Как получаются мизогины (во многом не согласна)

Как мужчины учатся ненавидеть женщин

 

Я с большим пафосом обличала мизогинов. Я называла его поведение бесчувственным, грубым, неприемлемым, жестоким. Все это верно, но теперь этот портрет нужно дополнить. Как только мы начинаем исследовать силы, которые двигают мизогином, мы обнаруживаем, что большая часть проявляемого им насилия маскирует невероятную тревожность по отношению к женщинам. Мизогин находится в самом центре конфликта между его потребностью в женской любви и глубинным страхом перед ней.

 

Мизогин, как и все мы, нуждается в чувстве, что о нем заботятся, что его любят, в ощущении безопасности. Будучи взрослыми людьми, мы реализуем эти стремления посредством физической близости, общих эмоций, родительства. Однако мизогин панически боится этих стремлений. Его нормальная потребность в близости с женщиной смешана со страхом, что она эмоционально опустошит его. Он таит в себе скрытое убеждение, что если он полюбит женщину, она получит власть причинять ему боль, лишать его всего, он в ней увязнет, а она потом его покинет. Как только мизогин приписывает женщине всю эту огромную мифическую силу, она начинает наводить на него страх.

В попытках утишить эти страхи мизогин задается целью, обычно бессознательно, отобрать у женщины, вошедшей в его жизнь, как можно больше сил. Он исходит из тайного убеждения, что если он лишит женщину уверенности в себе, она станет зависеть от него точно так же, как он от нее. Стараясь сделать ее как можно слабее, чтобы она не смогла уйти, он успокаивает один из своих собственных страхов - страх быть покинутым.

Все эти интенсивные, конфликтующие эмоции делают партнершу мизогина не только объектом любви и страсти, но и фокусом его ярости, паники, страха и, неизбежно, ненависти.

Я понимаю, что использование слова «ненависть» в контексте интимных отношений как взрывоопасно, так и противоречиво. Большинство людей не любят пользоваться этим словом. Однако только оно одно единственное исчерпывающе описывает эту комбинацию враждебности, агрессии, презрения и жестокости, проявляемых мизогином по отношению к партнерше.

Если исследовать детский опыт, способствовавший возникновению у мизогина его глубинных страхов, мы начнем понимать, почему он так себя ведет. То, как его родители относились друг к другу и к нему самому, дают нам важные ключи к пониманию процесса становления женоненавистника.

 

Важность равновесия сил отца и матери

В то время как оба родителя совместно трудятся над выращиванием сына, обязанности у них разные. Мать - кормилица и первичный источник комфорта ребенка, в то время как отец помогает ему оторваться от матери, чтобы сын не стал слишком зависимым от нее. Однако в семьях будущих мизогинов все происходит с точностью наоборот. Отцы там либо слишком пугающие, либо слишком пассивные,чтобы оторвать сына от матери, так что у него нет другого выхода, кроме как сделать ее центром своей вселенной.

Эту ситуацию формируют оба родителя. Мать, вместо того, чтобы удовлетворять потребности сына в тепле и заботе, пытается заставить его удовлетворять ЕЕ потребности. Женщины в проблемных браках часто пытаются разрешить свои проблемы через детей. Это может выражаться в предельно завышенных требованиях, жестоком отчуждении или удушающем контроле, но результат будет один и тот же: ребенок вырастет слишком зависимым от нее.

Неосознанно, став взрослым, он переносит эту зависимость и сопряженные с ней конфликты и страхи на женщину своей жизни. Мизогин видит свою мать обладающей властью обижать его, отбирать у него любовь, удушать его, заставлять чувствовать свою слабость или неспособность удовлетворить материны бездонные требования. Те же самые силы он приписывает своей партнерше.

Отец, который не дает никакой альтернативы материнскому влиянию на сына, оставляет своего ребенка наедине со страхами и паническим чувством ранимости и обездоленности.

 

Когда отец мизогин

Ники пришла на консультацию, чтобы спасти свой брак с Эдом. Я сказала ей, что мы будем продвигаться быстрее и эффективнее, если в терапии будет участвовать Эд. Эд очень сопротивлялся, он видел в терапии признак слабости. Однако страх потерять Ники пересилил. В результате оказалось, что в отношениях с Ники Эд воспроизводил отношения, которые были у его отца-военного с матерью.

