Интегральное воспитание – залог процветания.. 149 8 страница

– Взять оттуда понятие связи и научить правильно ее использовать?

– Мы не сможем заставить ребенка общаться там, где он не хочет, а потому должны побеспокоиться о создании для него хорошего виртуального окружения. Интернет должен перейти на ясное и серьезное законодательство. Ведь каков Интернет – таково и молодое поколение.

– Следует ограничить доступ к определенным темам?

– Прежде всего, необходимо дать нечто взамен, ведь ограничить не составляет труда. Ограничили, а что дальше? Проблема в том, чтобы создать для них окружение, которое они захотят. Тогда можно постепенно закрывать области, наносящие вред.

– Они примут нечто новое? Что именно? Более глубокое внутреннее общение, ведь сегодняшняя связь поверхностна и мимолетна.

– Все зависит от мотивации и программы. Можно в те же игры по выживанию включить образовательные элементы.

– По этому поводу есть интересное исследование: зрителям канала «YouTube«предложили написать что-нибудь на ладони и сфотографировать. Клип, составленный из этих кадров, стал самым популярным. Как правило, люди писали: «Я тебя люблю», «Я в тебя верю», «Мы единое целое» и так далее. Это говорит о потребности в связи. Люди хотят истинной связи, но не знают, как ее достичь.

– А как тяга к связи выражается в отношениях между мальчиками и девочками? Как научить их искать пару?

– Открыто говорить о физиологии организма, любви, связи. Отделить одно от другого. Говорить с подростками о сути человека, его психологии, объяснить любовь. Любовью не загораются, ее строят. Таким объяснениям стоит посвятить много времени, чтобы человек научился смотреть на себя критически, а также понимать, что правильные отношения требуют большого вложения.

– Молодежь учится соотносить себя со всей природой, а также смотреть на себя свыше.

– Это снижает напряжение и добавляет к чувству разум.

– Включение логики в этот процесс, безусловно, очень полезно, но задача найти пару все еще остается.

– Но теперь молодой человек иначе относится к задаче определения подходящего спутника в жизни. Он не связывает своего поиска с временной влюбленностью, которая воспламеняет его на некоторое время, а потом угасает. Он понимает, какие именно свойства делают людей партнерами, подходящими друг другу. Ведь он учит и обсуждает на наших занятиях, что вся природа строится на законе равенства свойств, а потому партнеры должны быть подобными – по характеру, воспитанию, культуре, привычкам, внутренним свойствам. Все это мы знаем и понимаем, но нужно объяснить это юношам и девушкам, чтобы они именно таким образом искали пару. Если мы в таком ключе воспитаем родителей, то примеры их отношений будут восприняты в будущем их детьми.

– Он смотрит на внешние признаки, а сходство должно быть внутренним.

– Этим процессом мы должны заниматься, объясняя через СМИ родителям и через школу – детям. Задача трудная, но вполне выполнимая. Вложение в воспитание – дело первостепенной важности, а человечество этого не понимает. Воспитание важнее здравоохранения или обороны, потому что строит жизнь. Формирование счастливого человека должно быть главной целью общества.

– Что делает человека счастливым?

– Прежде всего, знание, для чего он живет и что должен сделать в жизни: не как преодолевать трудности, а как строить счастливую жизнь.

– Можно ли сказать, что если ребенку удастся реализовать себя на всех этапах роста и достичь той внутренней формы, о которой мы говорили относительно возрастов 3, 6, 9, 12-13, 20 лет, то он будет счастливым?

– Счастлив человек, который знает, что с ним происходит, и умеет реализовать себя. Вокруг него должно быть окружение, которое тоже это понимает и с ним взаимодействует. Понимание и ощущение цели жизни приводит к счастью. В ответах на вопросы, почему это со мной происходит, как построить жизнь, получая правильную реакцию от окружения, как обращаться к окружению – эти знания создают в человеке устойчивую опору, отталкиваясь от которой, он может идти дальше.

– В современной психологии появилось новое направление, называемое «позитивной психологией» или «наукой о счастье». Психологи изучают явления, делающие человека счастливым. Пока там много вопросов, но мало предложений.

