Синтагмы в составе простого

ПРЕДЛОЖЕНИЯ

 

Входя как строительный материал в предложение, синтагмы вступают во взаимные связи, что достигается возможностью одно­го и того же слова (или словосочетания) входить в разные синтаг­мы то в качестве определяемого, то в качестве определяющего., например:

t t’ t’ t

Черный негр хорошо делает белый сахар

 

t’ t t’ t t t’

 

В данном высказывании пять синтагм при шести членах. Это соотношение не случайно, так как синтагм может быть столько, сколько есть определяющих членов. Все слова, кроме одного, вы­ступают как определяющие (негр делает, черный негр, делает сахар, хорошо делает, где делает, черный, сахар, белый — определяющие члены); не выступает в качестве определяющего члена только одно слово негр, хотя и участвует в двух синтагмах, но оба раза как определяемый член. Это а б с о л ют ное определяемое.

То, что слова черный, белый, хорошо в данном высказывании только определяющие члены, не нарушает положения о возмож­ности любых слов, кроме одного, быть и определяющими, и опре­деляемыми членами; если к ним присоединить какое-нибудь на­речие типа исключительно, абсолютно, чрезвычайно, то черный, бе­лый, хорошо станут по отношению к ним определяемыми членами (чрезвычайно черный, исключительно белый, абсолютно хорошо).

Среди данных синтагм одна предикативная (негр делает), две атрибутивных (черный негр, белый сахар), одна объективная (делает сахар) и одна релятивная (хорошо делает).

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

 

Мы сообщаем предложениями, и это кажется таким обычным, что, думается, и определение предложения так же просто. Однако определение предложения наталкивается на большие затруднения. Обычное школьное определение предложения: “Сочетание слов или отдельное слово, выражающее законченную мысль, называет­ся предложением”[344] — не неправильно, но непонятно, так как здесь одно неизвестное (предложение) определено через другое неиз­вестное (законченная мысль), т. е. х определен через у, а значение у не раскрыто. Кроме того, бывают и такие предложения, которые выражают не мысль, а чувство или желание.

Не помогают и такие полуопределения предложения, как: пред­ложение — “грамматически оформленная единица человеческой речи, выражающая относительно законченную мысль”[345] или ссыл­ки на “отражение действительности” и “выражение отношения к этой действительности”. Как известно, грамматика имеет дело с явлениями, связанными с грамматической абстракцией, не имея в виду конкретных слов.

Поэтому, если слова не “отражают” действительности или ложно отражают ее, но грамматические их связи правильны, то и предло­жение получается правильное, например: Кентавр выпил круглый квадрат [346].

Очевидно, при определении предложения следует идти иным путем, исходя из чисто грамматических понятий.

Если мы определили, что такое предикация и что такое преди­кативная синтагма, то, пользуясь этим как известным, мы можем дать такое определение предложения (которое отнюдь не претен­дует быть исчерпывающим, но вполне пригодно как удобная рабо­чая формула).

Предложение - это высказывание, содержащее предикативную синтагму.

Нормально в речи предложение произносится с замкнутой интонацией, но в случае эллиптирования, опущения чего-либо, обрыва предложения никакой “замкнутой интонации” нет, а пред­ложение есть (то же и в случаях типа: Я тот, которому внимала ты в полуночной тишине, где главное предложение Я тот... никак нельзя произнести с “замкнутой интонацией”).

Если высказывание содержит только предикативную синтаг­му, то это простое нераспространенное предложение, причем ко­личество слов здесь не играет роли: Здесь хорошо — предложение распространенное, так как здесь — второстепенный член, распро­страняющий предложение хорошо; значит, в этом предложении две синтагмы: предикативная — хорошо и релятивная — здесь хорошо; предложение же Отец был намерен лечь спать — нераспространен­ное, так как в нем лишь одна предикативная синтагма: отец — подлежащее и был намерен лечь спать — сказуемое.

Члены предложения обычно делят на главные (подлежа­щее и сказуемое) и второстепенные (определение, допол­нение, обстоятельство)'.

Подлежащее— это абсолютное определяемое, определяе­мый член предикативной синтагмы.

Сказуемое— это определяющий член предикативной син­тагмы.

Определение — это определяющий член атрибутивной синтагмы.

Дополнение— это определяющий член объективной син­тагмы.

