Навстречу внутренней природе 2 страница

Ценностные кризисы и проблемы. Иногда к терапевту приходят люди, ставящие проблему не на уровне бытовой жизни, а на уровне ценностей и глобальных мировоззренческих установок. «Я не знаю, как надо жить; ценности, которые у меня были, больше меня не устраивают, а какие возможны иные, новые, где их искать, я не знаю». Это тоже профессиональный хлеб психолога, особенно астролога. Но здесь нужно понимать, что под ценностным пластом обсуждения действительно лежит вся реальная жизнь человека, и даже маленькие изменения ведут к колоссальным изменениям ее в целом.

Проблемы смысла, личностного ориентирования, самопознания. Проблема смысла — это очень интересная вещь. Человек может воспринимать большую часть своей жизни, не задумываясь о том, что в этой части вообще заключен какой-то смысл. Живет себе и живет. А потом он обнаруживает, что для него эта часть жизни стала бессмысленной. Но она и раньше была бессмысленной, вообще-то, но вдруг эта бессмысленность почему-то для него акцентируется. И человек идет за помощью к психотерапевту, и просит: объясните мне, какой смысл в моей жизни? И здесь очень важен язык, который выбирает терапевт. Потому что этот язык может помочь, а может, наоборот, помешать.

Вот один из самых тяжелых случаев моего психологического консультирования. Пришла женщина, которая вскоре после брака потеряла мужа (он погиб в автокатастрофе), потом родился ребенок, девочка, которая прожила лет восемь и умерла от опухоли мозга, и женщина осталась совершенно одна. У меня с ней была примерно двухчасовая консультация, и она лила слезы все эти два часа подряд. И мы разбирали с ней ее отношения с мужем и с дочерью. С тех пор, как девочка умерла, прошло лет десять, но травма лежала на матери, как будто вчерашняя, хотя она за это время и в психбольнице сколько-то времени лежала, и длительное время провела в полном одиночестве.

Что меня поразило? То, что ко мне на прием пришла фактически совершенно замужняя женщина. Я всю жизнь консультирую по семье и браку, можно сказать, стихийный специалист по этому вопросу, и я могу, глядя на женщину, сказать, замужем она или нет фактически, то есть имеется над ней мужская защита или нет (независимо от того, каков ее официальный брачный статус). Так вот, она производила впечатление женщины, которая находится глубоко замужем. Над ней ощущалась фигура мужа, который ее любит, о ней заботится, за ней присматривает. У такой женщины совершенно определенное поведение, определенные реакции на мир и социальное окружение, любой практик их хорошо знает, и они у нее были именно таковы. И при ближайшем рассмотрении выяснилось, что именно так оно и было. Ее муж, который погиб вскорости после свадьбы, когда она еще не успела в нем разочароваться, в ее сознании остался с нею и был при ней постоянно, всегда. Она все время с ним о чем-то разговаривала, он давал ей советы, как-то о ней заботился. И мне пришлось, не знаю, правильно я сделал или нет, но я заставил ее полностью отпустить мужа, сказал ей, что она нужна другим, живым людям, и, посмотрев гороскоп ее дочери, я тоже нашел какие-то слова, чтобы она приняла то, что произошло. Тут была действительно проблема смысла: ей было непонятно, почему ее муж погиб, почему ее дочка умерла. Проблема была не в том, чтобы сказать ей этот смысл. Любой религиозный человек, любой стихийный философ может абстрактно найти этот смысл в два счета. Это не проблема. Проблема заключалась в том, чтобы найти в происшедшем с ее близкими такой смысл, который бы стал смыслом для нее. Чтобы она поняла, что ее трагическая судьба наполнена для нее смыслом. И, по-видимому, мне удалось это сделать, потому что через год я узнал, что она забеременела и в других отношениях в ее жизни явно что-то произошло. Она сдвинулась с позиции, где раньше устойчиво находилась.

