Корреляционные связи между ценностными предпочтениями и показателями склонности к девиантному поведению

В результате корреляционного анализа переменных, измеряющих склонность этнических мигрантов и коренных жителей к девиантному поведению, и переменных, характеризующих ценностные предпочтения, выявлен ряд достоверных корреляционных связей. Рассмотрим полученные корреляционные связи по каждой из 10 исследуемых нами ценностей.

Богатство. Обнаружена положительная корреляция между предпочтением ценности "богатство" и высокой степенью склонности к девиации¹. Для тех, кто предпочитает ценность "богатство", мало значимы такие человеческие качества, как осторожность и осмотрительность; они чаще соглашаются с высказыванием, что в России деньги заработать легко. Эти же респонденты в случае хорошего вознаграждения готовы взяться за любую опасную работу.

Материальная сторона является сегодня ведущим фактором при выборе места работы, будущей профессии. Как отмечают А. В. Суптеля и СИ. Ерина, "...в трудовой мотивации приоритет отдается населением не содержательному, общественно значимому труду, а труду, направленному, прежде всего, на получение материальной выгоды" [17, с. 181]. В результате своего исследования они также пришли к выводу о том, что нарушение социальных норм, ставшее сегодня естественным для россиян явлением, основывается на стремлении получить материальную выгоду.

Наши респонденты, предпочитающие ценность "богатство", считают, что правы те, кто согласен с пословицей "Если нельзя, но очень хочется, то можно", обнаруживая тем самым гедонистические

¹ Здесь и далее будут анализироваться только статистически значимые связи при уровне достоверности не выше 0.05.

стр. 54

установки. Положительные корреляции выявлены между выбором ценности "богатство" и низкой степенью религиозности, низким уровнем образования. Аналогичные результаты получены в исследовании, проводимом Н. А. Журавлевой: с повышением уровня образования личности отмечается снижение значимости ценности богатства [8].

Чаще на ценность богатства ориентируются те, кто низко оценивает значимость ценностей "жить по совести", "спасение души". По тесту ЦТО с отвергаемыми цветами они чаще ассоциируют такие понятия, как "закон", "совесть", "чувство долга", "ответственность". Русские и азербайджанцы считают, что "жить по совести" и "богатство" - понятия несовместимые. Такое мнение исходит, видимо, из личного опыта респондентов, сложившегося в современных социально-экономических условиях.

Армяне, предпочитающие ценность "богатство", обозначают отвергаемыми цветами азербайджанцев и чеченцев, а азербайджанцы - армян и чеченцев, очевидно, подсознательно расценивая их на российском экономическом пространстве как конкурентов в достижении материального благосостояния. Кроме того, у армян и азербайджанцев ценность "богатство" положительно коррелирует с ценностью "жить со своим народом", что, возможно, обусловлено особенностями этнической культуры. Для них важно быть богатым прежде всего среди "своих". В русской же культуре свое богатство стараются не демонстрировать, чтобы не вызывать зависти у окружающих.

Те из респондентов, для кого высокую значимость представляет ценность "богатство", при ответе на вопрос "Что вы чувствуете, когда вам приходится пользоваться глупостью, наивностью других в ущерб их здоровью или материальному положению в собственных целях?" чаще говорят о возникновении в такие моменты позитивных чувств - превосходства, гордости за себя.

Стремление использовать наивность, глупость других в своих целях, так же как и выраженная ориентация на ценность "богатство", положительно коррелирует с высокой предрасположенностью к отклоняющемуся поведению. У русских такие корреляции чаще встречаются среди представителей более младшей возрастной группы. При этом, по данным ЦТО, они обнаруживают положительное цветовое отношение к понятию "наркобизнес". Результаты, полученные на русской выборке исследователями А. В. Суптеля и С. И. Ериной, показывают, что именно молодые люди чаще, чем представители других возрастных групп, склонны оправдывать отступление в отдельных случаях от норм и правил поведения [17].

У азербайджанцев предпочтение ценности "богатство" наряду со стремлением использовать наивность других в своих целях чаще встречается среди лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. При этом азербайджанские предприниматели демонстрируют негативное цветовое отношение к армянам и чеченцам, расценивая их, очевидно, как конкурентов по бизнесу.

Респонденты, максимально ориентированные на ценность "богатство", более лояльны к гипотетическому молодому человеку, вынужденному кормить свою семью, продавая наркотики, что также коррелирует с высокими показателями склонности к девиантному поведению. В число таких респондентов попадают русские, которые отождествляют с предпочитаемыми цветами понятия "наркобизнес", и азербайджанцы - с низкой степенью религиозности, окрашивающие в отвергаемые цвета понятие "совесть".

Независимость. Предпочтение ценности "независимость" положительно коррелирует со склонностью к девиантному поведению, малой степенью религиозности и отрицательно - с ценностью "жить по совести". Эта корреляция выявлена при анализе данных, полученных на русской и азербайджанской выборках.

Как отмечалось выше, у чеченцев, в отличие от представителей других этнических групп, между ценностями "независимость" и "жить по совести" обнаружены положительные корреляционные связи. В то же время чеченцы, предпочитающие независимость, чаще высказывают свое согласие с суждениями о том, что в России честно зарабатывать невозможно, что только слабые и трусливые люди выполняют все правила и законы, что удовольствие - это главное, к чему стоит стремиться в жизни, демонстрируя тем самым гедонистические установки и установки на нелегальные способы обеспечения материального благосостояния.

Чем большую значимость ценность "независимость" представляет для азербайджанских мужчин, тем чаще они обозначают предпочитаемым цветом понятие "власть".

Русские, стремящиеся к независимости как ключевой ценности, чаще отмечают неудовлетворенность своим положением в обществе и окрашивают в отвергаемые цвета собственный образ жизни, свое положение в обществе и материальное положение. Возможно, такая неудовлетворенность является своеобразной платой за независимость.

Данные, полученные на русской выборке, перекликаются с описанием психологического типа личности с доминированием инстинкта свободы [3], для которого характерны терпимость к лишениям и боли, авантюризм, стремление к риску, перемене места работы, образа жизни, нетерпимость обыденности, рутины, склонность к отрицанию авторитетов. Эти черты в некоторой степени являются показателем предрасположенности человека к отклоняющемуся поведению.

Обнаруженные корреляционные связи позволяют нам высказать предположение о том, что представления о способах достижения независимости у азербайджанцев и русских несколько от-

стр. 55

личаются. Опрошенные азербайджанцы в большей мере являются сторонниками достижения независимости через обретение власти. Очевидно, именно власть, по их мнению, освобождает человека от следования внешним условностям, от соблюдения некоторых норм и правил и предоставляет им возможность диктовать другим нормы и правила поведения по своему усмотрению. У русских же, по-видимому, независимость проявляется через отрицание отношений взаимозависимости, через нежелание как властвовать, так и подчиняться. Независимость в представлениях русских, скорее, связана со свободой от необходимости соответствовать общепринятым эталонам, а также с возможностью иметь и высказывать свою точку зрения.

