Выругавшись, айЭм положил трубку, обрывая звонок, и оперся руками на столешницу перед собой. Когда прошла секундная аритмия, он натянул черное шерстяное пальто с сороковым в левом потайном кармане и восьмидюймовым охотничьим ножом, вшитым в подкладку справа.
Ему может понадобиться оружие.
– Шеф? Вы в порядке?
Он посмотрел в другой конец промышленной кухни, на Антонио диСенза, его главного шеф-повара.
– Прости. Да. Мне нужно идти… и я уже начал mise en place [21]. – Он взял телефон. – Можешь закончить завтра.
Антонио снял колпак и прислонился бедром к огромной плите на двенадцать конфорок. Все оборудование, которое использовали для приготовления ужина, уже почистили, пар, оставшийся от посудомоечных машин, превращал кухню сорок на двадцать футов в джунгли Амазонии.
Слишком тихо, подумал айЭм. И ярко освещенное место пахло отбеливателем вместо базилика.
– Спасибо, шеф. Хочешь, чтобы я потушил томаты перед уходом?
– Уже поздно. Езжай домой. Ты хорошо потрудился сегодня.
Антонио вытер лицо бело-синем кухонным полотенцем.
– Спасибо, шеф.
– Закроешь все за меня?
– Как будет угодно.
С кивком, айЭм вышел из кухни и пересек укрытый плиткой коридор для поставок до черного выхода. Снаружи, слоняясь вокруг своих машин, курили официанты, они уже сняли свои смокинги, ослабили красные бабочки, которые сейчас повисли вокруг расстегнутых воротников.
– Шеф, – сказал один из них, выпрямляясь.
Другой тут же встряхнулся.
– Шеф.
Технически, в «Сале»[22] он был скорее боссом, чем шеф-поваром, но он много готовил и придумал большую часть рецептов, и персонал уважал его за это. Но так было не всегда. Когда он впервые взял на себя руководство заведением, его приняли далеко не с распростертыми объятиями. Все, от официантов, поваров и до посыльных решили, что он был афро-американцем, а сильная гордость и глубокие традиции итальянских управляющих, кухни и культуры в целом работали против тех, в ком не текла сицилийская кровь.
Будучи Тенью, он понимал дело лучше, чем они думали. Его люди не хотели иметь ничего общего с вампирами или симпатами… и, определенно, ни за что на свете – с бесхвостыми крысами – людишками. А «Сал» был одним из самых известных в Колдвелле ресторанов, а не просто возвращением к эпохе «Крысиной стаи»[23] пятидесятых, но здесь на самом деле принимали председателя правления и его скользких парней. С тканевыми обоями, стойкой администратора и официальным стилем, «Сал» воплощал в себе север Сардинии… и рестораном всегда владели и заправляли итальянцы.
Однако спустя год, после того как заведение оказалось в его владении, все шло спокойно. Он доказал всем – начиная с клиентов и заканчивая поставщиками и персоналом – что не просто встал на место Сальваторе Гвидетте-Третьего, но удобно устроился в нем. Сейчас? К нему относились с уважением на грани почитания.
Интересно, что они подумают, если узнают, что он не совсем из Африки, что его нельзя определить как американца… более того, он и человеком-то не был.
Тень просочилась в их ряды.
– До завтра, – сказал он двум мужчинам.
– Да, шеф.
– Доброй ночи, шеф.
айЭм кивнул им и зашел за дальний угол. Оказавшись за пределами видимости, он закрыл глаза, сконцентрировался и дематериализовался.
Он принял форму на восемнадцатом этаже Коммодора, на террасе квартиры, которой он владел вместе с братом. Раздвижная стеклянная дверь была открыта, длинные белые шторы метались внутрь и наружу из неосвещенной комнаты, словно призраки, которые пытались сбежать и терпели фиаско. У него было два варианта – это место и «тЕнИ», и он выбрал их холостяцкую берлогу из-за того, что ждало его внутри.
Были новости от с’Хисбэ, и, учитывая все обстоятельства? Уж лучше айЭм станет посланником для Трэза, нежели мужчина, которого они отправили.
Запустив руку в пальто, он нащупал пистолет и затем вошел внутрь.
– Где ты?
– Здесь, – донесся низкий, тихий ответ.
айЭм развернулся влево, в сторону белого кожаного дивана, стоявшего у дальней стены. Его острый взгляд мгновенно привык к темноте, и он увидел огромную черную фигуру палача Королевы.
айЭм нахмурился.
– Что случилось?
В тишине раздался звон кубиков льда о низкий стакан.
– Где твой брат?
– Ночь открытия клуба. Он занят.
– Он должен отвечать на звонки, – сказал с’Экс хрипло.
– Королева родила?
– Да. Родила.
Долгое молчание. Которое перебивал только звон кубиков льда.
айЭм сделал вдох и ощутил запах бурбона… как и едкий запах печали, настолько сильный, что он выпустил пистолет из рук.
– с’Экс?
Палач вскочил с дивана и прошел к бару, полы его мантии летели позади него, словно тени, на сильном ветре.
– Составишь компанию? – спросил мужчина, плеснув еще себе в стакан.
– В зависимости от твоих новостей и того, как они повлияют на моего брата.
– Тебе захочется выпить.
Отлично. Блеск. Без дальнейших комментариев, айЭм присоединился к с’Эксу за баром. Неважно, что попало в его стакан, был ли там лед, плеснули ли тоник. Он выпил, как оказалось в итоге, водку, и налил еще.
– Значит, она не станет следующей Королевой, – сказал он. – Рожденная малышка.
– Нет, – с’Экс вернулся к дивану. – Они убили ее.
– Что?!
– Так было… предопределено… – он обвел стаканом вокруг своей головы. – …звездами. Поэтому они убили ребенка. Мою… дочь.
айЭм моргнул. Выпил еще. А потом подумал: «Господи, если Королева способна сотворить такое со своей плотью и кровью, то глава с’Хисбэ способна решительно на все».
– Итак, – сказал с’Экс более ровно. – Твой брат снова стал главной заботой Ее Величества. Начинается обязательный период скорби, и я должен присоединиться. Но после Церемонии Отгораживания и сопровождающих ритуалов, меня пошлют за Нареченным.
Церемония Отгораживания – официальное погребение священного тела, право, доступное только королевской семье. Траур продлится несколько дней. После чего… очевидно, что их отсрочки подошли к концу.
– Дерьмо, – выдохнул айЭм.
– Я бы с радостью известил твоего брата, но…
– Нет, я это сделаю.
– Я так и подумал.
айЭм сел на кресло рядом с палачом. И посмотрел на мужчину, изучая черты его лица. с’Экс был выходцем не просто из низшего класса, хуже; мужчина родился в семье слуг, но, благодаря своим мускулам и уму он поднялся достаточно высоко, чтобы соблазнить Королеву. Беспрецедентное возвышение по социальной лестнице.
– Я сожалею, – прошептал айЭм.
– О чем.
– О твоей потере.
– Так было предопределено. Звездами.
Мужчина буднично пожал плечами, но его выдал сорвавшийся голос.
Прежде чем айЭм успел сказать что-то еще, с’Экс подался вперед:
– Давай проясним: я без колебаний сделаю то, что нужно, чтобы вернуть твоего брата домой и передать его тело для цели, ради которой он был рожден.
– Ты это уже говорил. – айЭм тоже наклонился вперед, не отводя глаз. – И давай начистоту, ты же не веришь в эту астрологическую туфту, так ведь?
– Таков наш путь.
– И это значит, что он верный?
– Ты – еретик. Ты и твой брат.
– Позволь спросить кое-что. Ты слышал крик малышки? Когда они убивали твоего ребенка, ты…
Нападение было внезапным, палач бросился на него с такой силой, что его кресло отлетело назад, и они оказались на полу, с’Экс, сотрясаемый яростью, оседлал айЭма.
– Мне следует убить тебя, – прорычал мужчина.
– Вымести на мне свою злость, если хочешь, – айЭм крикнул в ответ. – Но будь честен, по крайней мере, с собой. Ты уже не так гордишься своей должностью. Ведь так?
с’Экс оттолкнулся от него, приземляясь на задницу. Уткнувшись лицом в ладони, он тяжело задышал, будто пытался взять себя в руки… безуспешно.
