С охранилось одно древнее стихотворение, которое считается единственным текстом, написанным самим Буддой:
Д ля безногих тварей есть место в моём сердце. И для тех есть место, у кого две ноги, и для тех, у кого множество ног. Пусть никогда ни одно живое существо, каково бы оно ни было, не узнает горя. Пусть никогда его не коснётся зло.
И нтересно, что в том же столетии, когда Будда создал своё учение о созерцании и мирной жизни, те же самые идеи проповедовали Конфуций в Китае, Зороастр в Персии, Пифагор в Греции, Исайя в Иерусалиме, Махавира в другой части Индии.
В то время как на юге полуострова Индостан процветал буддизм, на севере развивался джайнизм, учение Махавиры. Джайны так строго придерживались закона о неприкосновенности любой жизни, что тщательно осматривали всю свою пищу, боясь случайно проглотить червя или насекомое, - не ради собственного здоровья, а ради безопасности этих существ. И джайнистские, и буддийские монахи, прежде чем пить процеживали воду, чтобы не проглотить какое-нибудь маленькое создание вместе с питьём.
В ообще джайны традиционно более строго, чем буддисты, придерживаются принципа ахимсы и непричинения зла живым существам; однако нужно знать, каким образом в буддийской традиции появились послабления на этот счёт. После физической смерти Будды его первые последователи решили, что в учении важнее «намерения», а не «поступки». Практические исследования этого решения зашли очень далеко. Согласно этой трактовке, убеждённый буддист может, к примеру, поесть мяса, если убил животное кто-то другой. Тем не менее, сам Будда недвусмысленно осуждал мясоедение, - его первые биографы утверждают, что он считал желание есть мясо «прихотью невежд» (trishna).
Б удда запрещал своим ученикам есть мясо в трёх случаях: если ученик своими глазами видел убийство животного; если он согласился на этой убийство; если он знал, что животное убили специально ради него. Все основные направления буддизма признают это высказывание Будды.
Н есмотря на то, что некоторые ветви буддийской общины сегодня считают, что законы о пище можно и смягчить, другие остаются непреклонны и говорят, что попрание плоти животных – деяние жестокое и потому недостойное буддиста. На протяжении веков вторую точку зрения отстаивали величайшие буддийские мыслители, такие как Ашока (268-223 до н.э.) и Харша (V в.н.э.) – оба убеждённые вегетарианцы и влиятельные политические деятели. Император Ашока велел высечь на своей знаменитой Колонне Указов: «Я ужесточил запрет на убийство некоторых животных. Величайший шаг к праведности будет сделан людьми, когда они станут исповедовать мирное отношение ко всему живому и воздерживаться от убийства живых существ».
Б уддистское отношение к животным нагляднее всего проявляется в притчах Джатака, где рассказывается о прежних воплощениях Будды, - не только в человеческих телах, но и в телах животных. Традиционно эти притчи приписываются самому Будде; смысл в том, что не только Будда, но и каждый человек в одном из своих воплощений был животным. Следовательно, у каждого живого существа есть возможность достигнуть просветления в одном из будущих рождений, поэтому убийство животного – такое же преступление, как убийство человека.
П о мере распространения и роста буддийской религии, возникло менее строгое понимание ахимсы, которое потеснило изначальное учение Будды о тайном духовном единстве всего сущего. Именно поэтому «намерения» стали считаться более важными, чем «поступки», и буддисты разрешили себе мясоедение.
«Б ыло ли это животное убито ради меня?» – мог спросить буддист. – Если нет, то я, конечно же, могу вкусить его мяса», - рассуждал он далее.
У приоритета «намерений» над «поступками» в раннем буддизме были свои основания. Тем не менее, в той же традиции считается, что истинный буддист не должен иметь ни малейшего отношения к уничтожению каких бы то ни было живых существ. Особенно последовательна в этом смысле «Махаяна», что мы вскоре увидим. Так, например, даже если монах сам не убивает животное, согласившись съесть мясо (когда принимает подаяние), он, тем не менее, самым недвусмысленным образом поощряет при этом убийство. По крайней мере, он не осуждает поедание мяса, и мирянин, накормивший его, остаётся в неведении, вместо того чтобы получить от монаха нужные знания. Монах не говорит ему, что его долг – избегать убийства живых существ. Из-за своего невмешательства, своего внимания к «намерениям», а не к «поступкам», даже монах становится соучастником убийства.
Д альнейшее объяснение того, почему мясоедение так широко распространилось в среде буддистов, заключается в его внешнем соответствии идее «Срединного Пути», которая подразумевает равновесие между аскезой и чувственным удовольствием. Тот, кто ест мясо, не умерщвляет плоть суровым постом, но при этом не обязательно предаётся чревоугодию.
Т ем не менее следует отметить, что «Махаяна», наиболее влиятельное и широко распространённое учение современного буддизма, включает в себя множество текстов, проповедующих вегетарианство как идеал. Считается, что некоторые произведения из «Махаяны» содержат подлинные высказывания Будды. «Ланкаватара», «Сурангама» и «Брахмаяла», к примеру, призывают к вегетарианскому образу жизни. Вот отрывок из «Ланкаватары»:
В о имя любви к чистоте боддхисаттва («Человек, достигший просветления») должен воздерживаться от поедания плоти, рождённой из крови и семени… Дабы не внушать ужас живым существам, пусть бодхисатва, который стремиться развить в себе сострадание, воздерживается от мясной пищи. …Неверно, что мясо – достойная еда, и что оно дозволено, если не убивал животное сам, не давал приказа убить его, и если оно не предназначалось именно для тебя… Может случиться, что в будущем некоторые люди из-за пристрастия к мясу попытаются придумать сложные оправдания, чтобы добиться оправдания есть его… Но … поедание мяса в любом виде, при любых обстоятельствах, в любом месте недопустимо и должно быть навсегда запрещено … Я никому не дозволял есть мяса, не дозволял и никогда не дозволю.
К роме того, в «Сурангаме Сутре» говорится:
М ы учимся дхьяне (медитации) и пытаемся достичь самадхи (мистического совершенства), чтобы уйти от страданий земной жизни. Но если мы сами стараемся избавиться от боли, почему же мы причиняем её другим? Пока мы не научимся владеть собой настолько, что даже самая мысль о жестокости и убийстве станет нам ненавистна, мы не сможем сбросить оковы земной жизни… После того как я достигну паринирваны (полного просветления), повсюду будут бродить духи и обманывать людей, и учить их, что можно есть мясо и все же стать Просветлённым… Как может бхикшу (ищущий), который надеется стать избавителем остальных существ, жить за счёт плоти существ, наделённых чувствами?