Обнаруженные нами связи между ценностями "богатство" и "независимость" со склонностью к девиантному поведению согласуются с результатами исследования М. С. Яницкого, согласно которым вершины ценностных структур заключенных следственного изолятора N 1 г. Кемерово занимают именно эти ценности [20].

Жить по совести. Прежде всего, следует сказать, что те из числа опрошенных, кто отметил высокую значимость для себя этой ценности, обнаруживают низкий уровень склонности к девиациям. Они чаще отождествляют с предпочитаемыми цветами понятия "чувство долга", "честь", "уважение близких" (по данным ЦТО), чаще указывают на высокую степень своей религиозности и отвергают такие человеческие качества, как склонность к риску и авантюризм. Для них характерно преобладание отрицательного отношения к нелегальным способам заработка.

Русские, армяне и азербайджанцы размещают на противоположных полюсах ценностных структур ценности "жить по совести" и "независимость". Удовлетворительное, на наш взгляд, объяснение такому противопоставлению ценностей дала сорокалетняя русская женщина в ходе интервью: "Что значит фраза "Я ни от кого не завишу, я никому ничего не должен""? "Мы должны своим родителям и детям, мы должны помогать близким, друзьям и знакомым, мы обязаны тем, кто помогал и помогает нам. Мы все зависим друг от друга...".

А вот чеченцы, для которых не менее важны понятия "чувство долга" и "уважение близких", ценности "жить по совести" и "независимость" располагают на одном полюсе ценностной иерархической структуры. Видимо, на фоне сложившейся общественно-политической обстановки понятие "независимость" для чеченцев имеет более широкое содержание, включая и национальную независимость, достижение которой они воспринимают как свой долг, дело чести и совести, заслуживающее уважения.

Азербайджанцы, отдающие предпочтение ценности "жить по совести", в отличие от тех, кто ориентирован на ценность "богатство", обнаруживают большую межэтническую терпимость, чаще демонстрируя позитивное цветовое отношение к армянам и чеченцам.

Знания, образование. Стремление к ценности "знания, образование" дает отрицательные корреляции со склонностью к девиантному поведению. Аналогичные результаты были получены Н. В. Гончаровым [4]. В исследованиях, проводимых на выборках подростков, он обнаружил, что одним из факторов-доминант, определяющих базовые ценностные ориентации в становлении правопослушного поведения, являются целевые установки на уровень образования и степень включенности в образовательный процесс.

Чем выше оценивают наши респонденты важность образования, тем чаще они обозначают предпочитаемыми цветами понятия "совесть" и "ответственность". В меньшей степени они удовлетворены своим материальным положением, но при этом и сама ценность "богатство" не является для них высоко значимой.

Как отмечает М. С. Яницкий, "...действительно эффективным регулятором социального поведения является внутренняя, интернализированная система автономных ценностей, соответствующая индивидуализирующемуся ценностному типу, формирование которого может стать одним из важных направлений профилактики девиантного поведения" [20, с. 242]. Ценности "жить по совести" и "знания, образование", безусловно, можно отнести к ценностям индивидуализации высшего духовного порядка.

Спасение души. В результате анализа данных, полученных по всей выборке, какие-либо закономерности в предпочтении этой ценности выражены довольно слабо. Более яркая картина вырисовывается при анализе ответов представителей азербайджанской этнической группы. Чем выше азербайджанцы оценивают значимость спасения души, тем в большей степени они религиозны, тем важнее для них жить по совести, тем менее значимы для них такие ценности, как "богатство" и "интересная работа", тем менее выражена у них склонность к девиантному поведению. У армян и чеченцев приписывание высокого ранга ценности "спасение души" также отрицательно коррелирует с некоторыми пунктами шкалы оценки склонности к девиантному поведению.

Между остальными пятью ценностями: "крепкая семья", "интересная работа", "уважение близких", "жить со своим народом", "здоровье", и общим показателем склонности к девиантному поведению значимых корреляционных связей в нашем исследовании обнаружено не было.

Итак, в результате корреляционного анализа ценностных предпочтений и показателей склонности к девиантному поведению был выявлен ряд корреляционных связей:

стр. 56

- предпочтение респондентами (независимо от их этнической принадлежности) ценности "богатство" положительно коррелирует с высокими показателями склонности к девиации. Чаще эту ценность предпочитают те, кто отвергает ценности "жить по совести", "спасение души", "уважение близких и знакомых". Обнаружена также положительная корреляция между выбором ценности "богатство" и низким уровнем образования, меньшей степенью религиозности;

- предпочтение ценности "независимость" также положительно коррелирует со склонностью к девиантному поведению и малой степенью религиозности и отрицательно - с ценностью "жить по совести";

- чем выше оценивается респондентами (независимо от этнической принадлежности) значимость ценности "знания, образование", тем в меньшей степени обнаруживают они склонность к девиантному поведению;

- опрошенные, которые отмечают высокую значимость для себя ценности "жить по совести", имеют низкий уровень девиации.

Таким образом, выявленные корреляционные связи позволяют нам сделать вывод о существовании взаимосвязи ценностных ориентации и склонности к девиантному поведению как у этнических мигрантов из Северного Кавказа и Закавказья, так и у местного русского населения. Предрасположенность к нарушению социальных норм и правил в сложившихся на сегодняшний день условиях связана с ценностями, содержание которых отражает динамику ценностного сознания, не вполне соответствующую заявленному вектору движения государства к либеральному демократическому обществу.

ВЫВОДЫ

1. Выявлены структуры ценностных ориентации этнических мигрантов из Северного Кавказа и Закавказья и коренного населения на декларируемом и скрытом уровнях. Между структурами ценностей этнических мигрантов и русских местных жителей существуют как сходства, так и различия.

а) На декларируемом уровне:

- вершину ценностных структур представителей всех этнических групп занимают базовые общечеловеческие ценности "крепкая семья" и "здоровье";

- выходцы из Кавказа более высоко, по сравнению с местным населением, оценивают значимость для себя таких ориентации, как "уважение близких", "жить со своим народом", что обусловлено актуализацией значимости этнических связей в ситуации инокультурного окружения.

б) На скрытом уровне нивелируются различия между отдельными ценностями этнических мигрантов и русских:

- для всех мигрантов на скрытом уровне повышается значимость ценностей "знания, образование" и "интересная работа", для русских их значимость, напротив, снижается;

- обнаружена тенденция подсознательного повышения значимости ценности "богатство" и снижения значимости понятия "совесть", характерная как для выходцев из Кавказа, так и для русских.

