Ничто прекрасное не исчезает 1 страница

В истории Посейдонии заслуживают внимания события периода, предшествовавшего правлению Рея Уоллуна и длившегося четыре тысячи триста сорок лет. Этот промежуток времени, несмотря на свою продолжительность, отличался отсутствием истребительных войн. И хотя нельзя сказать, что военные действия совсем не велись, несомненно, он был наиболее мирным по сравнению с любой иной эпохой такой же длительности.

В начале периода, о котором я говорю, посейдонцы - сильный, многочисленный народ, живший в горах, в лучшем случае полуцивилизованный, но великолепно развитый физически, - ринулись вниз, подобно волкам, и после многочисленных кровавых сражений завоевали поселения мирных атлантов, проживавших в долинах. Война эта была кровопролитной и не кончалась много лет. Доблестные горцы получали такой же силы отчаянный отпор от своего храброго, но столь же примитивного, как они сами, противника. Одни боевые отряды оборонялись, подобно сабинянам, сражаясь за жизнь и за сохранение своих женщин от пленения племенами, ищущими жен, другие же были захватчиками, подобно римлянам, и воевали за обладание этими женщинами. В конечном итоге, благодаря лучшей стратегии, победу одержали пришельцы с гор.

Со временем смешение рас сгладило все противоречия, и в результате их союза на Земле возникла величайшая нация. Незначительные гражданские войны несколько раз меняли расстановку политических сил так, что Посейдония за всю долгую историю знала периоды правления самодержцев, олигархии и теократии - правителей обоего пола и наконец, приняла республиканско-монархическую систему, которую и возглавлял Рей Уоллун в то время, когда я, будучи Цельмом, жил в Атлантиде. Наш император имел достойных предков, и неоднократно в течение семи веков господства этой последней политической системы именно они становились достойными правителями, которых сам народ возводил на трон.

Чтобы вы полнее представили себе могущество и роль Посейдонии в мире в ту далекую историческую эпоху, упомяну еще, что у нее были крупные колонии в Северной и Южной Америке, а также на трех оставшихся от Лемурии землях, из которых доныне сохранилась лишь Австралия, остальные же погибли во время катастрофы, потопившей Атлантиду. Именно Атл основал и некоторые колонии в Восточной Европе еще тогда, когда Западной Европы не существовало, а также на территориях Азии и Африки.

...Этот краткий очерк истории Посейдонии составлен по фактам, приведенным в книге, взятой из библиотеки дворца Агако. Читая тогда захватывающую историю своей страны, я засиделся допоздна. Наконец, оставив чтение, встал и вышел в тишину долины, где находился наш дом. Моим утомленным глазам открылся сказочно прекрасный вид, залитый торжественным сиянием лунного света. Неподалеку от меня находилось небольшое озерцо с живописными, утопающими в цветах берегами. Сюда по ночам приходили на водопой звери. Сейчас тихие всплески его воды сливались с голосом водопада, питавшего эту озерную жемчужину, с пением носсури и голосами других птиц. Откуда-то из глубины ночи доносились гармоничные звуки флейт, арф и виол, то усиливающиеся в нарастающем ритме, то затихающие в мечтательном томлении, подобно дыханию легкого бриза. А надо всем этим разливалось мягкое мерцание серебряных лучей Носсез,* (* Луны) круглой, как сияющий щит, и несказанно прекрасной! Я отвел взгляд от озера и стал смотреть на долину, где, хотя было уже два часа ночи, все еще гуляли люди. Тут и там светились в темноте фонари, пробивался свет из окон и дверей. Но не они привлекали мое пристальное внимание. Передо мной вдали возвышалась Макст - величайшая башня из когда-либо построенных человечеством. Казалось, она стоит у самого входа в долину, но это было обманчивое впечатление. На самом деле башня располагалась более чем в миле от моего дома.

Сейчас, в 1886 году нашей эры, химики считают процесс производства алюминия дорогостоящим. Тогда же у нас использовали силы Ночной Стороны, что делало дешевым получение любого из существовавших в природе металлов. Мы просто трансмутировали глину, то есть сначала увеличивали вибрации ее атомов до такой степени, что глина превращалась в белый светящийся поток энергии, а затем понижали скорость их движения до уровня, так сказать, «верстового столба»** (** См. гл. 4.) алюминия. И все это стоило не больше, чем стоит сегодня получение железа из руды. Залежи самородных металлов - золота, серебра, меди и прочих - ценились в то время почти так же, как сейчас, поскольку тут не требовалось никакой особенной обработки, кроме плавки. Но описанный выше способ получения металла из любой залежи скального сланца или глиняного пласта был настолько дешев, что использовался повсеместно.

