Терапия и ноогенные неврозы

Логотерапия представляет собой специфическую терапию при экзистенциальной фрустрации, экзистенциальном вакууме или фрустрации воли к смыслу. Эти состояния, когда они приводят к невротической симптоматике, называются ноогенными неврозами.

Логотерапия занимается тем, чтобы люди осознали свою ответственность, поскольку быть ответственным — это важнейшая основа человеческого существования. Ответственность предполагает обязательства, а обязательства могут быть поняты только в терминах смысла, смысла человеческой жизни. Вопрос смысла — вопрос истинно человеческий, он возникает при работе с пациентами, страдающими от экзистенциальной фрустрации или конфликтов (Frankl, 1986, см. р. 26). Следовательно, логотерапия занимается проблемами, включающими смысл в его различных аспектах и проявлениях.

Смысл жизни и смерти. Нормальный человек может избежать ответственной жизни лишь в таких ситуациях, как праздники и интоксикация. Невротическая личность постоянно ищет убежища от общества. Меланхолик ищет этого убежища в суициде. Вместе с тем меланхолик отрицает подобные мысли, если его об этом спросить.

«Если мы поинтересуемся... почему у него нет (или больше нет) мыслей о самоубийстве, меланхолик, не имеющий таких мыслей или преодолевший их, без колебаний ответит, что у него семья, работа или что-нибудь в том же духе. Человек, пытающийся ввести в заблуждение своего психоаналитика, немедленно придет в типичное состояние замешательства. У него действительно нет аргументов в пользу своей фальшивой жизнерадостности. Характерно, что эти лицемерные пациенты будут пытаться изменить предмет разговора и обычно выдвигают неприкрытое требование избавиться от надзора. Люди психологически не способны придумать ложные аргументы в пользу жизни или аргументы для того, чтобы продолжать жить, когда их обуревают мысли о самоубийстве» (Frankl, 1986, pp. 30-31).

Смысл Вселенной проще всего уловить в форме «сверхсмысла», обозначающего, что смысл всего выходит за рамки постижимого. Вместе с тем «вера в сверхсмысл — будь то метафизическая концепция или религиозное чувство Провидения — имеет большую психотерапевтическую и психогигиеническую значимость... При этой вере в конечном счете нет ничего бессмысленного» (Frankl, 1986, р. 33).

Человек, разумеется, озабочен не только или не столько смыслом Вселенной, сколько смыслом собственной жизни. Пациенты часто утверждают, что смыслом жизни является удовольствие,

«что всякая человеческая деятельность направляется стремлением к счастью, что все психические процессы определяются исключительно принципом удовольствия... А по нашему мнению, принцип удовольствия есть искусственное творение психологии. Удовольствие не является целью наших надежд, это следствие их осуществления» (Frankl, 1986, pp. 34-35).

Удовольствие не придает жизни смысл. Если бы удовольствие было источником смысла, вряд ли стоило бы жить, поскольку неприятных ощущений в жизни гораздо больше, чем приятных. «В действительности, жизнь мало зависит от удовольствия или неудовольствия... Жизнь сама по себе учит большинство людей, что "мы здесь не для того, чтобы наслаждаться"» (Frankl, 1986, pp. 36-38). Те же, кто занят поиском удовольствия или счастья, не могут их найти, потому что слишком концентрируются на их поиске.

Необходимо противостоять базовому скептицизму и нигилизму этих пациентов. «Но он часто становится дополнением к раскрытию богатства мира ценностей и прояснению его широты и многообразия» (Frankl, 1986, р. 42). Если пациент оплакивает свою жизнь из-за отсутствия в ней смысла, «поскольку его деятельность не имеет высшей ценности,... это говорит о необходимости разъяснить ему, что не имеет значения, каков его род занятий, какую работу он выполняет. Важно, как он работает, действительно ли он отвечает тому месту, где ему довелось оказаться» (Frankl, 1986, pp. 42-43).

В случае возможного суицида «вопрос заключается в том,... действительно ли итоговый баланс столь плох, что продолжать жить не стоит» (Frankl, 1986, р. 50). Подобное убеждение субъективно и может быть опровергнуто.

