ПОВѢСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛѢТ

В лѣто 6476 [968]. Придоша печѣнези на Руску землю первое, а Святослав бяше Переяславци, и затворися Олга в градѣ со унуки своими, Ярополком и Ольгом и Володимером, в градѣ Києвѣ. И оступиша печенѣзи град в силѣ велицѣ, бещислено множьство около града, и не бѣ льзѣ из града вылѣсти, ни вѣсти послати; изнемогаху же людье гладом и водою. Собравшеся людье оноя страны Днѣпра в лодьях, об ону страну стояху, и не бѣ льзѣ внити в Киев ни единому их, ни из града к онѣм. И въстужиша людье в градѣи рѣша: “нѣсть ли кого, иже бы могл на ону страну дойти и рещи им: аще не подступите заутра предатися имамы печенѣгом?” И рече един отрок: “аз преиду”; и рѣша: “иди”. Он же изиде из града с уздою, и ристаше сквозѣ печенѣги, глаголя: “не видѣ ли коня никтоже?” бѣ бо умѣя печенѣжьски, и мняхуть и своего И яко приближися к рѣцм, сверг порты сунуся в Днѣпр, и побреде; видѣвше же печенѣзи, устремишася на нь, стрѣляюще его, и не могоша ему ничтоже створити. Они же видѣвше с оноя страны, и приѣхаша в лодьи противу ему, и взяша и в лодью и прѣвезоша и к дружинѣ; и рече им: “аще не подступите заутра к городу, предатися хотять людье печенѣгом”. Рече же воєвода их, имянем Прѣтичь: подъступим заутра в лодьях и попадше княгиню и кияжичѣ умчимъ, на сю страну; аще ли сего не створим, погубити ны имать Святослав”. Яко бысть заутра, всѣдъше в лодьи противу свѣту и вьструбиша вельми, и людье в градѣ кликнута; печенѣзи же мнѣша князя пришедша, побѣгоша разно от града; и изиде Ольга со унуки и с людми к лодьям. Видѣв же се князь печенѣжьский, възратися един к воеводѣ Прѣтичю и рече: “кто се приде?” и рече ему: “людье оноя страны”. И рече князь печенѣжьский: “а ты князь ли еси?” он же рече: “аз есмь мужь его, и пришел есмь в сторожѣх, и по мнѣ идеть полк со князем, бес числа множьство”; се же рече, грозя им. Рече же князь печенѣжьский к Прѣтичю: “буди ми друг”; он же рече: “тако створю”. И подаста руку межю собою, и въдасть пече­нѣжьский князь Прѣтичю конь, саблю, стрѣлы; он же дасть ему бронѣ, щит, мечь. И отступиша печенѣзи от града, и не бяше льзѣ коня напоити: на Лыбеди печенѣзи. И послаша кияне к Святославу, глаголюще: “ты, княже, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив, малы бо нас не взяша печенѣзи, и матерь твою и дѣти твои; аще не поидеши, ни обранити нас, да паки ны возмуть, аще ти не жаль отчины своея, ни матере, стары суща, и дѣтей своих”. То слышав Святослав вборзѣ всѣде на конѣ с дружиною своею, и приде Киеву, цѣлова матерь свою и дѣти своя, и съжалися о бывшем от поченѣг; и собра вои, и прогна печенѣги в поли, и бысть мир.

В лѣго 6477 [969]. Рече Святослав к матери своей и к боляром своим: “не любо ми есть в Киевѣ быти, хочю жити в Переяславци на Дунаи, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от грек злато, паволоки, вина и овощеве розноличныя, из чех же, изь угорь сребро и комони, из Руси же скора и воск, мед и челядь”. Рече ему Олга: “Видиши мя болну сущю; камо хощеши от мене йти?” бѣ бо разболѣлася уже; рече же ему: “потреб мя иди, яможе хочещи”. По трех днех умре Ольга, и плакася по ней сѣн ея, и внуци ея и людье вси плачем великомь, и несоша и погребоша ю на мѣстѣ; и бѣ заповѣдала Ольга не творити трызны над собою, бѣ бо имущи презвутер, сей похорони блаженую Ольгу...

В лѣто 6479 [971]. Приде Святослав в Переяславець, и затворишася болгаре в градѣ. И излѣзоша болгаре на сѣчю противу Святославу, и бысть сѣча велика, и одоляху болъгаре; и рече Святослав воем своим: “уже нам сде пасти; потягнем мужьски, братья и дружино!” И к вечеру одолѣ Святослав, и взя град копьем, и посла к греком, глаголя: “хочю на вы ити и взяти град вашь, яко и сей”. И рѣша грѣци: “мы недужи противу вам стати, но возми дань на нас, и на дружину свою, и повѣжьте ны, колько вас, да вдамы по числу на главы”. Се же рѣша грьци, льстяче под Русью; суть бо греци лстивы и до сего дни. И рече им Святослав: “есть нас 20 тысящь” и прирече 10 тысящь, бѣ бо Руси 10 тысящь толко. И пристроиша грьци 100 тысящь на Святослава, и не дата дани; и поиде Святослав на греки, и изидоша противу Руси. Видѣвше же Русь убояшася зѣло множьства вой, и рече Святослав: “уже нам нѣкамо ся...”.