– Они предлагают дышать по-особому, сконцентрироваться на своих положительных качествах и так далее. Между прочим, курс этих лекций наиболее популярен.

– Это понятно, ведь несчастье – корень всех болезней, а депрессия охватывает весь мир. Но решения они не найдут, ведь сегодня человек пребывает в депрессии потому, что не видит, ради чего стоит жить.

– В своей практике я часто слышу от молодежи обвинение в том, что взрослые построили плохую жизнь, а потому в нее не стоит включаться. Ничего не поделаешь – они включаются и живут. Но говорят, что можно и нужно быть счастливым. Так говорят от безвыходности, но не предлагают решения.

– Вы видите проблему не в молодом поколении, а в том, что мы, родители, не показываем детям дорогу, и это совершенно иной подход.

– Безусловно. Ведь обычно ругают детей: какое плохое поколение!

– Мы посвятили возрасту 9-13 лет несколько бесед, ведь это очень важный период. Говорят, что если до 13 лет мы не задали ребенку направление, не успели вложить в ребенка шкалу ценностей, то потом это сделать уже невозможно. Какие цели нужно поставить перед ребенком в этом возрасте, чтобы с их достижением он чувствовал себя счастливым? Какие внутренние требования он должен реализовать? В каком состоянии должен быть?

– В этом возрасте дети находятся в трудном положении, испытывая большой прессинг из-за того, что не знают, как устроены мир и общество, на чем основаны отношения между людьми. Они строят между собой искусственные связи согласно своему желанию или абсолютно нереальным примерам, взятым из фильмов. Привыкая к этим стандартам, они потом не могут от них избавиться. Это подражание очень опасно, так как подменяет жизнь игрой в жизнь. Такой подход необходимо искоренить и в противовес ему дать максимально открытое и простое объяснение всем жизненным сферам. Дети должны побывать везде: от места, где человек рождается, до места, где его хоронят. Они должны знать, что такое университет, завод, больница, банк – все, что создано нашей цивилизацией, – получая реальные примеры. Мы должны быть настолько открытыми, чтобы они могли говорить с нами обо всем, без каких-либо табу. Им нужно позволить установить между собой также прямую виртуальную связь, но позаботиться о создании между ними правильного виртуального общения.

– Мне нечего добавить к этому итогу, кроме того, что виртуальная связь – трамплин к интегральной связи и новой реальности.

– Именно этого они хотят, ощущая внутреннюю потребность. Их отчаяние и пренебрежение является выражением пустоты, которую они ничем не могут заполнить.

– Правильное воспитание и объяснение той части реальности, которая им не знакома, может решить эту проблему.

 

Старший учит младшего

–Н

аше обсуждение мы закончили на возрасте 13 лет. Мы также немного затронули более старший возраст, когда говорили о взаимоотношениях между полами. А сейчас поговорим на тему, актуальную для любого возраста. Насколько я понимаю, важный аспект вашей методики – воспитание, при котором старшие дети воспитывают младших. Могли бы Вы объяснить, в чем истоки такой идеи?

– В устройстве природы! Что такое старший брат для младшего? Я помню себя в первом классе. Я смотрел на старшеклассников и думал: неужели это возможно?! Это же вершина всей жизни! Взрослых, учителей я не замечал, но старшеклассники!.. Однако они были для меня слишком большими. Что поделать, я – в первом классе, а они – в десятом! В этом плане второй, третий и четвертый классы были намного ближе. Я естественным образом отношусь к ним с уважением, потому что они старше, готов их слушать, воспринять, понять. Они в поле моего зрения.

Прежде чем что-либо воплощать в жизнь, нужно проверить, как это действует в природе – от нее исходят все законы. В природе все разделено на уровни и ступени. У низшего нет иной связи, кроме как с непосредственно высшим, а через него – с еще более высшим, и так далее по цепочке. Я не могу быть в связи с кем-то, кто выше меня на две ступени, а только с ближайшей ступенью, которая немного выше меня. При самом правильном подходе и подготовке, дети из второго класса должны учить первоклассников. Естественно, я не говорю об учебных дисциплинах. Но если мы дадим правильное воспитание всем, то ребенок, подросший на год, уже сможет помогать и заботиться о младших.

