Глава 6. Флот и его офицеры

Никому не должен.

В августе 1990 года лейтенант Дмитрий Кропотов летел из Ленинграда во Владивосток. Пять лет учёбы, корабельные практики и стажировка остались в прошлом, впереди были Тихий Океан и новая жизнь…

Реальность оказалась куда прозаичней. Сторожевой корабль (СКР) проекта 1135М «Горделивый» готовился к постановке в средний ремонт. Даже в благополучные советские времена, когда корабли не только вставали в завод, но и выходили из него, ремонт продолжался от года до пяти. В большинстве своём, все старались перейти с таких кораблей, и кадры укомплектовывали вакансии либо «выбракованными» и неперспективными офицерами, либо молодыми лейтенантами, выпускниками военно-морских училищ. Так и пришлось лейтенанту Кропотову вместо океанских походов и дальних стран готовиться к переходу в «Дальзавод». Надо отдать ему должное, он искренне хотел служить своей Родине, был верен Флоту, поэтому с пришедшими вместе с ним на борт тремя лейтенантами с головой погрузился в корабельную жизнь.

В 1991 году «Горделивый» своим ходом пришёл в завод. Выход из ремонта был назначен на 1994, работы был непочатый край. И именно в этот момент все лейтенантские иллюзии были вдребезги разбиты суровой прозой начинавшейся великой криминализацией страны. Корабль и экипаж пытались бороться. Корабельная вахта не позволяла выносить с корабля ни одного механизма, ни одной детали без соответствующего разрешения. А пролетариат настойчиво пытался срезать всё новые и новые детали. Во Владивостоке пункты приёма металлолома принимали всё. Воровство на заводе достигло невиданных размеров. Этому способствовала и измена командования всех уровней, которые, забыв о долге и совести, продавали корабли, оружие и человеческие судьбы. Лейтенанты боролись. Они ещё строили личный состав на юте правого борта на подъём флага, разводили на работы и занятия, сдавали курсовые задачи и пытались защитить свой корабль. Но, несмотря ни на что, медь и бронза продолжали покидать корабль, вырезанные «заботливыми» руками рабочих. Последний рабочий дизель-генератор №3 держался до последнего силами механика Вовы Ивченко. Держался, пока промышленность не занялась его ремонтом.

- Только дизель не трогайте, - напутствовал Вова. Они не тронули дизель. Но все трубопроводы топливной, масляной, охлаждающей, дренажной и какой-то ещё там медесодержащей систем дизеля были в один день вырезаны и вынесены с корабля. Потом были водяная, пожарная, орошения... Пир во время чумы продолжался…..

Командование корабля «сломалось». Как-то незаметно уволился замполит, исчез старпом и Дмитрий на «общественных началах» чуть ли не год исполнял его обязанности, ушёл командир. К концу 1993г. корабль оказался под командованием четырёх старших лейтенантов. Пополнения не было, личный состав присылали из числа списанных с ходовых кораблей. Офицерам было уже не до службы, надо было удержать в руках контроль над кораблём и не дать его превратить в филиал зоны.

Ненужный, разграбленный СКР с ненужными флоту и стране офицерами, так и оставшимися по сути лейтенантами, поскольку ни пороха, ни моря им так и не довелось понюхать. Но даже в таких условиях сумевшими остаться ОФИЦЕРАМИ. Они ещё пытались служить, но их настолько последовательно и методично предавали, что, когда на корабле спустили флаг и гюйм ВМФ СССР и подняли Андреевский, что-то ушло навсегда... Старший лейтенант Дмитрий Кропотов не подписал новомодных контрактов, искренне полагая, что присягу можно дать один раз и только одному государству. И уволиться ему было легче, когда ничего не должен. Как оказалось, ничего не должна ему была и Родина, которой он служил и которую, даже стоя в заводе, пытался защищать……

СКР "Горделивый", будучи плохо конвертованным, затонул где-то на пути то ли в Китай, то ли в Корею в 1994 году. Дмитрий живёт во Владивостоке и строит железные дороги. Он по-прежнему ничего никому не должен…..

 

Флот, который продали.

Многие из этих кораблей не выслужили и половины установленного срока и ушли за смешные деньги. Цены указаны в тысячах долларов США.

