Лекция 3 юношеская личность 5 страница

И энергия, которую она дает, тоже тоньше. Она способна его воспламенить, сделать жизнь интересной — так, что человеку не жалко тратить на нее большие душевные силы. Одного знаменитого человека, который очень многое в жизни сделал, спросили, как ему удалось этого достичь. Он сказал, что с детства воспитывал в себе способность с интересом заниматься любым делом, которым ему приходилось заниматься! Но это, я от себя добавлю, легче сказать, чем сделать. Скорее всего, он уже с детства находился на уровне зрелой личности, и его внутреннее «я» как раз и подсвечивало ему те ценности и те занятия, которым он предавался. Хотя в принципе они могли быть, если смотреть общепринятыми глазами, скучными. Но внутренняя подсветка работала у него постоянно.

У зрелой личности есть глубинное чувство «своего» и, соответственно, «чужого», которое касается любых ее программ действий — но оно касается не уровня конкретного поведения, а уровня длительных программ. И то же самое относится к ее этике. Для этого человека характерно острое этическое чувство и чувство стиля. Он чувствует, что вот так, в таком стиле он может себя вести, а в ином стиле — нет. Объяснить, почему так, он, вероятно, не сможет, но эти ощущения у него очень отчетливы, и этим он отличается от юношеской личности.

У зрелой личности есть глубинное чувство собственной индивидуальности, которая раскрашивает весь мир ценностей и позиций человека так, что «свое» светится, а «чужое» — тусклое. И эта подсветка — один из существенных признаков того, что человек попал на уровень зрелой личности.

Эта подсветка не означает, что человек вообще отрицает «чужие» ценности, программы и убеждения. Кто-то другой может ими заниматься или на них стоять — но не он.

Его чувство «своего» — это не просто ощущение принадлежности, это еще и особая тонкая энергия, исходящая из внутреннего «я», трансформирующаяся в душевные силы, которые человек может тратить на занятия различными своими проектами — до тех пор, пока он ощущает их как свои. Но, я повторяю, эти ценности и программы внутри него не вполне согласованы друг с другом и освоены им лишь частично. Его ощущения «своего» и «чужого» носят все-таки общий характер, и в рамках того, что он считает своим, какие-то элементы и фрагменты могут быть и чужеродными — особенно на уровне конкретной жизни.

Самоощущение. Что есть у зрелой личности? У нее есть место в мире. Ей не надо это место искать, она уже это место занимает. И у нее есть внутреннее основание на то, чтобы это место занимать, очень глубокая внутренняя санкция на свою жизнь в целом, на занятие тем или иным видом деятельности, и эта санкция подсвечивает ее жизненные программы с такой силой, что они обретают авторитет для всех окружающих.

Что я имею в виду? Есть такие виды занятий, которые априорно социально санкционированы. Например, преподавание иностранных языков. Для того, чтобы преподавать иностранные языки, достаточно окончить соответствующий вуз, получить диплом — и у вас с точки зрения социума есть моральное право честно выученный в институте иностранный язык преподавать. Или, например, если вы умеете строить деревянные дома, то вы можете взять молоток, пилу и прочие инструменты и заняться строительством, и никто вам на моральном уровне никаких претензий предъявлять не будет.

Но есть другого рода занятия, которые социум априорно подвергает сомнению. Например, это занятия целительством. Или психотерапией. Или вообще занятия одного человека другим человеком. Здесь мне не раз приходилось слышать разного рода сомнения и упреки — например, за саму идею целительской и психотерапевтической практики. И особенно за занятия лечением.

