Эльфрида, рак груди и рано умершие братья

Симптом Рак груди.

Нынешняя семья

Эльфриде 58 лет. Она замужем, у нее трое взрослых

детей.

Родительская семья

Родители были женаты первым и единственным браком. Оба давно уже умерли. Клиентка появилась на свет в 1943 году. У нее было два старших брата, один из которых был инвалидом. Оба умерли в раннем детском возрасте. Точный возраст и причина смерти братьев неизвестны.

Расстановка

Мы расставили симптом (рак), Эльфриду и ее родителей. Эльфрида стоит между матерью и отцом. Все трое смотрят на симптом, который повернулся к ним спиной. По словам Эль-фриды, никакого контакта с симптомом у нее нет, мать чувствует со стороны симптома угрозу. Я разворачиваю симптом лицом к отцу и матери, а Эльфриду ставлю рядом с ним.

Одновременно я выбираю двух заместителей для умерших братьев Эльфриды и ставлю их рядом с матерью. Братьев тянет к симптому. Эльфрида опирается на симптом, находя в нем поддержку. Теперь я ставлю симптом за братьями. Эльфрида едва стоит на ногах, а в ответ на мое приглашение посмотреть на братьев она хватается за шею, как будто хочет зажать себе горло. Мать тоже не хочет смотреть на сыновей, она остается совершенно безучастной.

Когда я прошу Эльфриду сказать брату-инвалиду: «Дорогой брат, я люблю тебя, твое место с нами», тот испытывает облегчение. Симптом немного отступает. Затем я прошу Эльфриду склониться перед братом. Симптом говорит: «Я становлюсь слабее», и по собственной инициативе отходит на несколько шагов назад.

Сама клиентка, наблюдающая расстановку из круга, не выказывает ни малейшего участия. Она отказывается встать в расстановку вместо своей заместительницы и склониться перед умершими братьями. Симптом произносит: «Теперь я снова сильный» и подходит ближе. На этом я заканчиваю расстановку.

Из любви к матери Эльфрида переняла ее поведение — «не

смотреть». Возможно, болезнь является для нее способом уйти

за братьями в смерть.

Так как клиентка в течение всей расстановки не выказывала

никакого участия и категорически отказалась склониться перед

умершими братьями, можно предположить, что она примет

смерть как компенсацию за их тяжелую судьбу.

Так же как болезни бывают иногда неизлечимы и ведут к смерти,

так иногда невозможно расторгнуть лояльность по отношению к

семейной системе. В этом случае важно посмотреть на эту вер-

ность и согласиться с ней. Если увидеть и почувствовать за этой верностью любовь, это облегчает согласие. Эльфрида стояла в расстановке перед своими братьями и не хотела поклониться. Болезнь снова стала сильнее. Благодаря тому, что в этот момент я закончила расстановку, процесс, проявившийся в расстановке, получил возможность продолжать свое воздействие.

ЛИЗА, ДЕПРЕССИЯ И МЕРТВЫЕ

Симптом

Депрессия с неоднократными попытками суицида.

Нынешняя семья

Лизе 36 лет, она четыре года замужем. Несмотря на желание иметь детей, брак до сих пор бесплоден.

Родительская семья

Родители Лизы развелись, когда ей было двадцать лет. Дедушка (отец матери) умер в тот день, когда Лиза появилась на свет. На мой вопрос о том, где был и чем занимался дед во время Второй мировой войны, Лиза ответила, что не знает.

Процесс

Лиза прошла уже очень много курсов психотерапии, но без улучшений в отношении симптома. Когда во время круга подходит ее очередь, она плачет и говорит, что чувствует ярость и бессилие. При этом я наблюдаю за движением ее ног и предлагаю ей поддаться своему импульсу. Она встает и марширует по комнате. Я спрашиваю: «Кто так ходит?» Она отвечает: «Солдаты».

Расстановка

Расставлены Лиза и ее депрессия. Депрессия стоит позади Лизы и говорит, что чувствует себя хорошо. Лиза говорит:

«Меня тянет вниз». Несмотря на полное отсутствие информации, я кладу на пол перед Лизой и ее депрессией нескольких заместителей для мертвых. Лиза говорит: «У меня мороз по коже, но теперь я могу ясно видеть». Депрессия тяжело дышит и ложится к мертвым. Ей сразу становится лучше. Она говорит: «Контакт с мертвыми мне приятен». Лиза тоже чувствует себя намного лучше, она говорит: «Мне спокойно и ясно».