– Я больше не стану вам помогать, – хрипло сказал палач. – Долг должен быть исполнен.
айЭм сел с мыслью, что созвездие, под которым был рожден его брат, было подобно болезни, этого не просили, его врезали в жизнь, и тикающая бомба только ждала момента, чтобы взорваться.
Детонация Трэза была установлена очень давно. И она не будет отложена ни на мгновение.
Не в первый раз айЭм пожалел, что не родился раньше Трэза. Уж лучше ему быть проклятым, обреченным нести эту ношу. Не то, чтобы он хотел быть заточенным в тюрьму на всю свою жизнь, с единственным способом времяпровождения – периодическими попытками сделать ребенка наследнице престола – но он отличался от Трэза.
Или, может, он обманывал себя.
Что он знал наверняка? Он пойдет на что угодно, чтобы спасти своего брата.
И он был готов на всяческие изощрения.
***
Когда Трэз вернулся в приватную комнату, Рейдж уже очнулся от комы, транса, сна или что там было. И хотя вербальная диарея Ви капитально защемила Трэзу яйца, он, будучи владельцем клуба и главным зачинщиком, чувствовал себя обязанным убедиться в том, что с Братом все в порядке.
– Как у нас дела? – спросил он, вновь заходя в помещение.
Голливуд медленно сел, и было очевидно, что он пытался состыковаться с реальностью и вернуться из глубин своего сознания, далеких от клуба.
– Хэй, Спящая красавица, – пробормотал Ви, достав самокрутку с зажигалкой. – Вернулся?
– Здесь нельзя курить, – сказал Трэз.
Вишес приподнял бровь.
– И что ты сделаешь? Выгонишь меня?
– Не хочу, чтобы клуб прикрыли в первую же ночь.
– У тебя есть проблемы поважнее Колдвелловского Общественного Здравооохранения.
Шел бы ты, Ви, подумал Трэз.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросил он у Рейджа. – У меня в наличие много всего, не содержащего алкоголя.
– Да нет, я в норме. – Брат потер лицо и потом оглянулся. – Значит, ты связан с Избранной, да…
– У меня даже еда есть, если хочешь…
– Да ладно тебе, приятель. – Рейдж покачал головой. – Ты только что пытался увести из-под носа мой завтрак.
Трэз посмотрел на часы.
– На самом деле, это было час назад.
– Да плевать… в чем проблема? Почему вы не вместе?
– Ты все еще бледноват.
– Ладно, как скажешь. Играешь в молчанку, твое дело.
Неловкое. Молчание.
О-М-Б[24], лучшая, мать его, ночка, подумал Трэз. Что дальше, на Колдвелл свалится метеорит?
Нет, скорее всего, только на его клуб.
– Итааак… Я забираю наркотики, – сказал Ви, прикарманивая целлофановые мешочки. – Появятся еще…
Третья за ночь вспышка в комнате была достаточно яркой, чтобы ослепить, и Трэз накрыл лицо рукой, принимая оборонительную стойку.
– Мать его! – ругнулся один из Братьев.
Бомба? Возмездие за убийцу?
Новая проводка накрылась капитальным медным тазом?
Или, может, не стоило давать вселенной идею про метеорит?
Когда Трэзу удалось восстановить зрение, выяснилось, что все догадки были неверны.
Там, где вспыхнула световая бомба, стояла фигура… фигура такая же впечатляющая, как и садовый гном, ударившийся в готику: что бы то ни было, оно было четыре фута ростом, укрыто с головы до пят в черную мантию…. И, очевидно, оно испускало свет – из-под капюшона струилось ослепительно-яркое сияние. Словно «Ла Перла» начала делать костюмы для стриптизерш Лас-Вегаса.
Трэз разом перестал дышать, сложив два плюс два, он пришел к невозможному ответу. Срань Господня, это была…
– Привет, Мам, – сухо произнес Вишес.
… Дева-Летописеца.
– Я пришла сюда с определенной целью. – Женский голос был тверже алмаза, и такой же чистый. – Ее нужно исполнить.
– Да ладно. – Ви сделал затяжку от самокрутки. – Собираешься отнять у ребенка конфетку? Или этой ночью просто пнешь щенка?
Фигура повернулась к Брату спиной.
– Ты.
Трэз отшатнулся, ударившись головой о стену.
– Простите?
– Ты не имеешь права задавать ей вопросы, – выплюнул Ви. – Так, для справки.
– Я? – повторил Трэз. – Что вы хотите от меня?
– К тебе взывает одна из моих.
– Забираешь его в Диснейленд? – пробормотал Ви. – Трэз, да ты счастливчик… хотя, наверное, она общается только с Малифисентой, Круэллой, Человеком-Тенью…
– Откуда ты знаешь столько диснеевского дерьма? – встрял Рейдж.
– Идем со мной, – сказала Дева-Летописеца, протягивая руку, завернутую в мантию.
– Я? – выпалил Трэз в третий раз.
– К тебе взывали.
– Селена..? – выдохнул он.
Рейдж покачал головой.
– Кажется, мне достанется маршмэллоу? Потому что, приятель, за вопросы тебя сейчас поджарят.
Это стало последним, что услышал Трэз перед тем, как водоворот энергии захватил его, унося одному Богу известно…
… куда.
Когда чувство, что его перемещали, исчезло, он с криком приземлился на ноги, выбросив руки в стороны, голова кружилась так сильно, что казалось, он крутился на земле как волчок.
Внезапное осознание окружающего его мира унесло все это.
Парковая зона. Его перенесли в какую-то парковую зону с картинки. Раскатистые зеленые луга усеяны раскидистыми деревьями, цветочными клумбами, а вдалеке виднелись здания в Греко-Римском стиле. Но горизонт был совсем неестественным.
Лесная граница, зеленая протяженность… была ненатуральной, казалось, одинаковые деревья усеивали ландшафт, словно природа включила режим копирования. И небо над головой было таким же сомнительным: молочная яркость, казалось, не имела видимого источника света, словно наверху находилась флуоресцентная лампа нереальных размеров.
– Где я?
Не получив ответа, он развернулся. Изящная фигура исчезла.
Великолепно. И что ему делать дальше?
Позднее он будет гадать, что именно заставило его повернуться и пойти … потом побежать. Шум? Его имя? Какой-то инстинкт..?
На дальнем краю волнообразного холма он обнаружил тело. Лежавшее лицом вниз, в традиционном наряде Избранных, подошвы сандалий…
– Селена! – закричал он. – Селена..?
Резко затормозив, он рухнул на колени.
– Селена?
Черные волосы были в беспорядке, традиционный узел растрепался, падая на ее лицо. Он приподнял копну волос и увидел мертвенно-белую кожу.
– Селена… – Он не знал, была ли она ранена или испытала приступ, но, не имея медицинской подготовки, он понятия не имел, что делать.
– Дышишь, ты же дышишь? – Он приложил ухо к ее спине. Потом потянулся и взял ее руку, чтобы проверить…
– О… Боже.
Рука окаменела, словно уже наступило окоченение. Но… приложив два пальца к ее запястью, он нащупал пульс.
Селена застонала, и ее ступня дернулась. Потом на траве дернулась ее голова.
– Селена? – Его сердце стучало так гулко, что он почти ничего не слышал. – Что случилось?
Незачем спрашивать, в порядке ли она. Ответом станет, охренеть, какое большое «нет».
– Тебе больно?
Она снова застонала, казалось, женщина с чем-то боролась.
– Я переверну тебя.
Собравшись с духом, он взял ее за руку и попытался сдвинуть ее… но ему пришлось остановиться. Ее положение не изменилось, ее конечности и одеревеневший торс были такими жесткими, словно он прикасался к вырезанной из камня статуе….
– Черт подери!
Услышав голос Рейджа, Трэз резко вскинул голову. Ви и Рейдж материализовались из ниоткуда. Они всегда ему нравились, но в это мгновение он был готов расцеловать двух воинов.
– Вы должны помочь мне, – рявкнул он. – Я не знаю, что с ней стряслось.
Братья сели на колени, и Вишес потянулся к запястью, чтобы проверить пульс.
– Кажется, она не может пошевелиться, но я не понимаю, почему.
– Пульс есть, – пробормотал Ви. – Она дышит. Дерьмо, мне нужны мои инструменты.
– Мы можем доставить ее… где мы, черт возьми? – требовательно спросил Трэз.
