Глава 8. На краю пропасти. 1 страница

Гарри развернул пергамент, на котором было изображено нечто наподобие карты, и встретился взглядом с лучшим другом.

— Итак, если верить Блэйзу, то Филч каким-то образом из этой точки, — он указал пальцем на карту, — очень быстро перемещается вот сюда.

Том хмыкнул.

— Насколько быстро?

— Достаточно быстро, чтобы задуматься о неком тайном ходе, — улыбнулся Поттер, — примерно здесь, — он отметил крестом указанное ранее место, — и, наверное, здесь, — ещё один крест появился в противоположном конце карты. Общей сложностью на самодельном плане замка красовалось уже порядка шести крестиков.

Арчер задумчиво пожевал губу.

— Где бы они могли располагаться, эти потайные ходы? — пробормотал он.

— Думаю, за какими-нибудь статуями или картинами, — Гарри со вздохом откинулся на спинку кресла, — нужно там все осмотреть.

— Когда? — простонал Том. — Мы есть и спать едва успеваем!

— Если бы кто-то часами не просиживал со своей дурацкой тетрадкой, мы бы смогли найти время, — язвительно заметил Поттер.

— Неужели ты не понимаешь, сколько всего можно узнать, благодаря ей? — Арчер закатил глаза, за последний месяц этот разговор уже порядком надоел им обоим. — Он знает ответ практически на любой вопрос, этот Риддл.

— Ты так говоришь, будто это живой человек, — буркнул Гарри, — тебя самого-то это не смущает?

— Не-а, — Арчер качнул головой, — и потом, он действительно в какой-то мере живой, в конце концов, он оставил в этом дневнике частицу себя… знаешь у меня даже иногда такое чувство, будто я… хм… разговариваю с самим собой. То, как он говорит… то о чем он говорит, так похоже на меня.

Гарри нахмурился, происходящее нравилось ему все меньше и меньше, Том окончательно помешался на этой тетрадке и том парне, что в ней жил. А парень этот как раз и беспокоил Гарри больше всего, было в нем что-то, от чего у мальчика по спине пробегал холодок.

— Вот не понимаю, как это можно запихнуть в предмет собственную частицу, — проворчал он.

— Этот Риддл был очень умен, — заявил Том с таким самодовольством, словно это была исключительно его заслуга. — Думаю, он нашел способ зачаровать дневник…

— Тогда где он сам? — не отставал Поттер. — Почему он оставил такую ценную вещь в руках Уизли? И как вообще она к ней попала? Ты сказал, этот Риддл был слизеринцем, так какого черта дневник делал у гриффиндорцев?

Том безразлично пожал плечами, давая понять, что на это ему как раз наплевать, Гарри только головой покачал. Он задавал Арчеру одни и те же вопросы по сто раз, а в ответ всегда получал нечто вроде: «Без понятия, это же всего лишь память, откуда ему знать, где сейчас его оригинальная половина?» или «Гарри, он учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, эта тетрадь могла оказаться здесь как угодно!», а иногда: «Да какая разница, почему он был у гриффиндорцев, главное, что он теперь у нас!» Гарри оставалось только задаваться вопросом, когда это его друг стал таким наивным? Все эти разговоры с Риддлом походили на ловушку, Поттер даже не особо верил, что того, кто жил в тетради звали Томом Риддлом. Этот парень словно специально старался стать как можно ближе к его лучшему другу, говорил то, что ему нравилось, рассказывал то, что было ему интересно, даже сказал, что его зовут Том, словно пытаясь показать, насколько они с Арчером похожи. Люди редко вызывали у Тома интерес, но за какие-то два месяца чертов дневник добился абсолютного доверия Арчера, и Гарри спрашивал себя, когда наступит то мгновение, когда мысли дневника станут мыслями его лучшего друга? Когда его желания станут желаниями Тома? Когда эта проклятая штука окончательно запудрит мозги его другу? И что ему делать, если это случится? Мальчик тряхнул головой и запустил пальцы в свои взъерошенные волосы, словно пытаясь усмирить разбушевавшиеся мысли.

