Воздействие — целенаправленный процесс движения информации от одного участника общения к другому.

Чтобы информация дошла до другого человека, требует­ся грамотно организовать ее передачу. Более подробно об этом мы поговорим на уроках, посвященных словесным воздействи­ям, а сейчас надо запомнить, что "пристройки" подразделяются на горизонтальные и вертикальные. Вот о последних, верти­кальных, "пристройках" мы сейчас и поговорим.

Учитель вошел в класс, подбородок горделиво при­поднят, взгляд снисходителен, губы чуть-чуть брезгливо поджаты. Увидев на полу бу­мажку, он царственным жес­том манит одного из учеников и указующим перстом делает знак ученику поднять ее и вы­бросить в мусорное ведро. Вся сцена происходит в полном молчании. Представляете себе эту картину?

Какое, по-вашему, отношение данного учителя к ученикам?

Тут возможны самые разные определения, которые в данном случае будут почти синонимами: высокомерное, надменное, пренебрежительное и т.п. Еще бы: и взгляд свысока, и осанка генеральская, и жесты царственные. Вот мы и познакомились с первым типом вертикальных "пристроек". Они подчеркивают позицию учителя "над" своими учениками. Он — как говорит в данном случае весь его облик — старше детей, намного умнее, явно образованнее, поэтому, да и по тысяче других причин, они должны безоговорочно подчиняться ему и при этом быть беспредельно счастливы, что он удостоил их своим вниманием.

Конечно, я нарисовал картину слишком яркими краска­ми — в жизни краски отношения к другому человеку, как пра­вило, бледнее, но суть остается та же. Этот тип пристроек назы­вается "сверху", и здесь все: взгляд, жесты, поза — демонстри­руют именно превосходство одного человека над другим, при­чем это превосходство, или высокомерие, часто бывает осоз­нанным и целенаправленным — возвысить себя, унизив других.

В пристройках "сверху" учитель выглядит самодоволь­ным, самовлюбленным, барственным — и все это за счет дру­гих, так как в этом случае почти обязательно его ученики или коллеги чувствуют себя неуютно, дискомфортно и начинают испытывать к нему неприязнь.

Лично мне пристройки "сверху" крайне неприятны. Но не нужно путать уверенность в себе с самоуверенностью, ува­жение к себе с самодовольством. Напомню: пристройки — это НЕПРОИЗВОЛЬНЫЕ приспособления нашего тела. То есть мы можем не осознавать и специально не подчеркивать свою "исключительность", а наши ученики видят в нашем облике чванство, обидное для них снисхождение, потому что наши гла­за, губы, поза уже сказали им, как мы к ним относимся, даже вопреки нашему осознанному желанию не показывать свое пре­восходство над другими.

Антиподом пристроек "сверху", конечно же, будут при­стройки "снизу". У меня перед глазами стоит картина из жизни пионерских лагерей нашей прошлой жизни: на застекленной веранде сидит пионерский отряд (дети 10—11 лет), а перед ни­ми, молитвенно простирая к ре­бятам руки, стоит вожатая и буквально умоляет: "Ребята, ну что вам стоит, ну посидите, по­жалуйста, 10 минут тихо и спо­койно. А я быстренько добегу до административного корпуса, позвоню в Москву и тут же буду здесь. Посидите, а?" Тут один из пионеров говорит: "Да ладно. Чего уж тут. Беги звонить. Мы посидим".

Вы представляете облик этого пионера, тон его выска­зывания? Да, снисходительный, делающий просителю милость. Весь облик вожатой молит о снисхождении: и руки просящие, и глаза молящие, а у парнишки все наоборот: он "над" нею, сейчас он здесь хозяин.

Итак, вожатая в пристройках "снизу", дети — в при­стройках "сверху". А могли бы они быть в других пристройках? Нет! По логике общения и его законам дети в данном случае всегда будут "сверху", так как "нижний ярус" взаимоотношений уже занят вожатой. Она просит, умоляет, она заглядывает ребя­там в глаза, и тут просто трудно представить себе действия ре­бят по отношению к ней в такой же униженной зависимости, в такой же мимике и жестикуляции. То есть вожатая уговаривает детей посидеть без нее тихо, а дети уговаривают ее оставить их одних... Она молит их побыть без нее, а они умоляют ее сбегать и позвонить в Москву...

Так, да? Трудно вообразить себе подобный диалог. Как бы хорошо ни относились дети к своей вожатой, в данном слу­чае она сама ставит себя в зависимость от них, принижая себя, автоматически возвышая их. Им просто ничего не остается де­лать, как соответствовать возникшей ситуации.

Итак, пристройки "сверху" — плохо, дети не будут лю­бить учителя, который высокомерно относится к ним, заставляя при этом чувствовать себя неполноценными.

Пристройки "снизу" — оказывается тоже плохо, так как, злоупотребляя ими, то и дело демонстрируя зависимость от них, учитель фактически разрешает детям сесть ему на голову и, по сути, командовать им. Неужели нет "золотой середины"? Есть. И это именно середина, а вот золотая она или нет, решайте сами.

Третий тип вертикальных пристроек — это пристройки "наравне". Уже в самом названии подчеркиваются отношения на равных, взаимоуважительные. Как выглядит человек в при­стройках "наравне"?

Словами описать трудно — это нужно просто увидеть и отметить, что высокомерия, снисхождения, барства нет, заиски­вания, самоуничижения, немой мольбы тоже нет. А есть ощу­щение внимательности, уважения и заинтересованности в тебе.

Значит, Вы с этим чело­веком на равных. Мимика, жес­ты, поза, в которых сквозит рав­но уважительное отношение че­ловека к Вам, не обижают, не оскорбляют, не унижают Вас.

Одновременно Вы не испытываете внезапной нелов­кости от того, что человек заис­кивает перед Вами, собирается о чем-то Вас умолять. Это пристройки "наравне". И хотя само слово "пристройки" происходит от глагола "пристраиваться", ничего унизительного в нем нет.

Для выполнения поставленной цели мы чаще всего при­страиваемся непроизвольно, это происходит как бы само собой в зависимости от ситуации общения. Однако тот тип пристроек, к которому человек чаще всего прибегает, и есть тест на его восприятие самого себя и окружающих. Преобладают пристрой­ки "сверху" — человек привык командовать. Преобладают при­стройки "снизу" — человек привык к унижениям. А тот, кто привык достойно жить и общаться, чаще всего будет прибегать к пристройкам "наравне".

Но бывают в жизни ситуации, когда самый высокомер­ный прибегает к пристройкам "снизу", а самый забитый внезап­но обращается к другому в пристройках "сверху".

Ученик настолько бледно отвечал на уроке, что учитель вынужден поставить ему не привычные для него четверки и пятерки, а самую что ни на есть тройку. В конце урока наш хоро­шист-отличник подходит к педагогу и начинает канючить: "А почему тройка? Я все рассказал! Ну, не ставьте мне ее в жур­нал... Спросите меня завтра еще раз..." и т.д. Надо ли говорить, что учитель сам раздосадован его ответом, что, возможно, даже испытывает раздражение по отношению к нему, своей опоре в классе, за неудачный ответ, а тут еще это нытье! Сам учитель — достаточно мягкий человек, и дети давно уже знают, что его можно уговорить, попросить, и он пойдет навстречу. Но только не сегодня. И вот, едва осознав свой следующий шаг, наш учи­тель поворачивается к ученику и, смерив его холодным взгля­дом, чеканя каждое слово, говорит ему: "Перестань клянчить! Будь мужчиной! Учи лучше и не разочаровывай меня!"

Пристройки "сверху" в данном случае не типичны для того учителя, но сложившиеся обстоятельства требовали ско­рейшего прекращения подобной сцены, а прекратить ее можно было быстрее всего, справедливо поставив ученика на место.