– Да, я могу перенести ее…
– Никто кроме меня ее не тронет, – услышал он свое рычание.
Сейчас едва ли было время для меморандума. Но связанному мужчине в нем было плевать.
Братья о чем-то говорили, но, чтоб ему провалиться, если он услышал хоть слово. Его мысли путались друг в друге, фрагменты последних месяцев мелькали в голове, пока он пытался найти признаки того, что с Селеной происходило что-то неладное.
Он ничего не видел и не слышал других. Если она просто потеряла сознание, то это могло быть вызвано большой отдачей крови, но это не объясняло подобного приступа, охватившего ее тело… казалось, она буквально превратилась в камень.
Кто-то хлопнул его по плечу.
– Дай мне свою руку.
Протянув руку, Трэз почувствовал, как его поднимают с земли. Прежде, чем они успели обратиться к нему, он сказал: – Я понесу ее. Она моя….
– Мы знаем. – Рейдж кивнул. – Никто не прикоснется к ней без твоего разрешения. Нам нужно, чтобы ты поднял ее… потом Ви поможет вам вернуться, хорошо? Давай, возьми свою женщину.
Руки Трэза тряслись так сильно, что он начал сомневаться, что сможет удержать ее. Но, как только он наклонился, железная целеустремленность стерла подчистую нервозность и дрожь: цель – доставить ее в клинику учебного центра – дала ему небывалую физическую силу и ясность мыслей.
Он умрет, но сделает это.
Господи, она весила как пушинка. Еще меньше, чем он помнил.
И он чувствовал кости под ее мантией, будто она иссыхала.
Прямо перед тем, как его снова затянуло в водоворот, Трэз перевел взгляд на густой ряд приземистых деревьев, прерывавшихся аркой. По другую ее сторону располагался какой-то дворик с мраморными статуями женщин в разных позах, стоявших на постаментах.
Она шла сюда?
По неясной причине, вид этих статуй ужаснул его до глубины души.
Глава 7
Стоя перед большим зеркалом в своей спальне, Лейла пыталась натянуть на себя по идее свободное пальто, но пытаться свести широкие складки на ее животе – то же самое, что расправлять маленькое одеяло по кровати королевских размеров.
Опустив взгляд, она не смогла увидеть своих ступней, а ее груди впервые в жизни были достаточно большими, чтобы под мантией выделилась ложбинка.
Судя по ее ширине, сложно было поверить, что впереди еще несколько месяцев беременности.
Почему вампиры не могли быть больше похожими на людей? Те бесхвостые крысы вынашивали детей всего девять месяцев. Ее раса? Все восемнадцать.
Оглянувшись через плечо, Лейла посмотрела на себя в зеркало шкафа в другом конце комнаты. Судя по разнообразным человеческим ТВ-шоу, ей полагалось пребывать в состоянии постоянного восторга. Наслаждаться изменениями в своем теле. С радостью принять чудо зачатия, вынашивания и предстоящих родов.
Похоже, люди действительно были иной расой.
Единственная положительная сторона, которую она могла найти в этом – и возможно, это единственное, что имело значение – что ее малыш был активным и, казалось, здоровым. Регулярные осмотры у Дока Джейн показывали, что беременность развивалась по идеальному плану, веха за вехой, стадии сменялись как по маслу.
На этом позитивные моменты кончались. Что до остального? Нет, спасибо великодушное. Она ненавидела то, с каким трудом поднималась на ноги. Большие дыни на месте груди затрудняли дыхание. Опухшие лодыжки. Руки из изящных конечностей превратились в пеньки. А гормональные всплески…
Из-за них она хотела того, что беременные женщины хотеть не должны.
Особенно с учетом того, с кем она хотела это сделать…
– Прекрати. Просто прекрати.
Уронив голову на руки, Лейла ощутила пронзительную вину, тенью следовавшую за ней последние месяцы, дышащую в затылок, тяжелую, как кольчуга.
В отличие от беременности, которая в срок закончится вместе с беспокойствами и неудобствами, для другой ситуации не было облегчения. Конечной даты… по крайней мере той, что несла радость.
Но она сама расправила свою кровать. И должна в нее лечь.
Подойдя к двери, Лейла приоткрыла панель и прислушалась к шагам. Голосам. Шуму пылесосов. Ничего не услышав, она вышла в коридор со статуями и оглянулась по сторонам. Быстро глянув на часы, она сказала себе, что у нее было полтора часа, пока рассвет не вынудит ее вернуться в особняк Братства.
Выходя наружу, она хотела перейти на бег, но едва ли смогла быстро идти, направляясь в сторону помещений для персонала.
Ее путь к выходу был заранее спланирован и много раз опробован, и она рассчитала время с научной точностью. Шесть минут, чтобы спуститься по черной лестнице и выйти в гараж. Две минуты добраться до машины, которую ей предоставили в пользование, и которую, как она говорила домочадцам, она регулярно брала, чтобы «прочистить голову».
Шестнадцатиминутная дорога среди заросшего пригорода на востоке города.
Две минуты ходьбы по полю к клену.
Где она найдет…
– Лейла?
Запнувшись, она резко развернулась. В начале коридора со статуями стоял Блэй в одежде для сражений, кожаные штаны были запачканы, а лицо – смертельно уставшим.
– А… привет, – отозвалась она. – Ты только вернулся с боя?
– Ты собираешься на улицу? – Блэй нахмурился. – Уже очень поздно.
– Просто прокачусь не долго, – спокойно ответила она. – Ну. Знаешь, прочистить голову.
Дражайшая Дева-Летописеца, она ненавидела лгать.
– Что ж, я рад, что поймал тебя. У Куина сейчас не все ладно.
Нахмурившись, Лейла подошла к воину. Отец ее ребенка был одним из самых важных людей в ее жизни, как и Блэй. Эта пара была ее семьей.
– Почему?
– Из-за Лукаса. – Блэй снял с груди ножны для кинжалов. – Он отказывается питаться, и Куин зашел в тупик.
– Прошел почти месяц.
– Больше.
Как правило, если здоровый вампир брал вену Избранной, он мог с легкостью обходиться месяцы без кормления, в зависимости от его активности, уровня стресса и общего состояния здоровья. Однако, для кого-то с таким же бедным здоровьем, как у Лукаса? Неделя-две без питания быстро станут смертным приговором.
– Где сейчас Куин?
– Внизу, в бильярдной. Они отозвали меня с улиц потому что… – Блэй покачал головой. – Да, с ним не все ладно.
Лейла, закрыв глаза, положила руку на живот. Она должна идти. Она должна остаться…
– Я должен принять душ. – Блэй оглянулся в сторону их с Куином комнаты. – Ты можешь посидеть с ним, пока я не спущусь?
– О, да. Разумеется.
Блэй сжал ее плечо.
– Нужно, чтобы ты помогла мне с ним. Это становится…
– Я знаю. – Она сняла пальто и не стала уносить его в комнату. Просто кинула на пол перед своей дверью. – Я спущусь прямо сейчас.
– Спасибо. Боже, спасибо.
Они быстро обнялись, и потом она поплелась в сторону большой лестницы и мужчины, который сделал ей самый ценный подарок, дав ей дитя, которое она носила в своем чреве.
Она сделает все ради Куина и его хеллрена.
Однако она прекрасно понимала, что другой мужчина ждал ее в этот самый момент под кленовым деревом, на поле.
Ее мучила совесть, особенно когда она прошла мимо двойных дверей в кабинет Короля. Сквозь величественный проем Лейла увидела трон, стоявший за резным столом…. Это напомнило ей, почему она заключила ту сделку.
Она продала свое тело главарю Шайки Ублюдков, чтобы сохранить особняк в безопасности. Но сделка не была консумирована по причине беременности… и поначалу это ее сильно удивило. Кор был жестоким воином, известным не только своей репутацией, но и характером, за причинение боли другим… он получал наслаждение от этого. Но с ней, казалось, он согласился дождаться времени, когда сможет потребовать исполнения обязательств.
Они регулярно встречались под тем деревом и разговаривали. Иногда просто сидели в молчании, его глаза изучали ее, словно…
Ну, порой ей казалось, что он черпал силу, просто смотря на нее, будто визуальная связь была веной, которую он должен был брать регулярно.
