Russian-language adaptation of Temperament and Character Inventory by R. Cloninger 1 страница

N. A. Almaev*, L. D. Ostrovskaya**

* PhD, senior research assistant, Psychological Institute ofRAS, Moscow

** Post-graduate, department of borderline psychopathology and psychosomatic disorders, Mental Health center of RAMS, Moscow

Verification of subscales internal consistency of R. Cloninger's Inventory (TCI) was made on the basis of a sample of mentally sane people (n = 237). Internal consistency of some subscales and one of the temperamental scales (persistence) were low. Reduced version of Inventory consisting of 140 items, 6 basic scales and 18 subscales was formed. Factor structure of TCI-140 obtained on the basis of a sample of mentally sane people (n = 694) partially reproduced the one of the Inventory. Some basic scales such as harm avoidance (HA), self-transcendence (ST), and cooperation (C) were reproduced completely, but some scales - reward dependence (RD), novelty seeking (NS), and Self-Directedness showed ambiguous results.

Key words: temperament, character, TCI, TCI-140, scale, subscale, internal consistency, factor analysis, correlation analysis.

стр. 86

Страницы будущей книги. СМЫСЛООБРАЗОВАНИЕ В ПРОЦЕССЕ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

Автор: Сальваторе Р. МАДДИ

СМЫСЛООБРАЗОВАНИЕ В ПРОЦЕССЕ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ ¹

Г. Сальваторе Р. Мадди

Университет Ирвайн, Калифорния, США

Основное положение экзистенциальной психологии состоит в том, что личное ощущение смысла является важнейшим детерминантом психических процессов и действий человека (см., напр., Binswanger, 1963; Boss, 1963; Frankl, 1963). Это положение вызвало энергичные попытки исследовать и теоретически осмыслить биологические, социальные, культурные, семейные, а также связанные с возрастными периодами истоки личностного смысла (см., напр., DePaola & Ebersole, 1995; Fabry, 1990; Fry, 1992; Heidrich & Ryff, 1993; Horley, Carroll, & Little, 1988; Parks, Klinger, & Perlmutter, 1988 - 1989; Reker & Wong, 1988; Ryff & Keyes, 1995; Wong, 1995a). Еще одно важное положение экзистенциальной психологии состоит в том, что личностный смысл вытекает из индивидуальных решений, которые люди принимают каждодневно (Kierkegaard, 1954; Maddi, 1970; May, 1967). Это положение указывает на механизм воздействия культурных, социальных и семейных норм на личностный смысл индивида (см., напр., Baumeister, Reis, & Delespaul, 1995; Ryff & Keyes, 1995). Более важно, однако, его следствие: в процессе повседневного принятия решений человек может выходить за рамки норм, обретая тем самым индивидуализированный, или субъективный смысл (см., напр., Fabry, 1988; Frankl, 1963; Kierkegaard, 1954; Lukas, 1990; Maddi, 1970; May, 1967; Sartre, 1956). На это указывают некоторые из последних исследований и теоретических работ (см., напр., Fry, 1989, 1992; Klinger, 1994, 1995; Palys & Little, 1983; Ryff, 1989; Sheldon & Emmons, 1995; Tweed & Ryff, 1991).

Одно дело - сказать, что повседневные решения определяют личностный смысл, но совсем другое дело - концептуализировать то, как именно конкретные повседневные мысли, чувства и действия формируют у человека определенный взгляд на себя и на мир. При этом особенно сложно понять, почему процесс принятия решений иногда облегчает принятие культурных и социальных норм, а иногда ведет к их преодолению. Для того чтобы полностью понять ведущую роль, которую играет в смыслообразовании процесс принятия решений, необходимо обосновать его целостной теорией личности (Maddi, 1997). В настоящей статье делается попытка такого обоснования через обсуждение экзистенциальных определений ядра личности (того, с чем все люди рождаются), периферии личности (стилей жизни, которые люди принимают) и процесса развития (как социальное взаимодействие приводит людей к дифференцировке от общего ядра к различным жизненным стилям). В ходе этого обсуждения особенно важные темы - такие как смелость или жизнестойкость, экзистенциальная психопатология и напряжение между бесконечными возможностями и конкретными ограничениями - раскрываются в терминах их отношения к обретению смысла через принятие решений.

