Maps of Bounded Rationality: phychology for Behaviour Economics 2 страница

стр. 10

но или разумно делать; его теория была задумана также как описание выбора разумного человека [39]. Как и большинство современных исследователей принятия решений, Бернулли не признает наличия противоречий между предписанием и описанием. Предположение, что субъект, принимающий решение, оценивает его исходы по полезности конечных активов, сохраняется в экономических теориях уже более 300 лет. Это довольно примечательно - ведь легко показать ошибочность данной идеи; я называю указанный феномен "ошибкой Бернулли".

Тверски и я поставили множество мысленных экспериментов в начале наших исследований выбора в условиях риска, которые легли в основу теории перспективы [65]. Примеры 1 и 2, приведенные ниже, а также подобные им убедили нас в неадекватности использования функции полезности богатства как объяснения выбора.

Пример 1

Согласны ли вы участвовать в игре, в которой предлагается

с 50% вероятностью выиграть $150 и с 50% вероятностью проиграть $100?

Изменился ли бы ваш выбор, если все ваше благосостояние было меньше на $100?

Немногие согласятся принять участие в этой игре. Эксперименты свидетельствуют, что большинство людей будут отказываться от участия в игре с равными шансами на выигрыш и проигрыш, пока возможный выигрыш не превысит сумму возможного проигрыша, как минимум в два раза (см., например [121]). И, конечно, ответ на второй вопрос будет отрицательным. Рассмотрим пример 2:

Пример 2

Что вы выберете:

точно проиграть $100 или с вероятностью 50% выиграть $50 и с вероятностью 50% проиграть $200?

Изменился ли бы ваш выбор, если все ваше благосостояние было больше на $100

В примере 2 участие в игре выглядит гораздо более привлекательным, чем гарантированный проигрыш. Результаты экспериментов свидетельствуют, что в задачах такого рода большинство респондентов предпочитают рисковать [65]. И здесь предположение о том, что изменение общего богатства на $100 повлияет на предпочтения, также не может рассматриваться серьезно.

Мы исследовали множество ситуаций парного выбора такого типа в наших ранних работах и пришли к заключению, что очень резкий переход от избегания риска к его поиску не может быть удовлетворительно объяснен при помощи функции полезности богатства. Выяснилось, что предпочтения определялись, скорее, установками по отношению к выигрышам и потерям, где последние определяются в соответствии с точкой отсчета (reference point), но теория Бернулли и его последователей не включала в себя такие понятия. Поэтому мы предложили альтернативную теорию риска, в которой носителями полезности являются выигрыши и потери, т.е. изменения в уровне богатства, а не его величина. Элементом научной новизны теории перспективы стало то, что она была эксплицитно сформулирована как формальная дескриптивная теория выборов, которые в реальности совершаются людьми, а не как нормативная модель. Это было отходом от моделей выбора, которые длительное время несли двойную нагрузку - являлись нормативно-логическими и идеализированно-описательными.

Характерные для теории перспективы прогнозы вытекают из формы функции ценности, изображенной на рис. 6. Функция ценности, определенная на множестве выигрышей и потерь, характеризуется тремя свойствами: (1) она вогнута на интервале выигрышей, отображая избегание риска; (2) она выпукла в области потерь, отображая склонность к риску; (3) самое важное, функция имеет резкий перегиб в точке отсчета и имеет характер избегания потерь (loss-averse) - на участке потерь она проходит примерно в 2 - 2.5 раза круче, чем на участке выигрышей [62, 122].

Почему же так долго использовалась формулировка Бернулли, если она очевидно непригодна

Рис. 6. Схематическое представление функции ценности для изменений.

стр. 11

в качестве описательной модели выбора в условиях риска? Скорее всего, ответ в том, что приписывание полезности богатству - аспект рациональности, и поэтому соотносится с основными допущениями о рациональном поведении в экономической теории [54]. Рассмотрим пример 3:

Пример 3

Два человека получили свои ежемесячные отчеты от брокера:

А узнает, что его капитал изменился от 4 млн. до 3 млн.

