Шакирова Ф.К. Архитектура и искусство ананьинцев. «Новая Кама» от 1 июля 1998 г.

Характерной чертой архитектуры ранних ананьинцев является строительство укрепленных городищ. Самым древним ананьинским городищем в Татарии, относящимся к VIII в. до н.э. считается Грохань в Мамадышском районе.

Эти городища строились по высоким берегам рек и имели фортификационную систему в виде дугообразных в плане, сравнительно невысоких, но широких валов и рвов, глубиной до 2-х метров. Эти сооружения тянулись в длину на несколько десятков метров. Мощные для того времени земляные укрепления еще больше усиливались частоколов из бревен, который устанавливался на вершине валов.

Можно отметить следующую закономерность: мощность укреплений заметно возрастает к югу, откуда ожидались нападения киммерийцев, савроматов, скифов. Кроме того, городища появляются здесь значительно раньше, чем в других местах. Таким образом, местные племена были в VIII в. до н.э. зачинателями в освоении новой техники и нового искусства фортификационных земляных сооружений.

В раннеананьинское время окончательно происходит переход жителей селищ из полуземлянок в наземные дома. Отдается предпочтение вертикальным столбовым креплениям стен, известным здесь еще со времен строительной деятельности срубных племен. И в том и в другом случае жилище ананьинского человека на территории Татарстана в VIII – VII вв. до н.э. представляло наземное бревенчатое сооружение.

В мемориальной архитектуре того времени заслуживает внимания планировка могильников – некрополей, представлявших собой деревянные наземные и подземные сооружения (прообразы мавзолеев), и особенно применение каменных плит и сооружение каменных стел, с которыми связано зарождение монументального искусства.

В комплекс ананьинских могильников входили подземные сооружения (иногда это были длинные, разделенные на несколько отсеков «дома», как, например, в Старшем Ахмыловском могильнике на территории Горномарийского района Марий Эл, где такой дом для мертвых имел 16 метров в длину и малые наземные постройки, которые сжигались согласно обрядам, символизировавшим очищение души. Кладбища, вероятно, имели ограды. Само их расположение вдоль берега было связано с сохранившимися и позднее у некоторых угро-финских народов представлениями о реке смерти, реке переселения душ.

Каменные плиты-стелы ставились ананьинцами как памятники в честь умерших и, несомненно входили в определенную имеющую смысловые обоснования, ритмически организованную архитектурную систему, контуры которой совсем не ясны. Некоторые камни-плиты вероятно находились под землей, другие располагались на поверхности. Возможно, в самом плане их размещения можно было прочитать рисунок, имевший понятное людям той эпохи сакральное значение. А.В.Збруева (одна из первых в археологии исследовавшая эту культуру) сообщает об одном из погребений Ананьинского могильника, что оно располагалось под слоем дерева и под ладьей из больших каменных плит. Целый комплекс последних был выявлен на уровне наземных сооружений при исследовании Тетюшского могильника. Он представлял собой семь плоских плит рыхлого коричневато-серого песчаника до метра высоты со слегка расширяющимся округлым верхом и грубо отесанным, вероятно уходившим в землю основанием.

Чрезвычайный интерес представляют собой обнаруженные в двух местах каменные стелы с изображением воинов и оружия. Первой была открыта в 1868 году большая каменная плита прямоугольной формы с закругленным верхом из Ананьинского могильника. На лицевой заглаженной стороне этого камня вырезано (во весь рост, но в сильно уменьшенном по отношению к натуре масштабе) изображение ананьинского воина. На его голове – остроконечная шапка, на шее пластинчатая гривна, на талии – пояс, на котором висят: справа кинжал, слева - колчан со стрелами. В правой руке воина топор-секира. Своеобразным дополнением к этому уникальному памятнику стала вторая, малая каменная плита из Ананьинского могильника (обе они находятся в Государственном музее в Москве). По утверждению А.В. Збруевой, на ней пропараван контурный рисунок, изображающий фигуру безбородого мужчины монголоидного типа, поскольку у воина отсутствуют усы и борода, всегда фиксируемые в скифских стелах.

При всей очевидной схематичности и примитивности рисунка в нем, несомненно, есть своеобразная выразительность, особенно ощутимая в плавной линии силуэта, в том, как очерчены покатые плечи, мягкий овал лица, тонкий, стянутый поясом стан. Поразительно пристальное внимание художника к деталям воинского костюма и вооружению. Они воспроизведены так точно, что полностью соответствуют ананьинскому оружию и украшениям, известным по археологическим находкам.

В течение почти целого столетия две каменные стелы с изображением воинов из Ананьинского могильника оставались единственным свидетельством развития своеобразного монументального изобразительного искусства древних племен. Новые открытия ананьинских стел – надгробий с изобразительными сюжетами произошли в начале 1960-х годов, когда на острове, у бывшего Ново-Мордово Куйбышевского района, Татарстана был обнаружен комплекс раннеананьинского могильника, включающий одиннадцать каменных плит, семь из которых украшены рельефными изображениями. Все стелы однотипные по форме, слегка расширяющиеся снизу вверх, с закругленным полуотвальным завершением, высотой от 90 до 120 см., изготовлены из местного светло-серого известняка. Задняя сторона довольно грубо обколота. А лицевая тщательно заглажена и оформлена по краю плиты рельефным бордюром. В этом обрамлении предстают изображения, одно из которых носит чисто орнаментальный характер (полоска с зигзагом), а шесть остальных являются поразительными по своей реалистической точности рельефными изображениями оружия. В основном варьируются изображения короткого и удлиненного кинжала и боевого топора – секиры. Предметы выделены крупным планом и свободно сопоставлены друг с другом.

Нельзя не отметить не только реалистичную точность, наблюдательность художника, прекрасно знакомого с формами современного ему оружия, но и то очевидное эстетическое наслаждение, которое получал он, воспроизводя эти формы в камне, выявляя тонкие различия между, казалось бы, однотипными, но всегда индивидуально неповторимыми секирами и кинжалами, совершенство их пропорций, своеобразие декора. На одной из стел запечатлена секира, лезвийная часть которой рисуется как оскаленная пасть хищного зверя. В то время как сами по себе ананьинские бронзовые и железные кинжалы. Мечи, топоры, клавцы становились предметами декоративно-прикладного искусства, виртуозными изделиями металлистов – в мемориальной пластике на каменных стелах они как бы переживали свое второе художественное рождение как объект изображения.

Ф.Шакирова.

Эротический мотив

В культуре ананьинцев