«Следовательно, мы можем рискнуть и сделать обобщающий вывод о том, что самоубийство не может быть этически оправдано... Наш долг — убедить потенциального самоубийцу, что отнимать у себя жизнь категорически не оправдано, что жизнь имеет смысл для любого человека при любых обстоятельствах. Мы полагаем, что этого можно достичь с помощью объективной аргументации и анализа проблемы в ее собственных терминах, с использованием методов логотерапии, то есть... когда нет психопатологической основы мотивации, и когда, таким образом, психотерапия в узком смысле слова не видит исходной причины, показана логотерапия» (Frankl, 1986, pp. 51-52).

Даже при совершении суицида «человек может избежать чувства ответственности. Он совершает акт самоубийства, будучи свободным (при условии, разумеется, его психического здоровья)» (Frankl, 1986, р. 53).

Цель логотерапии — помочь пациентам «найти цель и смысл своего существования», помочь им «достичь наиболее полной активизации» своей жизни (Frankl, 1986, р. 54). Помимо подведения пациентов к тому, чтобы переживать существование как постоянное усилие по актуализации ценностей, необходимо показать им ценность признания ответственности за задачу, конкретную задачу.

«Убежденность человека в том, что перед ним стоит задача, имеет огромную психотерапевтическую и психогигиеническую ценность. Осмелимся сказать, что ничто так не помогает преодолевать или терпеть объективные трудности или субъективные невзгоды, как осознание задачи в жизни» (Frankl, 1986, р. 54).

«Факторы уникальности и единственности являются неотъемлемыми предпосылками осмысленности человеческого существования» (Frankl, 1986, р. 55). Пациенту следует показать, что в жизни у каждого имеется уникальная цель, которой можно достичь единственным путем. Если пациент не сознает своих уникальных потенциальных возможностей, тогда его первоочередная задача — выявить их. «Экзистенциальный анализ соответственно имеет целью помочь человеку осознать свою ответственность за выполнение каждой из стоящих перед ним задач» (Frankl, 1986, р. 58); выполнение этого предназначения придает жизни смысл.

Конечность существования также придает жизни смысл. Смерть не делает жизнь бессмысленной; напротив, именно временный характер жизни придает ей смысл. Если бы жизнь была бесконечной, можно было бы отложить дела на потом; отсутствовала бы потребность в действиях, в выборе или принятии решений, не было бы никакой ответственности. «Смысл человеческого существования основывается на его необратимости» (Frankl, 1986, р. 64). В логотерапии этот аспект жизни должен быть преподнесен пациенту, чтобы подвести его к осознанию своей ответственности. Пациенту можно предложить вообразить, что он пересматривает «собственную биографию на закате дней» и подходит к

«главе, посвященной настоящему этапу своей жизни... обладая сверхъестественной властью, он может решить, каким будет содержание следующей главы. Таким образом, он должен представить, что все еще в его силах внести исправления в важнейшую главу своего внутреннего жизнеописания» (Frankl, 1986, р. 64).

Здесь применим категорический императив логотерапии: «Живи так, как будто ты живешь уже второй раз и как будто в первый раз ты поступил неправильно, именно таким образом, как собираешься поступить сейчас!» (Frankl, 1986, р. 64). В процессе этого пациент осознает большую ответственность за каждый последующий час и каждый последующий день.

Каждый человек имеет уникальную судьбу, которая, подобно смерти, есть часть жизни. «То, что мы называем судьбой, стоит в стороне от человеческой свободы, и на нее не распространяется ни власть человека, ни его ответственность» (Frankl, 1986, р. 78). Судьба имеет смысл, спорить с ней — значит не учитывать этого смысла. Без ограничений, наложенных судьбой, свобода была бы лишена смысла.

«Свобода без судьбы невозможна; свобода может быть свободой только перед лицом судьбы, в свободном противостоянии судьбе... Свобода предполагает ограничения, она зависит от ограничений... Если бы мы хотели дать определение человеку, мы бы назвали его таким существом, которое освободило себя от всего, что его определяло (определяло как биологическо-психологическо-социологический тип); другими словами, это существо, преодолевающее все эти факторы либо побеждая и трансформируя их, либо произвольно отдаваясь в их власть» (Frankl, 1986, pp. 75-76).