Б узнает, что его капитал изменился от 1 млн. до 1.1 млн.

Кто из двоих имеет больше оснований быть удовлетворенным своим финансовым положением?

Кто сегодня более счастлив?

Пример 3 высвечивает контрастирующее различие в интерпретациях полезности в теориях, определяющих исходы как абсолютные состояния, и в теориях, трактующих исходы как изменения богатства. В анализе Бернулли уместным является только первый из двух вопросов примера 3, и только долгосрочные последствия обладают значением. Теория перспективы, напротив, имеет дело с краткосрочными исходами, и функция ценности в большей степени отражает предвидение валентности и силы эмоций, которые будут переживаться при переходе от одного уровня богатства к другому [52, 53, 85].

Какая же из этих концепций полезности является более пригодной? Традиционные представления о человеке, разумно принимающем решения, предпочитают долгосрочный взгляд на вещи мимолетным эмоциям. Безусловно, признание широкой перспективы и долгосрочного рассмотрения является аспектом рациональности на языке повседневной жизни. Поэтому интерпретация полезности исходов по конечному состоянию хорошо укладывается в модель рационального агента.

Такие рассуждения поддерживают нормативный и предписывающий статус определения результатов по Бернулли. С другой стороны, принятие во внимание исключительно долгосрочной перспективы делает эти предписания неплодотворными, поскольку человек живет настоящим, а не ориентируется на длительные промежутки времени. Полезность не может быть оторвана от эмоций; эмоции же включаются под воздействием изменений. Теория выбора, которая полностью игнорирует чувства - боль от потерь и сожаление по поводу ошибок - не только описательно нереалистична, но и ведет к предписаниям, которые не максимизируют полезность исходов в том смысле, как они переживаются (что имел в виду Бентам, говоря о полезности) [51, 52, 67].

Ошибка Бернулли (рассмотрение конечных состояний в качестве носителей полезности) не ограничивается процессом принятия решений в условиях риска. Действительно, неверное допущение о том, что первоначальная наделенность (endowment) не имеет значения, является основанием теоремы Коуза и ее многочисленных приложений [59]. Ошибочное допущение о независимости от начальной точки отсчета встроено в стандартные представления карт безразличия (indifference maps). Для психолога удивительно, что они не включают представлений о различных благах, которыми в текущий момент владеет человек, принимающий решение, - аналога точки отсчета в теории перспективы. Этот параметр, конечно, не учитывается, поскольку теория потребителя исходит из того, что он не имеет значения⁵.

Ключевая идея теории перспективы, состоящая в том, что функция ценности имеет перегиб в точке отсчета и отражает несклонность к риску, оказалась полезной для экономистов, когда Тэйлер [111] использовал ее для объяснения выбора в отсутствии риска. Избегание риска объясняет, в частности, результаты, противоречащие теории потребителя, которые Тэйлер выявил и назвал эффектом первоначальной наделенности (endowment effect): цена, по которой человек готов продать приобретенный им потребительский товар, значительно превышает цену покупки (часто в два раза и более). Ценность товара представляется индивиду большей, когда он рассматривается в качестве того, что можно потерять, чем когда этот же товар оценивается как потенциальный выигрыш [59, 60, 121].

Когда случайным образом выбранная половина участников эксперимента с куплей-продажей товаров получила некий товар (кружку) и было разрешено его продать, количество сделок оказалось вдвое меньше, чем предсказывалось исходя из допущения о том, что ценность товара не зависит от того, что изначально в него заложено [59]. Издержки сделки не объясняют этот пример, противоречащий теореме Коуза, потому что те же участники никоим образом не отказывались осуществлять торговлю, когда предметами купли-продажи были жетоны с обозначением денежной суммы. Результаты этих экспериментов предполагают, что их участники ценили кружку не как объект, который они могли употребить или владеть им, но как нечто, что они могли полу-

⁵ Действительно, кривые безразличия не могут включать информацию о наделенности по определению. Однако этот эффект может быть представлен в форме кривых бюджетного ограничения. (Прим. перев.)

