I. Основные линии развития в подростковом возрасте

 

ми, что служит причиной многочисленных конфликтов. Но возможен и полностью противоположный вариант, когда 6а бушка и дедушка (или один из них) компенсируют трудности в общении с матерью и отцом. И тогда взаимодействие с ними будет эмоционально позитивным, более теплым, чем с родителями.

«Начинается обычно так. Я что-нибудь делаю. Ну, подкрашиваюсь, например. А она: "Вот, как проститут­ка..." Я терплю, сколько могу, а потом что-нибудь рявкаю. И пошло... Вечно она лезет ко мне со своими старыми поня­тиями. Мечтаю, чтобы она оставила меня в покое. Я ведь, и так знаю каждое ее слово. Она и себя так этим изводит, что было бы лучше, если бы мы обе помалкивали. Я пони­маю, что тоже не права. Даю себе слово больше не обра­щать на нее внимания, но все равно срываюсь» (Яна, 15 лет).

«Меня только бабушка и понимает. Всегда выслушает и пожалеет. Она понимает, как много трудностей в моем возрасте. А родители ведут себя так, как будто родились взрослыми. Делают большие глаза и учат, учат день и ночь» (Алина, 14 лет).

Третья стадия — эмоциональные реакции на отделение. Здесь могут возникать чувство вины, гнев, депрессивные ре­акции, взаимный страх потери любви. И необходимо помочь родителям взращивать в себе чувство гордости и радости от достижений взрослеющего ребенка.

«Мать смирилась с тем, что я сам принимаю решения, но теперь мне ее стало даже жалко. Она работает в двух местах. Устает. А я сам по себе. Но я уже не могу иначе» (Вадим, 15).

«Я очень люблю свою дочь и горжусь ею, о чем не устаю никогда ей повторять» (Светлана Сергеевна, мама пят­надцатилетней Ани).

Четвертая стадия — поиск образцов идентификации. Име­ется в виду, что, пребывая в новом для него поле взрослой

жизни, подросток ищет людей, которые могли бы выступить для него в качестве образцов для подражания, своеобразных ориентиров для построения собственной идентичности. Эта стадия может недооцениваться взрослыми, поскольку протека­ет внешне не слишком выражение — исчезает внешнее буй­ство и ранимость подростка. Может казаться, что он уже по­взрослел и не требует поддержки. Однако она необходима, только в другой форме. Для успешного приобретения подрост­ком эго-идентичности очень важно, чтобы он имел образцы положительной интеграции среди значимых взрослых. Это значит, что для поддержки подростков родителям самим нуж­но пребывать в интегрированном состоянии. Если же таких образцов не будет, подросток, вероятнее всего, самостоятель­но не достигнет интегрированного состояния, может испыты­вать неуверенность в своих силах и возможностях, страх пе­ред будущим.

«Конечно, я хочу поступить в институт. Но вряд ли я поступлю туда. Кто угодно, но не я. Я хочу учиться. Но не могу, меня даже тошнить начинает, когда я сажусь де­лать уроки. И в классе не могу слушать учителя. Сижу на уроке, а мысли в небесах летают. Все думаю о маме. Сей­час еще ничего. А раньше, когда она уходила в запой, шля­лась со своими дружками непонятно где и возвращалась до­мой пьяная, падала около двери, тогда я плакала, закрыва-■■_:\ ясь в комнате. Понимала, что ничего не могу с этим,_у, сделать. Да, с мамой у меня не получилось ничего. И в жиз-: ни поэтому из меня ничего не получится» (Ира, 15 лет).

Многие подростки прекрасно понимают, что родителям нужно обратить внимание прежде всего на разрешение соб­ственных жизненных трудностей, а не на контроль действий своих детей.

«Я не хочу уподобляться своим родителям. Они всегда '■'• • учат меня жить, а сами бегут от своих проблем, как кры­сы с тонущего корабля. Смотреть на них противно. Пусть сначала в себе разберутся, а потом в душу лезут» (Даня, 15 лет).

