Сообщения. Взаимоотношения Гитлера и Муссолини. 1922-1939 ГГ.

Автор: С. В. СИЯНОВА

В истории человечества было немало великих диктаторов, но даже в этом ряду резко выделяются две фигуры, стоявшие у истоков тоталитаризма: Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. Эти два вождя идут "рука об руку" по истории XX века. Один из них стал создателем фашизма как идеи и реального явления, другой же своими делами создал этому явлению ужасающую славу, память о котором живет в человеческом обществе до сих пор.

Несмотря на то, что история их деяний вызывает у исследователей огромный интерес, о взаимоотношениях дуче и фюрера как личностей написано очень мало. В литературе характеризуются обычно либо их позиции по отношению к державе-партнеру, либо дается краткий очерк их психологического облика и взаимовосприятия, история же конкретных взаимоотношений Гитлера и Муссолини не рассматривается, хотя, как и любое другое историческое событие, его надо рассматривать в развитии. До сих пор историки так и не пришли к единому мнению по поводу чувств, которые оба лидера испытывали друг к другу. Можно встретить различные оценки их позиции: от самых положительных и даже дружественных отношений и вплоть до резкой неприязни и обоюдной зависти.

Как воспринимали друг друга два диктатора, как развивались их отношения до начала второй мировой войны и почему целесообразно рассматривать историю их "отношений", а не "дружбы"? Вряд ли стоит говорить о "дружбе" Гитлера и Муссолини - по своему психологическому складу и роду деятельности эти люди не были склонны к дружественным связям. Вокруг них было множество соратников и исполнителей, сторонников и поклонников, даже фанатиков, но трудно назвать хотя бы нескольких друзей Гитлера или Муссолини.

Кроме того, необходимо учитывать тот факт, что большая часть информации, которой располагают историки, имеет пропагандистский характер, поскольку официальные, документально зафиксированные отношения вождей двух партий и лидеров двух держав не могли быть по-человечески свободными, они должны были нести и несли обязательную идеологическую и пропагандистскую нагрузку.

История взлета двух диктаторов к вершинам власти началась примерно в одно время. В 1918 г. два фронтовика - Гитлер и Муссолини - начали свою активную политическую деятельность, создавая две различные, но в чем-то схожие партии. Тогда они ничего не знали ни друг о друге, ни о

Сиянова Светлана Владимировна - преподаватель Орловского государственного университета.

стр. 91

сходстве своих идей. И лишь в конце 1921 - начале 1922 гг. Гитлер обратил внимание на фашистское движение, рвущееся к власти в Италии. В октябре 1922 г., вдохновленный успехом чернорубашечников в "марше на Рим", он назвал себя фашистом. Примерно тогда же в августе 1922 г. в итальянской газете "La vita italiana" промелькнуло сообщение о существующей в Баварии молодой и интересной национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), решительной противнице Версальской системы¹. С этого момента по-видимому можно считать начало истории взаимоотношений двух движений и их лидеров.

Первоначальный фундамент их отношений - интерес нацистов к успеху итальянских фашистов и стремление использовать их опыт. Муссолини проявил свою подлинную заинтересованность только после 1932 г., когда в свою очередь понял, что и национал-социалисты близки к победе. Но уже с 1922 г. мы можем условно говорить об "отношениях" по двум причинам: 1) заинтересованность и активная деятельность Гитлера и его окружения в деле установления прочных контактов с итальянскими фашистами; 2) заинтересованность Муссолини в деятельности правых политических объединений Германии, направленной против Веймарской республики. Этот взаимный интерес основывался прежде всего на содержании внешнеполитических программ как немецкого, так и итальянского радикально-националистических движений, точнее на формулировке отношения к государству-соседу, содержащейся в данных программах.

Еще в 1920 г. Гитлер говорил о том, что наиболее желанным и перспективным внешнеполитическим партнером для Германии является Италия. Основная причина - это разнонаправленность геополитических интересов двух держав, а следовательно, и отсутствие потенциальных противоречий. В дальнейшем фюрер развил свою идею в теорию, согласно которой интересы Италии по большей части лежали на Средиземноморском направлении, в Африке и на Балканах, в то время как Германию интересовала Центральная и Восточная Европа. Вследствие этого, как считал Гитлер, обе стороны не имеют точек пересечения интересов и могут помочь друг другу в реализации великодержавных устремлений.