Из алюминия и была построена гигантская башня Макст. С того места, где стоял, я видел не только эту цилиндрическую, сужающуюся кверху колонну высотой почти в три тысячи футов, матово-белую в свете луны, но и ее основание - огромный каменный куб. Уходящая в небо величавая башня походила на часового, который охраняет покой садов внизу и отражает удары молний бога-громовержца. «Как часто, о, как часто в те ушедшие дни...» я любовался этой чудесной панорамой - творением Бога и человека, Бога в человеке! И пока смотрел, душа моя возносила хвалу Всевышнему и наполнялась вдохновением. Переживая такие моменты, она всегда делает шаг вперед. Как бы глубоко ни погрязла душа в грехе и страданиях, а они, как правило, равнозначны, вдохновение возносит ее ввысь, всякий раз смывая немного грязи, немного боли и раздражения.

Слава и чудеса Великой Атлантиды не исчезли бесследно. Читатель, и ты, и я жили в то время и до него. Слава тех давно ушедших веков, свидетелями которой мы были, запечатлелась в наших душах и вылепила из нас то, что мы есть сейчас, во многом повлияв на наши действия. Что же тогда есть душа, если лики туманного таинственного прошлого кажутся стертыми из всех форм нашего бытия и остаются лишь в ее великой Книге Жизни? Их влияние живет и живет вечно. Так может быть, стоит стремиться возвысить себя трудом так, чтобы начать жить душой и духом, дабы мы и наши потомки могли спокойно оглянуться на свое прошлое, как я оглядываюсь на хронику моего ушедшего, но вечно живого времени?

Постижение высот духа - великая радость. Именно оно позволяет мне сейчас обернуться на историю моих предыдущих жизней, из коих я вышел через врата могилы, жизней, что теперь открыты взору другой индивидуальности, той, какой я стал ныне, - индивидуальности с расширенным сознанием, самой крупной жемчужины из нанизанных на нить моих жизней, которая учит меня, что Я ЕСМЬ ТО ЧТО Я ЕСМЬ! Некоторые из этих жемчужин дымчатые, другие черные, белые или розовые, а иные, увы, даже красные. Если б слезами можно было отмыть их, чтобы белых было больше! Но – нет. Белых на нити моих жизней немного, а больше дымчатых, черных и красных. Однако последняя моя жизнь-жемчужина великой цены. Она белая, и мой Учитель придал ей форму креста, сказав: «Свершилось». Истинно так! Таков знак соединения конечного с бесконечным. И потому этот период для меня - спасение на все времена, которое я и избрал.

 

Глава 7

О ВОЗДЕРЖАНИИ

 

До сих пор у читателя вряд ли создалось отчетливое представ­ление, какого рода религией являлось поклонение Инкалу. Можно было сделать вывод, что посейдонцы - политеисты, ведь я называл различных по иерархии богов с разными име­нами. Мы действительно верили в Инкала, и его символом был Бог-Сол­нце. Но само солнце служило лишь эмблемой. Утверждать, что мы, обладавшие такими знаниями, поклонялись самому дневному светилу, было бы столь же абсурдным, как сказать, будто христиане поклоняются кресту распятия самому по себе. В обоих случаях следует помнить о том, что стоит за символами солнца и креста, придавая им такое значение.

Атланты обожествляли стихии природы - земли, морей и небес. Но это объяснялось скорее поэтичностью, присущей нашему народу, и, может быть, именно благодаря этому дару народная фантазия так расцветила эпос истории Посейдонии, сделав настоящими героями выдающихся мужчин и женщин разных эпох. Силы природы, такие, как ветер, дождь, молния, жара, холод и тому подобные явления, считались богами различ­ной мощи. Животворящий принцип жизни, разрушительный принцип смерти и другие великие загадки творения тоже представлялись посейдонцам могучими богами. Однако, каждый по отдельности и все вместе, эти боги были лишь воплощениями Вседержителя Инкала. Все это было воспето в прекрасной эпической поэме, гармоничной во всем, включая размер и ритм, каждая строка которой дышала вдохновением гения. Имя автора поэмы, увы, затерялось в ночи времен. Было известно только, что она - творение Сына Одиночества. Существовало также приложение к ней, повествовавшее о более поздних периодах и эпохах, но оно, напи­санное значительно слабее, ценилось не так высоко.