Сторожевые корабли:

Сторожевой корабль «Доблестный» — 69,54 тыс.

Сторожевой корабль «Зоркий» — 227,5

Сторожевой корабль «Строгий» — 316,5

Сторожевой корабль «Стерегущий» — 314,16

Сторожевой корабль «Сообразительный» — 292,56

Сторожевой корабль «Свирепый» — 97,79

Эскадренные миноносцы:

Эскадренный миноносец «Упорный» — 173,9

Эскадренный миноносец «Внимательный» — 117,99

Эскадренный миноносец «Громящий» — 225

Эскадренный миноносец «Несокрушимый» — 216

Эскадренный миноносец «Гневный» — 363

Большие противолодочные корабли:

Большой противолодочный корабль «Хабаровск» — 579,6

Большой противолодочный корабль «Юмашев» — 468 (заканчивал средний ремонт в 35 заводе, в Росте)

Большой противолодочный корабль «Макаров» — 516(мой первый корабль, моё начало)

Большой противолодочный корабль «Исаченков» — 514,25

Большой противолодочный корабль «Исаков» — 496,1 (в 1991 г. вышел из 35 завода после среднего ремонта, продолжавшегося 5 лет. Бегал как новенький, должен был идти с Горшковым на боевую. Первым в нашей 170 бригаде ушёл под нож).

Большой противолодочный корабль «Смышленный» — 189,57 (не совсем БПК, поющий фрегат, стоял частенько лагом к нам, вторым бортом).

Большой противолодочный корабль «Чапаев» — 744

Большой противолодочный корабль «Октябрьский» — 724,8

Большой противолодочный корабль «Владивосток» — 1083,77

Крейсера
РКР «Зозуля» — 756

РКР «Фокин» — 543,4

КР «Мурманск» — 1718,87 (до этого ушли крейсер Александр Невский. Американские линкоры выскакивают время от времени)

Тяжёлый авианесущий крейсер «Минск» — 4236,7

Тяжёлый авианесущий крейсер «Новороссийск» — 3832,34

Тяжёлый авианесущий крейсер «Киев» — около 1800 (продан в 2000-м году)

Десантные и разведывательные корабли

ЛДК «Муромец» — 97,28

БДК «Ильичев» — 242,5

БДК-47 — 248,9

БЗРК «Закарпатье» — 192,24

МРЗК «Ильмень» — 3180,39

ССВ «Сарычев» — 113,24

ССВ «Приморье» — 150,48

ССВ «Челюскин» — 114,59

ОСВ «Забайкалье» — 207,99

Плавбазы, плавмастерские и измерительные корабли

ПБ-27 — 252,52

ПМ-147 — 161,7

ПМ-150 — 181,22

КИК «Спасск» — 868,5

КИК «Чумикан» — 1544

КИК-357 — 205

Знаете, сколько всего получено за «продажу» этой гигантской армады, большая часть которой не выслужила половины срока?

Меньше 30 миллионов долларов. Постройка одного эсминца стоит ровно в 10 раз дороже. Что взамен? Фрегат, а тем более корвет способны заменить одиннадцать пятьдесят пятый?

А сколько ржавеет и умирает, пока Россия покупает "Мистраль"? Напомню:

Эскадренный миноносец «Расторопный», пришёл на "Северную верфь" для ремонта в 2000 г., своим ходом. Умирает в отстое. Наши первые атомные красавцы "Киров" и "Калинин", которые были переиминованы в "Ушаков" и "Лазарев" - умирают в ожидании утилизации в Северодвинске. ТАКР "Баку" (потом он назывался "Горшков") - заканчивает модернизацию под самолёты горизонтального взлёта и пойдёт в море под индийским флагом.
Нам это не надо. Мы будем строить корветы и фрегаты, которые хороши для внутренних морей и охраны природного шельфа. В океан нам не надо............

КИК - это корабль измерительного комплекса, Камчатка - задворки великой империи. "Чумикан" - это проект 1130, водоизмещение 14 000 т, второй корабль "Чажма" постигла также участь. "Спасск" - проект 1128, водоизмещение более 7 000 т, примерно, как у БПК. Все четыре корабля польской постройки "Сибирь", "Сахалин", "Чукотка" проданы, "Сахалин" в Китай, ходит до сих пор. Они все уходили СВОИМ ходом!