Общесоциальный взгляд на эту тему заключается в том, что у врача есть моральное право заниматься болезнями в рамках того, чему его учили. Однако в медицине человеческое тело рассматривается как достаточно сложная, но неодушевленная машина. Конечно, есть врачи, как говорится, от Бога, которые, несмотря на свое образование, ощущают тело все-таки как живое и обладающее определенным разумом, но их не так много, гораздо меньше, чем врачей с дипломом, скажем так. И у них действительно есть внутренняя санкция на то, чтобы принимать ответственные решения, касающиеся жизни другого человека. Особенно это касается травматологов, хирургов, тех врачей, которые взаимодействуют с человеком, когда его жизнь висит на волоске. Но для того, чтобы принимать ответственные решения, касающиеся других людей, обязательно нужно иметь достаточно сильную внутреннюю санкцию. И она может быть, в принципе, лишь у зрелой личности. На более низких уровнях развития личности она не может появиться, и это надо хорошо понимать. Но зрелая личность может быть психологом-практиком, может быть врачом, может быть кем-то еще, от кого непосредственно зависит человеческая жизнь и судьба. Но вообще для того, чтобы вмешиваться в чужую жизнь, нужно иметь соответствующую санкцию, а ее не может дать социум — ее может дать только внутреннее «я» человека, причем достаточно проявленное.

На уровне зрелой личности это становится возможным. У этого человека есть ощущение, что у него есть сила, которой в какой-то степени он управляет, и которая в большей степени владеет и управляет им. Эта сила дана ему по праву рождения (дана Богом, скажет религиозный человек), и она нужна для мира. И у него есть достаточная ответственность для того, чтобы ее укрощать и ею управлять и, в частности, с ее помощью адекватно воздействовать на мир. И человек ясно понимает, что если он не будет этим заниматься (хотя это нередко и рискованное занятие), то в мире будет хуже, чем, если он этим заниматься не будет. Он знает, что не имеет права подавить в себе свой талант, упустить открывающиеся ему возможности.

Это самоощущение у зрелой личности очень сильное, и оно ею как бы излучается вовне. Другие люди его хорошо чувствуют, и у них не возникает возражений. Например, они абсолютно доверяют этому человеку в рамках его профессии — именно потому, что они чувствуют, что за его поведением, за его квалификацией стоит достаточно проработанная личность, которая единосущна Богу. Другими словами, у окружающих создается впечатление, что через этого человека идет Божественная сила. И это ощущение от зрелой личности идет очень отчетливо, так что сомнений не возникает.

Самосознание. Зрелая личность ощущает свое «я» как устойчивую платформу. Если на уровне юношеской личности это был маленький корешок или точка опоры, то у зрелой личности это большая и устойчивая платформа, на которую водружаются все ее ценности, и которая их хорошо держит.

И одновременно «я» является для этого человека источником наиболее важной и наиболее ценной энергии — самой тонкой из всех возможных, которая подсвечивает все его ценности, делает их реальными, настоящими для него, так что он не будет подвергать сомнению ни сейчас, ни позже. Эта энергия никогда никуда не девается и постоянно питает все его жизненные программы.

Здесь нет проблемы утраты веры, если говорить про веру в себя или веру в Бога. Эта вера у этого человека есть постоянно, и он знает, что она пребудет и дальше.

Она питает все его жизненные программы — но, я повторяю, не целиком. Где-то они подсвечены ей хорошо, где-то похуже, а на местах стыка различных программ и ценностей иногда возникают неприятности. Но, тем не менее, у него есть постоянная уверенность в себе и в своих программах.

У него есть ощущение, что в его программы иногда вмешиваются какие-то чуждые элементы. Ему близок образ «эйцехоре» — по Даниилу Андрееву, это семя дьявола, которое враг человеческого рода внедрил прямо в земную карму и во всех людей. Это представление вполне соответствует самосознанию зрелой личности, которой нередко кажется, что есть какая-то такая червоточинка в ее (в основном-то правильных) программах, которая их разъедает каждую по отдельности и не дает им объединиться в единое целое.

На этом уровне эзотерик иногда начинает рассуждать про участие черного мага в его судьбе и делах. Или, если он знаком с астрологией, он будет говорить про двенадцатый дом, про области жизни, где силы вкладываются, а должного результата нет, или возникают явно искусственные ограничения. Если это оккультист, он будет говорить про эволюционные хвосты, которые над ним тяготеют, и т. п.

