Нарушения двигательной системы

 

Значительная актуальность проблемы психосоматических (психоневрологических) двигательных расстройств в настоящее время обусловлена достаточно высокой частотой выявляемости этих нарушений, обращаемости за медицинской помощью (Хрунина Г. И., Антропов Ю. Ф., 1992), многообразием клинических проявлений, выраженностью дезадаптирующего воздействия и относительной, в связи с неадекватностью подхода, резистентностью к терапии, особенно в детско-подростковом возрасте.

Вопросы, связанные с психогенно (эмоциогенно) обусловленными расстройствами нервной системы, по разносторонности проявлений и предполагаемой ургентности стоящие на одном из первых мест, вместе с тем в настоящее время являются наименее разработанными.

В любом возрасте находятся незначительные и несоответствующие клиническим проявлениям признаки резидуально-органической недостаточности головного мозга, маскирующие истинный характер происхождения патологического функционирования нервной системы (Флейс Э.П., 1979; Пекунова Л.Г., 1979). Подавляющее большинство этих больных наблюдается у невропатологов и получает симптоматическое лечение.

Несмотря на то, что к настоящему времени проведено достаточное количество исследований среди больных зрелого возраста (Козловская М.М., Вальдман А.В., 1972; Вейн А.М. и др., 1991; Камянов И.М., 1989 и др.), результаты которых указывают на ведущую роль эмоциональных расстройств в генезе психосоматических и психоневрологических (функциональных) нарушений, в практической деятельности, особенно педиатрической, эти положения еще не нашли отражения и требуют дополнительной научной разработки.

Учитывая научно-практическую значимость уточнения отдельных факторов патогенеза психоневрологических нарушений, нами было предпринято исследование, направленное на изучение роли аффективных (депрессивных) нарушений в генезе неврологических функциональных двигательных расстройств. В ходе выполнения работы была обследована группа больных с психосоматическими расстройствами с ведущими неврологическими нарушениями, в генезе которых определенную роль играли психические (аффективные) расстройства.

Всего было обследован 181 больной (мальчиков – 88, девочек – 93) в возрасте от 2 до 15 лет с клинической картиной заболевания, характеризовавшейся различными функциональными двигательными нарушениями. По возрасту распределение больных было следующим: до 4 лет (группа раннего детского возраста) – 10; от 5 до 6 лет (дошкольного возраста) – 16; от 7 до 9 лет (младшего школьного возраста) – 51; от 10 до 11 лет (предподросткового возраста) – 36; от 12 до 13 лет (младшего подросткового возраста) – 41; от 14 до 15 лет (среднего подросткового возраста) – 27. Средний возраст обследованных – 10,0±0,5 года.

Начало заболевания до 1 года – у 12 (6,6%) больных, в возрасте от 1 года до 5 лет – у 61 (33,7%), от 5 до 10 лет – у 70 (38,7%) и от 10 до 15 лет – у 38 (21%) больных. Средний возраст начала заболевания 6,4±0,5 года.

Длительность заболевания (жалоб на двигательные расстройства) продолжительностью до одного года – в 46 (25,4%) случаях, от 1 до 5 лет – в 88 (48,6%), от 5 до 10 лет – в 40 (22,1%) и от 10 до 15 лет – в 7 (3,9%)случаях. Средняя длительность заболевания – 3,7±0,4 года. Средняя длительность обострения – 2,9±0,4 года.

Осложненная и патологическая беременность отмечалась в 93 (51,4%) случаях, патология родов – в 92 (50,8%), нарушения вскармливания – у 95 (52,3%) больных (искусственное вскармливание имело место в 8 (4,4%) наблюдениях, грудное до 6 месяцев – в 70 (38,7%), более года – в 17 (9,4%) наблюдениях.

На первом году жизни психопатологические проявления отмечались у 69 (38,1%) обследованных: 51 (27,6%) ребенок отличался крикливостью, беспокойством, а 18 (9,9%), напротив, были излишне спокойными, вялыми, пассивными. Отклонения в психическом развитии у 17 (9,4%): развитие с задержкой – у 14 детей, с ускорением – у 3; задержанное моторное развитие – у 19 (10,5%) детей. Соматические и инфекционные заболевания в анамнезе имелись у всех 165 больных, черепно-мозговые травмы – у 15 (8,3%), операции под наркозом – у 8 (4,4%), судорожные состояния в раннем детстве – у 5 (2,8%), переломы – у 2 (1,1%), соматические заболевания в тяжелой форме – у 2 (1,1%) и менингит – у одного (0,6%) больного.