Прошлое является частью судьбы человека, поскольку оно не подлежит изменениям, но будущее не определяется исключительно прошлым. Ошибки прошлого могут послужить уроками для построения будущего. Предрасположенность человека или его биологические особенности есть часть судьбы, так же как и внешнее окружение и психические установки, в той мере, в какой они не свободны. Постоянная борьба между внутренней и внешней судьбой человека, с одной стороны, и его свободой — с другой, является сутью жизни.

Логотерапия рассматривает судьбу как «основной способ проверки человеческой свободы» (Frankl, 1986, р. 82). Биологическая, психологическая и социологическая судьба препятствует человеческой свободе, однако способы осмысленного внедрения одних и тех же недостатков и препятствий в жизнь человека сильно варьируют, так же как и отношение к ним. Невротические личности демонстрируют болезненное принятие своей судьбы, однако такой невротический фатализм есть лишь ложная форма уклонения от ответственности. Пациентам не следует позволять винить свое детство, образование и окружение, которые будто бы определили их судьбу. Эта практика и привычка винить свой невротизм в совершенных ошибках являются способами избегания ответственности. Даже пациент с органическим расстройством несет ответственность за духовное отношение к своему состоянию.

Смысл страдания

Человек несет ответственность за актуализацию ценностей. Есть три категории ценностей (о которых уже говорилось): те, которые актуализируются в процессе деятельности; которые осознаются в процессе переживания мира; и ценности отношения, которые

«актуализируются, когда индивид сталкивается с чем-то, не подлежащим изменению, чем-то, уготованным судьбой. Из того, каким образом человек все это воспринимает, ассимилирует эти трудности в собственную душу, вытекает неисчислимое многообразие ценностей и потенциальных возможностей. Это означает, что человеческая жизнь может быть реализована не только в созидании и наслаждении, но также и в страдании» (Frankl, 1986, pp. 105-106).

Жизнь обретает свой окончательный смысл не только в жертвовании ею, как у героя, но и в самом процессе ожидания смерти. Страдания защищают человека от апатии и скуки; они приводят к деятельности, а значит, к росту и созреванию.

Судьба, которая заставляет человека страдать, должна быть «изменена, когда это возможно, но в случае необходимости ее следует безропотно выносить» (Frankl, 1986, р. 111). Лишь когда человек

«больше не имеет возможностей актуализировать творческие ценности, когда нет способов изменить судьбу, наступает черед ценностей отношения, которые должны быть актуализированы... Истинная сущность ценностей отношения заключается в манере человека смириться с неизбежным; чтобы ценности отношения были действительно актуализированы, необходимо, чтобы судьба, перед которой человек склоняет голову, действительно была неотвратимой» (Frankl, 1986, р. 112).

Таким образом, каждая ситуация предоставляет возможность для актуализации ценностей, если не ценностей творчества и переживания, то ценностей отношения.

«Следовательно, могут возникнуть случаи, когда с помощью экзистенциального анализа необходимо будет сделать человека способным к страданию, в то время как психоанализ, например, нацелен только на то, чтобы вернуть ему способность к удовольствию или деятельности. Бывают такие ситуации, когда человек может реализовать себя только в искреннем страдании и никак иначе» (Frankl, 1986, pp. 113-114).

Смысл работы

Ответственность перед жизнью принимается в процессе реагирования на ситуации, которые предлагает жизнь. «Реакция должна выражаться не в словах, а в делах» (Frankl, 1986, р. 117). Понимание ответственности возникает из осознания уникальной конкретной личной задачи, «миссии». Реализация ценностей творчества обычно совпадает с работой человека, которая в основном соответствует той сфере, в которой уникальность данного человека может проявиться по отношению к обществу. Эта работа как вклад в общество служит источником смысла и ценности той уникальности, которой обладает данный человек. Реализация нисколько не зависит от конкретного рода занятий. «Работа, которой человек занимается, не имеет большого значения, имеет значение способ выполнения этой работы» (Frankl, 1986, р. 118). Необходимо разъяснить это невротическим личностям, которые предъявляют жалобы на то, что другой род занятий позволил бы им лучше реализовать себя. Не сам по себе род занятий, а выражение уникальности и единичности человека в работе или за рамками рабочих обязанностей придают деятельности смысл.

