Канонические произведения. История японской фантастики в зеркале данной антологии 2 страница

Когда приезжий приблизился к столику, врач указал ему на стул рядом с собой.

— Познакомьтесь, — он кивнул на великана, — наш главный врач, профессор Кубичек... — А это наш новый друг, господин Кодзи Ито... Что будете пить — кофе?

— Да, пожалуйста, — ответил Ито, присаживаясь за столик. Запустив большой палец в густые усы, главврач озабоченно просматривал разложенные на столике документы, ему было явно не до обмена рукопожатиями.

— У вас впечатляющая биография... — тихо проговорил профессор Кубичек, оторвав наконец палец от своих усов. Низким сладковатым голосом он с удовлетворением отметил: — 70 процентов попадания — прекрасная оценка в бейсболе! Психодетектив наивысшего ранга!

— Мне лично слова «детектив», «сыщик» не нравятся, — возразил Ито. — Я предпочел бы, чтобы меня называли психопутешественником. Термин, мною придуманный...

— Путешественником, говорите... Что ж, вас можно понять, — проговорил себе под нос врач. — Впрочем... мне кажется, в вашем случае было бы уместней говорить о «психодетективе», что как бы наделяет некими специальными функциями врача-психоаналитика. Ведь психоанализ в определенном смысле имеет нечто общее с детективными расследованиями. В обоих случаях требуется исключительная способность к умозаключениям и, конечно, проницательность. Проникать в путаный лабиринт психики, распутывать сложные узлы, при этом постоянно сталкиваясь с попытками ввести тебя в заблуждение.

— А ведь в старину... — рассмеялся Ито, — сыщики тоже выглядели весьма импозантно. Взять того же Холмса, Ниро Вулфа, Пуаро. Безупречные джентльмены, интеллектуалы. Восседая в кресле и попыхивая дорогой сигарой, они самым непостижимым образом раскрывали сложнейшие преступления и в конце концов разоблачали злодея. Однако с появлением «хардбойлд» — крутых детективов — сыщиков как бы низвели с пьедестала — они бегают за преступниками с короткоствольным пистолетом, избитые, израненные, под постоянной угрозой гибели. Грязная работа... Да и наша работа стала грязной после того, как изобрели психорезонирующий преобразователь. Приходилось ли вам когда-нибудь спускаться с аквалангом в люк канализационного коллектора высотного здания, чтобы прочистить забившуюся трубу? Нет, конечно. Мне тоже не приходилось... Но это напоминает нашу работу... Грязная работа... Мы уподобились сантехникам. — Ито нахмурился. — Это, впрочем, не означает, что я боюсь грязной работы... Но иногда мне начинает казаться, что влезать в чужую душу само по себе грязное занятие...

— Это вы о деле профессора Петрова? — бросив на собеседника бесстрастный взгляд, проговорил главврач. — Вас, кажется, вызывали к нему после того, как, попав в автомобильную аварию, он длительное время лежал без сознания...

— И об этом вам известно?! — неожиданно для себя резким тоном спросил Ито. — Так значится в моем досье?

— Нет, нет... — отрицательно качнул головой главный врач. — Вообще-то вас рекомендовали секретные службы. Вас это не должно шокировать... Мы наводили справки повсюду, нам был нужен профессионал — самый способный и надежный. Поэтому в конце концов мы обратились к ним.

— Тогда у меня не было никаких намерений сотрудничать с секретными службами, — нахмурив брови, Ито сунул в рот сигарету. — Я немедленно вылетел туда с целью оказать помощь в нейрохирургическом лечении... По их словам, они пригласили меня для консультации — выяснить, возможно ли возродить, вернуть в первоначальное состояние мозг этого выдающегося ученого... Однако для них это было лишь предлогом... Вскоре некоторые обстоятельства показались мне весьма странными. Часть мозга была разрушена, множественное внутримозговое кровоизлияние. Пациенту полагался полный покой, а врачи намеревались установить ему психорезонирующий преобразователь. «Не слишком ли это опасно для такого больного?» — спросил я. «Оснований для беспокойства нет, — ответили мне, — мы готовы за это поручиться».

...При этом мне и самому хотелось разок заглянуть в сознание находящегося в подобном состоянии больного. Но я заметил, что вторжение осуществлялось только ночью, в отсутствие тамошних врачей, днем аппарат убирали. К тому же какой-то странный тип, явно не медик, постоянно доставал меня своими вопросами... В конечном счете агентам секретных служб так и не удалось позаимствовать у профессора его идеи...

