Мотивационное и волевое состояния сознания

Начальное звено в цепи мотивационных процессов образуют желания и опасения. Желание или опасение побуждает субъекта к тому, чтобы проверить, достижим ли объект желаний или устраним ли объект опасений и (в случае положительного ответа) стоит ли вообще прилагать такие усилия (какая от этого будет выгода). Речь идет о желательности и реализуемости возможных целей деятельности. Пред­ставленные в предыдущей главе модели «ожидаемой ценности» позволяют доста­точно точно описать эти процессы, что дает возможность предсказывать, какое дей­ствие может быть выбрано субъектом.

Если искать функциональную характеристику, отвечающую мотивационному процессу, то это должна быть ориентация на реальность. Поскольку возможности для действий субъекта ограничены по времени и ресурсам, следует как можно бо­лее реалистично оценивать эти действия с точки зрения их желательности и осу­ществимости. Прежде всего следует оценить последствия, которые могут насту­пить в случае принятия желаемой цели и ее достижения. Таким образом, субъект должен максимально точно спрогнозировать возможные события, которые будут обусловлены его поведением.

Мысли, связанные с мотивационными и волевыми процессами, обладают особым модусом и характеризуются, во-первых, содержанием, во-вторых, селективностью и, в-третьих, способом переработки (Gollwitzer, 1988). Содержание мыслей мотиваци­онного характера возникает, во-первых, из положительно окрашенных представле­ний о последствиях собственных действий, во-вторых, из оценки вероятности на­ступления различных событий. Различается несколько типов ожидания: ожидание результатов развития ситуации (т. е. что может произойти с самой ситуацией, без участия действующего субъекта), ожидание результатов от действия (как можно было бы повлиять на ход событий) и, наконец, возможность использования достиг­нутых результатов для последующих действий (см. «расширенная модель мотива­ции», главу 15). Особый вид содержаний представляют так называемые мегамоти-вационные стратегии. К метамотивации относятся размышления, позволяющие сде­лать процесс взвешивания и выбора между различными стимулами и побуждениями более определенным и надежным (см. далее также «итоговая тенденция»).

Что касается выбора мыслей и селективного восприятия информации, связан­ной с мотивацией, то этот процесс видится как очень широкий, поскольку здесь важно обдумать все возможные варианты. Даже та информация, которая первона­чально казалась релевантной, в случае общей неопределенности должна быть под­вергнута дополнительному анализу. Таким образом, переработка информации, связанной со стимулами и ожиданиями, должна быть максимально ориентирован­ной на реальность, т. е. должна быть свободной от пристрастности, порождаемой желаниями субъекта.

Этот модус, охватывающий содержание, выбор и переработку информации, соответствует задачам мотивационной фазы деятельности. Пользуясь терминоло-

гией Вюрцбургской школы, данный модус может быть охарактеризован как «со­стояние сознания». Марбе (Marbe, 1915) говорил о комплексных состояниях со­знания, которые нельзя свести только к чувственным ощущениям и которые воз­никают при принятии и выполнении задачи, как, например, состояние сомнения. Мы говорим о мотивационном состоянии сознания для того, чтобы подчеркнуть, что восприятие и переработка информации соответствуют специфике задач имен­но мотивационной фазы. Мотивационное состояние сознания тем более выраже­но, чем более неопределенными и значимыми кажутся результаты действий.

Если мотивационное состояние сознания ориентировано на реальность, то во­левое состояние сознания ориентировано на реализацию. Как только формирует­ся интенция на достижение определенной цели, т. е. образуется так называемая целевая интенция, содержание мыслей направляется на ее реализацию. Как пра­вило, субъект не может сразу же приступить к реализации интенции, ему необхо­димо сначала выработать определенный план действий. Чаще всего планирование касается двух аспектов. Прежде всего это определение условий, которые нужно создать или устранить для того, чтобы.в нужный момент действие могло быть ини­циировано. Далее речь идет об особых способах выполнения действия, прежде все­го перед лицом возможных препятствий. И наконец, по возможности должен быть определен предмет планирования: когда и при каких условиях действие приведет к осуществлению имеющейся интенции. Такое предварительное планирование, касающееся инициирования, реализации и прекращения активности (дезактива­ции), тем скорее приобретает характер намерения, чем более проблематичной по­началу кажется субъекту возможность — при имеющихся временных и ситуатив­ных обстоятельствах — действовать соответствующим образом.

Планирование действий и формирование намерения, обеспечивающие сфоку­сированное внимание и селективное восприятие информации, характерны для волевого состояния сознания. Восприятие информации селективно, поскольку мысли могут стать помехой для деятельности, если они будут постоянно возвра­щаться к уже пройденному этапу (к аспектам оценки и ожиданий), и особенно если они будут ставить под сомнение уже принятое решение. В таком случае возникнет необходимость в метаволевых процессах, которые контролируют течение волевых процессов, отвечающих за выполнение действия. Метаволевые процессы способ­ны подавлять или устранять мысли, мешающие реализации действия, или повы­шать ценность причин для действий, принятых к выполнению (как это было показа­но, например, в исследованиях по когнитивному диссонансу — см. главу 4). Помехи для осуществления деятельности могут возникнуть и в том случае, когда некото­рая конкурирующая интенция начинает претендовать на главенствующую роль и пытается тем самым вытеснить первоначальную интенцию. В этом случае метаво­левые процессы также направляют переработку информации таким образом, что­бы сохранить приоритет первоначальной интенции. Метаволевые процессы дела­ют переработку информации пристрастной, обеспечивая реализацию уже сформи­ровавшейся целевой интенции.

Чем сильнее готовая к реализации целевая интенция нуждается в предваритель­ном планировании и формировании намерения, тем более выраженным становит­ся волевое состояние сознания. Выраженность волевого состояния сознания опре­деляется также силой целевой интенции.

Эмпирические данные

В этом разделе главе будут представлены эмпирические данные, касающиеся различия между мотивационным и волевым состояниями сознания. Это разли­чие будет рассматриваться в трех аспектах: содержание мыслей; запоминание и вос­произведение информации; способы переработки информации (Gollwitzer, 1988).

Содержание мыслей. Для изучения различий между мотивационным и воле­вым состояниями сознания в экспериментальных условиях делались попытки ин­дуцировать у испытуемых то и другое состояние. Для этого испытуемых необхо­димо было поставить в ситуацию принятия решения и исследовать их состояние до и после принятия решения. Для того чтобы достичь указанных целей, в экспе­рименте применялся тест на «творческое мышление», где от испытуемых требова­лось сочинить небольшие рассказы по черно-белым или по цветным картинкам. Испытуемым говорили, что творческий потенциал каждого человека наилучшим образом раскрывается только на одном из видов стимульного материала: либо на цветном, либо на черно-белом. Для того чтобы испытуемый мог решить, какой из видов стимульного материала больше подходит ему для выполнения задачи экс­перимента, он должен был сделать несколько пробных попыток. Поэтому сначала испытуемые получали картинки обоих видов, чтобы затем выбрать один из них. В условиях «до решения» для создания мотивационного состояния сознания ис­пытуемых просили на какой-то период повременить с принятием решения. В усло­виях «после решения» для создания волевого состояния сознания им предлагалось принять решение немедленно.