В другие дни она знала, что он представлял ее обнаженной… и она говорила себе, что должна чувствовать себя оскорбленной. Напуганной. Обеспокоенной.
Но позднее, однако, странное любопытство поселилось в ее душе, любопытство, связанное с его мощным телом, прищуренным взглядом… его губами, хотя одна была обезображена…
Лейла винила свои гормоны… и пыталась не задерживаться на желаниях. Единственное, что она должна держать в памяти – пока она продолжала видеться с ним, это то, что он не будет нападать на особняк, в чем поклялся своей какой-никакой честью.
В конце концов, она повинна в том, что он узнал расположение Братства. Возможно, косвенно, но казалось, что она виновата в утечке в системе безопасности.
Их уговор – сделка с дьяволом, заключенная ради сохранности жизней любимых. Она ненавидела ложь, вину… и страх, что рано или поздно ей придется выполнить свою часть уговора.
Но она ничего не могла поделать.
И сегодня ночью ее семья вставала впереди ее обмана.
***
Внизу, в смотровой комнате учебного центра, Трэз снова чувствовал себя не в своем теле, когда транспортировка в водовороте прекратилась, и ему снова пришлось устанавливать свое местоположение. Слава Богу, они переместились в целости и невредимости. Только бы им помогли здесь.
Укачивая в руках одеревеневшее, искривленное тело Селены, он посмотрел через плечо. Док Джейн, шеллан Ви, стояла сбоку с полным медицинским набором: в синей форме, в плотных перчатках, на ногах аккуратные тапочки.
Но она не подошла к Селене. Просто стоя там и смотря на них, казалось, целую вечность.
Дерьмо. У Трэза не было медицинского образования, но, как правило, когда кто-то с приставкой «Доктор» перед именем и фамилией, при виде пациента решил молча отстояться в сторонке? Плохой знак.
Рейдж и Ви были напротив, и они тоже пялились на него с Селеной, будто понятия не имели, чем помочь.
Док Джейн прокашлялась.
– Трэз..?
– Прости. Что?
– Ты позволишь мне взглянуть на нее?
Трэз нахмурился.
– Да… конечно. – Док Джейн не шелохнулась, и он начал терять терпение. – Да в чем, черт возьми, проблема…
– Ты обнажил клыки и рычишь. Вот в чем.
Он внимательно прислушался к себе и обнаружил… вот ведь да, он точно рычал на них как Куджо[25], переместив вес на бедра, сверкая клыками, издавая горлом рев промышленной косилки.
– А, простите. – И тут он заметил, что также отступил в угол и прижал Селену к себе так, будто кто-то мог попытаться отнять ее. – Значит, мне нужно положить ее на стол.
– Было бы неплохо для начала, – заметил Ви.
Его тело не спешило, когда он дал команду идти вперед, и в итоге только тот факт, что Селене нужна помощь кого-то с мозгом и стетоскопом, позволил ему выйти в центр комнаты. Наклонившись, он положил ее на стол из нержавеющей стали… и содрогнулся, потому что с таким же успехом он мог нести деревянный стул: ее тело оставалось в той же позе, в какой он нашел ее, ноги вытянуты, торс изогнулся, руки сжались у груди. И самое худшее? Ее рука была повернута под неестественным углом, в сторону от плеч, будто ее охватила сильная боль.
Дрожащей рукой он смахнул волосы с лица Селены. Ее глаза были открыты, но он не знал, была ли Селена в сознании. Казалось, она ничего не улавливала, редкое моргание указывало на то, что она могла быть в сознании.
Могла быть жива.
Трэз наклонил лицо к ее лицу.
– Ты в учебном центре. Они…
Запнувшись, он приказал себе отойти к чертям собачьим и дать Доку Джейн выполнить ее работу.
Скрестив руки на груди, он отступал назад, пока не ощутил руку на своем плече. Это был Рейдж. И Трэз прекрасно понимал, что жест отчасти излучал сострадание, отчасти служил подстраховкой на случай, если связанный мужчина в нем снова захочет сесть за руль.
– Позволь им заняться делом, – сказал Голливуд, когда Элена – шеллан Рива и медсестра – влетела в помещение. – Давай разберемся, в каком она состоянии.
Трэз кивнул.
– Да. Хорошо.
Добрый доктор склонилась над Селеной и заглянула в ее бессознательные глаза. Она что-то тихо сказала ей, и Селена иначе заморгала глазами… но сложно сказать, хорошо это или плохо.
Кровяное давление. Пульс. Зрачки. Проверили первые три показателя, но Джейн не стала тратить время на оглашение результатов. Они с медсестрой продолжили суетиться вокруг Селены, замеряя температуру, вставив катетер в тыльную часть ее руки, потому что локти были зафиксированы.
– Я хочу сделать ЭКГ, но не могу получить доступ к груди, – сказала Док Джейн. Потом она посмотрела через плечо на своего супруга. – Ты знаешь, какой синдром мог вызвать такое? Словно приступ у всего тела, но зрачки реагируют.
– Не знаю. Хочешь, чтобы я проконсультировался у Хэйверса?
– Да, пожалуйста. – Когда Ви вышел из комнаты, Джейн покачала головой. – Мне нужно знать, что творится с ее мозгом, но у нас здесь нет МРТ[26] или КТ-скана[27].
– Значит, повезем ее к Хэйверсу, – сказал Трэз.
– У него тоже нет таких технологий.
– Дерьмо. – Когда Рейдж усилил хватку, Трэз сосредоточился на лице Селены. – Ей больно? Я не хочу, чтобы она испытывала боль.
– Честно? – сказала доктор. – Я не знаю. И пока я не разберусь в состоянии ее нервной системы, я не хочу давать ей обезболивающие, которые ослабят деятельность организма. Но я буду действовать как можно быстрее.
Казалось, прошла вечность, время плелось с черепашьей скоростью, ему оставалось лишь наблюдать за сложным медицинским танцем вокруг стола. И Рейдж оставался рядом с ним, играя в няньку-надзирателя, пока Трэз метался между двумя крайностями – «наделать себе в штаны» и «вынести себе мозг».
А потом Избранная Кормия влетела в комнату через дверь.
Как только женщина увидела Селену, она охнула и закрыла рот руками.
– Дражайшая Дева-Летописеца…
Док Джейн оторвалась от взятия крови из вены на другой руке Селены.
– Кормия, ты знаешь, что с ней…
– У нее болезнь.
Все замерли. Кроме Кормии. Избранная, кинувшись к своей сестре, пригладила ее темные волосы и зашептала что-то на Древнем Языке.
– Какая болезнь? – спросила Док Джейн.
– С Древнего Языка она грубо переводится как «Окостенение». – Избранная вытерла глаза. – У нее Окостенение.
Трэз услышал свой голос: – Что это?
– И заразно ли это? – вмешалась Джейн.
Глава 8
Солнце уже мелькало на востоке, когда Кор, главарь Шайки Ублюдков, появился перед скромным зданием в колониальном стиле. Дом, который он и его солдаты использовали в качестве ночлежки уже год, располагался в самом конце глухого переулка в районе, переполненном людишками из среднего класса, одной ногой стоявших в могиле. Тро руководствовался теорией «спрятаться на виду», и дом удовлетворял запросам.
Внутри горел свет, он сочился сквозь щели в плотно задернутых шторах, и Кор представил, что его воины делали внутри. Только вернувшиеся с боев в переулках центральной части Колдвелла, они должны избавляться от запачканной черной кровью одежды и пить, но не кровь, что сделала бы их сильнее, и не воду для восстановления водного баланса, скорее алкоголь, как бальзам, принимаемый внутрь для лечения ушибов, порезов, ссадин…
Кожу на затылке резко защипало, предупреждая, сообщая ему – словно это уже не сказала неприкрытая кожа рук – что у него осталось мало времени, чтобы добраться в безопасные чертоги дома.
Тем не менее, он совсем не желал туда заходить. Видеть своих солдат. Потреблять пищу, чтобы потом удалиться наверх, в спальню тошнотворного малинового цвета.
Ему отказали в том, чего он часами ждал с нетерпением, и разочарование было подобно отклику тела на поднимавшееся солнце: кожа горела. Мускулы подрагивали. Глаза были напряжены.
Его пристрастие не было утолено.
Лейла не явилась этой ночью.