– Вопрос в том, подходит ли такой метод для всех возрастов?

– Он подходит для всех возрастов, и мы должны адаптировать данный подход к нашей жизни.

– Связь, о которой Вы говорите, динамичная? Могут ли дети от девяти до тринадцати лет заниматься с шести-девятилетними? Или разница должна быть в точности равной году?

– Все зависит от программ обучения и той степени зрелости, которой мы достигнем в каждом конкретном возрасте.

– В чем преимущества такой связи?

– Она естественна! Маленькие хотят чему-то научиться у старших, потому что они уважают, ценят старших, хотят быть похожими на них. Младшие любят, когда старшие относятся к ним по-дружески, а не с пренебрежением.

– Это вселяет в них чувство достоинства.

– На самом деле это мы, взрослые, не видим, что старший ребенок может чему-то научить младшего. Если же мы зададим направление, то дети смогут научить друг друга всем школьным дисциплинам.

– Дети должны быть частью педагогического коллектива? Они работают вместе с учителем? Как устроить это правильно?

– Естественно, к детям должен быть прикреплен педагог, но сейчас я говорю, главным образом, о воспитании, о подаче примера, о заботе, а не об учебных предметах.

– Роль детей преимущественно воспитательная?

– Да, воспитательная. Но если мы дадим старшим детям быть учителями у младших, то это станет для них хорошим стимулом к учебе! Они будут стремиться к этому, ведь здесь замешаны и гордость, и зависть, и желание почета, которые помогают достичь больших результатов.

– Каждый «воспитатель» занимается с несколькими детьми или с одним?

– Полагаю, что с несколькими. Один на один могут возникнуть неправильные отношения.

– Мы говорили, что в каждый класс из десяти человек рекомендуются включать двух педагогов и одного психолога. Когда ребенок является воспитателем в классе, то класс должен быть таким же или меньше?

– Это надо проверять на практике, в каждом случае. Мы должны видеть в этом стимул – как для детей, так и для взрослых.

– Значит, не все могут или не все должны обучать?

– Желательно в каждом ребенке развивать такую способность.

– А если ребенок не хочет?

– Не может быть такого, что он не хочет. Всегда найдется что-то, что вызовет в нем это желание. В каждом человеке есть зависть, стремление к славе, к уважению, какие-то расчеты с другими: «я лучше их» или «я хуже». С их помощью мы сможем воспитать и «откорректировать» любого без исключения, дать каждому превосходный мотив к учебе и обучению других.

– В той мере, в какой нам важно, чтобы высказался каждый, нам важно, чтобы каждый участвовал в воспитании младших?

– Да. Я говорю ребенку, который не очень успешно учится, ленится: ты можешь подготовиться и выступить перед остальными, провести урок и подать пример.

– У ребенка появляется мотивация. Но может случиться, что ребенок будет бояться?

– Тоже хорошо.

– Преодолением страха мы можем привить ребенку способность отдавать?

– Да. И вообще, в работе с детьми в классе, когда они, например, поют, каждый по одному и все вместе, есть много условностей, которые мы должны сломать.

– Как можно меньше стеснения и как можно больше уверенности.

– Сегодня все прячутся, боятся, стесняются вести себя естественно и открыто.

– В условиях жесткой конкуренции и критики совершенно нелогично выставлять себя напоказ. А как правильно подготовить тех детей, которые будут заниматься воспитанием? Что следует им сказать, чтобы они понимали свою ответственность за другого ребенка, но чтобы не вышло «чтение морали»? Или не надо их готовить? Просто сказать: поговори на такую-то тему, объясни, как сможешь.

– Нет, нужно подготовить ребенка! Каждый учитель готовит урок заранее. Он учился, владеет методикой, знает, сколько времени выделить на объяснение, на вопросы и ответы, на упражнения и так далее. Ребенок должен быть учителем, и его нужно этому научить. Тогда он поймет, что ему нужно извлечь из уроков своего учителя.

– Может быть, он начнет уважать своего учителя, поскольку будет знать, что тот чувствует?

– Естественно. Он познакомится с профессией. Чтобы учиться самому, надо знать, как научить других.

