Приливное трение. Кант и томсон— Тейт 8 страница

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 505

полное и твердое» (т. е. атомы) «сущим, а пустое и разреженное — небытием. Поэтому они и говорят, что бы­тие существует отнюдь не более, чем небытие... Причиною же вещей является то и другое как материя. И по­добно тому как мыслители, утверждающие единство основной субстанции, все остальное выводят из ее состоя­ний... так и эти философы считают основные отличия» (т. е. основные отличия атомов) «причинами всех дру­гих свойств. А этих отличий они указывают три: форму, порядок и положение... А отличается от N формой, AN от NA — порядком, Z от N — положением» (Аристотель, «Метафизика», кн. I, гл. 4).

Левкипп. «Он первый выставил атомы как первоначала... и говорил о них как об элементах. Он говорит, что из них возникают бесчисленные миры и снова на них распадаются. Возникают же миры следующим образом: по мере отделения от беспредельного множество тел всевозможных форм несется в великую пустоту. Собира­ясь вместе, они образуют один вихрь, в котором они, сталкиваясь и всячески вращаясь, разделяются таким об­разом, что сходное присоединяется к сходному. И так как они, будучи равновесящими, вследствие своего мно­жества уже никак не могут вращаться кругом, то мелкие направляются во внешнюю пустоту, как будто про­сеиваемые через сито; остальные же держатся вместе и, переплетаясь, бегут вместе друг с другом и образуют прежде всего некоторое шарообразное целое» (Диоген Лаэрций, кн. IX, гл. 6).

Следующее — об Эпикуре:

«Атомы непрерывно движутся. Ниже он говорит, что они движутся и с одинаковой скоростью, ибо пусто­та всегда одинаково дает дорогу как самому легкому из них, так и самому тяжелому... И нет у атомов никаких иных свойств, кроме формы, величины и тяжести... Да и не всякая величина им свойственна: по крайней мере никто никогда чувственно не видел атома» (Диоген Лаэрций, кн. X, § 43—44). «И по необходимости атомы обладают одинаковой скоростью, когда они несутся через пустоту и не встречают на своем пути никаких пре­пятствий. Ибо тяжелые атомы понесутся не быстрее, чем малые и легкие, по крайней мере когда им ничто не встречается, и малые — не быстрее, чем большие, так как все они имеют одинаковый путь, когда и тем ничто не препятствует» (там же, § 61).

«Итак, ясно, что во всяком роде [вещей] единое представляет собой какую-нибудь определенную природу и что ни для одной вещи само это единое не оказывается ее природой» (Аристотель, «Метафизика», кн. IX, гл. 2)³⁶⁶.

* * *

Аристарх Самосский уже за 270 лет до хр. эры выдвигал коперниканскую теорию о Земле и Солнце (Медлер, стр. 44; Вольф, стр. 35-37)³⁶⁷.

Уже Демокрит высказал догадку, что Млечный путь посылает нам объединенный свет бесчисленных небольших звезд (Вольф, стр. 313).

«ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 506

* *

РАЗЛИЧИЕ ПОЛОЖЕНИЯ В КОНЦЕ ДРЕВНЕГО МИРА (ок. 300 г.) И В КОНЦЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (в 1453 г.)

1) Вместо узкой культурной полосы вдоль побережья Средиземного моря, которая лишь
кое-где протягивала свои ветви в глубь материка и по Атлантическому побережью Испании,
Франции и Англии и которая поэтому легко могла быть разорвана и смята германцами и
славянами с севера и арабами с юго-востока, — теперь одна сплошная культурная область —
вся Западная Европа со Скандинавией, Польшей и Венгрией в качестве форпостов.

2) Вместо противоположности греков (resp. римлян) и варваров теперь имеется шесть
культурных народов с культурными языками (не считая скандинавских и т. д.), которые бы­
ли все настолько развиты, что могли участвовать в могучем литературном подъеме XIV века
и обеспечили гораздо большую разносторонность образования, чем уже пришедшие в упадок
и отмиравшие в конце древности греческий и латинский языки.