Согласно Гитлеру, территориальные споры у Италии и Германии были лишь из-за провинции Южный Тироль, где проживало значительное немецкое население. Эту территорию Италия получила по итогам первой мировой войны и почти сразу же начала проводить здесь политику романизации, значительно осложнившую ее отношения с Веймарской республикой. По мнению фюрера, 200 тыс. тирольских немцев не стоили того, чтобы ради них терять важного внешнеполитического партнера, и он, один из немногих немецких политиков, предлагал Германии отказаться от пустых мечтаний о возвращении Южного Тироля и признать его итальянской территорией.

Внешнеполитическая программа Муссолини была не столь однозначна. Дуче тоже мечтал о величии своей страны, о возрождении империи, но долгое время колебался в выборе путей, методов и друзей, которые позволили бы достигнуть этой цели. Он рассматривал два перспективных, по его мнению, варианта: союз или с Францией или с Германией. Муссолини колебался вплоть до 1937 г., пытаясь лавировать между этими державами, поддерживая попеременно то одну, то другую сторону. В любом случае, он постоянно имел наготове немецкий вариант, понимая при этом, что с социал-демократическим веймарским правительством ему будет трудно достигнуть соглашения. Поэтому, начиная с 1922 г. он попытался завязать контакты с германскими правыми и затем, находясь у власти, оказывал им значительную поддержку, в том числе и финансовую.

Важным объединяющим фактором служило взаимное неприятие Версальского договора, стремление пересмотреть итоги первой мировой войны. Таким образом, внешнеполитические устремления и замыслы неизбежно вели к тому, что постепенно росли интерес и внимание двух лидеров к стране - перспективному партнеру.

стр. 92

Осенью 1922 г. Гитлер прямо заявил о своей профашистской ориентации и высказал идею о том, что национал-социалистам надо действовать так же, как Муссолини, который рвался к власти в Италии. Начиная с этого момента, он пристально следил за событиями на Апеннинском полуострове. Особенно его заинтересовала идея использования грубой силы в политической борьбе, которую Гитлер сразу же опробовал в Кобурге, где провел демонстрацию штурмовиков, явно ориентируясь на действия чернорубашечников. 30 октября Гитлер приветствовал приход Муссолини к власти и уже 3 ноября сторонники Гитлера стали именовать его "немецким Муссолини"². Именно таким образом его затем зачастую представляли аудитории. Действия Муссолини, видимо, действительно вызвали у фюрера бурю восхищения. Гитлер готовил "пивной путч", не скрывая того, что он должен стать его собственным "маршем на Рим", и лишь после провала этой авантюры сделал вывод, что каждая страна должна развиваться в соответствии со своими национальными особенностями, и начал вырабатывать свою собственную стратегию борьбы, изложенную им в "Mein Kampf". Национал-социалисты очень многое заимствовали у итальянского движения: коричневые рубашки (дублирующие черные итальянцев), приветствие выбрасыванием руки, культ вождя, лозунг "высоко... держать голову..., воссоздать единую великую Германию".

К этому же периоду относится и первая попытка установления контакта между двумя вождями. В 1923 г. эмиссар Гитлера Карл Людеке впервые посетил Италию, добился аудиенции дуче и имел с ним беседу по поводу возможного сотрудничества фашистов и национал-социалистов. Результаты этой встречи неясны и обеими сторонами трактовались по-разному, но одинаково положительно. Нацисты остались довольны тем, что их приняли и поддержали их идею относительно возможности сотрудничества двух движений при условии согласия на отказ от Южного Тироля. Гитлер лично был очень рад подтверждению со стороны Людеке своей идеи о значительном сходстве итальянского и немецкого движений, что позволяло надеяться на выгодное сотрудничество. Итальянские фашисты, не собираясь сразу раскрывать объятия малоизвестным национал-социалистам, посчитали, что вели себя решительно и жестко, отказали в финансовой помощи, но зато расставили "все точки над i" в вопросе о Южном Тироле. Основываясь на различных посылках и выводах, обе стороны, тем не менее, остались довольны друг другом.

