Подростковый нарциссизм: что нормально, а что нет

 

Здесь пойдет речь о тех особенностях подросткового возраста, которые, видимо, «нажимают на кнопки» взрослых людей. Скажем честно: некоторые из них имеют отношение к зависти - у подростков великое множество таких качеств, которые были для нас ценными и которые с возрастом мы утратили. И сама их юность, их энергия и многообещающее будущее могут заставить нас ощутить себя выпотрошенными и истощенными. Мы почувствовали бы облегчение боли, связанной с нашими нарциссическими травмами, если бы подростки относились к нам с уважением и проявляли интерес к тому, что нас волнует. Но слишком часто мы чувствуем себя в созданном ими мире людьми второго сорта, неуместными и, в общем-то, не нужными им, за исключением того, чтобы удовлетворять их потребности и служить объектами для насмешек. Тем из нас, кто становился крайним в отношениях с какой-нибудь нарциссической личностью, все это кажется очень хорошо знакомым. Есть ли у вас подозрение в том, что ваш ребенок заражен нарциссизмом?

 

«Где тот малыш, в которого я столько вложил?»

 

Любой сбитый с толку родитель одиннадцати- или двенадцатилетнего подростка может вам много рассказать о ребенке, который привык возиться с Мамой или Папой на кухне или в гараже, родители у него вызывают доверие, слушают его глупые шутки, а сам он в глубине души ждет родительских объятий и поцелуев. Затем он вдруг прекращает вежливо общаться со всеми, кто старше его на один-два года, легко поддается сменам настроения, становится непонятным для окружающих и полностью уходит в себя. Когда ребенок неожиданно сталкивается с наступающим пубертатом, у родителей появляется повод подумать, не стал ли их драгоценный отпрыск жертвой «похитителей тел» (body sпatchers) с телеканала МТV. Что с ним происходит, не пора ли бить тревогу в связи с тем, что это очень похоже на нарциссическое поведение?

Прежде всего, у ребенка заговорили определенные гормоны, и это нормально. Пубертатный период начинается с того, что область мозга, которая называется гипоталамус, «просит» крошечную железу, которая называется гипофиз, послать «сигнал», который «пробуждает» половые органы - яички и яичники, чтобы произошел их «запуск» и они начали функционировать. Гормональные всплески - в особенности это касается мужского гормона тестостерона (который у женщин также вырабатывается, но в меньшем количестве) - вызывают стремительное переключение эмоций, которое мы видим у подростков, и быстрые перепады чувств - от ощущения пребывания на потолке всего мира до полной утраты доверия, и такие реакции чрезвычайно типичны, в особенности в начале подросткового возраста. Однако это лишь часть общей картины.

Хотя гормональные всплески и спады и соответствующие им эмоциональные состояния продолжаются в течение всей жизни в начале подросткового возраста эта новая энергия оказывается совершенно незнакомой и очень мощной. В этих условиях бывает так, что общий эмоциональный фон меньше связан с самими гормонами, чем с психологическим воздействием огромного количества явных физических изменений. Начинаясь в возрасте где-то от восьми до шестнадцати лет (у девочек - раньше, чем у мальчиков), происходит скачок в развитии, который начинается с роста конечностей и затем постепенно распространяется на туловище, и в этот период, глядя на детей, может показаться, что их тело состоит из одних рук и ног. К возрасту десяти-двенадцати лет их огромный аппетит приводит к накапливанию жира, и они начинают постепенно набирать вес. Затем происходит новый скачок их роста, который «сжигает» часть накопленного жира и перераспределяет оставшийся в соответствии с разницей в мужском и женском телосложении. Обычно девочка в возрасте десяти-четырнадцати лет прибавляет в весе около тридцати восьми фунтов и в росте - около десяти дюймов; а мальчик в возрасте двенадцати-шестнадцати лет прибавляет в весе около сорока двух фунтов и в росте - около десяти дюймов. Хотя они становятся еще более взрослыми: у девочек формируются молочные железы, а у мальчиков на лице начинают расти волосы (и сопутствующие им неизбежные прыщи, заставляющие их страдать), - дети убеждены, что все смотрят на них с презрением. В результате развивается хроническое состояние униженности, которое приводит к формированию целого репертуара защитного поведения и установок. Когда вы здесь обнаружите присутствие семи смертных грехов нарциссизма, имейте в виду, что так подростки пытаются справиться со стыдом.

