Странное и интересное: ставьте рядом

 

Ставьте необычные и интересные факты рядом.

В идеале изучение литературы помогает нам понять то, что Франк Смит [Frank Smith] назвал «грамматикой рассказов». Это то, что произошло при моей первой встрече с Эммой Бовари, провинциальной французской героиней с трагически-романтическим воображением. Я помню свое изумление при чтении сцены, где автор — Гюстав Флобер — описывает соблазнение скучающей замужней мадам Бовари распутником Родольфом Буланже. Действие происходит на сельскохозяйственной ярмарке. В сцене одновременно и горькой, и забавной, Флобер чередует язык флирта любовника с выкриками фермеров на заднем плане.

Я помню это как чередование туда и обратно между таким языком, как «Раз уж мне сегодня выпало на долю счастье быть с вами…» [43]и криками «Навоз недорого!».

Или «Ах, если б у меня была цель в жизни, если б я полюбил кого-нибудь, кого-нибудь встретил…» и «За породу свиней приз делится поровну между господами…».

Туда и обратно, туда и обратно, противопоставление открывает читателю, но не Эмме, настоящие мотивы Родольфа. «Ироническое противопоставление» — вот название для приема, когда две противоположные вещи ставятся рядом, и, таким образом, одна поясняет другую.

Этот эффект работает в музыке, в визуальном искусстве и в поэзии:

 

Что ж, пошли, вы да я,

В час, когда на небе вечер разлегся,

Как на столе пациент под эфиром[44].

 

Так начинается «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», стихотворении, где Т. С. Элиот противопоставляет романтический образ вечернего неба и болезненную метафору анестезии. Напряженность между образами создает настроение для разворачивающихся событий.

Элиот умер в 1965 году, когда я был в последнем классе средней католической школы. Мы отметили эту дату, назвав наш рок-бэнд в честь поэта. Мы назывались «Т. С. и Элиоты» [T. S. and the Eliots]. Наш девиз был: «Музыка с Душой».

Соединение непохожих элементов — источник юмора, примитивного и тонкого. В «Продюсерах», например, Мел Брукс [Mel Brooks] создает мюзикл «Весна для Гитлера», где выставлен фюрер-хиппи, а танцоры в стиле Джун Тэйлор [June Taylor] изображают свастику.

Перемещаясь от гротескного комизма к предельной серьезности, рассмотрим вступление к статье в газете «The Philadelphia Inquirer's» об аварии на ядерном реакторе на острове Три майлз Айлэнд [Three miles Island]:

 

«4:07 утра. 28 марта 1979 года.

Две помпы вышли из строя. Через девять секунд 69 боровых стержней врываются в сердцевину блока № 2, ядерного реактора на Три Майлз Айлэнд. Стержни работают. Реакция остановлена.

Но уже слишком поздно.

То, что станет ужасной американской ядерной аварией, уже началось».

 

Далее следует описание жуткой правды, которую официальным лицам придется узнать наряду с некоторыми ужасающими подробностями: «Работники реактора играют в летающую тарелку за воротами завода, пока начальство решает вопрос о зарплате. Но их не предупредили, что радиация сочится через заводские стены…»

Напряжение, созданное первыми короткими фразами, достигает апогея, когда высокотехнологичный реактор дал сбой, он испускает радиацию, которая бомбардирует рабочих, играющих в летающую тарелку. Радиация встречается с летающей тарелкой. Ироническое противопоставление.

Драматизм не всегда так монументален. Рассмотрим статью Вильяма Серрина [William Serrin] для «The New York Times» о первой женщине, погибшей от разрыва пехотной мины в США:

 

«Он не сможет забыть, как вышел из больницы, где она лежит, все еще в кофте, в длинном белье и комбинезоне, на каталке скорой помощи. Ничто не предвещало, что она мертва.

Все, что он увидел — немного крови у левого виска.

Ее лицо, как лицо всех шахтеров, черно от угольной пыли. Но руки были в перчатках. И, пока она лежала на каталке, перчатки сняли: руки у нее белые, как снег».

 

Лицо, черное, как сажа; руки, белые, как снег.

В некоторых случаях эффект иронического противопоставления может быть достигнут с помощью нескольких слов, вплетенных в повествование. Рассказчик криминальной драмы «Почтальон всегда звонит дважды» объясняет замысел убить мужа подружки:

 

«Мы сделали все так, как потом рассказывали. Было около десяти часов вечера, мы заперли магазин. Грек был в ванной, принимал свой обычный субботний вечерний душ. Я должен был принести воды к себе наверх, приготовиться побриться, но должен был вспомнить, что не закрыл машину. Я должен был выйти и ждать, если кто-то подойдет, я посигналю один раз. Она должна была дождаться, пока он залезет в ванную, зайти якобы за полотенцем и ударить его дубинкой, которую я смастерил из мешка из-под сахара, наполненного металлическими шариками».