Для некоторых людей, работа является лишь средством добывания денег, а жизнь начинается только на отдыхе. Есть и те, кого работа настолько изматывает, что времени на отдых (помимо сна) совсем не остается. Некоторые посвящают все свое время погоне за богатством, тогда работа может привести к неврозу. Невротическая личность может иногда пытаться уйти от жизни, с головой уходя в работу. Когда такой человек не работает, то ощущает растерянность, и бедность его жизни смыслом становится явной.

«Тот, кто не имеет цели в жизни, бежит по жизни с максимально возможной скоростью, чтобы не замечать бессмысленности своего существования. Он в то же время пытается убежать от себя, но все напрасно. По воскресеньям, когда эта круговерть приостанавливается на двадцать четыре часа, перед ним предстает вся бесцельность, бессмысленность и пустота своего существования» (Frankl, 1986, pp. 127-128).

Индустрия развлечений позволяет забыться этим людям с воскресным неврозом.

Экзистенциальная важность работы проявляется в том, что Франкл называет «неврозом безработицы». Наиболее выраженным симптомом у безработного является апатия, чувство бесполезности и пустоты. «Он ощущает собственную никчемность, потому что у него нет работы. Не имея работы, он считает, что жизнь лишена смысла» (Frankl, 1986, р. 121). У невротических личностей безработица становится оправданием всех неудач и снимает с них всякую ответственность перед другими и перед собой, а также перед жизнью. Вместе с тем безработица скорее может быть результатом невроза, чем невроз — результатом безработицы.

Безработица не является ударом судьбы, с которым следует смириться и в ответ на который развивается невроз безработицы. Существует альтернатива физическому отступлению под напором социальной судьбы. Вполне можно заняться различными другими видами деятельности с пользой проводить время, занять жизнеутверждающую позицию. Работа — не единственный способ придать жизни смысл. Человек способен решать, каким будет его отношение к потере работы, позитивным с элементами надежды или же апатичным.

Невроз безработицы может подлежать психотерапевтическому лечению, но лишь с подключением логотерапии, поскольку проблема эта имеет отношение к смыслу существования. Логотерапия «показывает безработному способ обрести внутреннюю свободу, несмотря на неблагоприятную ситуацию, и учит осознанию ответственности, благодаря которой он сохраняет возможность сделать свою трудную жизнь содержательной, извлечь из нее смысл» (Frankl, 1986, р. 126).

Смысл любви

Общество — это обширное поле для человеческих переживаний. Интимная общность, состоящая из себя и другого человека, является той сферой, в которой наиболее ярко проявляются ценности переживания.

«Любовь есть переживание другого человека во всей его уникальности и единичности... Любимый человек постигается в своей сущности как уникальное и единичное существо, каковым он является; он постигается как Ты, именно так он предстает перед любящим. Как человек, он становится для любящего незаменимым, ничего для этого не предпринимая... Любовь не является заслугой — это просто милость... Это также очарование» (Frankl, 1986, pp. 132-133).

Очарование отражается на мире и ценностях человека. Имеется и третий фактор, привносимый в любовь, — «чудо любви», то есть вступление в жизнь нового человека, ребенка.

Индивид как участник любовных отношений может по-разному реагировать на три слоя человека — физический, психический и духовный. Наиболее примитивной является сексуальная установка, которая направлена на физический слой. Эротическая установка (обычно называемая «влюбленностью») направлена на психический слой. Любовь — это третья установка, направленная на духовный слой любимого человека. Этот слой составляет уникальность любимого, которая, в отличие от физического и психологического состояний, незаменима и постоянна.

«Любовь — лишь один из возможных способов наполнить жизнь смыслом, причем далеко не лучший способ. Наше существование было бы весьма печальным, а жизнь бедной, если бы их смысл зависел от того, испытываем ли мы счастье в любви... Человек, не испытывающий любви и не являющийся ее объектом, также способен наполнить свою жизнь смыслом» (Frankl, 1986, р. 141).

Отсутствие любви может объясняться скорее невротической неудачей, чем судьбой. Внешняя физическая привлекательность сравнительно не важна, а ее отсутствие не является достаточной причиной для отказа от любви. Отказ от любви таит в себе обиду, поскольку предполагает завышенную либо заниженную оценку любви.