Фактически поклонение Инкалу всегда было поклонением единому Богу как духовной сущности; прочим разнообразным богам религиозные службы не посвящались. Службы проводились по двум воскресеньям каждой недели, то есть в ее первый и одиннадцатый дни. У посейдонцев неделя состояла из одиннадцати дней, месяц - из трех недель, а год - из одиннадцати месяцев с одним или несколькими «високосными» днями в конце, как того требовал солнечный календарь. Эти последние дни считались праздничными, как современные новогодние каникулы. Наличие такого огромного пантеона богов и богинь являлось скорее данью национальной традиции бережного отношения к устному историческому эпосу, а упоминать их всех стало просто привычкой.

Наш монотеизм мало чем отличался от господствующего в еврейской цивилизации. Хотя мы не признавали ни Божественной Троицы, ни Христа-духа, ни какого-либо Спасителя, но пытались всему лучшему, что знали, придать черты Инкала. Посейдонцы были уверены, что сынами Божьими являются все люди, а не какая-то одна таинственно зачатая личность, которая якобы и есть Его единственный Сын. Чудо мы считали не возможным, поскольку точно знали что все мыслимые вещи происходят реально и в соответствии с нерушимым законом. Народ наш свято верил, что когда-то Инкал жил в человеческом теле на Земле и сбросил грубую оболочку мира для того, чтобы облечься в оболочку освобожденного духа. В то время Он и создал человечество. А поскольку посейдонцы были эво­люционистами, то в понятие «человечество» они включали также и бо­лее низкие по отношению к человеку животные формы.

С течением времени существа рода человеческого - один мужчина и одна женщина - эволюционировали, и, согласно нашей легенде, Инкал поставил женщину духовно выше мужчины и над ним, в положение, которое, однако, она потеряла, попытавшись насладиться голодом с Древа Жизни в Небесном Саду. Сделав это, она ослушалась Инкала, который сказал, что Его высшие, наиболее развитые дети не должны вкушать этого плода, а если кто-то вкусит от него, то должен умереть, ибо ни один смертный не может обрести бессмертную жизнь и воспроизводить себе подобных. Легенда гласила: И сказал Я тварям своим: достигайте совершенства и все больше стремитесь к нему, и это будет жизнь бесконечная. Но кто вкусит от древа сего, не сможет сдержать себя». Избранное наказание было обосновано, так как женщина пыталась насладиться запретными удовольствиями, не умея, не зная - как. Ее рука лишь надломила плод так, что семя его упало на землю и стало осколком кремня. Сам же плод остался висеть на Древе, приняв форму огненного змия, дыхание которого опалило руки ослушницы. Почувствовав боль, она отпустила ветвь Древа Жизни и пала ниц на землю, но так никогда больше и не оправилась от раны. Мужчина стал высшим существом, характер которого развивался под грузом ответственности, которую он нес, защищая свою спутницу и себя самого от холода и других неблагоприятных обстоятельств острым кремнем (в последний Ледниковый Период). Люди пали в материальные условия, где воспроизводство стало необходимостью, и закон воздержания, определенный Инкалом, был нарушен. Поэтому смерть и стала итогом жизни, уделом каждого. И до тех пор, пока человек не научится снова подчиняться Божественному Слову, он не познает бессмертия. СДЕРЖИВАЙТЕ СЕБЯ! От этого зависит обретение знания; ни один оккультный закон не является столь же важным, как этот. И пользуйтесь миром сим, как не пользующиеся.* (* «Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так - что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего». (I Кор.7:29-31))