С помощью такой инструкции Хекхаузену и Голвитцеру (Heckhausen, Gollwit­zer, 1987, эксперимент 1) удалось выявить спонтанные мысли, которые появлялись у испытуемых во время 90-секундной паузы. В условии «до решения» эту паузу вводили сразу же после предъявления последней картинки, в условии «после ре­шения» — сразу же после принятия решения. В обоих случаях испытуемые давали ретроспективный отчет о тех мыслях, которые возникали у них во время паузы. Для этого испытуемым был предложен опросник, где они должны были отразить все мысли, которые приходили им в голову во время паузы. Сначала требовалось вспомнить и записать те мысли, которые пришли в самый последний момент, за­тем те, которые были прямо перед этим, затем те, которые появились в самом нача­ле, и, наконец, те, которые появлялись параллельно со всеми прочими.

Наряду с двумя вышеназванными условиями (до и после принятия решения) вводилось также дополнительное условие: испытуемым не давали возможности выбора, а просто предписывали работать с черно-белым или цветным стимульным материалом (в этом условии черно-белые или цветные картинки предъявляли в тех же пропорциях, что и при условии свободного выбора).

Мысли испытуемых классифицировались по содержанию на мотивационные, волевые или иррелевантные задаче. Мотивационные содержания относятся к сти-^МУ^ЛУ («цветные картинки мне больше нравятся»), к ожиданиям, связанным с ре­зультатами действия («черно-белые картинки лучше стимулируют мою фанта­зию»), и к метамотивации (самоинструкции типа: «сейчас я еще раз посмотрю все картинки»). Волевые содержания относятся к способам выполнения задания

(«я попытаюсь написать юмористический рассказ*). К иррелевантным содержани­ям были отнесены мысли, касавшиеся целей эксперимента (мысли об эксперимен­таторах, оплате и др.), предметов, привлекающих внимание (например, мысли о специальной камере, где проходили исследования, о невыполненных намерениях, о настроении и т. д.). Каждая из названных категорий в отчете одного испытуемо­го встречалась до четырех раз.

В табл. 6.2 представлены результаты по средней частоте встречаемости каждой из трех категорий в различных экспериментальных условиях.

Таблица 6.2

Таблица частоты встречаемости мотивационных,

волевых и иррелевантных мыслей в условиях «свободного выбора»

и «предписания» (Heckhausen, Gollwitzer, 1987, S.109)

Содержание мыслей	Свободный выбор		Предписание
	до решения	после решения	до решения	после решения
Мотивациошюе	3,34	0,79	1,11	0,84
Волевое	0,05	0,30	0,18	0,37
Иррелевантное	1,30	2,57	3,21	3,60

Как и ожидалось, в условиях «свободного выбора, до решения» у испытуемых преобладали мысли мотивационного содержания, относящиеся к стимульному материалу, результатам действия, метамотивации. При этом волевые содержания практически не встречались. В условиях «предписания, до решения», когда в мыс­лях мотивационного характера не было необходимости, место этих мыслей заняли иррелевантные содержания. В условиях «свободного выбора, после решения» мысли мотивационного характера встречались у испытуемых гораздо реже, чем в условиях «свободного выбора, до решения», и, наоборот, мысли волевого характе­ра встречались гораздо чаще. В условиях предписания мысли волевого характера, касающиеся намерения или его реализации, встречались редко независимо от фазы (до или после решения).

Следует отметить, что сочинение истории не требует значительных подготови­тельных усилий для осуществления действия, поэтому и не вызывает выраженного волевого состояния. Так, например, у испытуемого не было проблемы выбора момен­та для начала действия, так как время было заранее определено. Тем не менее резуль­таты данного эксперимента дали первое подтверждение нашего предположения о том, что мотивационное и волевое состояния сознания характеризуются различны­ми ментальными содержаниями. Если же решение задачи не предполагает выбора, а выполняется по предписанию, то субъект в мыслях отвлекается от задачи, содер­жание мыслительной деятельности становится иррелевантным заданию.

В предыдущем эксперименте исследователи пытались показать, что в мотива-ционной и волевой фазах преобладают мысли разного содержания. В другом ис­следовании (Gollwitzer, Heckhausen, Steller, 1987, эксперимент 1) проверялось, влияет ли тип состояния сознания на продуцирование свободных ассоциаций.

В мотивационном состоянии сознания преимущественно возникают мысли, свя­занные со стимулом и ожиданиями, в волевом состоянии сознания — мысли, свя­занные с реализацией действия. В эксперименте вместо классического теста сло­весных ассоциаций использовался тест на завершение незаконченных историй. Ис­пытуемым предлагали начало истории, которую они должны были закончить тремя предложениями. Например, предлагалась такая сказка;

«Жил-был король. Его замок окружал дремучий лес, в котором водилось много дичи. Однажды он вызвал к себе охотника и послал его за дичью. Охотник отпра­вился на охоту, но не вернулся. "Уж не случилось ли с ним какого-нибудь несча­стья?" — подумал король, вызвал к себе еще двух охотников и послал их на поиски пропавшего. Но и эти охотники не вернулись. Тогда король...»

Перед составлением рассказа у испытуемых индуцировалось мотивационное или волевое состояние сознания. Испытуемым говорили, что сейчас проводится отдельный эксперимент по формированию специальных умственных умений, по­зволяющих повысить эффективность действий в повседневных условиях. В экс­периментальном условии по созданию мотивационного состояния сознания испы­туемому предлагалось рассмотреть одну из его личных, пока не решенных проблем; при этом он должен был записывать все предполагаемые позитивные и негатив­ные последствия, оценивать вероятность их наступления, а также возможные пре­пятствия на пути решения данной проблемы. То же самое нужно было проделать применительно к ситуации, в которой не требовалось принимать решение. В экс­периментальном условии по созданию волевого состояния сознания испытуемый рассматривал одну из уже сформировавшихся личных целевых интенций, которую он предполагал реализовать в ближайшем будущем. Испытуемый должен был опи­сать пять шагов по реализации интенции, для каждого отдельного шага требова­лось определить, где, когда и каким способом он собирается его осуществить.

Для анализа высказываний испытуемого, продолжавших сказку, использовал­ся простой способ. Все глаголы, относящиеся.к главному герою сказки, классифи­цировались как ориентированные либо на разработку ситуации, ее обдумывание, либо на реализацию действий. Глаголы первого типа, соответствующие мотиваци-онному состоянию сознания, были связаны с размышлениями о целях деятельно­сти или о возможностях получения совета по разрешению ситуации. Глаголы второго типа, соответствовавшие волевым содержаниям сознания, говорили о том, когда будут выполнены действия по реализации или когда будет принят план действий.

Таблица 6.3

Частота высказываний, ориентированных на целевую разработку ситуации и на реализацию в задании по завершению истории (Heckhausen, Gollwitzer, Steller, 1987)

Тип высказываний	Состояние сознания	Контрольное условие
	мотивационное волевое
Ориентированные па обдумывание	1,00	0,38	0,71
Ориентированные на реализацию	5,54	7,58	6,94

Результаты эксперимента представлены в табл. 6.3. Как и ожидалось, состояние сознания оказывает влияние на направление мысленных ассоциаций, В контрольном условии в рассказах испытуемых преобладали высказывания, ориентированные на реализацию. Этот эффект был еще более ярко выражен при индуцировании волево­го состояния сознания. При индуцировании мотивационного состоянии сознания увеличивалось число слов, связанных с обдумыванием ситуации, и соответственно снижалось число слов, ориентированных на реализацию.

