Класс III. Обработка волокнистых веществ

Подклассы	Группы	Производства, промыслы и непромысловые профессиональные деятельности
10. Изготовление нитей и тканей и отделка их	17. Обработка хлопка	1.Хлопко-бойное, хлопко-очистительное 2. Хлопко-прессовальное 3. Хлопко-сортировочное... (И так далее - у С. М. Богословского здесь указано 20 видов производств)

Ярус № 4 представляет собой группировку «детальных» или «видовых» профессий, объединенных по признаку условий, диктуемых производственным процессом. И это опять-таки не «список», но серия определенного рода описаний процесса труда, допускающих, в частности, и психологическую интерпретацию. Приведем для иллюстрации один фрагмент, сопряженный с ранее приводившимися примерами:

Отдел Б. Обрабатывающая промышленность

Подкласс 10. Изготовление нитей и тканей и отделка их

Группа 17. Обработка хлопка

Производство. Хлопкобойное, хлопкоочистительное

Когда семенные коробки хлопка растрескиваются, из них собирают хлопок, не захватывая самих коробок; собранный хлопок поступает в хлопкоочистительную машину, посредством которой волокна хлопка отделяются от семян. По очистке от семян хлопок прессуется под очень большим давлением в тюки призматической формы.

При собирании хлопка - работа на открытом воздухе, влияние погоды, зной, пыль смешанная, содержащая хлопок, мускульное напряжение при таскании тяжести, положение на ногах, соприкосновение с хлопком.

При чистке - смешанная пыль, землистая, грубая, хлопковая (волокна и др. части растений), соприкосновение с хлопком, опасность повреждения на машинах, сухой воздух, положение на ногах.

Профессии:

арканщик джинщик

машинист смазчик

рабочий по уборке семян

прессовщик пилоточильщик

В ярусе № 5 приведен алфавитный список детальных профессий с указанием их основных признаков, например:

№№ п/п	Профессии	Санитарные признаки их
…
	Браковщик пряжи	Замкнутое помещение, шерстяная пыль, напряжение зрения, стоячее положение, напряжение внимания
…
	Гравер (ситце-набивное производство)	Замкнутое помещение, сидячее, согнутое положение, напряжение зрения, напряжение внимания, пары окислов азота при вытравливании рисунка азотной кислотой, соприкосновение с холодным металлом, раздражение кожи правой ладони давлением и трением инструмента, металлическая пыль, при гравировании на сплаве из висмута, свинца и сурьмы - соприкосновение со свинцом, пыль, содержащая свинец; напряжение пальцев рук и мелкие движения ими.

Нетрудно заметить, что автор видит и гностические и исполнительные компоненты труда, составляющие предмет интереса психолога-профессиоведа.

По замыслу С. М. Богословского, необходим полный перечень профессий с полной санитарной (как мы понимаем, термин «санитарный» мыслится автором широко) характеристикой каждой из них. Но такой труд был не по силам одному человеку. С. И. Богословский, опираясь на данные личного опыта и литературные источники, составил список из 5284 профессий, который можно было использовать в случаях необходимости для объединения разных детальных профессий по одному признаку профессиональной вредности или по комплексу таких признаков. Здесь учитывалось то обстоятельство, что одни и те же профессионально-вредные факторы могут встречаться в самых разных видах производства. Таким образом, нетрудно увидеть, что С. М. Богословский мыслил свой труд и как классификацию, и как информационно-поисковую систему (этого термина тогда еще не было), и как средство для оперативной выборки и перегруппировки данных - своего рода «бумажный компьютер» (пользуясь современными словами).

Алфавитный словарь профессий (ярус № 5 «Системы» С. М. Богословского) представляет чрезвычайный интерес для современной психологии труда, так как здесь приводятся характеристики не только физико-химических условий труда (среды), но трудовой нагрузки в рабочих профессиях, характеризуются рабочая поза, степень напряжения внимания, особенности моторики. Собранный здесь эмпирический материал представляет уникальный интерес для профессиоведения в плане изучения эволюции профессий (исторического профессиоведения, которого практически еще нет). По сути дела, описание «санитарных» (в интерпретации этого термина автором) признаков профессии отражает краткую характеристику физиологических и психологических функции человека на каждом данном трудовом посту. При этом читатель труда С. М. Богословского имеет возможность соотнести эту характеристику с так называемым «объективным» или предметным содержанием труда - его технологией, гигиенической обстановкой, найдя соответствующие данной (рассматриваемой сейчас) профессии разделы в ярусах № 3 и 4 «Системы», где характеризуются собственно производственные признаки труда.