в) При внутри- и межгрупповых сравнениях структур декларируемых и скрытых ценностей обнаружено:

- внутригрупповые рассогласования между структурами декларируемых и скрытых ценностей более выражены у русских и чеченцев; менее противоречиво ценностное сознание азербайджанцев и армян;

- межгрупповые различия ценностных структур) более выражены на декларируемом уровне и связаны с повышенной значимостью для этнически?: мигрантов ценностей, выступающих показателями усиления этнической идентичности в процессе адаптации к новым условиям жизни. В меньшей степени различия проявляются на скрытом, частично неосознаваемом уровне, что, с одной стороны, обусловлено заложенной в глубинных пластах подсознания ориентацией на общечеловеческие ценности, с другой - связано с тенденцией изменения ценностного сознания представителей всех этнических групп под влиянием единых общественно-политических и социально-экономических условий: существования в сторону унификации ценностей.

2. Выявлен уровень склонности к девиантному поведению этнических мигрантов и коренного населения. Значимых различий в степени предрасположенности к девиантному поведению между выходцами из Кавказа и коренными жителями не обнаружено. В то же время в каждой этнической группе получена высокая доля лиц, имеющих средние и высокие показатели склонности к девиантному поведению, что свидетельствует о неустойчивости большинства населения к соблюдению социальных норм и правил независимо от этнической принадлежности. Выходцы из Кавказа обнаруживают более четкую дифференциацию позиций в оценках установок, определяющих отношение к социальным нормам и правилам, в отличие от коренных жителей, позиции которых характеризуются большей неопределенностью.

3. Выявлена взаимосвязь ценностных ориентации и склонности к девиантному поведению:

- предпочтение ценностей "богатство", "независимость" является фактором, усиливающим склонность людей к девиантному поведению;

- убежденность в значимости ценностей "жить по совести", "знания, образование", напротив, служит фактором, сдерживающим человека от нарушения социальных норм.

4. Склонность к девиантному поведению связана с системой ценностных ориентации, содержание

стр. 57

которой представлено одновременным предпочтением ценностей "богатство", "независимость" и отвержением ценностей "жить по совести", "знания, образование". На скрытом уровне, реально регулирующем поведение и деятельность людей, по сравнению с уровнем декларируемым, ценность "жить по совести", служащая фактором сдерживания девиаций, оценивается критически низко большинством респондентов независимо от этнической принадлежности, что указывает на потенциальную возможность всеобщего повышения предрасположенности к девиантному поведению.

Результаты сравнительного изучения ценностных ориентации и степени выраженности установок, отражающих склонность к девиантному поведению у этнических мигрантов, в нашем случае выходцев из Кавказа, и коренных жителей Саратовской области, дают основания сказать, что сознание первых не более, чем сознание вторых, предрасположено к нарушению социальных норм и правил.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белинская Е. П., Тихомандрицкая О. А. Социальная психология личности. М., 2001.

2. Берне Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., 1986.

3. Гарбузов В. И. Практическая психотерапия, или Как вернуть ребенку и подростку уверенность в себе, истинное достоинство и здоровье. СПб., 1994.

4. Гончаров Н. В. Ценностные ориентации в системе противоправного поведения подростка: Автореф. дисс.... канд. социол. наук. М., 1998.

5. Гриценко В. В. Социально-психологическая адаптация переселенцев в России. М., 2002.

6. Добреньков В. И., Кравченко А. И. Социология. М., 2000.

7. Дюргкейм Э. Социология. М., 1995.

8. Журавлева Н. А. Динамика ориентации на экономические ценности представителей различных социальных групп в условиях экономических изменений // Проблемы экономической психологии / Отв. ред. А. Л. Журавлев, А. Б. Купрейченко. М.: Изд-во "Институт психологии РАН", 2005. Т. 2. С. 401 - 432.

9. Змановская Е. В. Девиантология: психология отклоняющегося поведения. М., 2003.

10. Клейберг Ю. А. Психология девиантного поведения: Учебное пособие для вузов. М., 2001.

11. Лебедева Н. М. Введение в этническую и кросскультурную психологию. М., 1998.

12. Лебедева Н. М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993.

13. Малашенко А. В. Ксенофобии в постсоветском обществе // Нетерпимость в России: старые и новые фобии / Под ред. Г. Витковской и А. Малашенко. М., 1999. С. 13.

14. Осипкин А. А. Современные социокультурные процесы и девиантное поведение молодых россиян: Автореф. дисс.... канд. социол. наук. М., 2001.

15. Пядухов Г. А. Этнические группы мигрантов: тенденции притока, стратегии поведения. Пенза, 2003.

16. Смелзер Н. Социология. М., 1994.

17. Суптеля А. В., Ерина С. И. Исследование нормативно-ценностных ориентации россиян и их отношения к деньгам в период формирования российского общества // Социальная психология XXI столетия / Под ред. В. В. Козлова. Ярославль, 2002. Т. 3. С. 178 - 180.

18. Тишков В. А. Культурная мозаика и этническая политика в России // Межкультурный диалог: Лекции по проблемам межэтнического и межконфессионального взаимодействия / Под ред. М. Ю. Мартыновой, В А. Тишкова, Н. М. Лебедевой. М., 2003. С. 7 - 35.

19. Фетискин Н. П., Миронова Т. И. Социально-психологическая диагностика личности и группы: Психодиагностический практикум. Кострома, 2001.

20. Яницкий М. С. Нарушение регулятивной функции индивидуальной системы ценностей при девиантном поведении // Проблемы морально-нравственного развития личности и общества: сборник научных трудов. Кемеровский государственный университет. Кемерово: ООО "Фирма Полиграф", 2004. С. 239 - 242.

21. Klakhohn F., Stodtbeck F. Variation in value orientation. N.Y., 1961.

VALUE ORIENTATIONS AND DISPOSITION TO DEVIANT BEHAVIOR (by the example of ethnic migrants and natives of Saratov region)

V. V. Gritcenko*, T. N. Smotrova**

* Sc. D. (psychology), head of chair of common and social psychology, branch of the Saratov State University after N. G. Tchernyshevsky, Balashov

** Senior lecture, the same place

Comparative analysis of proclaimed and latent values, predisposition to social norms and regulations violation of ethnical migrants Caucasians by origin and natives of Saratov region is given. Correlation between value orientation and inclination for deviant behavior is shown. Values content that predispose to deviant behavior or restrain it in the specific socio-economic conditions were empirically revealed.

Key words: value orientation, proclaimed and latent values, ethnic migrants, deviant behavior, inclination for deviant behavior.