— Как насчет того, чтобы потренировать управление магией? — предложил он, меняя тему.

Арчер кивнул, и мальчики поднялись со своих кресел, трансфигурируя их обратно в пару старых стульев.

— Вот же, — проворчал Том, разглядывая свою волшебную палочку, — мы теряем время на уроках, трансфигурируя подушку в тарелку, когда на самом деле способны на большее, — он презрительно фыркнул. — Тут и вправду убивают весь потенциал.

Гарри бросил на друга задумчивый взгляд. «И вправду?» Том действительно подвержен влиянию дневника. Мальчик молча пожал плечами и уселся на пол, прикрывая глаза.

— Если сегодня у меня снова ничего не выйдет, значит, лично у меня никакого потенциала и вовсе нет, — пробормотал он, Арчер сел напротив него и усмехнулся.

— В твоем случае дело не в отсутствии потенциала, — заметил он.

— О, правда? А в чём же? — Поттер ехидно покосился на друга.

— Ты просто постоянно себя сдерживаешь, — Том вздохнул, — отбрось эти глупые ограничения и посмотри, что получится.

«Легко тебе говорить», — раздраженно подумал Поттер, в отличие от него Том уже достаточно освоился со своей магией, чтобы без труда почувствовать её и даже научиться различать ее оттенки. По подсчетам Гарри, Арчер уже был в шаге от беспалочковой магии, чему Поттер страшно завидовал и даже не скрывал этого. Сделав глубокий вдох, и медленно выдохнув через нос, он снова закрыл глаза.

«Итак, отпустить, — подумал он, чувствуя, как сознание охватывает знакомое спокойствие, — никаких рамок, никаких границ, магия живет во мне, осталось только почувствовать ее, так же как я чувствую своё тело». Он медленно дышал, сосредоточившись на биении сердца, до тех пор, пока все другие звуки не исчезли. Аудитория, где они находились, холодный каменный пол, треск факелов и тихое дыхание друга растворились и развеялись. Осталось только размеренное сердцебиение и странное тепло в груди, которое вдруг стало обжигать. Те мысли и чувства, которые мальчик отбросил в начале тренировки, неожиданно ворвались в его сознание и превратились во что-то ужасное. Чужеродное и невероятно болезненное. Он широко распахнул глаза, прижав руки к груди, но от боли не смог издать ни звука. Это знакомое чудовищное чувство, будто нечто огромное рвется из его груди, беспощадно ломая кости и разрывая мышцы, сводило его с ума. Каждая клеточка его тела вдруг превратилась в боль, в мучения, которым не было ни конца, ни начала. Ещё секунда и он почувствовал, как эта сила вырывается из него диким неконтролируемым потоком, сопровождаемая воем ветра и страшным грохотом. Только тогда мальчик смог закричать, но так и не услышал собственного крика, оглушенный собственной болью.

Он очнулся, лежа на полу, по телу волнами пробегала дрожь, лицо было мокрым от пота, а мышцы сковала слабость. Гарри моргнул, пытаясь избавиться от пелены, застилающей глаза, и почувствовал, как от уголка глаза по виску скатилась слеза.

— Гарри! — звенящий от напряжения голос друга прозвучал где-то совсем рядом, он медленно повернул голову. Том, бледный и испуганный, склонился над ним, в его темных глазах горела паника. — Ты... ты меня слышишь?

Мальчик шевельнул губами, но так и не смог ничего сказать, поэтому только кивнул и невидящим взглядом уставился в потолок.

«Так вот что это такое, — понял он, — я столько раз спрашивал себя, а это…» — Гарри снова взглянул на друга.

— Ты говорил, что этот огонь не причиняет боли, — хрипло сказал он и не узнал собственный голос.

— Что? — Том непонимающе моргнул.

«Если это был тот самый огонь, — подумал мальчик, — то он чуть не убил меня, — от захлестнувшего его ужаса Гарри чуть не закричал. — Это ведь была моя магия. Моя магия чуть не убила меня. Если ты говорил, что почувствовать свою магию это восхитительно, Том, то я бы сказал, что это чудовищно».