Отклонения в воспитании отмечались у 111 (61,3%) больных – чаще эгоцентрическое воспитание по типу «кумира» семьи (52 случая) и гиперопека (41 случай), реже гиперсоциализирующее воспитание (12 случаев), изменение гиперопеки (4 случая) и эгоцентрического (1 случай) на гиперсоциализацию и отвергающее воспитание (1 случай).

Наследственная отягощенность психическими заболеваниями отмечена у 31 (17,1%) больного: у 11 (6,1%) детей и подростков в семьях имелись случаи расстройств психотического уровня, у 20 (11,1%) – непсихотического. Отягощенность психосоматическими заболеваниями имела место у 53 (29,3%) пациентов, в том числе психоневрологическими – у 8 (4,4%).

Патологические личностные особенности родителей выявлены в 180 (99,4%) случаях, при этом у 76 (42%) преобладающей являлась тревожная мнительность, у 39 (21,6%) – аффективная возбудимость.

Клинически у всех обследованных отмечались различной степени выраженности – от микро до выраженных – признаки резидуально-органического поражения головного мозга. У 131 (72,4%) больного имелись акцентуированные черты характера, из которых наиболее представленными были эмоционально-лабильные – 46, истерические – 43, лабильно-истерические – 26, эпилептоидные – 5 и др. Реактивная тревожность по Ч.Д. Спилбергеру – Ю.Л. Ханину – 35,4±3,24, личностная тревожность – 49,18±3,05.

У всех больных отмечалось снижение работоспособности и нарушение адаптации, в части случаев еще до госпитализации, продолжительностью от 1 месяца до года.

В клинической картине заболевания у детей и подростков присутствовали и выступали на передний план различные функциональные двигательные нарушения. Все обследованные с двигательными расстройствами были разделены на 3 группы: 1 группа больных с гиперкинетическими (тики, гиперкинезы, кривошея, торзионная дистония) проявлениями – 60 наблюдений; 2 группа больных с гипокинетическими (псевдопарезы, различной степени выраженности астазия-абазия, алгически обусловленные ограничения подвижности конечностей) – 62 наблюдения и 3 группа больных с псевдоэпилептическими (вегетативно-висцеральными, ознобоподобными, парциальными, пароксизмальными рудиментарными тоническими) проявлениями – 59 наблюдений.

У больных первой группы в клинической картине заболевания преобладали тики преимущественно лицевых мышц, носа, шеи, иногда с фиксацией головы в неудобном положении (кривошея), различного рода движения в верхних и нижних конечностях, чаще навязчивые, сочетавшиеся иногда с сокращением дыхательных мышц и выкриками, редко мышц туловища и живота, в единичных случаях гиперкинезы имели множественный генерализованный характер с большой частотой проявления (почти ежеминутно).

Во второй группе преимущественным было ограничение движений в нижних конечностях, в основном с явлениями слабости, вялости, падения тонуса мышц, чувством усталости и невозможностью нормально ходить, реже обусловленное болевыми и сенестопатическими проявлениями, изменением вследствие этого походки, уменьшением подвижности и даже периодами обездвиженности с сохранением движений в постели.

В третьей группе больных отмечались пароксизмальные вегетативно-висцеральные и психомоторные расстройства с выраженным полиморфизмом проявлений, не позволяющим типологизировать их в соответствии с существующими классификациями как эпилептические, но вместе с тем расцениваемые в клинике как таковые.

В клинической картине заболевания у более чем половины детей и подростков этой группы выступают на передний план различные, часто меняющиеся пароксизмальные двигательные расстройства, которые характеризуются тоническими судорогами с напряжением мышц чаще верхних конечностей, реже нижних, крайне редко шеи с запрокидыванием головы и криком. В большей части случаев повышение тонуса отмечается в одной из верхних конечностей, сопровождается волнообразным колебанием, тремором, иногда выкручиванием рук и разведением пальцев, а также болевыми и неприятными ощущениями. Сами больные характеризуют такие состояния как «руку крутит, ногу сводит», «сводит пальцы рук», «мурашки и отключаюсь», «напряжение в теле, сводит».