 

Джеймс М. Кейн [James M. Cain] добился удвоенного эффекта в этом абзаце, поставив невинный «мешок из-под сахара» между техническими «металлическими шариками» и криминальной «дубинкой». Мешок сахара перестает быть сладким, когда превращается в орудие убийства.

 

Практикум

1. Именитые фотографы часто видят необычные детали в противопоставлении: бродяга с приколотым букетиком цветов; огромный борец сумо с крохотным ребенком на руках. Будьте наблюдательны, чтобы замечать такие вещи. Как бы Вы передали их на письме?

2. Перечитайте Ваши статьи на предмет скрытых в них иронических противопоставлений. Можно ли переделать статью, чтобы интереснее обыграть противопоставления?

3. Теперь, когда Вы знаете об этом приеме, Вы будете замечать его чаще в литературе, драматургии, кино, музыке и журналистике. Мысленно отмечайте примеры. И замечайте их в жизни, чтобы потом использовать в статьях.

 

Количество элементов

 

Количество примеров, использованных в отдельном предложении или статье, несет определенный смысл. Совестливый автор не имеет другого выхода, кроме как тщательно отбирать количество примеров или элементов в предложении или абзаце. Автор выбирает число, и, если оно больше единицы, то порядок следования частей (Если Вы полагаете, что порядок не так уж важен, попробуйте произнести имена пророков в ином порядке, чем Матфей, Марк, Лука, Иоанн).

 

Один: заявить

 

Давайте проанализируем некоторые тексты с помощью наших «рентгеновских» очков для чтения. Заглянем под поверхность смысла в задействованные механизмы грамматики.

 

Девушка умна.

 

В этом простом предложении автор дает одну характеристику девушки, ее ум. Читатель должен сосредоточиться на этом. Единица дает эффект единения, сосредоточенности, отсутствии альтернативы.

Иисус плакал.

Позвони мне.

Зовите меня Исмаил.

Иди к черту.

А вот и Джонни.

Я делаю.

Бог есть любовь.

Элвис.

Элвис вышел из здания.

В чем дело?

Ну, ты даешь!

Слово.

Правда.

У меня есть мечта.

Голова болит.

Не сейчас.

Читай по губам.

Том Вулф [Tom Wolfe] однажды сказал Вильяму Ф. Бакли Младшему [William F. Buckley Jr.]: если автор хочет заставить читателя поверить в то, что нечто является абсолютной правдой, автор должен передать это максимально короткой фразой. Поверьте мне.

 

Два: сравнить

 

Мы уже знаем, что девушка умна, но что происходит, когда мы узнаем:

 

Эта девушка умна и мила.

 

Автор изменил наш взгляд на мир. Выбор читателя не стоит между «умна» и «мила». Напротив, автор заставляет нас держать в голове обе характеристики одновременно. Мы должны уравновесить их, сравнить друг с другом и противопоставить.

Мама и папа.

Правда или ложь.

Сцилла и Харибда.

Дьявол и глубокое синее море.

Яйца и ветчина.

Абботт и Костелло [Abbott and Costello] [45].

Мужчины — с Марса. Женщины — с Венеры.

Сэм и Дэйв [Sam and Dave] [46].

Дик и Джейн [Dick and Jane] [47].

Рок-н-Ролл.

Чудесный Джонсон и Ларри Берд [Magic Johnson and Larry Bird] [48].

Я и ты.

 

Три: окружить

 

Чудо разделения числа два превращается в то, что один ученый назвал «чудо окружения» числа три.

 

Эта девушка умна, мила и целеустремленна.

 

По мере того, как предложение разрастается, мы вынуждены рассматривать девушку более целостно. Вместо упрощения ее как умной, или разделения на умную и милую, мы, теперь, получаем треугольник ее характеристик. В нашем языке и культуре, тройка дает ощущение законченности:

Начало, середина и конец.

Отец, Сын и Святой Дух.

Небеса, чистилище и ад.

От Тинкерса к Эверсу к Чансу [49].

Созданное народом, из народа и для народа [50].

Священник, министр и раввин.

На старт, внимание, марш.

Микки, Вили и Дюк [Mickey, Willie, Duke] [51].

Исполнительная, законодательная и судебная.

Нина, Пинта и Санта Мария [52].

В конце знаменитого отрывка о природе любви Св. Павел пишет Коринфянам «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» [53]. Мощное движение от тройственности к единению. От чувства целого к пониманию самого главного.