— Гарри! Да что с тобой? — Арчер тронул его за плечо. — Что ты сделал?

— А? — Поттер с трудом сел, опираясь на локти. — Ты о чем?

— Сам посмотри, — Арчер пытался говорить спокойно, но Гарри отчетливо слышал, как дрожит его голос.

Повернув голову, мальчик шумно втянул носом воздух.

— Это… я? — он в ступоре рассматривал перевернутые и разломанные парты, разбросанные по полу так, словно по аудитории прошел ураган.

— Похоже, что да, — Том схватил друга за плечи, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать трясти его как грушу, — такое ведь уже случалось! В прошлом году, ты помнишь?

— Да, — тихо ответил Поттер.

— Что это? Что с тобой происходит? Это стихийный выброс?

— Не знаю, — Гарри встретился с ним взглядом, — но… мне кажется… мне кажется, что я не могу полностью это контролировать.

— Что? — Арчер в шоке смотрел на него. — Это ведь как стихийные выбросы у дошкольников?

— Почти, — Поттер вздохнул.

— Что ты недоговариваешь? — с подозрением спросил Том.

Гарри долго молчал, потом бросил на друга тяжелый взгляд.

— До этого стихийные выбросы были безболезненными, — тихо признался он.

Выражение лица Арчера не изменилось ни на йоту, словно застыло.

— Хочешь сказать, что ты понял это уже давно?

— Вроде того…

— Как давно?

— Мммм, ещё летом.

Том застонал.

— Гарри! Ну почему ты вечно все замалчиваешь?! — теперь он схватил друга за грудки и от души встряхнул, заставив того поморщиться. — Как долго тебя мучают эти мысли?! Сколько раз тебе еще нужно оказаться на грани смерти, чтобы научиться вовремя просить помощи?!

— Да все в порядке! — крикнул Поттер, отталкивая друга. — Это не смертельно, просто… — он сглотнул, — неприятно.

— Придурок, — Том покачал головой, потом помолчал, внимательно разглядывая друга, отмечая его бледность и слабость. — Ты весь трясешься, это…последствия?

— Да, но это быстро пройдет, мне просто нужно немного полежать.

Арчер вздохнул и вытащил из сумки Поттера мантию невидимку.

— Думаю, нам сейчас не стоит попадаться никому на глаза, — тихо сказал он, — ты можешь встать? — он подал другу руку, помогая подняться на ноги, и накинул на них обоих мантию.

Гарри с благодарностью посмотрел на Тома, он боялся, что Арчер начнет настаивать на визите в больничное крыло, потребует, чтобы он занялся лечением, но друг, кажется, решил повременить с крайними мерами, чему Поттер был несказанно рад. Он предпочитал выяснить всё самостоятельно, не прибегая к помощи мадам Помфри.

Кое-как добравшись до пустующей в субботний полдень гостиной Слизерина, мальчики пробрались в спальню, где Том заставил Гарри лечь в кровать. Когда тот залез под одеяло, Арчер смерил друга вопросительным взглядом.

— Тебе что-нибудь нужно? — поинтересовался он. — Может, какое-нибудь зелье?

— Нет, мне просто нужно немного полежать, — заверил его мальчик, — все в порядке.

— Дурак ты, Гарри, — вздохнул Том, отступая назад и позволяя тяжелому пологу закрыться, скрывая от него лежащего в кровати друга, — ничего не в порядке.

Когда следующей ночью Гарри проснулся от того, что лучший друг безжалостно тормошит его за плечо, он подумал, что в последнее время подобное случается слишком уж часто, но все-таки послушно разлепил глаза, уставившись на Арчера с молчаливой обреченность. Всё равно Том не отстанет, пока не добьётся желаемого.

— У тебя что, все гениальные мысли стали по ночам приходить? — хрипло поинтересовался мальчик.