Эти приступы у каждого больного отличаются разнообразием, без тенденции к стереотипизации, скорее наоборот, с изменением (усилением или ослаблением) полиморфизма клинических проявлений. Обычно приступообразные состояния психогенно провоцируются или происходят на отрицательном эмоциональном фоне при неизмененном, реже суженном, сознании, и крайне редко «бессознательном», по характеристике больных, состоянии, носят черты демонстративности, возникают и исчезают критически, иногда отмечаются в течение нескольких и даже десятков минут. Частота приступов – от 1 в мес. до 10-20 раз в день.

Кроме того, в десятой части случаев пароксизмальные состояния с двигательным компонентом имеют атонический характер: у детей и подростков отмечается снижение мышечного тонуса с «обмяканием» и сползанием на пол, без потери сознания, с жалобами на затруднение движения в конечностях и болевые ощущения в различных частях тела. Иногда при этом наблюдаются слабое подергивание, чаще рук, реже ног и сужение сознания с невозможностью отвечать на вопросы. Эти приступы провоцируются незначительными психотравмами или усиливающейся «нервностью» и отмечаются обычно от 1 до 3 раз в день.

У каждого шестого из обследованных больных этой группы пароксизмальные расстройства имеют вегетативно-висцеральный (психовегетативный) характер, провоцируются даже мелкими замечаниями и выражаются тошнотой, рвотой, головокружениями, дрожью в теле, ознобом, иногда «причмокиванием», слюнотечением с «искривлением лица», реже – ухудшением зрения, задержкой слюноотделения или спазмами в горле с невозможностью глотать, онемением кистей, стоп, напряжением в одной руке без утраты сознания.

Реже у детей дошкольного и младшего школьного возраста (у одного из десяти) отмечаются приступы, которые характеризуются аффективно-респираторными нарушениями, как правило, развивающимися на фоне резкого снижения настроения с продолжительным плачем, одышкой или затруднением дыхания, синюшностью лица на высоте плача, иногда изменением сознания и/или сведением пальцев рук – «птичья лапа», дрожью в теле, закрыванием глаз. Частота этих состояний – от 1-2 в год до 1 – 2 в день.

Относительно редко как эпилептические пароксизмы расцениваются приступообразные ночные страхи с плачем, просыпанием среди ночи, резкой бледностью, тремором в руках и ногах, купирующиеся самостоятельно или при поглаживании и уговорах. Эти состояния отмечаются 1-2 раза в месяц и обычно не амнезируются.

В единичных случаях у больных, госпитализированных с диагнозом «эпилепсия», отмечаются провоцируемые незначительными психотравмами обморочные состояния с побледнением, замиранием, прекращением речи и потерей сознания от нескольких секунд до 10-15 минут, которые сопровождаются понижением АД. Иногда этим состояниям предшествует длительный кашель. Так как развитие обмороков связано с легкими стрессами, частота их варьируется, урежение и даже исчезновение приступов достигается полным подчинением окружающих и наоборот.

Психоневрологические расстройства у обследованных детей и подростков чаще, примерно в трех пятых случаев, являются ведущими в структуре полисистемных психосоматических нарушений, сочетаются обычно с обусловленными психическими изменениями алгическими проявлениями, расстройствами в пищеварительной, дыхательной, кожной, сердечнососудистой системах и температурными нарушениями, а в остальных случаях эти расстройства выступают как определяющие (моносистемные), единственные психосоматические нарушения.

Психосоматические неврологические расстройства у обследованных детей и подростков в 67 случаях были моносистемными (определяющими), а в остальных 114 – полисистемными (ведущими), сочетавшимися с алгическими проявлениями, психогенными расстройствами в пищеварительной, дыхательной, кожной, сердечнососудистой и других системах. В редких случаях (13) они были представлены реакциями, в 168 случаях – психосоматическими состояниями, отличавшимися относительной продолжительностью и постоянством нарушений (особенно при наличии признаков резидуально-органического поражения ЦНС, как правило, не соответствующих степени выраженности клинических проявлений).

Отобранные больные были подвергнуты всестороннему клиническому и параклиническому (электроэнцефалография – 133 больных, эхо-энцефалоскопия – 23, рэоэнцефалография – 65, электромиография – 62, кардиоинтервалография – 88, компьютерная томография – 50 больных) обследованиям.

Электроэнцефалографически у 42 больных, преимущественно первой группы, выявлены незначительные диффузные изменения биоэлектрической активности головного мозга, у 40 – более выраженные нарушения с выявлением эпилептиформной активности при гипервентиляции, особенно во второй группе больных, и у 44 больных, в основном третьей группы, – неспецифические изменения электрической активности, нередко ошибочно расцениваемые как изменения по эпилептическому типу с наличием очагов судорожной готовности. У 2 больных изменений на электроэнцефалограмме не отмечалось.