Мать Эда была робкой южанкой из рабочей семьи. Она встретила отца Эда, когда тот служил на армейской базе возле ее дома. После коротких ухаживаний они поженились. С самого начала отец Эда проявлял по отношению к матери предельное собственничество и надменность. У него были очень четкие представления о ролях мужчины и женщины. Как вспоминал Эд, любимой присказкой его отца было: «Кто-то должен быть у руля, и этот кто-то - Я».

 

Чтобы быть в безопасности, будь как отец

Эд, старший из двух братьев, рос с искренним убеждением, что его отец - неоспоримый авторитет в доме. Его отец применял физическое насилие как к детям, так и к жене. Он был помешан на чистоте и проводил инспекцию в белых перчатках каждый раз, когда вечером возвращался домой.

Эд вспоминал:

«Господи, как же он был суров. Он входил в дом, и если где-нибудь была пыль, грязная посуда, тебе сильно достанется за это. Никто не мог избежать наказания. даже мама. Если она делала что-то не то, то получала пощечину. Никто не мог ему ответить и оспорить власть отца. Вы поступали так, как вам было сказано. Он был настоящим подонком, но в доме все делалось так, как он хотел. Был только один способ - ЕГО способ. И никаких дискуссий ни по какому поводу, потому что, казалось, что он все знает, даже школьную программу. Если бы я пришел домой с какой-нибудь новенькой идеей по поводу политики, он бы просто застрелил меня».

Единственным безопасным прибежищем для Эда в детстве было абсолютное подражание своему страшному отцу. Он обещал себе: «Когда я вырасту, я тоже буду кричать и ругаться на всех и обращаться с людьми, как мне вздумается, потому что так поступают настоящие мужчины».

Как и многие дети из семей, где отец - тиран, Эд видел только две возможности: он может быть похожим на маму, а это значит быть слабым, беззащитным, жертвой (именно это выбрал младший брат Эда, он рос невероятно робким и болезненным ребенком, не мог удержаться ни на одной работе и в свои тридцать лет продолжал жить с матерью), или стать, как отец, и обладать некоторой властью и контролем. Эд выбрал последний вариант. Идентифицируя себя с отцом, он научился тиранить людей и проявлять по отношению к ним насилие.

Как получаются мизогины-2

Папа всегда прав

Мальчик, которого растили в таком семейном укладе, постигает мир через узкий и жесткий отцовский взгляд на вещи. Ребенка не учат исследовать новые идеи или формировать свое мнение и отношение к жизни, ему не разрешают даже мельчайших ошибок. Когда Эд попытался развить о себе представление, которое отличалось от предписанного отцом, то был жестоко наказан. Если Эд отличался от отца, это значило, что он ПЛОХОЙ. Его отец видел в каждом малейшем отклонении шаг к сыновнему предательству. «Ты у меня узнаешь», - говаривал отец. - «Я всегда побеждаю. И генерал из меня лучше, и воюю я злее, и стратегий у меня больше».

Отец-тиран формирует диктатуру, где только ЕМУ разрешается самовыражаться. Большая часть этого самовыражения состоит в вспышках гнева и наказаниях домашних, осмелившихся не согласиться с отцом. У ребенка нет шансов выражать свои мысли или чувства, если они отличаются от отцовских. Эта система подавления неизбежно способствует накоплению у ребенка скрытого гнева, который ни в коем случае нельзя показать. Он весь остается внутри.

 

«Единственный способ контролировать женщин - насилие»

На отца категорически нельзя сердиться, от отца нельзя отличаться. В дополнение к этому отец-тиран становится ролевой моделью того, как мужчины должны обращаться с женщинами. Вот что рассказал мне Эд:

«Бедная мама не могла противостоять ему. Его желание было законом. А если она не соответствовала ему, отец ее бил. Как-то он вышвырнул ее на улицу. Мне всегда было ее жалко, она была ему не пара».

Ребенком Эд получил от отца следующие установки: С ЖЕНЩИНАМИ МОЖНО ОБРАЩАТЬСЯ ПЛОХО; МУЖЧИНЫ СИЛЬНЫ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ЖЕНЩИНЫ БЕСПОМОЩНЫ.