Запомните: пристройки "сверху" достаточно поло­жительно воспринимаются окружающими, когда человек, их применяющий, действует в строгом соответствии с имеющимися у него на это правами.

Учитель имеет право потребовать тишины в классе, име­ет право оценивать ответы учащихся, имеет право сделать заме­чание за плохое поведение, и в этих ситуациях применение при­строек "сверху" оправдано, так как подчеркивает объективную справедливость подобного поведения учителя.

Да, пристройки "сверху" — это своего рода давление на ученика. Весь вопрос в том, насколько они оправданы в каждом конкретном случае и не перегибает ли палку учитель в демонст­рации своего более высокого по отношению к ученикам поло­жения.

Пристройки "снизу" также могут служить способом ока­зания давления на окружающих. И тогда у этих окружающих может возникать негативное отношение к зависимому от них человеку, так как они почувствуют это давление, что всегда не­приятно.

Негативное отношение от поведения человека в при­стройках "снизу" может быть вызвано другими соображениями. Не знаю, как Вам, а мне всегда неловко, когда передо мной за­искивают, униженно просят или уговаривают. Хочется поскорее прекратить подобные сцены. Хотя встречаются люди, которым очень нравится, когда перед ними унижаются, им бесстыдно льстят и ярчайшим образом демонстрируют полную от них за­висимость. Такие люди буквально упиваются унижениями дру­гих и в своей жизнедеятельности не упустят ни малейшей воз­можности получить это. По-моему, подобный типаж учителя непригоден к профессиональной педагогической деятельности.

Запомните: пристройки "снизу" могут восприни­маться окружающими достаточно положительно, если при­меняющий их человек изо всех сил настаивает на выполне­нии своих обязанностей.

Тогда его поведение будет восприниматься не как уни­жающие его действия, способные вызвать жалость у окружаю­щих, а как настойчивое желание соответствовать своему поло­жению достойным образом.

Мы часто не замечая этого, выражаем свое отношение к людям, придерживаясь ранее установившихся позиций по от­ношению к ним. Эти позиции и есть внутреннее поведение че­ловека как идеология его жизнедеятельности, или, как это на­зывается в психодиагностике, психические категории. А психи­ческие признаки в данном случае — пристройки. Как уже гово­рилось, связь психических категорий с психическими признака­ми неоднозначна. Так, пристройки "сверху" могут свидетельст­вовать как об укоренившемся в сознании высоком мнении о се­бе, так и о предъявляемых объективно необходимых требовани­ях, не терпящих невыполнения (об этом мы тоже говорили).

Вот почему наблюдать и измерять отдельные пристрой­ки, конечно, можно, но если ставить вопрос о диагностике осо­бенностей личности человека, то здесь требуется большой про­межуток времени, разноплановость наблюдаемых ситуаций, разные статусы партнеров по общению. В этом случае можно с известной уверенностью говорить о доминирующих пристрой­ках (о превалирующем отношении к другому человеку) в пове­дении наблюдаемого человека. Что же касается многих и мно­гих учителей, то, наверное, не ошибусь, если скажу, что у них преобладают пристройки "сверху" в процессе взаимодействия с учащимися. Но причина этого не только в индивидуальных ка­чествах личности данных педагогов, а в тех социально-исторических условиях, в которых находилась и развивалась наша школа и другие образовательные учреждения. Дальше мы поговорим немного и об этом, а сейчас давайте посмотрим про­явление вертикальных пристроек по отношению к предметам.

Вы уже, наверное, догадались, что и здесь можно многое узнать о человеке.

Вот учительница брезгливо берет дневник ученика, вот она же небрежно открывает классный журнал, вот она быстро листает учебник и, резко захлопнув его, не глядя, кладет на стол... Это пристройки "сверху", так как в данном случае и дневник, и журнал, и учебник всего лишь подсобный материал для демонстрации и подчеркивания своего господствующего положения в классе.

Иной учитель суетливо и с опаской манипулирует на уроке техническими средствами обучения. Это пристройки "снизу": учитель не умеет с ними обращаться, подсознательно ждет от них подвоха, даже, может быть, боится их — отсюда и демонстрация явной зависимости от непонятной аппаратуры.

Бережное отношение к учебным пособиям и другим ма­териальным объектам свидетельствует о том, что данный педа­гог уважительно к ним относится, и это пристройки "наравне", которые как бы говорят о понимании ценности пособий, таблиц, диаграмм, картин в системе взаимодействия учителя с учащи­мися на уроке. Они как равноправные партнеры учителя в его профессиональной деятельности.

 

Тест

 

Перед Вами 3 геометрические фигуры. Какая из них Вам больше всего нравится и почему? Попытайтесь это себе объяснить.

 

 

 

 

 

Интерпретация теста.

 

Ваш выбор — квадрат. Значит, Вы в известной степени новатор, ищущий и находящий новые идеи, подходы к деятель­ности. Вы их склонны отстаивать, часто несмотря на то, что по­добное Ваше поведение может не понравиться руководству или другим людям.

Если Вы выбрали круг, то это означает, что Вы человек осторожный, чаще прибегаете к компромиссу, нежели стреми­тесь всегда и во всем отстаивать до конца свою точку зрения.

Если Ваш выбор — треугольник, то скорее всего Вы особенно уверенно чувствуете себя, если какое-то Ваше мнение, идея одобрены и поддержаны другими авторитетными людьми. Вам вообще легче живется, когда рядом есть умный руководи­тель:

 

Вот сейчас, когда вы услышали интерпретацию теста, у Вас возникли какие-то мысли, чувства, эмо­ции. Подойдите к зеркалу и представьте себе, что там на вас смотрит человек, который предложил вам данную интерпретацию. Теперь выскажите ему все, что Вы думаете по поводу этого теста: согласны с его интерпрета­цией или нет; если не согласны, то приведите контрдоводы в Вашу пользу; если согласны, подтвердите правоту автора.

Сделав это, подумайте о том, в каких пристройках Вы общались с воображаемым собеседником («пристройка сверху», «пристройка снизу», «пристройка наравне»).

Вертикальные пристройки выступают как ин­дикатор Вашего отношения к другим людям.

 

 

Домашнее задание

 

Попробуйте каждое утро, встав с постели, подойти к зеркалу и состроить какую-нибудь смешную гримасу. Делайте так в течение недели и каждый день запоминайте, какие реакции та или иная гримаса у Вас вызывала.

 

УРОК 4

 

Я ТЕБЯ НАСКВОЗЬ ВИЖУ, Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!

 

Закончена первая часть нашего разговора об элементах поведения человека. В ней шла речь о параметрах, создающих внешний облик человека. Это мобилизация как индикатор го­товности, желания, хотения действовать, "вес" как показатель эмоционального и физического самочувствия, пристройки (вер­тикальные) как проявление отношения между взаимодействую­щими сторонами. Вот, собственно, и все, что формирует внеш­ний облик человека без учета особенностей одежды, прически, макияжа и украшений.

Все три параметра бессловесных действий "работают" в сочетании друг с другом. Причем все они в принципе легко раз­личимы, их всегда можно увидеть и "измерить", если, конечно, знать, на что смотреть и как интерпретировать. Значит, дело за небольшим — научиться ставить "диагноз" человеку, с которым предстоит общаться, по состоянию его внешнего облика.

Относительно самодиагностики можно сказать, что это труднее, так как мы себя не видим со стороны и вообще склон­ны приукрашивать себя. И вот здесь, может быть, я кое-кого из Вас немного огорчу. Существуют объективные законы, из кото­рых следует:

— Элементы бессловесных действий трудно поддаются самоконтролю и объективной оценке.

— Мы такие, какими нас видят окружающие. Это бы­вает страшно, но это правда.

