О том как Зигфрид впервые увидел Кримхильду

 

Всё больше в Вормс на Рейне съезжалось с каждым днём

Бойцов, на праздник званных бургундским королём,

И всех гостей хозяин радушно привечал:

Любой в подарок скакуна и платье получал.

 

Всем приглашённым Гунтер, готовясь к торжеству,

Отвёл места по сану, рожденью, старшинству,

Хоть только государей сошлось за тридцать там.

Соперничали в пышности наряды знатных дам.

 

Млад Гизельхер и Гернот со свитою своей

Достойно принимали пришельцев и друзей.

Приветливое слово для всех у них нашлось.

С почётом и учтивостью был встречен каждый гость.

 

Повсюду так сверкали и восхищали взгляд

То щит с отделкой пышной, то дорогой наряд,

То золотою нитью расшитое седло,

Что и у тяжко раненных уныние прошло.

 

Те, кто из-за увечий с постели встать не мог,

Забыли, что осталось им жить короткий срок.

Никто не думал больше о хворых и недужных:

Одно лишь было на уме у горожан досужных —

 

Удастся ль этот праздник и что он им несёт.

На пире королевском надеялся народ

Повеселиться вволю и всласть попить вина.

У всех бургундов радостью душа была полна.

 

В день троицын, с зарёю, сошлись со всех концов

На берег Рейна толпы приезжих удальцов.

Собралось их пять тысяч иль более того

На шумное, нарядное, честное торжество.

 

Разумен был хозяин: давно заметил он,

Что нидерландский витязь в его сестру влюблён,

Хотя ещё ни разу не видел Зигфрид той,

Что затмевала всех девиц своею красотой.

 

Неустрашимый Ортвин дал королю совет:

«Чтоб удался ваш праздник и было всё как след,

Велите, пусть немедля пожалуют сюда

Красавицы,[56]чьей прелестью Бургундия горда.

 

Отрады нет мужчине и скукой он томим,

Когда прекрасных женщин не видно рядом с ним.

Дозвольте и сестрице с гостями сесть за стол».

В восторг немало витязей такой совет привёл.

 

Ответил славный Гунтер: «Я так и поступлю».

Признательны все были за это королю.

Он приказал, чтоб Ута и с ней сестра его,

Равно как все их женщины, пришли на торжество.

 

Подоставали дамы из скрынь и кладовых

Немало пышных платьев, уборов дорогих,

Запястья, серьги, кольца понадевали все —

Пусть витязи приезжие дивятся их красе.

 

А юноши — те тоже мечтали, осмелев,

Привлечь к себе вниманье бургундских знатных дев,

Которых не случалось им видеть до сих пор.

Трон отдал бы любой из них за нежный женский взор.

 

Сто родичей приставил король к сестре своей,

Чтоб стражею почётной они служили ей.

Вкруг юной королевны с мечами шли они,

Как у владык Бургундии ведётся искони.

 

В то утро дочку Ута на пир сопровождала,

И следовало с нею придворных дам немало —

Сто или даже больше — в одежде дорогой.

Не меньше шло и девушек с Кримхильдой молодой.

 

Едва они успели с крыльца во двор сойти,

Как выстроились гости стеной вдоль их пути:

Любой воитель тешил себя надеждой сладкой,

Что сможет на красавицу взглянуть хотя б украдкой.

 

Как луч зари багряной из мрачных облаков,

Предстала королевна[57]пред взором смельчаков,

И все свои печали забыл мгновенно тот,

Кто по прекрасной девушке томился целый год.

 

Каменьем драгоценным наряд её сверкал,

А лик, как роза утром, был нежен, свеж и ал.

Когда б ей повстречался хулитель самый злобный, —

И тот изъяна б не нашёл в красавице подобной.

 

Как меркнут звёзды ночью в сиянии луны, —

Когда она на землю взирает с вышины,

Так дева затмевала толпу своих подруг.

Не диво, что у всех мужчин забилось сердце вдруг.

 

Шла пред Кримхильдой стража, ей расчищая путь,

А витязи теснились, чтоб только как-нибудь

Увидеть ту, чья прелесть слепила все глаза.

Взор Зигфрида туманили то счастье, то слеза.

 

Он сокрушённо думал: «Напрасные мечты!

