Евросоюз и его функционирование в современном этапе.

Европейский Союз (ЕС) пока нельзя рассматривать как единое политическое формирование из-за масштабных противоречий внутри этой организации. Поэтому единой позиции по проблемам глобальных угроз для человечества, способам их решения и безопасности самого Евросоюза пока нет. Страны так называемой «новой» Европы и Великобритания разделяют мессианский взгляд США на необходимость ликвидации глобальных угроз через распространение демократических ценностей любыми путями.
Германия и Франция, не отказываясь от демократических лозунгов, тем не менее не готовы идти в фарватере внешней политики США и более осторожно относятся к возможности применения военной силы, к нарушению государственного суверенитета. Они выступают против нарушений норм международного права и критически относятся к военным операциям, проводимым США в различных регионах мира. «Старая» Европа не хочет отказываться от своего политического доминирования в ЕС, где все более амбициозно ведут себя государства Восточной и Центральной Европы.
Своеобразным водоразделом стало отношение к военной операции в Ираке. Войну в Ираке лоббировали США, но против такого решения проблемы выступали Франция и Германия. В начале 2003 г. во время чрезвычайного саммита Евросоюза 13 стран Центральной и Восточной Европы (тогда еще они были кандидатами на вступление в ЕС) резко раскритиковали позицию Франции, не поддержавшей американскую позицию по Ираку. Французский президент Жак Ширак заявил, что они действуют «не по ранжиру», и посоветовал им впредь молчать, если они не хотят уменьшить свои шансы на присоединение к Евросоюзу. Это вызвало очень резкую реакцию стран «новой» Европы.
Кроме того, есть и еще один важный водораздел в Европе — отношение к России. Европейский Союз прежде всего озабочен своей энергетической безопасностью. Это и понятно. В Зеленой книге Европейской комиссии, посвященной энергоснабжению стран, входящих в ЕС, говорится, что объем газа, импортируемого ЕС-30 (27 государств — членов ЕС плюс Норвегия, Швейцария и Турция), может вырасти с 200 млрд м³в 2001 г. до 650 млрд м³в 2030 г. Доля импорта увеличится втрое. Поэтому обеспеченность энергоресурсами становится ключевой задачей для Европейского Союза. Россия сегодня является важнейшим поставщиком нефти и газа в Европу.
Это, однако, вызывает опасения у более ориентированных на США стран, прежде всего Великобритании и Польши. Россию пытаются изобразить как страну, которая намерена применить против Европы «энергетическое оружие», например начать шантажировать отказом поставок нефти и газа. Россию пытаются запугать наличием альтернативных поставщиков энергоресурсов Центральной Азии, развитием атомной энергетики и альтернативных видов топлива. О возврате к атому заявила Италия, в которой по итогам референдума 1987 г. атомная энергетика вне закона. Увеличивать атомные генерирующие мощности планирует Франция. В Литве вместо закрываемой Игналинской АЭС предлагается построить новую, современную АЭС. Однако последствия такой переориентации далеко не однозначны и могут создать ряд острых проблем.
Например, известно, что атомная энергетика несет с собой определенные экологические риски. И поэтому в Германии уже приняты законы, по которым 19 АЭС должны быть закрыты к 2020 г. Также АЭС планирует закрыть Швеция, причем, как и в Германии, предполагается заменить их на газовые станции.
В результате ЕС вынужден сотрудничать с Россией в энергетической сфере. Но политические стереотипы зачастую мешают ЕС правильно выбрать свою стратегию. В итоге, вместо того чтобы решать проблемы своей безопасности, ЕС предпочитает сам себя запугивать несуществующей «российской угрозой». Что, естественно, не может не беспокоить Россию.
В ноябре 2006 г. Президент РФ Владимир Путин опубликовал статью под названием «Европе нечего бояться российских устремлений». В ней говорится, что страны Восточной Европы относятся к России как к врагу, а не как к стратегическому партнеру, и такой политикой они рискуют «создать в Европе новые разделительные линии».