3) Несравненно более высокое развитие промышленного производства и торговли, соз­
данных средневековым бюргерством; с одной стороны, производство стало более усовер­
шенствованным, более многообразным и более массовым, а с другой — торговые сношения
стали значительно более развитыми; судоходство со времени саксов, фризов и норманнов
стало несравненно более смелым, а с другой стороны — масса изобретений (и импорт изо­
бретений с Востока), которые не только сделали возможным импорт и распространение гре­
ческой литературы, морские открытия, а также буржуазную религиозную революцию, но и
придали им несравненно больший размах и ускоренный темп; сверх того, они доставили, хо­
тя еще в неупорядоченном виде, массу научных фактов, о которых никогда даже не подозре­
вала древность: магнитная стрелка, книгопечатание, литеры, льняная бумага (употреблялась
арабами и испанскими евреями с XII века; с Х века постепенно входит в употребление, а в
XIII и в XIV веках становится уже более распространенной бумага из хлопка, в то время как
папирус после завоевания Египта арабами совершенно вышел из употребления), порох, очки,
механические часы, явившиеся крупным шагом вперед как во времяисчислении, так и в меха­
нике.

— respective — соответственно. Ред.

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 507

(Об изобретениях смотри № 11)*.

Сверх того еще материал, доставленный путешествиями (Марко Поло около 1272 г. и

т. д.).

Гораздо большее распространение общего образования — хотя еще и плохого — благода­ря университетам.

Вместе с возвышением Константинополя и падением Рима заканчивается древность. С падением Константинополя неразрывно связан конец средневековья. Новое время начинает­ся с возвращения к грекам. — Отрицание отрицания!

* * *

ИЗ ОБЛАСТИ ИСТОРИИ. — ИЗОБРЕТЕНИЯ

До хр. эры:

Пожарный насос, водяные часы около 200 г. до хр. эры. Уличные мостовые (Рим).

Пергамент около 160 года.

Хр. эра:

Водяные мельницы на Мозеле около 340 года; в Германии во времена Карла Великого.

Первое указание на оконные стекла. Уличное освещение в Антиохии около 370 года.

Шелковичные черви из Китая около 550 г. в Греции.

Писчие перья в VI веке.

Хлопковая бумага из Китая к арабам в VII веке; в IX веке — в Италии.

Водяные органы во Франции в VIII веке.

Серебряные копи в Гарце, разрабатываемые с Х века.

Ветряные мельницы около 1000 года.

Ноты, гамма Гвидо Аретинского около 1000 года.

Шелководство в Италии около 1100 года.

Часы с колесами — тоже.

Магнитная игла от арабов к европейцам около 1180 года.

Уличная мостовая в Париже в 1184 году.

Очки во Флоренции. Стеклянное зеркало.) Вторая половина

Соление селедок. Шлюзы. XIII века.

Часы с боем. Бумага из хлопка во Франции.

Бумага из тряпья в начале XIV века.

Вексель — в середине того же века.

Первая бумажная мельница в Германии (Нюрнберг) в 1390 году.

* Энгельс ссылается на 11-й лист своих заметок. Находящаяся на этом листе хронологическая таблица изо­бретений воспроизводится ниже. Ред.

_____________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 508

Уличное освещение в Лондоне в начале XV века.

Почта в Венеции — тоже.

Гравирование на дереве и печатание — тоже.

Гравирование на меди — в середине того же.

Верховая почта во Франции в 1464 году.

Серебряные копи в саксонских Рудных горах в 1471 году.

Клавесин с педалью; изобретен в 1472 году.

Карманные часы. Духовые ружья. Ружейный замок — конец XV века.

Самопрялка в 1530 году.

Водолазный колокол в 1538 году.