— Я все думал о том, что случилось вчера, — шепотом сообщил Том, игнорируя ворчание друга. — Мы с тобой слишком уж остро все восприняли, возможно, все не так и плохо с твоей магией.

— Ну, для начала, — зевнул Поттер, — это ты всё остро воспринял, я-то и не беспокоился.

— Это тебе свойственно, — Арчер фыркнул и деловито продолжил, — я провел небольшое исследование и пришел к выводу, что подобные сильные выбросы магии могут случаться, когда уровень магической энергии превышает допустимую норму.

— А? — Гарри бестолково моргнул, Том закатил глаза.

— У тебя магии больше, чем ты используешь, и больше, чем должно быть в этом возрасте, — почти по слогам пояснил Арчер. — А, не имея выхода, магическая энергия становится разрушительной. Тебе просто нужно научиться направлять эту неиспользуемую магию в другое русло.

— Хм… — Поттер закусил губу, задумчиво разглядывая спокойное лицо друга, — но откуда у меня эта магия?

— Не знаю, — Том пожал плечами и усмехнулся, — скорее всего, это та самая невообразимая мощь легендарного Мальчика-Который-Выжил.

— Очень смешно, — Поттер скривился, — это ведь не нормально, как ни посмотри.

Арчер помрачнел.

— Нормально или нет, это можно исправить… или, по крайней мере, использовать с выгодой для себя, — мальчик помолчал. — Но, наверное, все-таки следует что-нибудь сделать с этой магией, чтобы она не доставляла проблем.

— Ага, — Гарри зевнул, — внеси это в список важных дел на этот год, — он тихо хмыкнул, — знаешь, мне уже начинает казаться, что нам на выполнение всех пунктов из этого списка и жизни не хватит.

— Это всё потому, что ты слишком медлительный, — язвительно шепнул Том.

— Ну конечно, во мне-то все и дело, — Гарри закрыл глаза, собираясь вернуться к прерванному просмотру своих сновидений, но Том не был бы Томом, если бы тут же снова не встряхнул его со словами:

— Вообще-то я еще не закончил.

— И что ещё ты хочешь сказать мне в столь ранний час? — пробормотал Поттер.

— Есть… есть библиотека, — голос друга звенел от возбуждения, — там хранятся такие книги, что нам и не снилось, сотни книг, — освещенный только тусклым огоньком на конце палочки Арчер казался сейчас мертвенно бледным, а его черные глаза, казалось светились, как угли, в целом он производил впечатление помешанного. — Гарри, задумайся на мгновение, сотни книг! И все они могут быть только нашими!

— Почему только нашими? — из миллиона вопросов которые возникли у Поттера после этого признания, он решил выбрать самый нейтральный, но как оказалось, добился деаметрально противоположного, Том расплылся в маниакально широкой улыбке:

— Потому что больше об этих книгах не известно ни одной живой душе.

— Откуда же ты узнал об этом? — в принципе, Гарри мог и не спрашивать он и так знал, что скажет Том.

— От Риддла, конечно. Он рассказал мне об этой библиотеке и сказал, что может помочь нам попасть туда, а ещё… — тут Арчер вдруг опустил голову и напрягся, — ещё он сказал, что возможно я могу быть…

Полог, скрывающий мальчиков, открылся и над друзьями навис сонный и удивительно мрачный Забини.

— Мерлина ради, Поттер, Арчер, неужели нельзя все свои проблемы обсудить утром?! Сейчас чертовых три часа ночи, а у меня от вашего шепота уже голова болит!

Злой Блэйз был примерно таким же непривычным зрелищем, как… ну, к примеру, Снейп сюсюкающийся с гриффиндорским первокурсником, поэтому пару мгновений и Гарри, и Том пребывали в легком ступоре, пока до Арчера, наконец, не дошло, что сказал Забини.

— Ты все слышал? — делано спокойно поинтересовался он.

— Ну конечно! Вас на всю спальню слышно, — Блэйз смерил его раздраженным взглядом. — Да успокойся ты, конспиратор несчастный, я ни слова не разобрал, но вы тут шипите не хуже змей, раздражает ужасно! Честное слово, вы достали уже со своими ночными заседаниями, хотите обсудить что-то важное, делайте это утром, Мордред вас раздери.