Следует отметить тщательность разработки С. М. Богословским алфавитного перечня профессий. Например, одних только разновидностей профессии маляра названо более 20. При этом учтены детальные различия малярного дела в зависимости от видов производства, в котором маляр работает: машиностроение, производство художественной бронзы, производство линолеума, котельное производство; выделены маляр-живописец (производство вывесок), маляр в стекольном деле, маляр-рядский (иконостасное дело) и др.

Ярус № 6 «Системы» - «Группировка профессий по санитарным признакам» дана С. М. Богословским как проект, но не как законченный труд.

Обратимся сначала к примеру, показывающему специфику этого яруса (и сопряженному с одним из примеров, приводившихся ранее):

……………………

Работы в замкнутом помещении:

Напряжение пальцев рук и кистей и мелкие, однообразные движения ими.

Профессии: аграмантщица (аграмантное производство) алмазник (обработка драгоценных камней) бандажист (изготовление медицинского инструмента)

……………………

и т. д.

Учитывая, что в разных профессиях, относящихся к совершенно разным отраслям хозяйства, могут быть общими не только единичные признаки, по и их определенные сочетания, С. М. Богословский предлагает объединять профессии в «Комбинационные группировки». Это очень важно и для практического работника, поскольку ускоряет и облегчает ориентировку в необозримом массиве объектов рассмотрения, каждый из которых в свою очередь сложен, и для научного анализа мира профессий.

Наконец, последний ярус, № 7, «Системы» - классификация самих «санитарных» признаков профессиональной деятельности. Она представляет собой компактное упорядоченное изложение всех факторов труда, которые могут оказывать вредное действие на здоровье работника. Эта классификация признаков отражает технический уровень производства своего времени и достигнутый уровень знаний о труде и трудящемся.

Оценивая «Систему профессиональной классификации» С. М. Богословского в целом с точки зрения ее значения для истории отечественной психологии, психофизиологии труда и смежных наук, можно отметить следующее.

Эта работа является весомым вкладом в область профессиоведения, в систему научных знаний о мире профессий, которая полезна и необходима для большого круга наук, изучающих сферу труда, человека в труде, в частности, для психологии труда. Поучительна четкость, точность формулирования исходных посылок, основных понятий, которыми руководствуется и оперирует автор, например, таких, как «профессия», «занятие», «детальная профессия». Какую бы из современных работ мы ни взяли, и по сей день не так уж много - по существу - прибавлено к следующему определению С. М. Богословского (а, возможно, что-то и упущено):

«Профессия - есть деятельность, и деятельность такая, посредством которой данное лицо участвует в жизни общества и которая служит ему главным источником материальных средств к существованию» [25. С. 6]. При этом С. М. Богословский, говоря о путях выяснения профессии данного лица, замечает дополнительно, что исследователь должен убедиться, что.названная профессиональная деятельность «...признается за профессию личным самосознанием данного лица» [Там же. С. 7]. Можно подумать, что он сторонник деятельностного подхода в психологии наших дней. В отличие от «профессии» «занятие» рассматривается также в качестве деятельности для дохода, но являющейся не главным, а добавочным его источником. Кроме того, она не имеет признака специальности, то есть человек не владеет ею в совершенстве, она может быть и не единственной(в отличие от профессии) для данного человека, и сам человек признает ее не профессией, а занятием. Ценно, что С. М. Богословскому чуждо бессубъектное понимание деятельности, профессии, занятия - рассмотрение их вне сознания (самосознания) самого деятеля. Ни Ф. Ф. Эрисману, ни С. М. Богословскому не нужно было додумываться до идеи единства сознания и деятельности - это единство понималось как нечто само собой разумеющееся. Его еще никто не успел существенно расколоть.