* * *

ИЗ ОБЛАСТИ ИСТОРИИ ³⁶⁸

Современное естествознание, — единственное, о котором может идти речь как о науке, в противоположность гениальным догадкам греков и спорадическим, не имеющим между со­бой связи исследованиям арабов, — начинается с той грандиозной эпохи, когда бюргерство сломило мощь феодализма, когда на заднем плане борьбы между горожанами и феодальным дворянством показалось мятежное крестьянство, а за ним революционные предшественники современного пролетариата, уже с красным знаменем в руках и с коммунизмом на устах, — с той эпохи, которая создала в Европе крупные монархии, сломила духовную диктатуру папы, воскресила греческую древность и вместе с ней вызвала к жизни высочайшее развитие ис­кусства в новое время, которая разбила границы старого orbis* и впервые, собственно говоря, открыла Землю.

Это была величайшая из революций, какие до тех пор пережила Земля. И естествознание, развивавшееся в атмосфере этой революции, было насквозь революционным, шло рука об руку с пробуждающейся новой философией великих итальянцев, посылая своих мучеников на костры и в темницы. Характерно, что протестанты соперничали с католиками в преследо­вании их. Первые сожгли Сервета, вторые сожгли Джордано Бруно. Это было время, нуж­давшееся в гигантах и породившее гигантов, гигантов учености, духа и характера. Это было время, которое французы правильно назвали Ренессансом, протестантская- же Европа одно­сторонне и ограниченно — Реформацией.

И у естествознания тоже была тогда своя декларация независимости³⁶⁹, появившаяся, правда, не с самого начала, подобно

* — orbis terrarum — круга земель, т. е. мира. Ред.

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 509

тому как и Лютер не был первым протестантом. Чем в религиозной области было сожжение Лютером папской буллы, тем в естествознании было великое творение Коперника, в котором он, — хотя и робко, после 36-летних колебаний и, так сказать, на смертном одре, — бросил вызов церковному суеверию. С этого времени исследование природы по существу освободи­лось от религии, хотя окончательное выяснение всех подробностей затянулось до настояще­го времени и далеко еще не завершилось во многих головах. Но с тех пор и развитие науки пошло гигантскими шагами, ускоряясь, так сказать, пропорционально квадрату удаления во времени от своего исходного пункта, как бы желая показать миру, что по отношению к дви­жению высшего цвета органической материи, человеческому духу, имеет силу закон, обрат­ный закону движения неорганической материи.

Первый период нового естествознания заканчивается — в области неорганического мира — Ньютоном. Это — период овладения наличным материалом. В области математики, меха­ники и астрономии, статики и динамики он дал великие достижения, особенно благодаря ра­ботам Кеплера и Галилея, выводы из которых были сделаны Ньютоном. Но в области орга­нических явлений еще не вышли за пределы самых первых, начальных ступеней знания. Еще не было исследования исторически следующих друг за другом и вытесняющих друг друга форм жизни, точно так же как и исследования соответствующих им сменяющихся условий жизни — палеонтологии и геологии. Природа вообще не представлялась тогда чем-то исто­рически развивающимся, имеющим свою историю во времени. Внимание обращалось только на протяжение в пространстве; различные формы группировались исследователями не одна за другой, а лишь одна подле другой; естественная история была одинакова для всех времен, точно так же как и эллиптические орбиты планет. Для всякого более основательного изуче­ния форм органической жизни недоставало обеих первооснов — химии и науки о главной органической структурной форме, клетке. Революционное на первых порах естествознание оказалось перед насквозь консервативной природой, в которой и теперь все было таким же, как в начале мира, и в которой все должно было оставаться до скончания мира таким же, ка­ким оно было в начале его.

Характерно, что это консервативное воззрение на природу, как неорганическую, так и ор­ганическую [...]

Предложение осталось незаконченным. Ред.