На этом он удалился, скрипнули пружины кровати, и послышался шорох одеяла. Том и Гарри некоторое время молча смотрели друг на друга, первым сломался Арчер. Рухнув лицом в подушку Поттера, он максимально тихо давился смехом, в то время как Гарри закусил угол собственного одеяла и пытался хоть немного успокоиться. Последним их достижением в этой жизни будет мгновение, когда они в голос заржут в спальне Слизерина посреди ночи.

Отсмеявшись, Арчер утер слезы и покачал головой.

— Что ж, кажется, пора выучить заглушающие чары, — шепотом заметил он.

— А я давно тебе об этом говорил, — Поттер зевнул, — а теперь проваливай с моей кровати, ты, знаешь ли, не одного Блэйза достал своими ночными совещаниями.

— Можно подумать я тут сам с собой совещаюсь, — фыркнул Том и, бесшумно выскользнув за полог, скрылся в темноте спальни. Засыпая, Гарри так и не услышал, как друг ложится в кровать.

Понедельник выдался серым и дождливым, сонные полуживые ученики как сомнамбулы передвигались по школе, прилагая все усилия к тому, чтобы держать глаза открытыми. На зельях, после того как бурлящая в котле Невилла Лонгботтома жижа приобрела тёмно-бурый оттенок, Снейп объявил о чрезвычайном положении и выгнал всех из аудитории, пока по комнате распространялись ядовито-зеленые пары с едким запахом аммиака.

Столпившись в коридоре подземелий, в максимальном удалении друг от друга, слизеринцы и гриффиндорцы пару минут дружно гудели, соображая, куда бы им отправиться, раз уж зелья отменили. Малфой демонстративно морщил нос и театрально закатывал глаза, не переставая комментировать таланты Невилла, а сокурсники поддерживали его согласным мычанием и язвительными смешками. Гарри в дебатах не участвовал, наблюдая за тем, как строгая Гермиона что-то втолковывает пунцовому Лонгботтому, а тот становится все краснее и краснее.

Тут среди слизеринцев началось движение, и ученики принялись потихоньку расходиться кто куда. Повинуясь стадному чувству, Гарри и Том побрели за остальными, пока Драко, идущий впереди не поравнялся с Невиллом и Гермионой.

— Эй, Лонгботтом! — замедляя шаг, блондин окликнул гриффиндорца, тот вздрогнул и обернулся. — А ты специально тренируешься или и от рождения такой олух?

Мальчик начал покрываться пятнами жгучего стыда, слизеринцы, наблюдающие эту сцену, захихикали, Гарри вздохнул, а Том закатил глаза и прошел мимо, демонстрируя полное безразличие к происходящему. Поттер отметил, что к этому времени никого из гриффиндорцев в подземельях уже не осталось. Видимо они ушли раньше и не заметили, что двое их сокурсников остались в окружении вражеского факультета. Несмотря на явный перевес сил, Гермиона скрестила руки на груди и гордо вскинула голову.

— Скажи, Малфой, а узколобие у тебя по наследству передавалось или только ты отличился?

— А разве грязнокровкам давали право голоса? — злобно прошипел Драко, обращая к девочке холодный взгляд, Грейнджер сердито фыркнула, но в её глазах мелькнула горечь, да, Малфой знал куда бить, это очевидно. Гарри вздохнул и шагнул вперед, вставая перед блондином.

— Мне кажется, обмен любезностями состоялся, Драко, — спокойно сказал он, — может, успокоишься уже?

— Вот ещё! Эта грязнокровка оскорбила мою семью! Таким, как она, вообще не место в этой школе, пусть катится обратно к магглам, как и остальные ей подобные.

Поттер свел брови у переносицы, конфликт начал приобретать личностный характер и большинство благодарных зрителей со стороны Слизерина начали потихоньку расходиться.