Меня своей любовью не осчастливить ты,

А без тебя в могилу сведёт меня тоска».

То в жар, то в дрожь от этих дум бросало смельчака.

 

У Зигмунда на диво пригожий сын возрос.

Казался он картиной, которую нанёс

Художник на пергамент[58]искусною рукой.

Мир не видал ещё красы и статности такой.

 

Учтиво оттесняла толпу с дороги стража,

И гости расступались, не возмущаясь даже:

Такой восторг и радость в сердца бойцов лихих

Вселяла поступь чинная красавиц молодых.

 

Возвысил голос Гернот: «Мой господин и брат,

Здесь тот, кто всей душою вам услужить был рад,

И вы при всех за это должны воздать ему.

Вот мой совет, и слов своих назад я не возьму.

 

Пусть к Зигфриду Кримхильда с приветом обратится.[59]

Подобная учтивость сторицей возместится.

Такую честь впервые сестра бойцу окажет,

И нас со славным витязем навеки дружба свяжет».

 

За нидерландцем Гунтер послал своих людей,

И был отыскан ими герой в толпе гостей.

«Ступайте к государю — перед лицом двора

Сегодня вас приветствием почтит его сестра».

 

Возрадовался Зигфрид, услышав эту весть.

Теперь он был не скорбью, а счастьем полон весь[60]

При мысли, что Кримхильда с ним говорить должна.

Приветствовала дружески воителя она.

 

Предстал пред ней зардевшись прославленный смельчак,

А дочь почтенной Уты ему сказала так:

«Неустрашимый Зигфрид, примите мой привет».

И духом богатырь воспрял, надеждою согрет.

 

Он деве поклонился, и руку подала

Кримхильда нидерландцу и рядом с ним пошла,

На спутника украдкой бросая нежный взор.

Никто четы прекраснее не видел до сих пор.

 

Я утверждать не смею, считал иль нет герой,

Что руку пожимает она ему порой,

Но не могу поверить, что скрыть ей удалось

Любовь, которую в неё вселил отважный гость.

 

Ни ярким летним утром, ни в светлый день весенний

Не испытал воитель столь сладостных волнений,

Как в миг, когда бок о бок шёл с тою наконец,

Кого с такой охотою повёл бы под венец.

 

И каждый витязь думал: «Я был бы счастлив тоже

Пройтись с Кримхильдой рядом иль разделить с ней ложе».

Но в жизни не сумел бы никто среди гостей

Служить учтивей Зигфрида владычице своей.

 

Дружинники простые и гордые князья,

Все на чету смотрели, дыханье затая.

Поцеловать героя велел сестре король,[61]

И тут ещё счастливее стал гость, чем был дотоль.

 

Увидев это, молвил в сердцах король датчан:

«Привет Кримхильды куплен ценою многих ран

Нанёс их Зигфрид в сече мне и бойцам моим.

Не приведи нас бог опять войну затеять с ним».

 

Вновь королевне стража очистила дорогу.

Направилась Кримхильда в собор молиться богу,

А с нею и вельможи, и много знатных дам,

Но разлучён был с девушкой герой при входе в храм.[62]

 

Торжественно и чинно за нею свита шла,

И так была Кримхильда нарядна и мила,

Что всех мужчин при виде подобной красоты

Тревожили напрасные, но сладкие мечты.

 

Всю службу нетерпенье терзало удальца,

Хоть и благословлял он свой жребий без конца

За то, что благосклонность и нежность прочитал

Во взоре и пожатье той, о ком весь год мечтал.

 

В конце обедни первым покинул церковь он[63]

И был, дождавшись девы, к ней снова подведён.

Вот тут героя стала Кримхильда в первый раз

Благодарить за то, что он бургундов в битве спас.

 

Красавица сказала: «Пусть по заслугам вам

Воздаст Господь за храбрость и преданность друзьям,

А мы вас будем, Зигфрид, всегда любить душевно».

И нидерландец с нежностью взглянул на королевну.

 

Он пламенно воскликнул: «Слугой везде и всюду

Я вплоть до самой смерти вам, госпожа, пребуду.

Что б вы ни приказали, свершить готов и рад

Я всё для той, чьи милости мне слаще всех наград».