— Я думаю, что с самого начала у них не было намерения непосредственно выкрасть что-нибудь из сознания ученого, — набивая трубку табаком, тихо проговорил главврач. — Спустя год после полного выздоровления профессор Петров эмигрировал... Вот так...

Ито ощутил, как по лицу его пробежала судорога. Так вот чем объяснялся их интерес к профессору!..

— Может быть, они пытались обнаружить в его сознании нечто такое, на первый взгляд незначительное, за что можно было бы ухватиться, проанализировав с иными намерениями, с иной точки зрения, получить совершенно неожиданные возможности, — проговорил главврач. Коротенькой спичкой он ловко зажег табак в трубке.

— Вы хотите сказать, что этим людям удалось найти по результатам моего поиска некую болевую точку, которая позволила приступить к вербовке профессора?.. Быть не может, им не за что было зацепиться...

— И тем не менее так, очевидно, и произошло... — пуская клубы дыма, монотонным голосом проговорил главврач. — Иначе с чего бы они стали так усердно рекомендовать вас?

— Теперь и душа человека стала напоминать вытоптанный цветник... — с горечью проговорил Ито. — Прошло уже двадцать лет с тех пор, как ВОЗ[32]опубликовала свои рекомендации запретить использование психиатрии в политических целях, а вмешательство политиков становится все более обыденным явлением. Разумеется, никто с ними активно не сотрудничает, не идет к ним в услужение, но помешать им пользоваться результатами наших исследований совершенно невозможно. И проделывают они это с необыкновенной ловкостью... Использовать или не использовать — это их дело, нас никто спрашивать не станет. И все же остается горькое чувство. Безнравственная политика — не она ли свидетельствует об умопомешательстве человечества?!

— Но, если я не ошибаюсь, вы сами занимались такими предметами, как «одержимость нечистой силой», «дьявольское наваждение»? — неожиданно вмешался в разговор доктор Юин.

— Да, конечно, и не раз... — подтвердил Ито.

— Приходилось иметь дело с трудными типами?

— К нам обращаются только в самых сложных случаях... — ответил Ито, допивая остывающий кофе и разламывая черствый пончик. — Но я стараюсь не перегибать палку. Ведь большей частью такая «одержимость» коренится в старых историко-культурных стереотипах мышления, связана с чувствами, сохраняющимися в коллективном подсознании некоего определенного сообщества. Поэтому симптомы такой «одержимости» почти без исключения проявляются публично, на глазах у людей, там, где эти стереотипы находят поддержку определенной части общества. Как правило, наши пациенты не могут обойтись без зрителей, им необходимы свидетели. Таким образом, чтобы полностью устранить симптомы болезни, вам необходимо преобразовать подсознание всего местного общества. А это невозможно. Поэтому приходится успокаивать, умиротворять вселившихся в людей «бесов», отвращать их от буйства и злых проказ, чтобы хотя бы уладить их отношения с окружающими. Короче говоря, обращать их в спокойных, тихих духов, стараться, чтобы люди этой среды могли полюбить их... А для этого в свою очередь нужно добиваться, чтобы здешнее общество перестало ощущать страх перед такого рода «одержимыми». Особенно важно найти в мифах и легендах местной культуры образы «милых духов-проказников», чтобы заменить ими «злых и буйных одержимых».

— Но... бывают и исключения, — опустил глаза доктор Юин. — В вашем личном деле есть упоминание о происшествии в Пуэрто-Пинасе...

— Да, случай отвратительный, — Ито помрачнел. — Поначалу мне показалось, что я смогу с ним легко справиться... Нечто похожее произошло ранее с одним парнем из племени маконда, обитающем на берегах озера Ньяса, что на юге Танзании, но там было полегче. Этот парень бегал по стенам и потолку комнаты на глазах у четырех ее обитателей, а потом в какие-то секунды исчез из виду, словно испарился... Но тогда мне еще удалось как-то разобраться. Ведь происходило это в одной из палат местной больницы, в обветшалом деревянном строении... Но был и другой инцидент — со старухой в Пуэрто-Пинасе... Это в Парагвае. Там действие разворачивалось в добротном, каменном, с оштукатуренными стенами помещении больницы. Вот уж где происходили воистину странные вещи: то невесть откуда в палату влетает огромный камень, весом в сотни килограммов, то на глазах у врачей, сиделок и на моих собственных маленькое тело старушки начинает вытягиваться, и глядишь — ее ноги уже торчат из койки... Вызывали патера — католического священника, но и он ничем не мог помочь. Старуха продолжала буйствовать — ногтями разодрала себе грудную клетку, вырвала сердце... залитое кровью, оно все еще билось в ее руках, пробежала с ним метров пятьдесят... и рухнула замертво.