— Я и не думал, что ты так узко мыслишь, Драко, — заметил он, — неужели чистота крови это все, что имеет для тебя значение?

— Мы уже обсуждали это Поттер, — запальчиво ответил Малфой, вокруг него оставалось все меньше и меньше сокурсников, которым уже порядком надоели эти перепалки между мальчиками. — Ты рос с магглами и многого не понимаешь, она и ей подобные паразитируют на нас, их и волшебниками назвать язык не поворачивается!

— Вот как? — Гарри медленно улыбнулся и взглянул на Гермиону. — Ты слышала? Он думает, что ты не волшебница, — по расстроенному лицу девочки пробежала тень удивления. — Он, наверное, не видел, как ты колдуешь, да, Гермиона?

Тут она наконец поняла, к чему он клонит, и улыбнулась, Поттер поперхнулся. Ни для кого не было секретом, что Гермиона была весьма талантливой ведьмой и знала очень много заклинаний, вопрос был только в том, сколько из этих заклинаний носили травматичный характер. Внезапно Гарри подумал, что для гриффиндорки у Грейнджер слишком кровожадный взгляд.

— Я могу показать пару фокусов, — предложила она, поднимая волшебную палочку и глядя на Малфоя так, словно собиралась его распотрошить. Драко нервно отступил на шаг, Блэйз который все это время молчаливо подпирал ближайшую стену, присвистнул.

— Что-то мне кажется, что зря ты её злишь, Драко, — подал он голос. — Я вот такой же взгляд однажды видел у моей бабки, а она ведь пятерых своих мужей на тот свет отправила, та ещё садистка была… Ты уверен, что не хочешь жить?

— Заткнись, Блэйз, — огрызнулся Драко и, сощурившись, взглянул на Гермиону, — радуйся Грейнджер, что Поттер за тебя вступился, — он смерил её злобным взглядом, хотя, по мнению Гарри, он сейчас больше боялся, чем злился.

На этом Малфой сбежал, напоследок окинув своего зеленоглазого сокурсника недовольным взглядом, Забини, посмеиваясь, последовал за ним.

— Спасибо, — когда они ушли, Гермиона, наконец, опустила свою волшебную палочку и посмотрела на друга. — Но мог бы и не вмешиваться, мы бы сами разобрались, — она покосилась на Невилла, тот так и не проронил ни слова и выглядел совсем подавленным.

Гарри махнул рукой.

— Когда Драко становится таким, мне слишком сильно хочется его придушить, чтобы просто стоять в стороне.

— Но у тебя не будет проблем с сокурсниками? — забеспокоилась Гермиона. — Они же могут решить, что ты предатель какой-то…

— Они ещё в прошлом году смирились, — Поттер усмехнулся, — уже одно то, что мы с тобой друзья, их тогда чуть до кондрашки не довело.

Гермиона несколько смущенно заправила за ухо прядь своих каштановых кудряшек.

— О… да? Ну что ж… мы, пожалуй, вернёмся в гостиную, — она закатила глаза, — а то у вас в подземельях мне даже стены начинают казаться враждебными.

— Ага, я говорил тебе о своей теории развития паранойи ввиду недостатка солнечного света? — хмыкнул Гарри, они медленно побрели вперед по коридору. — Она очень похожа на теорию всемирного заговора и теорию агрессивности слизеринцев, только еще включает в себя постоянный насморк и боязнь замкнутых пространств.

Гермиона усмехнулась:

— Ты сейчас пытаешься казаться умным или просто тонко намекаешь, что у тебя клаустрофобия?

— А что такое клаустрофобия?

— Вот и ответ, — они обменялись насмешливыми взглядами. — Сегодня я буду заниматься в библиотеке, если ты хочешь обогатить свой скудный словарный запас, приходи после уроков, посмотрим, что можно предпринять по поводу твоей неграмотности.

— Хм… не уверен, что гордость позволит мне обращаться к тебе за помощью, — Гарри приосанился, придав своему лицу надменное выражение, которое чуть портили смеющиеся глаза.