Перед погружением в экзистенциальную теорию личности стоит рассмотреть сам процесс принятия решений. Иногда решения принимаются только в уме, в результате размышлений или игры воображения, а действия либо отсутствуют, либо следуют лишь позже. Так, например, сознательно человек может решить, что он больше не любит свою супругу, но тем не менее остаться с ней, продолжая действовать так, как если бы он любил ее. Иногда, напротив, решения принимаются импульсивно, по ходу действия, при небольшом размышлении или вообще без такового, хотя оно и может последовать за совершённым дей-

¹ Maddi S. R. (1998) Creating Meaning Through Making Decisions // Wong P. T. P. & Fry P. S. (Eds.) The Human Quest For Meaning: A Handbook of Psychological Research and Clinical Applications. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.

Сальваторе Мадди (род. 1933) - американский психолог и психотерапевт, профессор университета Ирвайн в Калифорнии. Окончив с отличием аспирантуру Гарвардского университета в 1960 г., Мадди параллельно занимается экспериментальным изучением креативности, методологией и сопоставительным анализом теорий личности и клинической и психотерапевтической работой экзистенциалистской ориентации, к середине 1970-х гг. сделав себе имя в каждой из этих трех областей. В дальнейшем Мадди продолжал успешно сочетать традиции академической персонологии и экзистенциального подхода, разработав основы экзистенциальной персонологии, о которой так мечтал в свое время Г. Олпорт. Наибольшую известность Мадди принесла, помимо его фундаментального учебника "Теории личности: сравнительный анализ", выдержавшего уже 8 изданий, разработка им в последние 15 лет теории и технологии диагностики и развития жизнестойкости - фундаментальной личностной характеристики, лежащей в основе способности личности справляться с неблагоприятными обстоятельствами жизни.

Публикуемая здесь с разрешения автора и издательства "Смысл" статья С. Мадди взята из готовящейся к изданию на русском языке в 2006 году книги С. Мадди "Экзистенциальная персонология".

стр. 87

ствием. Так, например, человек может сразу принять предложение нового места работы, не обдумывая все социальные, семейные, экономические и связанные с окружением последствия, которые может иметь для него этот шаг. Иногда же обдумывание и действие совместно участвуют в процессе решения с самого начала. В таких случаях человек сначала достигает предварительного решения в уме, затем пробует его в действии и использует полученный результат, чтобы подумать еще, вновь попробовать, и так далее. Кроме того, решения могут иметь различный масштаб: в действительности все, что человек делает в жизни, вытекает из его решений, но одно дело, если он решает не ходить на вечеринку из-за усталости, и совсем другое дело - когда он решает продать свой дом. Чем значительнее масштаб решения, тем сильнее оно влияет на личностный смысл. Но и накопление небольших решений также влияет на него в определенной степени. В конечном счете, экзистенциальный смысл решения (будь оно принято в уме или воплощено в действии, будь оно небольшим или значительным) состоит в том, приводит ли это решение человека к новому опыту или удерживает его в пределах знакомой территории (Kierkegaard, 1954; Maddi, 1970; May, 1967).

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ЯДРО ЛИЧНОСТИ

Рассматривая принятие решений в контексте экзистенциальной теории личности, в первую очередь надо раскрыть ее основные положения, касающиеся присущих человеку базовых свойств и возможностей развития. Понимание этих положений необходимо для того, чтобы теория личности была целостной и непротиворечивой (Maddi, 1997). В основе экзистенциальной теории личности лежит постулат о том, что среди базовых потребностей человека можно выделить биологические, социальные и психологические (Fabry, 1990; Fry, 1992; Maddi, 1970). К биологическому уровню относятся потребности в питании и безопасности, к социальному - в контактах и в общении с другими. Сами по себе эти потребности не отличают человека от других животных, и их выделение не оригинально. Именно психологические (или психические, когнитивные) потребности в символизации, воображении и суждении специфичны для человека, и их постулирование не столь традиционно (Maddi, 1970).