стр. 58

Психология индивидуальных различий. ПЯТИФАКТОРНАЯ СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ У ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ (ПО ДАННЫМ РОДИТЕЛЕЙ И САМООЦЕНКИ)

Автор: Г. Г. КНЯЗЕВ, Е. Р. СЛОБОДСКАЯ

ПЯТИФАКТОРНАЯ СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ У ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ (по данным родителей и самооценки) ¹

© 2005 г. Г. Г. Князев*, Е. Р. Слободская**

* Доктор биологических наук, главный научный сотрудник ГУНИИ физиологии СО РАМН, Новосибирск

**Доктор психологических наук, главный научный сотрудник, там же

Данные 1200 родителей и 1013 детей были использованы для проверки адекватности пятифакторной модели при описании личности подростков. Конфирматорный факторный анализ показал, что после добавления четырех вторичных факторных нагрузок модель хорошо соответствовала эмпирическим данным. Сравнение ее параметров в группах разного пола и возраста выявило возрастную динамику личностных черт и характерные межполовые различия. Анализ методом множественной регрессии показал, что между родителями и подростками есть согласие в понимании личности подростков, но его величина невелика. Для синтеза информации, собранной у родителей и подростков, применили факторный анализ на основе канонических корреляций и моделирование структурными уравнениями с использованием подхода "множество-черт - множество-методов". Оба метода позволяют отделить ковариацию переменных, зависящую от объекта наблюдения, от ковариации, присущей источнику информации.

Ключевые слова: "Большая пятерка", структура личности, подростки, моделирование структурными уравнениями.

Исследователи, занимающиеся изучением структуры личности у взрослых, все более приходят к согласию относительно основных свойств (суперфакторов) личности. Однако, если некоторые из этих суперфакторов (например, экстраверсия и нейротизм) признаны практически во всех современных теориях личности, содержание и количество других варьирует в разных схемах. Наиболее популярная в настоящее время система описывает личность в рамках пяти суперфакторов, включающих, кроме экстраверсии и нейротизма, сознательность, уступчивость и "интеллект" [1, 7]. Каждый из этих суперфакторов состоит из ряда более частных свойств (фасетов), позволяя провести детальное описание личности в рамках иерархической пятифакторной модели, так называемой "Большой пятерки".

Гораздо меньше согласия среди исследователей, занимающихся изучением индивидуальных особенностей детей. В настоящее время нет общепринятой теории, которая позволила бы сопоставить данные, получаемые разными исследователями в различных странах, а также провести сравнение индивидуальных особенностей в разном возрасте. Дж. Дигман и А. Г. Шмелев [8] составили список прилагательных для оценки личности и темперамента детей, предназначенный для учителей, и показали, что индивидуальные особенности российских детей 8 - 10 лет лучше всего объясняются пятифакторной моделью. Группа исследователей из разных стран поставила цель создать инструмент, пригодный для описания индивидуальных особенностей детей независимо от возраста и культуры [13]. Используя более 50000 свободных родительских описаний, собранных в восьми разных культурах, было показано, что структура этих данных удивительным образом напоминает пятифакторную модель личности, выявленную у взрослых. В результате систематизации и отбора универсальных описаний создан инструмент, включающий 144 пункта, которые группируются в 15 шкал. В работе [13] вторичная структура этих шкал в американской выборке соответствовала пятифакторной модели личности. Последующие межкультурные исследования показали, что, по крайней мере в трех культурах (американской, греческой и китайской), структура первых 4 факторов, соответствующих экстраверсии, нейротизму, сознательности и уступчивости "Большой пятерки", идентична, но содержание 5-го - различно. Следует также отметить, что Список индивидуальных особенностей ребенка (СИОР, ICID) создавался для заполнения родителями; опубликованные работы в основном описывают данные, собранные у родителей, хотя создатели опросника считают, что он может быть использован и для заполнения подростками и молодыми людьми. На наш взгляд, для доказательства идентичности структуры лич-

¹ Работа выполнена при поддержке грантов РФФИ (N 04 - 06 - 80028-а и 05 - 06 - 80033-а), РГНФ (N 04 - 06 - 00 - 477а) и Регионального фонда содействия отечественной медицине.

стр. 59

ности у детей и взрослых принципиально важно использовать данные самоотчетов, так как присущие взрослым имплицитные представления о структуре личностных свойств могут искусственно увеличивать сходство факторной структуры личности у детей и взрослых.

Ранее мы обнаружили, что коэффициенты внутренней согласованности 15 шкал СИОР варьируют от 0.65 до 0.88 (среднее 0.81) по родительским данным и от 0.63 до 0.85 (среднее 0.75) по данным самооценки. При извлечении 5 факторов с помощью эксплораторного факторного анализа 15 шкал 4 - экстраверсия, уступчивость, сознательность и нейротизм - по данным родителей и самооценки были сходны, 5-й соответствовал открытости (по данным родителей), и активности (по самооценке). Сравнение факторной структуры наших данных и нормативной американской выборки с помощью прокрустова вращения 5 факторов и расчета коэффициентов конгруэнтности показало, что, по данным родителей и самооценки, 4 фактора идентичны соответствующим факторам американской выборки (коэффициенты конгруэнтности выше 0.9.), а 5-й отличен. Все это говорит о том, что 5-й фактор (открытость) не воспроизводится стабильно и четырехфакторное решение, вероятно, лучше соответствует эмпирическим данным. Действительно, тесты соответствия модели эмпирическим данным показали, что четырехфакторное решение наиболее экономно описывает природу ковариаций между 15 шкалами СИОР. При четырехфакторном решении шкала "Интеллект" входит в суперфактор сознательности, а шкала "Открытость опыту" - в суперфактор экстраверсии. Нестабильность 5-го фактора не является особенностью нашей выборки. В работах, выполненных на взрослых, открытость также наименее стабильный фактор, у детей же она, как правило, выявляется с трудом [15, 16]. При конфирматорном факторном анализе 15 шкал нам удалось добиться приемлемого соответствия пятифакторной модели, но это потребовало удаления 2 шкал, добавления 14 вторичных факторных нагрузок и 2 ковариаций ошибок. Это говорит о том, что, несмотря на хорошую внутреннюю согласованность 15 шкал СИОР, их структура лишь частично совпадает с эмпирическими данными.

Исходя из этого, в данной работе были поставлены следующие цели:

1. Провести первичный факторный анализ (на уровне отдельных пунктов СИОР) для создания шкал, соответствующих нашим данным. При этом планировалось сравнить факторную структуру СИОР по данным родителей и самооценки, чтобы отобрать совпадающие пункты.

2. Провести эксплораторный и конфирматорный факторный анализ вновь полученных шкал, сравнить структуры модели в выборках разного возраста и пола и по данным разных респондентов.

3. С помощью методов канонических корреляций и "множество-черт-множество-методов" (МЧММ, multi-trait-multi method) построить модель личности, свободную от искажений, вносимых конкретным источником информации (родители или сами подростки), и проверить предсказательную силу этой модели в отношении приспособления и его нарушений.