С проклятьем Кор достал сотовое устройство и набрал номер в том порядке, в котором он его запомнил. Приложив телефон к уху, он слушал, как сердце бьется громче гудков в трубке.
Его не поприветствовала автоматически включившаяся служба голосовой почты, и сразу после шести гудков включилось объявление, что вызываемый номер находится вне зоны доступа. Он не стал оставлять сообщение.
Подойдя к двери, он морально настроился на шум и хаос. В его ублюдках, несомненно, сейчас бушевал адреналин, догорание их высокооктанового способа жизни еще не скоро рассеется.
Открывая…
Кор застыл в дверном проеме.
Пять его солдат не подначивали друг друга, передавая бутылки с алкоголем и бинты с марлями для ранений. Вместо этого они все сидели на свободной мебели, которую арендовали наряду со всем домом. В их руках не было выпивки, не слышался звон металла во время чистки и заточки оружия.
Они все собрались здесь: Зайфер, Сайфон, Бальтазар, Син… и Тро, единственный, кому не было места среди них, но ставший в последствии незаменимым.
Все избегали смотреть ему в глаза.
Ну, не совсем.
Тро, его заместитель, единственный смотрел на него. И он один из всей группы стоял.
А, значит, он устроил все это… чем бы оно ни было.
Кор закрыл дверь позади себя. И не стал разоружаться.
– Тебе есть, что сказать? – спросил Кор, стоя у двери, и смело встречая взгляд Тро.
Его заместитель прокашлялся, а потом заговорил с акцентом, принадлежавшим не просто более высокому классу, но самому высшему слою вампирского общества: акцентом Глимеры.
– Мы обеспокоены направлением твоей политики. – Мужчина оглянулся. – В последнее время.
– Воистину.
Тро, казалось, ждал продолжения. Не получив ответа, он раздосадовано выругался.
– Кор, куда делись твои амбиции? У Короля всего один-единственный наследник-полукровка, и ты внезапно забываешь о наших коллективных усилиях захватить трон? Ты отставил наши цели в сторону, как пустую чашу.
– Сражение с Обществом Лессенинг занимает все время.
– Возможно, если ты на самом деле сражаешься.
– Хочешь сказать, что я уничтожаю воображаемых убийц.
– Ты не этим занимаешься всю ночь напролет.
Кор обнажил клыки.
– Осторожней выбирай свой путь.
Тро вызывающе приподнял бровь.
– Я не должен озвучивать это при всех?
Ощутив, как его люди резко повернулись к нему, Кору захотелось ударить что-нибудь. Он полагал, что его встречи с Лейлой остаются тайными. Очевидно, он просчитался.
А если он прикажет Тро держать язык за зубами? То обречет себя на нечто намного хуже, чем то, что он делал.
– Мне нечего скрывать, – прорычал он.
– Осмелюсь поспорить с этим. Ты слишком много времени проводишь под тем кленом, словно какой-то по уши влюбленный…
Кор материализовался перед мужчиной, их лица оказались на расстоянии дюйма. Он не прикоснулся к Тро, но мужчина все равно отступил назад.
Всего на шаг.
– Не желаешь сказать им, кто она? Или это сделать мне?
– Она не имеет отношения к делу. Никто не властен над моими амбициями.
– Докажи это.
– Кому? – Кор вздернул голову, выпячивая подборок. – Им? Или это у тебя проблемы?
– Докажи, что ты не размяк.
В мгновение ока Кор вытащил стальной кинжал и прижал его к яремной вене мужчины.
– Здесь? Сейчас?
Когда Тро втянул воздух ртом, острие задело его кожу, и струйка ярко-красной крови изящно спустилась по сияющему бледному лезвию.
– Должен ли я доказать свою твердость на тебе? – мрачно спросил Кор. – Этого будет достаточно?
– Ты сбит с толку, – упирался Тро. – Женщиной. Она сделала тебя слабым!
– А ты лишился рассудка! Я решил не убивать Короля, избранного Расой на законном основании… и это преступление, из-за которого ты поднимаешь моих воинов на мятеж?
– Ты был так близко! Мы почти заполучили трон! Кости домино уже выстроились в ряд, Глимера собиралась подчиниться твоим приказам…
Кор снова прижал лезвие, обрывая тираду.
– Тема столь вероломного сбора – мои амбиции… или твои? Позволь спросить, чье именно поражение тебя печалит?
– Ты не возглавляешь нас больше.
– Давай спросим у них. – Кор отступил и обошел комнату по периметру, смотря на склоненные головы своих солдат. – Что вы скажете? Вы пойдете за ним или останетесь со мной? – Когда сдавленный воздух наполнился проклятьями, он повернулся к Тро. – Ведь этого ты и добиваешься, разве нет? Предлагаешь им выбор… либо ты, либо я. Поэтому, давай же поскорее решим сей вопрос. На чьей вы стороне, мои ублюдки?
Повисла длинная пауза.
А потом Зайфер поднял взгляд:
– Кто она?
– Я задал вам другой вопрос.
– На этот вопрос мы хотим услышать ответ.
Кор начал закипать.
– Она вас не касается.
Ни за что на свете он не станет объяснять свою связь с Избранной.
Зайфер сделал глубокий вдох, его ноздри расширились.
– Господи… да ты связан с ней.
– Нет.
– Я тоже это чувствую, – сказал кто-то. – Кто она?
– Она не имеет к этому отношения.
Заговорил Тро, громко и четко.
– Она Избранная. Живет с Братством.
Иииии разразился хаос, который он ожидал: комната взорвалась мужскими голосами, они накладывались друг на друга, обрывки Древнего Языка смешивались с английскими и немецкими ругательствами.
Тро, тем временем, достал чистый носовой платок и прижал белую ткань к ране на шее.
– Я не могу понять, почему она с тобой встречается… что у тебя есть на нее? Должна быть какая-то приманка… деньги? Или угроза?
Кор оставил оскорбление без ответа, будто Тро был далек от правды; на самом деле он попал в яблочко. Единственная причина, по которой Избранная Лейла встречалась с ним – потому что он знал местоположение особняка Братства Черного Кинжала, и она до смерти боялась, что он устроит набег: однажды ночью, год назад, он последовал по зову крови и открыл огромную тайну. И Тро был прав… он использовал находку в свою пользу.
Лейла пообещала ему свое тело в обмен на неприкосновенность территории Братства.
И, хотя он еще не утолил с ней своих плотских желаний, из уважения к ее беременности, ее благодетели, ее положению… он возьмет ее.
В конце концов, он возьмет то, что принадлежало ему, и отметит ее как свою…
Дерьмо, он действительно был связан с ней?
Кор сосредоточился на Тро и своих Ублюдках.
– Наша забота – этот мятеж, а не чье-то воображение. Так, каков будет ваш ответ? Всех вас. – Повисла длинная пауза. – Любого из вас.
Дожидаясь ответа, он решил, что раз Тро до сих пор стоял живой и невредимый, то он действительно размяк. Вымуштрованный Бладлеттером, он не забыл, чему его учили в военном лагере, но позднее осознал, что грубая сила и кровопролитие лишь один из способов достижения целей…. Но были и другие, более эффективные.
Например, Роф доказал это своей реакцией на недавние притязания на его трон. Король и его королева отразили самую верную атаку на его правление… и они сделали это, не просто не потеряв ни единой жизни, но и бескомпромиссно лишив противников их оружия – отобрав у Глимеры всю власть.
И Роф, будучи лидером, выбранным своим народом, представлял неопровержимую власть.
Тро нарушил молчание, обратившись к воинам:
– Уверен, что выразился ясно. Я верю, что мы должны продолжить гонку за престолом. Однажды мы ранили Рофа… сможем добраться до него снова. Его могли избрать путем всеобщего голосования, но мертвый он править не сможет. Затем мы поддержим лишенную своих прав Глимеру. Выработав конституционную стратегию с бывшими членами Совета, мы убедим всех, что Роф обманом завладел властью и…
– Ты глупец, – тихо ответил Кор.
Тро резко обернулся и пригвоздил его враждебным взглядом.
– А ты неудачник!
Кор покачал головой.
– Так решил народ. Они посадили Рофа на трон, который ранее перешел ему по наследству, и невозможно победить, когда перед тобой не одна битва, а тысяча. Традиции и законы, культурные устои – хрупкое воплощение власти и влияния. Однако демократия, настоящая демократия – это каменная крепость, которую невозможно взять, взорвать, сделать под нее подкоп. Чего ты не понимаешь, заместитель, так это того, что больше не с чем сражаться… допуская, что ты устроил это нападение с надеждой на победу.