Но все эти образы, все эти представления следует правильно понимать. Когда про черного мага говорит, например, инфантильная личность, это совсем не то же самое, как когда про него же говорит зрелая личность. Вы понимаете, в чем разница? У инфантильной личности черный маг появляется и сжирает ее целиком, одномоментно. А у зрелой личности черный маг чинит какие-то мелкие (или средние) неприятности, но они не могут сдвинуть ее с занимаемых ею позиций и сбить ее с пути.

Таким образом, для самосознания этого человека характерно то, что его буддхиальное тело, если сравнить его со зданием, освещено достаточно ярко. По крайней мере, его фасад освещен всюду. Его ценности подсвечены, все его жизненные позиции, он чувствует, в основном правильные. А каузальное тело у него пестренькое: местами оно яркое, в особенности в тех местах, где идут события, относящиеся к одной его жизненной программе — здесь он чувствует себя потверже. А в тех случаях, когда идут переходы (то, что в астрологии называется восьмым домом) от одного эгрегора к другому, от одной жизненной программы к другой, где сталкиваются разные программы действий, разные ценности — в этих ситуациях у него возникают сложности. здесь он порой плохо понимает, что происходит и что его «я» хочет ему сказать.

Для него ничто ценностное не случайно, ибо на каждую его ценность есть санкция его «я», которая им непосредственно ощущается. Но что касается событийного потока, то тут у него есть интуиция, он о чем-то иногда догадывается, но полной уверенности у него нет. У него в жизни могут быть ситуации, даже периоды, когда ему не вполне понятно, чем он занимается, он не чувствует внутреннего смысла своих конкретных действий- как будто в его жизни появился чужой кусок.

Что такое для него его «я», его личность? Это, в первую очередь, творческая инстанция, которая двигает его куда-то, требуя от него психологического развития, ожидая от него реализации достаточно сложных программ и подготовки к ним — подготовки в первую очередь психологической.

И именно на уровне зрелой личности становится понятной та энтелехия, о которой я вам говорил в связи с работами Джин Хьюстон, помните? Энтелехия — это некоторое общее целеполагание в жизни человека. У этого человека не просто есть какие-то ценности, которые подсвечены его внутренним «я», у него есть глобальное ощущение жизненного пути, то есть представление о том, что он откуда-то вышел и куда-то должен прийти, что его по жизни ведет единый связный сюжет, который с течением времени меняет или модифицирует его ценности. Он в возрасте сорока лет может скептически относиться к себе 20-летнему, но он никогда не скажет, что он себе 20-летнему не подал бы руки. У него есть ощущение, что он 40-летний вырос из себя же 20-летнего, и за этим стоит Божественная мудрость.

Он ощущает внешнюю силу, которая тонко двигает его жизненный сюжет: с одной стороны, апеллируя к его психике, к его позициям, основным жизненным взглядам, убеждениям, но и в не меньшей степени формируя основной костяк и сюжеты его внешней жизни.

Он двигается по дороге, он вышел на путь. Это более чем серьезная вещь. Юношеская личность ни на какой путь еще не вышла, она может блуждать в темноте, познавая себя как угодно, но без особенного результата. Здесь же ситуация совершенно иная. Здесь у человека нет свободы перемещений, и поначалу это очень болезненное переживание. У людей, выходящих на уровень зрелой личности, возникает острое ощущение контраста: с одной стороны, яркого света, который есть в жизни, а, с другой стороны, ужасного дискомфорта, потому что ты лишаешься свободы, свойственной юношеской личности, к которой ты привык и в течение многих лет ей наслаждался, сам того не подозревая. А тут оказывается, что свобода была и куда-то делась. У зрелой личности на пути постоянно идут какие-то тонкие знаки, и если она на них не обращает внимания, и пытается свернуть куда-то вбок, то обнаруживает, что по краям дороги находится очень даже ощутимый бордюрчик, об который она спотыкается и летит навзничь и сильно ушибается, а потом обнаруживает, что следом едет трактор, и при виде этого трактора человек быстро подхватывается и идет уже в нужном направлении — потому что понимает, что иначе трактор его попросту переедет.