Последняя закономерность нуждается в некотором по­яснении. Окружающие бывают разными. Поэтому из их числа для получения объективного результата мы "вычитаем" родите­лей, собственных детей, чье отношение к нам предвзято в поло­жительную или, бывает, в отрицательную сторону. "Вычитаем" мы также случайных встречных, которых мы невольно спрово­цировали на оценку нашей личности — нечаянно наступили ко­му-то на ногу в автобусе, и последовавший за этим возглас "Ты что, баран, слепой?" отнюдь не означает объективную реаль­ность нашей принадлежности к мелкому рогатому скоту.

А вот коллеги по работе, старые знакомые и друзья в принципе очень объективно нас с Вами воспринимают. Конеч­но, не только наш внешний облик, но и всю совокупность наше­го поведения.

Все степени, виды и типы элементов бессловесных дей­ствий объективно существуют, и мы не в силах отменить их или громогласно заявить, что "никогда и нигде я не прибегаю к при­стройкам "снизу", всегда нахожусь в хорошем настроении и по­стоянно готов к действиям!". В нашей жизнедеятельности встре­чаются самые разные ситуации, где под влиянием внешних обстоятельств и внутренних психических состояний мы выгля­дим так, как это сообразуется с нашим пониманием конкретной обстановки.

Вы можете гордиться тем, что, мол, никогда не унижа­лись в пристройках "снизу"? А какими были Ваши глаза в дет­стве, когда Вы просили бабушку срочно (пока не пришли с ра­боты родители) дать Вам денежку, чтобы купить самую-самую нужную, ну просто предельно необходимую заколку, тем более что уже все девочки из класса (ты представляешь себе, бабулечка, ну все-все-все!) уже ходят с такими! Наверное, Вы тогда, не осознавая этого до конца, изо всех сил пристраивались к доброй бабушке "снизу" (всепрощающая доброта, как известно, — это обязательное требование к женщине средних лет, занимающей пост бабушки), и так и эдак обхаживая ее в явно повышенной мобилизации со всех сторон.

Можно заменить заколку для волос на велосипед или плейер, бабушку — на дедушку; можно вспомнить раннее дет­ство или более позднее — все это не важно, а важно вот что: то, чего Вы тогда усиленно добивались, наверняка получали, и де­лалось это с выразительной демонстрацией Вашего отношения к другому человеку как отношения огромной любви к нему и по­корной зависимости от его окончательного решения (хотя это решение, как правило, было лично вам известно с самого начала Вашего активного "умасливания" пожилого человека, так как Вы давно уже поняли, как нужно добиваться своих целей).

Это иллюстрация, как Вы понимаете, — лишь часть то­го огромного целого, которое называется нашим поведением в разных жизненных обстоятельствах. Но поскольку любое пове­дение — это реакция организма на изменение среды, в которой проявляется наше отношение к чему-либо или к кому-либо, в том числе и к самому себе, то отмечу, что основы поведения за­кладываются в детстве. Дальше наше поведение развивается, совершенствуется, видоизменяется в известных пределах, но сущность отношения к окружающей реальности остается. Ос­таются также и уже наработанные приемы внешнего поведения. Но вот в чем проблема: всегда ли окружающие смогут понять наши действия? Этот вопрос особенно важен для тех, чья про­фессия строится на общении и совместной деятельности с дру­гими людьми: педагогами, врачами, медсестрами, психологами.

Как представляется, главной причиной непонимания или ложного понимания поведения другого человека является не­достаточная выразительность его внешний действий. Вот акте­ров учат выразительности поведения на сцене, а учителей нет... Значит, давайте учить педагогов актерскому мастерству?

Ни в коем случае. Во многих солидных учебниках по педагогике утверждается положение о том, что деятельность учителя родственна деятельности актера. Мол, учитель тот же актер, только аудитория у него поменьше, а так он, как и актер на сцене, действует "на сцене класса". Очень серьезное заблуж­дение. По сути своей деятельности эти две профессии принци­пиально отличаются.

Актер действует от лица своего персонажа. Сегодня его персонаж — герой, а завтра — подлец, каких еще поискать. И актер должен быть сегодня героем, а завтра подлецом, то есть перевоплощаться.

Учитель действует только от своего имени. Перево­площаться в кого бы то ни было ему не нужно и даже очень вредно. Другое дело, что этих "имен" может быть много, то есть граней его личности, особенностей его человеческой природы и индивидуальности. Но лицедействовать перед учащимися, изо­бражая умного и доброго педагога, учитель не может. Впрочем, почему нет? Есть такие артисты в классной комнате, которые актерствуют напропалую, подменяя свою личностную сущность надуманными штампами чужой для них роли. Но дети все это осознанно или подсознательно ощущают и не верят такому учи­телю.

Вопрос понимания действий, поведения педагога может решаться только в плане усиления выразительности элементов его внешнего поведения, чтобы не было ни недопонимания, ни ошибочного толкования его внешнего облика и речевого пове­дения.

Вот о чем нам с Вами следует подумать. Как добиться этой выразительности? Самый простой ответ — действовать в оптимальной мобилизации, поскольку пониженные степени же­лания и готовности действовать "смазывают" внешний облик, делают его неточным и расплывчатым. Именно в оптимальной мобилизации реализуется Ваше желание что-либо сделать, Ваше настроение и состояние, Ваше отношение к ученикам и к само­му себе. И им становится ясно, КТО и ЧТО перед ними, и они уже сами решают, КАК им теперь к этому относиться.

Однажды на психотренинге в одной школе учащиеся старших классов высказывались о своих любимых учителях. Мне, который знал этих педагогов, все было понятно, и я был согласен с ними в их трактовках. Но вот одна девушка вдруг упоминает имя учительницы физики, говоря при этом, что очень комфортно чувствует себя на ее уроках, хотя и мало разбирается в физике, да и частенько не учится толком. Я очень удивился, так как прекрасно знал эту учительницу и также понимал, что она представляет собой эдакий тип "Педагог — Монблан": все­гда пристройки "сверху", всегда подчеркнутая дистанция между нею и детьми, никакого намека на теплоту и дружественность во взаимоотношениях с классом — сплошное снисхождение к их проблемам и вопросам и недосягаемая высота пребывания.

Естественно, я попросил девушку уточнить, почему она неплохо относится к этой учительнице. В ответ я услышал: "Да, она такая неприступная, холодная, но, во-первых, физику знает, как Бог, а во-вторых, никогда не притворяется, не заигрывает с нами, не подлизывается. С ней всегда знаешь, чего ожидать".

Отсюда вывод: большинство людей в известной мере спокойно относятся к специфическим особенностям других, ес­ли поведение тех Достаточно точно выражает их внутреннюю сущность при условии, что данное поведение не оскорбляет и не унижает человека. Это я говорю о не совсем положительных чертах личности человека: известная угрюмость, нелюдимость, отстраненность, некомпанейство, сдержанность, которую не все и не во всем приветствуют. И оказывается, с такими людьми можно жить, общаться и, в целом, неплохо к ним относиться, объективно оценивая их плюсы и минусы. Об искреннем, доб­рожелательном, сердечном и обаятельном человеке и так уже складывается положительное впечатление. Его поведение не нуждается в оправдании. А вот обман во взаимоотношениях, неискренность, притворство не прощаются, и попавшиеся на этом люди уже настороженно относятся к бурным проявлениям радости, участия со стороны обманщиков.

На следующем уроке мы затронем вопрос распознавания "двойного дна" в поведении людей.

Таким образом, учителю следует не столько заботиться о том, хорошо ли он выглядит, сколько о том, как его внешние действия (и словесные тоже) выражают его внутреннее состоя­ние, его педагогическую идеологию профессиональной деятель­ности.

Еще несколько моментов диагностики бессловесных действий.

Все три элемента действуют одновременно и, в сущно­сти, имеют равные удельные веса в поведении. Но иногда какой-то элемент начинает доминировать над остальными, делая их незаметными и "нечитаемыми".