Запоминание и воспроизведение информации. В уже упоминавшемся нами эксперименте (Heckhausen, Gollwitzer, Steller, 1987, эксперимент 2) проверялось положение о том, что при мотивациотюм состоянии сознания информация, свя­занная с мотивацией (стимул, побуждение, ожидание), запоминается лучше, чем информация, связанная с волей (инициирование и осуществление действий по реализации интенции), и что при мотивационном состоянии сознания наблюдает­ся обратная картина. Для того чтобы создать у испытуемых мотивационное или волевое состояние сознания, использовался «тест на креативность».

Испытуемым предлагалось сделать черно-белый или цветной коллаж. Под предлогом того, чтобы им было легче.решить, какой из материалов имеет больше возможностей для творчества, испытуемым предлагали «пробную» серию, где им демонстрировали черно-белые или цветные слайды с изображением лиц, занятых процессом принятия важного решения. Каждая проблемная ситуация сопровож­далась текстом, который предъявлялся при показе следующего слайда. В каждом тексте содержались утверждения, представленные в форме мыслей персонажа. Первые два утверждения были связаны с побуждениями, стимулами, следующие два — с ожиданиями результата действия (таким образом, четыре первых утверж­дения носили мотивациониый характер), последние два относились ко времени начала действия и к последовательности шагов по его реализации (волевые содер­жания). После предъявления слайдов следовало пятиминутное отвлекающее зада­ние, затем снова показывались те же слайды. После каждой из демонстраций ис­пытуемые должны были вспомнить мысли персонажей, изображенных на слайдах. Этот тест на запоминание позволил получить ценные результаты для ответа на вопрос о том, какие содержания перерабатываются лучше — мотивационного или волевого характера.

Информация для восприятия (слайды и тексты) и тест на запоминание давались или до, или после принятия испытуемым решения о типе материала, с которым он собирался работать при составлении коллажа. Таким образом, имели место 4 экспе­риментальных условия: условие «до-до», когда предъявление информации (показ слайдов) и тестирование памяти предлагались до принятия решения; условие «пос­ле-после», когда и то и другое предлагалось после принятия решения; условие «до-после», когда показ слайдов происходил до, а тест памяти — после принятия реше­ния; и наконец, контрольное условие, когда тест на креативность не давался и, сле­довательно, не было необходимости в принятии решения. Условие «до-после» было введено для того, чтобы выяснить, связаны ли характеристики памяти с процессами запечатления или извлечения из памяти. В первом случае данные, полученные в условии «до-после», должны быть близки к данным, полученным в условии «до-до», во втором случае — к данным, полученным в условии «после-после».

Таблица 6.4

Успешность воспроизведения мотивационных или волевых содержаний в фазах до и после принятия решения (Heckhausen, Gollwitzer, Steller, 1987, эксперимент 2)

Вид информации	Экспериментальные условия	Контрольное условт
	«до-до*	■«до-после* «после-после»
Мотивационный
Стимулы	7,29	6,78	6,11	6,87
Ожидания результата
действия	6,89	7,00	6,73	5,44
Волевой
Инициирование
и протекание действия	4,88	7,45	8,17	6,63

В табл. 6.4 представлены результаты этого эксперимента. Как показывают дан­ные, испытуемые с мотивациоиным состоянием сознания (условие «до-до») вспо­минают больше информации, относящейся к побуждениям (т. е. содержаний мо-тивационного характера), чем информации, связанной с инициированием действия и его последствиями (т. е. содержаний волевого характера). У испытуемых с воле­вым состоянием сознания (условие «после-после»), как и ожидалось, имеет место обратная ситуация. Если информация предъявлялась до принятия решения, а тест на память — после принятия решения (условие «до-после»), то получались дан­ные, более близкие к результатам, полученным при условии «после-после», чем при условии «до-до». Отсюда можно сделать вывод, что различия связаны преж­де всего с процессами воспроизведения запомненной информации, а не с процес­сами запечатления. (Во всяком случае, у испытуемых было достаточно времени, чтобы ознакомиться с предъявляемой информацией, поэтому различия в запечат-лении маловероятны). Неожиданным оказалось то, что содержания, связанные с ожиданием результатов деятельности, в волевом состоянии воспроизводились не менее успешно, чем в мотивационном. Подробный анализ материалов воспроиз­ведения позволил дать этому факту следующее объяснение: связанный с ожида­ниями текстовый материал не содержит вероятностных предположений, он толь­ко уточняет возможные способы реализации.

Если не считать этого вида информации (связанной с ожиданиями), то полу­ченные результаты подтвердили предположение о том, что в каждом из состояний сознания обрабатывается (по крайней мере, извлекается из памяти) преимуще­ственно та информация, которая конгруэнтна этому состоянию. Следует отметить, что это происходит даже тогда, когда поступающая информация не имеет отноше­ния к тем решениям, которые принимает и реализует субъект.

Наглядный пример селективной переработки информации в духе эффекта де­кодирования описывает Шмальт (Schmalt, 1988). Перед тем как у испытуемых индуцировалось мотивационное или волевое состояние сознания, им предлагался список из тридцати слов. При этом испытуемым поясняли, что данные слова имеют

отношение к выполнению последующих заданий. Каждое слово предъявлялось в течение 4 с. Слова в списке относились к 4 разным категориям: нейтральные сло­ва; слова, связанные с выбором задачи (стимул и ожидания); слова, связанные с выполнением задачи; а также слова, связанные с характером задачи, которая дава­лась позже. Задание предъявлялось в виде теста «число-символ». В «мотивацион-ном» условии испытуемые должны были сделать выбор одного из вариантов теста с различной степенью труднрсти. Перед принятием решения им давалась инст­рукция вспомнить предъявленные слова. В «волевом» условии испытуемые дол­жны были воспроизвести слова сразу после принятия решения.

Результаты показывают селективность процессов извлечения информации из памяти и соответствие этих процессов определенному состоянию сознания (Bower, 1981). Испытуемые в мотивационном состоянии успешнее вспоминали слова, свя­занные с выбором задания, в то время как в волевом состоянии — слова, связанные с выполнением задачи. При этом обе группы н*е отличались по результатам воспро­изведения слов, касающихся характера задачи. Этого следовало ожидать, так как характер задачи является значимым источником информации для обоих состоя­ний. При более тщательном анализе данных выяснилось, что избирательность из­влечения информации в соответствии с состоянием сознания основывается преж­де всего на том, что в волевом состоянии сознания происходит снижение уровня воспроизведения слов, связанных с выбором задачи (побуждение, ожидание). Дей­ствительно, дополнительный анализ такого рода информации в волевой фазе мог бы снизить эффективность регуляции действия.

Можно предположить, что мотивационное состояние сознания характеризует­ся более высокой готовностью к восприятию новой информации и снижением из­бирательности. Эта гипотеза проверялась в эксперименте Хекхаузена и Голвитце-ра (Heckhausen, Gollwitzer, 1987, эксперимент 2) с помощью измерения объема памяти. Предполагалось, что в мотивационном состоянии испытуемые должны были иметь больший объем памяти для запоминания не связанных друг с другом слов. Испытуемым предъявлялась последовательность из 5-7 односложных слов, две трети из которых были конкретными, а одна треть — абстрактными. В данном эксперименте вновь применялась парадигма «теста на креативность». В условии «мотивационное состояние сознания» тест на проверку памяти предъявлялся ис­пытуемым до момента принятия решения, в условии «волевое состояние созна­ния» — после принятия решения. Наряду с контрольным условием выводилось еще одно условие с волевым состоянием сознания. Здесь испытуемым давалось дополнительное задание: выполнять тест на запоминание до тех пор, пока они не почувствуют оптимального уровня усилий, необходимого для выполнения теста на креативность (что позволит добиться в нем лучших результатов), после чего следовало прекратить выполнение теста памяти. Такое волевое условие с активи­рованным намерением было введено для проверки предположения о том, что до­полнительное задание требует больших ресурсов памяти и поэтому может приводить к уменьшению ее объема. В каждом экспериментальном условии перед основным гестом по определению объема памяти проводилось предварительное измерение объема памяти. Результаты данного эксперимента представлены на рис. 6.2.