Как бы ни было больно Эду видеть, как отец грубо обращается с матерью, он стал ее втайне презирать, потому что она не могла защитить себя и позаботиться о себе.

Мужчины, воспитанные отцом-мизогином, могут впитать отцовское презрение к женщинам еще в раннем детстве. Мальчик усваивает, что мужчины всегда должны контролировать женщин, а чтобы добиться этого контроля, мужчины должны женщин запугивать, делать им больно, унижать их. Одновременно он научается, что есть только один способ завоевать одобрение отца - вести себя так, как этого хочет он.

 

Когда мать - жертва

 

Женщина, которая уступает насилию со стороны мужа, оказывается в роли жертвы и ведет себя скорее, как беспомощное дитя, чем взрослый человек. Она отказывается от сферы взрослости, передавая ее полностью мужу. Таким образом, рядом с детьми оказывается только один взрослый - их отец. Как мы уже поняли, отец может вызывать сильный страх. Когда мать отказывается от роли взрослого, она лишает детей не только сильной фигуры матери, но и защиты от отца.

 

«Женщины просто ненасытны»

 

«Помню, как она сидела рядом со мной на коленях и рыдала у меня на груди. Мне было лет шесть или семь, не более. Она плакала и говорила, как груб с ней отец, как она несчастлива. Мое сердце разрывалось. Она сказала мне, что вся ее жизнь во мне, и что никто, кроме меня, ее не любит. Я поклялся, что пойду на все, только бы сделать ее счастливой».

Заявление Эда показывает, как мать ПОМЕНЯЛАСЬ С НИМ РОЛЯМИ. ОНА превратилась в беспомощного испуганного ребенка, а Эд должен был стать родителем-кормильцем.

Но как мог этот мальчик справиться со взрослыми проблемами, которые возложила на его плечи мать? Он попытался, как это сделал бы любой ребенок, стать таким, каким хотела видеть его мать. Он напридумывал всякие невероятные способы спасти ее от этой ужасной жизни. Но когда ему не удавалось облегчить ее страдания, у него оставалось громадное чувство вины и неудачи. Перед лицом огромной потребности матери в эмоциональной поддержке, Эд не мог ощущать ничего, кроме своей несостоятельности.

Меняясь ролями с сыном, мать сообщает ему, что ждет от него, чтобы он дал ей утешение, защиту, заботу. Она может выразить это сыну разными способами: страдать в мученическом молчании, давая ребенку четко понять, что она ощущает себя ущемленной и несчастной. Она может сказать сыну, что не может позаботиться о себе и что без его любви ей незачем жить. Она может часто болеть или быть постоянно в депрессии, скатиться в алкоголизм или любой другой вид саморазрушительного поведения. Неважно, как она демонстрирует свои страдания, результат тот же самый: ребенок чувствует, что обязан сделать маму счастливой. Она верит, что от него ждут, что он ее спасет. Навязывая сыну роль, с которой у него нет возможности справиться, мать помогает сформировать в нем глубокую ненависть, которая позже яростно обрушится на женщин.

 

«Без меня мама не выживет»

 

Эд все еще заботится о своей зависимой беспомощной матери. Отец ушел от нее к другой женщине, когда Эду было 12 лет. Это создало огромные эмоциональные и финансовые проблемы в семье, что заставило Эда занять место покинувшего их отца. До сих пор она зависит от Эда, которые поддерживает и ее, и ее младшего сына. Сам того не понимая, Эд показал мне, насколько он рассержен на нее:

«Кто-то должен был позаботиться о них. Если бы отец не ушел, все было бы иначе, она так и не справилась с этим, поэтому мне нужно было помогать. Меня злит то, что она не научилась простейшим вещам, например, контролировать свои расходы. Мне постоянно нужно следить, чтобы им не отключили электричество, меня могут вызвать в банк, потому что ее чек вернулся, и мне приходится идти туда и со всем этим разбираться».