Личное ориентирование. Следующий момент, близкий к теме смысла, это личное ориентирование. Это то, чего многим людям не хватает, но нередко они долгое время живут, этого не осознавая, и лишь спустя значительное время они понимают, что до них плохо доходит происходящее с ними и вокруг них. Что-то происходит, но они не успевают правильно среагировать, встать в нужную позицию, так сказать, правильно расположить начало вектора своего внимания. И вот здесь у психотерапевта возникает очень сильное искушение, с моей точки зрения, ложное, — это навязывать (или хотя бы предлагать в качестве одного из возможных вариантов) клиенту свое видение ситуации, навязывать свой способ ориентирования в среде, то есть выступать в роли советчика. (Вообще, в каких ролях выступает терапевт, мы еще с вами поговорим). В принципе, лозунг психотерапевта, с моей точки зрения, должен звучать так: «Я научу вас жить вашим умом».

Самопознание. И то же относится к самопознанию. Самопознание другого человека — это очень интимный процесс, который можно лишь очень косвенно направлять, но не предписывать его направление или определять конечный пункт.

Следующая возможная цель терапии — осознание элементов подсознания и лучшее самопонимание человека. Иногда человек понимает, что его по жизни ведут какие-то программы, которые ему самому не очень нравятся, — таковы, например, сюжет неудачника, сюжет жертвы противоположного пола, — есть масса таких разрушительных сюжетов, в которые человек из раза в раз попадает и, несмотря на все усилия, не в состоянии из них вырваться. И он понимает, что, вероятно, у него в подсознании есть какие-то негативные тенденции, может быть, отрицательные ценности, которые ему хотелось бы осознать и что-то с ними сделать.

Хотя, заметьте, это совершенно не одно и то же. Очень часто человек осознает, что у него внутри есть, но от этого мало что меняется. В современной психологии есть вера в магическую силу осознания, которая в большой степени привнесена трудами современных интерпретаторов восточной мистики, но последняя несколько тоньше, чем это можно подумать, читая ее современные переложения. Действительно, осознание в некоторых случаях — громадная сила. Но совершенно не всегда проблема, будучи осознанной, от одного этого решается. Привожу пример.

Человек может осознавать, что очень ленив. Но от этого осознания до преодоления своей лени как таковой, до выработки у себя такой добродетели, как умение трудиться, очень далеко. И я не думаю, что чисто психотерапевтическими методами можно, например, выработать у себя трудолюбие. Здесь необходима еще и какая-то конкретная работа. Точно так же как, я подозреваю, занимаясь одними лишь медитациями, нельзя выучиться играть на фортепиано. Тут нужно еще провести достаточное количество часов времени за инструментом. И хотя медитации, может быть, и сократят это количество часов, но все-таки не до нуля.

Коммуникация. Еще одна важная цель терапии — это совершенствование коммуникаций человека с собой и с другими. И это, наверное, самое распространенное, с чем приходят к психотерапевту. То есть к нему могут приходить с чем угодно, но он быстро видит, что клиент не умеет общаться. Не умеет корректно вести себя в своем внутреннем мире, не умеет общаться с людьми, которые его окружают. Он их совершенно превратно понимает, во-первых, и совершенно превратно подает себя, во-вторых.

Много раз в моей жизни мне приходилось делать следующее замечание (и мужчинам и женщинам). Женщинам я говорю так: «Понимаете ли вы, что на каждого мужчину вы смотрите так, как будто вы в него безумно влюблены?» (Причем окружающие бывают полностью согласны с этой оценкой.) А женщина наивно хлопает глазами и говорит: «Неужели я произвожу такое впечатление? Да никогда бы так не подумала. А почему это они так меня воспринимают? Я просто-напросто...» И дальше идет внутренняя интерпретация того, что женщина делает: «Я всего лишь показываю ему, что я его вижу». Или: «Я показываю, что я слегка им заинтересована». Ничего себе «слегка»! И точно так же неадекватно ведут себя многие мужчины, особенно из числа пользующихся успехом у прекрасного пола. Конечно, мужчины используют иные приемы, они не столько бросают пылкие взгляды (хотя и это случается), сколько начинают повышенно целеустремленно вести себя по отношению к данной особе женского пола. Настолько целеустремленно, что у женщины не возникает сомнений в том, что именно происходит, и насколько он в нее безумно влюблен. А зря, между прочим, у нее нет сомнений. Потому что он ничего не имеет в виду кроме того, что он непосредственно делает, а о своих чувствах еще не успел и подумать и хотя бы как-то их для себя обозначить.