Таково было предание атлантов о создании Инкалом рода человеческого. Первосвященники Атла исповедовали религию, которая была фактически ессенианством,** (** В Ватикане сохранилось уникальное «Евангелие мира от ессеев», которое до сих пор еще не полностью опубликовано. Его полные рукописи существуют на арамейском языке в секретных архивах Ватикана и на древнеславянском языке в Королевской библиотеке Габсбургов. Существованием этих двух вариантов текста мы обязаны несторианским священнослужителям, которые под угрозой наступающих орд Чингиз Хана были вынуждены бежать с Востока на Запад, взяв с собой все древние писания и иконы. В точности сказать, каким образом тексты попали из Палестины во внутренние области Азии, в руки несторианских священнослужителей, археологи пока не могут.) хотя по очевидным причинам население не знало об этом. Богословы полагали, что этот легендарный случай произошел, по крайней мере, на тысячу столетий раньше описываемого времени, а некоторые относили его к еще более давним эпохам.

Инкал - Отец Жизни не наказывал детей Своих, Он лишь создал самостоятельно работающие, имманентные Его воле законы природы; и того, кто преступал их, неизбежно наказывала сама природа. Невозможно привести в действие какую-либо причину, не вызвав соответствующего следствия. Если причина хороша, то таким же должно быть и следствие. И в этом закон был - и ныне есть - неотвратимо справедлив: никакой посредник не может отвести от нас результаты наших дурных поступков.*** (*** Не путайте слова «исправление» и «искупление». Христос искупил; мы же должны исправить.) Народ Посейдонии верил, что благие следствия ждут на небесах (в особом, райском месте) тех, чьи поступки были хороши и создавали благие причины, а для злых отведено место, где собраны последствия дурных поступков. Предполагалось, что эти две области прилегают одна к другой, и те, кто не был ни совсем хорош, ни совсем плох, живут в пограничной зоне. Оба эти условных места, куда человек попадал после смерти, составляли Страну Теней, или, как можно буквально перевести слово «Наваззамин», - Страну отлетевших душ. И хотя религия Инкала была основана на вере в цепь причин и следствий, ей все-таки была присуща некоторая непоследовательность, проявлявшаяся в уверенности, что Инкал вознаграждает самых лучших.

Сегодня, мой друг, ты стоишь на пороге нового открытия. Современные религии все еще держатся за всемогущего, но человекоподобного Творца, хотя такое представление о Нем - наследие мертвого прошлого. Но ныне ты переживаешь уже последние годы древнего Шестого человеческого цикла, Я сейчас не стану объяснять тебе, что это значит, однако сделаю это вскоре. И да будет мир Господень с тобою! Я должен открыть, что понимание человечеством Предвечной Причины скоро станет более возвышенным, более утонченным, более чистым, расширенным и приближенным к бесконечности, о чем никто в течение долгих ушедших эонов лет не мог и мечтать. Воскресший Христос на самом деле приходит к своим. И мир скоро узнает его, как не дано было прежде знать ни одному непосвященному. И познав его, они узнают и дела Отца его и выполнят их, ибо написано: «...Я к Отцу Моему иду».

GLORIA IN EXCELSIS!* (* Слава в вышних! (лат.))

Скоро вера станет знанием. Вера станет близнецом науки, и воссияет Слово, как солнце славы, открыв миру свой новый смысл, ибо истинная религия говорит: «Я соединяю».

RESURGAM CHR1STOS**(** Воскрешаю Христа, (лат.))

«Держи концы моего креста открытыми»

Экзотерическая церковь закрыла концы Креста. Так ее представители и останутся непосвященными и не получат посвящения до тех пор, пока не откроют Пути, ведущие в четырех направлениях. Открой, друг мой, глаза и уши свои.

 

Глава 8

CУРОВОE ПРОРОЧЕСТВО

Шел первый день пятого месяца моих занятий в Ксиоквифлоне. Это была неделя Бэзикса, то есть тридцатая неделя года, а значит, оставалось всего три недели до конца 11160-го года до рождества Христова.