Согласно исследованию, к 2050 г. в ЕС количество людей в возрасте 20—59 лет (трудоспособное население) сократится до 151,2 млн человек (в 2000 г. их было 208,7 млн человек). А численность нетрудоспособного населения (люди старше 60 лет) вырастет до 125,1 млн человек (в 2000 г. — 82,1 млн человек). Исследователи сделали вывод, что эта демографическая тенденция приведет к сокращению доли ЕС в мировом ВВП с 18 до 10% к 2050 г.
2.Интеграционные процессы в Великобритании и Франции.
В 1990 г. новым лидером тори и премьер-министром стал Д.Мейджор. Придя к власти, Мейджор выдвинул идею «здорового консерватизма», отказа от упорствования в мелочах. Правительственная политика была переориентирована на реализацию конкретных программ в наиболее перспективных сферах — повышении наукоемкости ведущих отраслей, создании устойчивой системы связей науки и бизнеса, экономической реабилитации наиболее отстающих районов. Глубокому реформированию подверглась система обслуживания. Отражением успехов правительства Мэйджора стало чрезвычайно благоприятное состояние общественного мнения, свидетельствовавшее на протяжении всех лет его правления о явном перевесе партии тори над оппонентами. Убедительная победа консерваторов на парламентских выборах в апреле 1992 г. — уже в четвертый раз подряд! — была воспринята как событие вполне естественное и прогнозируемое. Однако спустя пять лет ожидание нового триумфа неожиданно обернулось полным крахом во время очередной избирательной кампании. Победу на выборах в мае 1997 г. одержала Лейбористская партия, ведомая своим новым лидером Энтони Блэром.
Э.Блэр сумел провести в начале 90-х годов полную реконструкцию Лейбористской партии. Лозунгом Блэра стал «новый лейборизм» с идеей жесткой экономической политики во имя защиты «долгосрочных интересов и процветания страны», а также намерением покончить с «состоянием изоляции», превратить Великобританию в активного участника мировых и европейских интеграционных процессов.
Франция. Новые парламентские выборы 1993 г. проходили при полном преобладании оппозиционных партий. В апреле 1995 г. президентом республики после двадцати лет борьбы за этот пост стал Жак Ширак. Смертельно больной Миттеран оставил сложное наследство. На протяжении многих лет во французском обществе сохранялась высокая социальная напряженность, хроническими стали проблемы безработицы и отставания в динамике модернизации от ведущих стран Запада. В то же время Миттерану удалось сохранить политическую стабильность в условиях острейшего противоборства партий, провала левого и неоконсервативного «экспериментов». Шираку пришлось делать непростой выбор. Ставка была сделана на комплекс «непопулярных мер», призванных в короткие сроки оздоровить экономику. Меры эти вызывали растущее социальное недовольство в стране. В такой ситуации Ширак решился для обеспечения «прочного тыла» на чрезвычайно рискованный и неожиданный шаг – досрочный роспуск парламента, рассчитывая получить вотум доверия избирателей. Однако выборы, проходившие в мае — июне 1997 г., принесли совершенно неожиданный результат. Правящая партия потерпела сокрушительное поражение, сохранив лишь 250 мандатов вместо прежних 464. Однако к началу 90-х гг. факторы роста исчерпали себя. Первые признаки замедления подъема наметились уже весной 1990 г. Из-за резкого уменьшения инвестиционного спроса предприятий, замедления роста личного потребления населения и экспорта продукции в европейские страны кризис с весны 1992 г. еще более усилился. Осенью 1992 г. экономическая ситуация в стране снова ухудшилась из-за снижения мировых цен на некоторые товары ее экспорта. К середине 1993 г. ситуация в экономике была, по мнению многих специалистов, хуже, чем в разгар кризисов. Французские предприниматели констатировали, что уровень заказов на готовую продукцию и перспективы ее реализации были ниже, чем в предыдущие кризисные годы. По размерам недогрузки производственных мощностей положение было сравнимо лишь с 1974 — 1975 гг. Лидер социалистов Л. Жоспен подтвердил, что его относительный успех на последних президентских выборах не был случайностью. Правда, социалистическая партия с 252 депутатскими мандатами не получила абсолютного большинства и для образования правительственного кабинета была вынуждена вступить в коалицию с коммунистами, значительно упрочившими свои позиции в парламенте, и экологистами, впервые получившими места в Национальном собрании. Во всех случаях правительство избегало край-ностей и предлагало конструктивные, компромиссные варианты выхода из сложных ситуаций. Пресса назвала эту политику «модер-низацией с человеческим лицом». Успеху Жоспена способствовало начало циклического подъе-ма (уже в 1997 г. был отмечен рекордный рост промышленного производства - на 6,7 % против 1,7 % в 1996 г.), оживление внут-реннего спроса, благоприятная мировая конъюнктура. В такой бла-гоприятной ситуации Жоспен получил возможность использовать радикальные способы борьбы с безработицей.