Конечно, в тот момент национал-социалисты не могли слишком сильно заинтересовать дуче. Гитлер представлялся ему "незначительным, мелким имитатором фашистов"³, но все же нацистам удалось обратить на себя его внимание. В 1923 г. Муссолини поручил своему специальному посланнику в Германии А. Тедальди собрать информацию о национал-социалистическом движении. В своем докладе Тедальди положительно отозвался о Гитлере и его партии. Гитлер был им охарактеризован как "фюрер фашистов, молодой человек, по темпераменту, голосу и жестам больше латинянин, чем немец". Последнее утверждение было одним из наивысших комплиментов, который итальянский фашист мог сделать иностранцу. В докладе говорилось, что Гитлер очень лоялен к Италии, которую считает великой державой, желает прямых контактов с итальянскими фашистами и поэтому на него можно рассчитывать в решении южнотирольского вопроса. Вывод Тедальди о Гитлере и национал-социалистах был однозначен: перспективное сотрудничество, от которого Италия может многое выиграть⁴. Именно с этого момента можно, пожалуй, говорить о начале официальных двусторонних отношений как самих движений, так и их лидеров.

Однако интерес итальянцев к нацистскому движению почти сразу же на некоторое время угас. Попытка нацистов в ноябре 1923 г. совершить в Мюнхене фашистский "пивной путч" и захватить власть в стране провалилась. Гитлер попал в тюрьму, а НСДАП фактически прекратила свое существование. Многие ее функционеры вынуждены были скрываться, причем часть из них, в том числе Г. Геринг и X. Франк, нашли приют у Муссолини в Италии.

стр. 93

Несмотря на это, итальянские газеты писали о "пивном путче" как о трагикомедии, сыгранной бездарным политиком. Муссолини разочаровался в национал-социалистическом движении и впоследствии долгое время проявлял осторожность и не шел на активные контакты, опасаясь порывистости и безрассудства Гитлера. Поэтому следующий период их взаимоотношений (1924 - 1928 гг.) был характерен тем, что Муссолини уклонялся от связей с национал-социалистами, а те все снова и снова предпринимали попытки наладить контакты.

Осенью 1924 г. Геринг отправился в Венецию, надеясь добиться помощи Муссолини. Он попытался договориться о займе для НСДАП и просил согласия Муссолини на встречу его с Гитлером сразу после выхода того из тюрьмы, взамен обещая полную и безусловную поддержку итальянской позиции в отношении Южного Тироля. У дуче подобные идеи ни малейшего энтузиазма не вызвали. Он весьма сомневался в возможности политического успеха партии, которая провалилась с таким треском, и решительно отказал как партии в финансовой поддержке, так и лично Гитлеру в приеме.

Гитлер после провала путча не изменил своего мнения об итальянском фашизме, его восхищение не угасло. На судебном процессе по делу о "пивном путче", защищая себя, он не обошел вниманием фигуру Муссолини, великого человека, "очистившего" и возродившего Рим⁵. Характеризуя свои действия, он подчеркивал, что стремился столь же успешно оздоровить Германию. После выхода из тюрьмы Гитлер некоторое время был занят воссозданием партии и наведением в ней порядка, а затем предпринял новые попытки связаться с Муссолини. Этот период, время возрождения и консолидации, был довольно сложным для национал-социалистической партии. Это касалось и определения ее позиции по отношению к Италии. Однозначно проитальянскую позицию занимал, пожалуй, только сам фюрер. Он рассматривал фашизм как родственное и союзное движение, к тому же пустившее корни в перспективной, с точки зрения решения внешнеполитических проблем Германии, стране. Кроме того, он, судя по всему, действительно уважал дуче и признавал его огромные заслуги в деле борьбы с большевизмом и в поддержке правой идеи в Европе. Даже спустя много лет, в 1941 г. он говорил, что "если бы марксисты одолели Муссолини, не знаю, смогли бы мы выстоять"⁶.

Многие сподвижники фюрера, в том числе А. Розенберг, не разделяли его чересчур оптимистичных настроений в отношении Италии и скептически относились к фашизму, особенно резко критикуя его расовую политику, а также жесткое и бескомпромиссное проведение политики романизации в Южном Тироле. Гитлеру пришлось приложить немало усилий, чтобы, в конце концов, именно его точка зрения одержала верх. В итоге он все же преодолел италофобию в партии и вновь подтвердил свои гарантии в отношении Южного Тироля.