_____________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 510

Астрономия Физика Геология Физиология растений Терапевтика

Механика Химия Палеонтология Физиология животных Диагностика
Математика Минералогия Анатомия

Первая брешь — Кант и Лаплас. Вторая — геология и палеонтология (Лай ель, медленное развитие). Третья — органическая химия, изготовляющая органические тела и показываю­щая применимость химических законов к живым телам. Четвертая — 1842 год, механическая [теория] теплоты, Гров. Пятая — Дарвин, Ламарк, клетка и т. д. (борьба, Кювье и Агассис). Шестая — элементы сравнительного метода в анатомии, в климатологии (изотермы), в гео­графии животных и растений (научные экспедиции и путешествия с середины XVIII века), вообще в физической географии (Гумбольдт); приведение в связь материала. Морфология (эмбриология, Бэр)*.

Старая телеология пошла к черту, но теперь твердо установлено, что материя в своем веч­ном круговороте движется согласно законам, которые на определенной ступени — то тут, то там — с необходимостью порождают в органических существах мыслящий дух.

Нормальное существование животных дано в тех одновременных с ними условиях, в ко­торых они живут и к которым они приспособляются; условия же существования человека, лишь только он обособился от животного в узком смысле-слова, еще никогда не имелись на­лицо в готовом виде; они должны быть выработаны впервые только последующим историче­ским развитием. Человек — единственное животное, которое способно выбраться благодаря труду из чисто животного состояния; его нормальным состоянием является то, которое соот­ветствует его сознанию и должно быть создано им самим.

* * *

ОПУЩЕННОЕ ИЗ «ФЕЙЕРБАХА»

[Вульгаризаторы, взявшие на себя в пятидесятых годах в Германии роль разносчиков ма-териализма, не вышли ни в чем за пределы учений своих учителей**. Все дальнейшие успехи естественных наук служили им лишь] новыми аргументами против веры в творца вселенной. О том, чтобы развивать теорию

До сих пор весь текст заметки перечеркнут в рукописи вертикальной чертой как использованный Энгель­сом в первой части «Введения» (см. настоящий том, стр. 345—355). Следующие два абзаца, частично использо­ванные во второй части «Введения» (стр. 355—363), в рукописи не перечеркнуты. Рвд. " — французских материалистов XVIII века. Ред.

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 511

дальше, они даже и не помышляли. Идеализм был тяжко ранен революцией 1848 г., но мате­риализм в этом своем подновленном виде пал еще ниже. Фейербах был совершенно прав, отклоняя от себя ответственность за этот материализм; он только не имел права смешивать учение странствующих проповедников с материализмом вообще.

Но около этого самого времени эмпирическое естествознание достигло такого подъема и добилось столь блестящих результатов, что не только стало возможным полное преодоление механической односторонности XVIII века, но и само естествознание благодаря выявлению существующих в самой природе связей между различными областями исследования (меха­никой, физикой, химией, биологией и т. д.) превратилось из эмпирической науки в теорети­ческую, становясь при обобщении полученных результатов системой материалистического познания природы. Механика газов; новосозданная органическая химия, научившаяся полу­чать из неорганических веществ одно за другим так называемые органические соединения и устранившая благодаря этому последний остаток непостижимости этих органических соеди­нений; датирующаяся с 1818г. научная эмбриология; геология и палеонтология; сравнитель­ная анатомия растений и животных — все эти отрасли знания доставили новый материал в неслыханном до того времени количестве. Но решающее значение имели здесь три великих открытия.

Первым из них было доказательство превращения энергии, вытекавшее из открытия ме­ханического эквивалента теплоты (Робертом Майером, Джоулем и Кольдингом). Теперь бы­ло доказано, что все бесчисленные действующие в природе причины, которые до сих пор ве­ли какое-то таинственное, не поддававшееся объяснению существование в виде так называе­мых сил — механическая сила, теплота, излучение (свет и лучистая теплота), электричество, магнетизм, химическая сила соединения и разложения, — являются особыми формами, спо­собами существования одной и той же энергии, т. е. движения. Мы не только можем пока­зать происходящие постоянно в природе превращения энергии из одной формы в другую, но даже можем осуществлять их в лаборатории и в промышленности и притом так, что данному количеству энергии в одной форме всегда соответствует определенное количество энергии в какой-либо другой форме. Так, мы можем выразить единицу теплоты в килограммометрах, а единицы или любые количества электрической или химической энергии — снова в единицах теплоты, и наоборот; мы можем точно так же измерить количество энергии, полученной и потребленной каким-нибудь живым организмом,