– В действительности лучше всего усваивается тот материал, который ты преподаешь. Во-первых, ты изучаешь его вдоль и поперек. А во-вторых, ты думаешь о другом человеке, которого будешь обучать. На это дети способны уже с 6-7 лет. Вы рекомендуете начинать с этого возраста?

– Да, с самых маленьких. При этом мы не преследуем цели устроить игру или стимулировать детей к учебе.

– Учить их действовать по-настоящему?

– Да. Цель ведь в том, чтобы развить у ребенка правильное желание и правильный подход к учебе и к обучению. Развить это в каждом. Если человек не умеет обучать, учиться он тоже не может.

– Есть связь?

– Он не способен правильно усваивать материал, структурировать его, конспектировать. Это надо уметь. Необходима самоорганизация.

– Есть ли тут место для творчества ребенка? Допустим, я даю ему какой-то план. Может ли он предложить свой способ преподнести материал?

– Тем, что ребенок решает, как провести урок, он строит себя.

– Значит, предоставить ему свободу? Я могу сказать ему, как объяснить тему, а он может сам подобрать подходящие, на его взгляд, примеры и способ, не выходя за установленные рамки.

– Да, верно. А потом, возможно, он сломает твои рамки. Но у него уже будет свой подход.

– Самое важное, что я извлекла из подобных опытов работы детей с детьми, это то, что ребенок, который обучает других, требует обратной связи. Кроме этапа подготовки есть еще и завершающий этап: обсудить, что удалось, что нет.

– Пусть педагоги присутствуют на уроке и пишут замечания, а затем они могут похвалить ребенка.

– Педагоги в данном случае должны быть очень и очень деликатными. А ребенок должен извлечь из своего урока, над чем ему стоит еще поработать.

– Стоит снять урок на видео и затем просмотреть?

– Да, именно это мы рекомендуем.

– Таким способом мы получаем двойной результат: снимаем видеофильм о том, кто учит и кто учится.

– Если ребенок с ранних лет занят обучением других, то это формирует в нем нечто большее: он уже не просто ребенок – по отношению к младшему он уже взрослый. Получается, что таким образом мы развиваем ребенка.

– А будет ли это эффективно в подростковом возрасте, в 13-14 лет? Может быть, это поможет развить способность думать о другом человеке?

– Пройдя путь воспитания до подросткового возраста, эти дети уже не будут знать проблем. Задолго до этого возраста они уже будут понимать все аспекты отношений и жизни. Они получат объяснения относительно всего, что происходит, а также и того, что должно произойти с ними в старшем возрасте. Поэтому я не вижу сложностей у подростка 13-14 лет, если он получил ранее все что нужно – воспитание, подготовку, способность видеть себя со стороны, объяснение происходящего в жизни.

– Такие дети смогут быть учителями?

– Не только учителями. Они будут правильно относиться к жизни, и это самое важное. Я полагаю, что достаточно подготовленные люди смогут затем правильно построить общественные связи между собой. И кто знает, во что это еще разовьется. Мы ведь стоим в преддверии большого качественного скачка в развитии человечества.

– И должно появиться что-то новое?

– Не случайно мы пребываем в депрессии и опустошенности.

– А младший ребенок может учить старшего?

– Не думаю, ведь это противоречит природе. Но он может, задавая вопросы, верно направить старшего.

– Сделать его еще лучшим учителем?

– Я спрошу так: в какой мере Ваши дочери влияли друг на друга в процессе взросления?

– Очень во многом. Между братьями и сестрами устанавливается четкая иерархия. Теоретики психологии, в частности Альфред Адлер, говорят о том, что старший ребенок всегда может чему-то научить младшего, а не только ссориться с ним. Получается, что роли, которыми мы наделяем детей, позволяют им проявить уважение, ценить друг друга, возможно, даже советоваться друг с другом. Ведь интеракция в процессе обучения порождает особенную связь. Ребенок чувствует, что получает от старшего товарища не только пинки! Можно применять это и дома, не только в рамках школы.

– Если в школе приучить детей к такому поведению, они с легкостью перенесут это на отношения дома. Ведь все, что говорят им дома, они воспринимают как обременение.