Другими словами, умение понять другого человека — это еще и умение не приписать ему тех намерений, которых у него нет, умение (иногда) понять его буквально. А умение коммуникации это еще и умение понять, какие оттенки люди видят в вашем собственном поведении. Лично я, будучи Тельцом, может быть, слишком часто рассчитываю на то, что люди воспринимают мое поведение буквально. Ошибаюсь же я при этом всегда. Никогда ни мое, ни чье-либо другое поведение буквально не понимается. На него всегда навешиваются различные дополнительные смыслы — что человек якобы имеет в виду, что на самом деле стоит за внешним фасадом, и т. д.

Я не склонен считать, что это плохо, но так бывает всегда, и нужно это понимать, это видеть и стараться осознать.

Оттенки и обертона. Изучение обертонов — это основная задача психологии. Изучение не того, что происходит, а того, как оно происходит, то есть умение видеть и эффективно выражать те качества, те модальности, которые являются дополнительными к непосредственному поведению. В человеческом взаимодействии всегда есть прямой смысл поведения, а есть еще и то, чем и как человек его нагружает. И чаще всего люди нагружают свое поведение и воспринимают чужую нагрузку очень и очень несовершенно, и видят ее лишь фоновым зрением. Задача психолога — сделать это зрение прямым.

Проблема манипуляции. Сказать о человеке, что он манипулятор — это значит не сказать ничего. Все мы влияем на окружающих людей и подвергаемся этому влиянию.

Бывает манипуляция прямая, бывает косвенная. Бывает грубая, бывает тонкая. Бывает осознанная, бывает неосознанная. И когда человек приходит и говорит, что окружающие его плохо слушаются, то наша задача — найти его неосознанную, грубую, прямую манипуляцию как основной способ воздействия на окружающих и заменить ее. Заменить чем? Например, манипуляцией осознанной, тонкой и прямой — но в этом варианте ее обычно называют другим словом, например, говорят об управлении, просьбе, пожелании и т. п.

Один из самых простых способов описания манипуляций — это описание их модальностей. Мы манипулируем не только своими прямыми действиями. Когда начальник вызывает подчиненного и дает ему определенное задание, это — прямая манипуляция. Или, находясь в состоянии зависимости от другого человека, вы получаете от него пожелание, эквивалентное приказу, — это тоже прямая манипуляция, или управление вами. Но чаще всего манипуляции идут более тонким образом, например, интонацией.

Муж просит жену, чтобы она что-то для него сделала. Она отвечает ему: «нет». Однако это самое «нет» у нее существует в трех различных модальностях интонационного звучания. Ее «нет» может означать: первое — «нет, никогда»; второе — «может быть, если ты потрудишься и мне как-то это компенсируешь»; и третье — «да, но попроси повежливее». Все эти три варианта обозначаются соответствующими интонациями: жесткой, мягкой и чуть протяжной. И муж, в принципе, отлично эти три интонации знает и реагирует адекватно. Получив первое «нет», он отстает; получив второе «нет», он думает, стоит ему трудиться или не стоит; а получив третье, он просит повежливее. Но если он невнимателен, если он чем-то увлечен, он может перепутать. И тогда, соответственно, возникают конфликты и неприятности.

Какой тут совет терапевта? Если эти конфликтные ситуации возникают раз от раза, он посоветует данной семейной паре изменить способ коммуникаций, то есть посоветует жене либо выражать модальность отрицания явно (что в бытовом общении может быть очень неудобно), либо дать какую-то другую, не интонационную и более отчетливую для мужа акцентуацию модальности своего отказа. А мужу он посоветует быть более внимательным к своей жене, а также подумать на тему о том, насколько его устраивает сложившаяся ситуация. Тогда этот способ манипуляции перейдет в какой-то иной, который, скорее всего, будет устраивать пару больше. Но это совершенно не означает, что конфликты между ними окончатся. Потому что, как я вам уже говорил раньше, если есть некоторый устойчивый статус психологического бытия семьи в целом, и в него включены какие-то конфликты, скандалы и т. п., то от такого рода манипуляций внутренние проблемы никуда не исчезают, они только чуть-чуть сдвигаются. А для того, чтобы они ушли, или чтобы человек перешел на более высокий уровень развития, нужна тотальная переработка всего образа жизни, включая мировоззрение. В наше время это, кстати говоря, не редкость.