Вместе с тем, когда происходят все эти физические и эмоциональные перемены, сознание подростков также продолжает развиваться. Большинство из них обладали способностью к логическому мышлению, начиная со средних классов начальной школы, но в подростковом возрасте эта способность расцветает пышным цветом, и они начинают мыслить абстрактно, строить гипотезы и овладевают методом дедукции. Итак, теперь они могут делать характерные выводы исходя из своих расширяющихся общих знаний, а их гибкое мышление доставляет им не меньше радости, чем беготня друг за другом вокруг школы, и становится не менее соблазнительным, чем когда-то оказалась палка для обезьяны. Здесь имеет место более сложная версия влюбленности годовалого ребенка в окружающий мир: подростки влюбляются в мечты и фантазии особенно - в свои собственные.

По иронии судьбы, из новой развивающейся способности к мышлению, согласно дедукции, следует, что подростки должны научиться отчуждению от собственных переживаний, так как все, имеющее отношение к ним самим и к их внутреннему миру, окрашивает их видение внешнего, окружающего мира. Эгоцентризм становится нормальной частью подросткового мышления, как это было в том возрасте, когда они только учились ходить, и выполняет ту же цель - адаптации, приспособления к окружающему миру. Они готовятся принимать на себя новые роли и новую ответственность, и если в своем восприятии они оказываются сильными и замечательными, это может вызывать переполнение их эмоциональной сферы.

Как правило, подросткам свойственно фокусироваться только на себе, не обращая внимания на других, например, они уверены в том, что их мысли, чувства или переживания являются уникальными и обладают гораздо более высокой ценностью в общем мироустройстве по сравнению с их реальной ценностью. Словно постоянно выступая перед воображаемой аудиторией, дети в самом начале подросткового периода склонны размышлять о том, что могли бы подумать другие (особенно в отношении них самих), а будучи столь эгоцентричными, они абсолютно убеждены в следующем: как они полагают, так и есть в действительности.

Присущие подросткам эгоцентризм и дедуктивное мышление формируют у них изменчивую путаницу, которая приводит к появлению двух типов воображения с налетом нарциссического всемогущества и грандиозности. Один тип называется «мифом о личности» - это фантазия подростка о своей уникальности, героизме и даже магии.

 

 

«Я – Царь всего мира!»

 

Именно миф о непобедимости позволяет некоторым подросткам втягиваться в те виды деятельности, которые связаны с повышенным риском: курение, употребление алкоголя и наркотиков, незащищенный секс, экстремальные виды «спорта», рискованное вождение автомобиля или даже преступная деятельность, - не испытывая ни малейшего страха перед последствиями. Родители часто поражаются тому, как их дети, умные во всем остальном, в данном случае могут стать совершенно непрошибаемыми. Однако их бесстрашие - не просто глупое безрассудство: в нем присутствует и адаптивная составляющая. Точно так же, как годовалому младенцу нужно ощущать себя непобедимым, чтобы приступить к исследованию окружающего мира, подросток на пороге взрослости должен ощущать себя достаточно уверенно, чтобы принять больше вызовов, которые бросает ему взросление, и развить свою компетентность на многих уровнях, как это присуще взрослому человеку. Чувство непобедимости устраняет скребущие душу сомнения.

Приведу в качестве примера случай одного мальчика, который таким образом пытался выйти за пределы возможного; его звали Бен. Постоянно проявляя безрассудство, он в шесть лет начал увлекаться скейтбордом и вскоре стал исполнять трюки, которые дети более старшего возраста просто не попытались бы выполнить. В десять лет его спортивная доблесть потребовала нового приложения сил, он переключился на горные лыжи и освоил самые сложные пируэты на сноуборде (begaп to surf the half-pipes оп а sпowboard). Еще до того, как ему исполнилось шестнадцать лет, Бен уже вошел в элитную группу «бордистов-экстремалов», бросающих вызов смерти, спускаясь с отвесных скал лишь на одной металлической полоске, рассчитывая на самих себя в состязании между Госпожой Удачей и раннею могилой. Его мать, Дженни, много молилась и уповала лишь на выплаты по линии медицинской страховки. Ее подруги считали, что она чокнулась, разрешая Бену рисковать жизнью, да и Дженни предпочла бы видеть, как Бен развивает свои недюжинные природные способности, чем пытается утолить свою жажду риска, идя по пути, который заканчивается гибелью. Бен никогда не принимал наркотики («Он даже не пытался попробовать!» - заявляла она), его успеваемость была выше среднего, и он надеялся, что когда-нибудь станет кинорежиссером и будет снимать «экшны» один за другим так же, как покорял крутые склоны.