Принципиальное значение для профессиоведения имеет представление С. М. Богословского о процессе образования «детальных», «видовых» профессий из «родовых», т. е., по сути дела, идея исторического, генетического подхода в пони мании мира профессий. Процесс образования профессий рассматривается во всей его сложности «... как реальное объективное выражение процесса разделения труда». Имеется в виду, что этот процесс происходит с разной скоростью в разных областях общественного труда, «движения его колебательные, так как образование детальных профессий не является продуктом действия одного какого-либо фактора, а целого ряда их, и притом действующих в одном направлении» [25. С. 7-8]. Речь идет и о разнонаправленных тенденциях дифференциации и интеграции профессий [Там же. С. 8]. С. М. Богословский отмечает отставание языка, названий видов профессионального труда от «неудержимого потока образования детальных профессий, усложнения жизни человеческого общества» [Там же. С. 9], что существенно затрудняет создание профессиональной классификации.

Не лишне в связи с этим заметить, что в 1931 г. С. Г. Геллерштейн [50] имел повод критиковать современные ому работы в области индустриальной психотехники - зарубежные и советские - за то, что профессии рассматривались как стабильные, «застывшие» образования (а соответственно этому пониманию строили в то время практику профессиональной консультации и ориентации молодежи, профессионального отбора). Необходимость отказа от механического, неисторического представления о мире профессий рассматривалась С. Г. Геллерштейном как одна из главных задач советской психологии профессий.

В работе С. М. Богословского получили развитие идеи Ф. Ф. Эрисмана и других прогрессивных деятелей отечественной «общественной медицины» о том, что функциональное строение и процесс осуществления трудовой деятельности обусловлены предметным ее содержанием, материальной обстановкой труда, техническими его средствами, технологией. На этой концептуальной основе и строится «санитарная» (а по сути очень комплексная) характеристика профессии. Этим пониманием и объясняется тщательное описание объектных составляющих труда (при полном уважении и к субъектным составляющим - вплоть до самосознания, как мы видели), использование соответствующих признаков в роли оснований для ряда профессиональных классификаций. Принцип обусловленности психических функций и процессов работника предметом, целью, орудиями, процессом и условиями труда применял Н. К. Гусев [58] в 30-е гг. XX в. в качестве основания классификации профессий для задач профессиональной ориентации и консультации, а в начале 70-х гг. - Е. А. Климов [86].

Возвращаясь к работе С. М. Богословского, следует отметить, что широта охвата вещественных и процессуальных факторов труда, которые предположительно могут оказать воздействие на состояние работника (скажем, могут быть причиной утомления, а при длительном влиянии - причиной предпатологических изменений в организме работающего человека), позволяет видеть в классификации «санитарных» признаков прототип схем психофизиологического анализа трудовой деятельности в публикациях 20-30-х гг. XX в., а также эргономического анализа деятельности –70-80-х гг.

Задание к § 30

Ниже процитирована группировка С. М. Богословским «санитарных» признаков профессиональной деятельности [25. С. 727-734]. Выделите пункты, которые вы полагаете устаревшими, не имеющими значения в контексте современной науки (эргономики, психофизиологии, психологии труда) и практики:

«А. I. Вредности, связанные с окружающей атмосферой. 1.1. Температура воздуха. 1.2. Влажность воздуха. 1.3. Чистота воздуха (пыль, пары, испарения, газы).

А.II. Вредности, связанные с обрабатываемым материалом: 11.1. Соприкосновение с веществами. 11.2. Загрязнение. 11.3. Промокание.

А. III. Вредности, связанные с самим процессом труда и орудиями, употребляемыми при работе;

III. 1.1. Положение вынужденное стоячее: 1) стоячее положение (т.е. «положение стоя» - Е. К., О. Н.); 2) положение на ногах с небольшой ходьбой; 3) согнутое вперед.

III. 1.2. Положение, сидячее: 1) сидячее свободное; 2) согнутое, наклоненное вперед; 3) согнутое, со сдавливанием груди и проч.; 4) прочее.