Архетип человека и Универсальный Целитель. Что является защитой психотерапевта? Я думаю, что в первую очередь это его мировоззрение в целом и вера в свое особое жизненное предназначение, заключающееся в помощи другим людям (может быть, не всем).

Я сейчас нарисую вам схему, которую я даю на своих целительских лекциях и семинарах, и которая является совершенно универсальной при любом способе взаимодействия с человеком. И если вы хотите лучше осознать, лучше понять себя, вы должны каким-то образом идентифицироваться с той или иной стрелочкой в этой схеме.

Все, что творится по образу и подобию чего-то, всегда проходит три фазы проявления: синтетический образ, качественный образ и конкретный объект. В качестве примера давайте рассмотрим процесс изготовления глиняного горшка. (Это традиционный суфийский образ: горшечник — это Бог, а горшок — это человек.)

Итак, представим себе, что заказчик приходит к горшечнику и говорит: «Мне нужен горшок». И начинается диалог. Горшечник спрашивает: «Какой тебе нужен горшок? Что ты собираешься в нем варить? Какой он должен быть формы, какой у него должен быть объем, должен ли он быть покрыт глазурью, сколько у него должно быть ручек, или лучше обойтись вообще без них», — так идет качественное уточнение первоначальной идеи заказа. Архетипом в данном случае является идея горшка, то есть некоторый идеальный образ, который включает в себя общие черты всех мыслимых бывших когда-то, существующих сейчас и возможных в будущем горшков. На основании этого архетипа (то есть Горшка как абстрактной идеи) создается индивидуальный прототип, характеризующийся набором качеств, которыми должно обладать готовое изделие. Горшечник формирует для себя заказ на качественном уровне: «Я должен сделать горшок шарообразной формы, с широким горлом, объемом на семью из пяти человек, с одной ручкой и частично покрытый глазурью в виде орнамента в широкой части горшка»; последнее описание и есть описание индивидуального прототипа будущего сосуда. После этого происходит непосредственное творение, то есть горшечник выбирает сорт глины, ее формует, обжигает, покрывает глазурью — и вот объект, то есть готовый горшок, стоит и ждет одобрения заказчика.

Таким образом, между синтетическим образом (архетипом) и конкретным объектом есть еще промежуточный объект, являющийся качественным прообразом конкретного объекта, то есть его индивидуальным прототипом.

А теперь подумаем о человеке. Что здесь является архетипом? Это общий синтетический образ, по которому созданы все конкретные люди на Земле — в каббалистической традиции он называется Первозданный Адам, или Адам Кадмон. Его мы можем себе представлять как символ всего человечества, причем взятого в динамике, в развитии, от зарождения человеческого рода до его исчезновения или превращения в иное качество. Конкретным объектом в данном случае является отдельный человек, состоящий из плоти и крови, а индивидуальным прототипом служит тот же человек, но воспринимаемый не как состоящий из конкретных костей и мышц, а на качественном уровне восприятия.

Что это значит? Это приблизительно то, как мы рассказывает друг другу о своих знакомых. Мы всегда рассказываем именно об индивидуальном прототипе, то есть о качествах, которыми обладает данный конкретный человек, и которые отличают его от остальных людей (например: высокий, голубоглазый, широкоплечий, кудрявый, добрый, ленивый).

Итак, мы рассмотрели три уровня проявления идеи человека: на синтетическом (архетипическом) уровне это Адам Кадмон, на качественном — индивидуальный прототип, а на предметном — конкретный человек из плоти и крови. Однако человек, как и любой объект, находится в окружающей среде и время от времени нуждается в ремонте. Поэтому, проектируя его, Бог предпринял специальные усилия и создал (также трехуровневую) систему жизненной поддержки и лечения столь сложного и любимого им создания.