Чисть I. Теоретически основы псикологичЕскоп работы с детьми

Главе I. Основные линии развития в пооростковом возрасте

 

«С родителями у меня все хорошо. Они пытаются по­нять меня. Я пытаюсь понять их. Если возникает какая-то проблема, устраиваем "стол переговоров"» (Илья, 15 лет).

Наиболее сложны ситуации, в которых подросток полнос­тью отторгает родителя своего пола как образец идентифика­ции, старается демонстрировать только противоположные, полярные формы поведения. Однако при внешнем поведенчес­ком отличии он на самом деле имеет внутренние психологи­ческие характеристики отвергаемого родителя. К примеру, де­вочка, которая всячески стремится не быть похожей на эмоци­онально холодную, маскулинную мать, в своем общении со сверстниками противоположного пола не самом деле повторя­ет ее мужское поведение. Интересно, что похожесть, хорошо заметная практически любому внешнему наблюдателю, чаще всего не видна членам семьи. Понятно, что при подобных от­ношениях велик риск переноса такого поведения на последу­ющие поколения. Иногда это явление называют «трансляция семейного сценария».

«Я вообще думаю, что ей на меня наплевать, на все мои проблемы. Меня бабушка и то больше любит, и дедушка. Беспокоятся, покупают мне что-нибудь вкусненькое. Она, когда я маленькая была, уроки со мной делала. А мама только результат и оценки проверяет. Какие у них между собой отношения? Как у мамы с дочкой — прохладные. В общем, не теплые отношения. Праздники все вместе справ­ляем. А так каждый живет своей жизнью» (Алиса, 15 лет).

«Самое страшное, что мне, как и бабушке, которая меня воспитала, нельзя иметь семью. В нашей семье доче­ри все ненавидят свою мать, то есть моя тетка и мать ненавидят бабку. А я очень похожа на бабугику по харак­теру, по приоритетам. Даже внешне. Она ведь меня воспи­тала. И я ее очень люблю. А моя мать ненавидит свою мать, кажется, из-за какого-то конфликта либо потому, что моя мать — точная копия своей матери.

Каковы отношения у меня с ней? Я уже выработала концепцию поведения: пофигизм, затаивание в засаде, пока можно будет послать ее. Она как командир военной части. Командир в юбке. А мы все должны ее слушать. Всех выс­троила. Сначала брат, потом отец, потом работа, потом я. Я не хочу быть как мать. Я вижу — это так неудобно. Хочу, чтобы меня признали женщиной.

Может быть, поэтому мне трудно с парнями. Парни меня боятся. У меня агрессивное поведение, мужской тип. Это с самого детства, и я хочу изменить его. Иногда хожу по квартире в туфлях и длиннющей юбке, но мало помога­ет» (Инга, 16 лет).

Важно отметить, что для подростка значимым в качестве образца идентификации является родитель не только своего пола, но и противоположного. Он во многом определяет то, как подросток будет реализовать себя в отношениях с партне­ром противоположного пола.

«Мой муж не так давно вернулся из тюрьмы. Понятно, что после пережитого он стал жестче, агрессивнее. Но дело не в этом. С его приходом сильно изменилась дочка. Она стала к людям по-другому относиться, с Лешей (это ее друг) стала жестоко себя вести. Странно, но муж стал для нее каким-то эталоном, мужским идеалом. Ей стало нравиться, что мужчина умеет поставить всех на место. Из-за этого ее отношения с Лешей поменялись. Ведь он со­всем не такой, он очень добрый юноша» (Ирина Георгиев­на, мама пятнадцатилетней Нины).

«Да, я часто бываю грубой. Но я всегда пытаюсь сдер­жаться, просто не всегда получается. Мне очень жалко мать, и я не хочу причинять ей неприятностей. Но мне кажется, когда я начинаю орать, то становлюсь вылитый Столяров — мой отец. Я его ненавижу. Не хочу быть на него похожей. Меня просто бесит, что я его дочь в полном смысле этого слова, то есть даже веду себя, как он. Когда я осознаю это, то сразу затыкаюсь»- (Нина, 15 лет).