Тема №3: криминальная психология

 

1.Система психологических, генетических и социальных факторов детерменации криминального поведения

2. Психология личности преступника.

2.1 Типология личности преступника.

2.2 Преступное психическое состояние мотивы и цели преступного деяния.

 

Криминальная психология – отрасль юридической психологии, изучающая психологию преступников, психологические механизмы совершения преступлений отдельными лицами и преступными группами, психологические аспекты вины и юридической ответственности.

В этом разделе рассматриваются следующие вопросы:

- взаимосвязь социальных, психологических и биологических факторов в детерминации преступного поведения личности;

- содержание понятия «личность преступника»;

- психологическая характеристика преступников различных категорий;

- психология индивидуального преступного деяния, групповой и организованной преступной деятельности;

- психологические аспекты вины и юридической ответственности. Основное внимание мы уделяем психологии криминального поведения личности.

Поведение человека – сложное многофакторное явление. Сущность каждого поведенческого акта определяется его местом в общей структуре поведения личности. В процессе индивидуального развития поведенческие системы трансформируются в сложный комплекс индивидуальной поведенческой стратегии, образуют поведенческий тип личности.

Криминальное поведение – явление многофакторное, системное – оно является следствием одной или даже нескольких причин.

Однако многофакторная обусловленность отдельного индивидуального преступления не означает принципиальной невозможности его изучения. Здесь преимущественное значение приобретает выявление типичных для отдельных категорий преступников индивидуально-психологических особенностей, образующих тип преступного поведения. Социальные и биологические факторы становятся детерминантами криминального поведения не сами по себе, а интегрируясь в личностно-психологических качествах преступника, преломляясь в обобщенных способах поведения.

Криминальное поведение отличается от социального положительного поведения как по содержанию направленности, так и по психорегуляционным особенностям.

Для поведения большинства преступников характерны социально-ценностная дезадаптация и дефекты саморегуляции. При низких регуляционных возможностях индивида асоциальные и антисоциальные установки и привычки не только не контролируются, но сами становятся целеобразующими механизмами поведения.

Преступное поведение осуществляется на основе снятия индивидом своей социальной ответственности посредством механизма защитной (самооправдывающей) мотивации, обесценивания общепринятых ценностей и социальных норм.

В регуляции поведения человека непрерывно взаимодействуют осознаваемые и неосознаваемые, рациональные и эмоциональные компоненты. В генезисе преступного поведения следует различать факторы, предопределяющие направленность личности и ее эмоционально-волевые регуляционные особенности.

Поведение является взаимодействием личностных и ситуативных факторов, в него включены опыт личности и ее экстраполяционные механизмы – субъективное предвидение развития событий, его последствий, проявляется отношение индивида к этим возможным последствиям. Предвидя будущее событие, его последствия, мы, тем самым, «вводим будущее в детерминацию нашего поведения» (С.Л. Рубинштейн).

В ряде случаев, в силу дефектов саморегуляции человек может принимать решения без анализа предпочтительности различных вариантов действия, без обоснованного их планирования.

Принимая решения, выбирая варианты своего поведения, правонарушитель может и сознательно пренебрегать правонарушающими последствиями своего поведения, но он может и не предвидеть последствий своего поведения или не придавать им значения. Существующие в праве две формы вины связаны по существу с особенностями психической саморегуляции поведения.

Все умышленные преступления по их регуляционным особенностям мы подразделяем на три вида:

1) преступления целевые, 2) преступления – самоцели, 3) преступления – средства для достижения других целей.

К первой группе преступлений относятся преступления, имеющие целью реализацию определенных личностных интересов (материальная выгода, карьеризм, месть, импульсивное удовлетворение сексуальных влечений и т.д.).

Преступления второй разновидности отличаются тем, что сам процесс их совершения доставляет удовлетворение преступнику (хулиганство, халатность, преступное бездействие).

Эти две категории преступлений всегда связаны с крайним индивидуализмом и эгоизмом личности преступника.

Третья групп преступлений совершается не ради эгоистических устремлений, а благодаря неправильно понятым интересам общества. Так, ущемление прав граждан отдельными должностными лицами осуществляется ради «экономии», «пользы для групповых интересов» и т.п.

Антисоциальное поведение обусловлено не только рассудочным отношением к действительности, но и таким механизмом, как поведенческие стереотипы.

Антиобщественные привычки и навыки – это социально опасные полуавтоматизированные действия без актуального осознания их антисоциального значения. Эти действия импульсивны, они осуществляются по механизму установки. Антисоциальные установки – это психические субдоминанты, латентные тенденции к противоправному действию при определенных ситуативных обстоятельствах.

Привычки и навыки в поведении человека занимают большое место. Но это не означает, что человек «раб» своих привычек. Как сознательное существо, человек может господствовать над своими привычками. Но степень этого господства у разных людей различна.

При низком регуляционном уровне поведения привычки не только контролируются, но становятся целеобразующими механизмами поведения. При этом резко снижается роль интеллектуально-волевого компонента регуляции, возникает «бездумное» поведение.

