Лекция: Для студентов негуманитарных факультетов

РОСССИЯ ВО ВРЕМЕНА ИВАНА ГРОЗНОГО

ЛЕКЦИЯ

Для студентов

Негуманитарных факультетов

 

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

 

 

РОССИЯ ВО ВРЕМЕНА ИВАНА ГРОЗНОГО

 

 

Лекция

 

Для студентов негуманитарных факультетов

Самара 2009

 

 

РОССИЯ ВО ВРЕМЕНА ИВАНА ГРОЗНОГО:

Лекция: Для студентов негуманитарных факультетов

/ Составитель кандидат исторических наук,

доцент Л.П. Токмакова - Самара: ПГСГА, 2009. - с.

 

 

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор А.И. Репинецкий

(ПГСГА);

доктор исторических наук, профессор Г.М. Ипполитов

(ВПШ)

 

 

Издание представляет собой текст лекции, который может быть использован студентами негуманитарных факультетов вуза при изучении курса отечественной истории.

Материалы лекции позволят студентам познакомиться с эпохой Ивана Грозного – важным этапом в истории Российского государства, отмеченным множеством противоречий. Разобраться в причинах крутого поворота от реформ к опричнине и феномене Ивана Грозного, в котором соединилось многое: и яркость личности, и ужас перед садизмом и жестокостью его правления.

 

 

Переломный характер русского XVI века ощущали уже младшие современники той мрачной эпохи. Вряд ли случайно, что все авторы первой половины XVI века, писавшие о Смутном времени, начинали свой рассказ о деятельности того царя, который «множество народу от мала до велика при царстве своём погуби и многие грады своя поплени», хотя и был «муж чюднаго рассуждения».

К середине XIХ века в русской исторической науке твёрдо установилось отношение к царю Ивану как к жестокому и злобному тирану. Николай Михайлович Карамзин дал первое яркое и цельное представление о времени грозного царя. Перед нами предстаёт герой добродетели и мудрого царствования в первую половину своего царствования и тиран и деспот - во вторую. Этот взгляд не так уж далёк от истины: разница между итогами двух периодов правления Ивана IV и впрямь разительна, хотя вряд ли в «герое» 50-ых годов не было ничего от тирана опричного времени.

Середина XIX века – время рождения в России буржуазной исторической науки. Историки «государственной школы», и прежде всего Сергей Михайлович Соловьёв, начали превращать историю из нравоучительного и занимательного повествования в строгое исследование. Он рассматривал историю как процесс постепенного вытеснения старых «родовых» начал новыми «государственными». Деятельность Ивана Грозного, по мысли С.М. Соловьёва, была при всех жестокостях шагом вперёд, к победе «государственных» начал. Правда Соловьёв не забывал и о морали и писал, что «не произнесёт историк слово оправдания такому человеку». Но последователи Соловьёва полностью отказались от моральных оценок как от вненаучных. Так, выдающийся историк первой половины ХХ века Сергей Фёдорович Платонов (репрессированный в Куйбышев в 30-ые годы и похороненный на городском кладбище города) создал ту концепцию деятельности Ивана IV, которая дожила до наших дней. По мнению Платонова, Иван Грозный вёл борьбу против боярства как против главного тормоза на пути к централизации.

Утверждению платоновской концепции в советской исторической науке способствовали и вненаучные, политические факторы. Личность царя Ивана весьма импонировала Сталину. В конце 30-ых годов была дана негласная команда оправдывать террор Грозного как государственную необходимость. С начала 40-ых годов Грозного рассматривали уже как выдающегося государственного мужа и патриота. Террор Ивана Грозного был для Сталина не только оправданием его террора. Изгоняя моральные оценки из истории, утверждая для прошлого тезис «цель оправдывает средства», Сталин и его приближённые стремились изгнать мораль и из сегодняшней политики. Режим стремился оживить наивно-монархические предрассудки масс и воспитать убеждение, что счастье народа зависит не от него самого, а от мудрого вождя, уверенно ведущего государственный корабль к светлому будущему и безжалостно сметающего со своего пути путающихся под ногами коварных врагов-изменников и хлюпиков-интеллигентов.