Тро сузил глаза.
– Ответь, твоя Избранная занимается твоим обучением? Сомневаюсь, что когда-либо раньше слышал от тебя такие слова.
Кор заставил себя промолчать.
Он объединился со своими бойцами задолго до появления Тро. Если его мужчины не смогут увидеть хлипкость амбициозного плана Тро? Тогда пусть Тро ими подавится.
Он не прогнется ни перед кем.
В последовавшем молчании, Тро окинул взглядом бойцов, которые когда-то презирали его за аристократическую изнеженность, но за последние два столетие боев он заслужил их уважение.
– Самые успешные манипуляции рождаются у женщин. Разве не пропаганду он сейчас ведет? Скормленную ему той, что способна соблазнить его разум, тело, чувства? Вы сами учуяли связующий запах. Так знайте, что душа последует за сердцем, он перестал быть с нами, нашими целями, которых мы можем достигнуть. К вам обращаются не с силой, а со слабостью, которую он когда-то порицал в других. Видите? Даже сейчас, он продолжает молчать!
Кор пожал плечами:
– Не желаю разглагольствовать.
– Было ли тебе известно значение этого слова полгода назад? – парировал Тро.
– Каков будет ваш жребий? – Кор окинул их скучающим взглядом. – Решать вам, но знайте: сделанный выбор, словно татуировка на коже, будет необратим.
Зайфер первый встал на ноги.
– Я верен лишь одному.
С этими словами он потянулся к ножнам и вынул кинжал из нержавеющей стали. Полоснув лезвие по ладони, он подошел к Кору и протянул руку.
Кор встряхнул предложенную ладонь и с удивлением обнаружил необходимость прокашляться. Потом Бальтазар взял тот же кинжал, нанес порез и протянул окровавленную ладонь… и Сайфон двигался с той же продуктивностью, давая присягу.
Син наблюдал за всем из-под приспущенных век, не двигаясь с места. Солдат всегда был темной лошадкой… но даже он в итоге поднялся и подошел к Кору. Достав кинжал, он проткнул свою плоть и прокрутил лезвие, верхняя губа приподнялась, будто ему нравилась боль.
Кор принял клятву последнего из своих солдат, а потом перевел взгляд на Тро. Поднеся руку, с которой капала влага, к губам, он обнажил зубы и с шипением прокусил кожу, а затем слизал смешавшуюся кровь.
– Будто могло быть иначе. – Он жестоко улыбнулся. – Ты всегда был чужим среди нас.
Красивое лицо Тро исказила мерзкая гримаса.
– Ты заставил меня присоединиться к вам. Ты сделал это со мной.
– Но сейчас ты собираешься исправить все, не так ли? Хорошо, еще год назад я дал тебе свободу. Пусть твои амбиции далее ведут тебя по жизни, сколь тебе угодно, но когда ты выйдешь за эту дверь, она закроется для тебя навсегда. Ты умрешь для нас, твои деяния будут касаться только тебя и никого более.
Тро кивнул.
– Да будет так.
Мужчина пересек комнату и взял свои ножны и пальто; потом направился к двери. Обернувшись, он обратился к группе.
– Он ошибается во многом, но сильнее всего – касательно трона. Война на тысячу фронтов? Я так не думаю. Нужно лишь устранить Рофа. И сильнейший займет его место… но такого мужчины больше нет в этой группе.
Боец захлопнул за собой дверь.
Кор стиснул челюсти, прекрасно понимая, что Тро предусмотрел все на непредвиденный случай, когда делал им предложение… иначе он не покинул бы дом так беспечно, за считанные минуты до рассвета.
Тро сделал ставку и проиграл… только когда это касалось всех их. Куда занесет его жизнь? Кор даже представить себе не мог.
Но Рофу следует держать ухо востро.
Раздался шорох. Покашливание. А потом – комментарий:
– Итак, – выпалил Зайфер. – Ты скажешь, какого цвета ее глаза?
– Самое малое, что ты можешь сделать, – вмешался Бальтазар. – Опиши нам ее.
– Избранную?
– Как, черт подери, тебе удалось…
Весь дом внезапно вернулся к привычному состоянию, воздух наполнился мужскими возгласами, появилась выпивка, которую начали разливать, достали бинты для израненных рук.
Кор выдохнул с облегчением, которое ввело его в шок… но он не обманывал себя. Хотя его бойцы были с ним, сейчас он обрел нового врага… и Тро, благодаря тренировкам под его началом, был очень опасен.
Достав телефон, он посмотрел на него… и обнаружил, что на его звонок не ответили.
Судя по дезертирству Тро? Было жизненно необходимо связаться с Избранной… и сейчас он опасался, что Тро мог добраться до нее первым, и в этом причина, почему она не появилась.
– Итак? – сказал Зайфер. – Какая она?
Внезапное молчание, казалось, охватило весь дом.
И он шокировано осознал, что хочет поделиться с ними. Как долго он держал все в себе?
Запинаясь, он ответил:
– Она… луна посреди моего ночного неба. Это начало, середина и конец. Больше сказать нечего, и я никогда не заговорю о ней снова.
Он развернулся, направляясь к лестнице, чувствуя прикованные к его спине взгляды… и в них не было презрения. Нет, как бы они не старались это скрыть, в них была жалость… признание уродства его лица, неравенства между ним и любой женщиной, не говоря уж об Избранной.
Он помедлил, рука замерла на перилах:
– К завтрашнему заходу солнца упакуйте провизию и все имущество. Нам нужно оставить это место и найти другое. Здесь более не безопасно.
Поднимаясь по лестнице, он услышал согласие своих воинов. И почувствовал жгучую признательность за то, что они выбрали его в качестве своего вожака.
Несмотря на очевидный ум, родословную, происхождение Тро… и его внешность.
Поаплодируем безобразному, подумал он, закрываясь в своей спальне. Хотя он многое упустил за эти столетия, благодаря заячьей губе и невежеству, солдаты на первом этаже этого дома ценили его.
И он ценил их в ответ.
Глава 9
айЭм вернулся к огромному каменному особняку Братства прямо перед рассветом, взбежал по ступенькам к кафедральному входу и толкнул дверь в вестибюль. Следуя установленному порядку, он подставил лицо под зрачок видеокамеры и принялся ждать.
Внутренняя дверь открылась мгновение спустя, и его поприветствовала жизнерадостная физиономия старика… наряду с роскошными запахами хорошо приготовленной Последней Трапезы.
– Добрый вечер, господин, – кланяясь, сказал Фритц, дворецкий. – Как вы поживаете?
– Эм, слушай, ты не видел моего брата? Я пытаюсь найти…
– Да, он вернулся.
айЭм чуть не выругался от облегчения.
– Отлично. Просто великолепно.
По крайней мере, жалкий ублюдок вернулся домой в целости и находился в безопасной среде. Но, Господи, неужели сложно было послать смс-ку, написать, что жив. Сколько раз айЭм впустую набирал его номер…
С левого фланга резвая тень отскочила от мозаичного пола, ракетой нацелившись на него.
айЭм подхватил Гребаного Кота, так же известного как Бу, на руки. Он каждой своей клеточкой презирал зверюгу… особенно в последнее время, когда комок шерсти взял моду спать с ним в течение дня. Свернувшись калачиком. С мурлыканьем.
Что еще хуже? Он начал привыкать к этой пытке.
– …клинике.
– Что, прости? – айЭм почесал кошачье горло, отчего глаза Бу закатились. – Я не расслышал, что ты сказал.
– Мои извинения. – Дворецкий снова поклонился, хотя ни в чем не был виноват. – Избранная Селена заболела, ее доставили в клинику. Трэз заботится о ней, пока ей оказывают помощь… уверен, что Праймейл и Кормия тоже внизу. Вынужден сказать, что ее состояние кажется весьма серьезным.
– Черт подери…– айЭм закрыл глаза, запрокидывая голову назад. – Когда он ждал новых бед, им полагалось быть связанными с с’Хисбэ. Не с Избранной, к которой так влекло его брата. – Что с ней случилось?
– Кажется, диагноз еще не поставили.
Дерьмо.