У посейдонцев, как, надеюсь, уже понял читатель, отсчет дня начинался в полдень, и время от двенадцати до часу считалось первым часом дня. С этого часа последнего дня каждой недели и до начала первого дня следующей все дела прекращались; это время посвящалось религиозному поклонению, причем соблюдением такого порядка руководил самый строгий из всех законов - обычай. Сейчас, в 1886 году нашей эры, считается, что человек, всю неделю занятый сидячей работой, в выходные хорошо восстановится, если будет усердно заниматься спортом или много гулять на свежем воздухе. Я же считаю иначе: поскольку тело является оболочкой души, следовательно, какова душа, таким же будет и тело; значит, частое обращение к Отцу, труды на благо Его, постоянные неподдельно высокие мысли о Нем и есть восстановление, отдых, обновление, ибо это делает душу все более божественной. Поэтому и сегодня я с уважением отношусь к соблюдению субботы (дня, посвященного Богу), будь она седьмым, как это принято сейчас, или любым другим днем недели, либо одиннадцатым и первым, как это было в Атле.

Любой посейдонец мог свободно распоряжаться своими утренними часами даже в одиннадцатый день, по своему усмотрению проводя их либо за работой, либо в веселье и отдыхе. Но с наступлением первого часа раздавалось мощное, раскатистое звучание огромного колокола - сначала два удара, затем небольшая пауза, и еще четыре удара. После этого все занятия прекращались и начинались религиозные обряды. На следующий день огромный колокол звонил снова, и на всей территории нашего огромного континента ему вторили другие колокола. Так было и в густонаселенных колониях Атла - в Умауре и Инкалии (нынешних Южной и Северной Америке), причем учитывалась разница ею времени. В Каифуле на этой торжественной церемонии обязательно присутствовал кто-нибудь из главного храма Инкала. Когда время служб заканчивалось, остаток Инклата (первого дня) посвящался самым разным формам отдыха. Не думайте, что наши церемонии поклонения были мрачными или строгими, вовсе нет. Они завершались до наступления ночи, раньше, чем вечерний свет становился карминно-красным. Кстати, такой цветовой эффект создавался намеренно, для достижения его изменялась скорость движения атомов самой одической силы так, что совмещались элементы света и стронция, и осуществлялось это на одических станциях.

...Часа через три после окончания того памятного воскресенья в моей жизни посейдонского воплощения произошло удивительное событие. Не вызвав, как бывало обычно, вэйлукс, а решив прогуляться, поскольку все еще был под впечатлением музыки концерта, которым публика наслаждалась в садах Агако, я неторопливо шел домой и обратил внимание ни величественного старца, двигавшегося навстречу. Я часто встречал его раньше и по тюрбану винного цвета решил, что это принц. Но в этот раз тюрбан на нем был чисто белый, без оттенков, и такая перемена показалась мне странной. Ход моих мыслей вдруг изменился - пришло решение не возвращаться домой, а остаться в городе на некоторое время возможно, даже на ночь. Как только я подумал так, старец улыбнулся и не останавливаясь, последовал своим путем. У меня появилось странной чувство, что он хочет поговорить со мной, но по каким-то причинам не делает этого. Тогда я надумал прогуляться здесь попозже в надежде снова встретить его и познакомиться поближе.

Размышляя над всем этим, я зашел в кафе-грот в одном из тоннелей проложенных там, где проспект проходил сквозь холм, и заказал обед. Пока ел закуску, в кафе забрел еще один студент, с которым мы вместе учились и подружились. Пообедав, мы направились к каналу и наняли для прогулки парусную лодку у человека, зарабатывавшего на жизнь сдачей таких суденышек в аренду тем, кто изредка позволял себе подобное удовольствие. Дул свежий бриз, и мы вышли в океан через устье полноводной реки Номис, протекавшей по огибавшему город рву и затем впадавшей в океан.

Прогулка была долгой, и я вернулся на улицу, где видел старца, лишь перед самым наступлением ночи, неспешно подъехав к тому месту на машине. Почему-то у меня была уверенность, что непременно встречу незнакомца, и едва его внушительная фигура, хорошо заметная в ярком свете тропической луны, возникла, я склонил голову в почтительном поклоне. А как только сделал это, он промолвил:

- Остановись, юноша! Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Почти механически я остановил машину, повинуясь его жесту, вышел и, установив рычаг таким образом, чтобы вэйлукс мог двигаться со скоростью пешехода, отпустил его, зная, что если никто и не воспользуется оплаченной машиной, то вскоре она достигнет какой-либо станции, где автоматически остановится. Теперь на старце была чалма священника.

- Тебя зовут Цельм Нуминос? - спросил он.

- Да, это так.