_____________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 512

и выразить его в любой единице — например в единицах теплоты. Единство всего движения в природе теперь уже не просто философское утверждение, а естественнонаучный факт.

Вторым — хотя по времени и более ранним — открытием является открытие Шванном и Шлейденом органической клетки как той единицы, из размножения и дифференциации ко­торой возникают и вырастают все организмы, за исключением низших. Только со времени этого открытия стало на твердую почву исследование органических, живых продуктов при­роды — как сравнительная анатомия и физиология, так и эмбриология. Покров тайны, оку­тывавший процесс возникновения и роста и структуру организмов, был сорван. Непостижи­мое до того времени чудо предстало в виде процесса, происходящего согласно тождествен­ному по существу для всех многоклеточных организмов закону.

Но при всем том оставался еще один существенный пробел. Если все многоклеточные ор­ганизмы — как растения, так и животные, включая человека, — вырастают каждый из одной клетки по закону клеточного деления, то откуда же проистекает бесконечное разнообразие этих организмов? На этот вопрос ответ дало третье великое открытие — теория развития, которая в систематическом виде впервые была разработана и обоснована Дарвином. Какие бы превращения ни предстояли еще этой теории в частностях, но в целом она уже и теперь решает проблему более чем удовлетворительным образом. В основных чертах установлен ряд развития организмов от немногих простых форм до все более многообразных и сложных, какие мы наблюдаем в наше время, кончая человеком. Благодаря этому не только стало воз­можным объяснение существующих представителей органической жизни, но и дана основа для предыстории человеческого духа, для прослеживания различных ступеней его развития, начиная от простой, бесструктурной, но ощущающей раздражения протоплазмы низших ор­ганизмов и кончая мыслящим мозгом человека. А без этой предыстории существование мыслящего человеческого мозга остается чудом.

Благодаря этим трем великим открытиям основные процессы природы объяснены, сведе­ны к естественным причинам. Здесь остается добиться еще только одного: объяснить воз­никновение жизни из неорганической природы. На современной ступени развития науки это означает не что иное, как следующее: изготовить белковые тела из неорганических веществ. Химия все более и более приближается к решению этой задачи, хотя она и далека еще от этого. Но если мы вспомним, что только

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 513

в 1828 г. Вёлер получил из неорганического материала первое органическое тело — мочеви­ну, если мы обратим внимание на то, какое бесчисленное множество так называемых орга­нических соединений получается теперь искусственным путем без помощи каких бы то ни было органических веществ, то мы, конечно, не потребуем от химии, чтобы она останови­лась перед проблемой белка. В настоящее время она в состоянии изготовить всякое органи­ческое вещество, состав которого она точно знает. Как только будет установлен состав бел­ковых тел, химия сможет приступить к изготовлению живого белка. Но требовать от химии, чтобы она с сегодня на завтра дала то, что самой природе только при весьма благоприятных обстоятельствах удается сделать на отдельных небесных телах через миллионы лет, — это значило бы требовать чуда.