Например, сильная головная боль: тогда уж не до при­строек, не до выражения отношения к собеседнику. Или пред­взятое негативное отношение к сослуживцу, проявляемое к не­произвольному подчеркиванию пристроек "сверху", "затмевает" эмоциональное состояние человека в данный момент. У него может быть вполне хорошее настроение, и в ответ на какой-либо вопрос того сослуживца оно не изменится, только вот тот не заметит этого, так как будет находиться под влиянием высо­комерного отношения к нему.

Кстати, наше настроение — это наша проблема, а не долг окружающих нас людей и обязанность жизненных обстоятельств. Вы умеете настраиваться на хорошее Самочувствие? Сейчас проверим. Результаты упражнения с зеркалом, которое я Вам рекомендовал сделать, могут сказать Вам следующее: если состроенная Вами смешная рожица могла вызвать у Вас хотя бы тень улыбки, то Вы можете реально рассчитывать на возмож­ность успешно управлять своим настроением.

Судите сами: проснувшись, мы всегда в некоем стрессе, так как происходит резкая смена состояний жизнедеятельнос­ти — от расслабленности и отдыха до необходимости активно действовать. И если в этот момент Вам достаточно незначитель­ного повода (пошутить над собой), чтобы улыбнуться, значит, все в порядке: всегда ожидает успех того, кто может посмеяться над самим собой. Дело за небольшим — в самых напряженных жизненных коллизиях постарайтесь увидеть себя со стороны в немного ироничном ракурсе. Появится улыбка, и настроение изменится к лучшему.

Очень часто внутреннее состояние зависит всего лишь от позы, положения тела. Попробуйте встать, опустите голову на грудь, руки соедините за спиной и постойте в таком положе­нии, внимательно вслушиваясь в себя. Достаточно скоро у вас появятся неприятные ощущения, чувство какой-то невнятной вины, непонятного стыда и т.п., хотя сейчас Вас никто ни в чем не обвиняет и не стыдит. Эти ощущения — отголоски далекого детства, когда вас ругали за какой-то проступок. Вы уже забыли, за какой, а тело помнит позу и эмоции, которые при этом были.

А теперь развалитесь на стуле, буквально лягте на нем. Ваше тело расслаблено и комфортно себя чувствует. Не меняя позы, попробуйте о чем-нибудь напряженно поразмышлять, на­пример, умножая в уме трехзначные числа. Вряд ли у Вас полу­чится что-либо путное. Расслабленное тело шлет в мозг соответ­ствующие его состоянию сигналы: "Расслабься, отдохни", но мозг, естественно, сопротивляется, так как ему дано задание ак­тивизировать свою деятельность. И вот между телом и мозгом будет происходить нечто вроде такого диалога:

Тело: "Расслабься, дружок".

Мозг: "Нет-нет, надо работать".

Тело: "Да будь попроще, отдохни!"

Мозг: "Не хочу отдыхать, мне нужно умножать числа!"

Тело: "Ну, смотри, а я пойду оттянусь со вкусом!" И вот мозг, Ваше сознание, как бы Вы его ни настраива­ли на активную работу, вскоре "поплывет" по волнам свободных ассоциаций, вызванных каким-либо словом, трещинкой на сте­не. И Вы вскоре осознаете, что совсем не слушаете, например, лектора, а рассеянно думаете о чем-то совершенно постороннем.

В этом проявляется еще один из законов нашей жизне­деятельности: физическое состояние нашего тела во многом оп­ределяет уровень умственной, эмоциональной и вообще психи­ческой активности человека.

Бывают, конечно, и противоположные зависимости: психическое напряжение порождает состояние физической ак­тивности нашего тела. Так, эмоция гнева сначала возникает внутри нас, а уже потом непроизвольно сжимаются кулаки, учащается дыхание и напрягаются мышцы, готовые дать обид­чику отпор. Но вторая закономерность присуща крайним, ярко выраженным эмоциональным состояниям.

На следующих уроках разговор пойдет о второй части внешнего поведения — о словесных действиях, о речевом пове­дении. Но перед этим хочу задать вопрос: что первично, что главнее, что значительнее в поведении человека — словесные или бессловесные действия? Вообще-то мой вопрос провокационен, так как не имеет однозначного ответа. Первичны и главнее — бессловесные действия, а словесные практически всегда есть следствие особенностей внешнего облика на данный момент.

А гармоничное сочетание бессловесных элементов со словесными и представляет собой ту самую значимость пове­дения, которую мы с вами воспринимаем, давая оценку проис­ходящего.

Читая лекции на тему поведения, как раз на этом месте, я скрещиваю руки на груди, вхожу в "тяжелый вес", будучи в 6-й мобилизации, и, агрессивно поблескивая глазами, произно­шу:

Ay вас хорошие сту­денты на курсе. С вами рабо­тать — одно удовольствие!" Аудитория вздрагивает и нерв­но хихикает. Потом изменяю внешний облик — вхожу в "лег­кий вес", поднимаю голову и, улыбаясь во весь рот, вос­клицаю: "А все-таки вы просто бездельники и тунеядцы, да еще какие!" Аудитория хохочет. Ни в первой иллюстрации, ни во второй студенты не поверили ни одному моему слову.

Они не попались на похвалу в первом случае, и никто не почувствовал себя оскорбленным, обиженным во втором, объ­ясняя при этом, что слова, мол, словами, но мой внешний облик говорил совсем Другое.

Эти два примера, пусть и утрированные, говорят о том, что зрительное восприятие го­раздо сильнее слухового, и ве­рят в первую очередь своим глазам.

Поэтому очень важна гармония между бессловесны­ми и словесными действиями для полного и однозначного понимания Вашего поведения, смысла и цели Ваших высказы­ваний. Если ее не будет, если слова будут расходиться с внешним обликом, то вера будет тому, что человек видит, а не тому, что он при этом слышит, причем происходить это будет большей частью бессознательно.

Итак, в гармоничном единстве Ваших бессловесных и словесных действий заключается истинный смысл Вашего по­ведения и эффективность воздействия на окружающих, с кото­рыми Вы в данный момент взаимодействуете.

 

Тест

 

Назовите черты характера или черты личности человека, которые ассоциируются у Вас со следующими геометрическими линиями и фигурами:

 

1.

 

2.

 

3.

 

4.

 

 

5.

 

 

6..

Теперь смотрите:

1) Ваша основная черта характера.

2) Характеристика Вашего отношения к своей работе, к профессиональной деятельности, к своей карьере.

3) Черта Вашего характера по отношению к друзьям.

4) Характеристика Вашего отношения к людям.

5) Ваше кредо любовных отношений при обсуждении этого вопроса с другими.

6) Доминирующая черта Вашего характера в реальных любовных отношениях.

УРОК 6

ПОЗВОЛЬТЕ ВАМ ВЫЙТИ ВОН!

 

 

Словесные (вербальные) действия — это ЧТО мы го­ворим. Если к ЧТО добавить КАК и ЗАЧЕМ, то уже будет сло­весное воздействие как целенаправленный процесс передачи информации с помощью слов от одного участника общения к другому. Понятно, что в нашей речи, в словах, выражающих те или иные понятия, важно все: голос, интонация, артикуляция, громкость, а также осознаваемая цель высказывания. Вот обо всем этом мы и начнем наш разговор, так как давно уже пора говорить грамотно и с пониманием того, что и как мы говорим.

Начать я хочу вот с какого сравнения: как известно, в музыке всего семь нот, а вот мелодий бесконечное множество. Комбинируя сочетания нот и варьируя их длительность, компо­зиторы создают музыкальные фразы то минорного звучания, то мажорного; под их пальцами звучат гармоничные аккорды и диссонирующие: мелодия может быть быстрой, медленной, от­рывистой, плавной. Музыка бывает разной, а хорошая музыка всегда будит какие-то чувства, переживания, мысли.