Для зрелой личности характерно ощущение энтелехии, то есть целенаправленности ее жизненного пути, и не просто целенаправленности, а необходимости всех программ, которые человек фактически ведет, и полной невозможности взять их и сломать или уйти прочь. И этим он отличается от подростковой личности, которая свою жизнь поломать может. У Станислава Ежи Леца, знаменитого польского сатирика, есть такой афоризм: «Он сломал свою жизнь. И теперь у него две хорошие, приятные и красивые жизни». Однако у зрелой личности так не получается.

И если она начнет ломать свою жизнь, то судьба ей покажет, где она на самом деле находится, и в какой мере ее жизнь едина, причем покажет это в совершенно недвусмысленной манере.

Так иногда бывает у человека, который не отработал свою судьбу на родине. У него могут быть разные отношения со своей родиной: например, ему может казаться, что она не дает ему реализоваться как личности. Но когда он едет в эмиграцию, то он уже на своей шкуре понимает, что такое тоска по родине, что такое ностальгия. Иногда он обесточивается полностью, вплоть до самоубийства. И это значит, что человек не прочитал знаков, что ему было нельзя или еще рано ехать. Он услышал голос своего внутреннего «я» недостаточно ясно, или не отреагировал должным образом.

Я хочу подчеркнуть, что то, о чем я говорю — это очень тонкие вещи. Это не столько даже способ осознания, сколько способ интерпретации. Человек может фактически родиться и воплотиться на уровне зрелой личности, но при этом его самосознание может до нее не доходить. У него, например, может быть иллюзия, что он является подростковой личностью. Тогда, если вы проведете с ним соответствующую беседу, он скажет: «Да, теперь я понял, чего мне не хватало. Я не слушал своего внутреннего голоса, который мне ясно говорил, что я должен делать это, а не это».

Так вот, подростковая личность прекрасно может не слушать своего внутреннего голоса, у нее его на самом деле и нет, а то, что она слышит внутри себя — это голоса разных демонов или эгрегоров. А вот зрелая личность не может себе позволить не слушать свой внутренний голос, тем более, что он звучит у нее внутри достаточно ясно.

Для этого человека основной жизненный идеал, жизненная миссия — это не просто данные ему реальности, которые он в какой-то момент обнаруживает совершенно конкретно. Это еще и реальная сила, которая ведет его по жизни и против которой он ничего сделать не может.

Махаяна и хинаяна. В связи с этим я могу рассказать вам универсальный сюжет, который в Индии материализовался как разветвление одной из ее ведущих религий, а именно, буддизма. Вопрос сто и т о том, как человек понимает свой жизненный путь. На уровне зрелой личности путь хинаяны («малой колесницы») и путь махаяны («большой колесницы») уже качественно различаются.

Путь хинаяны — это путь архата. Архат — это святой отшельник. Это человек, который занимается исключительно самим собой, своим внутренним ростом, концентрацией своей энергии. Он удаляется в скит, он так или иначе становится потребителем социальной энергии, потому что кто-то его кормит; он, может быть, не так и много ест, но все равно: он занимает какое-то место в мире, ничего (специально) для мира не делая. Он растет сам над собой, занимается собственным развитием, совершенствованием. На каком-то уровне он обретает способность творить чудеса, на высшем уровне он становится свободным от перевоплощений и находится в состоянии нирваны неопределенное время. Но он ничего не делает для людей и для мира — по крайней мере, прямо. Другое дело, что вокруг него есть определенная аура, и если вы там окажетесь, что-то будет с вами происходить. Но это как бы побочный эффект его жизни.

А путь махаяны, или большой колесницы, — это путь человека, который, не будучи просветленным, двигается к просветлению, к освобождению от кармы вместе со всеми остальными живыми существами.

В принципе, человек, по основной идее буддизма, проходит две стадии. Сначала он занимается собой и становится архатом. А после этого, когда он уже получает возможность свободно воплощаться, не находясь в зависимости от земной кармы, он уже добровольно, из любви к живым существам, воплощается и живет рядом с ними и их чему-то учит. Воплощается, например, в виде будды или боддхисаттвы, или просто очень высокой души, которая все свои проблемы решила и теперь занимается окружающими.