После 1926 г. постепенно начинает сходить на нет и скептицизм дуче по отношению к НСДАП. Поражение постепенно стиралось из памяти, и в этот период, судя по некоторым данным, национал-социалисты стали получать финансовую помощь от фашистов. Хотя документальных подтверждений этого не найдено, известно лишь о поддержке со стороны Муссолини правых сил в Германии, но были ли адресатом и национал-социалисты, остается неясным. Тем не менее, в пользу подобной концепции высказываются многие историки. По крайней мере, точно известно о регулярных встречах Гитлера, начиная с мая 1927 г., с пресс-атташе итальянского посольства Антинори, который, возможно, являлся посредником в контактах национал-социалистов и фашистов. В это время Муссолини начал воспринимать НСДАП как стабильную германскую партию, с которой можно и нужно налаживать сотрудничество. В феврале 1927 г. в Мюнхене стала выходить еженедельная газета "Nord-Siid Korrespondenz", которая финансировалась из Рима и предоставляла пропагандистские материалы некоторым правым изданиям, в том числе и национал-социалистическому "Volkischer Beobachter". В мае 1928 г.

стр. 94

Гитлер вновь заговорил о необходимости встречи с Муссолини и беседовал по этому поводу с итальянским генеральным консулом в Мюнхене. В сентябре он встретился с итальянским представителем сенатором Э. Толомеи, который к тому же занимал важный пост в Южном Тироле, и еще раз подтвердил свой отказ от этой территории. В своем докладе Муссолини Толомеи характеризовал Гитлера как "юного и обладающего огромной и богатой энергией политика", "пламенного оратора"⁷.

В 1928 г. взаимный интерес двух диктаторов продолжал расти. Для этого времени уже можно с большей определенностью говорить о финансовой помощи НСДАП со стороны Муссолини. Видимо, именно он выделил значительные средства Гитлеру на избирательную кампанию. Национал-социалисты эти слухи конечно отвергали, вплоть до суда с редактором одной из газет. Но сама манера опровержения носила скорее характер воодушевленного подтверждения дружбы с итальянскими фашистами и была, по своей сути, очередной пропагандистской уловкой национал-социалистов. Эти события наконец-то принесли Гитлеру известность и в Италии. В "Popolo d'Italia" 18 мая даже появилась статья с портретом Гитлера, в которой НСДАП сравнивалась с Национальной фашистской партией (ПНФ). В ней же указывалось, что 12 депутатов от НСДАП в немецком парламенте это лишь немногим меньше того, что первоначально имели фашисты, а следовательно, давалось понять, что потенциал национал-социалистов очень высок. Таким образом, можно констатировать, что к 1928 г. мнение Муссолини о национал-социалистах в связи с их успехами изменилось в положительную сторону, причем настолько, что он в своей собственной газете приказал хвалить их и сравнивать со своим движением, подтверждая идею о родстве двух режимов. С этой точки зрения очень важна следующая статья, появившаяся в итальянской прессе, которая была построена на материалах беседы с Гитлером и содержала данные о его планах итало-германского союза. Таким образом, итальянцы впервые официально заговорили о возможности прихода Гитлера к власти в Германии, следствием чего будет итало-германское сотрудничество на международной арене.

Подводя итоги периода 1924 - 1929 гг., можно сделать вывод, что отношения двух лидеров в это время были очень незначительными, осторожными (со стороны Муссолини) и двойственными. Гитлер после провала своего "марша на Рим" несколько усомнился в том, что итальянский вариант является идеальным, и решил искать свой путь. Его восхищение Муссолини стало гораздо меньшим, но, тем не менее, это было именно восхищение и даже преклонение, хотя это чувство постепенно уходило, во многом из-за отсутствия ответной реакции со стороны дуче. Так, в 1926 г. Гитлер направил Муссолини просьбу прислать свое фото с автографом, а ответ получил лишь от итальянского посольства в Германии, которому была дана следующая инструкция: "Просим вас поблагодарить вышеупомянутого господина за проявленные им чувства... и сообщить ему в той форме, в какой вы сочтете необходимым, что Дуче считает несвоевременным удовлетворить его просьбу"⁸. Подобное равнодушное отношение оскорбляло Гитлера, но в любом случае сохранялась его заинтересованность в Муссолини как в союзнике, что определенно толкало фюрера к завязыванию контактов с итальянским вождем.