— Твоя гордость в последнее время живет сама по себе и передвижения твои не контролирует.

— Ах, значит сегодня он моя гордость? — мальчик усмехнулся. — Вчера, помниться, Том был ленью.

— Он все твои семь смертных грехов, если уж на то пошло, — Гермиона скривилась, — если бы не он, ты был бы святым.

— И какое в этом удовольствие? — рассмеялся Гарри.

— Не знаю, — девочка пожала плечами, — возможно, ты попал бы на Гриффиндор…

— Ага, значит, святые учатся только на Гриффиндоре? — его голос был веселым, но Гермионе почудилась легкая горечь в его словах.

— Нет, конечно, — тут же заспорила она, — но согласись, в тебе гораздо больше от гриффиндорца и если бы не Арчер, возможно… мы могли бы быть на одном факультете.

Поттер странно на неё посмотрел и отвернулся.

— Чего теперь-то об этом говорить? Я на Слизерине, как и Том, и если бы мне ещё раз предоставили выбор, я бы принял такое же решение.

— И ты не жалеешь? Тебе нравится Слизерин? — Грейнджер казалась удивленной.

— Не жалею, — Гарри неуютно покосился на Невилла, стеснительный гриффиндорец, как оказалось, шел за ними и переводил растерянный взгляд с Поттера на Грейнджер. Наблюдать такой мирный диалог для него было немного странно. Даже зная о том, что Гарри и Гермиона, учась на вражеских факультетах, умудрились подружиться, немногие действительно могли представить себе их отношения в действительности, Невилл не был исключением. Тем более это же был знаменитый Мальчик-Который-Выжил, разве могли простые смертные вот так вот просто говорить с ним на равных? Разве не должен он быть чуточку самоувереннее… чуточку хладнокровнее? Все слизеринцы были такими, почему же Поттер так выделяется на их фоне? Почему кажется таким… располагающим к себе? Невилл, конечно, часто видел Поттера в гостиной Гриффиндора в компании представителей львиного факультета, и тот вел себя довольно дружелюбно, просто до сих пор фигура Гарри Поттера по какой-то причине казалась Невиллу невероятно далекой, почти недостижимой. Только сейчас, слушая их разговор с Гермионой, он подумал, что, в общем-то, Поттер такой же человек, как и все. А ещё он подумал, что Гермиона права, и Гарри совсем не место на Слизерине, он больше похож на гриффиндорца. Но вслух он, конечно, говорить этого не стал. Чувствуя на себе взгляд Поттера, мальчишка окончательно смутился, но промолчать сейчас казалось ему совсем уж глупым поведением, поэтому Невилл неуверенно прочистил горло:

— Эм… хм… Гарри, я… эм… спасибо, что помог.

— Пожалуйста, — зеленоглазый слизеринец лучезарно улыбнулся, — и не позволяй Драко так разговаривать с тобой, он любит делаться эдаким важным умником, но на самом деле обычный человек, которого частенько заносит.

— Просто не обращай внимания на него, — добавила Гермиона, явно продолжая какой-то давний разговор, Лонгботтом пожал плечами.

— Я всегда теряюсь в таких ситуациях, — уныло признался он, — и в зельях я действительно полный олух, — мальчик невесело усмехнулся.

— Глупости, — тут же ощетинилась Грейнджер, — просто профессор Снейп постоянно давит на тебя, я говорила, что если постараться немного успокоиться и сосредоточиться, у тебя все будет отлично получаться!

— Гермиона права, — кивнул Гарри, — ты, по-моему, просто слишком боишься профессора. Хотя не понимаю почему, он строгий, конечно, но вроде как, добрый очень.

— Добрый? — хором ужаснулись Гермиона и Невилл, Грейнджер тут же поправилась: — Гарри, я конечно никогда не говорю плохо о преподавателях, но профессор Снейп будет последним человеком из школьного персонала, включая Филча, кого я назову добрым.

— Люпин добрый, — поддержал её Лонгботтом, — профессор Дамблдор добрый, Флитвик тоже, но Снейп… Снейп какой угодно, только не добрый.