Значительную часть своего гнева на мать Эд перенес на Ники, он начал обороняться, когда я предположила, что истинным источником его ярости была мать. Признание этого заставило бы его почувствовать себя очень виноватым, поэтому проще было злиться на Ники. Ники это подтвердила:

«Я в ужасе, когда он идет туда встречаться с ней, потому что в течение часа после возвращения оттуда он обязательно взорвется по какому-нибудь поводу. Понятно, что я не могу ему сказать, что, возможно, он сердится на самом деле на мать, а не на меня, или что он должен позволить ей начать решать свои проблемы самостоятельно, потому что так он еще больше разъярится».

 

Ощущая себя маминым спасителем, Эд чувствовал себя сильнее и значительнее как в детстве, так и будучи взрослым. Контроль над всеми, включая жену, превратился в его способ попытаться компенсировать себя за глубинное ощущение несостоятельности и беспомощности.

Когда мать полагается так на сына, она формирует в нем установку, в результате которой женские нужды будут вызывать у него страх и шок. Если женщина выразит боль или потребность в нем, он скорее всего отреагирует отвращением, яростью, презрением, поскольку она напоминает ему об материнской огромной потребности в эмоциональной поддержке, из-за которой он чувствовал себя несостоятельным.

 

«Никто не будет любить меня, как она»

Поскольку большая часть энергии эмоционально зависимой матери уходит на ее собственные страдания, у нее почти не остается сил на ребенка. Ее сын не получает постоянной материнской поддержки, заботы, защиты, руководства и одобрения, в которых он нуждается.

Все дети хотят чувствовать, что родители их защищают, дают им безопасность и любовь. А еще им нужно разрешение на то, чтобы вырасти и стать самостоятельными людьми. Парадоксальным образом ЛЮДИ МОГУТ СТАТЬ НЕЗАВИСИМЫМИ ВЗРОСЛЫМИ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ИХ ДЕТСКИЕ ПОТРЕБНОСТИ НОРМАЛЬНО УДОВЛЕТВОРЯЛИСЬ. Если же их детские потребности оставались неудовлетворенными, у детей в душе формировалась болезненная пустота, и это чувство они переносили в свою взрослую жизнь.

Сначала Эд видел в своей матери единственный возможный источник заботы, как и любой другой ребенок. Он ожидал, что она удовлетворит все его потребности. Он не мог пойти с ними к отцу, потому что отец был слишком пугающим. Поскольку Эд не смог получить то, что ему было нужно, ни от одного из родителей, он не забыл об этих потребностях, он перенес их во взрослую жизнь и, в частности, в свои отношения с женщинами. Как взрослый, он ожидал от женщин, что они удовлетворят его отчаянную потребность в материнском тепле, которой он был лишен в детстве. Однако ни Ники, ни любая другая женщина не могла дать Эду достаточно, чтобы удовлетворить эти старые потребности. Однако, поскольку его эмоциональное развитие было прервано, он не смог этого понять и стал испытывать по отношению к Ники гнев, фрустрацию, разочарование. С его точки зрения эти чувства оправдывали по большей части его грубое обращение с женой.

Еще более мрачная грань поведения эмоционально зависимой матери-жертвы состоит в том, что она может использовать своего сына, как жертвенного агнца. Она не только не защищает его от отца-обидчика, но и превращает его в буфер между собой и мужем, чтобы отвести от себя часть его гнева.

 

Становление мизогина

 

Чарли пришел на терапию после того, как развалился его третий брак. Он и его трое братьев и сестер выросли в восточном Теннесси. Отец был активным, амбициозным человеком, который из плотника превратился в одного из владельцев успешной подрядческой компании. Мать Чарли выросла в сельской местности в очень бедной семье и умудрилась как-то два года отучиться в колледже. Она стала бухгалтером, потом вышла замуж и превратилась в домохозяйку. Муж терроризировал ее и обращался с ней, как с ребенком. С годами ее психика все больше расшатывалась, она начала использовать детей, как щит от нападок мужа.