3. Интеграционные процессы в Германии
Проблемы объединенной Германии. Сторонники единства Германии полагали, что экономическая мощь и внутриполитическая стабильность ФРГ сделает процесс объединения безболезненным и быстрым. Однако эти прогнозы оказались слишком упрощенными. Объединение политических и экономических систем проводилось без стратегического планирования, путем проб и ошибок. Большинство восточных и западных немцев психологически оказались не готовы к этим изменениям.

Разрушение прежней экономической инфраструктуры социалистического содружества и начало структурной перестройки привели к глубокому падению производства в «новых землях». Более 50 % рабочих мест здесь было ликвидировано. Уровень безработицы, с учетом ее скрытых форм, составил около 30 %. Приватизация восточногерманских предприятий не дала реального экономического эффекта. Все это заставило правительство ФРГ сохранить на длительный срок действие федеральных программ по модернизации восточных земель. Расходы на них в целом составили до 5 % валового национального продукта в год. Даже для процветающей экономики ФРГ это стало серьезным бременем. Правительству пришлось пойти на беспрецедентное повышение налогов, составивших в середине 90-х годов более половины общего заработка. Тем не менее даже при сохранении такого высокого уровня расходов экономическая интеграция восточных земель затянется, по прогнозам специалистов, на два десятилетия.

Вслед за эйфорией объединения пришли взаимная настороженность, раздражение, практика скрытой дискриминации восточных немцев со стороны западногерманских предпринимательских и политических кругов. Из прежних элитарных групп населения ГДР (военнослужащих, спортсменов, деятелей культуры, преподавателей) лишь единицы сохранили достойную работу. И, наоборот, практически вся новая деловая и административная элита восточных земель оказалась составлена выходцами с бывшей территории ФРГ.
Несмотря на все трудности объединения правительство канцлера Коля контролировало ситуацию. С 1996 г стала очевидной смена правительственного курса, целью преобразования стало улучшение условий для предпринимательства, корректировка социальных проблем, исходя из реальных возможностей государства.
Переходя к непопулярным мерам в преддверии парламентских выборов 1998 правительство коля пошло на большой риск и переоценило собственные силы. Новым канцлером Германии стал Герхардт Шредер один из руководителей социально-демократической партии Германии. Будучи принципиальным противником каких-либо межпартийных коалиций он опирается на принципы привлекательные для широких слоев электората. Основой их стали идея равенства возможностей при учете индивидуальных достижений, либеральный прагматизм во внутренней политике, сбалансированный внешнеполитический курс. Избирателям импонировало стремление Шредера уйти от идеологического конфликта «левых» и «правых», найти эффективное сочетание стратегии модернизации с принципом социальной ответственности, перейти к политике здравого смысла. Шредер предлагал искать выход из многолетнего кризиса в отказе от технократических методов управления, обеспечении «просматриваемости» деятельности правительства, в том числе — реанимации институтов «согласованных действий» (своего рода модели «участия» с совместным обсуждением проблем представителями предпринимателей, профсоюзов и государства). На партийном съезде 1998 г. Шредер сформулировал лозунг кампании: «Мы не все будем делать по-другому, но мы будем делать лучше».