Обстоятельство— это определяющий член релятивной синтагмы.

Члены предложения могут быть простыми и с о с т а в -н ы м и.

Простой член выражается лексемой или лексемой в сопровож­дении служебного слова (на полу, посредством взрыва, в отношении кадров, в порядке самокритики; ходил бы, буду ждать, начал петь), а также лексикализованными сочетаниями {спустя рукава, через пень колоду, “Не в свои сани не садись”).

Составные члены выражаются сочетанием лексем при помощи предлогов и союзов.

Составное подлежащее состоит из двух (или более) лексем, со­единенных либо союзом, либо предлогом, если это однородные лексемы (два существительных, два местоимения), либо из двух лексем без служебного слова (если это разнородные лексемы), когда сказуемое согласовано с составным членом в целом, например: Петя и Ваня гуляли; Петя с Ваней гуляли; Он и она сидели (в этом случае нельзя: Он с ней сидели); Два стола стояли; Несколько сту­дентов опоздало и т. п.[347].

Составное дополнение, как и подлежащее, состоит из двух (или более) лексем в параллельных падежах, если это однородные лек­семы, соединенные союзом, например: Видел Петю и Ваню; Жил без отца и без матери; Передал Пете и Ване; Сидел с Петей и Ваней; Тосковал по отцу и матери и т. п., либо из двух лексем без служебных слов, если это разнородные лексемы, т. е. сочета­ния числительного или числительного-местоимения с существи­тельным в косвенном падеже, например: Вижу два стола; Вижу двух студентов; Вижу много столов; Вижу несколько студентов и т. п. То, что эти сочетания составляют один член, доказывает определение, кото­рое должно быть согласовано во множественном числе, т. е. с составным членом в целом: Видел Петю и Ваню, гулявших в саду. Вижу два стола, стоящие в углу; Видел несколько студентов, гулявших в саду и т. п.

Наиболее разнообразны возможности составного сказуемого, оно состоит из связки и присвязочной части; в русском языке в качестве связки может быть как вспомогательный глагол быть (э то не относится к тем случаям, 'когда вспомогательный глагол образует аналитическую форму будущего времени из глаголов несовершенного вида: буду читать, буду заглядывать и т. п. ), так и полузнаменательные глаголы: бывать, стать, становиться, являться, казаться, выглядеть, оказываться, делаться, считаться, называться, ходить, разгуливать, выступать и некоторые другие с именной присвязочной частью и такие, как хотеть, мочь, намере­ваться, стараться, пытаться, собираться, сесть, лечь, решить, обе­щать, ходить, усесться, найти и другие — с инфинитивом. Глагол ходить допускает в качестве присвязочной части как существитель­ное в творительном падеже (что выглядит очень идиоматично), так и инфинитив: ходит гоголем и ходит купаться.

Связка может быть и нулевой; отсутствие связки (нулевая связка) показывает настоящее время по сравнению с наличием связки для прошедшего и будущего времени: она — врач, она была (или будет) врачом.

В качестве присвязочной части может быть существительное в именительном, творительном и родительном падежах (Он был врач, Он был врачом, Он был высокого роста; Книга была сестры), прила­гательное и причастие краткие (Она была красива, Город был взят) и полные — в именительном и творительном падежах (Она была красивая, Шахта была действующая; Она была красивой, Шахта была действующей), числительное (Дважды два — четыре, Дважды два всегда было и будет четыре. Нас было двое), слово категории состояния (Мне было жаль отца, Нам было пора ехать, Ему нужно было вернуться, Я был рад встретиться), наречие (редко: Шутка твоя была некстати), инфинитив (Хотел остаться, Намеревался выспаться, Старался не шуметь, Лег спать, Сел ужинать и т. п.). Не при переходном глаголе, при переходном же инфинитив будет играть роль прямого дополнения: люблю гулять.

От простых членов следует отличать распространён­ные члены, т. е. наличие при том или ином простом члене зави­симых слов, его определяющих членов; таковы случаи, когда, на­пример, дополнение имеет при себе определение, или определе­ние имеет при себе обстоятельство, или определение, или прило­жение имеет при себе дополнение и т. п.; в этих случаях налицо сочетание простых членов и соответствующих синтагм.