— И что же — вы и тогда проводили «расследование»?

— Да, конечно — ведь меня вызвали именно за этим.

— И что было дальше?

— Что?.. Прежде всего, я... — тут Ито запнулся и прервал разговор. Лицо его побелело, горло перехватила судорога, словно «психодетектив» пытался что-то заглотнуть. — Вы уж извините... я предпочел бы сейчас не говорить об этом... — после небольшой паузы хриплым голосом произнес Ито. — Произошло нечто такое, что до сих пор остается для меня загадкой. Очень неприятное. Что это было — не знаю. Надо разобраться. Может, со временем... а пока я не в состоянии привести в порядок свои чувства... Для меня это был очень странный опыт... появилось ощущение, будто рушится фундамент моего мышления, будто я теряю уверенность во многих вещах.

— В нашем случае у вас будет предостаточно времени, чтобы во всем разобраться, — сказал главный врач, поднимаясь со своего стула. — Мы рассчитываем на ваш богатый опыт и необыкновенное упорство в достижении цели...

 

 

В пустынных коридорах напоминающей неприступную крепость больницы «Афтердум» царила глубокая тишина, кругом ни души. Лишь время от времени в длинном пепельно-сером коридоре, откуда-то издалека доносилось постукивание каблуков по покрытому линолеумом полу. Из-за того что стены были сложены из какого-то невероятно твердого, прочного и толстого материала, людские голоса, звуки и шумы поглощались, но изредка почему-то особенно четко были слышны в самых далеких закоулках. Разговоры шепотом: «Миссис Гертруда... как наш больной из восьмой палаты?..» — «Все распоряжения уже отданы, господин профессор! Смерть его вызвала большой шум, целых шесть часов это длилось... а теперь все утихли. Профессор Кеффер велел узнать — будет ли кремация?»

С верхних этажей в приоткрытую дверь время от времени доносились визгливые голоса медсестер: «Доктор Смит!.. Доктор Смит!.. Больной Штайн...»

Однако так бывало очень редко — и разговоры шепотом, и крики, и стук каблуков в коридоре, и режущий слух скрип колесиков при передвижении коек, и лязг падающей посуды и хирургических инструментов, и удаляющийся по коридору чей-то фальшивящий свист. Все эти шумы и звуки немедленно поглощались, растворялись в тишине этого громадного, подобного выдолбленной в скале пещере, здания. Большую же часть времени здесь царила глухая всепоглощающая тишина, от нее болели уши.

Послеполуденное время завершилось кратким согласованием каких-то действий, после чего главврач и доктор Юин куда-то ушли, сославшись на то, что их ждут другие дела.

— Пообедать вместе нам, к сожалению, не удастся, рекомендую вам столовую на первом этаже, можно заказать в номер.

Ито не стал затруднять себя поиском столовой и заказал себе обед по внутреннему телефону. Доставил его все тот же гигант с наголо обритой головой. Появился он внезапно, как и полагается привидению, заполнив дверной проем своей тушей, поставил на стол поднос с едой и удалился, показав жестами, что пустую посуду следует выставить перед дверьми. Пища оказалась неплохой, но есть в одиночку в номере без телевизора и радио было тоскливо. Не зная, куда деваться от скуки, Ито принялся за еду, лениво перелистывая принесенный с собой иллюстрированный журнал. Закончив трапезу, он достал из холодильника виски и лед и, листая все тот же журнал, стал медленно пить. При этом дверь оставил открытой. Пронзительный женский крик по другую сторону коридора заставил его вздрогнуть, но он быстро успокоился, поскольку крик сменился умоляющими всхлипываниями: «Не хочу, не надо!.. Прошу вас... отпустите!..» Потом донесся успокаивающий голос медсестры, и Ито решил не придавать особого значения происходящему.