В актах символизации человек выходит за рамки конкретных характеристик опыта, категоризуя и интерпретируя его. В актах воображения он связывает и выстраивает категории опыта иначе, чем это происходит с ними во внешнем мире. В актах суждения человек занимает оценочную позицию (определяемую этическими нормами или его собственными предпочтениями), опираясь на свой реальный или воображаемый опыт. Положение о том, что психологические потребности в символизации, воображении и суждении являются базовыми, основывается на их универсальности: каждая культура включает в себя язык, слова которого представляют собой коллективные категории, мифологию - плод коллективного воображения, а также систему ценностей - результат коллективных суждений. Вероятно, нервная система человека, возникшая как грандиозное устройство переработки информации, не может бездействовать. Это показали как популярные в свое время эксперименты по сенсорной депривации, так и периодически повторяемые опыты, демонстрирующие, что стимуляция и использование психических функций необходимы для их сохранности и полноценного развития.

Процесс принятия решений

Что же следует из наличия у человека потребностей в символизации, воображении и суждении? Люди не особенно склонны принимать данный им опыт таким, каков он есть. Они постоянно сортируют или интерпретируют, перестраивают и пересматривают его, определяя, что они думают об этом. Если бы люди обладали только биологическими и социальными потребностями, они скорее принимали бы особенности внешнего мира и своих организмов безо всяких размышлений и вопросов; они не были бы мыслящей частью мира, в котором живут. Однако, обладая психологическими потребностями, люди способны понять, что их взаимоотношения с социумом, культурой и материальным миром продиктованы не только и, может быть, не столько неизбежными воздействиями извне, сколько их собственными действиями. Проще говоря, человек способен понять, что в ходе жизни он принимает решения, которые влияют на его жизнь. Именно содержание и направленность этих решений наделяют его жизнь уникальным смыслом.

При взгляде под определенным углом зрения, множество решений, составляющих жизнь индивида, имеют схожую форму, хотя и сильно различаются по содержанию. По своей направленности решение может вести человека в будущее или, напротив, удерживать его в прошлом (Kierkegaard, 1954; Maddi, 1988; May, 1967). Принимая решение в пользу прошлого, человек в актах символизации, воображения и суждения истолковывает свой актуальный опыт как сходный с прошлым опытом и не находит причин действовать как-то иначе, чем он действовал до этого. Принимая решение в пользу будущего, человек в актах символизации, воображения и суждения истолковывает свой актуальный опыт как сходный с прошлым опытом или как отличный от него, но в любом случае предполагающий новый, иной спо-

стр. 88

соб действия. Таким образом, человек может делать выбор в пользу будущего, конструируя актуальный опыт как новый и/или как требующий новой реакции.

Выбор в пользу будущего ценен тем, что требует обработки куда большего объема информации, чем выбор прошлого. Выбор будущего стимулирует: он провоцирует у человека новые наблюдения, инсайты и размышления, дает ему новую обратную связь на его действия со стороны других людей и внешнего мира. В результате же постоянного выбора прошлого центральная нервная система и психика человека страдают от недостатка информации, и тогда все вокруг кажется ему более и более неизменным, его когнитивная проницательность снижается. В ходе отчаянных попыток преодолеть этот синдром, люди, постоянно выбирающие прошлое, все время что-либо критикуют и на что-то жалуются, но сами ни за что не рискнут сделать шаг к решению тех проблем, которые они видят. И напротив, регулярный выбор будущего обеспечивает постоянный приток нового опыта, поддерживая тем самым жизнеспособность телесных и психических функций. Человек все сильнее вовлекается в свою развертывающуюся, развивающуюся жизнь; у него возникает склонность к преодолению стадного мышления, которое заключается в наиболее упрощенных и неизменных аспектах культурных ценностей и социальных норм.