- Я часто видел тебя и многое знаю о тебе. Например, о похвальном желании трудом добиться успеха и известности среди людей. Ты еще юн, но находишься на верном пути к тому, чтобы обрести славу, когда станешь зрелым мужчиной. Уже сейчас твоя добросовестность стяжала тебе благоволение монарха. Ты преуспеешь, займешь высокое положение, познаешь славу, принесешь пользу себе и другим, и все окружающие будут хорошо относиться к тебе. Однако, ты не проживешь полного срока, отмеренного человеку на земле. Но и в это короткое время к тебе придет огромная любовь. Ты испытаешь самое чистое чувство, какое только способен испытывать мужчина к женщине. Увы, твоя любовь не будет вознаграждена в этой жизни. И ты полюбишь снова, и оттого будешь обречен на страдания. Юноша, ты принесешь миру много добра, но и немало зла. Судьба твоя не всегда будет светла, в ней таится много горя. Из-за тебя другие испытают тяжкие мучения, и ты заплатишь за это самой высокой мерой, и не будет тебе покоя, пока не искупишь вины. Знай, Цельм Нуминос, если ты хотя бы помыслишь совершить грех, то да преткнется нога твоя, ибо содеянный грех неизбежно ляжет на тебя преследующим роком. Уже сейчас, в дни невинности, ты поднимаешься по ступеням своей судьбы. Однажды тебе довелось смотреть в лицо смерти, но смерть - самое легкое, что может достаться тебе в удел. Тогда ты спасся, выбравшись из чрева горящей горы. Однако, говорю тебе, в конце концов, ты погибнешь в пещере и попадешь в Наваззамин - страну ушедших душ. И меня, лишь меня ты узришь как последнее живое существо, на котором остановятся твои глаза посейдонца. Но тогда я буду выглядеть не таким, как сейчас. Ты не узнаешь меня, ибо я буду тем, кто покарает и приведет к гибели злодея. Я сказал. Да будет мир с тобою.

Сначала его слова очень удивили меня. Я предположил, что старец, возможно, сбежал из Носсинифлона (буквально - «Дома пораженных Луной», то есть сумасшедших). Но по мере того, как он говорил, я понял, что ошибаюсь. Наконец, пораженный, я потупил взор, не зная, что и думать, исполненный смутного страха. Когда же незнакомец закончил свою речь и пожелал мне мира, я вновь поднял глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, но с изумлением обнаружил, что поблизости нет ни души, - я стою один на большой площади у фонтана, струи которого в лунном сиянии льются расплавленным серебром. В растерянности я посмотрел по сторонам. Уж не привиделось ли это мне?.. Конечно же, нет.

Были ли слова таинственного старца правдой или ложью? Со временем твое любопытство, мой читатель, будет удовлетворено, как разрешились и мои сомнения.

Глава 9

ИСЦЕЛЕНИЕ ПРЕСТУПНИКОВ

В течение четырех лет после той встречи со странным седовласым человеком, который пророчествовал мне, события, одно за другим, разворачивались в точном согласии с его предсказанием. За всю свою жизнь я больше не видел его, однако, мы действительно встретились еще один раз - перед моей смертью. Но прежде чем продолжить, я хочу вспомнить, чтобы больше не возвращаться к этому, о своих партнерах по золотоносной шахте.

Через несколько месяцев после того, как меня принял Рей Уоллун в своих покоях, в кабинет геологии Ксиоквифлона вошел молодой человек в оранжевом тюрбане, на котором спереди сверкала гранатовая в золотой оправе булавка, указывавшая на то, что перед нами императорский гвардеец. Подойдя к старшему преподавателю, он что-то тихо сказал, затем, постучав по столу, чтобы привлечь внимание девяноста с лишним студентов, занимавшихся в классе минералов, спросил: «Присутствует ли в зале человек по имени Цельм Нуминос?» Услышав это, я поднялся с места. «Подойди сюда», - велел он. Я двинулся к нему не без внутреннего трепета, так как прекрасно понимал, какую службу представлял неожиданный визитер. Остальные студенты с любопытством разглядывали меня. В голосе преподавателя прозвучали неприятные суровые нотки, когда он сказал: «Этот посланец желает, чтобы ты сейчас отправился с ним и предстал перед Реем. Он находится в зале Уголовного Суда и требует тебя как свидетеля».