Показательна в этом отношении запись по памяти народным артистом СССР Н.К. Черкасовым высказываний Сталина в ходе обсуждения фильма «Иван Грозный» С. Эйзенштейна: «Иосиф Виссарионович отметил также прогрессивную роль опричнины, сказав, что руководитель опричнины Малюта Скуратов был крупным русским военачальником, героически погибшим в борьбе с Ливонией. Коснувшись ошибок Ивана Грозного, Иосиф Виссарионович отметил, что одна из его ошибок состояла в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных феодальных семейств, не довёл до конца борьбу с феодалами, - если бы он это сделал, то на Руси не было бы Смутного времени… И затем Иосиф Виссарионович с юмором добавил, что «тут Ивану помешал бог»: Грозный ликвидирует одно семейство феодалов, один боярский род, а потом целый год кается и замаливает «грех», тогда как ему нужно было бы действовать ещё решительнее».[1]

Лишь со второй половины 50-ых годов, после ХХ съезда КПСС, стало возможным писать об Иване Грозном иначе. Так, Александр Александрович Зимин в книге «Опричнина Ивана Грозного» решительно порвал с традиционной концепцией борьбу боярства и дворянства – основы концепции прогрессивности опричнины. В те же годы С.М. Каштанов показал в своём исследовании роль опричнины в утверждении крепостничества и ликвидации остатков удельной системы.

Реформ Ивана IV

 

В период реформ середины XVI уже территориально и политически единая Северо-Восточная и Северо-Западная Русь по всем решающим признакам превратилась в то, что учёные XIX века предпочитали называть Московским царством. Реформы на полтора столетия определили механизм функционирования российского общества и тенденции в его последующей эволюции.

Укрепление самодержавной власти в России в XVI веке происходило в довольно своеобразных условиях:

I. Отсутствовали реальные элементы буржуазного развития. Ведущим процессом являлось развитие феодально-крепостнических отношений.

II. Большую роль играли демографические и географические особенности:

1. очаги плодородной земли оказались вне состава России;

2. осложняли ситуацию резко континентальный климат и изменчивость погоды;

3. Россия оказалась изолированной от Европы и торговых путей. Прервались связи с Балканами;

4. у России не было выхода к морям, за исключением архангельского порта, открытого англичанами;

5. расширение территории в результате колонизационных процессов шло в восточном направлении и включало в себя малоразвитые земли;

6. население Московской Руси составляло 6 млн. человек, тогда как наиболее прогрессивные формы земледелия требовали плотности населения не менее 20-30 человек на один квадратный километр.

III. Московская Русь вела постоянные войны с внешними врагами.

При изучении социально-экономического развития России в XVI веке следует обратить внимание на следующее:

I. Колонизационные процессы смягчали социальные конфликты, ослабляли города, открывали новые возможности для развития феодального землевладения и хозяйства на вновь освоенных землях и тем самым создавали новые перспективы упрочения и распространения феодального способа производства.

II. Социально-экономическое развитие необходимо изучать по землям, на которые страна тогда распалась, с учётом природно-географических условий и традиций, вытекавших из особенностей исторического развития различных княжеств.

III. При анализе экономического развития важно прежде всего не то, что произведено в то или иное время, а то, как произведено, какими методами.

Поэтому ни большое количество тех или иных изделий, ни техническая или художественная их ценность (Царь-пушка, Царь-колокол и т.п.) сами по себе ещё ответа не дают на вопрос об уровне экономического развития. Экономическое развитие определяется прежде всего глубиной общественного разделения труда и степенью развития товарного производства. Товарное производство же в XVI веке играло роль вспомогательного явления в экономике страны, дополняющего безраздельно господствующее натуральное хозяйство.

IV. Вопрос о земле, о том, кто ею должен владеть и на каких условиях являлся главным в феодальной России XVI века.

При анализе политического положения следует исходить прежде всего из того, что произвол и деспотизм были свойственны многим феодальным правителям и в значительно более ранние времена. Но из этого не следует, что это было проявлением абсолютизма, ибо абсолютизм есть определённое политическое явление, возникающее на позднем этапе развития феодализма и характеризующее свойственное этой эпохе соотношение социальных сил.

В России XVI века до абсолютизма было ещё далеко, прежде всего потому, что не было условий для зарождения раннебуржуазных элементов. Поэтому столь критическим и было положение недавно сложившегося Московского государства, над которым висела реальная угроза утраты политического единства. Фактическое возобновление распада страны на отдельные земли в 30-40 годах XVI века постоянно давало о себе знать в острых политических конфликтах того времени.

Враждебные государственной централизации силы располагали большими материальными средствами и продолжали вести борьбу за сохранение и реставрацию порядков государственного устройства с их ограниченной властью государя и большой самостоятельностью феодалов. Ситуация обострилась после смерти Василия III в 1533 году. Борьба приняла формы заговоров, убийств, жестоких расправ с противниками, как это обычно бывало в средние века.