Основных словесных воздействий всего одиннадцать: в их числе пять пар и одно непарное. Мы будем называть их ос­новными, простыми, опорными воздействиями, потому что как в музыке, так и в нашей речи мы комбинируем эти опорные воз­действия и получаем уже сложные словесные действия, много­значные по тому содержанию, которое мы в них вкладываем. Наша речь также будит в нас различные чувства, переживания, наводит на размышления, причем 'чем она будет грамотнее, тем точнее и правдивее будет реакция другого человека, с которым мы общаемся.

Перед тем как мы начнем знакомиться с основными сло­весными воздействиями, хочу обратить Ваше внимание на сле­дующее: Вы, да и все другие люди, уже давно говорите с ис­пользованием словесных воздействий. Вы также имеете опыт в конструировании и применении сложных словесных действий. Вроде бы все уже знакомо и ничего нового вы не узнаете? Не торопитесь с выводами. Ведь бывают случаи, когда Ваши слова "не доходят" до собеседника? Разве редки ситуации, когда мы просто не знаем, что сейчас сказать? Неужели у Вас никогда не было ощущения, что Вы сказали не то, что хотели сказать, и в результате вместо того, чтобы, например, похвалить, Вы обиде­ли человека?

Подобные вопросы можно продолжить. Но, по-моему, Вы уже разобрались, что к чему: расчленив нашу речь на со­ставные элементы и уяснив себе, что каждый из них означает в отдельности и в каких-то комбинациях, я думаю, мы сможем в дальнейшем сделать нашу речь более точной, более вырази­тельной, целенаправленной и, в конечном счете, более воздейственной для достижения поставленных целей.

И еще одна важная деталь. Продолжая параллель с му­зыкой, хочу спросить: разве выучив все ноты, а также то, где каждая из них располагается на нотном стане, запомнив все дие­зы, бемоли и т.д., то есть изучив и поняв теорию музыки, разве мы сможем сразу сесть к фортепьяно и сыграть по нотам любое музыкальное произведение? Конечно же, нет.

Так и в случае с нашими словесными воздействиями нужно учиться говорить заново, приобретать необходимые уме­ния и навыки грамотной (не только в смысле ударений в словах и окончаний падежей) воздейственной речи — нужно трениро­ваться, пробовать, повторять, искать и закреплять достигнутое.

А теперь начинаем знакомство с первой парой основных словесных воздействий. Как и все остальные пары, она состоит из двух "близнецов", однако они, несмотря на свое одинаковое "происхождение", бывают тем не менее сильно непохожими друг на друга.

Итак...

Приказывать / Просить

Я буквально вижу и слышу Ваше недоумение: "Ничего себе близнецы! Ведь это просто две противоположности: приказ это приказ, а вот просьба — это совсем другое, это по-человечески". Такую реакцию я видел много раз на занятиях, отсюда и появилась моя уверенность именно в такой Вашей ре­акции. Но я предупреждал, что "близнецы" могут быть не очень-то похожими друг на друга.

Роднит и объединяет два глагола "приказывать" и "про­сить" адрес их воздействия — воля человека. А также цель воздействия — удовлетворение наших сиюминутных по­требностей.

Приказывая или выражая свою просьбу, мы прежде все­го адресуемся воле нашего собеседника, так как нам надо удов­летворить НАШИ, а не ЕГО потребности, желания. При этом, хотим мы или нет, но происходит определенное давление на другого человека, определенное навязывание ему своей воли, своего желания.

Вспомним недавние школьные будни. В классе кон­фликт. Учительница стоит перед учеником и говорит ему рез­ким тоном: "Я прошу тебя выйти из класса! Сидишь? Я еще раз прошу тебя выйти из класса! Я в последний раз прошу тебя по­кинуть класс!!!" Тут дверь открывается и появляется директор школы, неизвестно зачем решивший заглянуть в Ваш класс. Учительница обрадованно, но с тем же напором обращается к директору: "Вот посмотрите! Сидит, вертится, разговаривает, всем мешает, на замечания не реагирует, трижды просила выйти из класса — не выходит!" Директор, уловив "просила выйти", обращается к ученику: "Тебя же просили выйти, поче­му не выходишь?"

Давайте разбираться. Если Вы узнали ситуацию, то у Вас в ушах должен был зазвучать голос и интонации этой учи­тельницы. А теперь ответьте мне: этого ученика просили или приказывали выйти из класса? Скорее всего последнее. Это был самый что ни на есть приказ, который не терпит ослушания, комментариев и вопросов. Впрочем, очень многие студенты на тренинговых занятиях отвечали: "Это была просьба. Она же го­ворила "прошу, просила". А в ответ на мое недоумение: "Ну что вы! Ведь в школе нас только так и просили!"

И Вы знаете, они, к сожалению, правы. Сейчас я приведу несколько "просьб" из репертуара школьных будней, а Вы по­пробуйте их "услышать" в вашей памяти. "Девочка, стой! Отне­си журнал, пожалуйста, в учительскую!", "А ты, милочка, пожа­луйста, подбери бумажки под столом!" и т.д. В таком виде, в каком лично я видел и помню подобные "просьбы", это были приказы, несмотря на то, что вроде бы в них звучат "прошу", "пожалуйста".

В чем дело? Главное, что отделяет приказ от просьбы, это особый взгляд приказывающего. В приказе он всегда при­стальный, твердый, не терпящий отказа или неповиновения. В просьбе взгляд.совершенно другой — мягкий, внимательный, но тоже достаточно настойчивый. Вы можете спросить: "А ин­тонация? Ведь она, во-первых, совершенно другая в приказе, во-вторых, интонация сразу заметнее, нежели взгляд, выражение глаз".

Да, интонации, с которыми произносятся приказы и просьбы, сильно отличаются друг от друга, но интонация — производное от внешнего облика, она вторична по отношению к нему.

Давайте проделаем следующий опыт: развалитесь на стуле или в кресле посвободнее. Пусть то же самое сделает Ваш партнер по эксперименту. Посмотрите друг на друга в при­стройках "сверху", а теперь по очереди друг друга о чем-нибудь попросите. Получилась просьба или что-то другое?

Я уверен, что настоящей просьбы не получилось, а было что-то вроде приказа, повеления, требования, ну уж в самом лучшем случае это было капризное высказывание, хотя сам про­сящий, наверное, был уверен, что он именно просит, а не прика­зывает, требует и т.д. Расспросите друг друга о том, какое впе­чатление каждый из вас произвел на другого, находясь в той по­зе, да еще "просящий" о чем-то. Если хотите, поэксперимен­тируйте с другими людьми, послушайте их мнения, прислушай­тесь повнимательнее к своим "просьбам".

Итак, хотели Вы этого или нет, но Ваша интонация не­медленно подчинилась Вашему внешнему облику. Вы мне не до конца поверили? Тогда сядьте на край стула, корпус подайте вперед, на партнера, пристройтесь к нему "снизу" и прикажите что-нибудь сделать. А после этого поменяйтесь с ним ролями — пусть теперь он в такой же позе Вам приказывает. По-моему, сейчас Вы должны убедиться, что вместо приказов звучали просьбы, если вообще не униженные мольбы и стенания, при условии, что Вы оставались в пристройках "снизу". Ваши инто­нации отнюдь не были приказывающими.

Отсюда следует очень важный вывод: по сути, приказывают или просят глаза, а губы лишь говорят, в чем состоит Ваша просьба или приказ. Голос же повинуется выражению глаз (по­зе, пристройкам — всему облику), воспроизводя соответствую­щую бессловесным действиям интонацию. Так что не только глаза, но и весь Ваш мимический и пантомимический облик ("вес", пристройки) задают тон любому Вашему высказыванию.