ОБОРОТЫ С ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ

ПРЕДИКАТИВНОСТЬЮ

 

Предложения с наличием так называемых “обособленных обо­ротов” можно считать промежуточным типом между простым и слож­ным предложением. Это предложения простые, но осложнённые.

В простых предложениях в качестве определяющих членов вы­ступают лексемы и лексикализованные сочетания, в сложных — придаточные предложения. Обособленные обороты содержат в себе потенциальную, но не развернутую предикативность, когда на ат­рибутивное, релятивное и, реже, объективное отношения внутри соответствующих синтагм накладывается оттенок предикативнос­ти. В старых грамматиках такие случаи называли “сокращенными придаточны­ми предложениями”, что исторически неверно.

Сравним два предложения:

 

1) Без обособления:	2) С обособлением:
Усталые и измученные охот ники легли спать	Усталые и измученные, охот­ники легли спать

 

В первом предложении — чисто атрибутивное отношение между определяющими усталые и измученные и определяемым охотники и определения относятся только к подлежащему. Во втором же предложении сверх атрибутивного отношения есть и другое, пока­зывающее время, причинность, что можно было бы пояснить, пре­вратив это предложение в сложное: Когда охотники устали и изму­чились, они легли спать, или: Так как охотники устали и измучились, то они легли спать.

При обособлении определения расширяют круг своих связей и начинают относиться ко всей предикативной синтагме в целом, конечно, через сказуемое.

Сравним теперь простое предложение с обособленным оборо­том и сложное предложение, где на месте обособленного оборо­та — придаточное предложение:

 

1)Простое с обособлен­ным оборотом:	2)Сложное с придаточ­ным предложением:
1. Мальчик, продававший ябло­ки, ушел. 2. Отец, занимаясь с детьми, только отдыхал.	1. Мальчик, который продавал яблоки, ушел. 2. Отец, когда занимался с деть­ми, только отдыхал

 

Первый пример левого столбца (обособленный причастный обо­рот) является примером предикативно-атрибутивной синтагмы (ср. чисто атрибутивную синтагму: Продававший яблоки мальчик ушел);

второй пример левого столбца (обособленный деепричастный обо­рот) является примером предикативно-релятивной синтагмы (здесь “превращение” в чисто релятивную синтагму не удается, так как деепричастие слишком “глагольно”, а тем самым и предикативно, и всегда, даже в единичном употреблении и независимо от места в предложении, как правило, обособляется).

Примеры правого столбца показывают, как легко осложнен­ные предложения “превращаются” в сложные.

ТИПЫ ПРОСТЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ

 

Простые предложения распадаются, по мнению А. А. Шахма­това, на две разновидности:

“К первой принадлежат предложения, в которых указанное со­четание субъекта и предиката находит себе соответствие в одном члене предложения* (выраженном

большей частью одним сло­вом) — это предложения односоставные, ср. предложения: Вчера морозило; Прекратите разговор; Прошу войти, где сочетание субъ­екта и предиката подлежащей коммуникации находит себе соот­ветствие в словах морозило, прекратите, прошу (морозило соответ­ствует сочетанию конкретного признака² с отвлеченным призна­ком³ в прошедшем времени; прекратите соответствует сочетанию субъекта 2-го лица с активным признаком в повелительном накло­нении в предикате; прошу соответствует сочетанию субъекта 1-го лица единственного числа с активным признаком в настоящем времени в предикате)”.

“Ко второй разновидности принадлежат предложения, в кото­рых субъект и предикат находят себе выражение каждый в особом члене (особом слове) предложения, — это предложения двусостав­ные, причем главный член одного из обоих составов соответствует субъекту, а главный член другого состава — предикату...; такие грамматически между собой связанные (согласованные) члены двусоставных предложений называются подлежащим и сказуемым, причем подлежащее — это главный член господствующего и ска­зуемое — главный член зависимого состава. Примерами двусостав­ных предложений согласованных могут служить предложения, как На дворе лает собака”.

В согласии с предыдущим это следует понимать так: если пре­дикативная синтагма имеет нормальный вид, т. е. оба ее члена выражены отдельными лексемами (или лексемами со служебными словами, или лексикализованными сочетаниями), то это дву­составное предложение; если же предикативная синтагма скрытого типа, т. е. оба ее члена выражены одной лексемой (или лексемой со служебными словами, или лексикализованным соче­танием), то это односоставное предложение.