III. 1.3. Переменное положение: 1) на ногах с небольшой ходьбой; 2) сидячее и стоячее.

III. 1.4. Положение неправильно согнутое: 1) на коленях; 2) лежачее;

3) прочее.

III. 2. Напряжение при работе:

111. 2.1. Напряжение мускульной системы: 1) по преимуществу плечевого пояса; 2) рук и ног; 3) пальцев, рук и кистей; 4) мелкие, однообразные движения пальцами рук и кистями; 5) преимущественно тазового пояса;

6) всего туловища; 7) всего тела от таскания и возки тяжестей; 8) усиленная ходьба; 9) прочее.

III. 2.2. Напряжение других систем и органов: 1) напряжение дыхательных органов; 2) органов зрения (ослепляющий свет); 3) органов слуха (стук и шум); 4) обоняния; 5) вкуса; 6) осязания; 7) напряжение всей нервной системы; 8) раздражение кожи трением; 9) прочее.

III. 2.3. Напряжение внимания.

111.3. Вредное распределение времени работы: 1) ночная работа; 2) чрезмерно долгая работа; 3) неурегулированное время работы.

III. 4. Опасность повреждений: 1) от орудий производства и инструментов; 2) от животных; 3) от прочих причин.

Б. Профессиональные вредности, связанные с работой на открытом воздухе.

В. Профессиональные вредности, связанные с работами в замкнутом помещении и на открытом воздухе (к тем же рубрикам, что и в разделе «А», добавляется: влияние погоды; постоянная езда; опасность отморожения).

Г. Профессиональные вредности, связанные с работами в подземных галереях и под водой (здесь добавляется: отсутствие солнечного света, повышение атмосферного давления, быстрый переход от повышенного давления к нормальному)».

Вопросы психологии отрасли хозяйства как психологии сообщества. Д. И. Журавский, И. И. Рихтер

В России, также как и в странах Западной Европы, к концу XIX в. развитие капиталистического хозяйства поставило на очередь дня вопросы совершенствования управления производством. Особенно остро эти вопросы стояли перед организаторами железнодорожного дела, так как управление транспортом требовало достаточно высокой культуры, продуманных форм взаимодействия разных служб. Не случайно именно в среде железнодорожных инженеров, администраторов раньше, чем в других отраслях производства, делались попытки систематизировать опыт управления персоналом. Одна из первых таких попыток принадлежит видному отечественному деятелю в области железнодорожного строительства - Дмитрию Ивановичу Журавскому, который еще в 1874 г. выступил в Русском Техническом Обществе с докладом «Техника и администрация» [66]. В 1875 г. тема обсуждения была им продолжена в статье «Заметки, касающиеся управления технико-промышленным предприятием» [67]. На основании разного характера профессиональных задач и соответственных требований, которые предъявляются к их исполнителю, Журавский делает вывод о том, что не каждый человек в равной мере обладает качествами, необходимыми в этих двух сферах деятельности, и потому «...отличный техник может быть дурным администратором...» [66. С. 162]. Он подробно останавливается на выяснении свойств личности, влияющих на успех деятельности техника и администратора, т. е., по сути дела, проводит сравнительный психологический анализ этих видов труда, или, если воспользоваться терминами хозяйственной психологии начала XX в., составляет сравнительные «психограммы» типичных представителей этих видов труда *.

*Термин «психограмма», по свидетельству В. Штерна, был введен в психологию лишь в начале XX века [239. С. 327].

Вторая его работа [67] посвящена сущности умения руководить. Речь идет о том, что административной деятельности нужно и можно специально обучать. Журавский формулирует систему правил - принципов, которыми следует, по его мнению, руководствоваться, чтобы стать хорошим администратором или, как он выражается, «... чтобы осуществить идею хорошего администратора» [67. С. 201]. Деятельность администратора он разбивает на три главных направления (административное, хозяйственное и контрольное) и для каждого из них описывает необходимые функции и критерии их эффективного выполнения, тем самым указывая образец нормативной управленческой деятельности применительно к высшему уровню руководства.