Для Муссолини данный период характеризуется совершенно другими настроениями. Первое время после "пивного путча" он относился к Гитлеру насмешливо и даже презрительно, считал сам путч "бестолковым действом глупых ребят", Гитлера - абсолютно неспособным лидером, а "Mein Kampf" характеризовал как "наискучнейшую чепуху, которую я никогда не в состоянии буду прочесть"⁹. Но постепенно, по мере укрепления положения НСДАП в Германии, его оценки стали меняться. Муссолини импонировало восторженное отношение к его персоне со стороны Гитлера, хотя на данном этапе это играло второстепенную роль, и дуче вовсе не собирался делать ставку на НСДАП. Он просто внес ее в разряд "приличных" правых немецких партий, которые могут быть полезными и которые стоит иметь в виду. Поэтому он и

Стр. 95

не спешил встретиться с Гитлером: в принципе, не отказывая, он тянул время, пытаясь определить реальный вес НСДАП и ее возможности для завоевания власти и решения южнотирольского вопроса.

С 1930 г. в отношениях фюрера и дуче начинается новый период, связанный с усилением НСДАП на внутриполитической арене в Германии и вынужденной реакцией Муссолини на подобный поворот событий. Триумф Гитлера на выборах 1930 г. стал для Муссолини неожиданностью. Он недооценил его и теперь был вынужден пересматривать свою оценку фюрера. Муссолини резко изменил свою позицию в отношении национал-социалистов в положительную сторону. Он стал говорить об "универсальности фашизма" и будущей фашистской Европе, хотя ранее утверждал, что фашизм - это не товар для экспорта. Он хотел оставить за собой возможности для лавирования, действовал осторожно, чтобы не испортить отношения с официальным Берлином. Дуче беспокоили чрезмерная агрессивность и авантюризм Гитлера, он помнил о провале "пивного путча". Тем не менее, в начале 1930-х годов Муссолини начал выделять национал-социалистов из общей массы правых партий в Германии и даже согласился на установление с национал-социалистами полуофициальных отношений. Итальянские фашисты стали принимать нацистские делегации, в том числе группы для военного обучения. Посредником обычно выступал Геринг, который в 1931 - 1932 гг. дважды посетил Италию. Тогда же дуче решил удовлетворить предыдущие просьбы Гитлера: послал ему свою фотографию с автографом и дал согласие на личную встречу. Хотя в последнем пункте он продолжал сохранять осторожность, в результате чего следующие годы два вождя и их ведомства постоянно обсуждали вопрос о встрече, пытаясь назначить конкретное время. Гитлер предлагал различные даты, которые Муссолини с завидным упорством отвергал по самым разным причинам.

Знаменательная картина данной дискуссии предстает перед нами из записок майора Д. Ренцетти, который с 1927 г. занимал различные посты в итальянских представительствах в Германии. Так, только с октября 1931 по июнь 1932 года, судя по его записям, Гитлер несколько раз выражал свою готовность посетить Италию, предлагал конкретную дату. Муссолини в ответ благодарил, но отказывался, ссылаясь на какие-либо чрезвычайные обстоятельства, препятствия и занятость, зато давал фюреру многочисленные ценные советы: как вести себя с другими партиями, о необходимости чисток в рядах собственных сторонников. Муссолини был крайне самоуверенным человеком и искренне полагал, что восхищение им со стороны Гитлера означает, что он будет вертеть последним как захочет. Он, например, заявил, что, "если немцы хотят избежать непростительных ошибок, то они должны смириться с тем, что правильный путь указывать им буду я. Нет никаких сомнений в том, что в политике я разбираюсь лучше, чем Гитлер"¹⁰. Мнение дуче о Гитлере как личности было не слишком позитивным. Он считал, что Гитлер - "довольно мелкий политик, написавший нечитабельную книгу", но был польщен его преклонением, тем, что имел в Германии своего верного последователя.