– Но этот процесс должен быть под наблюдением. Мы часто видим, что у детей нет терпения помогать своим младшим братьям, и они просто делают за них домашнее здание. А мы стремимся совсем к другому!

– Мы должны приступить к непосредственному воплощению этой темы, и тогда сможем развивать ее дальше. Если мы пойдем таким путем, то преуспеем, поскольку это соответствует природе, а любой пример, взятый из природы, успешен.

– В реализации воспитания «старший обучает младшего», сколько процентов от общего времени уроков нужно на это выделить – двадцать, десять, пять? Раз в день или в неделю?

– Чего мы хотим добиться тем, что маленькие учатся у старших? – Чтобы младший уважал старшего, хотел быть как он, чтобы тоже хотел быть учителем и учить младших – брать пример со старшего и передавать младшим. Ведь когда он получает пример, он хочет его воплотить. А что старший получает при этом? Гордость, самоуважение, ведь он может научить младшего, быть как учитель, чувствовать, что его уважают. Иными словами, мы достигаем многих результатов.

Мы должны взвесить, в какой мере эти результаты на это повлияют, сколько времени от общего учебного процесса в школе выделить на их достижение. Полагаю, что два раза в неделю по полчаса ребенку будет достаточно. Это уже создает благоприятное впечатление. Ведь ребенок должен подготовиться, спланировать урок: как уложиться вовремя, что будет в начале, что в конце, какие вопросы задать в завершение урока. Педагог вместе с ребенком должен составить план. Поэтому я не думаю, что нужно больше двух раз в неделю.

– Могу лишь добавить, что в своих наблюдениях я замечаю, что подростки 13-15 лет очень любят заботиться о маленьких, учить их, и делают это как бы с высоты своего взросления. Они любят повозиться с маленькими, чему-то научить их. Старшие видят, что это непросто. То есть процессы, о которых мы говорим, происходят и при большей разнице в возрасте. Но в данном случае происходит не обучение в чистом виде, а некая практика взаимоотношений.

– Это уже похоже на отношения между родителями и детьми.

– Попытка узнать, как это – быть родителями.

– Здесь стоит совсем другая задача: как детям в возрасте 14-16 лет преподать пример, что такое быть родителями. Я боюсь пока еще открывать данную тему, но это очень непросто. Ведь мы должны продемонстрировать им, что такое обязательства на работе и в быту, научить взаимодействовать с банками, врачами, страховыми компаниями.


– Полагаете, что это нужно делать как можно раньше?

– В 15-16 лет это не рано. Скоро они заживут своей жизнью! Сегодняшние дети должны знать, как работает банк, страховая компания. У каждого должен быть свой небольшой условный банковский счет, и он обязан учиться правильно с ним обращаться. Скажем, в течение двух последних лет в школе они должны на своем опыте изучить все аспекты взрослой жизни, не исключая семейных отношений. Нужно обучать всему. Они должны вникать в объяснения, судить, что верно, а что нет. Необходимо познакомить подростков с окружающим миром так, чтобы они подготовились к жизни в тех условиях, которые предоставляет им общество. Мы должны прививать им правильные реакции и примеры поведения на будущее.

Один и общество

–В

прошлой беседе мы говорили о создании школы, в которой высшей ценностью будет считаться вклад в общество. Поскольку в современном воспитании главным является личный успех, причем за счет использования ближнего, то способность к связи у детей плохая: процветает эксплуатация и насилие. Не могли бы Вы расширить понимание вклада ребенка в общество? Что именно Вы имеете в виду под вкладом? Что может сделать ребенок?

– Я имею в виду, что никто не рассматривается отдельно, а только вместе с обществом. Самый наглядный пример – альпинисты, связанные между собой веревкой. Если падает один, то падают все. Поэтому успех у них может быть только общий, всей группы.

– Кроме группового действия там есть лидеры, «звезды».