Как это видно из приведенного выше материала, управленческая деятельность в изложении Журавского вся пронизана задачами, решение которых требует обоснованного учета психологических моментов - способностей людей, их развития, профессиональной подготовки, учета мотивов труда при выборе способов воздействия на служащих, управления их поведением, контроля и самоконтроля деятельности.

Работы Д. И. Журавского, таким образом, впервые в отечественной печати поставили в качестве особой проблемы вопросы организации и управления крупным предприятием.

Следует признать, что в интересующий нас исторический период вопросы учета человеческого фактора и совершенствования орудий труда, его условий и организации рассматривались теми или иными авторами в большинстве случаев как частные практические задачи, в решении которых знания о человеке, особенностях его функционирования в труде, о его качествах, а также знания о «междучеловеческих отношениях» использовались как результат систематизации собственного жизненного, производственного опыта авторов, опыта экспертов. Однако развитие практики железнодорожного дела привело к противоречиям и проблемам, для разрешения которых «здравого смысла» отдельных талантливых специалистов было уже недостаточно. Вместо более или менее «стихийно» сложившегося опыта отдельных специалистов требовалась научно обоснованная и научно упорядоченная система знаний о работающих людях. В этой связи заслуживают особого внимания работы И. И. Рихтера, в частности, серия его очерков, опубликованных в 1895 г. под общим названием «Железнодорожная психология. Материалы к стратегии и тактике железных дорог» (ж. «Железнодорожное дело», 1895. №№ 25-32, 35, 41-48). По сути дела, здесь предлагается вариант повой технической, как полагал сам И. И. Рихтер, дисциплины, дополнявшей существовавшую «технику безопасности железнодорожного движения», и намечена содержательная программа новой области прикладной психологии, призванной обслуживать эту техническую дисциплину.

На основании отечественных статистических данных, а также данных статистики европейских железных дорог и США И. И. Рихтер сделал вывод о «постепенном ослаблении вредных влияний причин материальных при сравнительном постоянстве причин духовного свойства» и объяснил это «постепенным улучшением состава вещественных аппаратов дороги, при значительной неустойчивости и качественной неудовлетворительности личных орудий...» [159. С. 225]. Поскольку автор рассматривает железнодорожную корпорацию как некую целостность, то при последовательной интерпретации термина «орудия» термином «личные орудия» обозначаются люди, включенные в корпорацию и исполняющие определенные функции.

Следствием подмеченного И. И. Рихтером обстоятельства является, по его мнению, необходимость периодического обновления правил организации эксплуатационной службы дороги и построения новых правил, научно устанавливающих нормальную «соразмерность средств и операций», учитывающих возможности «личных орудий» - персонала дороги.

Железнодорожная психология, как техническая дисциплина, и должна была выяснить, от чего зависит надежная работа персонала, что служит причиной нарушений нормального функционирования служащих и, далее, как устранить эти причины, какие меры могут противодействовать отрицательным влияниям на поведение служащих.

Конкретные задачи железнодорожной психологии соответствовали традиционной для инженера-практика постановке вопроса - поиску способов создания проекта более безопасного железнодорожного движения при заданной интенсивности и объеме грузооборота. Они включали в себя вопросы по управлению персоналом; принципы составления инструкций и инструктирования, принципы создания железнодорожной сигнализации, учитывающие ограниченные возможности восприятия и внимания человека, а также психофизиологические особенности зрения, слуха; составление правил сигнализации с учетом трудности перестройки смысловых связей между сигналом и его значением; распределение периодов труда и отдыха служащих с целью предотвращения выполнения ими трудовых обязанностей в переутомленном состоянии. И. И. Рихтер обратился именно к психологической науке, ибо объектом практических задач новой технической дисциплины оказалось управление процессами и результатами человеческого труда. В модели работающего человека, использованной Рихтером, психологические образования (настроение, чувства, состояния человека, его опыт, знания, навыки, индивидуальные особенности) являлись факторами, определяющими качество выполнения трудовых обязанностей. Другим основанием внимания автора к психологии служили успехи самой психологической науки, заявившей о себе к середине 80-х гг. XIX в. как о самостоятельной научной области.