Гитлер подобные покровительственные настроения итальянского лидера старался использовать для достижения собственных целей, прежде всего, добиваясь итальянской поддержки и помощи. В каждом его послании к Муссолини присутствовали слова о том, какую сильную симпатию он испытывает к дуче. Ренцетти так комментировал реакцию Гитлера: он "слушал внимательно, будучи счастлив и горд, что дуче проявляет к нему интерес и симпатию". Гитлер всегда заботился о том, чтобы в Риме не забывали о его преклонении перед дуче, а после восторженных фраз всегда старался упомянуть о том, каким перспективным будет взаимное сотрудничество двух режимов и сколь важны для немцев советы такого великого политика, как Муссолини. В итоге следует отметить, что, несмотря на все опасения и довольно осторожную политику (а иной он и не мог проводить по отношению к представителям другого государства), Муссолини, да и фашисты в целом, упива-

Стр. 96

лись тем фактом, что нацисты идут в кильватере их движения, являются их горячими поклонниками. Дуче недооценивал Гитлера, принимал за чистую монету его восхищение собственной персоной и питал иллюзии по поводу того, что он как "первый фашист" будет руководить и направлять более мелкого политика Адольфа Гитлера. "Идея фашизма овладевает миром. Я подсказал Гитлеру много хороших идей. И вот теперь он следует за мной"¹¹.

Что касается позиции Гитлера, то здесь ситуация была несколько сложнее. Прежние чувства, которые он испытывал к итальянскому фашизму и его лидеру, претерпели определенную эволюцию. Постоянные срывы в отношениях, особенно в вопросе о визите в Италию, открытая демонстрация самодовольного покровительства с итальянской стороны злили фюрера, но в этот период это была уже не просто личная досада. Теперь фюрер ощущал себя государственным деятелем, лидером популярной партии, человеком, имеющим большой политический вес. В этих условиях уклончивая итальянская политика, нежелание дуче установить с Гитлером нормальные отношения все более раздражали фюрера. Более того, как один из ведущих германских политиков он уже не мог позволить себе, чтобы о нем говорили, как о слабой тени дуче. Но заинтересованность в итальянском союзнике продолжала сохраняться, внешнеполитические цели и планы оставались неизменными, так что Гитлер в этот период начал активно "работать на публику" и целенаправленно выражал бурные чувства в отношении великого дуче, стремясь поддержать симпатии Муссолини к своей персоне. Так что вполне можно утверждать, что доля искренней симпатии и уважения со стороны Гитлера в это время неуклонно снижалась, заменяясь бравурными речами, имеющими в основном пропагандистское значение и преследующими сугубо прагматические цели.

Приход нацистов к власти в январе 1933 г. явился важным этапом во взаимоотношениях двух диктаторов и возглавляемых ими государств. 30 января, сразу же после назначения рейхсканцлером, Гитлер отправил приветственное письмо Муссолини и начал выстраивать отношения с фашистским лидером и его движением на официальном уровне. Первыми журналистами, допущенными к фюреру, были именно представители итальянской прессы, которым Гитлер заявил о "необходимости дружественных отношений между Германией и Италией", так как "тесные отношения между обоими народами есть непременное условие для мира в Европе". 23 марта 1933 г. в своей речи перед германским рейхстагом, который должен был голосовать по вопросу о предоставлении канцлеру чрезвычайных полномочий, Гитлер упомянул Муссолини как великого человека, который изменил мировую историю¹².

Муссолини в феврале того же года приветствовал завоевание власти национал-социалистами, о чем сообщали, перепечатывая его выступление, немецкие газеты: "Италия не может сделать ничего другого, кроме как приветствовать образование нового правительства"¹³. В этих утверждениях звучат уже новые мотивы. Гитлер и его партия вышли на государственный уровень, стали официальными представителями великой державы и должны были доказывать свое равноправие с фашизмом и обоюдную заинтересованность, а не одностороннее восхищение. Вместе с тем нацисты продолжали с интересом изучать фашизм и его мероприятия, перенимали опыт дуче по созданию нового государства. В плане построения единой государственной партии, введения цензуры и широкого внедрения пропаганды, создания культа вождя они прямо указывали на заимствование из итальянских источников¹⁴. Нацистская партия по-прежнему уделяла большое внимание дуче, в адрес которого звучали самые лестные слова. Его книги и речи переводились и печатались в Германии, выходило большое количество биографических очерков и заметок. Казалось бы настало время для всеобщего ликования и трогательной дружбы. Но нет. На этом пути было несколько непреодолимых препятствий.