стр. 12

чить или потерять. Джон Лист [77, 78] обнаружил интересное явление заметного затухания этого эффекта для участников, имевших большой опыт торговли открытками. Опытные торговцы (которые были также и покупателями) в меньшей степени демонстрировали несклонность к обмену одного товара на другой (это были не только открытки, но и кружки, а также другие предметы), как будто они научились оценивать свой выбор в долгосрочной перспективе, а не подчиняться мгновенным эмоциям, ассоциирующимся с получением или отказом от объектов.

Зависимость от точки отсчета и избегание потерь позволяют найти объяснение нескольким феноменам выбора. Известное наблюдение, что убытки при оплате наличными оцениваются как гораздо большие, чем при альтернативных формах оплаты, легко объяснимо, если рассматривать эти исходы с опорой на разные части функции ценности. Различие между "реальными" потерями и потерями возможностей признается в разных вариантах в законодательстве [24] и в институциональных нормах справедливости рыночных взаимодействий [58]. Избегание потерь помогает также объяснить зафиксированный в экспериментах сдвиг к статус-кво (status-quo bias) [97]. Ввиду того, что точка отсчета обычно и соответствует статус-кво, характеристики альтернативных вариантов оцениваются как преимущества или недостатки по отношению к данной ситуации, и недостатки альтернатив высвечиваются ярче, чем их преимущества. Другие приложения понятия избегания потерь приводятся в нескольких главах книги Канемана и Тверски [66].

IV. ЭФФЕКТЫ ОБРАМЛЕНИЯ (FRAMING EFFECTS)

Одна и та же характеристика - общая высота набора кубиков (см. рис. 2) - легко доступна на одном изображении и трудно - на другом, хотя оба изображения содержат одну и ту же информацию. Это наблюдение не несет в себе ничего необычного: нас не удивляет, что некоторые атрибуты стимулов воспринимаются автоматически, в то время как другие требуются вычисления или что один и тот же атрибут воспринимается на одном изображении, но должен высчитываться на другом. Однако в контексте принятия решений аналогичные наблюдения бросают вызов модели рационального агента.

Важнейшим аспектом рациональности считается допущение, что предпочтения не зависят от незначительных вариаций описания результатов; оно названо протяженностью (extensionality) [6] или инвариантностью [120]. Инвариантность нарушается в случаях проявления эффектов обрамления, когда эквивалентные с точки зрения рациональности описания приводят к различным решениям при расстановке акцента на различные аспекты проблемы.

Тверски и Канеман [118] впервые представили проблему эффектов обрамления на следующем примере:

Азиатская болезнь

Представьте, что США готовятся к вспышке необычной азиатской болезни, которая может погубить 600 человек. Были предложены две альтернативные программы борьбы с болезнью. Предположим, что точные научные оценки последствий программ следующие:

Если программа A будет принята, 200 человек будет спасено.

Если программа B будет принята, с вероятностью 1/3 все 600 человек будут спасены, с вероятностью 2/3 - никого не удастся спасти.

В этой версии примера подавляющее большинство респондентов предпочло вариант А, демонстрируя избегание риска. Другие респонденты, выбранные случайным образом, получили вопрос, в котором та же самая ситуация сопровождалась другим описанием вариантов:

Если будет принята программа A₁, 400 человек погибнут.

Если будет принята программа B₁, с вероятностью 1/3 никто не погибнет и 2/3 - погибнут 600 человек.

Подавляющее большинство респондентов в данном случае предпочли вариант В_ь демонстрируя стремление к риску. Несмотря на то, что не было существенного различия между версиями, они вызывали разные ассоциации и оценки. Это легче всего увидеть в варианте гарантированного исхода, поскольку исходы, предполагаемые наверняка (со 100% вероятностью), перевешивают высоко или средне вероятные [65]. Таким образом, гарантированное спасение людей является чрезвычайно привлекательным, в то время как неминуемая их смерть вызывает чрезмерное отвращение. Респонденты, дающие непосредственные аффективные ответы, предпочитают, соответственно, вариант A варианту B и вариант B₂ варианту A₁. Как и на рис. 2а и 2б, различные представления исходов высвечивают одни характеристики ситуаций и маскируют другие.

