Верно. Или «Тебе нетрудно, ты с удовольствием общаешь­ся». Да.

Из зала: А как же «не»? Отрицание!

- А вы что отрицаете - «нетрудно»? Есть такое выражение «нетрудность»?

Легкость. «Тебе легко и свободно общаться».

Из зала: «Ты легко и свободно общаешься».

- «Легко и свободно» - можно. «Тебе нравится общаться с

твоими одноклассниками». Этот блок завершили.

Аффективный подблок. Она в депрессии, у нее астенический компонент и психогенные причины. Реактивная депрессия. Ну, что? формулируйте этот раздел. Что здесь будем говорить?

Из зала: «В твоей голове только хорошие добрые мысли».

- Опасная фраза. Вы загоняете ей в голову мысли. Внешнее воз­действие. Мама суггестию проводит и вводит ей в сознание мысли. Нет, не пойдет. Так можно до бреда внешнего воздействия договориться. Из зала: «Ты веселая, жизнерадостная девочка». Из зала: А вот же было у нас «У тебя всегда хорошее настрое­ние». Можно?

- Да, пожалуйста.

Из зала: А если туда вставить что-то о планах, которые реали­зуются? Такое антидепрессивное?

- Это как?

Из зала: «Твои планы всегда выполняются... получаются». Из зала: «Все, что ты хочешь, все, что ты задумала, все полу­чится».

- Ну, может быть. Но у нее все-таки главным образом аффек­тивный компонент, который связан не с тем, что у нее что-то не по­лучается. Он связан с тем, что бабка-«монстр» высасывает из нее энергию. У папы две жены: одна ее мама, а другая - пьяница, кото­рая приходила. Кого папа будет выбирать? Она же тревожится. Только когда она убедилась, что это такая противная тетка, она ска­зала: «Нет, мама, ты намного лучше. Ты моя мама, ты лучше».

Вот когда нам надо сформулировать что-нибудь конкретное, у нас всегда есть на помощь общее, так ведь? Там есть базовая фраза. Можно ее расцвечивать или нет? Если мы в процессе семейной те­рапии потихонечку убираем источники напряжения. Мы же не толь­ко суггестию проводим, мы же семейную терапию проводим. Ду­майте. Какая у нас базовая фраза?

Из зала: «У тебя всегда хорошее настроение. Ты любишь улы­баться».

- Вот, пожалуйста, сейчас у нее действительно хорошее на­строение, и она все время улыбается.

Из зала: А еще про мысли надо сказать, раз ее беспокоят мысли.

- Значит, что надо сказать в конце мыслительного блока? Из зала: «Твои мысли добрые и красивые».

- Да, у нее злобные.

Из зала: «Ты думаешь о том, что тебе нравится».

- Ну, как вы сформулируете фразы, направленные на ее кон­трастные навязчивости о плохом Боге и хорошем Дьяволе?

Из зала: «Ты знаешь, что Бог хороший и он тебя любит».

- Давайте обсудим. Тут есть предположение, что ее пугали Бо­гом, Божьей карой, поэтому она его и не любит. Бабушка могла ее пу­гать, потому что ребенок слишком маленький, чтобы знать о Боге. Можно вставить такую фразу: «Ты уверена, что Бог хороший и лю­бит всех детей, в том числе и тебя». Но не надо ее особенно выделять.

Вообще мы вторгаемся в сферу духовную. Мы с вами не имеем права вторгаться в сферу духа, утверждать ребенку, что Бог хоро­ший и вообще что он есть. Это задача его социальной среды, но ни­как не врача. Если уже сформировался человек, мы его пошлем в этом случае к религиозно-ориентированному психотерапевту, если мы сами не справимся с этим вопросом. А с ребенком будьте, пожа­луйста, поаккуратнее.

Из зала: А почему нельзя такую фразу сказать: «Все, о чем ты думаешь, доставляет тебе удовольствие»? Потому, что ее мысли, негативные, черные, ее пугают. Ей от этого было плохо. Может быть, и головная боль от этого...

- Попробуем так пойти: «В твоей головке только хорошие, светлые, радостные мысли».

Из зала: «Никто и ничто не сможет причинить тебе вреда». Она боится.

- Видите ли она сама сказала, что ее тревожат мысли о том, что Бог плохой, а Дьявол хороший. Это ее тревожит. У нее есть тре­вога, компонент тревоги, который реализуется подобным образом.

Из зала: Может быть, так: «Ты можешь легко переключаться с тревожащих тебя мыслей». Убрать тревогу.

- А зачем мы будем подтверждать, что они у нее есть? Из зала: Я считаю, если она сама говорит, что ее тревожат мысли о том, что Бог плохой, а Дьявол хороший, - это ее тема, и мы не можем в эту тему каким-то образом вмешиваться.

- А давайте мы смажем все это. Когда у нее появились эти мысли? Когда в Кижах она увидела какую-то картину. Мы скажем: «Ты перестаешь тревожиться и перестаешь зависеть от внешних факторов, которые вызывают у тебя тревогу. Ты становишься устойчивой к любым внешним факторам, которые раньше тебя тревожили». Ваши предложения?