ТОФ - это вообще история предательства. Воровал не Путин и Ельцин, списывали такие же офицеры и адмиралы ТОФа. Молчали. Среди самых трагических судеб - корабль измерительного комплекса "Маршал Неделин", уникальный и единственный в мире (!) спецпроект гениального конструктора Д.Г.Соколова, проект 1914. Водоизмещение 24 000 т, Больше "Бисмарка" и "Тирпица". Проходив всего 5 лет в прекрасном состоянии он был отправлен на ремонт во Владивосток, там был разобран, чтоб "обанкротить" и утащен в Индию. "Мистраль" в сравнении с проектом 1914 - резиновая лодка!

Перед уходом в ремонт офицеры корабля организовали протест, офицерское собрание корабля призвало командира принять меры к недопущению перебазирования, обратились письмом к министру Язову. Письмо всеми правдами и неправдами доставили в Москву, но не помогло. Оборона "Маршала Неделина" от бомжей и грабителей - это вторая великая история. Офицеры спасли в своих каютах, держа под подушкой пистолет. Знаете, что такое бухта Улисс во Владике. Я уверен, фамилии предателей должны быть известны! Это практически все адмиралы, кто командовал тогда ТОФом и флотилиями. Ещё раз повторю: мы сами не сберегли флот! Нас развели, как лохов. Только с одной 35 бригады вышеупомянутых КИКов сбагрили почти 100 000 т первоклассного металла! Приплюсуйте к этому суда Службы космических исследований - это 11 корпусы, среди них красавец "Космонавт Юрий Гагарин", "Академик Сергей Королёв" и другие. Продано всё! "КЮГ" утаскивали в Индию под скромным названием "...ангар...". При этом ни одно государство мира, включая США ни на корпус не уменьшило свои аналогичные корабли. Это, братцы, катастрофа!"

Этот список должен пополнить и эм 956 пр. " Современный".Головной корабль данного проекта, который был списан и разобран на металл после практически 85% выполненного среднего ремонта и всего лишь 15 лет службы. Два корабля этого проекта были построены для Китая в 2000х, а остальные они построят сами.

Большой разведывательный корабль «Урал» (БРЗК ССВ-33 «Урал») — самый большой в мире корабль-разведчик, единственный корабль проекта 1941 «Титан» (по классификации НАТО — Kapusta), самый большой в СССР и России надводный корабль с ядерной энергетической установкой (ЯЭУ). – Корабль-ССВ-33-«Урал».

 

Глава 7. Мы уходим

Кислородные торпеды

 

Поздней осенью две тысяча десятого года, в то самое время, когда Финский залив стал прихватывать первым льдом корпуса подводных лодок, уснувших до весны в Купеческой гавани Кронштадта, а снег робко покрывал промёрзшую землю, ОАО «18 арсенал ВМФ» приступил к ремонту комплекса минно-торпедного вооружения подводной лодки «Б-806». Бывшими флотскими арсеналами, превращенными в акционерные общества, «балом», правил его величество Гособоронзаказ. Уже на стадии утверждения плана выполнения работ и ремонтных ведомостей мне в душу стали закрадываться сомнения. Стоимость работ, а главное, сроки сдачи были фантастическими. Ну, если влиять на первое, благодаря «мудрому» руководству эффективных менеджеров, руководимых Сердюковым, я не мог, то насчёт графика попытался поспорить.

Всю деятельность, связанную с арсеналом, лично курировал начальник штаба Ленинградской Военно-морской базы, капитан первого ранга Пинчук. Очень нравилась ему эта организация и, особенно, её начальник, полковник запаса Щёткин. Доходило до абсурда: нас, начальников отделов штаба, Пинчук вызывал к начальнику арсенала и отчитывал за «плохое взаимодействие». Возможно, это называется слиянием ВПК и вооружённых сил для эффективного решения возникающих задач, но что-то мне подсказывает, что дело было совсем в другом.

На графике выполнения работ свою подпись я ставить отказался, мотивировав это тем, что перед погрузкой торпед необходимо произвести прострел торпедных аппаратов воздухом в отсек и водой. В феврале, как это было спланировано, выполнить данные мероприятия в условиях кронштадской зимы было невозможно, а, следовательно, подачу оружия раньше, чем на начало апреля, планировать было нельзя.