Но такая философия оказалась недостаточной. И была разработана концепция махаяны, согласно которой, человек даже немножко (допустим, на одну ступеньку) поднявшись над окружающими, еще не будучи совершенством, не будучи архатом и просветленным, тем не менее, может заниматься помощью другим существам, в том числе человеческим, помогая им в их жизни и развитии.

Так вот, хинаяна и махаяна — это два совершенно разных пути. У них разная этика, разные технические средства. И это не то, что свойственно именно буддизму или, допустим, Индии. Эти два основных сюжета для зрелой личности всегда четко представлены, независимо от места ее обитания и вероисповедания. Человек может во внешнем мире заниматься деятельностью, которая упорядочивает мир и как-то для него полезна, но, тем не менее, вполне может быть, что его основной акцент стоит на развитии собственного «я», на решении внутренних проблем. И именно для этого он и раскручивает все свои внешние сюжеты, а не для блага живых существ, населяющих мир.

И этот акцент очень четко ощущается и самим человеком, и окружающими.

При этом человек может быть вполне творческим: писать картины или стихи, или самобытно администрировать свою фирму, но все его внешнее творчество будет для него вторичным. Для него истинные цели развития носят сугубо внутренний характер. Они относятся только к нему самому. В этом нет ничего зазорного, я повторяю, это один из двух возможных путей развития. Но лучше, чтобы человек это понимал. Потому что зрелая личность, которая идет по пути хинаяны, бывает не в силах просто так или по внешнему указанию взять и вывернуться наизнанку и перейти на путь махаяны, когда человек реально занимается развитием и высветлением всего мира — или, по крайней мере, той своей окрестности, с которой он непосредственно взаимодействует.

Самоидентификация. Как этот человек себя воспринимает, как он отвечает на вопрос, что есть его личность? Здесь самоидентификация довольно высокая. Она выше, чем на уровне юношеской личности, и выше, чем на уровне интегрированной личности. Человек вышел на дорогу, он идет! Он чувствует, что его ведет его внутреннее «я». Какое у него может быть ощущение, с чем он себя идентифицирует? С перстом Божьим, который с неба на него указал и сказал: «Вот, се — человек!»

Он воспринимает себя как определенную элиту, как космического избранника. А те люди, которые находятся на уровне личности пониже — суть для него марионетки кармы или эгрегоров, или он может сказать про них еще более резкие слова. Однако совсем резких слов он не скажет, потому что человек, который по-настоящему высокого мнения о себе, частично распространяет свое самомнение и на других. Но он может видеть их как детей, а себя — как их отца или руководителя, будучи зрелым, состоявшимся человеческим существом.

С чем он себя идентифицирует? Во всяком случае, не со своими ценностями. Он идентифицирует себя с тем, что их организует и направляет. Это некоторый присущий ему и только ему особый взгляд на мир, который он постепенно вырабатывает, это некоторый особый способ воздействия на мир, особые инструменты этого воздействия, особый талант, который выражается в стиле, в почерке, тонкостях его индивидуальности, и проявляется во всех сферах его жизни.

Но все это звучит на буддхиальном плане, то есть не на уровне конкретного поведения, а на уровне глобальных программ. Человек пришел внести в мир свою индивидуальность, и он ее вносит, но он не может это сделать одномоментно. Его позиция приблизительно такая: «Я могу многое, но не сразу». Он знает, что если он, например, родился архитектором, он может преобразить свой родной город. Он создаст в нем инфраструктуру, он выстроит в нем дома и улицы, в общей сложности которых выразится его «я», его личность. Но она не выразится в одном конкретном доме: тут он еще слабоват. Она выразится лишь в достаточно длительной программе его деятельности.

Но ощущение, что он есть особая личность с особой миссией, присутствует в нем всегда. Вообще, он человек достаточно тяжелый. Он может быть учителем, даже неплохим учителем, но переносить его общество сложно. Он скажет: «Я женился», — примерно так же, как глава пантеона греческих богов сказал бы про себя: «Я, Зевс, женился».