Теперь вернемся немного назад, туда, где мы говорили, что адрес воздействия приказа и просьбы — воля человека. По­нимая под словом "воля" именно то, что оно означает, а не пафосную трактовку этого понятия, представим себе такую ситуа­цию: идет урок, ученики сидят, слушают, урок интересный, учи­тель старается, ученики тоже. И тут учитель, обращаясь к одно­му из учеников, просит его (именно просит, а не приказывает) сходить в кабинет завуча и принести оттуда, ну, например, ка­кую-то очень нужную для урока таблицу. Представьте себя на минуту на месте этого ученика. Он сидит, ему удобно и хорошо, урок идет интересно и еще интереснее будет впереди, а тут вставай, иди куда-то, что-то проси, неси, а ведь рассказ будет продолжаться, но уже без него. Конечно, наш ученик встанет и выполнит просьбу учительницы, но все-таки, пусть небольшое, но усилие над собой он вынужден будет сделать. И именно это усилие будет результатом воздействия просьбы учительницы на волю ученика.

Аналогичен механизм воздействия на волю и в процессе повиновения приказам. Я намеренно не беру крайних, ярких си­туаций — там все и так понятно. Поэтому представьте себе урок физкультуры, где учитель подает команды: "Равняйсь! Смирно! По порядку номеров..." и т.д. Команды — это те же приказы, и мы, в частности на уроках физкультуры, им подчиняемся. Мы подчиняем свои действия приказам со стороны, тем самым со­вершаем определенные волевые усилия, чтобы эти действия вы­полнить.

Как правило, настоящие просьбы не вызывают у нас сильных отрицательных реакций. В худшем варианте это легкая досада на то, что приходится отрываться от какого-то дела, ко­торым в данную минуту занимаешься, и заняться чем-то другим. Зато приказы в большинстве своем как раз вызывают ощутимые отрицательные реакции. Помните пример "Я прошу тебя выйти из класса"? В той иллюстрации ученик не сдвинулся с места, и это не просто неповиновение. Сплошь и рядом приказания, от­данные при некоторых особенностях внешнего облика, не только вызывают отрицательные эмоции, но и так называемый "дух противоречия" — желание сделать наоборот. В нас, взрослых людях, он достаточно силен, но мы опытом своей жизни научи­лись хоть как-то его обуздывать, а вот в детях этот дух противо­речия, вызываемый в большинстве случаев неправильным и не­логичным поведением взрослых, еще очень силен. Помните об этом, по-моему, это Вам может очень пригодиться.

Но о каких же это "особенностях внешнего облика" идет речь? Прежде всего это пристройки "сверху". Именно они, де­монстрируя высокомерное, пренебрежительное и, следова­тельно, в какой-то мере уничижительное отношение к собесед­нику, будут "диктовать" тон и интонацию приказа, тем самым вызывая его неприятие, сопротивление ему и, конечно же, резко отрицательный фон общения.

"Вес" учителя в данной ситуации попробуйте "вычис­лить" сами.

В связи со всем изложенным выше возникает вопрос: могут ли быть приказания, не вызывающие резко отрицатель­ных реакций как по отношению к тому, кто приказывает, так и по отношению к содержанию приказа? И если да, то при каких условиях?

Пристройки "наравне" — вот главное условие, при кото­ром все Ваши приказы будут нормально восприниматься други­ми. Я, конечно, говорю о таких приказах, где Вы будете требо­вать реально выполнимые действия, цель и форма которых ясны и понятны окружающим, логично вписываются в общую карти­ну конкретной ситуации. С одним из примеров Вы уже знакомы: урок физкультуры. Там вся логика начала урока не противоре­чит команде (приказу) на равнение и т.д. Да и цель тоже ясна: своеобразная мобилизация, приведение в состояние готовности, "настройка" на урок.

А вот другой пример.

Теплый летний день. Из корпуса, где живут дети в заго­родном лагере, выходит отряд с полотенцами в руках. Ясно — они идут в бассейн. Вместе с ними вожатая, она с некоторым беспокойством поглядывает на часы: ее отряд немного опазды­вает, физрук будет недоволен, ребята будут меньше купаться. И вдруг она вспоминает очень важную вещь. Быстро повернув­шись к одному из пионеров, она говорит: "Вот ключ от моей комнаты. Быстро, бегом туда! Там на столе списки нашего отря­да. Неси их сюда. Одна нога здесь, другая — там!"

Содержание этого краткого монолога может быть раз­ным, но по сути — это приказ, причем большинство вожатых его выполняет в пристройке "наравне", так как вроде бы нет в данной ситуации никаких оснований на кого-то сердиться, кро­ме как на себя из-за собственной забывчивости. Также не надо никого "ставить на место", перед кем-то демонстрировать свою власть и т.п. Есть конкретное дело: нужны списки, без них ку­паться не разрешат; есть конкретное условие: нехватка времени и боязнь оставить ребят отряда одних (и так-то еле-еле собрала всех из палат!); есть множество ребят, которые потенциально в состоянии выполнить данное простое поручение. Я думаю, что описанное поведение вожатой самое логичное и приемлемое в этой ситуации. Можно, конечно, и попросить кого-то сходить к Вам в вожатскую комнату, взять со стола списки и т.д., но, по-моему, весь "ритуал" просьбы, во-первых, займет больше вре­мени, во-вторых, кто-то может и отказаться (Ну почему все вре­мя я?), в-третьих, действия исполнителя просьбы скорее всего будут более медленными, нежели при приказе, да еще при та­ком, какой я Вам привел. В данном конкретном случае Вами будет осознаваться эта нехватка времени; оно — это осозна­ние — и сформирует соответствующую психологическую уста­новку на то действие, которое Вы и выполните: "Быстро... бе­гом... одна нога здесь..."

Впрочем, еще раз повторю: никаких рецептов Ваших действий мне бы давать не хотелось. Главное в Вашем поведе­нии — это Вы сами (настолько, насколько сами себя знаете, представляете и оправдываете), а также та конкретная ситуация, в которой Вы сейчас находитесь. А рецепт, по сути, один: по­знайте себя, учитесь быстро анализировать обстановку и при­нимать верное решение, которое выразится в Ваших действиях. А все, о чем я рассказываю здесь, на страницах этой книги, — все это либо варианты поведения, либо анализ явно неэффек­тивных и даже вредных (для Вас и для детей) действий. Мне бы хотелось, чтобы Вы мысленно "примеряли" их на себя, созна­тельно принимая кое-что за основу или, опять-таки вполне осознанно и мотивированно, отвергали. И ко всему этому до­бавлялась бы Ваша личная, индивидуальная трактовка того или иного варианта. Ведь все, о чем я здесь пишу, — это реально существующие в нашей жизни (и тем более в профессиональной педагогической деятельности) закономерности, полное иг­норирование которых вряд ли пойдет кому-либо на пользу. Впрочем, мы еще продолжим разговор на эту тему.

А сейчас, поскольку приказы и просьбы, как было уста­новлено, могут объективно нести в себе определенный заряд отрицательных эмоций для их адресата, проясним некоторые важные моменты такого рода общения, тем более что оно явля­ется делом совсем непростым и довольно-таки тонким.

Перед Вами разбросаны вопросительные слова. Попро­буйте составить из них логическую цепочку восприятия выска­зывания одного человека другим.

кто?

что?

как?

зачем?

Напишите свою цепочку на бумаге; потом мы к ней вер­немся и посмотрим, что у Вас получилось. А сейчас представьте себе такую в принципе обычную картинку из жизни молодоженов: в кресле перед телевизором сидит в свободной позе молодой человек, муж. Мимо него про­ходит его молодая жена. Муж, не отрываясь от экрана телевизо­ра, говорит ей: "Дорогая, там на кухне — мои сигареты. Прине­си их, да пепельницу и зажигалку не забудь". Жена резко останавливается, внезапно разражается потоком слез, муж вска­кивает с места, подбегает к ней, пытаясь выяснить причину ее расстройства, одновременно успокаивая. Сквозь слезы жены слышны отдельные фразы: "Я для тебя домработница!.. Подай, прими, пошла вон!.. Никакого уважения..." Молодой муж начи­нает "закипать": "Это ты о моей просьбе? А что в ней особенно­го? Я тебя просто попросил по-человечески и все. Тебе что, бы­ло очень трудно?! Ведь все равно шла на кухню!"