– Хорошо, спасибо, дружище. Я схожу…
В арочном проеме бильярдной появилась Избранная Лейла, а за ней Куин с Блэем.
– Прошу прощения, я услышала, что вы обсуждали Селену?
Предоставив дворецкому отвечать на вопросы, айЭм двинулся в сторону потайной двери под парадной лестницей… и совсем не удивился, когда остальные последовали за ним.
Он как раз вбил код, чтобы отпереть панели, как зазвонил телефон.
– Это снова твой? – спросил Куин.
Лейла выключила звук.
– Просто человек ошибся номером.
– Хочешь, Ви заблокирует номер?
– О, нет причин беспокоить его.
– Дай его мне, я посмотрю…
Лейла спрятала трубку в складках мантии.
– Они больше не позвонят. Пойдемте.
Когда раздался тихий «биииип», айЭм открыл дверь, и они спустились по низким ступенькам ко второй запертой двери. По другую сторону находился подземный туннель, проходивший под особняком к учебному центру, и дальше – до Ямы, где жили Ви и Бутч со своими шеллан.
С каждым шагом на потяжении «от сюда до туда» с бетонными стенами и низким потолком, напряжение в плечах айЭма нарастало, мускулы спины сжимались с силой, отдаваясь болью в висках.
Когда они вышли в офис, Тор оторвался от компьютера.
– Сегодня ночью здесь прямо съезд.
– Селена больна, – пробормотал Куин.
Брат вскочил на ноги.
– Что? Я видел ее час назад, она собиралась покормить Лукаса и…
Так пять пар туфель и военных ботинок направились вдоль коридора.
Учебный центр представлял из себя огромное подземное сооружение, включавшее все, от бассейна олимпийского стандарта, тира, качалки, палаты физической терапии, полномасштабного тренажерного зала до комнат с оборудованием и учебных классов, в которых еще до набегов тренировали солдат. Также были протяженные медицинские помещения, с хирургическими палатами и комнатами для реабилитации… туда они и спешили.
Тот факт, что вокруг запертой двери в смотровую комнату столпился народ, был плохим знаком: Фьюри, Кормия, Рейдж и Вишес пребывали в состоянии беспокойного ожидания, прохаживаясь, уставившись на пол, дергаясь.
– О, слава Богу, – выдохнул Фьюри при виде айЭма. – Трэз будет рад видеть тебя. Мы пытались с тобой связаться.
Наверное, поэтому его телефон разрывался от звонков… но, покинув квартиру и отправившись в «тЕнИ» на поиски Трэза, он игнорировал устройство связи.
– Они делают ей рентген, – сказал Ви. – Поэтому мы все здесь. Трэз не захотел оставить ее.
Лейла нахмурилась.
– Зачем они делают все это? У нее перелом…
Кормия подошла к Избранной и взяла руки Лейлы. Она сказала ей что-то неслышно, и Лейла, охнув, пошатнулась. Когда Куин поддержал ее, айЭм понял, что ему нужно попасть туда, что бы там ни было.
– Я не буду ждать, – сказал он, опуская кота на пол и широко раскрывая дверь.
Он не сразу понял, на что смотрит. Когда тяжелая панель бесшумно захлопнулась позади него, он сосредоточился на том, что напоминало ножки стола – на столе для осмотров. Но… это была Селена. Ее изящные лодыжки и бедра были согнуты и разведены в неестественной позе, под неправильными углами, будто ее охватила сильная боль… и проблема была не только в нижней части тела. Ее голова тоже была повернута под нехорошим углом, ее руки сжались у груди, и даже пальцы скрючились.
Казалось, будто ею завладел какой-то приступ.
Док Джейн расположила большую насадку над плечом Селены, а медсестра, Элена, следила за тем, чтобы не путались многочисленные провода. Трэз стоял у головы Селены, его трясущиеся руки поглаживали ее черные волосы.
Он даже не поднял взгляд. Казалось, он не понял, что кто-то вошел в комнату. Даже не дышал.
– Так, хорошо. Элена, пластину? – Доктор взяла что-то размеров бумаги восемь с половиной на одиннадцать дюймов, но толщиной с палец. К пластинке были прикреплены провода, которые вели к ноутбуку на роликовом столе. – Я попытаюсь уложить сюда локоть.
Пластину подсунули под сустав, и потом Док Джейн посмотрела на Трэза.
– Хочешь подержать и эту?
Он кивнул и протянул руку, выполняя приказ.
– В этот раз я не дернусь.
– Это цифровой рентген, поэтому мы можем просто сделать новые снимки. – Доктор сжала плечо Трэза. – Мы зайдем за перегородку.
Док Джейн подняла голову и слегка дернулась, будто тоже настолько сосредоточилась на пациенте, что не заметила, как он вошел.
– О, айЭм, хорошо… но слушай, тебе лучше выйти. Пока мы…
– Я никуда не уйду.
– Я не могу… – Трэз выругался. – Я не могу твердо держать пластину.
айЭм без слов пересек укрытый плиткой пол и накрыл рукой ладонь брата, унимая тремор. – Давай помогу.
Трэз не подпрыгнул. Не дернулся. Но он перевел на него взгляд, и, Боже, эти глаза… две черные дыры, наполненные до краев печалью.
И тогда айЭм понял, что все не просто плохо, а ПЛОХО.
Мужчина был не в ужасе.
Он уже оплакивал потерю.
***
Трэз не сразу понял, кто его спас. Не узнал руку, которая накрыла его собственную, хотя они и были похожи как две капли. Не уловил новый запах в комнате. Только когда он поднял голову и увидел…
айЭм, ну конечно.
Кто еще это мог быть.
Образ брата стал мутным.
– айЭм, она…
Он не смог вымолвить ни слова дальше. Его мыслительные процессы в буквальном смысле отключились, будто у него случился приступ.
– Будем держать пластину, – сказал айЭм. – Вместе.
– Ты должен находиться за перегородкой.
– Нет.
Трэз не удивился тому, что айЭм остался, и он прошептал губами «спасибо», потому что сомневался в том, что его голос работал лучше его мозгов или руки.
– Старайтесь шевелиться как можно меньше, – сказала Док Джейн. Раздалось недолгое жужжанье машины, и Док Джейн с Эленой снова вернулись к столу.
Это айЭм протянул пластину… и хорошо, потому что Трэз бы уронил ее. К черту руки, он трясся всем телом.
– Спасибо, – ответила Док Джейн. – Думаю, пока достаточно. Хочешь позвать остальных?
Трэз покачал головой.
– Могу я побыть с ней наедине?
– Нам нужно остаться, чтобы изучить снимки.
– А, да, конечно, я просто… – Он оглянулся на дверь, понимая, что у остальных было столько же прав находиться здесь, как и у него. Больше, на самом деле.
– Трэз, – мягко позвала его Док Джейн. – Как захочешь, так и будет.
Но чего хотела Селена?– не в первый раз подумал он.
– Слушай, – прошептала Док Джейн. – Сейчас у нас нет никакой срочности. Остальные могут войти позднее… и если ее состояние изменится? Будем думать дальше, в зависимости от текущего положения дел.
– Хорошо. – Он кивнул своему брату. – Кроме айЭма. Я хочу, чтобы он остался.
Его брат кивнул и подошел к стулу… но не для себя, как выяснилось. Он пихнул его под колени Трэзу, суставы которого среагировали как надо, верхняя часть тела мгновенна рухнула. Когда его задница опустилась на сиденье, он ощутил легкое головокружение. Наверное, хорошая идея усадить его.
Не сказав ни слова, айЭм сел на пол рядом с ним, и было удивительно, насколько присутствие брата успокоило его.
Трэз сосредоточился на Селене. Она все еще не двигалась с того положения, в котором он нашел ее, ее тело по-прежнему было изогнуто под кошмарными углами.
На самом деле, все это казалось таким… опустошительным.
Судя по словам Кормии, Окостенение – это болезнь, поражающая очень небольшое число Избранных. За всю историю была лишь дюжина, может меньше, страдавших от этого недуга… значит, статистически шансы заболеть невелики. К несчастью, болезнь неизбежно ведет к летальному исходу.
Черт подери, он не желал болезней ни одной из этих женщин, но почему именно Селена?
Из всех них, за всю историю Расы, почему именно жизнь Селены должна оборваться так скоропостижно?