Двусоставные предложения бывают: 1) нераспро­странённые, когда налицо только одна предикативная син­тагма, и распространённые, когда в его составе есть и другие синтагмы; 2) простые, когда в качестве определяющих налицо только лексемы или лексикализованные сочетания, ос­ложнённые, когда в качестве определяющих выступают обо­собленные обороты, и сложные, когда в качестве определяю­щих выступают целые предложения (см. ниже).

Односоставные предложения в русском языке могут быть: 1) на базе сказуемого: безличные (Лесника убило деревом;

Светает; Морозило; Пора ехать; Жаль отца; Не спится), неоп­ределённо - личные (Цыплят по осени считают), обоб­щённо- личные (Поспешишь — людей насмешишь; Не на­гнать тебе бешеной тройки) и императивные (Прекратите разговор!; Молчать!; Пошел вон!), 2) на базе подлежащего: экзистенциальные, или бытийные (“Шепот. Робкое дыханье. Трели соловья”; “.Ночь. Улица. Фонарь. Аптека”), н а з ы в -н ы е (Булочная; “Ревизор”; “.Метрополь”), указательные (“Вот мельница”) и восклицательные (Пожар!; Беда!).

Надо сказать, что если типы односоставных предложений на базе сказуемого в русском языке очень различны по своему грамматическому оформлению (и каждому типу соответствуют стро­го определенные формы), то разновидности односоставных предложений на базе подлежащего представляют собственно один грамматический тип и варьируются, глядя по ситуации, в устной или письменной речи, с эмоцией или без эмоции, с указанием или без указания.

Нам не кажется нужным выделять в особый тип так называемые “инфинитивные” предложения, так как это либо разновидность императивных (Молчать!), либо неполные безличные с эллиптированным словом состояния: Мне бы жить да жить (надо), сквозь годы мчась; (нужно) Догнать и перегнать; Рядового Петрова (следует) полагать в самовольной отлучке и т. п.

Конечно, и односоставные могут быть распространенными, ос­ложненными и сложными.

Что же касается неполных предложений, то они никакого типа собой не представляют, а являются просто эллиптическими обо­ротами, где в речи (а не в языке!) опущено то, что легко восстанав­ливается по контексту (Ты принес вещи? — Принес — здесь подле­жащее и дополнение опущены, так как они упомянуты в вопросе).

 

СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

 

В примерах: 1) Продававший яблоки мальчик ушел, 2) Мальчик, продававший яблоки, ушел, 3) Мальчик, который продавал яблоки, ушел — отношение все более осложняется: в первом примере оно просто атрибутивное, во втором оно уже предикативно-атрибутив­ное (благодаря “обособлению”, когда в “обособленном члене” воз­никает потенциальная предикация) и, наконец, в третьем оно уже делается развернуто предикативным внутри себя, не теряя своего атрибутивного характера по отношению к своему определяемому.

Предикативные определения атрибутивных, релятивных и объ­ективных синтагм называются придаточными пред­ложениям и, а предложения, в составе которых имеются при­даточные, называются сложными предложениями'.

Ср. у А. А. Шахматова: “Сложными, в противоположность простым предло­жениям, называем те предложения, в которых имеется или двойное сказуемое, или второстепенное сказуемое, или дополнительное сказуемое, или дополнитель­ное второстепенное сказуемое” (Синтаксис русского языка. С. 49). А. М. Пешков-ский отрицал термин “сложное предложение”, заменяя его термином “сложное целое”: “Термин “сложное предложение” мы отвергаем, так как он называет не­сколько предложений одним предложением и тем создает путаницу” (Русский синтаксис в научном освещении. 4-е изд. С. 403).

Конечно, указанные тенденции совсем не обязывают нас по­нимать все возможные разновидности сложноподчиненных пред­ложений только как “распространенные” простые предложения, где придаточные предложения расцениваются как “развернутые” члены простого предложения, как это полагал Ф. И. Буслаев, ус­матривавший среди придаточных и придаточные подлежащие, и придаточные сказуемые.

Придаточные подлежащие вообще невозможны, так как под­лежащее — это абсолютное определяемое, никогда не могущее вы­ступать в роли определения, тогда как придаточные предложения по сути своей в целом — всегда определяющие члены к какому-либо члену главного предложения или же ко всему главному пред­ложению в целом (см. ниже). Что касается придаточных сказуе­мых, то они могут быть, но сказуемое может быть определяющим членом только по отношению к подлежащему; если же эту роль выполняет придаточное предложение, то в таком случае в главном нет сказуемого.