Говоря о научно-психологических предпосылках своих исканий, Рихтер указывал на непродуктивность в исследовании психики человека в связи с задачами совершенствования железнодорожного дела подхода идеалистического (психологии В. Вундта) и предлагал психологам изучать зависимость психических процессов и переживаний человека от обстоятельств его труда, профессионального окружения.

Для идеалистической психологии вопрос о «влиянии внешней обстановки на психический строй служащих» был изначально лишен смысла. Для Рихтера он выступает в качестве бесспорного положения, которое может быть эмпирически доказано: «факт безусловной связи, существующей между организацией вещественных и личных аппаратов движения, может быть установлен двояким путем: во-первых, путем изучения коллективной и индивидуальной психологии железнодорожных служащих в зависимости от рода обслуживаемых ими аппаратов, функций последних и окружающей среды; во-вторых, сравнением психологии железнодорожных служащих за более или менее продолжительный период времени в связи с изменением организации вещественных аппаратов и их функций» [159. С. 444].

Несомненность закономерной связи между психикой человека и внешними материальными условиями его труда.вынуждают Рихтера поставить перед железнодорожной психологией задачу изучать именно эти связи, а не «параллельно и независимо протекающие физические и психические процессы» (традиционный предмет анализа вундтовской психологии), т. е. побуждает встать на путь материализма. Таким образом, новая область прикладной психологии, намеченная Рихтером, имела в виду не приложение к практике железнодорожного дела понятий и познавательных средств идеалистической психологии, она предполагала разработку новой материалистической причинной психологии.

Работы Рихтера можно рассматривать как оригинальный вариант систематизации знаний о научных основах организации труда и управления производством, разрабатывающийся независимо от первых публикаций Ф. У. Тейлора [240; 241] - признанного классика «научного управления», а также работ Г. Мюнстерберга [119; 120], которые принято рассматривать в качестве первого опыта систематического изложения задач и научно-методических основ хозяйственной психологии.

Для истории отечественной психологии труда рихтеровская «железнодорожная психология» интересна, как пример построения одной из первых программ психологической дисциплины, проблематика которой определялась не столько «приложением» к практике готовых знаний, накопленных академической наукой - психологией, сколько требованиями самой хозяйственной жизни.

В этой связи представляют интерес методологические установки «железнодорожной психологии» Рихтера, имеющие программный характер, то есть те потенциальные возможности развития, которые содержатся в ней, пусть часто и в неявной форме. Следующие положения, на наш взгляд, являются центральными:

1) как часть железнодорожной техники, железнодорожная психология призвана обеспечивать научное обоснование всех мероприятии, касающихся проектирования и организации труда служащих;

2) как психологическая дисциплина, обслуживающая практику железнодорожного дела, она должна проводить специальные научные исследования, отвечающие следующим принципам: а) наличие особого предмета, определяемого практикой организации труда, а именно - закономерные связи между душевными процессами, явлениями и «ремеслом»; б) стремление к материалистическому представлению о природе психических явлений; в) опора на данные физиологии, учение о функциях нервной системы, мозга; г) рассмотрение состояния нервной системы и психики человека в качестве определяющего фактора его поведения (и, в частности, трудового поведения); д) распространение принципа причинности на изучение человека как целостного образования с учетом всей сложности его психической организации, проявляющейся в труде; е) использование методов, позволяющих осуществлять изучение психических явлений в связи с условиями и процессами труда; ж) рассмотрение самих «ремесел», видов труда в их эволюции, обусловленной развитием техники железнодорожного дела.

В рассматриваемом контексте значительный интерес представляет работа И. И. Рихтера «Личный состав русских железных дорог. Патология, прогностика и терапия» (Спб., 1900). Здесь автор рассматривает мероприятия по управлению персоналом дорог как административные задачи.

В соответствии с гигиеническими принципами Рихтер выделяет показатели нормального функционирования работы всего персонала дороги, как целостного организма, показатели отклонения от нормы, меры устранения этих отклонений и профилактики. Главный признак патологии, с точки зрения Рихтера, - большой процент «ежегодной убыли служащих и крайне сокращенный период служебной их деятельности» [161. С. ЗЗЗ].