МЕТОДИКА

Участники исследования. 1220 родителей или близких ребенку взрослых заполнили опросники, описывающие личность и психологические отклонения у их детей (653 мальчика, 563 девочки, для 4 чел. пол не указан). Возраст детей варьировал от 3 до 18 лет (среднее - 9.8; стандартное отклонение - 4.5). Среди респондентов - 997 матерей, 100 отцов и 123 других взрослых. Обследование проводили так, чтобы охватить различные социально-экономические слои населения. Средний возраст матерей составлял 35.5 ± 7.2 года, отцов - 37.3 ± 7.5 года. Высшее образование имели 49.4% матерей и 45.6% отцов, среднее специальное - 39.6% матерей и 35.7% отцов. Высококвалифицированной и управленческой деятельностью занималось 37.9% матерей и 42.3% отцов; работой, требующей средней квалификации, - 27.9% матерей и 20% отцов, ручным и неквалифицированным трудом - 20.2% матерей и 33.2% отцов. Не имели постоянной работы 14% матерей и 4.6% отцов.

Выборка детей, заполнивших опросники на себя, составила 1013 чел. (553 девочки, 452 мальчика, 8 чел. не указали пол) от 10 до 18 лет (средний возраст 14.35 ± 1.5 года). Большая часть респондентов обследована в школах. Родители части детей из этой выборки также заполнили опросники. Эта группа, на которую имелись данные от 2 респондентов, составила 370 чел. (169 девочек, 201 мальчик, 1 чел. не указал пол) от 10 до 17 лет (средний возраст 14.3 ± 1.5 лет).

Список индивидуальных особенностей ребенка (СИОР) - свободный от возраста и культуры инструмент для оценки индивидуальных особенностей детей в когнитивной, социальной и эмоциональной сферах [13]. Разработан для родителей детей от 3 до 12 лет; использовался также для оценки личностных особенностей подростков и молодых взрослых. Его могут заполнять родители, учителя и подростки с 10 - 11 лет. С помощью 108 пунктов оценивают 15 шкал: общительность, застенчивость, активность, положительные эмоции, антагонизм, упрямство, отрицательные эмоции, сочувствие, уступчивость, организованность,

стр. 60

ориентацию на достижения, отвлекаемость, боязливость/неуверенность, интеллект/обучаемость и открытость опыту. В вариантах для самооценки и заполнения родителями пункты были сформулированы соответственно в первом или третьем лице, но содержание их было идентично.

Коэффициенты внутренней согласованности шкал (альфа-Кронбаха) оригинального инструмента составили от 0.71 до 0.94. Мы использовали русскую версию СИОР, предоставленную нам авторами. Перевод нескольких пунктов был уточнен.

Опросник "Сильные стороны и трудности (ССТ)" для родителей и подростков содержит 25 утверждений о психологических проблемах и положительных проявлениях за последние 6 месяцев [10, 11]. Ответы в баллах распределяются по 5 шкалам: эмоциональные проблемы, проблемы с поведением, гиперактивность/невнимательность, проблемы со сверстниками и просоциальное поведение. Сумма первых 4 шкал составляет общую оценку проблем. Русский вариант опросника был адаптирован и валидизирован нами ранее [12].

Статистическая обработка данных. Использовали факторный анализ, иерархическую множественную регрессию, моделирование структурными уравнениями, метод канонических корреляций, МЧММ анализ. Моделирование структурными уравнениями проводили с помощью программы AMOS-5. Степень соответствия модели эмпирическим данным оценивали по критерию χ², а также по ряду индексов относительного соответствия. Известно, что при больших выборках практически невозможно получить точное соответствие модели эмпирическим данным, так как любые, даже тривиальные отклонения оказываются статистически достоверными. Индексы относительного соответствия позволяют оценить соответствие модели при любых размерах выборки. Мы применяли сравнительный индекс соответствия (CFI), нормированный индекс соответствия (NFI) и квадратный корень ошибки приближения (RMSEA), а также показатель P close. Значения СИ и NFI выше 0.95 и RMSEA ниже 0.05 указывают на очень хорошее соответствие, а значения CFI и NFI выше 0.90 и RMSEA ниже 0.08 - на хорошее соответствие модели. P close оценивает вероятность того, что в популяции RMSEA будет не больше 0.05. При P close > 0.05 модель удовлетворяет критериям тесного соответствия [3].

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

144 пункта СИОР были подвергнуты факторному анализу методом максимального правдоподобия, который позволяет оценить соответствие модели эмпирическим данным. Полученные индексы соответствия по родительским данным и по самооценке суммированы в табл. 1.

Наиболее информативны последние две колонки, которые показывают абсолютное и относительное изменение соответствия модели при увеличении количества извлекаемых факторов. Видно, что по данным родителей и по самооценке, при увеличении количества факторов от 1 до 4 соответствие модели линейно нарастает. При переходе от 4 факторов к 5 и далее к 6 и 7 факторам изменение соответствия выражено гораздо меньше. Следовательно, при анализе пунктов, как и при анализе шкал СИОР, четырехфакторное решение представляется наиболее экономичным.

Тем не менее, далее мы использовали пятифакторное решение для представления структуры СИОР. Во-первых, потому, что это соответствует "идеологии" опросника. Во-вторых, при четырехфакторном решении смысл некоторых факторов не соответствует традиционным представлениям, например, сознательность включает интеллект, а экстраверсия - открытость. При факторном анализе методом главных компонент с ортогональным вращением варимакс 4 фактора (из 5) по данным родителей и самооценки были близки по смыслу. Они соответствовали экстраверсии, уступчивости, сознательности и нейротизму. По данным родителей, 5-й фактор соответствовал открытости/интеллекту, а по данным самооценки, он включал лишь небольшое количество пунктов из разных шкал опросника. Для каждого фактора мы отобрали пункты,

Таблица 1. Индексы соответствия для моделей с разным количеством факторов

Модель	χ2	df	Δχ2	Δχ2 /Δ df
Родительские данные
1 фактор	34139.47
2 фактора	28003.18		6136.29	42.91
3 фактора	24886.73		3116.45	21.95
4 фактора	21976.05		2910.68	20.64
5 факторов	20548.01		1428.04	10.2
6 факторов	19475.06		1072.95	7.72
7 факторов	18452.8		1022.26	7.41
Данные самооценки
1 фактор	24358.79
2 фактора	20873.28		3485.51	24.37
3 фактора	18683.56		2189.72	15.42
4 фактора	17079.26		1604.3	11.38
5 факторов	16295.38		783.88	5.6
6 факторов	15696.75		598.63	4.31
7 факторов	15165.94		530.81	3.85

стр. 61

Рис. 1. Структурная пятифакторная модель личности по данным родителей. χ² (21) = 102.56; CFI = 0.99; NFI = 0.99; RMSEA = 0.056; P close = 0.154. НУ - неуступчивость, Э - экстраверсия, Н - нейротизм, С - сознательность, О - открытость.