Индивидуальное качество жизни

Другим следствием постоянного выбора будущего является индивидуализация жизненного стиля. Постоянный приток нового опыта поставляет информацию, которая усваивается в ходе символизации, воображения и суждения, что стимулирует развитие личности. Итогом энергичной работы когнитивных функций становится множество новых для индивида способов понимания своих взаимоотношений с миром. А именно, энергичная работа символизации непрерывно увеличивает количество доступных индивиду категорий, которые он может применить к опыту, работа воображения обеспечивает поток новых идей о том, что можно сделать, а работа суждения приносит новые ценности и предпочтения (Maddi, 1970, 1996). Впоследствии, с течением времени, каждый человек начинает глубже мыслить, становится более сложным и индивидуализированным, благодаря процессу психологического роста.

Этот процесс прогрессирующей индивидуализации не означает беспорядка, бесформенности. На деле верно обратное (Maddi, 1988). Тот факт, что решения принимаются в пользу будущего или прошлого и связаны с конкретным содержанием, указывает, что сознание и поведение суть направленные процессы. По мере накопления принятых решений выявляется их общая направленность - то, что Сартр (Sartre, 1956) называл фундаментальным проектом, - которая со временем становится все более устойчивой и непреодолимой. Вскоре формируется иерархия целей, где цели более конкретные и легко достижимые служат средствами для реализации более абстрактных, отдаленных целей, которые труднее осуществить. Следуя этим целям, человек постоянно находится в процессе направленного преобразования (Sheldon & Emmons, 1995). Когда цель достигнута, возникает следующая, которая служит реализации фундаментального проекта, и так далее. Таким образом, экзистенциальная индивидуализация связывает прошлое, настоящее и будущее человека в единый направленный процесс.

Описанный процесс индивидуализации не означает и безответственности. Напротив, с безответственностью связано функционирование на уровне биологических и социальных потребностей без участия психологических. Когда биологические потребности функционируют при минимальном участии психологических, целями являются пища, безопасность и все, что ведет к ним; ничто другое во внимание не принимается. Утонченность, вкус и соблюдение приличий в этот поиск пищи и безопасности привносят как раз психологические потребности (Maddi, 1970). Когда социальные потребности функционируют при минимальном участии психологических, целями являются простые контакты и общение, а также все, что ведет к ним, и ничто кроме этого. Для преодоления контрактных отношений, их перехода в близкие, интимно-личные необходимо участие психологических потребностей (Fabry, 1990; Fry, 1992; Maddi, 1970; Ryff, Lee, Essex, & Schmutte, 1994). Интимно-личные отношения более интенсивны, требуют от человека большей вовлеченности и склонны обновляться, поэтому они более устойчивы, чем контрактные (Maddi, 1970). Таким образом, удовлетворение психологических потребностей наряду с биологическими и социальными ведет скорее к индивидуализму, но не безответственному, а создающему взаимоотношения и культуру.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВЗГЛЯДЫ НА РАЗВИТИЕ И ПЕРИФЕРИЮ ЛИЧНОСТИ

Хотя базовые допущения теории личности играют решающую роль в определении ее позиции, они слишком абстрактны и далеки от повседневной жизни, чтобы их можно было напрямую использовать и проверять. Чтобы заниматься эмпирической оценкой или клиническим применением гипотез, необходимо работать с входящими в теорию положениями о развитии и о периферии личности. В отличие от положений о ядре личности, указывающих на сущностные, врожденные ха-

стр. 89

рактеристики человека, положения о периферии личности рассматривают особенности стиля жизни, выводимые из процессов развития (Maddi, 1996). Пора обратиться к аспектам экзистенциальной психологии, связанным с понятиями развития и жизненного стиля.