И в каком бы направлении он ни двигался, он ощущает, что есть некоторая никому другому не присущая особенность его личности, которая отчетливо проявится через некоторое время, когда он, что называется, развернется. И это действительно так и есть. Это не самообман. Действительно, все его длительные программы обладают определенным общим качеством — следом его индивидуальности. Но они могут быть при этом совершенно разными. Глазами стороннего наблюдателя найти это сходство, найти тот единый почерк, который собирает вместе всю его судьбу, может быть достаточно трудно.

И ему самому интересны не какие-то конкретные, локальные деяния и впечатления, а достаточно длительные программы, в которых успевает реализоваться его личность, и в которых он успевает установить свой взгляд на мир. Я в прошлый раз вам говорил, что личность — это, прежде всего, — индивидуальный взгляд на мир, то есть мировосприятие, и лишь во вторую очередь — мировоздействие. Так вот, индивидуальное мировосприятие этого человека устанавливается далеко не сразу. Сначала его нет. И только когда он некоторое время его формирует, он начинает чувствовать подсветку своего внутреннего «я». Лишь через некоторое время он чувствует, что смотрит на мир не так, как смотрят все остальные. Но какое-то время для раскрутки, для перехода с уровня каузальных, локальных впечатлений на буддхиальный сюжет ему необходимо. И тогда ему становится интересно: он ощущает почерк своей индивидуальности, который в жизни интересует его, может быть, больше всего, независимо от того, выражается ли этот почерк на материале его внешней или внутренней жизни.

Самоценность зрелой личности порой доходит до мании величия. Она переживает свой выход на путь, и ничего важнее этого для нее нет. И ее переживание внутреннего «я» как мощного прожектора, который ярко освещает ценности, настолько сильное, что человек ничего не может этому противопоставить. Как говорят, что творческие люди интересуются только одним объектом, а именно: собой. Однако дело здесь не в творчестве, а в уровне личности. У зрелой личности есть очень сильный соблазн: всепоглощающий интерес к себе в любом длительном процессе, в котором человек принимает участие.

Для инфантильной личности тоже характерен всепоглощающий интерес к себе, но он, во-первых, поверхностен, а во-вторых, не относится к длительным процессам, он существует в каждый данный момент времени. И, кроме того, этот интерес может быть полностью экстравертирован, то есть обращен на мир: инфантильная личность на какой-то момент может полностью сосредоточиться на чисто внешнем объекте. Здесь же, у зрелой личности, все гораздо серьезнее. Она глубоко загружается в любой достаточно длительный процесс, в котором принимает участие, и ищет в нем себя, и видит в этом глубочайший смысл.

Иногда это может быть и совершенно деструктивно, так что человек в результате окажется в сумасшедшем доме. А может быть и конструктивно, и результат определяется, в конечном счете, уровнем ответственности человека и качеством проработки тем, за которые он берется. Люди, населяющие сумасшедший дом с диагнозом «мания величия», — это часто люди, наделенные очень мощным ощущением своего «я», и иногда это потенциально зрелые личности, но их потенциал не смог развернуться. Мало ощущать свое «я», мало ощущать подсветку им своих программ; нужно еще понимать, где ты находишься: в самом начале своих программ или в их конце.

Если у человека действительно есть большой трудно реализуемый талант, то это часто видно по гороскопу: о нем свидетельствуют напряженные аспекты высших планет. Такой человек нередко сам себе выдает начало своего пути за его конец. Действительно, если у человека есть наполеоновский комплекс, то он, скорее всего, способен на великие дела. И если он их не свершает, то это значит, что он поленился провести предварительную подготовительную работу, а также ему не хватило самоотверженности и еще многого другого — и, короче говоря, путь был не пройден. Но просто так идея собственного величия никому в голову не придет, уверяю вас! Впрочем, само по себе ее наличие не означает обязательно высокого уровня личности: эта идея может быть свойственна и инфантильной, и подростковой личности, но в этих случаях ее чаще всего наводит ведущий человека эгрегор. Вы спросите, как отличить истинное чувство своего величия от ложного? Один из признаков заключается в том, как человек это чувство переживает: тяжелеют ли у него голова и плечи под грузом ответственности или, наоборот, воспаряет ли он духом, воображая открывающиеся перед ним возможности личного потребления?

И самое трудное, что предстоит зрелой личности, — это поверить в иллюзорность своего «я» в соответствии с указаниями Будды. На четвертом уровне это труднее, чем на любом из остальных четырех описываемых мной уровней. Кстати говоря, есть еще шестой уровень, который я вам подробно рассказывать не буду, но который вы сами когда-нибудь сможете прожить, я надеюсь. Я назвал его «реализованная личность». Но из всех этих уровней именно на уровне зрелой личности тяжелее всего поверить в слова Будды, который говорил, я напоминаю, так: «Неправильно говорить: «Я гуляю». Следовало бы сказать: «Происходит прогулка».»

Другими словами, Будда учил, что не существует такой вещи, как личность. В каком смысле она существует, в каком смысле не существует — этот вопрос решается лишь на следующих уровнях развития личности. Но на четвертом уровне, на уровне зрелой личности, поверить в иллюзорность «я» совершенно невозможно. Оно для человека слишком ярко представлено и слишком действенно.

Вот на следующем, на пятом уровне оно делается уже полегче. И сам человек делается полегче. А зрелую личность переносить рядом с собой, прямо скажем, тяжело.

Самомнение. У каждого человека есть свое самомнение, которое на что-то опирается. И бессмысленно говорить про плохое и хорошее самомнение. Надо понять, что для человека стоит за его самомнением. И у зрелой личности здесь есть определенная двуплановость.

С одной стороны, этот человек опирается (и это, наверное, главное для него) на звучание своей индивидуальности в своих программах. Когда он проводит какую-то программу, то через некоторое время в ней начинает звучать его неповторимая индивидуальность, и она для него ценна.

Но, с другой стороны, он обращает внимание и на качество самих своих программ. Он, как правило, не фиксирован на своем внутреннем мире, на своем внутреннем ощущении. Для него важно качество программ, которые он ведет во внешнем мире, и его внутреннее «я» следит за его адекватностью. Он может иногда предпринять специальные усилия, чтобы его программа была выполнена получше, даже если ему кажется, что его индивидуальности в ней от этого будет меньше.

Референтный круг зрелой личности, как правило, устойчив. Он состоит, с одной стороны, из специалистов, которых она тщательно подбирает, которые хорошо знают свое дело и то, чем она занимается, и, с другой стороны, из старых, проверенных друзей, с которыми у нее сложились устоявшиеся отношения, и которые, как она чувствует, не случайные люди, а как бы экстериоризации или варианты ее личности. Дон Кихот и Санчо Панса.

И, кроме того, самомнение зрелой личности основано на внутреннем развитии, на познании ее собственного «я», и это для нее не менее (а чаще более) важно, нежели внешние наработки и заслуги. На этом уровне для человека становится совершенной реальностью такая вещь, например, как канал, то есть проработанный талант, развитая способность к устойчивой связи с тонким миром.

У меня иногда на встречах с читателями кто-нибудь из эзотериков, из числа кто понахальнее, задает такой вопрос: «А у Вас, Авессалом Бонифатьевич, канал есть?» Я обычно говорю, что нет у меня никакого особенного канала, и что все, что написано в моих книгах, я сам лично придумал. А иначе тут же скажут: «Да, ему легко, у него летающая тарелка над домом зависла и всю информацию транслирует». А я объясняю, что нет у меня такой летающей тарелки, а есть талант теоретика, который дает мне соответствующие склонности и определенную настройку внимания — внешнего и внутреннего.

Для зрелой личности то, что эзотерики называют словом «канал», есть совершенная реальность. Для инфантильной или подростковой личности понятие канала, то есть проработанного таланта, не существует или представляет собой нечто неопределенно-аморфное. Сами эти понятия им не вполне ясны. А для зрелой личности совершенно понятно, что внутреннее «я» не может быть реализовано непосредственно, поскольку его энергия слишком тонка. Оно реализуется в определенных талантах, в определенных способностях человека, которые прорабатываются до известного уровня совершенства, когда человек в чем-то делается профессионалом.