- Необходимо в план выполнения работ добавить обеспечение ледоколом и буксирами или предусмотреть перенос окончательной сдачи комплекса и приготовления оружия.

- Каким ледоколом? Он на ладан дышит. Гробить его в феврале не дам. А лодку мы в конце марта в Балтийск оправим.

- А как мы комплекс примем? Как торпеды загрузим в непроверенные аппараты?

- Когда лёд сойдёт, выгрузим их, отстреляем аппараты и снова загрузим.

- Это преступление.

- Да ладно, будете меня учить! Гособоронзаказ только в июле утвердили, сейчас сорвем работы, вообще не выполним. Тяжело Вам, Сотник, служить будет…

- А я за двадцать пять лет научился стойко переносить…

- Что переносить?!

- Тяготы и лишения.

- Ааааа… Вон!

Ремонт арсенал делал, никуда не торопясь и не сильно напрягаясь. Держа в уме ехидные улыбки господина Щёткина, в конце января я пришел к нему и достал из папки кучу бумаг

- Что это, Андрей Анатольевич?

- Выписки из вахтенного журнала подводной лодки, Олег Николаевич. Тут записано, когда пришли Ваши специалисты на корабль, когда ушли, и сколько их всего было. Нормачасы посчитаем?

Улыбка медленно сползала с лица, кожа серела, и глаза наливались кровью. А я, оставив ксерокопии, ушел на лодку.

Так и играли, в пейнтбол. Он всем кричал, что я ему срываю гособоронзаказ, а я писал донесения о ходе ремонта командованию базы, в минно-торпедную службу Балтийского Флота и в Москву, заполнял папки отчётами о его трудовой деятельности.

Но сколько веревочке не виться, клубочек, всё равно, когда-нибудь кончается…

- Товарищ капитан первого ранга, капитан второго ранга Сотник, по Вашему приказанию прибыл.

- Наконец-то, прибыли. Осчастливили. Кто Вам позволил боеготовность базы снижать?

Голос начальника штаба Ленинградской военно-морской базы, капитана первого ранга Пинчука, дрожал от ярости. Жестикулируя руками и выпучивая глаза, он с ненавистью смотрел меня. А около его стола, вальяжно развалившись в кресле, с сигаретой в руке, на происходящее с ухмылкой смотрел начальник ОАО «18 арсенал ВМФ» Олег Николаевич Щёткин и прихлёбывал кофе… За окнами крупными клоками ваты падал мокрый снег, продолжалась зима две тысяча одиннадцатого года.

- Я не понимаю, о чём идёт речь.

- Не понимаешь?! А то, что лодка голая стоит, из-за тебя стоит, гособоронзаказ под угрозой срыва, люди на арсенале зарплату не получат. Что? Наплевать? Мозгов не хватает?

- А Вы полковника запаса на моё место поставьте, - кивнул я на начальника арсенала, и будет у вас полная любовь и согласие.

- Что, да я тебя, да так со мной…… Подписывать акт выполненных работ будешь?

- Не буду.

Через полчаса мобильник взорвался гимном Лиги Чемпионов УЕФА. Звонили из Москвы.

- Андрей Анатольевич, что ты там Щёткину палки в колёса вставляешь? Нам восемьсот шестая уже в апреле в Балтийске нужна.

- Виталий Викторович, Бога побойся. Ремонт комплекса минно- торпедного вооружения не закончен, хотя сроки в декабре истекли. А он торпеды уже приготовил. Куда мне их загружать?

- Но ведь ты сам, Андрей, подписывал план подачи на февраль.

- Подписывал, а торпедники мне до нового года должны были отремонтировать. Подпишу акт о приготовлении торпед, и Щёткин начнёт во все колокола звонить, что флот торпеды не забирает, а их ему хранить негде. Что тогда?

- А на торпедовоз? Вы же всегда их там храните?

- Виталий, ты же бывшим управлением противолодочным вооружением командуешь. Какой торпедовоз! Мы на него только электрические грузим. Нет на нём стационарных систем контроля содержания кислорода. А в непроверенные аппараты грузить нельзя.