Изучение данных электроэнцефалографии больных с псевдоэпилептическими состояниями, проведенное В.А. Балабановой, позволило установить следующее: изменения электрической активности головного мозга у больных с псевдоэпилептическими приступами неспецифичны. Обычно они проявляются в виде нарушения регулярности основного ритма, неравномерности его частоты и амплитуды, нарушения зональных различий, наличия медленных волн, преимущественно тета-диапазона, иногда в виде билатерально-синхронных вспышек, единичных острых колебаний, нарушений реактивности.

Систематизация нарушений электрической активности головного мозга у этих больных позволяет выделить четыре основных типа изменений на электроэнцефалограмме (ЭЭГ).

Первый, наиболее распространенный тип ЭЭГ, характеризуется наличием хорошо выраженного, синхронизированного альфа-ритма в задних отделах полушарий и распространяющегося на передние отделы с преобладанием бета-активности в передних отделах. Регионарные различия при этом сохранны. У некоторых детей отмечается преобладание бисинхронного бета-ритма в лобных отделах полушарий, выявляются иногда локальные изменения биоэлектрической активности в височных отделах полушарий – доминирование острых волн в сочетании с дельта-активностью. Гипервентиляционная проба выявляет обычно пароксизмальные бисинхронные вспышки тета-активности высокой амплитуды по всем отделам полушарий.

Второй тип характеризуется десинхронизацией ЭЭГ с преобладанием во всех областях головного мозга быстрой активности, сглаживанием регионарных различий, отсутствием регулярного альфа-ритма в задних отделах полушарий. У некоторых больных отмечается регулярное преобладание синхронно-билатерального бета-ритма в лобных отделах полушарий. Выявляется также реакция усвоения ритма световых мельканий в широком диапазоне частот. Гипервентиляционная проба выявляет усиление ирритативных изменений биоэлектрической активности по всем отделам полушарий.

К третьему типу относятся изменения ЭЭГ, паттерн которых характеризуется отсутствием основного альфа-ритма, сглаживанием зональных различий; доминированием тета-активности по всем отделам полушарий, носящей синхронизованный билатеральный характер. Гипервентиляционная проба выявляет пароксизмальные вспышки высокоамплитудного синхронно-билатерального генерализованного тета-ритма.

У больных с четвертым, относительно редким типом изменений ЭЭГ отмечается доминирование дельта-волн полиморфного характера, отсутствие альфа-ритма, сглаживание зональных различий. Реакции на афферентные раздражения снижены.

Различные типы изменений электрической активности головного мозга при псевдоэпилептических приступах отражают различную степень активации коры со стороны неспецифических активирующих подкорковых структур. Создается патологический фон, как при недостаточности активирующего влияния на кору головного мозга (первый и третий тип ЭЭГ), так и при чрезмерной активации (второй тип ЭЭГ).

У детей и подростков с первым и третьим типом ЭЭГ отмечается усиление активности диэнцефальных структур, сопровождающееся ослаблением активирующих влияний мезенцефальных отделов мозга, а у пациентов со вторым типом отмечается резкое повышение уровня активации мезенцефальных отделов и снижение синхронизирующих влияний таламуса. Четвертый тип ЭЭГ представляет собой изменения биоэлектрической активности резидуально-органического характера.

Ослабление активирующих влияний мезенцефальных отделов мозга и усиление синхронизирующих влияний таламуса (синхронизированный альфа-ритм, распространяющийся на передние отделы полушарий, значительная представленность тета-волн, склонность к появлению бисинхронных вспышек) создают дополнительные условия для реализации генерализованных приступов, которые наиболее часто возникают в детском возрасте.

Однако ни у одного из обследованных больных с псевдоэпилептическими приступами не выявляется ни диффузной, ни пароксизмальной, ни локальной эпиактивности. Для реализации генерализованных эпилептических разрядов необходимо наличие трех факторов: снижение уровня активирующих влияний мезенцефальных отделов мозга, значительное повышение уровня синхронизирующих влияний на кору больших полушарий со стороны таламических отделов и повышенная возбудимость мозговых структур, которая выявляется или усиливается при некоторых функциональных состояниях головного мозга и/или воздействии различных дополнительных факторов (Hv-проба, сон, депривация сна, повышенные эмоциональные нагрузки, гипогликемия и т. п.).