В лѣто 6500 [922]. Иде Володимир на хорваты. Пришедшю бо ему с войны хорватьскыя, и се печенѣзи придоша по онои сторонѣ от Сули; Володимер же поиде противу им, и срете я на Трубежи на бродѣ, кде нынѣ Переяславль. И ста Володимер на сей сторонѣ, а печєнѣзи на оной, и не смѣяху си на ону страну, ни они на сю страну. И приѣха князь печенѣжьскый к рѣкѣ, возва Володимера и рече ему: “выпусти ты свой мужь, а я свой, да ся борета; да аще твой мужь ударить моимь, да не воюем за три лѣта; аще ли нашь мужь ударить, да воюем за три лѣта”; и разидостася разно. Володимер же приде в товары и посла бирічи по товаром, глаголя: “нѣту лѣ такого мужа, иже бы ся ял с печенѣжином?” и не обрѣтеся никдѣже. Заутра приѣхаша печенѣзи и свой мужь приведоша, а у наших не бысть. И поча тужити Володимер, сля по всѣм воем, и пріде един стар муж ко князю и рече ему: “княже! есть у мене един сынъ меншей дома, а с четырми есмь вышел, а он дома, от дѣтьства бо его нѣсть кто им ударил; единою бо ми и сварящю, и оному мьнущю усние, разгнѣвавъся на мя, преторже череви рукама”. Князь же се слышав радъ бысть, и посла по нь, и приведоша и ко князю и князь повѣда ему вся; сей же рече: “княже! не вѣдѣ, могу ли со нь, и да искусять мя: нѣту ли быка велика и силна?” И налѣзоша бык велик и силен, и повелѣ раздраждити быка; возложиша на нь желѣза горяча, и быка пустиша, и побѣже бык мимо и, и похвати быка рукою за бок, и выня кожю с мясы, елико ему рука зая; и рече ему Володимер: “можеши ся с ним бороти”. И наутрия придоша печенѣзи, почата звати: “нѣ ли мужа? се нашь доспѣл”. Володимер же повелѣ той нощи облещися в оружие, и приступиша ту обои. Выпустшна печенѣзи мужь свой, бѣ бо превелик зѣло и страшен; и выступи мужь Володимерь; и узрѣ и печенѣзин и посмѣяся, бѣбо середний тѣломь. И размѣривше межи обѣма полкома, пустиша я к собѣ, и ястася, и почаста ся крѣпко держати, и удави печенѣзина в руках до смерти, и удари имь о землю; и кликнуша, и печенѣзи побѣгоша, и Русь погнаша по них сѣкуще, и прогнаша я. Володимер же рад быв, заложи город на бродѣ Том, и нарече и Переяславль, зане перея славу отрок тъ. Володимер же великимь мужем створи того и отца его. Володимер же възвратися в Киев с побѣдою и с славою великою.

Полем же жившем особѣ и володѣющем роды своими, иже и до сее братьѣ бяху поляне, и живяху кождо с своим родом и на своих мѣстѣх, владѣюще кождо родом своим. И быша три братья, единому имя Кий, а другому Щек, а третьему Хорив, и сестра их Лыбедь. Сѣдяше Кий на горѣ, ідѣже нынѣ увоз Боричев, а Щек сѣдяше на горѣ, идѣже ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горѣ, от негоже прозвася Хоривица; и створиша град во имя брата своего старѣйшаго, и нарекоша имя ему Киев. И бяше около града лѣс и бор велик, и бяху ловяща звѣрь, бяху мужи мудри и смыслени, и нарицахуся поляне, от нихже суть поляне в Киевѣ и до сего дне.

Ини же, не свѣдуще, рекоша, яко Кий есть перевозник был, у Кѣева бо бяше перевоз тогда с оноя сторони Днѣпра, тѣмь глаголаху: на перевоз на Киев. Аще бо бы перевозник Кий, то не бы ходил Царюгороду; но се Кий княжаше в родѣ своемь; и приходившю ему ко царю, якоже сказають, яко велику честь приял есть от царя, при которомь приходив цари; идущю же ему вспять, приде к Дунаеви, възлюби мѣсто, и сруби градок мал, и хотяше сѣсти с родом своим, и не даша ему ту близь живущии; еже и донынѣ наричють Дунайци городище Киевець. Киеви же пришедшю в свой град Киев, ту живот свой сконча; и брат его Щек и Хорив и сестра Лыбедь ту скончашася.

...Бѣ един язык словѣнеск: словѣни, иже сѣдяху по Дунаеви, ихже пріяша угри, и морава, и чеси, и ляхове и поляне, яже нынѣ зовомая Русь. Сим бо первое преложены книги, моравѣ, яже прозвася грамота словѣньская, яже грамота есть в Руси и в болгарѣх дунайских.

Словѣном живущим крещеным и князем их, Ростислав, и Святополк и Коцел послаша ко царю Михаилу, глаголюще: “земля наша крещена, и нѣсть у нас учителя, иже бы ны наказал, и поучал нас и протолковал святыя книги; не разумѣем бо ни гречьску языку, ни латыньску; они бы ны инако учать, а они бо ны и инако; тѣмже не разумѣем книжнаго образа ни силы их. И послѣте ны учителя, иже ны могуть сказати книжная словеса и разум их”. Се слышав царь Михаил, и созва философы вся, и сказа им рѣчи вся словѣньских князь. И рѣша философи: “єсть мужь в Селуни, именем Лев, и суть у него сынове разумиви языку словѣньску, хитра 2 сына у него философа”. Се слышав царь, посла по ня в Селунь ко Львови, глаголя: “посли к нам въскорѣ сына своя, Мефодия и Костянтина”. Се слышав Лев, въскорѣ посла я, и придоста ко цареви, и рече има: “се прислалася ко мнѣ словѣнська земля, просящи учителя собѣ, иже бы могл им протолковати святыя книги; сего бо желают”. И умолена быста царем, и посла я в словѣньскуго землю к Ростіславу, и Святополку и Къцьлови. Сима же пришодъшема, начаста съставляти писмена азъбуковьная словѣньски, и преложиста апостол и еуангелье; и ради быша словѣни, яко слышаша величья Божия своимь языкомь. Посемь же преложиста псалтырь, и охтаик, и прочая книги.