Результаты подтвердили предположение о том, что только в мотивационном состоянии происходит значительное увеличение объема памяти в ходе основного теста по сравнению с предварительным. Мотивационное состояние характеризу­ется более высокой восприимчивостью к новой информации, чем волевое или нейтральное состояние. В любом случае в волевом состоянии сознания не происхо­дит снижения объема памяти. Это явление становится понятным при обращении к дополнительному условию «волевое состояние сознания» с активированным намерением. Современный уровень знаний~допускает лишь спекулятивные рас­суждения о том, как происходит расширение объема памяти. Предполагается, на­пример, что в мотивационном состоянии процесс запоминания ускоряется за счет более эффективной идентификации слов (Dempster, 1981). В заключение следует отметить, что мотивационное состояние не прекращается с принятием решения, но продолжает оказывать влияние на объем памяти в ходе последующего теста.

В мотивационном состоянии субъекту необходимо воспринимать не только больше информации, он должен быть более открытым по отношению к различным информационным источникам, даже если они кажутся нерелевантными. В воле­вом состоянии, напротив, такое расширенное внимание оказывается неуместным, так как внимание должно быть направлено лишь на определенную информацию, релевантную инициированию и выполнению запланированного действия. Чтобы непосредственно проверить данное предположение, Хекхаузен и Голвитцер (Неск-hausen, Gollwitzer, 1987, эксперимент 1) провели следующий эксперимент. Испы­туемым было предложено задание на запоминание информации, которая делилась на «центральную» и «периферическую*- (central-incidental learning task). В первом случае это была содержащая большое количество фактов история, которая предъяв-

лялась испытуемому в виде следующих друг за другом предложений. От него тре­бовалось запомнить историю для последующего воспроизведения. «Перифериче­ская» информация состояла из отдельных двухсложных существительных, кото­рые располагались над и под словами в начале и конце предложений. После того как испытуемые воспроизводили «центральную» информацию, им неожиданно предлагали вспомнить также и «периферическую».

Для создания мотивационного или волевого состояния, параллельно с задани­ем на запоминание, испытуемые принимали участие в так называемом «другом» эксперименте с другим экспериментатором. Здесь каждый испытуемый участво­вал в ролевой игре, где в качестве директора по персоналу он должен был произво­дить отбор менеджеров по продажам. «Директор» должен был выбрать одного из двух претендентов, для чего ему предоставлялся некоторый информационный материал. При «мотивационном» условии испытуемому давалась инструкция не принимать решение, а продолжать обдумывать и взвешивать варианты. При «во­левом» условии испытуемый должен был принимать решение сразу же после встречи с кандидатами. Тест на проверку памяти в первом случае предъявлялся до принятия решения, а во втором случае — после принятия решения.

Полученные результаты подтвердили исходные предположения. В мотиваци-онном состоянии испытуемые воспроизводили больше «периферической» ин­формации, чем в волевом состоянии. Среднее по результатам положение занимала контрольная группа. Очевидно, что в мотивационном состоянии субъект более вос­приимчив к информации, которая поначалу кажется незначимой, второстепенной. Однако и основную информацию лучше воспроизводили испытуемые, находивши­еся в мотивационном состоянии, а не в волевом. Эти результаты согласуются с полученными в предыдущем исследовании данными и подтверждают предположе­ние о том, что в мотивационном состоянии по сравнению с волевым информация, на которую направлено внимание субъекта, запоминается лучше.

Способы переработки информации. Информация, связанная с интенцией, долж­на быть не только найдена или извлечена из памяти. В мотивационной фазе она должна подвергнуться переработке с точки зрения ожиданий и ценностей субъек­та. Ориентируясь на реальные обстоятельства, субъекту необходимо взвесить все «за» и «против», если он хочет принять такое решение, от которого ему не придет­ся в дальнейшем отказываться из-за его необоснованности или нереализуемости. Если же информация, связанная с ценностями и ожиданиями, снова «всплывает» в волевой фазе, — вследствие того, что по тем или иным причинам ставится под сомнение уже принятое решение, — то рассмотрение возникшего сомнения стано­вится, абсолютно предвзятым, зависимым от первоначально принятого решения. Доказательства того, что в волевой фазе информация перерабатывается пристра­стно, дают многочисленные исследования в рамках теории когнитивного диссонан­са. Так, было показано, что после принятия решения субъект переоценивает вы­бранную альтернативу, и недооценивает ту альтернативу, которую он отклонил (см.: Wicklung, Brehm, 1976, главу 4). Если предоставляется возможность получить Дополнительную информацию, то субъект предпочитает ту информацию, которая поддерживает выбранную альтернативу, и избегает той, которая может поставить под вопрос принятое решение (Frey, 1981). В основе такого поведения лежит не

только потребность в поддержании когнитивной однородности, хакажлраилим сл> жит интересам сохранения однажды выбранного поведенческого курса (Beckmann, Irle, 1985). Джонс и Джерард в этой связи говорят о «недвусмысленной поведенче­ской ориентации» {unequivocal behavioral orientation) (Jones, Gerard, 1967).

С целью более детального изучения того, каким образом в мотивационной фазе происходит рассмотрение и «взвешивание» информации, связанной с ожидания­ми и ценностями субъекта, было предпринято следующее исследование. Для уча­стия в эксперименте была приглашена группа студенток и группа курсантов воен­ного училища. Каждому испытуемому было предложено выбрать и назвать одну из своих личных пока еще нерешенных проблем (Gollwitzer, Heckhausen, 1987, экс­перименты 2 и 3). Эту проблему (например, вопрос о том, следует ли уйти из роди­тельского дома и обзавестись собственным жильем или нет) испытуемый должен был обдумывать, пытаясь определить, можно ее решить или нет. В тот момент, ко­гда у испытуемого появлялось ощущение, что он не может достичь большей ясно­сти в разрешении проблемы, процесс обдумывания завершался, и испытуемому предлагалось заполнить ретроспективный опросник. Сначала необходимо было вспомнить те мысли, которые пришли ему в голову в самый последний момент, затем — мысли, возникшие перед этим, затем те, которые были в самом начале, и, наконец, те, которые появлялись параллельно со всеми названными. Содержа­ние мыслей классифицировалось по следующим категориям: позитивные или не­гативные стимулы и ожидания, метамотивация (мысли о способах, стратегиях об­думывания, инструкции самому себе), мысли; связанные с принятием решения (принимать окончательное решение или нет).