И это ужасный способ смерти. В плену своего тела, без возможности общаться с миром, в темнице, пока свет не потухнет, и ты…
Он зажмурил глаза.
Дерьмо, а если Селена не хотела его здесь видеть? Да, он был связан с ней… и все остальные относились к нему с тем же уважением, какое бы заслуживал в данной ситуации связанный мужчина, даже если мысленно гадали, почему не узнали об этом раньше.
Проблема в том, что он и Селена не состояли в браке. Отношениях. Даже не встречались.
Черт, они и минуты не провели вместе за последние месяцы…
– Трэз?
Он резко открыл глаза. Док Джейн стояла перед ним, ее зеленые глаза были полны тревоги и печали.
– Я посмотрела рентгеновские снимки.
Он прокашлялся.
– Наверное, ты хочешь, чтобы остальные присутствовали?
Черт, может, ему стоит отойти в сторону, чтобы Кормия или кто-нибудь другой держал ее руку? Будет ли так лучше? Его тело воспротивится такому решению, как и его душа. Но речь не о нем.
Много народу вошло, их стало больше, и он кивнул Тору, Куину и Блэю, и был рад видеть Лейлу, вместе с Фьюри и Кормией. Заставив себя подняться на ноги, он собрался отступить, но Праймейл подошел к нему и вынудил вернуться на стул.
– Оставайся на месте, – сказал Фьюри, сжимая его плечо.
Трэз что-то прохрипел в ответ. На большее он был не способен.
Док Джейн прокашлялась.
– Я с таким еще не встречалась. – Она вывела на большой компьютерный экран изображение. Сами суставы превратились в твердую кость.
На черно-белом снимке было колено Селены, и Док Джейн обвела разные зоны серебряной ручкой.
– Рентген показывает кости в белом и бледно-сером цвете, а соединительная ткань, например, связки с сухожилиями, не настолько яркие. Вот здесь, – она очертила ручкой вокруг сустава, – должны быть темные пятна между чашечкой и суставной впадиной. Но вместо этого… чистая кость. То же самое с суставами на ногах, локтях…
На экране замелькали снимки, один за другим, ему оставалось лишь качать головой. Словно кто-то залил цемент в местах соединения костей.
– Что именно вызывает беспокойство во всем этом… – Появилось новое изображение. – Это ее рука. В отличие от других суставов, кажется, будто кость разрастается и вторгается в мускулатуру. Если так продолжится и дальше, то все ее тело…
– Камень, – прошептал Трэз.
О, Боже, те мраморные статуи в месте, где он нашел ее.
Это был не дворик… а кладбище. Полное женщин, страдавших и умерших от этого.
– Что-то даже отдаленно похожее на это – человеческая болезнь, которая называется фибродисплазия оссифицирующая прогрессирующая[28]. Это очень редкое генетическое заболевание, которое вызывает формирование кости там, где расположены мускулы, сухожилия и связки. Результатом с течением времени становится полная потеря подвижности… такая, что пациенты даже могут выбрать положение, в котором они хотят застрять навечно. Рост костей происходит спорадически и может быть спровоцирован травмой или вирусами, а может возникнуть спонтанно. Эта болезнь не поддается лечению, и хирургическое удаление наросшей кости только провоцирует дальнейшее развитие. Похоже на то, что мы наблюдаем у Селены… только в нашем случае болезнь настигает все тело сразу.
Трэз повернулся к двум здоровым Избранным, находившимся в комнате.
– Это пробовали лечить? Кто-нибудь когда-нибудь в прошлом пробовал найти способ остановить это?
Лейла посмотрела на Кормию, и девушка заговорила:
– Мы молились… это все, что нам оставалось. Но приступы все равно приходили.
– Значит это… происходит эпизодически? – спросила Док Джейн. – Не конечная стадия?
– Я не знаю, сколько приступов у нее уже было. – Кормия смахнула слезу со щеки. – Обычно случается несколько приступов перед тем, как ударяет один последний, после которого невозможно оправиться.
Док Джейн нахмурилась.
– Значит, суставы разблокируются?
– Я не знаю.
– Кто-нибудь из вас догадывался, что она больна? – Трэз обратился к Избранным.
– Никто. – Кормия прижалась к своему хеллрену, словно нуждаясь в поддержке. – Но судя по ее состоянию… думаю, что она подошла к финальной стадии заболевания. Насколько я понимаю, на ранних стадиях поражению подвергаются отдельные части тела. Сейчас же приступ охватил всю ее.
Все силы покинули Трэза на выдохе, вместе с воздухом. Единственное, что не дало ему сломаться – вероятность, что Селена могла осознавать происходящее… и он хотел быть сильным перед ней.
Док Джейн, прислонившись бедром к столу, скрестила руки на груди.
– Не представляю, как суставы могут восстановиться после подобного.
Кормия покачала головой.
– Приступы, те немногие, что я видела, приходят быстро и потом… не знаю, что происходит. Несколько часов или ночей спустя, они снова обретали способность двигаться. Спустя какое-то время к ним возвращалась подвижность… но это всегда повторялось. Всегда.
– Они также сами выбирали положение, – тихо сказала Лейла, тоже смахивая слезы. – Как и люди, о которых ты рассказывала, наши сестры всегда выбирали… они говорили нам, в каком положении хотят остаться, и мы следили, чтобы…
Было сказано еще много всего. Задавали вопросы. Давали объяснения по мере возможностей. Но он не слушал.
Подобно разгонявшемуся поезду, его мысли, эмоции, чувство абсолютного бессилия и все сожаления понеслись по четкой дорожке, набирая скорость и мощь.
Он ненавидел ее спутанные волосы и невозможность поправить их.
Ненавидел пятна от травы на ее мантии, ярко-зеленые в том месте, где ее колени рухнули наземь.
Ненавидел ее туфли, которые свалились в процессе.
Ненавидел тот факт, что не мог ни хрена сделать, чтобы спасти ее.
Он ненавидел ту ношу, что возложили на него с’Хисбэ и все, что вынудило его так обращаться со своим телом… потому что – возможно – если бы его родители не продали его Королеве, он бы не перетрахал всех тех человеческих женщин и, может, хотя бы немного был достоин ее. И тогда бы он не просрал столько месяцев. Может, он бы что-то заметил или сделал что-нибудь или…
Как и разговоры вокруг, мысли продолжали обрушиваться на его мозг, но он не мог следить за ними также, как не мог следить за происходящим в комнате. Неистовый рев охватил его, накрывая как цунами, стирая все, кроме ярости, которую было невозможно сдержать.
Трэз не осознавал, что двигается. В одно мгновение он бережно держал руку Селены; в следующее – он уже был у двери смотровой комнаты… потом прошел сквозь нее, его тело рвалось вперед, скорее по инерции, чем с координацией.
Бежать, бежать… ориентируясь по мельтешению в глазах и пролетавшим мимо бетонным стенам коридора, он бежал…
Послышался шум. Пустой коридор наполнился каким-то невероятно громким шумом, словно заклинило шестеренки огромного механизма или измельчали…
Что-то схватило его сзади прежде, чем он добрался до выхода в гараж, железная хватка сомкнулась вокруг него.
айЭм.
Ну конечно.
– Опусти его, – кричал он в его ухо. – Опусти его… давай же, быстро. Опусти…
Трэз покачал головой.
– Что..?
– Трэз, опусти пистолет. – Голос айЭма сорвался. – Мне нужно, чтобы ты опустил пистолет.
Трэз застыл, задыхаясь, пытаясь понять, о чем говорил его брат.
– Да, Господи, Трэз, прошу…
Качая головой, Трэз… постепенно начал осознавать, что он на самом деле держал в руке чей-то сороковой. Может, свой собственный. В клубе он всегда носил при себе оружие.
И, вот так неожиданность, он прижимал дуло к собственному виску… и в отличие от тех пластин для рентгена, сейчас его рука совсем не дрожала.
– Трэз, опусти пистолет, ради меня. – Палец лежал на курке, поэтому его брат очевидно не пытался завладеть оружием, боясь выстрела. – Ты должен опустить оружие.
И в этот момент все стало очень ясным: как он подскочил, бросился из палаты в коридор. Бежал по коридору в сторону гаража, держа пистолет в руке.
Собираясь вышибить себе мозги сразу, как только выберется из учебного центра.
Он