которые как по данным родителей, так и по самооценке дали высокие (выше 0.4) нагрузки на свой фактор и более низкие (ниже 0.4) - на другие факторы. Для 5-го фактора (открытость) пункты отбирали только по данным родителей. Отобранные для каждого фактора пункты также подвергали факторному анализу, который показал, что все 5 факторов являются гомогенными и могут быть представлены одной шкалой каждый. Получены альфа-Кронбаха для этих шкал: "экстраверсия" (24 пункта), α = 0.93 и 0.92 по данным родителей и самооценки; "неуступчивость" (13 пунктов), α = 0.88 и 0.88; "сознательность" (18 пунктов), α = 0.92 и 0.87; "нейротизм" (24 пункта), α = 0.89 и = 0.89; "Интеллект" (19 пунктов), α = 0.91 и 0.85.

Эти шкалы использованы как индикаторы соответствующих латентных конструктов в конфирматорном факторном анализе. Для моделирования латентных переменных каждая шкала была разбита на две подшкалы. Согласно индексам модификации, добавлены три вторичные факторные нагрузки и одна ковариация ошибок. На рис. 1 представлены параметры структурной модели по данным родителей. Эта модель удовлетворительно соответствовала и данным самооценки: χ² (19) = 91.06; CFI = 0.98; NFI = 0.98; RMSEA = 0.057; P close = 0.147. Все 5 конструктов обнаружили сильные факторные нагрузки на свои индикаторные шкалы. Суперфактор открытость сильно коррелировал с суперфакторами экстраверсия и сознательность, что подтверждает несамостоятельность этого конструкта.

Далее параметры этой модели сравнивали в группах разного возраста и пола, а также по данным разных респондентов. В каждом случае сначала оценивали соответствие эмпирическим данным модели с одинаковой во всех группах структурой, но свободно измеряемыми параметрами. В случае хорошего соответствия последовательно добавляли дополнительные ограничения: задавали условие равенства факторных нагрузок в сравниваемых группах, затем - равенства структурных средних (т.е. средних значений 5 факторов) и, наконец, ковариаций факторов. После каждого ограничения оценивали достоверность изменения соответствия модели, а также степень соответствия новой, более строгой модели. Достоверное изменение степени соответствия означало, что насильственно приравненные параметры (например, факторные нагрузки) на самом деле достоверно различны в сравниваемых группах. В этом случае такие параметры выявляли с помощью расчета критических отношений для различий между параметрами (отношение разницы к ошибке измерения).

При сравнении групп мальчиков и девочек по данным самооценки модель с одинаковой структурой, но свободно измеряемыми параметрами хорошо соответствовала эмпирическим данным: χ² (47) = 190.94; CFI = 0.97; NFI = 0.96; RMSEA = 0.055. Фиксация факторных нагрузок несколько ухудшила соответствие модели (Δχ² = 18.33; p = 0.019), но оно осталось достаточно хорошим: CFI = 0.97; NH = 0.95; RMSEA = 0.053. При дальнейшей фиксации структурных средних и ковариаций факторов степень соответствия модели достоверно не изменилась.

При сравнении мальчиков и девочек по данным родителей модель с одинаковой структурой, но свободно измеряемыми параметрами также показала хорошее соответствие: χ² (47) = 16500; CFI = 0.99; NFI = 0.98; RMSEA = 0.045. Фиксация факторных нагрузок ухудшила соответствие (Δχ² = 21.48; p = 0.006), но изменение было незначительным: CFI = 0.98; NFI = 0.98; RMSEA = 0.044. Фиксация структурных средних достоверно снизила соответствие модели (Δχ² = 38.52; p < 0.001). У девочек, по мнению родителей, сознательность была достоверно выше, а неуступчивость ниже, чем у мальчиков. Фиксация ковариаций факторов на соответствие модели не повлияла.

Таким образом, родители склонны отмечать больше различий между подростками разного пола, чем они сами. Эти различия совпадают с традиционными представлениями о тендерных ролях. Непокорность и агрессивность соответствуют традиционным представлениям о мужской тендерной роли [4]. Неудивительно и то, что девочки воспринимаются родителями более сознательными, чем мальчики. Мальчики традиционно

стр. 62

ориентируются на активность вне дома [18] и менее склонны выполнять домашние обязанности.

Далее сравнили параметры модели по данным родителей и самооценки в группе подростков, у которых имелись данные 2 респондентов. Фиксация факторных нагрузок не повлияла на соответствие модели (Δχ² = 10.64; p = 0.223), а фиксация структурных средних (Δχ² = 71.69; p < 0.001) и ковариаций (Δχ² = 42.74; p < 0.001) - ухудшила, свидетельствуя о том, что эти параметры у разных респондентов достоверно отличаются. По данным родителей, сознательность сильнее связана с целеустремленностью, а открытость - с интеллектом, чем по данным самооценки. Это подтверждает представление о том, что родители, в отличие от самих подростков, считают открытость отдельным от сознательности конструктом. Сравнение структурных средних показало, что матери видят своих детей менее экстравертированными и более невротичными, а также более послушными и открытыми опыту, чем сами дети. Можно полагать, что подростки стремятся видеть себя похожими на свой идеал - экстравертированного, беззаботного и непослушного молодого человека - и соответственно преувеличивают эти качества.

На следующем этапе параметры модели по данным родителей сравнивали в 4 возрастных группах: 3 - 6, 7 - 10, 11 - 14 и 15 - 18 лет. Модель с одинаковой структурой во всех 4 группах, но свободно измеряемыми параметрами хорошо соответствовала эмпирическим данным: χ² (91) = 239.26; CFI = 0.97; NFI = 0.96; RMSEA = 0.035. Фиксация факторных нагрузок (Δχ² = 21.52; p = 0.001), структурных средних (Δχ² = 21.52; p = 0.001), и ковариаций факторов (Δχ² = 21.52; p = 0.001) достоверно уменьшила степень соответствия, но и после этого оно осталось хорошим: χ² (168) = 475.07; CFI = 0.95; NFI = 0.92; RMSEA = 0.037. Это подтверждает представление о том, что глобальная структура личности проявляется в раннем возрасте и мало меняется в процессе развития [13]. Возрастная динамика личностных факторов представлена на рис. 2. Для измерения структурных средних у латентных переменных необходимо в одной из групп приравнять значение средних к нулю; значения в других группах измеряют по отношению к этой референтной группе, в нашем исследовании представленной младшей группой (3 - 6 лет).

Из рис. 2 следует, что, по данным родителей, экстраверсия прогрессивно уменьшается с возрастом. Группа 15 - 18-летних характеризуется наименьшей экстраверсией и неуступчивостью и наибольшей сознательностью. При этом необходимо иметь в виду, что эти различия, строго говоря, не отражают динамику развития личностных черт, так как сравнивают разные когорты. Данные об истинных возрастных изменениях можно получить только в лонгитюдинальном исследовании с повторными обследованиями одних и тех же индивидуумов.