Основное значение для решения поставленной в эксперименте проблемы име­ло выделение и противопоставление позитивных и негативных моментов (связан­ных с побуждениями, результатами действий и последствиями результатов дей­ствий), относящихся к той или иной рассматриваемой субъектом альтернативе (например, сохранять ли положение неизменным, оставаясь в родительском доме, или изменять его и искать собственное жилье). У студенток 28% мыслей класси­фицировались как позитивные побуждения, 27% — как негативные. Как эти мыс­ли распределялись во времени, показано на диаграмме (рис. 6.3). В начале процес­са обдумывания преобладали позитивные побуждения, которые к концу процесса убывали по принципу линейной зависимости. И наоборот, негативных мыслей становилось больше, и к концу размышлений их количество достигало максиму­ма. Аналогичные тенденции наблюдались и в группе курсантов.

Полученные данные позволяют охарактеризовать изучаемый процесс как весь­ма противоречивый. Сначала субъект рассматривает все то, что говорит в пользу принятия решения (например, в пользу решения изменить существующее положе­ние). Этот первый этап нужен для того, чтобы форсировать процесс принятия ре­шения. Но, с другой стороны, субъект не может позволить себе оказаться в плену у одних только позитивных представлений о результатах планируемых перемен; поэтому он начинает рассматривать также негативные последствия, которые пре­пятствуют принятию решения. Таким образом, принимающий решение субъект играет роль «адвоката дьявола», соблюдая при этом принцип ориентации на реаль­ность. Наблюдение за этими процессами оказалось весьма эвристичным с точки

зрения понимания сущности процесса принятия решения, характерного для моти­вационной фазы. Принимающий решение субъект не «распыляется по мелочам», занимаясь взвешиванием всех «за» и «против» для каждой отдельной детали; вме­сто этого весь процесс принятия решения разбивается на три этапа. На первом эта­пе рассматриваются все позитивные последствия принятия решения, на втором этапе — все негативные последствия. На последнем этапе субъект должен решить, готов ли он добиваться желаемых позитивных перемен, зная, какими могут быть негативные последствия.

До сих пор речь шла о переработке информации, связанной со стимулами, по­буждениями. Однако предполагается, что существенные различия между Мотива­ционным и волевым состояниями сознания должны существовать и в случае пере­работки информации, связанной с ожиданиями субъекта. Если в Мотивационной фазе происходит реалистичная оценка вероятности успеха, то в волевой фазе нуж­на некоторая оптимистическая переоценка ожиданий, так как это помогает субъек­ту преодолевать сомнения и трудности, сохраняя терпение в достижении намечен­ной цели. Поэтому в волевом состоянии сознания человек склонен к определен­ной переоценке собственных шансов на успех.

Для проверки этих предположений Голвитцер и Кинни (Gollwitzer, Kinney, 1989) использовали экспериментальную парадигму «вероятностного научения» (Alloy, Abramson, 1979, главу 15). Испытуемый должен был нажатием (или нена­жатием) кнопки как можно быстрее включать свет, после чего он должен был оце­нить, насколько ему удавалось держать под контролем процесс зажигания света. Речь шла, таким образом, об оценке ожиданий, связанных с результатом действий. В экспериментальных условиях вероятности вспышек могли варьироваться. Чем

меньше разница между вероятностями вспышек, оиусловленными нажатием на выключатель, тем меньше ощущение контроля у испытуемого. Напри­мер, если свет вспыхивал только в 25% случаев после нажатия или ненажатия кноп­ки («условие 25-25»), то у испытуемого появлялось обоснованное переживание случайности (неподконтрольности) происходящего. Если же при нажатии и нена­жатии свет загорался в 75% случаев («условие 75-75»), то у испытуемого выраба­тывалось ощущение контроля над ситуацией.

В двух экспериментах Голвитцер и Кинни предлагали испытуемым, находящим­ся в мотивационном и волевом состояниях, «условие 75-75». Ожидалось, что испы­туемые в волевом состоянии (но не в мотивационном) будут считать, что могут кон­тролировать результат своих действий. В эксперименте 1 испытуемым предлагали также вариант «условие 25-25», для того чтобы выяснить, сохранится ли у «воле­вых» испытуемых и в этом случае иллюзия подконтрольности своих действий. Мо-тивационное и волевое состояния индуцировались следующим образом: испытуе­мым предлагали два прибора-стимулятора и просили выбрать, с каким из них они смогут работать успешнее. В условии мотивационного состояния сознания испыту­емые должны были опробовать тот и другой прибор, выбирая более подходящий для себя; вся процедура состояла из пяти блоков по 20 проб. После каждого блока испы­туемый оценивал степень подконтрольности чередования вспышек. При индуциро­вании волевого состояния испытуемые должны были еще до начала эксперимента решить, в каком режиме они будут использовать тот и другой аппарат. В экспери­менте 2 предлагалось только «условие 75—75». и принимала участие контрольная группа. Здесь оба состояния сознания индуцировалось по аналогии с эксперимен­том «закончи сказку» (Gollwitzer, Heckhausen, Steller, 1987). В обоих условиях ис­пытуемые должны были рассматривать одну из своих личных проблем: в случае мотивационного состояния сознания проблема оставалась открытой, в случае воле вого состояния — решение по этой проблеме уже должно было быть принято.

Эксперимент 2

Группы с мотивационным и волевым состояниями сознания не различались по способам действия (для обеих групп вводилась одинаковая частота успешных на­жатий—ненажатий и частота смены приборов). Тем более примечательными ока­зались различия, касающиеся иллюзии контроля. В эксперименте 1 («условие 75-75») испытуемые, находящиеся в волевом состоянии, в большинстве случаев счи­тали, что они контролируют ситуацию, в отличие от испытуемых в мотивационном состоянии. В то же время в варианте «условие 25-25» испытуемые обеих групп считали, что они лишь в малой степени контролируют ситуацию (см. рис. 6.4). В эксперименте 2 подтвердились данные о высоком уровне иллюзии контроля у испытуемых, находящихся в волевом состоянии; этот уровень был даже выше (хотя и незначительно), чем в контрольной группе. Но при этом в контрольной группе иллюзия контроля была значительно более ярко выраженной, чем в мотивационной группе. Вероятно, испытуемые контрольной группы также находились в воле­вом состоянии сознания. В мотивационном состоянии испытуемые не-позволяли вводить себя в заблуждение тем, что желаемый "результат действия наступал слиш­ком часто, в то время как испытуемые, находившиеся в волевом состоянии, делали из этого факта неправильный вывод: они полагали, что могут оказывать влияние на ход событий. Имеет значение также степень выраженности состояния сознания. Так, для испытуемых в мотивационном состоянии в эксперименте 2 степень реа­листичности суждения о наличии контроля над ситуацией коррелировала со сте­пенью личностной значимости разрешения намеченной проблемы, а для испытуе­мых в волевом состоянии иллюзия контроля коррелировала со степенью личной заинтересованности в достижении поставленной цели.

Четыре фазы действия

Результаты экспериментов подтверждают наши представления о двух различных состояниях сознания, которые связаны с целостным процессом деятельности, на­чинающимся с момента возникновения желания и заканчивающимся достижени­ем цели. В этом процессе можно выделить четыре фазы, две из которых связаны с мотивационным и две — с волевым состоянием. Этот процесс начинается с подго­товительной мотивационной фазы (Heckhausen, 1987d, f). В этой фазе происходит обдумывание возможных альтернатив действия, и заканчивается она формирова­нием интенции. С этого момента действие переходит в две следующие друг за дру­гом волевые фазы. Первая из них — преакциональная, когда субъект ждет подхо­дящего момента и подходящих обстоятельств для воплощения сформированной интенции в действие или же для отказа от этой интенции. Далее следует фаза реа­лизации интенции, заканчивающаяся достижением результата, после чего действие прекращается (дезактивация). В конце снова наступает мотивационная фаза, за­пускающая оценочные процессы. Эти процессы направлены, с одной стороны, на прошлое действие (например, субъект анализирует причины, позволившие добить­ся результата, оценивает сам результат), с другой — он пытается извлечь уроки из полученного опыта и готовится к инициированию новых действий.