Акцент на внешности или внешней красоте ведет к обесцениванию человека как такового. Сексапильность безлична. Отношения, основанные на сексе, всегда поверхностны; это не любовь. Тот, кто участвует в таких отношениях, не стремится к любви, которая предполагает ответственность. Истинная любовь переживается как имеющая непреходящую ценность. Человек может спутать влюбленность с любовью, но ошибка эта выяснится лишь впоследствии.

Невротические личности могут опасаться напряжения, связанного с несчастной, неразделенной любовью, поэтому склонны избегать возможностей для любви. Таких людей необходимо учить восприимчивости и готовности ждать единственной счастливой любви, которая последует, возможно, после девяти несчастных. Психотерапия должна выявить эту склонность пациента к бегству.

Психосексуальное созревание, которое начинается с полового созревания, подвергается трем типам нарушений, приводящих к различным сексуальным неврозам. Первый тип происходит на заключительном этапе сексуального созревания, когда физическая сексуальная потребность становится эротической тенденцией, направленной на конкретного человека. Может случиться, возможно вследствие какого-либо разочарования в любви, что молодой человек убежден, что никогда не встретит того, кого можно уважать и в то же время желать. В этом случае он увлекается сексуальными отношениями без глубоких чувств, без любви, переходя на низший уровень психосексуального развития. Это «обиженный тип».

Второй тип представлен людьми, которые никогда не выходили за рамки сексуальности и не приближались к эротическим отношениям, они не ждут любви. Это так называемый «смирившийся тип». Такие люди считают, что любовь есть иллюзия; к ним относится Дон-Жуан. Третий тип — «неактивный» — полностью игнорирует представителей противоположного пола. Сексуальный инстинкт проявляется исключительно в мастурбации. Эта группа также включает молодых людей, которые страдают от сексуальной фрустрация, являющейся проявлением более общего психологического дистресса. Такая сексуальная фрустрация у молодого человека служит «указанием на то, что его сексуальный инстинкт пока не подчинен (или уже не подчинен) эротической тенденции, поэтому интегрирован в общую систему личных устремлений» (Frankl, 1986, р. 170).

Так называемая сексуальная фрустрация молодых не разрешается за счет сексуальной активности, для этого требуется созревание до любви. «Терапия здесь простейшая. Достаточно ввести молодого человека в смешанную компанию сверстников. Рано или поздно он влюбится, то есть найдет партнера в эротическом, а не сексуальном смысле» (Frankl, 1986, pp. 170-171) и перейдет к эротической стадии развития. Грубая сексуальность и фрустрация уйдут. Человек постепенно будет взрослеть, а когда возникнут серьезные сексуальные отношения, их сексуальность примет надлежащую форму, как выражение любви.

«Теперь, в условиях доминирования эротической тенденции, он может строить эротические отношения, в рамках которых впоследствии могут возникнуть сексуальные отношения... Тем временем чувство ответственности молодого человека созреет до такой степени, что он сможет решить за себя и свою партнершу, где и когда вступать в серьезные сексуальные отношения и стоит ли это делать» (Frankl, 1986, р. 172).

Позиция психотерапевта при сексуальном взаимодействии между молодыми людьми состоит в том, чтобы запрещать это взаимодействие, если оно не является частью истинной любви. Ни при каких обстоятельствах психотерапевт не может рекомендовать вступать в такие отношения, поскольку это личная нравственная проблема, ответственность за решение которой лежит на участниках отношений. Задача психотерапевта состоит в том, чтобы научить своих пациентов быть ответственными.

Логотерапия является специфичной терапией при ноогенных неврозах, поскольку она направлена на первичную проблему — их базовую природу, экзистенциальную фрустрацию или вакуум либо на отсутствие смысла жизни и различные аспекты этого. Терапевтическая цель состоит в устранении фрустрации путем заполнения вакуума, в помощи пациенту в обретении смысла жизни. Это достигается за счет помощи пациенту в понимании и принятии экзистенциальной или духовной природы жизни и принятии ответственности за себя и актуализацию ценностей путем отклика на требования или задачи, которые ставит перед ним жизнь.