Выявляемое у детей и подростков с псевдоэпилептическими приступами снижение активирующих влияний со стороны мезенцефальных отделов и повышение синхронизирующих влияний таламуса также недостаточно для развития приступа, необходимо еще одно условие – значительное повышение уровня возбудимости мозговых структур.

Эхоэнцефалоскопия у трети обследованных детей и подростков выявила расширение боковых желудочков, усиленную пульсацию III желудочка и боковых желудочков, большое количество дополнительных эхо-сигналов. Выявленные изменения свидетельствуют об умеренных признаках внутричерепной гипертензии.

Рэоэнцефалография выявляет почти у всех обследованных больных асимметрию кровотока с изменением (повышением или понижением, а часто сочетанным) кровенаполнения и тонуса сосудов среднего и мелкого калибра бассейна сонных и позвоночных артерий, а также затруднением венозного оттока.

Электромиографически у большинства обследованных выявляются нарушения надсегментарных влияний, и только у трети больных имеются указания на сочетанные нарушения – надсегментарных влияний и дегенеративные изменения в некоторых отделах периферической нервной системы.

Кардиоинтервалография устанавливает у 55 (62,5%) обследованных больных нарушения гомеостаза с преобладанием тонуса парасимпатического отдела нервной системы при симпатикотонической – 33, гиперсимпатикотонической – 16, асимпатической – 1 и нормальной вегетативной реактивности – у 26 (29,5%) больных с преобладанием тонуса симпатического отдела нервной системы при симпатикотонической – 16, гиперсимпатической – 7, асимпатической – 1 и нормальной – 2 реактивности и у 7 (8%) остальных обследованных нормальный гомеостаз при симпатической – 3, гиперсимпатической - 2, асимпатической – 1 и нормальной – 1 вегетативной реактивности.

Компьютерная томография у половины обследованных выявляет кистозные, у 15% – дегенеративно-атрофические изменения головного мозга и у 35% больных каких-либо патологических изменений при обследовании не устанавливается.

Рэоэнцефалография выявила почти у всех больных асимметрию кровотока с изменением (повышением или понижением, а часто сочетанным) кровенаполнения и тонуса сосудов среднего и мелкого калибра бассейна сонных и позвоночных артерий, а также затруднением венозного оттока.

Электромиографически у подавляющего большинства (47) обследованных выявлены нарушения надсегментарных влияний, и только у 15 больных имелись указания на дегенеративные изменения в некоторых отделах периферической нервной системы.

Данные параклинического обследования подтверждают в большинстве случаев значительную роль биологических (резидуально-органических) факторов в патогенезе псевдоневрологических расстройств.

Психиатрическое обследование позволило выявить у всех детей и подростков с функциональными нарушениями нервной системы различной степени выраженности аффективные (депрессивные) расстройства невротического уровня, в большей (127) части случаев выступавшие как преимущественные (субдепрессия, скрытая (маскированная) депрессия) и средне выраженная (дистимия, дисфория) депрессия у детей и подростков с акцентуацией характера, патологическим развитием личности, резидуально-органической недостаточностью ЦНС, реактивная субдепрессия и депрессия, циклотимоподобное состояние. У остальных 54 больных депрессивные расстройства (субдепрессия) отмечались в структуре пограничных психических заболеваний (астено-невротических, невротических реакций и состояний у тревожно-мнительных личностей и лиц с ранним органическим поражением головного мозга, неврозоподобных и психопатоподобных резидуально-органически обусловленных состояний).

По степени выраженности депрессивные нарушения были представлены в подавляющем большинстве случаев (146) субдепрессией, в 8 – скрытой и в 27 случаях средне выраженной депрессией. Средний балл оценки депрессии по М. Гамильтону – 11,2±0,6 – подтверждает слабую степень выраженности депрессии у большинства больных. В 115 наблюдениях депрессивные расстройства имели психогенное (реактивное) происхождение, в 56 – соматогенное (резидуально-органическое) и в 10 – эндогенное.

Клинико-психопатологический анализ депрессивных расстройств позволил, на основе наличия сопутствующих гипотимии аффективных проявлений, выделить следующие типологические варианты депрессии: 1) астеническая – 53 наблюдения; 2) тревожная – 52; 3) тоскливая – 7 и 4) смешанная – 69 (астенотревожная – 52, тревожно-тоскливая – 17) наблюдений.