 

«Постарайтесь меня понять!»

 

Персональный миф» имеет все признаки нарциссической грандиозности и может способствовать формированию у подростка такого поведения, словно он (или она) в чем-то является совершенно особенным по сравнению с другими людьми и самой судьбой обречен на успех, популярность и славу. Если все это проявляется на уровне, превосходящем временное высокомерие, презрение или претензию на обладание правом, то скрытый за персональным мифом нарциссизм может оказаться нездоровым. С другой стороны, если фантазия служит сохранению мотивации и приводит к реальному успеху, значит, это проявление здорового нарциссизма. В конечном счете, большинство усилий начинается с мечты.

У Марлы всегда были «глобальные идеи», а также склонность находиться в центре внимания. В детстве она была от природы «массовиком-затейником», привлекавшим к себе внимание и взрослых, и других детей. Она любила наряжаться, особенно в старые платья и костюмы матери, в которых та прежде ходила на торжества и маскарады, надевала ее украшения и устраивала воображаемые сцены, исполняя целый набор ролей. Ее родители улыбались, глядя на ее увлечения, и записали ее в класс, где она училась пению, танцам и актерскому мастерству. В средней школе она начала общаться с агентами. Желая сохранить необходимое равновесие, ее родители настояли на том, чтобы часть своего времени она работала детской няней и волонтером в ближайшей больнице. Ей нравилось рассказывать детям сказки и вносить проблеск радости в жизнь больных. Когда подростковый возраст дал о себе знать в полной мере, в жизни Марлы стали возникать драматические эпизоды, она вступила в борьбу за власть со своими родителями, однако они сумели с нею справиться, сдерживая нормальные для нее бури. Сегодня Марла - сосредоточенная и хорошо приспособленная к жизни молодая женщина, обучающаяся в хорошо известной школе театрального искусства.

Не всем детям так повезло с родителями, как Марле, которые знали, когда следует потакать девочке и ее поддержать, а когда - препятствовать детскому эгоцентризму, сосредотачивая внимание ребенка на отношениях с другими людьми. Возвращение к нормальному развитию нарциссизма и эгоцентризма в подростковом возрасте - это вызов и для родителей, и для самих подростков. Те из них, которые не имеют возможности развивать мировоззрение и создавать более реалистичное ощущение своего места в общем миропорядке, к сожалению, часто «застревают» в центре своей собственной тесной вселенной.

Фактически, еще задолго до наступления подросткового возраста каждому ребенку нужен какой-то человек, который признавал бы его уникальные способности и давал ему поддержку и открывал возможные перспективы, пока он овладевает нужными навыками. Такая помощь совершенно отличается от того, чтобы хотеть от ребенка чего-то особенного, когда у того нет никаких особых склонностей или способностей, или от того, чтобы бессмысленно повторять «ты сможешь это сделать!» ребенку, который явно не сможет это сделать. Нужна некая эмпатическая настройка на данного конкретного ребенка: на его врожденные способности и его собственные мечты.

 

Самооценка

 

Неудачное направление в родительском воспитании и образовании детей послужило причиной тому, что в последние годы внимание людей сосредоточил ось на факторе «самооценки», который стал рассматриваться в качестве основной цели. Хотя почти каждый мог бы согласиться с тем, что детям важно иметь хорошее самоощущение и что самооценка создает некую защищенность от пагубного воздействия ряда социальных болезней, начиная с бедности и кончая насилием над детьми, но применение «социальной вакцины самооценки» имело некоторые неожиданные последствия.