Потягивая виски со льдом, он задремал — дала знать себя усталость после долгого путешествия... Но вскоре был разбужен нервическим, наводящим ужас хохотом, который слышался где-то совсем рядом, по ту сторону коридора, и проникал через открытую дверь. От неожиданности Ито вздрогнул, стакан с виски, с которым он заснул, выпал из руки и покатился по полу. Ито приподнялся в постели — ему показалось, что кто-то до последнего момента наблюдал за ним с порога. Смех, грубый, омерзительный, снова прокатился по коридору и начал затихать, удаляясь вправо, к повороту. Ито встал, подошел к двери и выглянул в коридор. Там было пусто.

Но если из комнаты Ито показалось, что смех удаляется вправо, то, выйдя в коридор, он понял, что источник его где-то слева, за углом. Удаляясь, смех походил скорее на издевательское хихиканье, но, затем, в конце коридора, перерос в раскатистый идиотский и стал постепенно затихать, растворившись в лабиринте больничного корпуса.

А ночью Ито разбудило землетрясение. Комната задрожала, заскрипела, закачалась в разные стороны, словно оказавшись на гребне волны. Толчки становились все сильнее и сильнее, комната перекосилась, приняв форму ромба, все в ней закрутилось, потолок выгнулся дугой. Вибрация странным образом сменилась вертикальными толчками. Казалось, какой-то великан забрался в подпол и колотит оттуда железным молотом. От сильнейших толчков кровать запрыгала, как норовистая кобыла, заплясал стол со всем, что лежало на нем — книгами, пепельницей и другими предметами.

Толчки внезапно прекратились, и сразу же над его головой, откуда-то с верхних этажей стало доноситься страшное рычание. Казалось, что ревут, воют и скулят напуганные землетрясением звери — львы или, может быть, гориллы величиной со слона... Потом что-то загремело, зазвенело, как будто там, наверху, тянули по полу тяжелые цепи. Где-то на самых верхних этажах, может быть, на чердаке, послышались тяжелые, гулкие шаги, они разносились по всему громадному зданию больницы.

— А у вас тут веселенькое местечко!.. — с мягкой иронией проговорил Ито, когда утром следующего дня он снова встретился в кафе с доктором Юином. — Ни дать ни взять дом с привидениями.

— Вам-то, наверно, привычно, — не поднимая головы, произнес доктор Юин. Он сосредоточенно макал круассан в чашку с остывающим кофе.

— Что я могу сказать... мне довелось побывать во многих психиатрических клиниках... Чувствуется, что здесь лежат непростые люди.

В стеклянной витрине автомата рядом со стойкой он приметил упаковку оладий с ветчиной, достал их и вместе с чашкой кофе отнес к столику, за которым сидел врач. К пакету с хорошо подогретыми бутербродами были приложены одноразовые нож, вилка и ложка.

— В результате я совсем не выспался... А тут еще это землетрясение... Ночью... У вас так часто бывает?

— Землетрясение? — на лице доктора Юина отразилось недоумение, будто он пытался о чем-то вспомнить. — Что-то было?

— А вы и не почувствовали? — слегка удивившись, Ито пристально посмотрел на собеседника. — У вас, очевидно, очень крепкий сон! А я с перепугу проснулся и так и не смог заснуть до самого рассвета.

Ито отхлебнул из чашки черного кофе, потом подсахарил его и наконец добавил доверху молока. Потягивая кофе, он краем глаза оглядел кафетерий. Как и накануне, зал был пуст, никого, кроме них с доктором Юином... Полвосьмого утра — неужели все уже позавтракали и отправились по своим рабочим местам?

— В коридорах вроде бы людно, а здесь всегда пусто... — пробурчал Ито, отправляя в рот оладьи, полив их перед тем кленовым сиропом — его он тоже обнаружил в упаковке. — Сколько же людей работает в вашей больнице?..

— Сколько?.. Человек двадцать-тридцать...

— И всего-то — при таких колоссальных размерах? — удивился Ито, отложив нож в сторону. — Сколько же тогда здесь больных?..

— А это не имеет никакого отношения к вашей работе... Не так ли? — послышалось откуда-то сзади, наискосок. Оглянувшись, Ито увидел незаметно подошедшего к ним Кубичека. Мощная фигура главврача с трубкой в зубах нависла над их столиком. — Думаю, рано или поздно вы сами убедитесь... больных у нас не так уж много... Честно говоря, я и сам точно не знаю, сколько их у нас...

