих пор.

Заключение

Итак, в данной лекции рассматривалась политика как особая сфера общественной жизни, была выявлена природа, сущность, структура, функции и социальное назначение. Многие говорят, что они не занимаются политикой. Может быть и так, но эти люди должны знать, что политика всегда занимается ими.

Если коснуться проявления нравственности в политике, то для российского общества это является актуальной проблемой. Но тем не менее, поощрять проявления нравственности в политике можно, во-первых, с помощью права, установив универсальный критерий гуманности политики и зафиксировав его в конституции. Таким критерием могут быть только права и свободы человека и гражданина, которые должны определять смысл деятельности политиков, меру его ответственности, а также санкции за нарушение провозглашенных моральных принципов. Во-вторых, повышать значение морального подхода в политике можно с помощью контроля со стороны общества за деятельностью политических институтов. В таком случае можно надеяться, что политика и мораль будут гармонично сочетаться в деятельности политиков, ответственных за судьбы общества.