На синтетическом (архетипическом) уровне Адаму Кадмону соответствует идея Универсального Целителя. Это абстрактная идея, развитием и конкретизацией которой являются все известные и пока еще неизвестные медицинские методы, все способы и виды лечения человека, от психотерапии до хирургии, от массажа до траволечения включительно. У древних римлян символом Универсального Целителя выступал бог-покровитель всего врачебного искусства Асклепий (у греков — Эскулап). В каббалистической традиции его символизирует целительный змей Ур о борос, который изображался в виде змеи, которая кусает себя за хвост (это, кстати говоря, один из символов Великой Богини-матери).

Идее целительства на качественном уровне соответствует идея индивидуального подхода, то есть разработки способа лечебного воздействия, специфического для данного индивидуума и учитывающего все его индивидуальные особенности — это способ лечения, который всегда декларируется в медицине и психологии и который осуществляется далеко не всегда, потому что во многих отношениях легче разрабатывать и осваивать универсальные методы, то есть пригодные для всех людей сразу, чем искать частные целительные приемы, оптимальные для данного конкретного человека. Их, однако, в совершенстве знает качественный аналог Универсального Целителя, настроенный на данного человека; его я назвал индивидуальным ангелом-целителем.

А на предметном уровне у нас имеется конкретно-материальная целительная среда, например, воздух, которым дышит человек, пища, которую он принимает, горчичники, пилюли, очистительные мероприятия и, не в последнюю очередь, живой человек в белом халате, который берется вас лечить (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Общая схема целительных взаимодействий на трех уровнях: синтетическом, качественном и предметном.

 

Так вот, что такое целитель, психотерапевт в частности? Это человек, который ощущает себя очень интимно связанным с левой половиной этой картинки. Понятно, что у каждого человека есть целительная среда, которая для него благотворна, у него есть ангел-целитель и где-то высоко наверху парит Уроборос, то есть человеку покровительствует абстрактная целительная идея. Но у целителей все это действует сильнее, чем у остальных людей. Они могут как бы накладывать свой собственный целительский канал на других людей (то есть посылать им в помощь своего ангела-целителя), им этого хочется и у них (иногда) это хорошо получается. У прирожденного целителя есть внутреннее ощущение родства не только со своим собственным индивидуальным прототипом, но и с Адамом Кадмоном как с человеческим родом в целом; кроме того, временами он ощущает прямую связь с Уроборосом.

Призвание психотерапевта. С чего начинается психолог-практик? Чаще всего с того, что человек загорается необыкновенным интересом к другим людям, причем они его интересуют не как одинаковые марионетки, которые могут для него что-то делать; его интересует не сходство между ним и другими людьми (что для обычных людей является критерием возможности взаимодействия), а, наоборот, различия между людьми. Говоря на нашем языке, его интересуют индивидуальные прототипы, он резко видит разницу между ними, и она его чрезвычайно привлекает. И тем из окружающих, которых он воспринимает как несчастных и нуждающихся в помощи (а таких оказывается большинство), он стремится помочь. Вот с этого, по-видимому, начинается стихийный психотерапевт. И окружающие люди чувствуют его интерес к ним, идут к нему и ему доверяют.

Важный признак, по которому вы можете определить, есть ли у вас дар психотерапевта или нет, — это насколько другим людям трудно вам лгать, когда вы на них внимательно смотрите. Если другие с легкостью вас обманывают, то это, скорее всего, значит, что вы психотерапевтом быть не можете: ни стихийным, ни профессиональным. Конечно, всякое в жизни бывает, но человеку, на которого вы пристально смотрите и его внимательно слушаете, внутренне не должно хотеться вас обмануть. У него, наоборот, должно возникать желание перед вами раздеться и, какой бы он ни был безобразный и ужасный, в своем натуральном виде перед вами предстать. Иногда т о, что люди выливают на психотерапевта, воспринимается им как ушат с помоями, но в то же время это знак доверия, знак нежелания обмануть.

Жизненная миссия психотерапевта обычно обнаруживает себя достаточно рано, независимо от его конкретной профессии. И вместе с ней приходит ощущение общности судьбы. Еще З. Фрейд обнаружил явление переноса (когда клиент свои чувства к другим людям без существенных оснований начинает адресовать психотерапевту) и контрпереноса, когда, наоборот, происходит проекция внутренних переживаний терапевта на пациента. Так вот, эти явления, которые в психоанализе традиционно воспринимаются как негативные, становятся для истинного психотерапевта почти нормой. Он замечает, что на время терапии клиент так или иначе входит в его жизнь, и между ними возникают весьма и весьма интимные психологические отношения. Настолько интимные, что, например, в Америке существует закон, что психоаналитик не имеет права вступать в сексуальные отношения со своими пациентами не только во время психоанализа, но и в течение двух лет после того. А иначе его могут посадить в тюрьму. Сам по себе этот факт показывает вам, насколько соответствующий соблазн силен, то есть насколько сильна связь между терапевтом и клиентом.

И в этом отличие психотерапевта от врача. Конечно, хороший врач тоже принимает близко к сердцу дела и судьбы своих пациентов, но все-таки такой интимности взаимодействия психики, мировоззрений и этических систем, которая возникает в процессе психотерапии, в обычной медицине не наблюдается. И тут надо уметь, так сказать, удержать равновесие.

Этика психотерапевта. Другими словами, у терапевта должно быть развито этическое чувство, которое ему каждый раз скажет, каков допустимый уровень вмешательства в психику и жизнь его клиента, и есть ли у него вообще санкция на это вмешательство. Потому что опытный психотерапевт вообще много дров может наломать. Он может внушить клиенту такое, что потом вовек не расхлебаешь.

В качестве примера могу вам рассказать еще один случай из практики Милтона Эриксона. У него был сильнейший гипнотический дар. Я думаю, у всех присутствующих здесь есть неплохой гипнотический дар, просто вы не всегда замечаете, когда он включается, а Эриксон замечал, и в этом разница.

Однажды к нему принесли пожилую даму, больную раком, уже на последней стадии болезни. Ее мучили страшные боли, которые никак не удавалось снять таблетками. Увидев Эриксона (а ему в это время было около пятидесяти лет), она сказала: «Молодой человек! Ну что вы можете для меня сделать? Я уже пожила, я знаю этот мир. Разве можно той боли, которая меня мучает, противостоять словами?» Эриксон поездил на своем креслице, подстроился к ней и сказал: «Ну, я не знаю, как насчет слов, но я думаю, что если бы вот сейчас открылась эта дверь, и там показался бы огромный полосатый тигр, грозно рычащий и страшно голодный, то вы хотя бы на секунду о своей боли забыли». Он навел ей галлюцинацию, она увидела этого тигра и забыла о своей боли. Потом он еще что-то такое ей сказал, и в результате боли у нее прекратились, она уже спокойно лежала в своей больнице, и на вопросы врачей, болит ли у нее что-нибудь, говорила: «Нет, не болит. Но только меня иногда беспокоит, что из-под моей кровати я слышу грозное рычание».

Я думаю, вы понимаете, что человек, который обладает такой силой внушения, может много чего сделать со своим пациентом. Особенно, если он соберется и заранее подготовится. И поэтому для него чрезвычайно важно этическое чувство, которое подскажет ему в каждом конкретном случае, что необходимо сделать для пациента, а от чего, наоборот, лучше воздержаться, каков желательный в данном случае уровень вмешательства и что именно должно быть сделано. В принципе, это вопросы, актуальные для любого целителя. Но если у вас нет контакта с индивидуальным прототипом клиента, если у вас нет ощущения Универсального Целителя, и если вы не умеете взаимодействовать непосредственно с ангелом-целителем вашего пациента, то этического чувства у вас не появится, и вы так или иначе начнете играть с людьми, как будто это оловянные солдатики.

Конечно, общество защищается от черных магов, от плохих целителей и недобросовестных психотерапевтов, и манипулировать людьми не так просто, как может показаться при первом знакомстве с этой темой; у частных лиц и общества в целом существуют чаще всего неосознанные, но разнообразные и весьма эффективные защиты от влияния других людей. Но мне кажется, что в грядущую эпоху прямая манипуляция, осознанная или неосознанная, вообще выйдет из моды.