В «прогностике» Рихтер пытается выявить причины «неустойчивости железнодорожной корпорации». К ним он относит прежде всего отсутствие требований, определяющих квалификацию специалиста при приеме его на службу и смене должности; малую привлекательность службы, обусловленную моральными и материальными причинами; отсутствие перспектив профессионального продвижения и достаточного учета опыта, заслуг и т. п. при повышении по службе.

В «терапии» излагаются меры устранения и профилактики факторов, снижающих «жизнеспособность железнодорожной корпорации».

В завершении книги Рихтер разбирает проект дисциплинарного устава железнодорожных служащих Юго-Западных железных дорог. Он считает этот проект воплотившем в себе итоги поиска улучшений организации железнодорожного дела, ценит его направленность на повышение престижности железнодорожной службы, повышение устойчивости кадрового состава.

Таким образом, Рихтер начал с анализа факторов надежности труда отдельных работников, попытался их синтезировать, а затем знания об этой «единице» - работающем человеке - включил в более широкую концепцию, рассматривающую сферу деятельности всех служащих дороги как проявление целостной системы «организма».

В научно-психологических журналах рассматриваемого периода не обнаружено обсуждения проблем управления людьми на производстве.

Итак, в России 80-90-х гг. XIX в., как и в других капиталистических странах Европы, США, сложилась потребность в научном обосновании способов организации труда и производства. Эта потребность была затем в значительной мере активизирована популяризацией идей Ф. У. Тейлора в России начала XX века [7 и др.] Вместе с тем задолго до появления и рекламирования работ Ф. У. Тейлора (1903, 1911 и др.), еще в 70-90-х гг. XIX в. многие элементы «научного управления» уже существовали в практике хозяйственной жизни России и были отражены в соответствующих публикациях. И поэтому истоки проблемы «человеческих факторов труда» следует связывать не столько с именем Ф. У. Тейлора, сколько с условиями и потребностями развития капиталистического производства, требованиями общественной регламентации труда и управления производством в целом, с тенденциями планирования труда и производства в рамках отдельного предприятия и целой отрасли.

Содержание рассмотренных выше публикаций указывает па то, что в России конца XIX - начала XX в. происходил процесс формирования системы практических задач и связанной с их решением области знаний, имеющих аналоги с проблематикой современной психологии труда, психологии управления, индустриальной социальной психологии, организационной психологии.

Задание к § 31

Сопоставьте приводимые ниже отрывки и постарайтесь выделить некоторую общую для них историко-психологическую идею.

1. «Вопросы психологического изучения труда интересовали ученых давно. В нашей отечественной науке одним из первых ученых, исследовавших роль личною фактора в труде, был физиолог И. М. Сеченов. В своих статьях «Участие нервной системы в рабочих движениях человека» (1900) и «Опыт рабочих движений человека» (1901) он дал физиологические предпосылки для психологического изучения трудовых действии, а в статье «К вопросу о влиянии раздражения чувствующих нервов на мышечную систему» (1903-1904) поставил вопрос о роли активного отдыха в производительном труде» [102. С. 10].

2. «Развернувшееся социалистическое строительство в СССР... предъявляло исключительные требования ко всякому его активному участнику как личности с присущим ей строем потребностей, навыков, умении и способностей. Это явилось важнейшим фактором развития одной из главных отраслей психологической науки - психологии труда. В рассматриваемый период проблематика психологии и психофизиологии труда входила в компетенцию психотехники, особой ветви психологической науки...

Психотехника, как разновидность прикладной психологии, возникла в начале XX в. на Западе и получила теоретическое оформление в работах В. Штерна, Мюнстерберга, Гизе и других психологов-эксперименталистов. Объединение не связанных между собой до этого исканий в сфере прикладной психологии в систему психотехнических знаний произошло, вне всяких сомнений, в связи с движением в области научной организации труда (НОТ), зародившемся впервые в США (тейлоризм) и принимавшем во внимание наряду с объективными факторами трудового процесса и «человеческий фактор» труда» [149. С. 262].

3. «Мы не случайно будем говорить об истории советской психологии труда, так как до. Великой Октябрьской социалистической революции в России психологии труда как специальной отрасли психологической науки не существовало» [89. С. 53].