Процесс экзистенциальной индивидуализации связан с постоянными изменениями, и его нельзя назвать эмоционально благостным. В самом деле, обдумывание или принятие решения в пользу будущего несет с собой сущностную, или онтологическую тревогу из-за непредсказуемости, неизвестности, в которую вступает человек (Kierkegaard, 1954; Maddi, 1970; May, 1950; Tillich, 1952). Возможно, что новый опыт, полученный в результате выбора будущего, окажется негативным, совершенно не соответствующим ожиданиям или даже обернется провалом. Зачем же постоянно двигаться к такой неопределенности? Потому, что альтернатива еще хуже. Обдумывание или принятие решения в пользу прошлого несет с собой сущностную, или онтологическую вину из-за необходимости пожертвовать возможностью. Только в том случае, если выбор прошлого осуществляется время от времени, он может привести к чему-то большему, чем мучительные мысли о том, что могло бы быть. Но чувство онтологической вины имеет свойство накапливаться, в результате чего постоянный выбор прошлого ведет вначале к застою и скуке, затем к чувству, что человек не получает радости от энергичной, активной жизни, и, в итоге, к убеждению в том, что существование бессмысленно. Короче, регулярный выбор прошлого - это тяжелый путь старения.

Уменьшить количество выборов прошлого тем более важно потому, что, даже выбирая будущее, индивид не может использовать все доступные ему возможности. Допустим, в юности человека привлекали профессии врача и архитектора. Но даже если бы, принимая решения, всякий раз он делал бы обоснованный выбор в пользу будущего, он все равно преследовал бы какую-то одну карьеру, а другую, к сожалению, оставил бы. Каждый раз, когда утрачивается возможность, человек испытывает онтологическую вину. Следовательно, чтобы избежать застоя, самообвинения и потери смысла - тяжелого синдрома, вызываемого накоплением онтологической вины, необходимо хотя бы избегать выборов в пользу прошлого.

Отвага или жизнестойкость

Обречен ли человек на жизнь, полную непреодолимой тревоги, если он постоянно выбирает будущее? Не обязательно. Во-первых, онтологическая тревога не накапливается, если исключить маловероятный случай, когда раз за разом выбор будущего оканчивается неудачей. Обычно тревога, связанная с выбором будущего, отступает, если результат выбора оказывается удовлетворительным или хотя бы приемлемым. И новая информация, получаемая благодаря выбору, направленному в будущее, обладает благотворным, живительным эффектом, несмотря на сопутствующую ей тревогу.

Более того, есть способ минимизировать онтологическую тревогу, не уходя от выборов, направленных в будущее. Для этого необходимо развить в себе экзистенциальную отвагу (Tillich, 1952). Выступая мирской альтернативой более раннему теологическому понятию веры (Kierkegaard, 1954), понятие отваги подчеркивает верность человека самому себе и опору на собственные силы в тяжелые моменты. Более современное понятие жизнестойкости (Kobasa, 1979; Maddi & Kobasa, 1984) конкретизирует это понятие отваги в достаточной степени, чтобы экзистенциальную формулировку можно было подкрепить существенными исследованиями (Funk, 1992; Maddi, 1990; Ouelette, 1993). В настоящее время существует надежный и валидный способ измерения жизнестойкости (Maddi, 1997).²

Понятие жизнестойкости опирается на три взаимосвязанных установки, определяющих взаимодействие людей с миром, - вовлеченность, контроль и вызов. Люди с сильным компонентом вовлеченности считают, что наилучший способ найти интересное и ценное для себя - это активное участие во всем, что происходит. Противоположность этому - состояние или чувство невовлеченности, отчуждения - они воспринимают как напрасную трату жизни. Люди с сильным компонентом контроля считают, что путем борьбы они обычно могут влиять на последствия происходящих вокруг них событий. Противоположность - состояние или чувство собственного бессилия - переживается ими как напрасная трата жизни. Люди с сильным компонентом вызова считают, что наибольшего удовлетворения можно достичь, если становиться мудрее, учась на собственном опыте, будь он позитивным или негативным. Противоположность - стремление к простому комфорту и безопасности - кажется им бессмысленной. Эти три "В" - вовлеченность, влияние и вызов - взаимосвязаны и дополняют друг друга, вместе образуя жизнестойкость как диспозицию, которая помогает снижать и легче переносить онтологическую тревогу, связанную с выбором будущего.

Считается, что жизнестойкость приобретается в начале жизни - в детстве и, частично, в отрочест-

² В настоящее время успешно завершена апробация русскоязычного варианта этой методики: Леонтьев Д. А., Рассказова Е. И. Методика измерения жизнестойкости С. Мадди. М.: Смысл, 2005.