По данным самооценки можно было сравнить только две старшие возрастные группы подростков 11 - 14 и 15 - 17 лет, факторные нагрузки которых достоверно не отличались. При фиксации структурных средних изменение соответствия также было недостоверным. Это указывает на то, что изменения поведения, связанные с взрослением, могут быть более заметны родителям, чем самим подросткам.

На следующем этапе в подгруппе подростков, у которых одновременно имелись и данные оценки родителей и самооценки, с помощью иерархической множественной регрессии анализировали, в какой степени данные одного респондента предсказывают данные другого. В качестве зависимых переменных использовали суммарные шкалы факторов "Большой пятерки", а независимых - данные другого респондента: на первом шаге - оценку одноименного фактора, на втором - оценки всех первичных шкал. Например, если в качестве зависимой переменной вводили экстраверсию по данным родителей, то независимыми переменными были вначале самооценка экстраверсии, а затем самооценка 10 первичных шкал. Для анализа эффектов пола в первом блоке вводили переменную, кодирующую мужской пол нулем, а женский - единицей. Все эффекты пола оказались недостоверными, поэтому они далее не представлены. Результаты, суммированные в табл. 2, показывают, что между родителями и подростками имеется некоторое согласие в понимании личности последних, так как каждая из шкал по оценке одного респондента лучше всего предсказывается той же самой шкалой по оценке другого респондента, но величина этого согласия невелика.

Рис. 2. Возрастная динамика личностных факторов по данным родителей (по отношению к младшей возрастной группе).

стр. 63

Таблица 2. Результаты иерархической множественной регрессии личностных шкал по данным одного респондента на личностные шкалы по данным другого респондента (р - данные родителей, с - данные самооценки)

Зависимая переменная	Шаг	Независимая переменная	β	R 2
Экстраверсияр		Экстраверсияс	0.56	0.310
Неуступчивостьр		Неуступчивостьс	0.25	0.077
	Сознательностьс	-0.14	0.018
Сознательностьр		Сознательностьс	0.29	0.09
Нейротизмр		Нейротизмс	0.28	0.108
	Открытостьс	-0.19	0.033
Открытостьр		Открытостьс	0.39	0.154
Экстраверсияс		Экстраверсияр	0.57	0.322
	Сознательностьр	-0.16	0.012
	Нейротизмр	-0.13	0.011
Неуступчивостьс		Неуступчивостьр	0.31	0.082
	Открытостьр	0.13	0.017
Сознательностьс		Сознательностьр	0.30	0.091
Нейротизмс		Нейротизмр	0.32	0.104
Открытостьс		Открытостьр	0.39	0.156

Таблица 3. Факторный анализ методом главных компонент (вращение варимакс) факторов "Большой пятерки" по данным родителей и самооценки (указаны только факторные нагрузки выше 0.3; р - данные родителей, с - данные самооценки)

	Фактор
Сознательностьс	0.89
Открытостьс	0.88
Экстраверсияс	0.65		0.64
Открытостьс		0.87
Сознательностьр		0.84
Экстраверсияр		0.56	0.66
Нейротизмр		-0.33	-0.65		0.54
Неуступчивостьс				0.91
Нейротизмс			-0.54	0.70
Неуступчивостьр					0.92

Наибольшее согласие обнаружено между родителями и подростками в понимании экстравертированного поведения: 31% разнообразия родительских оценок экстраверсии объясняется соответствующей шкалой по данным самооценки подростков. И наоборот, 32% разнообразия самооценок экстраверсии объясняется родительскими оценками этого конструкта. Наименьшая степень согласия между этими двумя группами респондентов наблюдается в понимании конструкта неуступчивости (7.7% и 8.2% объясненного разнообразия). Подростки, считающие себя экстравертами, воспринимаются родителями как более устойчивые эмоционально и менее сознательные. Подростки, считающие себя неуступчивыми, выше оцениваются родителями по шкале "Открытость опыту", а те, кто воспринимается родителями как неуступчивые, считают себя менее сознательными.

В целом, результаты этого анализа показывают, что смысл поведенческих паттернов, сопряженных с конструктами "Большой пятерки", для подростков и их родителей совпадает. Шкалы, вошедшие в уравнения регрессии помимо основной шкалы, родственны по смыслу. Например, известно, что экстраверсия и нейротизм имеют тенденцию отрицательно коррелировать друг с другом. Неудивительно поэтому, что экстраверты воспринимаются внешним наблюдателем как эмоционально более устойчивые. Связь между конструктами сознательности, уступчивости и открытости опыту также многократно показана ранее: например, Айзенк считал, что они являются фасетами психотизма [9].

Таким образом, проведенный анализ показал, что пятифакторная структура личности воспроизводится на выборке российских детей. Самостоятельность 5-го фактора (открытость) вызывает сомнение, но это не является особенностью нашей культуры [15, 16]. Сравнение данных оценки родителей и самооценки показало, что, хотя в целом смысл поведенческих паттернов подростков понимается разными респондентами одинаково, уровень соответствия данных из различных источников невелик (от 8 до 32% объясненного разнообразия). Это согласуется с данными литературы [2, 13].

Понятно, что родители, учителя и сами подростки обращают внимание на разные аспекты поведения. Кроме того, дети могут на самом деле по-разному вести себя дома, на уроках в школе и в свободное время со сверстниками. Большинство исследователей согласны с тем, что для понимания личности важна информация из разных источников, но синтез этой информации является весьма трудной задачей. Разнообразие данных, полученных из разных источников, можно разделить на две части: первая едина для всех источников и характеризует то общее, что замечают все респонденты; вторая же специфична для каждого источника. Довольно часто для выявления общей структуры проводят совместный факторный анализ шкал, измеренных по данным разных респондентов или разными методами. Такой подход не позволяет разделить указанные два вида вариации, результаты же такого анализа могут ввести в заблуждение [19]. При проведении совместного факторного анализа 5 суммарных шкал, оцененных по данным родителей и самооценки, 1-й фактор объединил самооценку открытости, сознательности и экстраверсии, 2-й - аналогичные

стр. 64

шкалы по данным родителей, 3-й - представлял нейротизм по данным родителей, 4-й - самооценку нейротизма и неуступчивости, а 5-й - неуступчивость по данным родителей (табл. 3).