— Вам — главному врачу... это точно неизвестно? — изумленно переспросил Ито.

— Видите ли, эта больница полностью принадлежит Фонду и Ассоциации парапсихологии... — главный врач отвернулся, продолжая попыхивать трубкой. — Управлением, ведением дел — всем занимаются люди, присланные Фондом... Указания по работе мы получаем от Ассоциации парапсихологии, а на меня лично возложены исключительно исполнительные функции.

— Но я-то, по крайней мере, прибыл сюда по вашему распоряжению?.. — спросил Ито, запихивая в рот подогретый оладий с ветчиной. — Ведь на документах значилась ваша подпись.

— Совершенно верно... — утвердительно кивнул главный врач, подбивая трубку краешком пепельницы. — Ассоциация наводила повсюду справки и дала свои рекомендации, но я выбрал именно вас... А сейчас, извините, нельзя ли поторопиться с завтраком? В восемь приступаем к работе...

В коридоре по-прежнему было безлюдно. Иногда где-то вдали скользнет тень по стене, мелькнет подол белого халата — медсестры или кого-нибудь еще из персонала, но стоит приблизиться к тому месту, оглядеться по сторонам — никого.

...Трое шли по коридору. Они открывали и закрывали за собой двери, миновали углы и закоулки. Звуки их шагов глухо отдавались в глубине огромного холодного здания. Наконец они оказались перед массивными дверьми лифта, окрашенными в светло-синий цвет — как у привидений на японских гравюрах. Главврач уверенно нажал на кнопку подъема.

— Настоящий лабиринт... — рассмеялся Ито. — Удастся ли мне вообще выбраться отсюда...

Когда трое вошли в кабину, главный врач, не нажимая кнопки нужного этажа, принялся манипулировать пультом управления. Лифт пошел кверху, миновал последний — седьмой этаж и продолжил движение даже после того, как погасла лампочка R, означающая roof — «крыша».

Вскоре лифт остановился, двери открылись, и перед пассажирами предстал темный, промозглый проход, в котором горело лишь несколько лампочек. У Ито возникло ощущение, что они не поднялись наверх, а опустились в подземелье.

Но вот в конце коридора заработал мотор, растворились массивные стальные двери, и перед вошедшими предстало светлое, заставленное электронной аппаратурой помещение. Только теперь Ито заметил в нем нескольких мужчин — все-таки в этой больнице кто-то работает...

— Не хотите ли проверить преобразователь? — осведомился доктор Юин, обернувшись к шедшему позади Ито. — Технические данные мы гарантируем, но вам ведь все равно придется отрегулировать его под свои параметры.

— Регулировка много времени не займет. Обычно мне хватает двадцати-тридцати минут, — ответил Ито, рассматривая установленный в передней половине комнаты аппарат. — Меня больше интересует, где находится больной? Он здесь?

Движением подбородка главврач Кубичек указал направление: «Там!» Рядом с преобразователем были укреплены консоли с какими-то сложными измерительными приборами, а над ними висели настенные 25-дюймовые телеэкраны. Стоявший перед консолью мужчина с безучастным видом включил телевизор, и на экране появилось изображение лежащей в постели молодой женщины восточного типа.

Она была так молода, что ее скорее следовало бы назвать девочкой. У нее были длинные черные волосы. Красота ее потрясла Ито. В утонченных линиях мертвенно-бледного лица ее было нечто божественное — как у спящей красавицы из сказки. Девушка до самых плеч была укрыта грубым одеялом, а поверх него в четырех местах — от груди до лодыжек были наложены продолговатые металлические пластины, прочно приковывавшие ее к кровати.

— Как она прекрасна!.. — со вздохом сожаления воскликнул Ито. — Так вот она какая — мисс Франкенштейн! А к чему этот железный пояс?

— Теперь можно приступить! — проигнорировав вопрос Ито, обратился главврач к оператору, стоящему перед консолью. — Открывай!

На лицах тех, кто находился в комнате, сразу же появилось напряженное выражение. Ито даже показалось, что не просто напряженность, а еще какой-то испуг, тревога. Впрочем, это были эмоции и они никак не отразились на поведении работников. Монотонными голосами, с бесстрастным выражением лица, как маски в японском театре «Но», объявляли они показания многочисленных измерительных приборов. Человек перед консолью с важным видом включил машину. Где-то на полу тихо зажужжал мотор, послышался скрип шестерен. На стене позади преобразователя, в глубине помещения, замерцали красные и зеленые лампочки, часть сверкающей сталью стены стала постепенно подниматься кверху, после чего начала медленно открываться круглая дверь — три метра в диаметре и более метра толщиной — такие, говорят, закрывают в солидных банках помещение для сейфов.