Астеническая депрессия характеризовалась, наряду со снижением настроения, вялостью, легкой утомляемостью, усталостью, непереносимостью шума, капризностью и плаксивостью уже с утра, еще большим снижением продуктивности, нередкой двигательной расторможенностью и раздражительностью к вечеру. У этих больных нередко выявлялись относительно выраженные церебрастенические проявления.

Тревожная депрессия определялась пониженным настроением с чувством беспокойства, внутреннего напряжения, тревоги или страха за собственное благополучие и/или близких, непоседливостью, суетливостью с усилением этих проявлений к вечеру.

Тоскливая депрессия в своем клиническом оформлении чаще содержала только невыраженные проявления тоски – скуку, уныние, грусть, особенно с утра, и лишь в одном случае более выраженную с подавленностью и кратковременным витальным оттенком тоску, сопровождавшуюся заметным снижением двигательной и идеаторной активности, ослаблявшимися к вечеру.

Смешанная, различной степени выраженности, невротическая депрессия в астено-тревожном варианте, в первую очередь, была представлена утомляемостью, вялостью, пассивностью, даже в играх, с легко и часто проявлявшимися излишним беспокойством, тревогой, нараставшей во второй половине дня, с нарушением засыпания и тревожным поверхностным сном.

Тревожно-тоскливый вариант смешанной депрессии характеризовался более выраженной тревогой или страхом, внутренней напряженностью с ожиданием неприятностей, сопровождающейся скукой, унынием, редко более выраженными проявлениями тоски – подавленностью, апатией, нежеланием что-либо делать.

Отдельные типологические варианты в определенной степени коррелировали с этиологией, так, астеническая депрессия и астенотревожный вариант смешанной имели обычно резидуально-органическое, реже реактивное происхождение, тревожная и тревожно-тоскливый вариант смешанной депрессии – реактивное, а тоскливая – эндогенное происхождение.

В сравнительно-возрастном аспекте различные типологические варианты депрессии были представлены следующим образом: до 9 лет – чаще астенический, с 7 до 13 – тревожный и астенотревожный, после 10 лет – тоскливо-тревожный вариант депрессии. Тоскливый вариант отмечался редко как в ранних, так и подростковых периодах.

Сравнение отдельных показателей по группам показало некоторое их различие. Так средний возраст в 1 группе больных – 10,5±0,6 года, во 2 – 10,6±0,8 года и в 3 – 8,9±0,9 года; средний возраст начала заболевания соответственно – 6,2±0,8 года, 7,2±0,9 года и 5,7±0,7 года; длительность заболевания – 4,4±0,7 года, 3,4±0,8 года и 3,3±0,7 года и длительность обострения – 3,7±0,7 года, 2,5±0,7 года и 2,6±0,7 года соответственно. Депрессия преобладала в клинической картине заболевания у 27 (35%) больных 1 группы, у 54 (87,1%) во 2 и у 46 (77,9%) больных 3 группы и в структуре психопатологических состояний – у 33 (65%) больных 1 группы, у 8 (12,9%) 2 и у 13 (22,1%) больных 3 группы. Слабо выраженная депрессия отмечалась у 56 (93,3%) больных 1 группы, у 43 (69,4%) 2 группы и у 55 (93,2%) больных 3 группы, тогда как средне выраженная – у 4 (6,7%) больных 1 группы, 19 (30,6%) 2 группы и 4 (6,8%) больных 3 группы.

Типологические варианты депрессии по группам были представлены следующим образом: астенический в 1 группе у 25 (41,7%) больных, во 2 – у 7 (11,3%) и в 3 группе у 21 (35,6%) больного, тревожный соответственно у 19 (31,6%), 14 (22,6%) и 19 (32,2%) больных, тоскливый у 1 (1,7%), 5 (8,1%) и 1 (1,7%) больного, астенотревожный у 13 (21,7%), 23 (37,1%) и 16 (27,1%) больных и тревожно-тоскливый у 2 (3,3%), 13 (20,9%) и 2 (3,4%) больных. Психогенная депрессия у 31 (51,7%) больных 1 группы, 46 (74,2%) 2 группы и 38 (64,4%) 3 группы, соматогенная у 28 (46,6%), 10 (16,1%) и 18 (30,5%) больных соответственно и эндогенная у 1 (1,7%), 6 (9,7%) и 3 (5,1%) больных.