- Знаю, что нельзя. Но надо. А переносные? Ты пойми, иначе гособоронзаказ не закрыть. В следующий раз мы ему обязательно …. Открутим. А сейчас надо.

- Да вы что, охренели все! Сами и подписывайте.

Время шло. Арсенал закончил приготовление торпед и ремонт минно-торпедного комплекса. Из Ломоносова пришли два буксира и старенький ледокол, обколовшие лёд вокруг лодки. Оставалось чуть меньше месяца, до подачи мною рапорта об увольнении в запас…

 

P.S.

В соответствии с требованиями руководящих документов, прием из ремонта торпедных аппаратов подводных лодок производится только после прострел труб аппаратов воздухом и водой для проверки остаточного давления (давления отсечки), необходимого для выстреливания торпеды. Если давление недостаточное, торпеда не выйдет из трубы (такие случаи были, в 2010 году описываемая лодка проводила аварийное всплытие с вышедшей на одну треть торпедой). Это является предпосылкой к созданию аварийной ситуации. Кроме того, в случае возгорания на борту и распространения пожара, торпеды должны быть аварийно отстреляны.

Помещения (отсеки) для хранения кислородных торпед оборудуются специальными газоанализаторами для контроля процентного содержания кислорода в воздухе, при превышении допустимого уровня возможно воспламенение топливной смеси. На торпедовозе, где мне предлагали хранить торпеды их нет.

Главная причина всего описанного – деньги, освоение гособоронзаказа любой ценой. Думаю, это одна из причин, по которым взрываются арсеналы и базы оружия.

Мы уходим…

Мы уходим, прощайте стальные причалы,

То, что тянет к Земле, оставляем сегодня мы вам.

Там на небе, нас ждут крейсера, неземные эскадры,

На которых пойдём по неведомым людям морям…

 

 

Что такое жизнь? Краткий миг, в течение которого мы только начинаем познавать чудеса окружающего мира, привыкать к нему, строить планы и, даже, думать о том, что у нас целая куча времени. Мы привыкаем к тому, что всё недоделанное можно сделать завтра, послезавтра, иногда, через месяц. Мы совершаем ошибки, каемся, сжигаем мосты и начинаем всё сначала. Любим, носим на руках детей, пишем стихи. Огромный мир ласково баюкает нас на своих сильных руках и всё по плечу. Всё, почти всё.

Ровно неделю назад мы встретились. Первый офицерский экипаж большого противолодочного корабля «Адмирал Чабаненко». Те, кто выводил его из завода, учил ходить в море, обуздывал его нрав. Все, кто смог приехать и у кого нашлось на это время. Мы строили планы, обменивались телефонами и делились новостями. С нами был и Женька. Салашенко Евгений. Совсем недавно он оправился от тяжёлой болезни, когда находился буквально на границе жизни и смерти. Любовь дочери и жены смогли, тогда смогли ему помочь. Жизнь победила. Что ещё надо человеку? Спокойная служба в военно-морской академии, новая квартира, любящая семья. Ему уже не надо было быть бунтарем, каким он был в те далёкие девяностые, когда окончив ВМУРЭ Попова, был назначен к нам на корабль. Мы не были друзьями, так получилось, но мы всегда оставались членами одного экипажа, а это дорого стоит…

Сегодня утром мне позвонили. Женька умер, ему было сорок лет. У небесного Дэви Джонса в команде прибавился ещё один моряк. Наших у него уже трое: Изъевлин Андрей, Козин Павел, Салашенко Евгений. Семь футов под килем вам, небесные капитаны…..

 

П.С. На фотографии Женьки в форме, в центре я, слева от меня Хайдуков Андрей. Чуть больше, чем полгода назад….

 

Дорога в космос

31 марта 1991 года на БПК «Адмирал Макаров» отмечался двадцатипятилетний юбилей командира артиллерийской батареи старшего лейтенанта Андрея Хайдукова. Лейтенантская молодёжь веселилась вовсю. Ближе к полуночи изрядно нагрузившиеся алкоголем артиллеристы накинулись на меня, единственного минёра в компании. Утверждаю, что, несмотря на свой ракетный комплекс «Раструб-У», настоящим ракетчиком я никогда не стану и мой удел только торпеды, мины и бомбы. Я хохотал и говорил, что их смешные «Шторма» в подмётки не годятся моим восемьдесят пятым. Но, будучи выпускником училища Фрунзе, позволить взять над собой верх каким-то чмуповцам и калининградцам, конечно же, не мог.