– В том-то и заключается проблема, исказившая в последнее время понятие игры. Она перестала быть командной: каждый хочет личных достижений, а потому готов за большие деньги продать себя, не важно, какой команде, стране. В результате каждый играет сам, но не в команде. Мы же должны с самого раннего возраста формировать у детей коллективную ответственность, ощущение группы, когда никто не имеет веса и ценности сам по себе. Мы не смотрим на него лично, а только на его умение возвысить группу, поднять ее, привести в действие, извлечь силы и быть вместе со всеми единым целым. Необходимо учить ребенка искать это единство инстинктивно, автоматически. Этот инстинкт есть у животных, речь не идет о явлениях, отделенных от реальности. Известно об особой подготовке команд для подводных лодок или других закрытых мест, где от сплоченности коллектива зависит вопрос жизни и смерти. Человек буквально теряет свое «я», воспринимает и оценивает все только через всех. Разумеется, для этого его специально готовят, но мы видим, что это возможно.

– Член команды подводной лодки полностью аннулирует свое желание, ведь если он не выполнит необходимое, никто не выживет – не только он. Ощущение связи с группой в них сильнее, чем индивидуальная жизнь?

– Разумеется, это крайний случай, когда особыми тренировками людей превращают в коллектив. Я же говорю о необходимости воспитать человека нормальным членом общества, способным считаться с другими людьми. Он должен понимать, что обязан вкладывать в общество: не потому, что иначе не выживет, а потому что социум – место, в котором он должен быть постоянно. Это фундамент, без которого он не может существовать, его семья, о которой он обязан заботиться. Мы можем воспитать так своих детей и за одно поколение достичь состояния подобия природе.

– Что Вы имеете в виду под выражением «ради общества»?

– Как ценное отбирается только то, что относится к объединению, а прочее отбрасывается. Нам кажется, что в нашем мире мы достигаем успеха за счет действий. Но это иллюзия. Сейчас, когда мир становится интегральным и погружается в кризис нашего несоответствия интегральности, весь успех зависит только от нашей способности объединиться вместе.

– Нас к этому вынуждает природа, но Вы говорите, что это необходимо воспитывать, ведь само по себе это не получится? Значит, это нечто сверх природы эгоизма? Как это должно проявляться в школе?

– Школа должна быть другой. Прежде всего, ребенка нужно обучать не предметам, а умению быть частью общества.

– Что это значит? Например, поставить стул не только себе, но и другим?

– Не только. Должен быть общий подход: каждый рассматривает себя, получает примеры, воспитание и руководство только в связи с другими. Маленький человек с момента осознания себя внутри социума – буквально с 3 лет – должен включиться в состояние жизни вместе с другими, когда он зависит от всех, а все зависят от него. Такой инструктаж должен войти в него естественно, инстинктивно: привычка становится второй натурой во всех его общественных отношениях.

Это относится и к обучению: мы должны изменить к ним свой подход. Мы смотрим на природу с эгоистической, индивидуальной точки зрения, и так про нее обучаем. А если увидим природу как единое целое, в котором все взаимосвязано и сбалансировано, то и детей научим пониманию всеобщей связи: мы должны быть связаны между собой и с природой в одной глобальной системе. Тогда изучение биологии, физиологии, географии и так далее станет единым учением, ведь мы существуем в единой природе и сами ее разбиваем на дисциплины. Мы разделили природу на куски и изучаем их, как друг с другом не связанные. Но ведь мы живем в едином, круглом мире. Если бы наш подход к природе был глобальным, мы бы обнаружили иные формулы: как неживое, растительное, животное и человек связаны вместе, в какой гармонии они между собой пребывают. Тогда все дисциплины изучались бы иначе – как один предмет, раскрывающий единую природу.

– Возможно, в такой школе будет предмет «Как создать гармонию»?

– Да, ведь именно это мы должны сделать.

– Есть мнение, что такое воспитание избавляет ребенка от кризисов, поскольку он изначально смотрит на реальность иначе и видит ее более глубокий уровень. Сегодня ребенок изучает каждый предмет глубоко, детально, но никто не связывает их вместе. Необходима другая программа воспитания, которая обязывала бы связывать явления.

– По сути, мы изучаем не природу, а ее части, смотрим на нее узким взглядом и специализируемся изучать ее в искаженном виде как нечто несвязное.