Возможности выражения различных отношений в сложном (сложноподчиненном) предложении неизмеримо шире, чем в про­стом, формы связей придаточных и главных предложений неизме­римо богаче, чем формы связей членов простого предложения.

В зависимости от характера выраженного отношения и формы связи между элементами сложного предложения колеблется и сте­пень целостности сложного предложения или самостоятельности его частей (главного предложения).

Есть такие разновидности сложноподчиненных предложений, которые граничат с сочинением, например: Обе девицы надели жел­тые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торже­ственные случаи (Пушкин, Гробовщик); если в этом сложно­подчиненном предложении заменить что на это, то мы получим уже не сложноподчиненное, а сложносочиненное предложение, хотя смысловое изменение будет едва заметным (см. ниже об об­щем подчинении).

С другой стороны, в таком предложении, как Я тот, которому внимала ты в полуночной тишине (Л ермонтов, Демон), главное предложение настолько несамостоятельно (благодаря тому, что в качестве сказуемого выступает в нем местоимение, приближаю­щееся по своей роли в целом к служебному слову, связывающему главное с придаточным), что без придаточного оно или невозмож­но, или же меняет в корне свой смысл (ср. отдельно: Я — тот).

Следовательно, в этом типе сложноподчиненных предложений части несамостоятельны и абсолютно беспомощны друг без друга! Без наличия такого указательного местоимения в главном (в каче-i' стве сказуемого, дополнения, обстоятельства), при односторонней?! связи через относительное местоимение (союзное слово) в прида-ч точном предложении главное сохраняет свой смысл и при упот­реблении без придаточного; придаточное же без главного вообще немыслимо.

Особое положение занимают так называемые условные и ' уступительные предложения, в которых “обе части слож-'* ного предложения взаимно обусловливают друг друга” и где “нет того подчинения, каким характеризуются другие придаточные пред­ложения”'.

Все это и многое другое специфично именно для сложного предложения и не имеет места в простом.

Ввиду малой разработанности теории сложного предложения в дальнейшем мы ограничимся той программой, которая была вы­сказана В. А. Богородицким:

“...во всяком сложном предложении его части составляют одно связное целое, так что, будучи взяты отдельно, уже не могут иметь вполне прежнего смысла или даже совсем невозможны, подобно тому как морфологические части слов существуют только в самом слове, но не отдельно от него; таким образом, ни та ни другая часть сложного предложения, строго говоря, не является самосто­ятельной, но лишь совместно образуют одно целое. Став на эту точку зрения, исследователь должен стремиться к тому, чтобы бес­тенденциозно определить типы связей или отношений между обеи­ми частями сложных предложений и способов формального обо­значения этих связей в речи (включая сюда и отсутствие соединя­ющих слов, равно как порядок слов и интонацию)”².

При исследовании придаточных предложений нужно иметь в виду: 1) к чему оно относится; 2) какие формальные слова приме­няются (также и другие средства — интонации и т. п.), 3) какие смысловые оттенки в каждом случае принадлежат самим прида­точным предложениям, а не тому или другому члену главного пред­ложения.

Придаточные предложения могут относиться к тому или друго­му члену главного — это частное подчинение; в предложе­нии Мальчик, который продавал яблоки, ушел придаточное относит­ся как определяющее к подлежащему главного; Я знал, что ты приехал — придаточное относится как определяющее к сказуемому главного; Я видел мальчика, который играл в мяч — здесь придаточ­ное относится как определяющее к дополнению главного и т. п.

Но бывают и такие случаи, когда придаточное относится ко всему главному предложению в целом — это общее под­чинение (его называют еще “относительное подчинение”, см. ниже): Он забыл взять с собой книги, что случалось с ним крайне редко; Ямщику вздумалось ехать рекой, что должно было сократить нам путь тремя верстами; Я сказал ему много комплиментов, чего не следовало говорить и т. п.

Связь между придаточным и главным предложениями может быть выражена или особыми служебными, или полуслужебными словами, или же без слов — интонацией и порядком слов и пред­ложений. Так, в приведенных выше примерах для связи служат слова что, чего, который т. п. В одних случаях они только связы­вают предложения — это подчинительные союзы, в других случаях они также играют роль членов придаточного предложения ~ это “союзные слова”, функция которых двойная: и служебная, и мес­тоименная (знаменательные слова в этой роли не выступают).