«Салабоны вы, а не ракетчики, так, зелень подкильная. Только языком трепать можете. А я в космос полечу!»

В каюте воцарилась тишина, даже известный выпивоха, штурманёнок Костик Головков, перестал икать и подсел поближе.

- Куда полетишь?, - почему-то прошептал Серёга Авраменко.

- В космос, - уверенно ответил я.

- И когда?, - спросил единственный в компании капитан – лейтенант Юрченко, комдив ЗРД (зенитно-ракетного дивизиона).

- Скоро, - ответил я и потребовал бумагу, ручку и конверт.

Именинник был отодвинут на второй план и пацаны, затаив дыхание, смотрели, как лейтенант Сотник изображает из себя запорожца, пишущего письмо турецкому султану. Часы перевалили за полночь, воды Кольского залива ударяли в борт, что-то пронзительно кричали чайки, но я не слышал всего этого, мне мерещились чужие галактики и в глазах рябило от мириады звёзд. На лист бумаги ложились строки:

«Главкому ВВС СССР. Рапорт. Прошу Вас зачислить меня в отряд космонавтов и рассмотреть мою кандидатуру для полёта на Марс или на Луну». На конверте написал: «Москва. Главнокомандующему ВВС СССР».

Прекратив пьянку, мы дружно сошли с борта и пошли к ближайшему почтовому ящику……

Утром был разнос от старпома, капитана 3 ранга Поливцева, за наши «ночные бдения». Плюс ко всему, штаб бригады во главе с комбригом прибыл на контрольную проверку первой курсовой задачи…. Космос стремительно удалялся, и вселенная сжималась в неразличимую глазом точку. Целую неделю валил снег, потом был очередной оргпериод и всё возвращалось на свои места, как громом среди ясного неба на борт ворвался комбриг.

- Где ваш Гагарин! Откуда он навязался на мою голову?!, - орал Доброскоченко. - «Подать его сюда!»

Увидев мои честные глаза, комбриг немного смягчился и спросил: «Что тебя в космос то потянуло, сынок?….»

- Интересно, товарищ комбриг. С детства мечтал побывать на Луне. А море и космос - это……колыбельные человечества.

- Да, пусть лучше ВВС с тобой…….нянчится, а то нахлебаемся мы, чует моё сердце.. Читай, командир, -- и протянул капитану 2 ранга Карпову бумагу за подписью начальника штаба ВВС, согласованную с командованием ВМФ. В бумаге было написано, что лейтенант Сотник откомандировывается в распоряжение Главкомата ВВС для отбора в отряд космонавтов.

Потом была медкомиссия в Североморском госпитале, в том числе, три дня в психиатрическом отделении в период прохождения комиссии (весело было там, порой с грустью вспоминаю), два дня бесед с представителями КГБ в Мурманске и две недели в академии Жуковского. Такое не забывается. На корабль я вернулся с бумагой о зачислении в резерв отряда космонавтов и стал ждать вызова, который должен был прийти в начале сентября. Кстати, почти сразу после возвращения мы и станцевали свой тот самый танец «маленьких лебедей». А потом……

По флоту была объявлена боевая готовность № 1, мы вышли в море и только по возвращению узнали о ГКЧП и о том, что СССР, которому мы присягали, доживает последние дни. Что-то поменялось, и мир перевернулся. Вызов ко мне так и не пришёл и не то что на Луну, даже просто в космос мне слетать не удалось. Мне нравится смотреть на звёзды и представлять, как я вспарываю носом своего корабля просторы Вселенной и открываю новые миры. А когда очередной юбилей Хайдукова отмечали в моей каюте уже в Балтийском море на БПК «Адмирал Чабаненко» в 1996 году, я подумал, что, может и хорошо, что я не улетел. Иначе у меня не было бы той жизни, которая досталась. Не было бы таких друзей, поражений и побед. И, наверное, не было бы меня, а был бы кто-то другой…