– Интересно, что воспитательная система в США ставит перед собой задачу сформировать ребенка, готового к конкуренции в XXI веке. А методика достижения успеха в 21 веке, предлагаемая вами, совершенно противоположна той, которую пытаются реализовать в США. Там говорят ребенку, что его способность выдержать конкуренцию в XXI веке сделает страну сильнее, и к этому все стремятся. Однако их подход к достижению этой цели разрушительный и приводит к противоположному результату.

– Я бы не хотел говорить об их будущем, однако это будет примером для всех. Америка собрала у себя лучших ученых и передовые технологии. Так они представляют свое будущее: мощная технологическая держава, лидирующая в разработке технологических и научных достижений. А производство перетекает в Азию. Но я полагаю, что вскоре мы станем свидетелями большого кризиса этой схемы.

Если наука не занимается природой в целом, она рушится в кризис. Сегодня мы видим, как мир становится «круглым», и не знаем, как с ним справиться, не знаем связей между его частями.

– Предлагаемые решения лежат в плоскости технологий: обучим детей современным методам коммуникации – достигнем успеха. Но это абсолютно неверное направление. При этом в ребенке затрагивается лишь одна грань, и не учитываются его социальные потребности, о которых Вы говорите.

– Тем, что ребенок видит целостную картину мира, мы решаем все проблемы его и общества, а главное, нашего равновесия с природой.

– Нужно повысить в его глазах важность общества?

– Нет, он просто должен чувствовать себя и общество единым целым. Так в древних племенах не существовало разделения на «я» и «они». Невозможно, чтобы я обманул другого человека, ведь он мой брат. У нас такого понятия нет, мы обманываем брата чаще, чем постороннего!

– Мы говорили о системе в целом. Перенесем обсуждение в плоскость семьи, дома. Должны ли родители говорить об этом с детьми?

– Необходимо согласие всего общества идти этим путем, потому что у нас нет выбора. Мы обязаны изменить общественное мнение, и постепенно, действуя через различные системы, внедрять этот подход. А если нет, то кризисы и удары природы вынудят нас.

– Но как можно дома начать воплощать глобальную идею, о которой мы говорили? Школа работает иначе, но их привлекает единение, и они хотят хоть как-то начать.

– Я думаю, что и в школах не будет духа соревнования. Если мы меняем свой взгляд на общество, класс или группу, а также отношение к успеху, то все будет совершенно по-другому. Мы уже говорили о том, что в школе нельзя ставить оценки и проводить экзамены. Оцениваться должна только степень участия ребенка в совместных действиях, мере его помощи и поддержки. Когда он вместе со всеми изучает природу с точки зрения ее глобальности и интегральности, то его поведение и оценка будут едины. Скажем, отношение к друзьям и отношение к предмету будет рассматриваться как одно целое.

– Выходит, что нам как воспитателям наиболее важна способность ребенка ощущать общество так, как он чувствует себя, не разделять между собой и окружением.

– Ребенок должен чувствовать, что без группы он не может достичь успеха, что только через связь с остальными, через согласие и взаимную поддержку, когда никто не остается один, он может прийти к успеху.

– Мы наблюдаем это в школе. Есть исследования, показывающие, что в классах с дружелюбной атмосферой уровень успеваемости учеников более высокий. Они не работали вместе в группе, но личный результат каждого повысился. Иными словами, когда на эмоциональном уровне нам плохо, мы плохо учимся.

– Окончательный вывод всех исследований за последние сорок лет таков: обучение в дружественной группе более эффективно, чем в обычном классе. Но до сих пор этому нет применения.

– Верно, это применяется в минимальном объеме. Но дело в том, что через группу ребенок получает большую силу, и это может быть также опасно и страшно – отрицательный опыт в этой области известен. У себя в практике я многократно сталкивалась с людьми, получившими воспитание в интернате. Многие из моих пациентов чувствовали, что абсолютно не соответствуют обществу, и они даже перенесли социальную травму, потому что не могли ужиться в своей группе. В результате их жизнь в той или иной степени оказалось разрушенной. Поэтому то, о чем мы говорим, автоматически вызывает во мне страх: если мы используем силу группы, то группа должна действовать очень правильно. Как этого достичь? Как гарантировать, что не будет подобных эксцессов?