Взаимные обязательства. Чего хочет клиент и что гарантирует ему психотерапевт? Этот вопрос в эпоху Рыб мог показаться порой совершенно бестактным и неуместным. Например, в практике психоанализа, распространенного психологического течения, которым мы обязаны доктору Фрейду, считалось нормальным, что пациент ходит к своему психоаналитику, пока ему нравится то, что с ним происходит. Почти никого не смущало, что «анализ» шел сессиями по несколько раз в неделю в течение многих лет. Многие психоаналитики анализировали своих клиентов по десять лет, некоторые даже по двадцать — вообще-то, довольно странное положение. Но они говорили, что терапия кончается тогда, когда у клиента кончаются деньги. Взгляд, на самом деле, не слишком практичный. Кончатся у клиента деньги, а на чем аналитик и клиент после этого разойдутся, с каким моральным ощущением? — это во-первых. А во-вторых, если деньги не кончаются, если их достаточно, то что мы делаем? Решение вопроса об окончании терапии в духе эпохи Рыб, то есть взгляд на нее как на процесс, который идет себе и идет, и лучше нас знает, когда ему нужно закончиться, а мы к нему как-то приспосабливаемся, но активно его не регулируем, в эпоху Водолея, мне представляется, будет заменен противоположным: терапевт и клиент с самого начала будут четко определять взаимную ответственность, взаимные обязательства и устанавливать обозримые границы своего взаимодействия.

Личность психотерапевта как инструмент. Терапевт так или иначе выступает как инструмент. Если у хирурга инструмент — это его скальпель, то у психотерапевта инструмент — это он сам: его собственное мировоззрение, его мироощущение, его этика, его энергетика, его искусство вести разговор, умение держать клиента, устанавливать с ним доверительные отношения, и впоследствии оправдывать это доверие. Поэтому для психотерапевта чрезвычайно важна, гораздо важнее, может быть, чем для других профессий, работа над собственной личностью, ее осознание, осознание своих комплексов, своих глубинных проблем, формирование себя как особенного представителя человеческого рода. (Помня при этом, что особенный не значит идеальный.)

Психологическое здоровье психотерапевта. Вопрос о том, насколько целитель должен быть здоров, решается на моих целительских группах следующим образом. Я говорю, что целитель не обязан быть идеально здоров, но он не должен вызывать у пациента чувство острой жалости к себе. На уровне психологической консультации, мне кажется, требования похожи. Психотерапевт, по крайней мере, не должен своим видом вызывать у клиента чувства острого беспокойства за его (терапевта) психическое состояние. В частности, он не должен вызывать у клиента желания его успокоить, пригладить, сказать: «Да вы не волнуйтесь, я не такой больной, как вы думаете». И еще он должен нести с собой запас жизненных сил и оптимизм. Конечно, если необходимо, он должен уметь взять на себя любую роль, в том числе и роль Глубокого И Последовательного Пессимиста, если она покажется ему эффективным инструментом в борьбе, предположим, с пессимизмом его клиента. Но все-таки его основное состояние, как мне представляется, должно быть позитивным и открытым. А психотерапия времен начала (и середины) ХХ века — это кушетка за занавеской, на которой лежит клиент, а психотерапевт для него — невидимый, ничего не чувствующий, ничего не ощущающий человек, некая божественная инстанция, которая воспринимает поток свободных ассоциаций, идущий от клиента, их записывает, но сам никак личностно на них не реагирует. По-видимому, сейчас это не современно. Сейчас терапевт — это живой человек, у которого есть свои живые реакции, но они все же подчинены процессу терапии, и это очень важно. Современная и будущая психотерапия, как я ее понимаю, — это некоторая мистерия, это интенсивный парный или групповой сюжет, в котором явственно ощущается присутствие всех элементов, которые изображены на рис. 2.1. Здесь чувствуются Адам Кадмон и Универсальный Целитель, остро ощущается индивидуальность и терапевта, и клиента, и идут их взаимодействия на плотном, предметном уровне. И целительная среда, и сам целитель тоже сюда вписываются, а каким именно способом — это уже вопрос школы.