На рис. 6.5 представлено схематическое изображение четырех фаз действия в со­ответствии с моделью «Рубикона». В потоке деятельности существуют три разде­лительные линии, соответствующие трем моментам: формирование интенции («Рубикон»), инициирование действия и дезактивация интенции (достижение

цели и завершение действия). Изображенная на схеме последовательность фаз является идеальной. На первый взгляд может сложиться впечатление, что деятель­ность должна пройти все четыре фазы, прежде чем субъект сможет перейти к сле­дующей деятельности. В действительности в подготовительной мотивационной фазе происходит накопление сформированных интенций, каждая из которых ждет своей реализации. В каждый момент времени множество интенций находятся в преакциональной фазе, т. е. в состоянии ожидания того, когда они смогут получить доступ к действию. Если в подготовительной мотивационной фазе процесс регу­ляции направлен только на одну проблему, по которой должно быть принято ре­шение, в постакциональной мотивационной фазе оценивается, а в фазе реализации осуществляется только одно действие (максимум два), то в каждый момент време­ни в преакциональной волевой фазе находится множество нереализованных интен­ций. Можно сказать, что в этой фазе образуется своего рода «пробка» (по аналогии с автомобильным движением) из интенций, конкурирующих друг с другом за до­ступ к действию.

Рис. 6.5. Схематическое изображение четырех фаз действия в соответствии с моделью «Рубикона» (Goliwitzer, 1986)

Поэтому инициирование действия, выбор той интенции, которая будет первой в поведенческом потоке, является главной проблемой, которую должны разрешить волевые процессы (ее пытались решить, например, Аткинсон и Берч с помощью «динамической» модели действия). Конечно, не все находящиеся в ожидании ин­тенции одинаково действенны и актуальны. Большинство из них «дремлет» до тех пор, пока осознанное внимание субъекта не будет привлечено к ним и они не будут активированы. Сознательная деятельность субъекта направлена всегда только на одну интенцию и состоит либо в планировании, либо в реализации действия, боль­шей частью в форме намерения.

Следует также отметить, что действие может быть инициировано не только за счет специально сформированной для этого интенции. Многие повседневные дей­ствия, такие как вставание с постели, одевание, приветствие знакомых, происхо­дят по привычке, автоматически и не требуют принятия решения. Существует еще одна категория действий, которые инициируются посредством интенций более высокого порядка. Речь идет о ценностных установках, таких, например, как доб­рота или отзывчивость, которые чаще всего формируются уже на ранних этапах жизни. Эти установки представляют собой постоянно действующие интенции,

которые реализуются при любой подходящей возможности (Gollwitzer, 1987a, b). Такие интенции (и, возможно, их большинство) проходят подготовительную мотивационную фазу только один раз — в самом начале их формирования. И, нако­нец, существуют импульсивные действия, которые, вслед за Левиным, можно оха­рактеризовать как «полевое поведение». Это ситуативно возникающие эмоцио­нально окрашенные состояния, которые, как правило, сочетаются с готовностью к действию и осуществляются без дальнейшего контроля (Frijda, 1988).

В заключение необходимо отметить, что фазы могут перекрывать друг друга. Это относится в первую очередь к автоматизированным действиям. Во время их осуществления субъект может заниматься, например, построением интенции для другого действия. При определенных условиях во время автоматизированного дей­ствия даже может происходить другое действие (см.: Heckhausen, 1987c).

Формирование интенции в подготовительной мотйвационной фазе

Чтобы процесс размышления при формировании интенции не был слишком дли­тельным, в действие вступает метамотивационный контрольный процесс в форме так называемой результирующей тенденции (Fazit-Tendenz). Она выражена тем сильнее, чем более ясным представляется субъекту то, что он должен был для себя прояснить. При этом преодолеть неопределенность при обдумывании проблемы тем труднее, чем большей значимостью обладает эта проблема.

Чем тщательнее субъект обдумывает и взвешивает все основания — как «за», так и «против» — при принятии решения, тем ближе ощущается сам акт принятия ре­шения. Для того чтобы прояснить детали этого процесса, был проведен очередной эксперимент (Gollwitzer, Heckhausen, Ratajczak, 1987), в котором приняла участие группа студенток. Каждая испытуемая должна была назвать некоторую проблему, по которой ей трудно было принять определенное решение (например, переехать на другую квартиру, поменять учебный предмет, расстаться с другом и др.). Испытуемым было предложено три стратегии обдумывания этой проблемы. Непосредственно до, сразу же после, а также спустя три недели после проведения этого упражнения про­водилась оценка того, насколько испытуемые приблизились к акту принятия ре­шения с субъективной точки зрения. Ментальные упражнения состояли в том, что испытуемая должна была обдумывать выбранную ею личностную проблему по определенному плану. Процесс обдумывания в разных экспериментальных усло­виях отличался по степени полноты ментальных содержаний. В «полном» условии от испытуемых требовалось основательно рассмотреть и взвесить все ценностные аспекты и ожидания, связанные с результатами возможного действия. В одном из двух «неполных» условий испытуемые должны были во всех деталях представить только реальные позитивные последствия своих действий, а в другом «неполном условии» — только нереальные позитивные последствия своих действий. В конт­рольной группе испытуемые не проделывали подобных мыслительных упражне­нии, а занимались решением математических задач. По сравнению с контрольной группой, только у испытуемых из группы с «полным» мотивационным условием на длительное время сохранилось ощущение того, что момент принятия решения существенно приблизился (это ощущение было зафиксировано как после упраж­нения, так и через три недели после ментальных упражнений). В группах с «неполными» условиями это ощущение, появившееся непосредственно после выполне­ния упражнения, через три недели исчезало.

Наилучший эффект, однако, был достигнут при выполнении такого ментального упражнения, в котором перед испытуемыми в мотйвационной фазе ставились зада­чи не мотивационного, а волевого характера. В «полных» условиях испытуемые долж­ны были определить, когда и как они будут проводить в жизнь (пока еще не приня­тое) решение, а затем представить себе этот процесс шаг за шагом. В данном условии (также по сравнению с двумя «неполными» волевыми условиями) был достигнут устойчивый и долговременный эффект приближения момента принятия решения. Инструкции на обдумывание способа, времени и места реализации интенции инду­цировали волевое состояние сознания у испытуемых. Очевидно, в этих условиях у субъекта возникало ощущение, что мотивационная задача уже выполнена, решение уже принято и можно заниматься вопросами его выполнения (см.: Anderson, 1983). Более детальный анализ результатов эксперимента показал, что наиболее стойкий эффект приближения акта решения наблюдался в тех случаях, когда у испытуемых формировалось намерение инициировать и выполнять решение.

Инициирование действия: процессы преакциональной волевой фазы

Полученные данные указывают на особую роль намерений. Намерение нельзя пу­тать с целевой интенцией, как это делает Левин (Lewin, 1926a, b,) в своем понятии «Квазипотребность». Намерение относится к-уже готовой, «предстоящей» перед субъектом интенции. Если целевые интенции образуются в подготовительной мо­тйвационной фазе, то намерения формируются исключительно в преакциональной волевой фазе. Они являются результатом предварительного планирования, направ­ленного на инициирование действия и его реализацию. Намерения формируются только для тех целевых интенций, при инициировании и реализации которых субъект встречается со значительными трудностями. Поэтому мы определяем на­мерения также как метаволевые процессы.

Обычно функцией преакциональной волевой фазы является выбор одной из множества конкурирующих друг с другом целевых интенций и инициирование со­ответствующего ей действия, поскольку для того, чтобы быть эффективной, деятель­ность должна определяться только одной целевой интенцией. Для уточнения объяс­нительной модели было введено понятие «разрешающей тенденции» (Fiat-Tendenz), под которым подразумевается вариативная величина любой целевой интенции в преакциональной волевой фазе. В условиях конкуренции доступ к реализации по­лучает целевая интенция с более сильной разрешающей тенденцией. Сила разреша­ющей тенденции зависит не только от силы целевой интенции, но также от наличия условий, благоприятствующих реализации целевой интенции. Но слабые интенции не могут получить доступ к действию только из-за того, что для этого сложились благоприятные условия. К прочим детерминантам относятся важность, актуальность интенции, число благоприятствующих обстоятельств, количество неудачных попы­ток реализации. Данная модель пока не была подвергнута эмпирической проверке.

Интенции могут сталкиваться друг с другом, если во время реализации одной интенции внезапно появляются условия для актуализации другой (Schutt, 1986). Появление возможности для инициирования одной из неосуществленных интен-

ций автоматически привлекает к себе внимание действующего субъекта, при этом осуществление прежней деятельности временно прекращается. Субъект должен решить, продолжать ли ему первоначальную деятельность или прервать ее, пере­ключившись на альтернативную. Нарушение течения первоначальной деятельно­сти является особенно значительным, если возможности для альтернативной де­ятельности появляются неожиданно или каким-либо необычным образом. Если столкновение двух интенций повторялось снова, то у испытуемого формировалось намерение, касающееся того, будет ли он инициировать альтернативную деятель­ность или отложит ее до определенного времени. Таким образом, он использовал метаволевую стратегию контроля за действием, чтобы не допустить слишком боль­шого снижения результативности собственных действий при очередном появле­нии возможностей для реализации конкурирующей интенции.

Сознательный и планируемый отказ от уже активированной целевой интенции представляет собой форму контроля за действием посредством намерения, отно­сящегося к инициированию. Зачатки такого контроля наблюдаются уже у двухлет­них детей (Lutkenhaus, Heckhausen, 1987). В эксперименте дети должны были повторить последовательность символических игровых действий: им нужно было налить молоко из кувшина в чашку и напоить куклу. Но условия эксперимента были таковы, что ребенок не мог воспроизвести всю последовательность действий сразу, так как кукла в течение какого-то времени (25 с) была «занята» чем-то дру­гим (занималась уборкой в кукольном доме) и при этом могла исчезнуть из зоны видимости. Дети, которые на основе развивающего теста (Nicolich, 1977) уже были обучены планирующей репрезентации отдельного действия, могли отсрочивать целевой акт (напоить куклу) до того момента, пока кукла снова окажется в их рас­поряжении. Они пережидали время до инициирования действия с помощью словесных или пантомимических проявлений интенции, направленных на цель своего действия (на куклу). Конечно, они могли при этом видеть куклу в ее доме. Дети, обученные планированию символической репрезентации многих актов, мог­ли отсрочивать инициирование целой последовательности действий, даже если кукла при этом находилась вне поля зрения.

Акциональная волевая фаза

С началом инициирования руководство действием принимает на себя ментальная (т. е. не обязательно связанная с сознанием) репрезентация принятой целевой ин­тенции. Ах (Ach, 1905) полагал, что ментальная репрезентация детерминирует не­осознаваемые процессы, указывающие путь действию и защищающие его от кон­курирующих интенций. Цель при этом может быть репрезентирована на разных уровнях абстрагирования: на уровне конкретной деятельности, результатов дея­тельности или последствий этих результатов (см. теорию идентификации действий — Vallacher, Wegner, 1985, 1987). На каком именно уровне репрезентирована цель в настоящий момент, зависит от актуальных требований деятельности. Если в ходе осуществления деятельности нет никаких препятствий, она может управляться целью, репрезентированной на высших уровнях регуляции. Если же при реализа­ции деятельности имеют место трудности, которые требуют от субъекта проявле­ния внимания, то действием начинают управлять промежуточные цели. Хекхаузен (Heckhausen, 1987c) говорит о двух различных модусах управления действием — посредством репрезентаций целей, которые близки к достижению, и посредством репрезентаций отдаленных целей.

Интенсивность и длительность действия определяются волевым усилием, со­провождающим целевую интенцию. Волевое усилие является переменной, верх­няя граница которой, как считают ученые, определяется результирующей моти-вационной тенденцией. Величина актуального волевого усилия или готовности субъекта приложить усилия зависит от тех трудностей, которые необходимо пре­одолеть. Здесь модель Рубикона согласуется с «мотивационным законом трудно­сти» (Ach, Hillgruber, 1912). В отличие от модели «расчета усилий», согласно мо­дели Рубикона (Kukla, 1972a; Meyer, 1973a), необходимая степень готовности к приложению усилий не рассчитывается субъектом предварительно в мотивационной фазе, а определяется автоматически, согласуясь с конкретными условиями протекания деятельности.

То, как осуществляется гибкая регуляция усилий, необходимых для реализа­ции деятельности, а также регуляция ее длительности, можно наблюдать, когда субъект ставит близкие и промежуточные цели и получает обратную связь отно­сительно достигнутых результатов (Bandura, 1987; Bandura, Cervone, 1983,1986). Бандура различает три фактора, определяющих увеличение необходимых в насто­ящий момент усилий: аффективная самооценка, воспринимаемая самоэффектив­ность (субъективное ожидание успешности собственных действий и приспособле­ние к личностным стандартам. Субъект идет на значительное увеличение усилий, когда, не достигнув определенной цели, он воспринимает свою эффективность как высокую или когда он может так скорректировать цель, что при приложении соот­ветствующих усилий она может быть достигнута.

Регуляция усилий — это важный контролирующий процесс, участвующий в осуществлении деятельности, поскольку к процессам контроля относится не толь­ко способность ограждать актуально реализуемую интенцию от персеверирующе-го влияния нереализованных интенций. Помимо зашумляющего эффекта, исходя­щего от недостаточно дезактивированных интенций, существуют и другие опасности, приводящие к снижению эффективности деятельности. Одна из таких опасностей состоит в перенапряжении усилий перед лицом серьезных трудностей. Слишком сильное напряжение, называемое также «сверхмотивацией», отрицательно сказы­вается на эффективности деятельности (Atkinson, 1974b; Baumeister, 1984). Мы более подробно рассмотрим этот вопрос в главе 8.