Во-первых, был введен новый школьный курс, на котором младших школьников учили концентрироваться на своей внутренней доброте, что отчасти заменяло развитие самих умений и навыков, которые бы вызвали у них позитивное самоощущение. Детей поощряли к тому, чтобы они вербализовали позитивное отношение к себе, а затем, самоутверждаясь, повторяли его вслух, независимо от их поведения в настоящий момент. Это позволяло им воспринимать более изощренное послание: важны именно приложенные ими усилия, а не их успешность, и совершенно неправильно ощущать себя «плохим». Если вы испытываете болезненные чувства, не получив того, что хотите, то в этом виноват кто-то другой или что-то еще, а вы имеете право регрессировать и просить о помощи. Чувство обладания привилегированным правом на «особость» И позитивные результаты скорее подвергает риску, чем повышает самооценку, в основе которой лежит реальное овладение умениями и навыками, а не мечты об исполнении желаний. Считается, что такие нереалистичные ожидания, как, например: «Я хочу быть тем (или иметь то), кем (или о чем) я мечтаю» и «Я заслуживаю награды, если очень постараюсь», имеют определенную связь с десятикратным ростом депрессий в Соединенных Штатах за период, соответствующий жизни полутора поколений, причем средний возраст наступления депрессии соответствует середине подросткового возраста.

 

Кто Я?

 

Очень важная задача подросткового возраста состоит в завершении процесса, начавшегося в раннем детстве и связанного с формированием целостного и обособленного ощущения Самости как ощущения уникальной личности, установки и поведение которой последовательно продолжают соответствовать обстоятельствам места и времени. При оптимальном ходе развития подростки получают отсрочку от возложения на них полной ответственности взрослого человека, а также все расширяющееся поле деятельности, позволяющее экспериментировать, примеряя на себя разные роли, пока не найдутся те, которые им подойдут. Этот процесс заканчивается как формированием здоровой личностной идентичности, так и чувством сопричастности с идеалами большой группы - то есть формированием того, что мы называем личностью (character).

Необходимая и болезненная часть этого процесса заключается в отсечении инфантильных связей зависимости от авторитета взрослого вообще, и родителей в частности. Это не значит, что молодые люди больше не нуждаются в своих родителях - вовсе нет, - скорее речь идет о том, что им нужно отказаться от того, чтобы быть детьми во всех их проявлениях, из которых самой известной является связь между родителем и ребенком, характерная для раннего детства.

Психоаналитики-теоретики увидели поразительное сходство между тем, что происходит в подростковом возрасте, и процессом сепарации-индивидуации, который начинается в раннем детстве. Подобно младенцу, пытающемуся отделить то, что является Самостью, от того, что является Другим, младшему подростку требуется психологически отделиться от своих родителей и своей семьи. И младенец, и младший подросток движутся к независимым действиям посредством резких количественных скачков в процессе физического созревания. Последующая стадия «практического осуществления» для подростков включает в себя проверку только что завоеванной власти и, в оптимальном случае, свободу в гораздо более широком диапазоне наряду с сохранением необходимой родительской защиты. Даже подростковое бунтарство и раздражительность имеет сходство с перепадами настроения - от явного ощущения эмоционального переполнения до крайне низкого уровня эмоционального возбуждения и даже эмоционального истощения, характерными для ребенка на стадии «практического осуществления». К тому же есть поразительное сходство в амбивалентности по отношению к родителям (сначала - стремление получить у них поддержку и ощущение безопасности, а затем - раздраженное отталкивание) в раннем и среднем подростковом возрасте и в младенческом возрасте на стадии «восстановления отношений». И в том и в другом случае дети борются со страхом поглощения и утраты автономии, поскольку в своем странствии они стремятся вперед - к достижению индивидуальной идентичности. (Более подробно стадии «практического осуществления» и «восстановления отношений», характерные для развития ребенка в раннем детстве, обсуждаются в главе 8.)