Через полчаса в молодой семье тишь и покой — эмоцио­нальное равновесие вновь обретено, и молодые супруги уже обо всем почти забыли. Такие или не совсем такие вспышки довольно часто происходят в семьях молодоженов: ведь известно, что пер­вый год супружеской жизни — это приспосабливание двух людей друг к другу, стирание острых индивидуальных "углов".

Но если бы мы сейчас, когда уже все улеглось и мир в семье восстановлен, спросили бы нашу молодую супругу о при­чине ее недовольства, то скорее всего она высказалась бы о том, что она почувствовала в просьбе мужа некую пренебрежитель­ность, какое-то барство по отношению к ней. Кстати, о пепель­нице и о сигаретах она вряд ли вспомнила бы. Но мы-то с Вами знаем, что муж вовсе не хотел ее оскорбить, унизить своей просьбой. Так что же на самом деле произошло?

Наверное, Вы уже догадались — просьбы-то и не было. Вспомнили упражнение "лежа на стульях" и "просьба"? Здесь абсолютно та же ситуация, что и в том упражнении: человек в пристройках "сверху" (муж сидел, развалясь в кресле, — откуда же взяться пристройкам "снизу" или "наравне"?), следовательно, просьбы нет, а есть приказ, требование, каприз и т.п. Реакция молодой жены вполне понятна и объяснима.

Дело в том, что существует следующая закономерность: говорящий человек сконцентрирован на содержании своего вы­сказывания и уверен — слушающие воспринимают, ЧТО он го­ворит. Однако получатель информации сначала улавливает, КАК говорится, а уж потом, ЧТО ему было сказано. Поэтому в иллюстрации типичного семейного недоразумения жена прак­тически не восприняла, ЧТО ее просили сделать. Она "споткну­лась" о то, КАК была высказана просьба, которая, как мы уже знаем, звучала совсем не просьбой.

Перенося эту схему КАК — ЧТО в педагогическую дея­тельность, я хочу вернуться к Вашей логической цепочке. Какая она у Вас? Лично я выстроил следующую: КАК — КТО — ЗА­ЧЕМ — ЧТО. У Вас другая? Давайте разбираться.

Ну, прежде всего надо уяснить: ЧТО первенствовать не может, иначе мы все и всегда сразу бы правильно воспринимали само содержание любого высказывания, лекции, выступления, как говорится, "не прожевав", но вполне убежденно, что все то, ЧТО говорит оратор, действительно так. Любое изречение в та­ком случае становилось бы для нас законом, и, по идее, мы все действовали бы соответствующим образом.

Однако это не так. А как было бы хорошо! Представляете: Вы входите в класс и говорите своим ученикам: "Дети, надо хорошо учиться! Хорошо учиться — это очень хорошо, а вот плохо учиться — это очень плохо!" И просветленные Вашим откровением дети, захлебываясь радостными чистыми слезами от снизошедшей на них ИСТИНЫ, кидаются наперегонки под Вашим руководством настойчиво и упорно овладевать знаниями, которые накопило человечество специально для их пользования..

Мы теперь уже знаем, что вначале воспринимается, КАК что-то сказано Вами. КАК — это прежде всего выразительно (Вы должны четко знать, что Вы хотите в данном случае выра­зить), потом — искренно, логично, внятно, понятным языком, с одобрением или с осуждением, то есть любой эпитет или наре­чие, отвечающее на вопрос "как?", в том числе и уважительно по отношению к слушателям, весело или хмуро, со злостью и т.д.

Далее, мне представляется, следует КТО. Это означает компетентность говорящего, его авторитет, уважение к нему, веру в него и т.д. Потом идет ЗАЧЕМ — то есть должна быть ясной и понятной цель Вашего высказывания, если не всем, то подавляющему большинству. И уж потом следует ЧТО, то есть содержание. Этот процесс восприятия одновременно и предель­но краток и достаточно продолжителен во времени. Сама логи­ческая цепочка срабатывает моментально, но Вы ведь чаще все­го не ограничиваетесь одной фразой, одной мыслью, одним по­ложением? Поэтому дальше в своем выступлении, когда Вам нужно высказать уже другие мысли, чтобы Вас поняли, снова в сознании слушающих появляется эта цепочка, а уж "сработает" она в Вашу пользу или нет, в значительной степени зависит от Вас.

Что значит "сработает"? Представьте или вспомните чье-то высказывание, которое Вам очень хорошо запомнилось. С уверенностью можно утверждать, что оно было высказано очень грамотно (выразительно, емко, логично и т.д.) и не вызы­вало у Вас отрицательных эмоций по отношению к оратору (он не был высокомерен, а наоборот, располагал к себе, он говорил достойно, может быть, даже с юмором и т.п.). Значит, ставим плюс. Вспомните, кто это говорил. Имел ли тот человек на это право, его ли это тема, владеет ли он данным вопросом? Опять ставим плюс. А цель его выступления Вам ясна? А форма его высказываний тоже? А как насчет актуальности? Снова плюс. И вот, если мы имеем три ярко выраженных плюса, которые ха­рактеризуют очень положительно форму высказывания, лич­ность говорящего, цель его высказывания, то тогда его содержание тоже имеет плюс. Мы воспринимаем его, оно становится нашим, мы верим выступающему. Конечно, самое главное — это содержание, но посмотрите, из чего оно складывается. В данном случае его удельный вес превысил вес всех КАК, КТО, ЗАЧЕМ вместе взятых, и, видимо, это было самым главным для оратора — донести до Вас свою мысль, свое убеждение, чтобы Вы ему поверили и разделили его мнение.

А если хоть одно из звеньев этой цепочки будет со зна­ком минус? Посмотрим, что тогда может произойти. Если КАК сказано будет нелогичным, непонятным или же манера человека говорить каким-то образом не нравится слушателям, то понятно, что, несмотря на компетентность данного оратора и, возможно, ясную цель выступления, его содержание, вероятнее всего, не будет воспринято слушателями так, как бы этого хотелось вы­ступающему. Если же КТО говорит, то есть сама личность чело­века не соответствует содержанию выступления (некомпетентность, несоответствие должности или званию, известные отрицательные черты характера или личности и т.п.), то и в этом случае результат понятен — содержанию выступления не пове­рят, с ним не согласятся, его могут попросту не услышать! И последнее — ЗАЧЕМ. Наверное, это самое простое: когда неясна цель разговора, лекции, доклада, отдельных высказываний, то и внимание аудитории не концентрируется на содержании речевых действий оратора. В сознании слушающих мелькает мысль типа: "Что это такое? Зачем это нужно? Кому " это нужно?" и т.д.

Во всех приведенных примерах ЧТО все-таки будет в какой-то мере осознаваться аудиторией, но его удельный вес будет несравнимо меньше, и содержание сказанного в значи­тельной степени не будет воспринято слушателями. Конечно, возможны и варианты комбинаций: не одно слово со знаком ми­нус, а два или все три. Тогда еще меньше вероятность того, что смысл сказанного дойдет до аудитории. Почему ребенок почти не обращает внимания на угрозу наказания за плохое поведение, если это говорит, например, ба­бушка? Скорее всего тон угрозы не выражает реальности ее осуществления (дефект: КАК сказано). Да вдобавок это еще и бабушка! Почему младший брат или младшая сестра часто не слушаются своих старших братьев и сестер, хотя, можно в этом поручиться, выразительность их речи довольно высока? Да по­тому, что это не папа и не мама, а всего-навсего брат или сестра ("а сам-то ты кто?", то есть некомпетентность того, КТО гово­рит). А как мы раздражаемся, если кто-то, может быть, даже и ребенок, вдруг влезает во "взрослый" разговор с каким-нибудь своим высказыванием, зачастую невпопад... Нет чтобы прислу­шаться, попытаться осознать, что хочет сказать ребенок, мы сплошь и рядом говорим: "Ну и к чему ты это сейчас нам ска­зал? И вообще, не перебивай старших". Здесь нам очень часто неясна цель его высказывания, я имею в виду не цель "чтобы принять участие в разговоре", а другую, скорее всего какую-нибудь мысль, которая появилась у ребенка как ассоциация в связи с нашими "взрослыми" темами и мыслями (то есть дефект: ЗАЧЕМ сказано).