Из зала: «Все, что ты видела и можешь увидеть, ты можешь рассматривать в позитивном свете».

- «В позитивном» - это даже взрослый не поймет.

Из зала: «Ты легко переключаешься с того, что тебя тревожит».

- Понимаете, вы все время ей говорите о том, что ее что-то должно тревожить. А нам-то нужно сказать, что тревоги нет. Вы ей говорите: «У тебя есть тревога, ты от нее уходишь». Это же детский мозг, мы с вами говорили, он особо чувствителен, здесь ошибаться нельзя. Попробуйте вспомнить симптомы тревоги в физиологиче­ском, психологическом выражении и продиктовать ощущения про­тивоположные симптомам тревоги. Например, могут быть такие фразы: «У тебя на сердце и на душе всегда спокойно. Настроение хорошее. В головке только хорошие мысли. Ты знаешь и увере­на в том, что все будет хорошо».

Налаживаем ребенку сон. Расстройства сна - глубочайшие. Она ведь не спала совершенно. Кстати, девочка сейчас спит превос­ходно: только легла - и спит до утра. И потом самый трудный во­прос для всех: что делать с ее тактильными, зрительными фантазия­ми или галлюцинациями? Как их нивелировать?

Из зала: Можно оставить базовую «Ты видишь только хоро­шие добрые сны».

- Правильно, но мы не с этого начинаем. Мы начинаем с «ты легко и быстро засыпаешь». Собственно говоря, это проблема номер один. Ребенок ложится и час-полтора крутится, не может заснуть. По­чему она не засыпает? То ли мысли путаются, то ли страхи одолевают, то ли постель неудобная - ну, есть масса причин, по которым можно плохо засыпать. Это надо выяснить и тогда уже вести конкретное - по­чему ты у нас начинаешь «хорошо и быстро» засыпать. Дальше вы пра­вильно говорите: «Ты хорошо и глубоко спишь и видишь только хорошие, добрые сны. Ты хорошо отдыхаешь, когда спишь». Тут все ясно. Следующий, самый сложный вопрос в этом ребенке. Как ук­репить ее веру в то, что ее мама самая лучшая, и поэтому первая жена отца никакого отношения к ней не имеет? Помните, мы говорили? Вто­рой вопрос: что делать вот с этими тревожными обманами?

Из зала: А можно сказать: «Тебя окружают красивые добрые люди»?

- Пожалуйста. В любом блоке можно сказать. Из зала: «Тебе нравится общаться с ними».

- Пожалуйста. Мы сейчас говорим не по этому конкретно. Это хорошие фразы. Все красиво и можно ребенку давать. Но что де­лать-то с этой пьяницей, первой женой отца, которая лезет к ним? Там есть материальная заинтересованность. На что мама сказала: «Еще раз придете, я милицию вызову». Давайте так: «Ты уверена, что твоя мама самая хорошая и что папа любит только ее».

Ну, а что делать с галлюцинациями?

Из зала: «Ты можешь весело дружить и играть со всеми свои­ми фантазиями и видениями».

- Опять вы говорите, что они у нее есть.

Из зала: Ну, фантазии и видения не такие уж плохие слова.

- В семь лет особенно. У тебя фантазии, у тебя видения. Тогда надо говорить, что ты дружишь с тем, что тебе думается, с тем, что тебе видится. Это ребенок понимает. Думайте. Как же здесь сформу­лировать?

Из зала: Надо как-то границу провести между сказкой и собой. У нее смешалось... То есть сказка это там, а ты - это здесь. Она и дальше будет с чем-то сказочным сталкиваться, книжки начнет читать.

-Так.

Из зала: Вот это одно, а то другое. Можно ли эту границу про­вести?

- Да, пришлось задуматься. Хорошо. Давайте так. Девочке мы, предположим, говорим, что все, что она видит - это плод ее реакции на то, что она видела по телевизору, читала, на картинке видела. «Это никак тебя не касается, никак на тебе не сказывается». Да?

Из зала: Что это придуманный сказочный персонаж.

-О! Еще теплей.

Из зала: «Ты хорошо отличаешь, где придуманное, а где на­стоящее».

- Дифференцировать? Маловата она еще.

Из зала: А если так: «Ты легко можешь отличить дурные фан­тазии от хороших»?

- Зачем вы говорите ей, что они у нее есть? Вы понимаете, де­ти плохо гипнабельны, но очень внушаемы. Наш метод очень опас­ный, потому что он внушающий! Да еще мама внушает! Вы пойми­те, что это не я внушаю, а мама! Это куда сильнее! Как сделать так, чтобы игра осталась игрой? Давайте. Это хорошая мысль. «То, что к тебе приходит из сказок, из телевизора, из окружающего мира -необычное такое - все это ты воспринимаешь как игру, свобод­но, не пугаешься. К тебе это не относится».

Из зала: «Ты сама по себе, а сказки сами по себе».