— В любом, случае он классный, — беспечно пожал плечами Поттер, — и всегда помогает, если у тебя проблемы.

Гриффиндорцы посмотрели на Гарри с таким видом, словно у него внезапно выросла вторая голова, после чего красноречиво переглянулись.

— Наверное, он так говорит, потому что Снейп их декан, — шепнул Невилл Гермионе, та закивала.

— Да, он же не третирует свой факультет, — тихо согласилась она.

— И баллы не снимает.

— И не оскорбляет.

— И не орет на них.

— И не…

— Вообще-то я все еще здесь, — проворчал Гарри.

— Что странно, потому что это вход в гостиную Гриффиндора, — спокойно сообщила Гермиона, Поттер удивленно моргнул и огляделся.

— И правда, — он вздохнул, — и зачем я сюда пришел?

— Тебе лучше знать, — девочка пожала плечами, — у меня ещё дела, так что я пойду, — она вопросительно посмотрела на друга, — зайдешь?

— Нет, спасибо, — слизеринец отступил на шаг, — раз уж я выбрался из подземелий, пойду прогуляюсь.

— В такую погоду? — Невилл бросил удивленный взгляд в сторону окна, за которым медленно плыли серые облака.

— Ну, раз уж другой все равно не будет… — протянул мальчик, пожав плечами. — Нужно довольствоваться тем, что имеешь.

— Девиз безвольных слабаков, — безапелляционно заявила Гермиона, Поттер рассмеялся, узнав источник цитаты.

— Кажется это слова моего лучшего друга, которого ты терпеть не можешь, — заметил он.

— Иногда и он бывает прав, — она вздохнула, — смотри, не простудись. Пойдем, Невилл.

Лонгботтом махнул Гарри рукой на прощание и поспешил за кудрявой сокурсницей, Гарри проводил их взглядом, зевнул, потянулся и побрел к выходу из школы.

Погода на улице и правда была отвратительной, моросил мелкий надоедливый дождик, превращая землю под ногами в скользкую жижу, в низинах залегли рваные лоскуты тумана, а на возвышенности, где находилась школа, и в данный момент стоял Гарри, дул порывистый холодный ветер. Поттер как обычно слишком поздно вспомнил про шарф и теплую мантию, возвращаться за которыми ему было лень и, стараясь не поскользнуться и не рухнуть в грязь, побрел к озеру, толком и не зная, зачем он вышел на улицу.

Озеро, отражающее свинцовые облака по цвету напоминало сталь, Гарри остановился у самого берега и поднял голову, слушая, как у ног шелестят волны, как ветер со свистом проносится над головой, спутывая его влажные волосы, как скрипит, качая ветвями, склонившаяся над водой ива. Да, в этой непогоде было свое очарование, надоедливый дождь работал не хуже холодного душа, а порывистый ветер прекрасно прояснял сознание, что было весьма кстати, учитывая, что в голове у Гарри роилось слишком много мыслей. Он думал о разговоре с Томом прошлой ночью, об этой странной магии, что превращалась в болезненный разрушительный ураган, о том, откуда она появилась, и почему он не может контролировать её. От мыслей о своей силе он перекочевал к размышлениям о магии в целом, о том, откуда вообще произошли волшебники. Ни в одной из прочитанных книг Гарри так и не увидел упоминания об истории происхождения волшебников. Казалось, магов вообще мало волновала история как таковая, они не вели летописей, не увековечивали своих правителей, не составляли хронологию событий. Вся история магии состояла из вереницы обрывочных фактов и известных личностей, ни эпох, ни упоминаний о развитии и изменении государств, ничего. Одни восстания гоблинов. Да и магических государств-то как таковых не было.

Гарри всегда казалось странным, что волшебники, так гордящиеся своим происхождением, так мало говорят о своей истории. Тот же Малфой мог, проснувшись посреди ночи, перечислить всю свою родню, включая даты рождения и смерти, но элементарный вопрос о формах правления вызвал у него совершенное недоумение.