Томас Шеллинг в эссе об этике политики [98] представляет блестящий реалистичный пример дилемм, вызванных эффектами обрамления. Он попросил своих студентов оценить вариант налоговой политики, в которой для богатых предлагались большие налоговые льготы в связи с рожде-

стр. 13

нием детей, чем для бедных. Неудивительно, что его студенты признали это предложение возмутительным. Тогда Шеллинг обратил внимание студентов на то, что в стандартной налоговой таблице при расчете налогов за основу берется случай бездетной семьи, а для семей с детьми расчет производится с учетом поправочных коэффициентов. Аудитория согласилась с тем, что сложившаяся шкала налогов может быть переписана так, чтобы точкой отсчета стала семья с двумя детьми. В такой формулировке бездетные семьи должны платить дополнительный налог. Должен ли этот дополнительный налог быть столь же большим для бедных, как и для богатых? Конечно, нет. Обе эти версии вопроса о том, как вести себя по отношению к бедным и богатым генерируют интуитивные предпочтения защищать бедных, но эти предпочтения непоследовательны. Пример Шеллинга выдвигает на первый план важный момент: эффекты обрамления не являются лишь предметом любопытства лабораторных исследований, но представляют собой повседневную реальность. Налоговая таблица может быть оформлена тем или иным способом, каждый из которых повысит доступность одних ответов и сделает менее вероятными остальные.

Определенный тип эффектов обрамления, когда предпочтение варианта A или B определяется выбором в качестве точки отсчета одного из них, привлек особое внимание исследователей в области поведенческой экономики. Вариант, определенный как точка отсчета, имеет заметное преимущество даже в случаях весьма серьезных решений. Эрик Джонсон и другие [49] привели весьма показательный пример. В штатах Пенсильвания и Нью-Джерси водителям предлагался выбор между видами страховки, один из которых предоставлял неограниченное право возбуждать судебные иски, а другой - менее дорогой - не давал такого права. Первый стал точкой отсчета в Пенсильвании, а второй - в Нью-Джерси, и сборы в целом составили 79 и 30% в каждом из штатов, соответственно. Джонсон и Даниель Гольдштейн [48] оценили, что водители в Пенсильвании тратят в целом 450 миллионов долларов в год на приобретение того, что они бы не приобрели, если бы выбор был представлен так, как для водителей из Нью-Джерси.

В другом исследовании Джонсон и Гольдштейн [48] сравнили соотношение количества населения, занесенного в списки организаций добровольных доноров человеческих органов в семи европейских странах, в которых такое членство было нормой, и в четырех странах, где не было. В среднем по группам стран, уровень участия в донорских программах составлял 97.4% и 18% соответственно. Пассивное принятие предлагаемой формулировки имеет значительные последствия в данном случае, а также и в других недавних исследованиях. Так, обнаружено, что способ оформления пенсионного страхования - формы 401 (k), которую заполняли рабочие - оказывал влияние на их окончательный выбор [22, 84].

Основной принцип эффекта обрамления заключается в пассивном принятии предлагаемой формулировки. Вследствие пассивности люди не вырабатывают каноническую репрезентацию, позволяющую воспринимать различные описания ситуации как эквивалентные. Они не рассчитывают спонтанно высоту башни, которая может быть построена из набора кубиков, так же как и не трансформируют спонтанно репрезентацию проблемы в ситуации принятия решения. Очевидно, никто не способен распознать "137 x 24" и "3288" как "одинаковые" числа без дополнительных сложных расчетов. Инвариантность не может быть достигнута ограниченным в своих возможностях разумом.

Невозможность инвариантности вызывает большие сомнения в описательной реалистичности моделей рационального выбора [120]. В отсутствие системы, которая способна надежно вырабатывать соответствующие канонические репрезентации, интуитивные решения будут зависеть от факторов, определяющих доступность различных характеристик данной ситуации. Наиболее доступные характеристики повлияют на решения, в то время как слабо доступные черты, по большей части, будут игнорироваться - и корреляция между доступностью и обдуманными суждениями в случае полной информации не обязательно будет высокой.

