Языки родо-племенного строя

Основной организацией человеческого общества в его перво-бытнокоммунистической форме был род. Родовой строй существует до тех пор, пока не устанавливается право частной собст­венности и право ее наследования, после чего возникает деле­ние общества на классы. Энгельс писал: “Он был взорван разде­лением труда и его последствием — расколом общества на клас­сы. Он был заменен государством”.

Родовой строй предполагает наличие, с одной стороны, того или иного типа семьи, а с другой — племени. В основе всех этих явлений лежит “система кровного родства, соответствующая роду в его первобытной форме” (Маркс). Л. Г. Морган, давший в своей книге “Древнее общество” (1876) классификацию типов семьи, подчеркивает, однако, что род и семья “исходят из раз­личных принципов и друг от друга независимых”, “семья воз­никла независимо от рода и также независимо развивалась” и “никогда не представляла собой составной части рода”. Это на первый взгляд может показаться странным. Дело заключается в том, что род является общественной организацией, объединяю­щей в течение длительного периода (отнюдь не в пределах одно­го поколения или времени жизни одной семьи любого типа) груп­пу кровных родственников разных поколений, среди (или внут­ри) которой брак запрещен. По описаниям Моргана, самые названия степени родства при родовом строе отражают уже пережитую ступень развития семьи; так, термины, принятые у иро­кезов (индейцев Северной Америки), отражают не их семью, а предшествующую ступень, обнаруженную на Гавайских островах; термины же, принятые у туземцев Гавайских островов, указывают на еще более первобытную семью, которой уже нигде более не обнаружено, но которая обязательно должна была существовать.

Общая жизнь рода заключается в том, что “члены рода обяза­ны были оказывать друг другу помощь, защиту и особенно со­действовать при мщении за ущерб, нанесенный чужими”, иму­щество умерших переходило к сородичам независимо от поколе­ния и оставалось во владении рода; род имеет общее место по­гребения; к этому могли присоединяться общее землевладение, общие религиозные верования.

Более крупными единицами общественного строя в этот пе­риод являются племя и фратрия: “...При запрещении браков внут­ри рода каждое племя по необходимости должно было охватывать по крайней мере два рода, чтобы быть в состоянии самосто­ятельно существовать. По мере разрастания племени каждый род, в свою очередь, распадался на два или большее число родов, которые выступают теперь как самостоятельные, тогда как пер­воначальный род... продолжает существовать как фратрия”'.

“Как несколько родов образуют фратрию, так несколько фратрий, если брать классическую форму, образуют племя”.

Племя, по мнению Энгельса, отличает “особый, лишь этому племени свойственный диалект. В действительности племя и диалект по существу совпадают...”.

Ссылаясь на Моргана, Ф. Энгельс продолжает анализ индей­ского племени дакота, распавшегося на пять племен: “Общий язык, имевший различия только в диалектах, был выражением и доказательством общего происхождения”⁴. И далее: “На примере североамериканских индейцев мы видим, как первоначально еди­ное племя постепенно распространяется по огромному матери­ку; как племена, расчленяясь, превращаются в народы, в целые группы племен, как изменяются языки, становясь не только вза­имно непонятными, но и утрачивая почти всякий след первона­чального единства”⁵.

Анализируя судьбу родового строя в древней Греции, Ф. Эн­гельс отмечал иную судьбу племенных диалектов: “Образование различных диалектов у греков, скученных на сравнительно не­большой территории, получило меньшее развитие, чем в обшир­ных американских лесах; однако и здесь мы видим, что лишь племена с одинаковым основным наречием объединяются в бо­лее крупное, и даже в маленькой Аттике мы встречаем особый диалект, который впоследствии стал господствующим в качестве общего языка для всей греческой прозы”.

Малочисленные по числу говорящих языки типичны для на­родов, находящихся на примитивной ступени развития. Наобо­рот, крупные языковые объединения соответствуют народам высокого развития, что связано с судьбой племенного строя и образования государств.

Наиболее крупными объединениями эпохи родового и пле­менного строя могли быть союзы племен, которые состояли из разных племен с родственными, а зачастую и неродственными языками. Тем самым союз племен не мог характеризоваться об­щностью и единством языка для всех членов этого союза. То же положение можно наблюдать и в рабовладельческой и феодаль­ной формации.

Огромное влияние на судьбу развития того или иного языка имеют политические и культурные факторы.

К таким факторам надо отнести различные формы общест­венной, а позднее государственной жизни, развитие торговли, разработку письменности и ее различных применений в государ­ственной жизни (приказы Московской Руси, европейские Кан­целярии), в художественной литературе и в церковном обиходе (например, роль Мартина Лютера в истории немецкого языка).