Василий III завещал великокняжеский престол старшему сыну, Ивану IV (1533-1584 годы). Его младший брат Юрий был глухонемым от рождения и не мог претендовать на престол. Первые четыре года именем юного великого князя Ивана IV государством правила его мать Елена Васильевна. Женщины Древней Руси редко покидали мир домашних забот и посвящали себя политической деятельности. В числе их была Елена Глинская. Ближайшим советником Елены был её любимец молодой князь Иван Фёдорович Овчина-Телепнёв-Оболенский. Она начала с того, что узурпировала власть, которой Василий III наделил семибоярщину. Без её согласия не могли быть проведены последующие реформы. Непродолжительное правление Елены Васильевны отмечено началом ряда реформ, которые хоть и нерешительно, но шли в направлении централизации государства. Чтобы не допустить выхода земель «из службы», было запрещено покупать землю у служилых людей. Правительство усилило контроль за ростом монастырского землевладения и приняло меры по сужению податного и судебного иммунитета церкви. В 1535 году была проведена денежная реформа, устранившая разнобой между московской и новгородской денежными системами. Была сделана попытка изменить управление на местах – вводились выборные из среды служилых людей губные старосты, в помощь им избирались из числа черносошных людей целовальники. Губные старосты получили право самостоятельного судопроизводства по делам о «разбоях и татьбах».

В начале 1538 года Елена Васильевна внезапно умерла. В ту пору подозревали, что она была отравлена. Бояре восприняли смерть Елены как праздник. Восьмилетний великий князь Иван IV остался круглым сиротой, и потянулись годы боярского правления. Старшим среди опекунов был князь Иван Шуйский. В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух Домостроя, а это значит, что жизнь во дворце была подчинена раз и навсегда установленному порядку. Мальчика короновали в три года, и с тех пор он должен был часами высиживать на долгих церемониях, послушно исполнять утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы, ради которых его ежедневно отрывали от увлекательных детских забав. Так было при жизни матери, так продолжалось при опекунах. Со смертью последних опекунов система воспитания изменилась. Патриархальная строгость уступила место попустительству.

Ожесточённая борьба бояр за власть протекала на глазах малолетнего Ивана IV и, безусловно, сыграла свою отрицательную роль в формировании характера будущего царя Русского государства. Одарённый от природы блестящими способностями подросток был очень впечатлительным. Он легко и быстро переходил от радости к гневу, от веселья к глухой тоске и всё принимал близко к сердцу. За таким ребёнком следовало бы смотреть заботливо и внимательно, чтобы вовремя сдерживать его горячий и крутой нрав. Но захватившие власть бояре заботились только о своих выгодах. Они не только не обращали никакого внимания на питание, воспитание и обучение великого князя, но и обращались с ним очень дурно. Врываясь во дворец, они хватали, избивали и убивали людей, близких к Ивану, несмотря на его просьбы пощадить того или иного боярина. В присутствии молодого государя бояре оскорбляли память его покойных родителей, присваивали себе их личные вещи. Всё это порождало в сердце юного великого князя досаду, гнев, скрытую злобу, вызывало стремление уединиться от бояр. Он рано начал читать и читал очень много. Страсть к чтению и жажда знаний в сочетании с природными способностями сделали Ивана IV образованнейшим человеком своего времени.

Вместе с тем, повседневно наблюдая сцены грубого насилия и дикого произвола, Иван исподволь привыкал к ним, сам становился мстительным и злобным, равнодушным и хладнокровным даже к крайним проявлениям человеческой жестокости. В детстве он мучил животных, а с 12 лет во время прогулок по Москве давил своим конём встречных прохожих, забавляясь их страхом и криками. Недалёкие и корыстные воспитатели не только не удерживали его от подобных жестоких и бессмысленных забав, но и восхваляли за храбрость и мужество. Наблюдательный Иван не мог не заметить, как преображались ненавистные ему бояре во время приёма послов и других торжественных церемоний, когда он восседал на троне в шапке Мономаха, со скипетром и державой. Публичная раболепная покорность и лицемерные заискивания бояр наводили Ивана на мысль, что власть принадлежит ему, а не боярам и что они незаконно присвоили себе право распоряжаться от имени великого князя, воспользовавшись его несовершеннолетием. Уже в годы ранней молодости Иван IV проявил властный и жестокий по отношению к противникам характер. Кстати, давно уже было замечено сходство между Иваном IV и Людовигом XI.[2]

В таких условиях выковывался характер будущего государя и свой первый в жизни смертный приговор Иван IV вынес в конце 1543 года, когда ему исполнилось 13 лет. Не без влияния родственников по матери – Глинских он приказал схватить Андрея Михайловича Шуйского и отдать придворным псарям на растерзание, что и было исполнено. Правление Шуйских пало, к власти пришли Глинские, и последовали ссылки и казни других неугодных бояр.