До обследования у психиатра почти все больные не менее 2-х недель получали лечение у невропатолога, которое включало дегидратацию, рассасывающую и противовоспалительную, с применением в единичных случаях гормональных препаратов, терапию, а в части случаев транквилизаторы и нейролептики. Достигнутое улучшение было, как правило, незначительным и не всегда позволяло выписать больных.

С учетом особенностей патогенеза дети и подростки с психосоматическими двигательными нарушениями должны получать психофармакотерапию с обязательным применением антидепрессантов и психотерапию, в соответствии с клинической картиной и вариантом невротической депрессии, степенью выраженности и генезом ее, а также наличием резидуально-органической «почвы» и личностных особенностей больных.

Лечение астенической и тоскливой депрессии в ранние возрастные периоды (0-4, 5-6 лет), представленных субдепрессией и скрытой депрессией, следует осуществлять в основном с помощью обладающих антидепрессивной направленностью действия лекарственных средств растительного происхождения (адаптогенов): экстракта элеутерококка, левзеи, родиолы, настойки заманихи, аралии, лимонника, женьшеня. Кроме того, при выраженной астенизации необходимо добавлять растения-биостимуляторы – зверобой, чистотел, девясил, дягиль, лаванду в настоях или отварах. Наряду с одним из адаптогенов и биостимуляторов следует использовать один из официнальных фитопрепаратов с седативной направленностью действия (настойка пустырника, валерианы, ново-пассит) 2 – 3 раза в день до еды в возрастных или половинных дозировках и/или настои успокаивающих сборов, включающие соплодия хмеля, траву мяты перечной, ясменника, мелиссы, корневище девясила – поровну; траву лаванды, зверобоя, мяты перечной, корневище валерианы, соплодия хмеля – поровну; траву пустырника, корневище валерианы, цветы лаванды, плоды тмина, фенхеля – поровну (5 г сбора на 200,0 кипятка, нагревать на водяной бане 10 мин, настаивать в тепле 30 мин). Принимать детям 10-14 лет по 1/4 ст. 4 раза в день, более младшего возраста – 1-2 года – 1/6 указанной дозы, 2-3 года – 1/5, 3-4 года – 1/4, 4-6 лет – 1/3, 6-8 лет – 1/2, 8-10 лет – 3/4 и старше 14 лет – 1,5 дозы (Гажев Б.Н. и др., 1995).

При недостаточной эффективности терапии через 2 недели этим детям необходимо назначать антидепрессанты, в соответствии с общими положениями терапии депрессий, со сбалансированным или слабоседативным действием – пиразидол, азафен, редко амитриптилин, с добавлением транквилизаторов с невыраженным седативным эффектом (мебикар, мезапам) днем, редко реланиум на ночь. В старшие возрастные периоды лечение при необходимости может проводиться антидепрессантами и транквилизаторами в больших дозировках. В некоторых случаях к антидепрессантам с седативным действием следует добавлять один из адаптогенов, а также транквилизатор дневного действия (мебикар, мезапам) в возрастных дозировках. Лечение больных в возрасте 12-13, 14-15 лет должно осуществляться антидепрессантами (пиразидол до 100 мг, азафен до 150, амитриптилин до 50-75 и мелипрамин до 50 мг в сутки) и транквилизаторами (мебикар до 600-900 мг, мезапам до 15-20 и грандаксин до 50 мг, иногда реланиум 5-10 мг в сутки).

Для усиления антиастенического эффекта и лучшей переносимости терапии всем больным наряду с антидепрессантами и транквилизаторами применяются следующие ноотропы: пиридитол 100-300 мг, ноотропил 800 – 1600 мг, сермион 10-30 мг.

При лечении тревожной депрессии, как правило субдепрессии, реже дистимии, даже на ранних возрастных этапах используются антидепрессанты с дополнительным седативным и сбалансированным эффектом в сочетании с растительными средствами (настойка пустырника, валерианы, боярышника, пассифлоры, настой корневищ синюхи лазурной 6,0-200,0, седативными настоями (сборами), указанными выше, ново-пасситом) или транквилизаторами с относительно выраженным противотревожным действием. После 10 лет дозы антидепрессантов соответственно увеличиваются до возрастных (амитриптилин 50-75 - 100 мг, азафен 100-150 - 200 мг, пиразидол 75-100 - 125 мг в сутки) наряду с транквилизаторами (фенозепам, реланиум и т.д.), назначаемыми в возрастных дозировках.

