Контрабандный ацетальдегид

Вообще-то природа постаралась защитить самый ценный орган, устроив в сосудах мозга так называемый гематоэнцефалический барьер: сосуды выстланы специальными клетками, которые очень избирательно пропускают различные вещества в мозг, например глюкозу для энергии и кислород для дыхания. А всякую дрянь, циркулирующую по крови, пропускать не должны. Как правило, защитные клетки задерживают ацетальдегид, но простачок-этанол пролезает к нейронам без всяких усилий. Оказавшись в мозге, этанол не только занимается проделыванием дырок в мембранах нейронов и их содержимого, но и снова расщепляется под действием ферментов до ацетальдегида, как бы воссоздавая напарника, не прошедшего фейс-контроль.

Пока этанол разрушает мембраны, ацетальдегид «пристает» ко многим молекулам, в том числе и к тем, которые находятся на мембранах. Этим он вызывает лавинообразное высвобождение из нервных клеток наработанных там нейромедиаторов (веществ, передающих сигналы от нейрона к нейрону). «Обычно нейрон выпускает небольшие порции медиаторов под воздействием некоего сигнала, — рассказывает директор российского НИИ здоровья, специалист по токсикологии алкоголя Владимир Нужный. — А тут пришел чужак и выпустил всех. Как из тюрьмы во время захвата ее преступниками». Какие медиаторы начнут выходить раньше, какие позже, зависит от чувствительности различных нейронов к ацетальдегиду. Если наблюдать за фазами опьянения, можно предположить, что быстрее всего высвобождаются те медиаторы, которые, достигая центра удовольствия, вызывают чувство эйфории.

Это лишь одна из цепочек реакций, которые происходят в нашем мозге под воздействием алкоголя. Тот же дофамин, добираясь до такого отдела мозга, как стриатум, действует на двигательную активность. Человеку не сидится на месте, он начинает интенсивно жестикулировать. Повыбрасывав коленца, из стадии возбуждения выпивший переходит в стадию утомления и сонливости, значит, в мозге накопились тормозные нейромедиаторы.

Чем больше человек пьет, тем сложнее каскады реакций в мозге. Пошли массированные сигналы в мозжечок — и у опьяневшего человека теряется координация движений. Вот он уже пошел зигзагом, а то и вовсе упал. Залп сигналов на зрительные центры — и у него начинает двоиться в глазах. Что-то там еще в мозгу переклинило — и до чертей дошло. В общем, картина и внешне чрезвычайно неприятная, а внутренняя так и вовсе ужасает. К счастью, природа предусмотрела недюжинные компенсаторные возможности организма. Во всяком случае, до определенного предела.

Потеря высших эмоций

Организм борется, старается изо всех сил привести себя в норму. И малопьющий, и алкоголик наутро после вчерашнего проснутся в недобром здравии. Под влиянием этанола печень наработала столько ферментов, что те начали пожирать собственный этанол и требовать добавки. Малопьющий спасается минеральной водой, соком, рассолом, пока печень не поймет, что добавки не будет и надо потихоньку снижать синтез фермента. Мозг тоже зализывает раны и в итоге восстанавливает нормальную работу. Но если наутро после вчерашней выпивки вы все-таки принимаете новую дозу, смело считайте себя алкоголиком.

Как возникает зависимость? Вы все пьете и пьете. Организм в растерянности. Но потом понимает, что ему нужно приспосабливаться к работе в новых условиях. Многие системы начинают перестройку. Известно, что этанол дает энергии вдвое больше, чем глюкоза, — основной поставщик питательных веществ и энергии для всех органов. И если вы все время забрасываете внутрь этанол, то организм постепенно переходит на работу с ним, потому что его легче расщеплять, чем глюкозу. Некоторые алкоголики, по словам Судакова, могут погибнуть через несколько дней после отказа от спиртного от острой сердечной недостаточности: клетки сердечной мышцы не могут перестроиться на работу с глюкозой, в организме просто уже нет таких ферментов, и гибнут.

Но главным в возникновении зависимости многие наркологи считают механизм перестройки дофаминовой системы. Сергей Судаков пытается объяснить, как он работает. Возьмем активность нейрона в трезвом состоянии за 10 условных единиц. Если этанол все время поступает, усиливается действие дофамина, клетка реагирует повышением активности до 15 единиц. Но она все же стремится к своей нормальной «десятке» и для этого убирает «лишние» рецепторы, принимающие дофамин. Когда этанол поступать перестает, возникает дефицит дофамина: активность клетки снижается до «пятерки» и она требует этанола, чтобы вернуться к «десятке». «Час человек не пьет, два не пьет, — продолжает Судаков, — а его нейроны кричат, стучатся во все отделы мозга, что им плохо».

И думает человек, что надо бы бросить, но тот же мозг, который столько раз предупреждал: не пей! — теперь требует выпить. «Как только вы выпили первый раз, информация отложилась в памяти, в других областях мозга, которые заведуют поведением, и вырубить это уже ничем нельзя, — говорит Судаков. — Чем дольше человек пьет, тем крепче этот памятный след, тем сильнее патологическое влечение».

Возникновение зависимости — это уже изменения в геноме, ведь синтез ферментов и медиаторов — это работа определенных генов. Если человек не лечится, изменения в организме продолжаются. Чем дальше, тем страшнее. «Видели бомжей с широко расставленными ногами и шаркающей походкой? Это синдром мозжечковой деградации. Разрушаются клетки мозжечка, отвечающего за положение тела в пространстве, — рассказывает Игорь Никифоров. — Есть синдром алкогольной амблеопии — при нем разрушаются волокна капиллярного пучка в зрительном нерве, появляется нечеткость изображения». Алкоголик при этом может даже бутылку не увидеть, если она будет стоять прямо перед ним, потому что из общей картинки выпадает центральный сегмент. Из-за разрушения защитных оболочек нейронов нарушается баланс микроэлементов и жидкости. Жидкость скапливается в желудочках мозга, наступает гидроцефалия, желудочки давят на соседние отделы мозга, что приводит к вторичной гибели клеток, особенно лобной доли. От этого страдают внимание и память. Ну а там уж недалеко и до алкогольной деменции — попросту слабоумия. «Начинаются проблемы со складыванием слов в фразы, теряются высшие эмоции, — хорошо поставленным лекторским голосом продолжает Никифоров. — Ухудшается передача информации между нейронами. Поскольку разрушаются все клетки, страдают практически все системы и органы».