Борьба между соперничающими группировками убедила не только дворян, но и многих крупных светских и духовных феодалов в необходимости государственной централизации. Усиления государственной власти требовали также интересы обороны страны от внешних врагов.

Значительную роль в укреплении самодержавия принадлежала энергичному и дальновидному Макарию, ставшему в марте 1542 года митрополитом. Макарий был человек широко образованный, страстный поборник идеологии самодержавия, сохранивший влияние на царя и позже. Вокруг него стали группироваться заинтересованные в централизации власти феодальные круги. Их надежды возлагались на подраставшего Ивана IV, только формально имевшего великокняжеский титул. Единые государства, бывшие носителями исторического прогресса своей эпохи, формировались и укреплялись повсюду в кровавой борьбе, но в отсталой России эта борьба приняла особенно тяжёлые формы.

В январе 1547 года, по задуманному митрополитом Макарием ритуалу, произошло торжественное венчание Ивана IV на царство. Впервые великий московский князь наделялся титулом царя, что по тогдашним понятиям резко возвышало его над всей русской знатью и уравнивало в положении с западноевропейскими государями.

А.А. Зимин и А.Л. Хорошкевич отмечали: «Дополнение короткого слова «царь» и в без того уже пышном титуле великого князя – «Государь и великий князь Московский, Владимирский и прочих земель» - делало его носителя равным по чину императору «Священной Римской империи», ставило выше европейских королей – датского, английского французского и многих иных, в том числе и ближайших соседей и соперников – польского и шведского, уравнивало с восточными соседями – казанским, астраханским ханами – наследниками Золотой Орды, недавними повелителями Руси… Столица государства, Москва, отныне украсилась новым титулом – она стала «царствующим градом», а русская земля – Российским царством».[3]

Но был в венчании Ивана IV на царство и другой смысл. Царскую корону он получил из рук главы церкви, от него же выслушивал напутственное слово, и всё это должно было подчеркнуть особое положение церкви в государстве. В то же время царская власть принимала на себя заботу о сохранении прав и привилегий церкви. Таким образом, укрепляя единодержавие и возвышая авторитет самодержца, который считал себя избранником Бога, его наместником на земле, церковь защищала и свои собственные интересы.

После провозглашения Ивана IV царём всея Руси его сановники, окольничие и дьяки сразу приступили к подбору большой группы лучших благородных девиц для высочайших смотрин и окончательного выбора царской невесты. Иван IV взял себе в жёны юную боярышню Анастасию Романову, дочь покойного окольничего Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, отпрыска старинного московского боярского рода. Случаю угодно было породнить представителя царствующей династии Рюриковичей с Романовыми за 66 лет до того, как они сядут на русский престол и будут потом занимать его в течение трёх столетий.

Начало царствования Ивана IV ознаменовалось открытым обострением давно уже накопившихся классовых противоречий. При дворе процветала система раболепия, творились беззакония, невиданных размеров достигли злоупотребления властью и взяточничество. Росло глухое недовольство народных масс бесконечными боярско-княжескими интригами и распрями. Крестьяне и горожане стали спасаться бегством на окраины. Сложившееся тяжёлое положение крайне усугубилось пожаром Москвы 12 апреля 1547 года, самым сильным и разрушительным за всю её историю. Н.М. Карамзин писал о нём: «летописи Москвы часто говорят о пожарах, называя иные великими; но никогда огонь не свирепствовал в ней так ужасно, как в 1547 году. 12 апреля сгорели лавки в Китае с богатыми товарами, гостиные казённые дворы, обитель Богоявленская и множество домов, от Ильинских ворот до Кремля и Москвы-реки. Высокая башня, где лежал порох, взлетела на воздух с частью городской стены, пала в реку и запрудила оную кирпичами. 20 апреля обратились в пепел за Яузой все улицы, где жили гончары и кожевники; а 24 июня, около полудня, в страшную бурю, начался пожар за Неглинною, на Арбатской улице, в церкви Воздвижения; огонь лился рекою, и скоро вспыхнул Кремль, Китай, Большой посад. Вся Москва представляла зрелище огромного пылающего костра под тучами густого дыма».[4]