Памятуя о том, что сказал мне когда-то Рей, я сразу успокоился и пошел вслед за гвардейцем. В зале суда под охраной находились мои партнеры по шахте и обвиняемый вместе с ними скупщик золота. На возвышении рядом с судьей просто и достойно восседал сам Уоллун. Но этот правитель величайшего народа на Земле, тем не менее, был здесь лишь сторонним наблюдателем, ибо по закону все полномочия первого лица принадлежали судье. На местах для публики разместились несколько зрителей.

Злоумышленникам мог быть вынесен только один приговор: виновны и заслуживают наказания. Справедливым его признали все, в том числе и сами обвиняемые. Сразу же после объявления приговора охранник отвел заключенных в другую часть здания, где находилась хорошо освещенная комната, наполненная разнообразными переносными и стационарными устройствами. Сюда же проследовали и все присутствовавшие.

В центре этого помещения стояло кресло с подголовником, всевозможными подставками, застежками и ремнями для рук, ног и тела. Охранник усадил и крепко привязал одного из приговоренных к креслу. После этих приготовлений к заключенному приблизился эксперт с небольшим устройством в руке. Он прикрепил два контакта устройства к рукам человека в кресле, и после коротких манипуляций инструмент издал тихий жужжащий звук. В тот же момент глаза моего бывшего партнера закрылись, весь его внешний вид указывал на состояние глубокого оцепенения. Он и в самом деле был под магнитной анестезией. Оператор медленно поводил прибором вокруг него и приказал помощнику наголо обрить голову приговоренного. Когда приказание было выполнено, эксперт поставил голубые отметки на выбритой поверхности перед ушами и над ними, потом нарисовал посейдонские цифры 1 и 2 выше и немного сзади каждого уха. Закончив, он обернулся к слушателям, но по просьбе Рея Уоллуна не начинал свое обращение к аудитории, пока не подозвал меня к себе с того места за оградой, где я стоял, и только за тем произнес:

- Итак, я обнаружил у этого преступника в местах, которые цифрами один и два, доминирующие качества, давшие реакцию. Это, в первую очередь, ненасытная жажда стяжательства собственности и предрасположенность совершать такие деяния тайно, о чем можно судить по чрезмерно развитым центрам скрытности. Поскольку череп невысок, а в зоне номера два очень широк между ушами, то я должен сделать вывод, что мы имеем дело с весьма жадным человеком, которого почти полностью отсутствуют сознательность следовательно, и нравственность. Добавим к этому его деструктивный темперамент и получим очень опасную личность. Я недоумеваю, как подсудимый ухитрился не предстать перед нашей службой исправления раньше. Удивительно, что до сих пор есть люди, которые сомневаются в пользе такого восстанавливающего лечения. Хотя теоретически это объяснимо: человек с низким моральным планом, как у этого парня, неспособен понять преимущества высшего плана, но зато он видит преимущества сиюминутные, которых и добивается нечестными методами. Этот человек может, не сомневаясь, совершить убийство, если только почувствует в том какую-нибудь мгновенную выгоду, причем задумываться о последствиях такого поступка не станет. Верно ли это, зо Рей?

- Это так, - ответил император.

- Поскольку мой диагноз по данному делу подтвержден таким высоким авторитетом, - продолжил эксперт, - то я приступаю к лечению.

Он подозвал помощника, выкатившего другой магнитный прибор в тяжелом металлическом корпусе. Настроив механизм на оптимальный режим работы, эксперт приложил его положительный полюс к тому месту, головы пациента, которое было помечено цифрой 1, а второй полюс - к задней части шеи. Затем он вынул свои часы и положил их на металлический корпус прибора около цифрового диска, стрелку которого отрегулировал. В течение следующего получаса стояла тишина, если не считать приглушенных разговоров, доносившихся из разных концов комнаты. По истечении этого времени эксперт поменял положение прибора, переместив положительный полюс на другую сторону головы, где была помечена та же цифра. Эта процедура повторялась еще дважды с определенными временными промежутками. Поскольку император приказал мне остаться, я наблюдал, как по окончании лечения первый человек был выведен из состояния магнитной анестезии. Пока его увозили; эксперт изложил принцип операции значительной аудитории, собравшейся к тому времени: