Тема 19. Евангельское учение о любви.

Из того, о чем говорилось выше, ясно что учение о любви является центральным в Новом Завете. Сама история Искупления, состоявшая в послании Отцом Сына для спасения человеческого рода и в крестном подвиге Спасителя, есть история явления Богом любви к человечеству. Христианство иногда называют религией любви, чем указывают на её сущность. Любовь и есть спасение, которого взыскуют христиане. Апостол Иоанн Богослов писал: «пребывающий в любви пребывает в Боге» (1 Ин. 4:16), а спасение и есть вечная жизнь в Боге. Евангельское учение о любви есть та точка, к которой стягивается все его нравственное содержание. Так же, как это было с понятиями о жизни, смерти и вере, в Христианстве придается особый смысл слову «любовь». То, что под ней понимается и является содержанием данной главы.

В обыденном употреблении под термином «любовь» понимается весьма широкий спектр явлений. В греческом языке этот спектр сведен к четырем основным понятиям: э рос, фил и я, аг а пе, сторг е. Под эросом (др.-греч. έρως) понималась страстная любовь, безудержное влечение к другому человеку, которое в своей абсолютности может дойти даже до безумия, то есть отрицания разума. Филия (др.-греч. φιλία) означала определенное предпочтение, привязанность. Это безличное влечение к тому, что нравится, по сути дела привычка. В таком смысле русский глагол «любить» можно заменить на глагол «нравится». Например можно сказать: «Я люблю клубнику» или «мне нравится клубника». Такая любовь и есть «филия». Агапе (др.-греч. άγάπη) – жертвенная, братская любовь к ближнему. Именно это понятие было центральным в раннехристианской проповеди любви. Ну и под «сторге» (от др.-греч. στοργή) понималась любовь как естественная привязанность. В отличии от филии эта любовь уже не безличное влечение, а суть личностная связь, хотя и обусловленная внешними природными причинами. Обычным примером такой любви являются родственные или дружеские отношения.

Однако, несмотря даже на столь углубленные различия, однозначное определение любви дать невозможно. Более того, прп. Иоанн Лествичник в тридцатом слове своей Лествицы пишет: «Кто хочет говорить о любви Божией, тот покушается говорить о Самом Боге… а кто хочет определить словом, что есть Бог, тот, слепотствуя умом, покушается измерить песок в бездне морской». По его мысли это особое состояние человеческого бытия, которому он дает многоразличные характеристики на протяжении всей главы, но главное для него состоит в том, что «Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того люди могут достигнуть». В предыдущих главах уже шла речь о том, что человек создан по образу и подобию Божию и что образ Божий в человеке составляют те его способности, которые основанием уподобления Богу. В последнем и состоит та цель, которая приводит к спасению. Через уподобление Богу человек реализует своё предназначения и достигает высшего блага, гармонии со своей природой. Естественно, что такая цель, несмотря на то, что характеризуется одним словом «любовь», не может иметь лаконичной и ясной дефиниции, поскольку человеческая природа сложна, глубока и многогранна.

В описаниях Страстей Христовых Евангелия от Иоанна есть краткий эпизод, когда Пилат вывел к иудейской толпе избитого плетьми Спасителя: «Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!» (Ин. 19:4-5). Прокуратор Иудеи хотел показать, что в таком виде Христос не может быть назван царем иудейским, но это вызвало еще большую ненависть иудеев. В толковании на это место святые отцы останавливались на словах Пилата «се, Человек», указывая что в них вложен пророческий смысл. Воплотившийся Сын Божий, Христос являет нам тот образ, подобие которому заповедано человеку. В Нём явлена полнота Божества телесно и, в то же время, полнота человечества. Полнота человечества, то есть исполнение человеческой природы, её совершенство реализуется в обожженном человечестве. Совершенный человек – это обоженный человек. И если во Христе обожение было природным, то человеку оно доступно по благодати.

Таким образом, любовь нельзя свести к феномену нравственной сферы – это благодатное уподобление Богу, обожение, которое охватывает все уровни человеческого естества. Однако, оно имеет нравственное измерение в качестве своего необходимого условия, без которого обожение невозможно. Этот нравственный аспект любви раскрыт Христом Спасителем в евангельских заповедях. Они представляют собой описание любви с различных точек зрения. В своей совокупности заповеди достаточно однозначно являют нам сущность той любви к которой призваны все христиане – последователи Христа. Нужно дополнить, что они представляют собой не какие-то отвлеченные принципы, напротив, их основная ценность в том, что они раскрывают нам образ Христовой жизни. Ведь Он не только дал нам заповеди, но исполнил их. Скорее наоборот – в заповедях он раскрывал нам нравственное измерение своей Божественной жизни, через что открывал нам возможность уподобления и приближения Ему. Архимандрит Софроний (Сахаров), ученик преподобного Силуана Афонского, писал: «заповеди Христа по самой сущности своей суть проекция Божественной жизни в нашем плане… Христианское совершенство — сверх-человечно: оно Божественно. Господь явил его нам в Своем воплощении».

В предыдущих главах уже говорилось, что всякая заповедь – это заповедь любви. Терпение, прощение, не осуждение, милосердие – это все проявления любви. Апостол Павел обобщает их и дает образ христианской любви в кратких словах: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор. 13:4-6). Еще более лаконично он выражает сущность Христова закона любви: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Несмотря на то, что и в нравственном плане любовь неопределима, все-таки можно выделить её центральный принцип, которым легко руководствоваться в собственной жизни. Этим принципом является жертва. Об этом читаем у «апостола любви» евангелиста Иоанна Богослова: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Именно жертвенная жизнь уподобляет человека Богу и в то же время, такая жизнь прямо противоположна естественному падшему устроению, основанному на эгоизме, то есть любви к себе. Жертва размыкает человека, делает его открытым для Бога и ближнего, а эгоизм напротив, замыкает и закрывает. С точки зрения здравого смысла (падшего разума) эгоистическое поведение призвано сохранить жизнь, но в замкнутости она угасает. А отдача, которая должно была бы привести к расточению и растрате жизненных ресурсов, напротив, соединяет человека с Богом и становится залогом его вечно жизни. Не случайно в Ветхозаветную эпоху жертва Богу была важнейшей формой выражения любви к Нему. В Новозаветное время, по слову апостола Павла, христиане призваны приносить в жертву уже не животных и земные плоды, но самих себя: «умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, [для] разумного служения вашего» (Рим. 12:1).

Итак, любовь христианская – это жертвенная любовь (агапе). Однако, не всякая жертвенная любовь может быть названа христианской. Принцип жертвенности не является в ней единственным. Здесь нужно обратиться к словам Христа: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27). В евангелиях от Матфея и Марка эта заповедь разбита на две части: любовь к Богу (б о льшая заповедь) и любовь к ближнему (вторая, подобная ей), но обе они являются важнейшими основаниями христианской жизни и спасения. Поэтому святые отцы называют её двуединой заповедью. Согласно ей христианская любовь есть жертвенная любовь одновременно как в отношении к Богу, так и в отношении к ближнему. Это любовь, основанная на вере, разворачивающаяся одновременно в двух измерениях земном и духовном. Из заповедей можно сделать вывод, что любовь к Богу первична, а любовь к ближнему вторична. Но это неправильный вывод, потому что Бог не отделяет Себя от ближнего. В притче о Страшном Суде Христос Бог говорит: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40) и «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (Мф. 25:45). Более того, любовь к Богу начинается с любви к ближнему: «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4:20). В этих словах апостола Иоанна Богослова любовь к ближнему преподносится как условие любви к Богу. Другое дело, что любовь к ближнему начинается с веры, которая уже есть устремление к Богу. По этой же причине нельзя сказать, что любовь к Богу является целью, а любовь к ближнему – средством. Во-первых, любовь невозможна в условиях корыстного и эгоистического отношения. А во-вторых истинная любовь к Богу всегда отражается и на любви к ближнему, воспламеняя и усиливая её. Например, апостол Павел не мог сделать выбора между Богом и ближними. Он писал: «для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение. Если же жизнь во плоти [доставляет] плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Фил. 1:21-24). Любовь к Богу и ближнему неразрывны: одна приобретается через другую. В нравственном плане, любовь к Богу есть любовь к ближнему, преображенная верой в то, что сделанное для ближнего сделано для Бога. Но такая любовь выводит человека из нравственной сферы и становится основанием обожения, в котором любовь человеческая становится любовью божественной, о которой писал прп. Иоанн Лествичник.

Так понимаемая любовь оказывается скорее образом жизни, чем простым состоянием. Настоящая любовь всегда свободна и не может зависеть от внешних обстоятельств. Об этом говорит заповедь любви к врагам: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:44-45). Такая любовь проявляется в жертвенном отношении к ближнему независимо от того, заслуживает он этого или нет. Она основана на личностных отношениях, но не обусловлена и не определена ими абсолютно. Конечно же невозможно одинаково любить врага и того, кто отвечает на любовь любовью. Но различие здесь вызвано тем, что жертвенное отношение проявляется в двух обозначенных случаях по-разному. Однако речь должна идти об одном и том же образе жизни, об одной и той же любви, которая направлена на разные цели.

Итак, настоящая христианская любовь может быть только свободной. Это значит, что её приобретение зависит лишь от самого человека, от его жизненного выбора. Именно в силу этой характеристики нам открыт доступ к Богу через веру, а не через знание. Бог как бы скрывает Себя от человека, не являет Себя явным и очевидным образом. Иногда полагают, что если бы бытие Бога было объективно доказано, то тогда люди стали бы жить по заповедям. Однако в таком случае исполнение Божией воли было бы мотивировано корыстью, страхом наказания и т.п. Ведь знание заставляет согласиться со своим содержанием. Такая искаженная мотивация будет укреплять эгоизм. При таком исполнении заповеди не будут приводить к христианской жертвенной любви, к уподоблению Богу. Вместо любви к Нему будет возделываться страх. Оказывается, что Любовь возможна лишь по вере, т.к. знание принуждает. А Бог ждет от нас любви и она начинается с веры, поскольку вера имеет своей причиной свободный выбор устремления к Богу.

Созидание подобной любви – цель христианской жизни. Возрастание в ней начинается с действия предваряющей благодати, когда Господь Своим действием подводит человека к тому, чтобы уверовать в Него и направить к Нему свою жизнь. За этим должны следовать собственные усилия человека в нравственной и религиозной жизни, которые постепенно приводят к познанию Бога, а на высших ступенях к Его благодатному познанию, мистическому единству с Ним. Иными словами – это путь соработничества (синергии) Божественной и человеческой воли. В нравственном плане, любовь как исполнение заповедей является условием синергии, условием восприятия Божественной благодати, а с другой стороны через неё, вкупе с другими религиозными устремлениями человека (аскетическими, молитвенными), происходит мистическое познание Бога, вводящее человека уже в иную любовь. «Бог постольку познается, поскольку возлюбляется» (Пестов).

Однако, она есть не только основание и реализация общения человека с Богом, как установление единства с ним, но и реализация общения людей друг с другом, то есть основание единства христиан. Взаимная любовь христиан есть необходимое условие христианской жизни, заповеданное Христом: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Взаимная христианская любовь должна быть основанием единства Церкви, которая есть богочеловеческий организм (Тело Христово), созидающийся не только Богом, но и людьми. Человек только тогда становится истинным членом Тела Христова, когда он живет в согласии с его Главой – Иисусом Христом, то есть живет в любви. Вне Церкви не может быть общения с Богом и единства с Ним. Это еще один (экклезиологический) аргумент в пользу того, что любовь есть и основание единства с Богом, и само общение с Ним.

Чуть выше была дана схема этапов созидания любви: действие предваряющей благодати – нравственно-аскетические усилия – благодатное познание Бога. Она может разворачиваться в различных условиях, но наиболее благоприятствуют этому такие формы христианской жизни как брак и монашество. По сути дела это разные пути к одной и той же цели. И брак, и монашество – это школа любви, школа преодоления эгоизма и самозамкнутости. В семье или в монастыре человек учится одному и тому же – отдавать себя. У апостола Павла есть наставления христианским супругам: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть жены, как и Христос Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя» (Еф. 5:22-25, 28). Он призывает мужей к заботе, а жен к послушанию. Но по сути это различные формы самоотдачи, различные формы любви. В Православии семью принято называть малой церковью. Смысл этого в том, что принципы существования семьи и Церкви, а так же их цели, тождественны. Как в Церкви через единство и общение с ближним человек обретает любовь к Богу, так же и в семье. Так что, в отличие от обыденного отношения к браку, как к чему-то естественному, в Православии брак имеет глубокий религиозный смысл и значение, не меньший чем монашество.

Спаситель заповедует Своим последователям любовь ко всем (даже к врагам), но это не значит, что Он требует ко всем одинаковой любви. Так апостол Павел пишет: «доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6:10). И еще: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5:8). Из этих слов следует, что б о льшую любовь следует проявлять к членам семьи и Церкви. В подобном случае движущую силу этой любви подпитывает благодарность. Может возникнуть ситуация, когда враги угрожают жизни единоверцев или родных, тогда следует руководствоваться словами Господа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). В житиях святых такое отношение расширяется до всего Отечества. И последняя заповедь очень часто использовалась в Православии как главное основание любви к Родине. Это тоже жертвенная любовь, которая подчас требует отдать жизнь, например, во время войны. Масштаб любви определяется масштабом жертвы, на которую способен человек.

Вопросы для самостоятельной подготовки.

1. Перечислите основные характеристики христианской любви? К какому греческому термину оно ближе всего?

2. Каково соотношение любви к Богу и любви к ближнему?

3. Как любовь соотносится с познанием Бога?

4. В чем особенности понимания любви как образа жизни?