В особой степени нереалистичным утверждением из модели рационального агента является то, что он делает свой выбор, принимая во внимание все, что имеет отношение к контексту: все релевантные признаки актуальной ситуации и ожидания по поводу всех будущих возможностей и рисков. Многое говорит в пользу альтернативного утверждения: ситуации принятия решения и исходы воспринимаются людьми в "узких рамках" (narrow framing) [61, 90, 112, 113] Таким образом, превалирование восприятия исходов с точки зрения выигрыша/проигрыша, а не с точки зрения их материальной ценности, обсуждавшееся в предыдущем разделе, теперь может рассматриваться как отдельный случай "узких рамок". Общим свойством всех этих примеров является то, что решения, принятые в ситуации "узких рамок", далеко не столь нейтральны в отношении риска, как решения, принимаемые в более содержательном контексте.

Преобладание восприятия в "узких рамках" является эффектом доступности, который может

стр. 14

быть понят с помощью рис. 2. Тот же самый набор кубиков представлен как башня на рис. 2а и как множество кубиков на плоскости на рис. 2б. Несмотря на то, что вполне можно "увидеть" башню на рис. 2б, гораздо легче сделать это на рис. 2а. "Узкие рамки" как правило отражают структуру среды, в которой принимаются решения. Ситуации выбора предстают перед человеком по одной, и принцип пассивного принятия предполагает, что альтернативы будут рассмотрены в таком виде, в каком они возникли. Актуальная проблема в ситуации выбора и прямые последствия ее решения гораздо более доступны, чем все другие соображения и, как результат, данная проблема будет восприниматься гораздо более узко, чем это предполагает рациональная модель.

V. ЗАМЕЩЕНИЕ АТРИБУТОВ: МОДЕЛЬ ЭВРИСТИК СУЖДЕНИЯ

Первая исследовательская программа, которую мы реализовали совместно с Тверски, состояла из серий исследований различных типов суждений о неопределенных событиях, включая числовые прогнозы и оценку вероятностей гипотез. Наше заключение по результатам этой работы было таким: "Люди полагаются на ограниченное количество эвристических принципов, которые сводят сложные задачи по оценке вероятностей прогнозируемой ценности к более простым операциям суждения. В общем, эти эвристики довольно полезны, но иногда они приводят к серьезным и систематическим ошибкам" [117, с. 1124]. В статье были представлены три эвристики - репрезентативность (representativeness), пригодность (availability) и заякоренность (anchoring), - которые использовались для объяснения целого ряда систематических отклонений в суждениях в ситуации неопределенности, включая нерегрессивный прогноз, игнорирование базовой информации (neglect of base-rate information), самоуверенность, переоценку частоты возникновения наиболее легко припоминаемых событий и др. Некоторые из них были объяснены систематическими ошибками в оценках известных величин и статистических фактов. Остальные определялись несоответствиями между тем, что свойственно интуитивным суждения и принципам теории вероятности, Байесовым предположениям и регрессионному анализу.

Канеман и Фредерик [56] недавно пересмотрели ранние результаты изучения эвристик суждения и предложили формулировку, в которой сведение сложных задач к простым операциям достигается замещением атрибутов (attribute substitution). "Принято считать, что суждение опосредуются эвристикой, когда индивид оценивает определенный целевой атрибут объекта путем подстановки (замещения) свойства этого объекта эвристическим атрибутом, который легче приходит на ум" [56, с. 53]. В отличие от ранних работ, эта концепция не ограничена областью суждений в условиях неопределенности.

Рассмотрим пример замены атрибутов из области восприятия: "Что можно сказать о размерах двух лошадок по тому, как они изображены на рис. 7?" В действительности, объекты идентичны по размеру, но рисунок вызывает непреодолимую иллюзию. Целевой атрибут, который должны оценить наблюдатели, - это размер объекта в двухмерном пространстве. Но они не могут сделать это достоверно. В своих суждениях наблюдатели переносят впечатление размера в трехмерном пространстве (эвристический атрибут) на единицы длины, которые соответствуют целевому атрибуту, и соотнесены с масштабом страницы. Эта иллюзия вызвана дифференциальной доступностью конкурентных интерпретаций образа. Впечатление трехмерности - это единственное впечатление о размере, которое приходит на ум наивному наблюдателю (художники и фотографы мастерски этим владеют), и оно вызывает иллюзию при восприятии размера картинки.