Таким образом, материалистическое воззрение на природу покоится теперь на еще более крепком фундаменте, чем в прошлом столетии. Тогда — до известной степени исчерпываю­щим образом — было объяснено только движение небесных тел и движение земных твердых тел, происходящее под влиянием тяжести; почти вся область химии и вся органическая при­рода оставались таинственными и непонятными. Теперь вся природа простирается перед на­ми как некоторая система связей и процессов, объясненная и понятая по крайней мере в ос­новных чертах. Конечно, материалистическое мировоззрение означает просто понимание природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений, и поэтому у грече­ских философов оно было первоначально чем-то само собой разумеющимся. Но между эти­ми древними греками и нами лежит более двух тысячелетий идеалистического по существу мировоззрения, а в этих условиях возврат даже к само собой разумеющемуся труднее, чем это кажется на первый взгляд. Ведь дело идет тут отнюдь не о простом отбрасывании всего идейного содержания этих двух тысячелетий, а о критике его, о вышелушивании результа­тов, добытых в рамках ложной, но для своего времени и для самого хода развития неизбеж­ной идеалистической формы, из этой преходящей формы. А как это трудно, доказывают нам те многочисленные естествоиспытатели, которые в пределах своей науки являются непре­клонными материалистами, а вне ее не только идеалистами, но даже благочестивыми, право­верными христианами.

Все эти составляющие эпоху завоевания естествознания прошли мимо Фейербаха, не за­дев его существенным образом. Виноват тут не столько он сам, сколько те жалкие немецкие порядки, вследствие которых университетские кафедры были

_____________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 514

захвачены пустоголовыми эклектическими крохоборами, между тем как Фейербах, бывший бесконечно выше всех этих крохоборов, вынужден был почти что окрестьяниваться в дере­венском уединении. Этим и объясняется, что когда он говорит о природе, то он — несмотря на отдельные гениальные обобщения — так часто бывает вынужден преподносить нам бес­содержательную беллетристику. Так, например, он говорит:

«Конечно, жизнь не есть продукт какого-нибудь химического процесса, вообще не есть продукт какой-нибудь отдельной силы природы или какого-нибудь отдельного явления, к чему ее сводит метафизический ма­териалист; она — результат всей природы»³⁷¹.

То, что жизнь есть результат всей природы, нисколько не противоречит тому обстоятель­ству, что белок, являющийся исключительным самостоятельным носителем жизни, возника­ет при определенных, даваемых всей связью природы условиях, но при всем том именно как продукт некоторого химического процесса. <Если бы Фейербах жил в таких условиях, кото­рые позволяли бы ему хотя бы поверхностно следить за развитием естествознания, то он ни в коем случае не стал бы говорить о химическом процессе как о действии одной изолирован­ной силы природы>*. Этому же одиночеству следует приписать и то обстоятельство, что Фейербах ударяется в бесплодные, вращающиеся в круге спекуляции насчет отношения мышления к мыслящему органу, мозгу, — область, в которую за ним так охотно следует Штарке.

Как бы то ни было, Фейербах восстает против названия «материализм»372. И не совсем без основания, ибо он никак не может вполне освободиться от идеализма. В области природы он материалист; но в области человеческой [...]

* * *

С богом никто не обращается хуже, чем верующие в него естествоиспытатели. Материа­листы попросту объясняют положение вещей, не вдаваясь в подобного рода фразеологию; это последнее они делают лишь тогда, когда назойливые верующие люди желают навязать им бога, и в этом случае они отвечают коротко — или в стиле Лапласа: «Sire, je n'avais etc.»373, или грубее, на манер голландских купцов, которые спроваживают

В рукописи это предложение зачеркнуто. Ред.

Здесь кончается 19-я страница первоначальной рукописи работы Энгельса «Людвиг Фейербах». Конец этой фразы находился на следующей странице, которая до нас не дошла. На основании печатного текста «Люд­вига Фейербаха» можно предположить, что эта фраза заканчивалась примерно так: «в области человеческой истории он идеалист». Ред.