стр. 90

ве. Она формируется в контексте детско-родительских отношений. Как ребенок, так и родители вносят в эти отношения свой набор врожденных потребностей и способностей (ядро личности). Но родители в течение жизни уже выработали определенные взгляды на самих себя, на мир и на воспитание детей (периферию личности), и эти взгляды также влияют на детско-родительские отношения.

Для того чтобы у ребенка сформировалась вовлеченность, отношения с родителями должны давать ему чувство принятия и поддержки (Kobasa & Maddi, 1977). Дети пытаются удовлетворить свои потребности (например, в безопасности и в любви) и реализовать свой потенциал (например, математические или художественные способности) множеством различных способов. Если родители обычно одобряют и поддерживают эти попытки, то мир и собственная личность выглядят для ребенка интересными и значимыми, и такой взгляд формирует основу вовлеченности (Fry & Lupart, 1987). Но если родители обычно настроены неприязненно, не одобряют проявлений потребностей и способностей ребенка или отрицают их, то мир и собственная личность кажутся ему пустыми и не имеющими ценности, что ведет к формированию отчуждения (Emmons, 1995).

Развитие компонента влияния связано с тем, что по мере роста и созревания своих физических и умственных способностей дети стремятся многого достичь. При этом лучше всего, если перед ребенком встают задачи лишь немного более сложные, чем те, которые он легко решает (Kobasa & Maddi, 1977). Если задачи слишком просты, их успешное решение не принесет ему ощущения успеха, владения предметом. И наоборот, если задачи слишком сложны, ребенок наверняка потерпит неудачу и будет чувствовать себя беспомощным. Установка на влияние формируется в том случае, если взаимоотношения ребенка с миром включают задачи, которые решаются путем планомерного приложения усилий. Чтобы обеспечить это, родителям следует предлагать ребенку задачи лишь немного более сложные, чем те, которые он легко решает.

Чтобы у ребенка сформировалось чувство вызова - третий компонент жизнестойкости, - в его окружении должны происходить частые изменения, которые воспринимаются им скорее как проявления богатства среды, чем как проявления хаоса (Kobasa & Maddi, 1977; Maddi, 1988). Формированию представления о богатстве среды способствуют небольшие изменения (например, разнообразные задачи по дому, общение с множеством людей, которые по-разному говорят и поступают), но не значительные (такие как частая смена места жительства, разводы и женитьбы). Лучше всего, если родители воспринимают изменения в своей собственной жизни с интересом, а не с опаской, и передают это восприятие ребенку. Если детей регулярно поощряют видеть в изменениях интересные возможности, у них развивается чувство вызова. Если, однако, их явно или неявно учат, что изменения представляют собой ужасные, разрушительные потери, то вместо чувства вызова у детей разовьется чувство угрозы.

Совладание с онтологической тревогой при помощи жизнестойкости

Как было показано ранее, решение, направленное на будущее, приносит с собой чувство онтологической тревоги, обусловленное новизной и непредсказуемостью обстоятельств, изменившихся в результате принятия решения. Такие обстоятельства можно справедливо назвать стрессогенными, и организм реагирует на них так же, как и на любые изменения в жизни, навязанные извне, а не выбранные человеком. Эта система событий и реакций на них приведена на рисунке.

В частности, изменения, вызванные решениями в пользу будущего, непредсказуемы или разрушительны. Они расцениваются как стрессогенные и запускают мобилизационный синдром "атака или бегство", который на уровне организма включает в себя активную реакцию эндокринной, нервной и иммунной систем, а на сознательном уровне - чувство тревоги. Как показывают многие исследования (см., напр., Selye, 1976), если синдром мобилизации слишком интенсивен и продолжителен, у человека возрастает риск появления проблем со здоровьем (Maddi, 1994, 1998). Его подстерегают связанные со стрессом дегенеративные заболевания (например, сердечные болезни, рак, инсульт), характерные психические заболевания (например, фобии, тяжелая депрессия), снижение продуктивности (например, неспособность концентрироваться, забывчивость, поглощенность собой). Таким образом, людям, которые стремятся регулярно выбирать будущее по мотивам экзистенциального развития, желательно быть достаточно сильными, чтобы успешно выдерживать поток сопряженных с этим стрессогенных обстоятельств, не нанося при этом вреда себе.