Исследование Фрица Стрэка и др. [ПО] иллюстрирует роль замены атрибутов в другом контексте. Студенты колледжа в данном исследовании должны были без раздумий ответить на два вопроса: "Насколько вы счастливы в своей жизни в целом?" и "Сколько свиданий у вас было в прошлом месяце?". Корреляция между двумя ответами была равна 0.12, когда вопросы появлялись в вышеуказанном порядке. Для респондентов, ко-

стр. 15

Рис. 8. Два теста замещения атрибутов в прогностической задаче.

торым предъявлялись те же самые вопросы, но в обратном порядке, корреляция составила 0.66. Психологическая интерпретация высокой корреляции⁶ логически выводима и проста. Вопрос о свиданиях, без сомнения, вызвал во многих респондентах эмоционально окрашенную оценку их личной жизни. Эта оценка оказалась высоко доступна, когда вопрос о счастье в жизни был предъявлен следующим, и определила масштаб карты общего счастья. В предлагаемой здесь интерпретации, респонденты отвечали на вопрос о счастье, передавая то, что приходило им в голову, и не замечали, что они отвечали на вопрос, который не был задан - когнитивная иллюзия, аналогичная зрительной иллюзии на рис. 7. Наиболее очевидное свидетельство замещения атрибутов приведено Канеманом и Тверски [64] в примере с категориальным предсказанием. Было сформировано три экспериментальных группы. Первая - группа базовых оценок (base-rate group), вторая - группа сходства (similarity group), третья - группа вероятности (probability group). Участники группы базовых оценок определяли относительные частоты распределения аспирантов по девяти категориям специализаций⁷. Средние оценки варьировали от 20% для гуманитарных наук и педагогики до 3% для библиотечного дела.

Две другие группы участников получали тот же самый список специализаций со следующим описанием вымышленного аспиранта.

Том В. обладает высоким интеллектом, хотя ему не хватает настоящей креативности. Ему необходимы порядок и ясность, аккуратность и структурированная среда, в которой каждая деталь находится на своем месте. Его стиль письма, скорее скучный и механистичный, иногда оживляется солеными шуточками и фантастическими образами. Очень стремится быть компетентным. Похоже, он обладает минимумом сочувствия и симпатии к окружающим и не любит контактировать с другими. Эгоцентричен, но, с другой стороны, высокоморален.

Участники эксперимента в группе сходства ранжировали девять специальностей по степени, в которой Том В. "похож на типичного аспиранта" (данной специализации). Описание Тома В. было преднамеренно составлено так, чтобы сделать его более репрезентативным для наименее популярных специальностей, и эта манипуляция удалась: корреляция между средними рангами репрезентативности и данными группы базовых оценок была - 0.62. Участники эксперимента в группе вероятности ранжировали эти девять категорий в соответствии с тем, с какой вероятностью Том В. мог бы специализироваться в каждой из них. Респонденты в последней группе являлись аспирантами факультета психологии. Им было сказано, что характеристика личности Тома В. была дана психологом, когда Том учился в вузе, на основе личностного теста сомнительной валидности. Эта информация направлена на дискредитацию описания как источника валидной информации.

Логика статистических корреляций проста. Описание, базирующееся на ненадежной информации, не будет иметь особого веса, и прогнозы, сделанные в отсутствие валидного свидетельства, должны вернуться к базовым оценкам. Это рассуждение подразумевает, что суждения о специализации Тома по тому или иному предмету должны иметь высокую корреляцию с оценками первой группы.