Народ не вынес выпавших на него испытаний – в городе раздался звон уцелевших колоколов, который стал началом общего восстания. Оставшиеся без крова и разорившиеся посадские люди поднялись на мятеж. Озлобление против бояр было так велико, что стоявших у власти Глинских народ обвинил в поджоге столицы. Мятежники обнаружили дядю царя Юрия Глинского в Успенском соборе, где он прятался, и лишили его жизни. Они разграбили двор Глинского, перебили его людей и устремились в Воробьёво, где потребовали от царя выдачи его бабки, княгини Анны Глинской, и её второго сына – Михаила. Царь, пообещав восставшим учинить розыск и наказать виновных, приказал схватить зачинщиков мятежа и казнить их. Восстание после этого пошло на убыль. Московский мятеж 1547 года был не единственным. Волнения имели место в Пскове, Устюге, Опочке. В середине XVI века снова заявили о себе еретические движения.

Венчание на царство, свадьба, невиданный по своим масштабам пожар, восстание народа против Глинских, которым Иван IV вполне доверял, - вся эта череда чрезвычайно значительных событий, стремительно следовавших друг за другом, произвела огромное впечатление на молодого царя. Он был потрясён и напуган.

В этой обстановке молодой царь и поддерживавшие его круги начали проведение ряда реформ, направленные на укрепление централизованного государства и его главной опоры – служилого дворянства. Интересно, что содержание этих реформ во многом совпало с «челобитными» царю, написанными Иваном Пересветом.[5]

Пересветов считал, что положение людей на царской службе должно определяться не знатным происхождением, а их личными заслугами; у царя должна быть сильная армия служилых людей для борьбы с его противниками внутри государства и для успешного решения внешнеполитических задач. Россия, ставшая теперь «третьем Римом», должна избежать пороков Византии, приведших к падению мирового центра православия. К порокам Пересветов относил засилье вельмож, их неправый суд, бесконечные распри между собой, равнодушие к интересам государства, лень и нежелание воевать.

Пересветов доказывал необходимость коренных реформ армии, суда, финансов. Он обличал боярский произвол в годы малолетства Ивана IV, выступал против засилья бояр в управлении государством и возлагал надежды на сильную, независимую от аристократических вельмож власть «грозного и мудрого царя», способного поддержать во всём «правду», то есть установить справедливый государственный строй. «Государство без грозы, что конь без узды» - писал Пересветов, требуя беспощадных наказаний всем противникам царской власти. Взгляды Пересветова говорят о том, что в «грозной» государственной власти были заинтересованы представители поднимавшегося сословия новых феодалов – служилых людей, в число которых мог попасть каждый лично свободный человек. Это были стремившиеся к земле и богатству дворяне. Они ненавидели крупных вотчинников – своих недавних полновластных притеснителей, пытались оттеснить от власти «ленивых богатин» и сами приблизиться к трону, чтобы власть царя направить на защиту интересов дворянства. Взамен они гарантировали царю надёжную опору в борьбе со всеми его противниками.

Однако, как ни тяготела царская власть к дворянству, она всё же не могла отвергнуть феодальную аристократию. Именно поэтому политика правительства XVI века характеризовалась различными формами компромисса между слоями господствующего класса. Выражением компромиссной политики в начале правления Ивана IV была Избранная рада – небольшой круг приближённых к царю лиц, точный состав которого не вполне ясен. В его состав входил Алексей Адашев, выходец из незнатных землевладельцев, протопоп кремлёвского Благовещенского Собора, публицист – автор «Домостроя» Сильвестр, князья Андрей Курбский, Михаил Воротынский и другие. Активную роль в Избранной раде играл митрополит Макарий. Избранная рада не была официальным государственным учреждением, но в течение 13 лет фактически являлась правительством и управляла государством от имени царя. Иван IV ничего не предпринимал без совещания с Сильвестром и радой. Сильвестр был широко образованным человеком, владельцем прекрасной личной библиотеки, многие книги которой были подарены Иваном IV из царского книгохранилища. Он руководил реставрацией росписи московских соборов после знаменитого пожара. Сильвестр был глубоко верующим человеком и с позиций религиозных догматов и норм нравственности осуществлял функции политического советника Ивана IV.