Я ставлю на место заместительницы саму Лизу. Лиза смотрит в сторону, эмоционально она совершенно безучастна. На этом я заканчиваю расстановку.

Очевидно, что реакция заместительницы не вызвала у Лизы никакого отклика. Взгляд в сторону является выражением ее лояльности. Невозможно предсказать, насколько ей удастся освободиться от этой лояльности в будущем. На первый взгляд, расстановка не дала никакого решения, однако она показала направление, в котором можно двигаться дальше.

Лояльность по отношению к тайнам

ГИТТИ, РАК ЛИМФАТИЧЕСКОГО УЗЛА И ТАЙНА МАТЕРИ

Симптом

Злокачественная опухоль лимфатического узла с рецидивом.

Нынешняя семья

Гитти 32 года, она восемь лет замужем, имеет четырехлетнюю дочь.

Родительская семья

Матери Гитти 63 года, она здорова. Отец умер от инфаркта в возрасте 60 лет, когда Гитти лежала в больнице, где

проходила химиотерапию. У Гитти две младших сестры с симптомами анорексии/булимии.

Процесс

Работа с Гитти продолжалась в общей сложности более трех лет. Первая расстановка ее родительской системы показала, что она переняла «что-то плохое» из семейной системы матери. Несмотря на все расспросы и розыски, раскрыть эту тайну так и не удалось.

После первой расстановки во время перерыва Гитти подошла ко мне с вопросом: «Это плохо, если я хочу умереть?» Пораженная, я ответила: «Кто я такая, что ты меня об этом спрашиваешь? Этим ведает некто другой». Она восприняла мой ответ как согласие с ее желанием умереть.

Намного позже Гитти рассказала, что тот разговор вызвал у нее доверие ко мне и позволил ей продолжить работать над болезнью с помощью семейной расстановки. Будучи сама арттерапевтом, она решила пройти повышение квалификации по методу семейной расстановки. Важной составляющей обучения здесь является собственный опыт. Так что Гитти имела возможность в течение трех лет с разных перспектив рассматривать и воспринимать свою связь с семейной системой матери. И каждый раз расстановки показывали, что решением для Гитти было бы оставить матери ее судьбу и все, что с ней связано. Но это было невозможно по причине в самом прямом смысле «смертельной лояльности».

Когда Гитти сообщила, что по результатам контрольного обследования есть подозрение на рецидив, я предложила ей при помощи двух заместителей расставить только ее саму и смерть. Заместительница Гитти стремилась во что бы то ни стало приблизиться к смерти, но заместительница смерти к Гитти не хотела. Она сказала: «Живи, когда-нибудь ты все равно придешь, я могу подождать».

Так как мне показалось, что Гитти не в состоянии принять происходящее, я прервала расстановку. Гитти страшно разозлилась, в первую очередь на меня. Эта злость имела поразительный эффект. Когда Гитти пришла на следующий семинар, она выразила свое негодование перед всей группой. Уча-

стники группы выслушали ее с доброжелательным вниманием. Все знали о потенциально смертельном заболевании Гитти. Она выразила свою злость с такой силой, которой раньше не демонстрировала никогда, так что всем присутствующим стало ясно, что, дав волю этой злости, она приняла решение в пользу жизни. Никто не сказал об этом ни слова.

Результат

С этого момента Гитти переменилась. Она казалась более живой и сильной. За прошедшие с тех пор два с половиной года рецидивов у нее не было. После этого решающего шага в следующих расстановках Гитти удалось с благодарностью и смирением принять полученную через мать жизнь и оставить ей тайну ее семейной системы.

В расстановке своей нынешней семьи Гитти увидела, что взяла на себя слишком много ответственности не только за мать, но и за мужа. Благодаря этому опыту значительно улучшились ее отношения с мужем.

Первым шагом к решению стало согласие терапевта с желанием клиентки умереть. Вторым шагом была злость на мать, перенесенная на терапевта. Третий шаг к решению, когда Гитти оставила матери тайну ее системы, стал возможен только после такого яркого и мощного выражения злости. Из лояльности к «страшной тайне» в системе матери и в качестве компенсации за что-то, узнать о чем было невозможно, Гитти «при помощи своей болезни» хотела умереть.