Одним из них был сам Муссолини. С одной стороны, он был рад победе Гитлера, утверждал, что "победа Гитлера - также и наша победа", и чувство-

Стр. 97

вал, что Германия у него в кармане. С другой, Муссолини был раздражен тем, что к национал-социалистам в Европе испытывали всевозрастающий интерес, который в тот момент начал затмевать популярность фашистов. И если ранее он один находился на фашистском Олимпе, то теперь рядом с ним был фюрер, и вовсе не в роли статиста. Как отмечают многие биографы дуче, Муссолини был очень тщеславным человеком и нуждался в восхвалении, дававшем ему возможности самолюбования, теперь же внимание неожиданно переключилось на другого вождя. В то же время Муссолини не был до конца уверен в национал-социализме и прочности его положения. Дуче раздражали многие идеи Гитлера, в особенности расовая теория, и он боялся, что немцы своими действиями бросят тень на его детище - фашизм. Иногда Муссолини называл антисемитизм германским злом, которого в стране с разумной системой государственного правления быть не может, а корни национал-социализма находил в "бунте древних германских племен", к которым он, как потомок гордых римлян, относился презрительно. Кроме того, в этот момент Муссолини пытался реализовать свою идею "пакта четырех" (Великобритания, Франция, Германия и Италия) и не хотел рисковать судьбой своего детища, идя на слишком тесное сближение с Германией.

Именно поэтому столь долгожданный визит фюрера в Италию не состоялся и в 1933 году. Только в следующем году, когда обстановка в Европе и мире начала быстро накаляться, стали обостряться старые внешнеполитические проблемы, состоялась та знаменательная встреча, которую Гитлер ждал 10 лет. 14 июня 1934 г. недалеко от Венеции приземлился самолет Гитлера, которого встречал у трапа лично Муссолини. Два диктатора наконец-то увиделись и... не понравились друг другу. Первое впечатление было негативным. Большую роль в этом сыграла их одежда. Гитлер был одет скромно, как чиновник средней руки, дуче же блистал в полной военной форме. В итоге Муссолини был разочарован, что увидел не особенного человека, которого ожидал, а Гитлер был взбешен тем, что его не предупредили касательно формы одежды, так что на фоне дуче он выглядел бледно и непрезентабельно. В дальнейшем и вся встреча пошла наперекосяк. Достоверно о ней можно сказать очень мало. Протокольные записи не велись, поэтому документальные свидетельства отсутствуют, а очевидцы и историки трактовали ситуацию по-разному. Все подтверждают, что основное время встречи диктаторы беседовали по-немецки, но дуче плохо понимал этот язык, хотя от переводчика отказался; фюрер же почти все время пересказывал Муссолини свои идеи из "Mein Kampf", за что последний мгновенно окрестил его сумасшедшим. Непонятна реакция Муссолини на эту встречу. Некоторые считают, что Гитлер ему не понравился однозначно, хотя кое-кто из авторов доказывает, что к концу встречи Муссолини забавлялся монологами Гитлера. Абсолютно неизвестно содержание беседы, которую они провели наедине.

Об итогах встречи Муссолини отзывался довольно сдержанно, а Гитлер, вернувшись домой, заявил, что она прошла успешно. Является ли это утверждение полностью пропагандистским или все же содержит долю истины, сказать трудно. Тем не менее, скорее всего можно констатировать, что "первый блин получился комом" и далее ситуация развивалась не лучшим образом.

Даже ночь "длинных ножей", - когда Гитлер 30 июня 1934 г. расправился с Э. Ремом и другими руководителями штурмовиков - следуя совету Муссолини, что "в революционных движениях, как и в религии, должен быть только один лидер и один идеал", не смогла изменить в положительную сторону баланс их отношений. Муссолини был вовсе не польщен, а удивлен и даже напуган действиями Гитлера.