Все сказанное выше относится ко всем словесным воз­действиям, но особенно это важно в приказах и просьбах. Же­лая, чтобы люди исполнили нашу просьбу или выполнили наше приказание, мы должны облечь их в единственно точную и аде­кватную каждой просьбе или приказу форму. Иначе получится то, что вынесено в заголовок этого урока. "Позвольте Вам выйти вон!" Что это — просьба? Приказ? Как бы Вы на эту фразу среа­гировали? Как вы вообще ее воспринимаете: как серьезный сло­весный оборот или как шутливое выражение? Но тогда что оно выражает?

Теперь еще несколько важных нюансов.

Могут ли просьбы в пристройках "снизу" оказывать дав­ление на другого человека, как приказы в пристройках "сверху"? Да, могут, причем иногда еще более сильное, чем приказы. Представьте себе ситуацию. Вас сначала просят дать почитать Ваши конспекты (мобилизация 5, "вес с достоинством", при­стройки "наравне"), Вы не даете, так как сами хотите по ним заниматься. Получив отказ, Ваша подруга (мобилизация повы­шается, вес тяжелеет, пристройки "снизу") начинает уже упра­шивать дать ей на одну ночь конспекты. Вы снова отказываете. Далее подруга начинает уже Вас умолять (мобилизация 7—8, вес "тяжелый", пристройки "снизу" — взгляд молящий, голос дрожит и прерывается). Ваши дальнейшие действия?

Очень часто мы поддаемся такому давлению — а это что ни на есть прямое давление на вашу психику, чтобы разжало­бить Вас и подчинить воле другого человека. Для достижения поставленной цели Ваша подруга прибегает к решительным действиям — отсюда и постепенное наращивание своих усилий, так как с небольшой затратой психофизической энергии у нее ничего не получилось. И мы уступаем, причем иногда не столь­ко из жалости или сочувствия, сколько из-за того, чтобы изба­виться от давления на нас.

Есть целая категория "вечно несчастных" людей, которые играют на наших чувствах сострадания и участия, пользуясь при этом, осознанно и намеренно или нет, нашими морально-нравственными установками себе во благо. В психологии подоб­ное общение называют манипулятивным — это когда тобой манипулируют, заставляя тебя делать то, чего тебе не хочется де­лать, но при этом маскируя свои истинные цели и намерения.

Как распознать манипулятора? Есть три признака мани­пулирования, неискренности, притворства в общении. Они мо­гут действовать как сами по себе в отдельности, так и одновре­менно.

Человек Вас о чем-то униженно просит: пристройки ни­же некуда, голос предельно жалобный, глаза нет-нет да и прыг­нут вверх-вниз. Вот это движение глаз и говорит о том, что на самом деле тот человек считает себя выше Вас, но в интересах собственной необходимости готов представить себя зависящим от Вас. Эти вертикальные движения глаз есть не что иное, как "смерить взглядом" (Да кто ты такой?!), и оно непроизвольно, а следовательно, не поддается самоконтролю, если человек дейст­вительно считает Вас ниже, недостойнее себя. Иногда, как бы догадываясь, что глаза могут его выдать, человек прикрывает глаза, отводит взгляд — все это тоже признак неискреннего к Вам отношения, манипулирования Вами.

Второй признак обмана или притворства — протяжка гласных в, казалось бы, искренней мольбе: "Ну, пожа-а-алуйста..., ну, да-ай, ну, о-о-очень на-адо!"

И третий признак: начало просьбы-мольбы происходит в резко повышенной мобилизации. На Вас буквально обрушива­ется проблема просящего, и Вы не успеваете осознать, понять, что на самом деле происходит. Вот этого-то манипулятору и надо — пока человек не разобрался, пока не понял, что к чему, заставить его пожалеть бедняжку и дать ему то, без чего он "жить не может". Что-то типа "Дай скорей, а то помру!!!".

Вы, надеюсь, узнали кое-какие случаи из Вашей жизни?
Так что будьте осторожнее.

Для того чтобы Ваш приказ или просьба несли в себе значительную вероятность их выполнения, следует смотреть в глаза партнеру, "пристраиваться" к его воле. Это уже горизон­тальные "пристройки", в которых отражается сущность и со-: держание Вашего словесного воздействия. Некоторое давление на другого, о котором мы уже говорили, обязательно отразится в Вашем взгляде и увеличит силу воздействия. Кстати, вертикаль­ные "пристройки" при этом никто не отменяет. Просить ребенка сходить в магазин, при этом крича из кухни, бесполезно — у ребенка в этот момент свои дела и заботы, и ему совершенно не хочется куда-то идти, ему вольно играть, читать, смотреть теле­визор.

Запомните: отдавая приказы, излагая просьбы, Вы всегда должны осознавать, что в них уже заложено негатив­ное реагирование другого человека. Поэтому в просьбах и приказах Вы должны позаботиться об уменьшении отрица­тельного эмоционального реагирования Вашего партнера по общению.

Вспомним тест из прошлого урока. Достаньте свой лис­ток с геометрическими линиями, фигурами и теми чертами ха­рактера, которые Вы написали. Теперь смотрите:

1. Ваша основная черта характера;

2. Характеристика Вашего отношения к своей работе, к профессиональной деятельности, к своей карьере;

3. Черта Вашего характера по отношению к друзьям;

4. Характеристика Вашего отношения к людям;

5. Ваше кредо любовных отношений при об­суждении этого вопроса с другими;

6. Доминирующая черта Вашего характера в реальных любовных отношениях.

Похоже на правду? Вообще-то это серьезный тест на оп­ределение уровня Вашей самокритичности, самоиронии. Важно то, как Вы реагировали на интерпретацию этого теста. Очень хорошо, если, например, Вы написали о точке (фигура 6), что это, по-Вашему, трудолюбие, а когда узнали что это такое на самом деле, то рассмеялись, а то еще и поделились смешной си­туацией с друзьями. Я спокоен за Вас, так как Вы можете уви­деть себя со стороны и иронично отнестись к себе.

Хуже, если интерпретации Вас чем-то не устроили, и Вам, например, не нравится значение фигуры 1 как основной черты Вашего характера. Вы обиделись на меня и провозгласи­ли этот тест профанацией. Тогда сами подумайте, как у Вас об­стоят дела с критикой в Ваш адрес, да и с самокритикой тоже.

 

Домашнее задание

 

Быстро, не задумываясь, напишите на листе бумаги чет­верых зверей, животных, какие первыми пришли Вам в голову.

 

УРОК 7

ОТСТАНЬ, ПРОТИВНЫЙ!

 

 

Следующая пара словесных воздействий — это "объяс­нять / отделываться". Но если "приказывать" и "просить" воз­действует на волю партнера, то адресатом "объяснять / отделы­ваться" являются умственные способности человека, зависящие от уровня развития его интеллекта. Цель данных воздействий можно выразить так: "Мне надо, чтобы ты понял то, что знаю и понимаю я". Причем в случае "отделываться" мы хотим, чтобы наш собеседник не только понял что-то, но и, как правило, тут же совершил какое-то действие: ушел, замолчал, перестал на­доедать своими просьбами и т.п. Именно в этом нюансе цели воздействия заключена принципиальная противоположность наших действий, когда мы хотим что-то кому-то объяснить или, наоборот, отделаться от докучливого собеседника.

Однако, несмотря на кажущуюся простоту и ясность сущности