 

«Женщинам нельзя доверять»

 

«Отец был очень грубым человеком. Он мог сидеть за обеденным столом с метлой, и если ты не сделал того, что от тебя требовалось в этот день, то ты получал палкой по лицу. Дальше - хуже. Он говорил матери, чтобы она проследила, чтобы мы выполнили разные поручения, но она о них могла забыть. Отец приходил домой и начинал выяснять, почему они не выполнены. Мы говорили, что не знали, тогда он оборачивался к матери и спрашивал: «Ты им говорила?». И она отвечала: «Конечно, я им говорила». Тогда он бил нас за то, что мы не выполнили его поручений и за то, что назвали маму вруньей. Она просто предала меня. Она меня отдала на расправу отцу и не защитила меня. Потом, когда я начал работать, она крала у меня деньги, потому что боялась, что отец рассердится на нее за перерасход семейного бюджета. Она была как беспомощный ребенок. Не она была моей родительницей, а я был ее родителем».

 

Мало того, что Чарли пришлось заботиться о своей инфантильной и психически нестабильной матери, она его предавала. Когда она лгала, чтобы защитить себя, то обрушивала на Чарли всю меру физического насилия со стороны отца. Из этого Чарли получил установку, что ВСЕ ЖЕНЩИНЫ ОБМАНЩИЦЫ, БЕСПОМОЩНЫЕ, ИМ НЕЛЬЗЯ ДОВЕРЯТЬ. К матери он испытывал только глубокое отвращение и бесконечную подавляемую ярость.

От каждого из родителей ребенку нужно что-то свое. Обычно предполагается, что мать будет защищать и отстаивать ребенка, в то время как отец должен быть главой дома, главным кормильцем, домашним арбитром и дисциплинарным судьей, что придает ему уважение и признательность, как бы отец себя ни вел. Многие дети, пережившие насилие, обвиняют своих матерей точно так же, а иногда даже и больше, чем отцов, за пережитое насилие. Дополнительная потребность мальчика в идентификации с отцом затрудняет признание изъянов у отца, даже если он груб и жесток. Зато мальчик может свободно злиться на мать, потому что она не защитила его от насилия, поскольку от нее ожидается, что она должна попросту быть фонтаном любви и утешения.

Когда Чарли вырос, оказалось, что его тянет к беспомощным, неустроенным женщинам, очень похожим на его мать. Не осознавая этого, он попытался в качестве взрослого закончить то, что он не смог сделать в детстве: спасти свою неадекватную, ненормальную маму. Однако эта потребность в спасении сопровождалась не менее сильным желанием мести за весь тот ущерб, который был причинен ему, когда Чарли был маленьким. Теперь, будучи взрослым, он мог попробовать реализовать свою скрытую потребность добиться лучшего результата, потому что теперь Чарли не только спасает женщину, но и может ее контролировать:

«Когда я впервые встретил мою третью жену, она была ростом около метра шестидесяти, а весила килограмм пятьдесят. Она была нервная, напуганная, дрожала, как осиновый лист. Я решил, что ей нужно всего лишь немного уверенности в себе, и все будет замечательно. Я собирался дать ей эту уверенность. Я хотел спасти ее, а потом она будет мне благодарна, будет вечно любить меня, и жизнь станет прекрасной».

 

Чарли перенес свою глубинную ярость и ненависть по отношению к матери в сочетании с эмоциональной зависимостью на женщин, в которых он влюблялся. Эти сложные чувства разгорались, когда женщина не слушалась Чарли:

«Когда она не делала того, что я от нее ожидал, или когда пыталась не слушаться меня, я заставлял ее чувствовать себя виноватой, говоря: «Все, что только можно, я вложил в тебя, в помощь тебе. Как ты могла отвернуться от меня, глупая дура?!». Я действительно начинал ненавидеть ее. Я говорил: «Вот сколько всего я для тебя сделал, а ты - неблагодарная свинья. Ты просто полное дерьмо!». Я не бил ее, но я знал как залезть ей в душу и нанести удар по слабостям. Я знал все ее уязвимые места, по которым можно было ударить, чтобы сломать ее. Я знал, как заставить женщину почувствовать себя ничтожной и беспомощной, чтобы она никогда никуда от меня не ушла».

 

Чарли был убежден, что любая любимая им женщина такая же, как его мама, она может только ранить, предавать, лишать, и поэтому был готов пойти на все, что угодно, только бы вернуть женщину и укрепить свою власть над ней. Отцовские отклонения от нормального мужского положения стали для Чарли примером. И вот что вышло у него в результате:

«К восемнадцати годам, когда я впервые женился, мое представление о браке состояло в том, что мужчины - властные и грубые, в то время как женщины - плаксы, они только плачут, дают обещания и выставляют требования».