Психология задачи также очевидна: схожесть Тома В. с разными стереотипами - это высоко доступная естественная оценка, в то время как суждения о вероятности трудны. Ожидалось, что респонденты заменят требуемые суждения о вероятности на суждение о сходстве (репрезентативности). Таким образом, две инструкции - на уровень сходства и вероятности - должны привести к аналогичным суждениям.

Диаграмма рассеяния средних показателей для суждений двух групп представлена на рис. 8а. Как видно на рисунке, корреляция между суждениями о вероятности и сходстве практически абсолютна (0.98). Корреляция между суждениями о вероятности и базовыми оценками составляет -0.63. Ре-

⁶ Полученная величина 0.66 недооценивает реальную корреляцию между переменными из-за ошибок измерения всех переменных.

⁷ В качестве категорий выступали: деловое администрирование, информатика, инженерное дело, педагогика и гуманитарные науки, юриспруденция, библиотечное дело, медицина, физика и естественные науки, социальные науки и социальная работа.

стр. 16

зультаты идеально соответствуют гипотезе о замещении атрибутов. Они также подтверждают наличие смещения (bias), вызываемого игнорированием базовой информации (base-rate neglect) в этой прогностической задаче. Результаты особенно убедительны, потому что ответами являлись ранги. Большая вариабельность средних рангов обоих атрибутов означает высокую согласованность ответов и почти полное совпадение систематических дисперсий.

На рис. 8б представлены результаты другого исследования, организованного по тому же сценарию, в котором респондентам предъявляли описание женщины по имени Линда и список из возможных профессий и видов деятельности, где она предположительно занята в данный момент. В списке было две основные позиции: утверждение N 6 ("Линда - банковский кассир") и связанное с ним утверждение N 8 ("Линда - банковский кассир и активистка феминистского движения"). Другие шесть позиций не были связаны между собой (например, "учительница начальной школы", "сотрудник социальной психиатрической службы"). Как и в примере с Томом В., некоторые респонденты ранжировали восемь пунктов по схожести Линды и категориальных прототипов; другие ранжировали те же позиции по вероятности ее занятия тем или иным видом деятельности.

Линда - 31 год, незамужем. Искренняя, очень яркая личность. Специализировалась в философии. В студенческие годы Линда выступала против дискриминации и за социальную справедливость, также участвовала в демонстрациях против ядерного оружия.

Как и следовало ожидать, 85% респондентов в группе сходства поставили позицию N 8 вьше, чем неполное утверждение, показывая тем самым, что Линда имеет больше сходства с образом банковского кассира-феминистки, чем со стереотипным образом банковского кассира. Такой порядок расположения двух позиций имеет разумное обоснование для суждений о сходстве. Гораздо сложнее объяснить, почему 89% респондентов из группы вероятности также поставили сложносоставную позицию N 8 выше, чем один из ее элементов. Этот паттерн вероятностных суждений нарушает монотонность и назван ошибкой конъюнкции (conjunction fallacy) [119].

Подтверждаемый наблюдениями вывод о том, что смещения в суждениях являются систематическими, быстро был признан релевантным в спорах об основных допущениях рациональности в экономической теории [6, 28, 43, 73]. Обсуждалась также роль специфических смещений суждений в экономических феноменах, особенно в области финансов [26, 89, 101, 102]. Наблюдающееся в последнее время распространение представления об эвристиках на область эмоций может оказаться особенно уместным в диалоге психологии и экономической науки, потому что в его основе лежит понятие предпочтений. Как говорилось ранее, аффективная валентность относится к естественным оценкам, которые производятся автоматически и всегда доступны. Такой базовый оценочный атрибут (хорошо/плохо, нравится/не нравится, приблизиться/избегать) является, следовательно, кандидатом на замещение в любой задаче, где требуется положительный или отрицательный ответ. Словик и его коллеги (см., например, [107]) представили концепцию эвристики аффекта (affect heuristic). Они показали, что аффект (приятие или неприятие) является эвристическим атрибутом для многих целевых атрибутов, например, при оценке затрат и выгод различных проектов. В статье, удачно озаглавленной "Риск как чувства", Лоуэнштейн и др. [82] обосновали предположение, что представления о риске часто являются выражением эмоций.