В случае “союзных слов” связь может быть односторон­ней, когда только в придаточных имеется союзное слово, или же двусторонней, когда и в главном есть такое слово, ср.: Это был бродяга, который украл лошадь и Это был тот бродяга, который украл лошадь. В первом примере слову который в главном нет со­ответствия, во втором примере в главном ему соответствует слово тот, которое также выполняет двойную функцию. При такой дву­сторонней связи союзное слово в придаточном можно называть относительны м,ав главном —соотносительным.

В русском языке соотносительные слова — это “да-слова”, а относитель­ные — “к-слова” (или в порядке чередования “^-слова”), образующие пары типа:

тот — который, тот — кто, то — что, то — чем, так — чтобы, такой — какой, туда — куда и т. п. См.: Karcevski S. Sur la parataxe et la syntaxe en russe // Cahiers Ferdinand de Saussure, 1949. № 7, где автор независимо пришел к тем же положениям.

При отсутствии союзов и союзных слов связь придаточного и главного бессоюзная, когда порядок предложений и интонация подсказывают, что является главным, что — придаточным, напри­мер: Лес рубят — щепки летят, где придаточное лес рубят стоит на первом месте (при перестановке подчиненного отношения не по­лучается) и его интонация построена на повышении, тогда как интонация главного, стоящего на втором месте, щепки летят свя­зана с понижением интонации. При иной интонации, с двумя понижениями (после рубят и после летят), — это интонация перечисления, получается не подчинение, а сочинение.

Придаточное предложение может иметь при себе другое при­даточное как свое определяющее — тогда это будет случай по­следовательного подчинения: пришел к нам, что­бы мы все узнали, как он добрался к родным, которые его так давно не видели — здесь есть главное и три последовательно подчинен­ных придаточных, что составляет общее строение в четыре яруса. Смешным примером нагромождения последовательного подчинения может служить последняя строфа стихотворения С, Я. Маршака “Дом, который построил Джек”.

В случае, когда имеется два или более придаточных, но они подчинены одному главному, имеет место соподчинение, причем здесь следует различать: 1) относятся ли эти придаточные к раз­ным членам главного или к одному, 2) (в последнем случае) будут ли они однородные или разнородные.

В примере: Когда половой всё еще разбирал по складам записку, сам П. И. Чичиков отправился осмотреть город, которым был, как казалось, удовлетворен — два придаточных к одному главному, но первое (временное) относится к сказуемому главного, а второе (оп­ределительное) — к дополнению главного; это общее со­подчинение.

В примере же: Когда рассвело, я скорее поехал, чтобы пароход не ушел до моего приезда — оба придаточных относятся к сказуемому, но они неоднородны: одно — временное, а другое — целевое; это частное соподчинение.

Наконец, в таком примере, как: Я помню, что озяб ужасно, что квартира была холодна, что чай не согрел меня, — все три придаточ­ных не только относятся к тому же сказуемому главного, но они и однородны: это случай сочинения в подчинительном целом (о чем см. ниже).

СОЧИНЕНИЕ

 

Сочинение несинтагматично. Это соединение равноправно­го, при котором ни первое в отношении второго, ни второе в отно­шении первого не являются ни определяющим, ни определяемым.

Однако сочинение коммуникативно, иначе это было бы про­стым соположением разного; на самом же деле при сочинении получается целое, организованное только иным образом, чем при подчинении, и сохраняющее большую самостоятельность частей.

Сочинение может осуществляться как в пределах лексемы — это несинтагматические сложения (человеко-день, киловатт-час, тонно-километр, торгово-промышленный), так и в пределах просто­го предложения — это однородные члены предложения (Добрый и отзывчивый человек', Вижу речку и лес; Смеялся весело и непринуж­денно; Написано четко и без помарок, а также: Дети играли и пели; Собаки и волки — одной породы и т. п.)' и в пределах сложного предложения — это или соединение двух или более независимых предложений (то, что называется “сложносочиненным предложе­нием”: Тучи нависли, и полил дождь; Полил дождь, но мы все-таки пошли), или соподчинение двух или более однородных придаточ­ных предложений одному и тому же члену главного (Я помню, что озяб ужасно, что квартира была холодна, что чай не согрел меня). Однородность членов предложения зависит не от их лексической природы и не от их морфологической принадлежности к той или иной части речи, а от их функциональной синтаксической равнозначности: “Написано четко (наречие) и без помарок (существительное)”. Следующие друг за другом однородные члены, например прилагательные, надо отличать от сочетаний, когда определяющий член относится к последующему целому, например: большие роговые очки, где нет одно­родности, так как большие определяет сочетание роговые очки в целом.

