Но как тогда быть? Как следует вести себя?

Большая часть моего проекта состояла из длительных интервью, фрагменты которых приведены выше. Но я также провел серию психологических тестов со 150 мальчиками от 12 до 18 лет. Это исследование включало в себя два теста, которые позволяли мне выявить сознательные и бессознательные представления мальчиков о том, как мальчик становится мужчиной и как они себе представляют поведение здорового мужчины в обществе. Первая группа мальчиков, которых я тестировал, состояла из городских мальчиков из среднего по величине города на восточном побережье, поэтому я предполагал, что в их ответах будут I измышления о равенстве мужчин и женщин, юношей и девушек. И действительно, мои подозрения подтвердились.

В тесте, именуемом "Шкала тендерного равенства", созданном Кингами, они набрали много баллов в разделе о мужчинах и женщинах, принимающих "новую мужественность". Это означает, что они одобряют такие положения, как "у мужчин и женщин должны быть одинаковые возможности профессионального роста", и "на курсы по ведению домашнего хозяйства должны допускаться как женщины, так и мужчины", и совершенно не согласны с высказываниями типа "муж должен быть главой семьи" или "мать больше, чем отец, годится на то, чтобы поменять ребенку памперс". Здесь не было неожиданностей, а только подтверждение того, что мальчики переходят от тендерной ограниченности к новой модели мужественности, доброжелательной к мужчинам, которые иначе ведут себя или работают в областях, которые традиционно считаются более женскими, чем мужскими.

Но затем я сделал нечто не совсем обычное. Раньше, большинство исследований строилось по принципу "или-или": либо концентрировалось на том, насколько мальчики продвинулись в сторону гендерного равенства (для этого используется "Шкала тендерного равенства" и ей подобные тесты), либо анализировалось то, насколько мальчики поддерживают или опровергают те или иные характеристики, ассоциируемые с традиционной мужественностью. Иными словами, большинство исследований проверяло своих интервьюеров лишь по одному параметру: где их место на шкале гендерного равенства (они эгалитарны или нонэгалитарны) или поддерживают ли они традиционные идеалы маскулинности.

Но моя теория - что мальчиков заставляют быть одновременно и эгалитаристами и традиционалистами - требовала другого подхода. Я решил посмотреть, что получится, если мы протестируем их сразу на обе характеристики. Поэтому в дополнение к "Шкале гендерного равенства" мы провели с той же самой группой мальчиков тест Плека "Шкала восприятия традиционной мужской роли". Проводя с одними и теми же мальчиками оба теста, мы получили параллельные данные вместо дихотомии "или-или".

Результаты такого тестирования показали, что те же самые мальчики, которые поддерживали идеи равенства были в равной мере категоричны в своих ответах на тест о восприятии традиционной мужской роли. Они поддерживали утверждении "Я уважаю мужчину, который абсолютно уверен в себе", "мужчине нужно уважение окружающих", "мужчина всегда достоин уважения своей жены и детей", "меня раздражает, когда парень ведет себя, как девушка" и "мужчины всегда готовы к сексу".

Таким образом, получив возможность раскрыть свою душу, эти подростки, не осознавая того, показали свой внутренний раскол, разлом в их представлении о том, что такое - быть мужчиной. В тесте, который измерял их открытость идеям эгалитарности, они приветствовали равенство. В тесте, который определяет, насколько традиционны их взгляды на маскулинность, они демонстрируют традиционалистские черты. Эти результаты прямо указывают на внутреннее неосознаваемое противоречие в представлениях о том, чего общество ждет от мужчин. Поскольку общество заставляет мальчиков быть одновременно традиционалистами и эгалитаристами, мальчики не в силах примирить свои представления о мужественности. Если бы они имели твердые и ясные представления о мужественности, мальчики оказывались бы на верхних строчках на традиционной шкале и внизу - на эгалитарной, либо высоко на эгалитарной и низко - на традиционной. Но набирая много очков в обоих противоположных друг другу тестах, мальчики показали глубокий внутренний хаос.

В Главе 10, где я расскажу о своем исследовании представлений мальчиков о самих себе и о том, как полученные данные коррелируют с их успехами в школе, мы увидим, что этот хаос сам по себе требует маски, чтобы скрыть неуверенность и защитить хрупкую самооценку. В частности, мое исследование показывает, что по мере того, как мальчики проходят период подростковости, они все больше и больше склонны представлять в ложном свете то, как они ощущают свою мужественность. Все больше и больше они ощущают необходимость говорить, что они принимают общественный идеал "мужественной" самоуверенности, даже если внутри они совсем в этом не уверены.