Эти результаты свидетельствуют о том, что ковариация, характеризующая источник информации, сильнее, чем ковариация, связанная с объектом исследования, так что шкалы, пришедшие из одного источника, имеют тенденцию объединяться в один фактор. Для выделения ковариации, характеризующей объект исследования, предложены два метода. Первый основан на методе канонических корреляций и имеет исследовательский характер [5], второй использует метод структурных уравнений и имеет конфирматорный характер [6]. Метод канонических корреляций оценивает корреляцию между группами переменных. При этом внутри каждой группы для переменных подбираются такие веса, при которых корреляция максимальна. На следующем этапе подбираются новые веса, чтобы объяснить ковариацию, оставшуюся необъясненной, и т.д. По смыслу этот метод близок к факторному анализу, так как каждой канонической корреляции соответствует латентный конструкт (каноническая переменная), а корреляции реальных переменных с каноническими близки по смыслу факторным нагрузкам. М. Браун [5] показал, что их можно преобразовать в факторные нагрузки, умножая на квадратный корень соответствующей канонической корреляции. При этом факторы извлекаются только из общей для двух источников ковариации - определяющейся объектом наблюдения, а не источником данных. При проведении канонического анализа 5 суммарных шкал, оцененных по данным родителей и самооценки, все 5 канонических корреляций, измеряющих связь данных родителей и самооценки, оказались достоверными. Их величина варьировала от 0.16 до 0.62, а суммарный процент объясненного разнообразия достигал 83%. В табл. 4 показаны результаты факторного анализа после преобразования Брауна [5] и вращения варимакс.

Из табл. 4 видно, что, когда зависящая от источника информации ковариация устранена из анализа, родительские данные хорошо согласуются с данными самооценки по всем 5 шкалам. Величина факторных нагрузок и порядок факторов отражают степень этого согласия. Сравнивая ее с данными множественной регрессии, представленными в табл. 2, можно заключить, что оба метода указывают на наибольшее согласие в отношении экстраверсии.

Второй метод синтеза информации из разных источников известен под названием "множество-черт-множество-методов" (МЧММ) [6]. При этом используется моделирование структурными уравнениями. Известны разные варианты этого метода. При одном из них вариация, присущая личностным конструктам и методам их измерения, моделируется отдельными латентными переменными [17]. Однако этот подход сопряжен с рядом трудностей, неоднократно отмечавшихся в литературе (см., например, [14]). При другом подходе допускается ковариация ошибок переменных, измеряющих личностный конструкт в рамках одного метода (например, по данным одного респондента). Этот подход и был применен нами для моделирования 5 факторов по данным родителей и самооценки. Чтобы достичь идентификации модели, регрессионные веса путей от каждого конструкта к одноименным шкалирующим переменным по данным как родителей, так и самооценки были приравнены к единице. Модель хорошо соответствовала эмпирическим данным. На рис. 3 опущены ковариации ошибок и факторов.

Видно, что все факторные нагрузки достоверны, достаточно высоки и для одноименных шкал и по данным родителей и самооценки примерно одинаковы.

Для проверки критериальной валидности факторов "Большой пятерки" были использованы шкалы опросника ССТ, измеряющие выраженность психических отклонений. Экстернальные и интернальные проблемы моделировали с использованием МЧММ метода по данным родителей и самооценки. Экстернальные проблемы определялись положительными нагрузками шкал "Отклонения в поведении" и "Гиперактивность" и отрицательными нагрузками шкалы "Просоциальное поведение". Интернальные проблемы определялись положительными нагрузками шкал "Эмоциональные симптомы" и "Проблемы со сверстниками". На рис. 4 приведена структурная часть модели.

Таблица 4. Факторный анализ с использованием метода канонических корреляций (вращение варимакс) факторов "Большой пятерки" по данным родителей и самооценки (указаны только факторные нагрузки выше 0.3; р - данные родителей, с - данные самооценки)

	Фактор
Экстраверсияр	0.72
Экстраверсияс	0.73
Сознательностьр		0.65
Сознательностьс		0.60
Неуступчивостьр			0.54
Неуступчивостьс			0.56
Открытостьр				0.46
Открытостьс				0.45
Нейротизмр					0.35
Нейротизмс					0.38

стр. 65

Рис. 3. Структурная пятифакторная модель личности по данным двух респондентов. χ² (91) = 1876.8; CFI = 0.98; NFI = 0.96; RMSEA = 0.054; P close = 0.282. Э - экстраверсия, НУ - неуступчивость, С - сознательность, Н - нейротизм, О - открытость, (р - данные родителей, с - данные самооценки).

Рис. 4. Структурная модель влияния личностных конструктов на экстернальные (ЭП) и интернальные (ИП) проблемы подростков по данным родителей и самооценки. χ² (249) = 490.12; CFI = 0.96; NFI = 0.93; RMSEA = 0.051; P close = 0.379. НУ - неуступчивость, Э - экстраверсия, Н - нейротизм, С - сознательность, О - открытость.

На экстернальные проблемы наиболее сильное влияние оказывала неуступчивость β = 0.74), экстраверсия β = 0.67) и нейротизм β = 0.31). Открытость была фактором защиты β = -0.32). На интернальные проблемы наиболее сильное влияние оказывал нейротизм β = 0.97), сознательность β = 04.7) и неуступчивость β = 0.35). Личностные конструкты объяснили 80% вариации экстернальных и 81% вариации интернальных проблем.

Таким образом, факторы "Большой пятерки", полученные на основе оценки родителей и самооценки, хорошо объясняют выраженность экстернальных и интернальных проблем в возрастных группах подростков и тем самым демонстрируют высокую критериальную валидность.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Голдберг Л., Шмелев А. Г. Межкультурное исследование лексики личностных черт: "Большая пятерка" факторов в английском и русском языках // Психол. журн. 1993. 14. Т. N 4. С. 32 - 39.

2. Слободская Е. Р. Развитие ребенка: индивидуальность и приспособление. Новосибирск: ГУ НИИ физиологии СО РАМН, 2004.

3. Arbuckle J. L., Wothke W. Amos 4.0 user's guide. Chicago: SmallWaters Corporation, 1999.

4. Archer J. Childhood gender roles: social context and organization // Childhood social development: Contemporary perspectives / Ed. by H. McGurk. Hove: Erlbaum, 1992. P. 31 - 61.

5. Browne M. W. The maximum-likelihood solution in interbattery factor analysis // British J. of Mathematical and Statistical Psychology. 1979. V. 32. P. 75 - 86.

6. Campbell D. T., FiskeD. W. Convergent and discriminant validation by the multitrait-multimethod matrix // Psychological Bulletin. 1959. V. 56. P. 81 - 105.

7. Costa P. T. Jr., McCrae R. R. Four ways five factors are basic // Personality and Individual Differences. 1992. V. 13. P. 653 - 665.

8. Digman J. M., Shmelyov A. G. The structure of temperament and personality in Russian children // J. of Personality and Social Psychology. 1996. V. 71. P. 341 - 351.

9. Eysenck H. J. Dimensions of personality: 16, 5 or 3? - criteria for a taxonomic paradigm // Personality and Individual Differences. 1991. V. 12. P. 773 - 790.

10. Goodman R. The Strengths and Difficulties Questionnaire: A Research Note // J. of Child Psychology and Psychiatry. 1997. V. 38. P. 581 - 586.

11. Goodman R Psychometric properties of the Strengths and Difficulties Questionnaire (SDQ) // J. of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2001. V. 40. P. 1337 - 1345.

12. Goodman R., Slobodskaya