При значительно выраженной тревоге оправдано применение нейролептиков – тералена, хлорпротиксена, а также финлепсина в малых дозах. Этим больным следует назначать ноотропы только с седативным характером действия: пантогам по 100-200 мг, глицин по 200-400 мг в сутки.

Терапия смешанных депрессий осуществляется с учетом превалирования одного из дополнительных аффективных компонентов. В случаях астенотревожного варианта в ранние возрастные периоды преимущественно используются адаптогены и седатики растительного происхождения в возрастных дозировках одновременно с добавлением ноотропов с выраженным активирующим действием, а в более поздних возрастных периодах (с 10 лет) – антидепрессанты с активирующим или слабо седативным действием в сочетании с дневными транквилизаторами в возрастных дозировках. При тревожно-тоскливом варианте назначаются антидепрессанты седатики в сочетании с адаптогенами, транквилизаторами, ноотропами с седативным характером действия и нейролептиками в малых (до 10 лет) и возрастных (после 10 лет) дозировках.

В связи с тем, что у обследуемых отмечались различной степени выраженности (от микро- до грубых) явления раннего органического поражения головного мозга, всем больным должна проводиться дегидратационная (экстракт боярышника, микстура с цитралью, фурасемид, триампур, диакарб) терапия. В части случаев, по показаниям, назначаются улучшающие мозговое кровообращение (кавинтон, винпоцетин, пикамилон – при повышенном АД, циннаризин, сермион – при нормальном или пониженном АД, трентал) препараты.

Наряду с медикаментозной всем больным обязательно проведение семейной психотерапии, а с 10 лет – рациональной (индивидуальной и групповой) психотерапии.

Большая часть больных получала психофармакотерапию, включающую наряду с антидепрессантами адаптогены, фитоседатики, транквилизаторы и ноотропы, значительно меньшее число больных дополнительно принимало нейролептики и лишь в единичных случаях только фитотерапию.

В результате проведения патогенетически направленной терапии у большинства больных положительная динамика отмечается уже на первой неделе лечения. На фоне улучшения настроения у больных первой группы, как правило, урежаются тики, уменьшается частота и выразительность гиперкинезов, у других больных (второй группы) возрастает двигательная активность и становится устойчивей походка, а у больных третьей группы происходит урежение пароксизмальных расстройств. На второй неделе терапии и позже у большинства больных отмечается полное купирование психоневрологических и депрессивных расстройств, что может быть расценено как выздоровление.

При этом особенно высока эффективность терапии во 2 группе больных. Достигнутый эффект относительно устойчив. Кроме того, продолжение лечения амбулаторно в течение 2-3 месяцев позволяет достичь более выраженного терапевтического эффекта.

В результате терапии антидепрессантами 141 больного выздоровление достигнуто в 9 (6,4%) случаях, значительное улучшение в 82 (58,2%), улучшение в 47 (33,3%) и незначительное улучшение – в 3 (2,1%) случаях.

У 40 детей и подростков, получавших только симптоматическую терапию, включавшую в части случаев гормональную, степень выраженности терапевтического эффекта значительно меньше: значительное улучшение – в одном (2,5%) случае, улучшение – в 15 (37,5%), незначительное улучшение – в 11 (27,5%) и без перемен – в 13 (32,5%) случаях.

Таким образом, обусловленные депрессивными расстройствами двигательные нарушения у детей и подростков возникают преимущественно в дошкольном и младшем школьном возрастах, по клиническим проявлениям чаще полиморфны и включают как гиперкинетические и гипокинетические, так и псевдоэпилептические расстройства. Их доля в структуре неврологических нарушений достаточно велика, а степень дезадаптирующего воздействия значительна.

Псевдоневрологические расстройства чаще обусловлены астенической, астенотревожной депрессией, реже тревожной, тревожно-тоскливой и крайне редко тоскливой.

Эффективная терапия психогенно обусловленных неврологических нарушений возможна лишь при применении антидепрессантов (адаптагенов) в сочетании с транквилизаторами (седатиками растительного происхождения) и ноотропами, редко нейролептиками, тогда как симптоматически направленная терапия недостаточно эффективна.

Лечение антидепрессантами с транквилизаторами и ноотропами, редко нейролептиками должно осуществляться на основе учета типологических особенностей, степени выраженности и генеза депрессивных проявлений.

Наряду с психофармакотерапией на отдельных этапах, особенно при улучшении состояния, необходимо проведение семейной и рациональной психотерапии.