Оставив в стороне “внутренние сочинения”, т. е. несинтагма­тические сложения, и взяв объектом рассмотрения только “внеш­ние сочинения” в пределах простого и сложного предложения, мы можем установить, что те случаи, когда сочиненное связано со­юзами, более отвечают понятию целого, нежели такие случаи, где союзы отсутствуют.

Итак, связь в сочиненном целом может быть:

1) союзнои, и тогда сочиненные предложения можно классифицировать по типам союзов на: а) соединительные — с и, да (= и), и — и, ни — ни, как — так, не только — но и, б) проти­вительные — с а, но, да (= но), однако же, зато, тем не менее и т. п., в) разделительные с парными союзами: или — или, либо — либо, ли — ли, то — то, не то — не то и т. п. Союзы эти могут употребляться как внутри простого предложения для связи одно­родных членов, так и внутри сложного для связи однородных пред­ложений;

2) бессоюзной, когда выражается либо одновременность равноправного (“Театр уж полон, ложи блещут, партер и кресла — все кипит”), либо последовательность равноправного (“Лошади тро­нулись, колокольчик загремел, кибитка полетела”), или противопо­ставление равноправного (“Дуб держится — к земле тростиночка припала”).

При наличии союзов различие подчинения и сочинения оче­видно помимо интонации, так как союзы разные, но в случае бес­союзной связи решает интонация. Одни и те же слова в том же порядке и предложений, и их членов могут быть поняты и как сочинение, и как подчинение, например: Лес рубят, щепки летят с интонацией перечисления (когда в каждой половине есть сим­метричное для двух частей повторяющееся повышение и затем по­нижение интонации) — сочинение, и: Лес рубят — щепки летят (с контрастной интонацией) — подчинение.

Выделение каждого предложения или даже члена предложения в отдельную фразу (замыкая спереди и сзади паузами) уничтожает связь и выделяет каждый из сочиненных элементов в самостоя­тельное целое (“Поздняя осень. Грачи улетели. Лес обнажился. Поля опустели”. Или: “Ночь. Улица. Фонарь. Аптека”).

Спорным и промежуточным является, как уже выше указано, так называемое “относительное подчинение”' типа Он сегодня за­был книги, что бывает с ним крайне редко, так как один шаг отделя­ет эти сочетания от чисто сочинительных типа Он сегодня забыл книги, а это бывает с ним крайне редко.

ВНЕСЕНИЕ

 

В пределах как простых, так и сложных предложений можно встретить такие элементы, которые грамматически не связаны с окружающим текстом; это могут быть и отдельные лексемы, и словосочетания, и целые предложения. Такое явление называется внесением.

Внесенными могут быть: 1) междометия: А он, увы, не приехал; Я черт возьми, добьюсь своего; 2) модальные вводные слова и пред­ложения: Я, де, ситцем торговал; Мы, кажется, опоздали; Он, должно быть, забыл адрес; А он, да простит ему Аллах, все перепутал; Это, по мнению Богородицкого, не относится к подчинению; 3) обраще­ния и воззвания: Вера, пойди сюда; Кондуктор! Дайте билет; По­слушайте, где здесь касса?; 4) целые самостоятельные предложе­ния: А дядя Миша подошел (представляю себе его вид) и сказал: “Де­душка твой Иван Петрович — ох, уж эти мне старички! — притво­рился, что ничего не знает”.

Иногда у этих внесенных элементов обнаруживается остаток связей с окружающим текстом, например: А я, каюсь, пообедал, но в: А мы, каюсь, уже пообедали! — остатки связей пропадают; или:

А вы, извините, не Покровские ли будете? и: А ты, извини', не По­кровский ли будешь?, но в: А я, извини (или: извините), вовсе не Покровский — всякая видимость связей пропадает.