«Впрочем, эта дверь скорее похожа на затвор крупнокалиберной пушки...» — подумал Ито, проходя через нее вслед за главврачом и доктором Юином. За входом находилось тесное, напоминающее коробку помещение глубиной примерно в три метра, покрытое изнутри каким-то металлом. Как только они вошли в эту «коробку», снова зашумела зубчатая передача и массивная дверь за ними плотно затворилась, после чего главврач нажал на выключатель и часть стены напротив стала открываться в другую сторону. Эта дверь имела форму прямоугольника, толщина ее, включая стальную обшивку и слой бетона, была чуть больше тридцати сантиметров.

Четырехугольное помещение внутри выглядело унылым, запущенным. Грязный пол, линолеум весь в пятнах, ни одного окошка, стены опутаны электропроводкой и воздуховодами, рядом с дверью — распределительный щит. Потолок и стены обиты тканью грязно- коричневого цвета.

— Какой запах... — прошептал Ито, оглядывая комнату. — Здесь что-то горело?

В холодном воздухе пахло гарью, будто здесь жгли серу, воняло мочой животных.

Главный врач снова не ответил и направился к кровати, стоявшей посреди комнаты. Держался он с какой-то необычной осторожностью.

— Наша пациентка... — жестом он пригласил Ито подойти поближе. — Мария К. 18 лет...

Став рядом с главным врачом, Ито заглянул в лицо девушке. Прелестное овальное личико, сероватая, но гладкая кожа, прямой тонкий носик, бледные, не утратившие девичьей прелести губки, выгнутые дугой тонкие брови, блестящие, падающие на плечи черные волосы... Красота, которую иначе как совершенной не назовешь. Сердце Ито готово было застучать от любовного чувства. Вот если б только не эта мертвенная, свинцовая бледность лица... Прикованная к постели четырьмя металлическими пластинами в сантиметр толщиной, девушка, казалось, даже не дышала.

— Ито-сан!.. — хриплым голосом обратился к нему доктор Юин, вставший по другую сторону постели. — Перед вами кровать для проведения «поиска». Но если вы сочтете процедуру опасной, то ничто не помешает проводить ее из соседнего помещения. Там установлена телеметрическая аппаратура... Правда, в этом случае могут возникнуть серьезные отклонения...

— Конечно, только здесь. Я никогда не провожу «поиск» с использованием дистанционного управления. И все-таки... что вы имели в виду под опасностью?

Протянув руку, доктор Юин дотронулся до рта спящей девушки и слегка приподнял ее верхнюю губу; обнажился ряд белоснежных ровных зубов. Но... по обеим сторонам двух передних зубов выступали длинные, до трех сантиметров, острые клыки...

— Пощупайте ее голову! Там, где темя... — тихонько предложил доктор Юин.

Ито боязливо просунул пальцы в густые черные волосы девушки и кончиками нащупал твердые, небольшого размера конусообразные выступы. Справа и слева... в двух местах, прорвав кожу, они росли прямо из черепа...

— Неужели рога? — нахмурился Ито.

Врач утвердительно кивнул:

— Третий начинает расти из темени.

— Восемь месяцев назад... — откашлявшись, начал рассказ главный врач Кубичек, — в горах за Сан-Бернардино она загрызла своего любовника, старше ее на четыре года. Тот был отъявленным негодяем: обольщал женщин из высшего общества, вымогал у них большие деньги... Она выросла в безупречной, благополучной семье, посещала престижный частный колледж, куда принимали исключительно девушек из хороших семей. Она только-только поступила туда...

— Я не ослышался — загрызла?! — переспросил Ито. — У нее уже тогда были клыки?

— В тот день, когда после полудня Мария выходила из дома, она была обыкновенной девчонкой... — пожал плечами главный врач. — Нанятые родителями частные детективы обнаружили ее у подножия скалы, и тут перед ними... По их рассказам, им предстала ужасная сцена — девушка сначала перегрызла горло этому парню, после чего, вырвав у него из груди сердце, принялась пожирать его...