17-Как получаются мизогины-3 (Старая "добрая" теория комплиментарности. Совершенно не согласна с фрейдовской семейной моделью)

Удушающая мать

Нетрудно понять, каким образом мальчик превращается в мизогина, когда у него такой же отец. Однако интересно, что в семьях, где отец пассивен, а доминирование и контроль в руках матери, у мальчиков также есть шанс стать мизогинами. Отцовский пример - не единственный триггер формирования презрительного отношения к женщинам. Можно стать мизогином, если мать душит гипертрофированными контролем и заботой.

В то время как мать-жертва не дает достаточной защищенности, удушающая мать пережимает с этим. Этот тип женщин должен контролировать всех и вся в семье. Она достигает этого тем, что влезает в дела чужих людей и убеждает их, что только она знает, как справляться с проблемами или подходить к ним. Она не отпускает своих детей, даже когда они вырастают. Она будет продолжать присутствовать и принимать деятельное участие в их взрослой жизни, как, например, в случае с матерью Бена. Бен, муж Кэрол, - успешный бухгалтер, чуть старше пятидесяти лет. Его отец, резчик шаблонов в текстильной промышленности, был тихим и задавленным человеком. Самой могущественной фигурой в детстве Бена была его мать. Разочарованная и обозленная неудачным браком, она полностью переключилась на жизнь своего сына. Чтобы он ни в коем случае не отдалился от нее, она пытается его контролировать даже, когда он уже разменял шестой десяток.

Вот что рассказала Кэрол:

«Она звонит нам не менее одного раза в день. Иногда три-четыре раза. Она ждет нас у себя каждое воскресенье и каким-то образом умудряется знать обо всем, что происходит в нашей жизни. Бен никогда ей не скажет, чтобы она не совала нос в наши дела».

В отличие от девочек, которые могут оставаться близкими с матерью и после того, как обретут свою индивидуальность, мальчикам необходимо оторваться от матери, чтобы вырасти в нормальных взрослых мужчин. Родительская любовь, собственно, СОСТОИТ В ТОМ, чтобы в конце концов дети стали самостоятельными. Мать, которая одобряет стремление сына к самостоятельности и поощряет отделиться от нее, когда у него возникает в этом потребность, тем самым дает ему несколько очень важных инструментов, чтобы жить дальше. Если мать хочет, чтобы сын обрел свою индивидуальность, она позволяет ему идти на риск и совершать ошибки, однако находится рядом, если она ему нужна, и, соответственно, помогает воспитать мужчину, уверенного в себе и своих возможностях.

Удушающая мать, напротив, ограничивает и сдерживает развитие сына гиперконтролем, заставляя его ощущать себя беспомощным и никчемным.

 

«Женский контроль дает мне ощущение никчемности»

Когда я занималась терапией с Джеки, я попросила, чтобы ко мне пришел ее муж Марк. Он рассказал, что суть его отношений с матерью с самого начала состояла в борьбе за свободу и независимость. Отец Марка, инженер, часто уезжал в командировки, поэтому мать с сына пылинки сдувала:

«В детстве я не мог вздохнуть без того,чтобы она мне не сказала, что сделай я так, как советует она, у меня вышло бы лучше. Как только я возвращался из школы, я должен был браться за скрипку. Если я хотел пойти погулять или поиграть на улицу, там всегда было либо слишком холодно, либо слишком жарко. Когда я все-таки шел гулять, она бежала за мной по улице со свитером или варежками. Она заставляла меня стесняться. У меня до сих пор в ушах стоит ее голос: «Марочка, ты забыл свитерок! Маркуша, ты еще не поиграл на скрипочке!» Куда бы я ни шел, я слышал это бесконечное «Маркуша».

После нескольких встреч с Марком мне стало ясно, что его мать была не заботливой хлопотуньей и не безвредной занудой. Она влезла сыну во все печенки, пытаясь жить его жизнью вместо него.