Как показано на рисунке, жизнестойкость составляет ядро системы, которая смягчает эффекты стрессогенных обстоятельств и помогает сохранить здоровье. Эта система уменьшает риск проблем со здоровьем, вызываемых стрессом и напряжением, двумя способами. Первый способ позволяет снизить напряжение (синдром "атака или бегство"), когда оно уже вызвано стрессорами - это здоровый образ жизни (Maddi & Kobasa, 1984). Аэробика, ограничение жиров, сахара, соли и холестерина, упражнения по расслаблению

стр. 91

1. НАСЛЕДСТВЕННЫЕ ФАКТОРЫ ("Уязвимое звено"). 2. НАГРУЗКА (Психическая напряженность, Физическая мобилизация). 3. СТРЕССОГЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА (Острые разрушительные изменения; Хронические конфликты). 4. ПРОБЛЕМЫ СО ЗДОРОВЬЕМ (Неэффективное поведение; Психическое истощение; Соматические заболевания). 5. УСТАНОВКИ ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ (Вовлеченность, Влияние, Вызов). 6. ЖИЗНЕСТОЙКОЕ СОВЛАДАНИЕ (Понимание ситуации, обнаружение перспективы; Решительные действия). 7. СОЦИАЛЬНАЯ ПОДДЕРЖКА ЖИЗНЕСТОЙКОСТИ (Помощь; Воодушевление). 8. ЖИЗНЕСТОЙКИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ (Физические упражнения; Релаксация; Здоровое питание; Лекарства).

(такие, как дыхание животом), и даже лекарства, имитирующие эффекты перечисленных выше практик, способны снижать напряжение, регулировать настроение и обмен веществ. Другой путь к уменьшению риска потери здоровья - совладание с разрушительными изменениями и хроническими конфликтами таким способом, чтобы, преобразовав их, снизить степень их стрессогенности. Снижение стрессогенности обстоятельств ведет к ослаблению реакции на стресс, что, в свою очередь, уменьшает риск возникновения проблем со здоровьем. Чтобы достичь этого эффекта, процесс преобразующего совладания должен формировать определенное направление сознательной активности и действий (Maddi, 1987, 1990). Ориентация сознания включает в себя расширение перспективы и углубление понимания смысла вызвавших стресс обстоятельств, благодаря чему они перестают казаться такими ужасными и возникает видение путей к их преодолению. Переориентация действий связана с реализацией плана, который позволяет включить стрессогенные обстоятельства в более общий жизненный контекст.

Другие два компонента системы, показанной на рисунке, имеют мотивационную природу. Большинству людей нелегко постоянно заботиться о своем здоровье и заниматься преобразующим совладанием, поскольку это требует времени, сил, настойчивости, проницательности и принятия на себя ответственности за собственную жизнь. Именно жизнестойкость - единство установок на вовлеченность, влияние и вызов - обеспечивает мотивацию, необходимую для регулярных занятий преобразующим совладанием и заботы о своем здоровье. Кроме того, жизнестойкость ведет человека к такому взаимодействию с другими людьми, в ходе которого он оказывает им и принимает от них помощь и ободрение. Эти две стороны социальной поддержки также моти-

стр. 92

вируют преобразующее совладание и заботу о собственном здоровье.

Как показывают двунаправленные стрелки на рисунке, факторы, противостоящие стрессу, формируют систему, которая оберегает людей от непомерной тревоги и утраты здоровья. Таким образом, забота о собственном здоровье и преобразующее совладание, а также получение социальной поддержки в виде помощи и ободрения от других людей могут повышать жизнестойкость. Но именно жизнестойкость формирует у людей мотивацию, которая необходима, чтобы заниматься экзистенциально эффективными способами совладания, заботиться о своем здоровье и включаться в поддерживающее социальное взаимодействие.