 

Двенадцать дней весёлых шёл в Вормсе пир горой,

И каждый день Кримхильду сопровождал герой,

Когда пора ей было на праздник выходить:

Во всём-то Гунтер Зигфриду старался угодить.

 

Шумя, смеясь, ликуя с зари и до зари,

Утехам предавались везде богатыри —

И за столом в покоях, и под шатром небес.

Немало Ортвин с Хагеном творили там чудес.

 

Какою бы забавой ни пожелали вдруг

Приезжие развлечься, чтоб скоротать досуг,

Верх эти два бургунда немедля брали в ней

К великой чести Гунтера и всей страны своей.

 

Участвовать в забавах хотелось даже тем,

Кто из-за ран недавно не мог ходить совсем.

Теперь же снова с ними тягались их друзья

В умении владеть щитом, в метании копья.

 

Приветливый хозяин был щедр на угощенье —

Ведь королю зазорно, когда за упущенья

Или за скупость гости корят его потом.

Всегда охотно сиживал он с ними за столом.

 

Сказал он на прощанье: «Я вам припас дары,

И взять их до отъезда вы будете добры.

Прошу, не отвергайте даянья моего.

Вам по заслугам, витязи, вручаю я его».

 

Ему в ответ датчане: «Спасибо вам за пир,

Но мы хотим, чтоб с нами вы заключили мир.

Без этого из Вормса нас отпускать грешно —

Довольно вами Дании потерь нанесено».

 

Хотя здоров и крепок был вновь король датчан,

Хоть Людегер Саксонский оправился от ран,

Их войско претерпело и впрямь большой урон.

Посовещаться с Зигфридом был Гунтер принуждён.

 

Спросил он нидерландца: «Скажи, что делать нам?

Заложники уедут заутра по домам,

Но прежде мир желают со мною заключить.

Как быть мне? — вот чему меня прошу я научить.

 

Условья мира, Зигфрид, я от тебя не скрою.

Пятьсот коней, гружённых казною золотою,

Дать в выкуп обещает мне побеждённый враг».

Ответил витязь: «Поступать не подобает так.

 

Нет, отпустите пленных без выкупа домой,[64]

А чтоб они не смели идти на вас войной,

Обоих государей заставьте слово дать

На вас и ваших подданных вовек не нападать».

 

«Согласен», — молвил Гунтер и с Зигфридом вдвоём

Заложникам немедля пошёл сказать о том,

Что золота не примет от пленников своих.

Пусть отправляются домой, где все заждались их.

 

Послушавшись совета, который Гернот дал,

Щиты с казною[65]Гунтер велел доставить в зал,

И каждому на долю досталось от него

Пять сотен марок золотом иль более того.

 

Король гостей не раньше в дорогу отпустил,

Чем каждый из приезжих Кримхильду посетил,

Чтоб и она, и Ута могли проститься с ним.

Герои были польщены вниманием таким.

 

Вновь после их отъезда притих дворец пустынный.

Остался в нём лишь Гунтер с роднёю и дружиной.

Вершил дела правленья он днём, а ввечеру

Со свитой вместе навещал красавицу-сестру.

 

Отважный Зигфрид тоже решил покинуть двор,

Где так и не добился Кримхильды до сих пор.

Был опечален Гунтер, но возражать не смел.

По счастью, гостя удержать млад Гизельхер сумел.

 

Воскликнул он: «Куда вы и чем вам плохо тут,

Где двор и брат мой Гунтер так любят вас и чтут,

Где столько знатных женщин, чья прелесть тешит глаз?

Нет, Зигфрид благороднейший, не покидайте нас!»

 

Сказал могучий Зигфрид: «Таким речам я рад.

Пусть с нас щиты снимают, коней ведут назад.

На родину бы отбыл я до скончанья дня,

Но юный друг мой Гизельхер отговорил меня».

 

Вот так был Зигфрид в Вормсе остаться принуждён,

Но на судьбу за это не обижался он:

В каких других владеньях, в каком другом краю

Он мог бы видеть каждый день любимую свою?

 

Гостил он у бургундов, пленён красой её,

И проводил в забавах беспечное житьё,

Хоть с каждым днём сильнее его томила страсть,

Из-за которой суждено ему и было пасть.

 

Авентюра VI