Существовал и еще один проблемный вопрос, омрачавший германо-итальянские отношения. Это была Австрия. Если Южный Тироль не стал проблемой, так как были сохранены в силе предыдущие обещания и договоренности, то в период нахождения у власти уже обеих фашистских партий вопрос об Австрии вышел на первый план. Итальянцы имели там большое

Стр. 98

влияние, которое не хотели терять, теплыми были и личные отношения австрийского канцлера Дольфуса и Муссолини. Для немцев же Австрия была фактически их территорией, лишь по недоразумению оказавшейся за государственной границей. Почти сразу после прихода к власти Гитлер предпринимает шаги по повышению популярности национал-социалистов в Австрии и продвижению их к власти, что летом 1934 г. вылилось в попытку путча и убийство Дольфуса. Семья австрийского канцлера в тот момент находилась в Италии, где гостила у дуче, а самого его ожидали на следующий день. Муссолини был унижен и взбешен. Итальянская реакция была просто взрывной. Муссолини направил свои войска к границе, напрямую угрожая Германии, а в личных беседах высказывал резко негативные оценки Гитлера. При встрече с князем Э. Штарембергом, вице-канцлером Австрии, он использовал для фюрера следующие эпитеты: "ужасное... дегенеративное создание" и "чрезвычайно опасный идиот", а национал-социализм в его оценке предстал как "пародийная, скотская имитация фашизма", проявление "варварской и дикарской системы, способной только на убийство и шантаж" ¹⁵. Почти все связи с национал-социалистами были прерваны. Муссолини назвал нацизм "германским варварством", имеющим лишь некоторое сходство с фашизмом, который предусматривает гораздо больше прав для человека и прочные религиозные основы для семьи.

Казалось, что отношения двух диктаторов окончательно испорчены. В конце 1934 - начале 1935 года ситуация была очень острой, преобладали негативные чувства, которые Муссолини не стеснялся выражать. Он был зол на Гитлера, недоволен его политикой, в которой тот, как оказалось, к советам и указаниям дуче прислушиваться не собирался, и еще более был уязвлен тем, что в мире основное внимание стали уделять немецкому фашизму и его вождю, которые оттеснили Италию и самого Муссолини на второй план. Поэтому Муссолини не стеснялся поносить Гитлера и его режим лично, дал такое же указание итальянской прессе, во внешней политике переориентировался на Францию и демонстрировал немцам свое всяческое неодобрение.

Позиция Гитлера была более осторожной. Во-первых, старые иллюзии братства двух режимов еще до конца не прошли, а, во-вторых, у Гитлера, в отличие от Муссолини не было в перспективе другого союзника. Так что приходилось терпеть. Поэтому, хотя Гитлер сам и выказывал негативные эмоции по отношению к Муссолини, но в прессу они просачивались в незначительных масштабах. Он был зол и разочарован, но был вынужден проглотить обиду и сделать вид, что ничего не произошло.

Все же в тот момент два движения находились скорее в состоянии боевых действий, что особенно сильно проявлялось на идеологической арене. Еще в 1932 г. по инициативе Муссолини было создано международное объединение фашистских партий, в рамках которого итальянцы собирались распространить по миру идеологию фашизма¹⁶. В 1934 - 1935 гг. Муссолини пытался оградить мировое фашистское движение от влияния немцев, поставить его полностью под свой контроль, ради чего на одном из съездов была даже принята осуждающая антисемитизм резолюция, явно направленная против Гитлера. Фюрер же, естественно, пытался помешать своему вытеснению из разряда идеологов мирового фашистского движения. Одновременно в пику Муссолини он инспирировал кампанию по поводу бедственного положения немцев Южного Тироля, откуда внезапно потекли письма с описаниями страданий тирольских немцев и притеснений со стороны итальянских фашистов.

Ситуация постепенно накалялась, но до взрывоопасной не дошла. Италия и Германия вновь вернулись к сотрудничеству, но положение сторон в их союзе уже изменилось. Начало этому процессу положил кризис, связанный со вторжением Италии в Эфиопию. Муссолини крайне неудачно для себя закончил эфиопскую авантюру. Несмотря на официальную победу Италии в войне, все понимали, что это была "Пиррова победа", которая скорее унизила, чем возвысила Италию и ее армию. Именно Муссолини в тот мо-

Стр. 99