В эксперименте Хекхаузена и Штранга (Heckhausen, Strang, 1988) принимали участие профессиональные баскетболисты. Каждый из них должен был многократ­но выполнить упражнение, в котором перед броском в корзину требовалось сде­лать очень сложный пробег с мячом. Мяч нужно было вести 5 м под специальной штангой, расположенной на расстоянии 50 см от поверхности пола, так чтобы не задеть штангу. При этом мяч нужно было вести недалеко от поверхности пола. Выполнение этого упражнения быстро приводило к перенапряжению усилий, поскольку количество ударов напрямую зависит от близости мяча к полу, при ус­ловии, что баскетболисту нельзя долго задерживаться на одном месте. Для того что­бы избежать перенапряжения, но при этом добиться желаемого результата, мож­но было применить не столь очевидную и более рискованную стратегию: провести мяч как можно ближе под штангой, отбивая его под косым углом к полу. Для того чтобы и при этой стратегии добиться высокого напряжения усилий, в половине подходов экспериментаторы давали инструкцию на «рекорд», когда игрок должен был показать свой наилучший (предельный) результат. В качестве индикаторов напряжения усилий служили концентрация молочной кислоты (лактата) в крови и частота пульса.

По сравнению с нормальными экспериментальными условиями в условиях «установления рекорда» наблюдалось возрастание усилий; увеличивалось число бросков и количество ошибок при ведении мяча. Однако эффективность, измеряе­мая частотой правильных попаданий,.снизилась. Интересно отметить, что были обнаружены значительные индивидуальные различия, касающиеся отношения меж­ду дополнительными усилиями и падением эффективности. Были игроки, которым в условиях «установления рекорда» удавалось обойтись лишь незначительным уве­личением усилий, при этом не снизив, а иногда даже слегка повысив эффективность (частоту попаданий). Другие игроки предпочитали такие стратегии, которые требо­вали меньших усилий и напряжения, но при этом были более рискованными.

Для того чтобы выяснить, какими качествами обладает спортсмен, способный контролировать затрачиваемые усилия таким образом, чтобы сохранять на высоком уровне эффективность своей деятельности, были использованы различные личност­ные тесты. Ни методики по мотивации достижения, ни тесты самооценки контроля усилий не смогли объяснить проявившиеся в эксперименте индивидуальные разли­чия. Только опросник контроля за действием Куля (а точнее, субшкала, связанная с принятием решения) оказался в состоянии зафиксировать эти различия. Ориенти­рованные на действие игроки даже в условиях «постановки рекорда» способны обе-ретть себя от перенапряжения, сохраняя при этом высокую эффективность. Неко­торые результаты этого исследования представлены на рис. 6.6.

Постакциональная мотивационная фаза: оценка результата действия

После завершения действия, направленного на реализацию целевой интенции, в постакционалыюй фазе субъект осуществляет оценку достигнутого результа­та, а также определяет, какие выводы на основе уже достигнутого он может сделать для своих последующих действий. Таким образом, в этой фазе субъект, подобно двуликому Янусу, должен не только окинуть мысленным взором недавнее про­шлое, но и заглянуть в будущее.

Если результат деятельности, соответствующей целевой интенции, достигнут, то данная интенция расценивается как реализованная и в силу этого дезактивиру­ется. Субъект может сразу же переключиться на новую деятельность или еще ка­кое-то время наслаждаться приятными ощущениями от достигнутого. Если же субъект не добился своей цели или добился ее лишь отчасти, то он должен проана­лизировать причины своей неудачи (каузальная атрибуция) для того, чтобы ре­шить, оставить ли целевую интенцию прежней, что-то изменить в ней или вообще отказаться от нее. Такой анализ может показать, что обдумывание проблемы на мотивационной фазе, которое привело к формированию данной (неосуществлен­ной) целевой интенции, было либо чересчур оптимистическим, либо недостаточ­ным (что-то осталось неучтенным), либо вообще ошибочным. В любом случае, при взгляде в будущее субъекту необходимо сделать два вида выводов. Во-первых, не­обходимо решить, нужно ли продолжать добиваться поставленной цели, и если да, то какие изменения в нее нужно внести. Во-вторых, нужно установить, какие уро­ки для дальнейших действий можно извлечь из полученного опыта. Последнее часто осуществляется в форме намерений, направленных на уточнение целесооб­разных способов действия в будущем.

Нередко бывает так, что оценивание неудавшейся деятельности вырождается в персеверацию. Это может произойти с каждым человеком при серьезной личной неудаче, но в первую очередь это характерно для лиц, ориентированных на состо­яние. При персеверации поток мыслей зацикливается между констатацией неуда­чи и негативной самооценкой. Субъект не может переключиться на мысли о новом действии, о предстоящих задачах, поэтому прошлое действие остается незавершен­ным. Однако пока действие остается незавершенным, оно негативно влияет на новое, ждущее своей реализации действие, поскольку мысли все время возвраща­ются к незавершенному действию (см. главу 15: функциональный дефицит при выученной беспомощности). Особый случай представляет собой ситуация, когда субъект не может завершить оценивание деятельности, цель которой практически недостижима, вследствие чего интенция не может быть окончательно дезактиви­рована. В этом случае можно говорить о «неполноценной» интенции, поскольку сама интенция существует, но возможностей для ее реализации нет (Heckhausen, Kuhl, 1985; Kuhl, 1983a).

Бекман и Хекхаузен (Beckmann, Heckhausen, 1988) изучали влияние неудачи на оценку осуществленного действия. При этом они пытались ответить на вопрос, влияет ли наличие у субъекта знания о новых предстоящих ему задачах на процесс такого оценивания (в плане его частичного блокирования) и позволяет ли оно быстро переключить внимание субъекта на перспективное действие. В эксперименте

испытуемые должны были выполнить шесть различных заданий (рис. 6.7). При одном экспериментальном условии испытуемые не получали обратной связи относитель­но своих действий, при двух других они получали обратную связь только относи­тельно неудач. В одной из этих двух групп «неудачников» испытуемые не знали, что после завершения одного задания им предстоит выполнить еще и другое. Ис­пытуемые второй группы были заранее предупреждены о том, что их ждет еще одно задание. Предполагалось, что осведомленность о предстоящем задании будет со­здавать своего рода «давление», препятствующее избыточной переработке инфор­мации о предыдущем действии. Во всех-условиях после первой серии задач следо­вала пауза в 90 с, которая давала испытуемым возможность оценить свои прошлые действия. Впоследствии испытуемые записывали мысли, пришедшие им в голову во время паузы.

В результате эксперимента обнаружилось, что в условиях осведомленности о предстоящем задании переключение внимания происходило существенно быстрее, чем в условиях, когда испытуемые не знали о новом задании. Из группы испытуе­мых, не знавших о предстоящем задании, 90% в течение всей паузы были заняты оцениванием прошедшей деятельности, в то время как из осведомленных о новом задании испытуемых этим занимались лишь около 30% — приблизительно столько же, сколько в группе без обратной связи. Таким образом, субъект тратит гораздо больше времени на размышления о прошлой деятельности, если он не ожидает новой активности. Заметим, что осведомленность о новой деятельности не блоки­рует полностью размышления о предыдущей деятельности, а только существенно сокращает их. При экспериментальном условии, когда испытуемые были предуп-

реждены о новом задании, по сравнению с двумя другими условиями существенно увеличивалось количество мыслей об ожидаемом действии. Однако и при этом условии 16 % мыслей было обращено в сторону уже выполненного задания. Это существенно больше, чем в ситуации без обратной связи, когда у испытуемых не было повода думать о своих неудачах и возвращаться к уже сделанному. Как и ожидалось, количество оценивающих мыслей при условии, когда испытуемые зна­ли о предстоящем новом задании, было значительно меньше, чем при условии, когда испытуемые не были осведомлены об этом.

Позитивный эффект, вызванный сообщением о новой задаче, мог быть ослаблен, если субъект слишко