Заложив руки за спину, Ито на полшага отступил от постели и стал вглядываться в лицо спящей мертвым сном девушки. Если бы она сомкнула губы, никто не мог бы подумать, что за ними скрываются четыре безобразных клыка — сверху и снизу. А стоило губы чуть-чуть подкрасить, и они выглядели бы прелестными лепестками... На уровне плеч девушки на полу валялась жесткая, как у диких животных, светло-коричневая шерсть. От подушки исходило особенно сильное зловоние — все тот же запах мочи, который ударил в нос посетителям, когда они входили в комнату.

— Опасаетесь, что она может наброситься на нас? — спросил Ито. — Но не слишком ли это — заковывать девочку в железо?

— Если бы только наброситься... — печально покачал головой доктор Юин. — Она поднимает эту кровать. Более того, она разбивает скалы и разбрасывает камни. Вот вы вчера говорили о землетрясении, не так ли? Так знайте же, здешние места сложены из очень древних пород и на протяжении многих веков здесь не было землетрясений!..

— Понятно... — Ито сложил руки на груди, погладил подбородок. — Так вот в чем дело... В таком случае вам следовало приглашать не меня, а заклинателя, изгоняющего злых духов, экзортиста...

— Все так думают. Поначалу мы сами так считали, — сказал главный врач Кубичек, обходя постель. — Ито-сан!.. Теперь настал момент внести полную ясность. Если вы сочтете, что это — не ваша пациентка и решите умыть руки, что ж, мы не станем вас удерживать. Вам будут оплачены путевые расходы в обе стороны, а также комиссионные за потерянное время, за поездку в столь отдаленные места, мы также распорядимся, чтобы вы могли попасть на завтрашний проходящий авиарейс. Прошу понять нас — мы умышленно утаили от вас некоторые важные детали. Вместо того чтобы с самого начала разъяснить вам суть дела и тут же получить отказ, мы позволили себе заполучить вас сюда, чтобы вы на месте могли осмотреть нашу пациентку. Здесь вы имеете возможность сделать окончательный выбор... Что же касается экзортизма, то мы уже трижды проделали эти процедуры. Мы приглашали католического священника, из Юго-Восточной Азии вызывали буддийского монаха, принадлежащего к тайной религиозной секте. Оба они погибли у нас. Наконец, из мусульманского мира к нам приезжал из Афганистана единственный оставшийся в живых специалист из секты исмаилистов, но тот сошел с ума и стал полным инвалидом. Его содержали в особой палате нашей больницы, но он бежал оттуда совершенно голым и бесследно исчез.

Доктор Юин с беспокойством следил за выражением лица Ито. А тот, со сложенными на груди руками, отошел от изголовья больной девушки.

— Коль скоро речь шла об «одержимости», так надо было говорить с самого начала... — сказал он после продолжительного раздумья. — Такой опыт у меня был. Мне действительно приходилось заниматься подобными случаями, но только в качестве исключения, это не моя специальность...

— Вы правы... — со вздохом сказал главврач, направляясь вместе с ним к выходу. — Итак, я позвоню в авиакомпанию и попрошу, чтобы завтра их самолет пролетел над нами. Если вы не возражаете, было бы хорошо, чтобы вы побывали в этой комнате ночью. Случается это с ней в разное время, но, если начнется, хотелось бы, чтобы вы разочек понаблюдали...

— Можете не звонить в авиакомпанию... — сказал Ито уже в дверях. — Лучше покажите мне, как настроен преобразователь... Теперь, когда ситуация разъяснилась, я хотел бы получить 50-процентную надбавку к моему гонорару. Это плата за риск. Если же...

— Если же... если в ходе поиска вы нападете на след и будет найдена важная для нас зацепка, то вам будет выплачено вознаграждение в размере десяти тысяч долларов, — беспечным тоном, как ни в чем не бывало, проговорил главный врач в маленькой комнате перед машинным залом: пока одна дверь закрывалась, другая должна была открыться. — Если же вы заявите о согласии продлить время исследования, то, разумеется, за этот период я выплачу вам 50-процентную надбавку... а уж если вам удастся добиться чего-то значительного, выйти на разгадку феномена, то вы получите сто тысяч долларов.

— Вы сказали — сто тысяч? — названная сумма явно поразила Ито. — Это серьезно?

— Все это можно зафиксировать в контракте...

— Эта девушка... Мария К., она что — из семьи миллионеров?