Многие преступления связываются отдельными юристами с так называемой криминогенной ситуацией, когда обстоятельства якобы сами по себе провоцируют преступление. Мы выступаем против такой позиции. Преступления совершаются не благодаря ситуативным обстоятельствам, а благодаря определенным устойчивым личностным качествам человека. Для честного человека, солидарного с правом и обладающего высоким уровнем саморегуляции, нет и не может быть «преступных» ситуаций. Ситуация может быть лишь подходящей для реализации соответствующих позиций и установок данной личности. Любая ситуация актуализирует характерный для личности способ поведения. У каждого человека существует концептуальная схема поведения в типовых ситуациях. Но чем ниже уровень психической регуляции поведения человека, тем большее значение приобретают ситуативные обстоятельства в его поведении, тем меньше учитываются обстоятельства, находящиеся за пределами данной ситуации (полезависимое поведение).

Для устойчивых преступников свойственна ситуативная обусловленность их поведения, выступающая как характерологическая особенность личности этих преступников. (Большинство насильственных преступлений совершается крайне примитивными, однотипными, повторяющимися способами. Это свидетельствует о личностной установке на определенный способ поведения в определенной ситуации). В связи с этим мы выдвигаем тезис о личностной валентности ситуации – о личностно значимой ситуации, побуждающей индивида к совершению типичных для его действий в таких ситуациях. Различные ситуации актуализируют соответствующую схему поведения данной личности.

В ряде случаев жизненные трудности объективно разрешимы правомерными способами. Но эти способы в критической ситуации часто не актуализируются, им либо не придается должного значения, либо они вообще отсутствуют в поведенческом фонде данной личности.

Чем менее социально адаптирована личность и чем более субъективно сложна конфликтная ситуация, тем больше вероятность правонарушающего поведения.

В процессе расследования при установлении мотивов, целей, способов преступного деяния, личностной ответственности субъекта преступления необходимо исходить из комплекса психологических основоположений:

1) Поведение человека реализуется в форме простых и сложных действий, имеющих различную структурную организацию; развернутая осознанная мотивация присуща лишь сложным действиям; только заранее продуманные сложные действия регулируются мотивами – понятийно осознанным обоснованием личностного смысла данного действия; вербальное выражение мотива, как правило свернуто; мотивировка (последующее осмысление поведения) может быть не адекватной, а в ряде случаев она приобретает личностно-защитный характер; простые волевые действия, как правило, имеют установочный характер.

2) Мотивация – побуждения к конкретному действию имеют сложную системную организацию; в свете современной психологической концепции поведение человека регулируется целостной психической системой личности; в детерминации поведенческого акта участвует вся личность действующего субъекта, а не только его сознание; личность выступает при этом как интеграция сознательной и подсознательной сферы индивида.

3) Человеческое поведение обычно не бывает прямым следствием непосредственно действующих факторов. В поведении человека система внешних обстоятельств преломляется через систему внутренних условий. Поэтому нельзя абсолютизировать ни объективные, ни субъективные факторы человеческой жизнедеятельности. Ни одно внешнее обстоятельство и ни одно внутреннее обстоятельство сами по себе не порождают поведенческого акта. Сводить преступление к определенному «набору» причин методологически неверно, ибо в этом случае пришлось бы признать и вытекающий отсюда тезис – при определенной совокупности причин преступление неизбежно.

Преступное поведение обусловлено типом личности преступника. В ряде работ нами исследуются психологические особенности отдельных типов преступников, дается их психологическая типологизация. Исследуя криминальное поведение лиц с психическими аномалиями, мы осуществляем классификацию пограничных психических состояний. Эти разработки предназначаются для использования при криминалистической характеристике отдельных видов преступлений и при криминологической характеристике личности преступника.

Нами внесен ряд научно-практических предложений по производству судебно-психологической экспертизы.

На основе нашего материала мы выступили в центральной юридической печати с предложением уточнения юридической категории вины и вменяемости. Существующая трактовка субъективной стороны состава преступления требует, на наш взгляд, коррекции, приведения ее в соответствие с современными научно-психологическими концепциями. Так вина в правовой доктрине определяется как психическое отношение лица к своему противоправному поведению (действию или бездействию) и его последствиям, «означает осознание (понимание) лицом недопустимости (противоправности) своего поведения и связанных с ним результатов» (Юридический энциклопедический словарь. Недостаточность такого определения состоит, на наш взгляд, в том, что оно основано на устаревшей психологической концепции интеллектуализма (сознание, интеллект «управляет» поведением). Известно, что многие противоправные действия совершаются импульсивно, на установочном (подсознательном) уровне. В этих случаях люди, как правило, не предвидят возможные общественно опасные результаты своих действий. Дезорганизация сознания происходит в состоянии экстаза, глубокого алкогольного опьянения, стресса, физиологического аффекта; импульсивной реактивностью отличается поведение людей в условиях эмоционального заражения, группового аффекта – паники. Вышеприведенное определение вины не раскрывает и антисоциального содержания преступного поведения – оно не связывает вину с нарушением личностью тех социальных ценностей, которые охраняются правом данного общества, с нанесением социального вреда. Вместо принятого в настоящее время термина «мотив преступного деяния», включенного в перечень субъективной стороны преступления и имплицитно связанного с понятием «сознание» (бессознательных мотивов не бывает), мы предлагаем использовать понятие «мотивация» (побуждение), которое позволяет констатировать наличие вины и при отсутствии в структуре деяния осознанных мотивов. Это освобождает следователей и судей от бесплодных поисков мотивов в тех импульсивных деяниях, которые сами по себе не содержат осознанных мотивов. Эти преступления совершаются на личностно-установочном уровне.