Когда к Марку приходили ребята, мать всегда была рядом и пыталась организовывать все их игры. Она стояла у них над душой и руководила каждым шагом. Именно она решала, что Марку носить, что ему есть, с кем дружить и какие книжки читать. Она продолжала так принимать за него все жизненно важные решения, пока он не уехал из дому в колледж. Когда же Марк пытался сделать хоть что-нибудь, что противоречило маминым желаниям, на него обрушивались длинные нотации и смертельное неодобрение:

«Она говорила: «Ты неблагодарный мальчишка. После всего, что я для тебя сделала». Речь не шла о том, что «мама лучше знает», а скорее, что «мама знает ВСЁ»!»

Поставив жизнь Марка под своей контроль мать помешала ему развить ощущение, что он - хозяин своей жизни. У него не было шанса сформировать о себе представление, что он что-то может и умеет, поскольку его мама, которая все спешила взять в свои руки, лишила его этого шанса.

Даже совсем маленьким детям необходимо оставить место для ошибок, новых переживаний, позволить им в своем темпе изучать окружающий мир. У Марка вера в себя постепенно расшатывалась по причине материнского контроля над ним. Во взрослой жизни он начал видеть в женщинах пугающих и злонамеренных созданий, которым лишь бы властвовать над ним, разрушая в нем мужское начало. Вследствие этого его отношения с женщинами всегда были построены на столкновении сил.

 

«Имею право, чтобы все было так, как я хочу»

Фрустрации - неизбежная часть жизни. Когда мы постепенно, разумными порциями, учимся справляться с ними, это помогает нам развить устойчивое представление о себе и о действительности. Наши родители учат нас справляться с фрустрациями, когда устанавливают для нас разумные границы. Это помогает нам утишить чарующее ожидание того, что наша любая потребность или желание всегда будут удовлетворяться. Когда ребенок сталкивается с разочарованием, и его родители говорят ему, что «жизнь полна разочарований, но все мы должны научиться с ними справляться», родители помогают ребенку научиться справляться с действительностью.

Удушающая мать, которая на всех парах летит усовершенствовать сыновнюю жизнь, торпедирует этот воспитательный процесс. Мальчик не получает нужной доли фрустрации, которые помогут ему потом справляться с намного более крупными жизненными разочарованиями. На одной из встреч Марк рассказал мне следующее:

«Мама часто говорила: «Ты не виноват, ты ничего плохого не сделал», еще до того, как она выслушивала весь рассказ. Она тут же вскакивала и спрашивала: «А что они сделали? Это ведь они начали, верно?». Я думаю, если бы я кого-нибудь застрелил, она бы сказала, что они сами виноваты в том, что оказались у пули на пути».

 

Когда ребенку не дают самостоятельно справляться с фрустрациями: выплакаться, потом попытаться все исправить, и затем продолжить играть - потому что мать все время вмешивается и спасает его от любого дискомфорта, во взрослом возрасте, он не сможет справиться даже с минимальными огорчениями.

Мать, которая постоянно спасает сына из всяких жизненных неприятностей, дает ему следующие установки:

-Ты не должен переносить разочарования.

-Что бы ни случилось, всегда найдется кто-нибудь, который все исправит вместо тебя.

-Ты имеешь право на безоблачную жизнь.

Нездоровые, эгоцентричные установки формируют у мальчика ощущение безграничной вседозволенности: он постепенно привыкает к мысли, что он всегда может получить то, что хочет, и когда он хочет.

Этот вид материнского отношения может представляться удобным для ребенка, но на самом деле оно вызывает страх. Когда мать привязывает к себе сына чрезмерным контролем и постоянно спасает его, она формирует у него ощущение, что без женщины он не выживет. Это создает у мальчика невероятное чувство зависимости. Позже он будет видеть в своей партнерше все ту же способность обижать его, сдерживать любовь к нему, душить заботой и, что самое важное, вызывать у него ощущение слабости, беспомощности, зависимости.

Если у мальчика рядом сильный и умелый отец, который может служить ролевым примером, не исключено, что ребенок разовьет уверенность в себе, которой окажется достаточно, чтобы оторваться даже от самой властной матери. Однако, как мы знаем, властные женщины имеют свойство вступать в брак с пассивными, слабыми мужчинами, которые вряд ли могут предложить своим сыновьям хоть какую-то альтернативу материнскому диктату.