На второй стадии идентификации, происходящей в подростковом возрасте, любовь родителя заменяется любовью появившейся Самости, которая взрослым, наблюдающим за подростком, кажется мифическим Нарциссом, влюбленным в свой собственный образ - свое зеркальное отражение в лужице. Однако за сценами подростковой самовлюбленности скрывается психическое реструктурирование, которое не может про изойти, пока ребенок психологически не регрессирует к более примитивному и эгоцентричному способу мышления. Регрессия в любом возрасте к типам поведения, характерным для раннего детства, зачастую является защитой от внутренней диссоциации. Такая регрессия представляет собой определенный риск для здоровой деятельности и здорового развития. Но подростковая регрессия к нарциссическому состоянию является неизбежным и вместе с тем нормальным кризисом, с присущими ему внутренними угрозами. Он создает возможность более зрелой Персоне подростка вступить в контакт со стремлением к слиянию и распаду, чтобы обеспечить самоконтроль над этими примитивными побуждениями. По окончании бури [т.е. кризиса] формируется личность (character), функция которой состоит в поддержании внутренней силы и самоконтроля, благодаря которым человек обретает свободу в реализации своих жизненных возможностей. К наступлению позднего подросткового периода, когда у здорового человека заканчивается формирование личности, детская беспомощность и тревога интегрируются во взрослую Самость, и теряет силу то, что прежде постоянно причиняло и вред и стресс. Это не может случиться без влияния энергии здорового нарциссизма, и по той же причине здоровое нарциссическое удовлетворение служит наградой для уже сформировавшейся личности.

К сожалению, далеко не все подростки достигают успеха, проходя этот путь.

 

Если дела идут плохо

 

В основном три возможные причины, как правило, могут задерживать здоровое развитие идентичности и укореняют подростковый нарциссизм в молодом человеке, который должен стать взрослым. Первая называется «отказ в праве на развитие» (foreclosure) и, как правило, имеет место, когда подростки слишком запуганы ожиданиями, существующими у них в семье или в культуре, чтобы начать пробовать себя в реальной жизни. Часто это случается с детьми властных нарциссических родителей, которые не могут терпеть растущей потребности подростка в отделении от них и пугают его тем, что его бросят - психологически или реально - в качестве наказания за попытку стать от них независимым. Ребенок взвешивает степень риска и принимает преждевременное решение сделать то, что от него ожидают: стать врачом, как хочет Мама, или ученым, как хочет Папа, не отправляясь перед этим в индивидуальное странствие с целью самопознания. Если родительские или культурные роли и ценности принимаются им целиком, без предварительной проверки, то процесс формирования личностной идентичности «замыкает». Одни из таких подростков воспроизводят борьбу с родителями в своей последующей жизни, тогда как другие никогда не освобождаются от нарциссической паутины и чувствуют себя хорошо лишь тогда, когда доставляют удовольствие не себе, а кому-то другому.

Вторая возможная причина - формирование негативной идентичности в противовес всему тому, чему ребенка к этому времени научили. Такие подростки имеют склонность чувствовать себя крайне независимыми и развитыми, но истина состоит в том, что их полная идентичность формируется наперекор авторитету, а не в результате интеграции всего, что они получили от родителей, и того, что они открыли в себе сами. В данном случае отсутствует характерный для состояния зрелости процесс самопознания и идентификации с позитивными ценностями большой группы. Имеет место лишь гневное отвержение ожиданий других, которые им кажутся недостижимыми или непривлекательными. Зачастую их установки и поведение подпитываются нарциссической яростью, основанной на разочаровании в обладании правом. В таком состоянии у них может присутствовать значительное ощущение собственной грандиозности, в отличие от более реалистичного восприятия Самости и Другого, которое наблюдается при достижении здоровой идентичности. До тех пор, пока существует идентичность, больше основанная на том, чтобы «быть против», чем «быть за», - сохраняется нарциссизм.

Третья причина неудачи в достижении зрелой идентичности называется «диффузия идентичности», и эта проблема может превратиться в настоящую напасть даже для взрослого человека. Она характерна для молодых людей, которые очень слабо стремятся к достижению каких-то целей или ценностей и которые часто проявляют равнодушие к тому, чтобы принять на себя какую-то роль. В подростковом возрасте у них могут возникать трудности при выполнении домашнего задания, выборе колледжа, поиска работы или планировании своего собственного будущего. Вступая в сексуальные или платонические отношения, они не чувствуют никакой связи с партнером, никакой страсти и никакой преданности. Похоже, их совершенно не волнует, какая у них сформировалась идентичность. Пожалуй, нарциссизм таких подростков является самым примитивным - ложная Самость, маскирующая их задержку в развитии, является энергетически истощенной, с характерным для них отсутствием ощущения всемогущества и грандиозности, которое могло бы их побудить почувствовать свое влияние и выявить свою Самость.