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ_______________________________ 515

немецких коммивояжеров, навязывающих им свои дрянные фабрикаты, обычно такими сло­вами: «Ik kan die zaken niet, gebruiken»*, — и этим дело кончается. Но чего только не при­шлось вытерпеть богу от своих защитников! В истории современного естествознания защит­ники бога обращаются с ним так, как обращались с Фридрихом-Вильгельмом III во время йенской кампании его генералы и чиновники. Одна армейская часть за другой складывает оружие, одна крепость за другой капитулирует перед натиском науки, пока, наконец, вся бесконечная область природы не оказывается завоеванной знанием и в ней не остается больше места для творца. Ньютон оставил ему еще «первый толчок», но запретил всякое дальнейшее вмешательство в свою солнечную систему. Патер Секки, хотя и воздает ему вся­кие канонические почести, тем не менее весьма категорически выпроваживает его из сол­нечной системы, разрешая ему творческий акт только в отношении первоначальной туман­ности. И точно так же обстоит дело с богом во всех остальных областях. В биологии его по­следний великий Дон-Кихот, Агассис, приписывает ему даже положительную бессмыслицу: бог должен творить не только животных, существующих в действительности, но и абстракт­ных животных, рыбу как таковую!** А под конец Тиндаль совершенно запрещает ему всякий доступ к природе и отсылает его в мир эмоций, допуская его только потому, что должен же быть кто-нибудь, кто знает обо всех этих вещах (о природе) больше, чем Джон Тиндаль!³⁷⁴ Что за дистанция от старого бога — творца неба и земли, вседержителя, без которого ни один волос не может упасть с головы!

Эмоциональная потребность Тиндаля не доказывает ровно ничего. Кавалер де Гриё тоже имел эмоциональную потребность любить Манон Леско и обладать ею, хотя она неодно­кратно продавала себя и его; из любви к ней он стал шулером и сутенером, и если бы Тин­даль захотел его упрекнуть за это, то он ответил бы своей «эмоциональной потребностью»!

***.. **** 375

Бог = nescio; но ignorantia non est argumentum**** (Спиноза)375.

— «Мне этакие вещи не нужны». Ред.

Ср. настоящий том, стр. 521—522. Ред. * — не знаю. Ред.

* — невежество не есть аргумент. Ред.

«ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». ЗАМЕТКИ И ФРАГМЕНТЫ_________________ 516

[ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ И ФИЛОСОФИЯ]

БЮХНЕР ³⁷⁶

Возникновение направления. Разрешение немецкой философии в материализм. Контроль над наукой устранен. Внезапно хлынувший поток плоско-материалистического популяриза-торства, материализм которого должен был возместить недостаток научности. Расцвет его как раз во время глубочайшего унижения буржуазной Германии и официальной немецкой науки — 1850— 1860 годы. Фогт, Молешотт, Бюхнер. Взаимное страхование. — Новое оживление благодаря вхождению в моду дарвинизма, который эти господа тотчас же взяли в аренду.

Можно было бы оставить их в покое, предоставив им заниматься своим, все же неплохим, хотя и узкоограниченным, делом — втолковывать немецкому филистеру атеизм и т. д., но 1) брань по адресу философии (привести места)*, которая, несмотря ни на что, составляет славу Германии, и 2) претензия на применение естественнонаучных теорий к обществу и на ре­формирование социализма — все это заставляет нас обратить на них внимание.

Во-первых, что они дают в их собственной области? Цитаты.

2) Внезапный поворот, стр. 170—171. Откуда вдруг это гегелевское?378 Переход к диалек­тике.

Два философских направления: метафизическое с неподвижными категориями, диалекти­ческое (Аристотель и особенно Гегель) — с текучими; доказательства, что эти неподвижные противоположности основания и следствия, причины и действия, тождества и различия, ви­димости и сущности не выдерживают критики, что анализ обнаруживает один полюс уже как

Бюхнер знает философию только как догматик, да и сам он является догматиком, принадлежащим к самым плоским последышам немецкого просветительства, — догматиком, у которого дух и движение великих фран­цузских материалистов (Гегель о них) утрачены точно так же, как у Николаи утрачен дух Вольтера. Лессингов-ское «мертвая собака Спиноза» («Энциклопедия», Предисловие, стр. 19)³⁷⁷.