Эмоциональное и инстинктивное развитие

К сожалению, не существует стандартизированных методов определения норм эмоционального и инстинктивного развития детей всех возрастов. Имеющи­еся тесты психического развития (Гезелл) включают оценку поведенческих норм в разные периоды младен­ческого возраста, хотя это делается скорее с целью диф­ференциации интеллектуальной нормы и психической ртсталости у детей, чем для изучения собственно раз­вития поведения. В некоторых тестах (Роршах) иссле­дуется развитие аффективных состояний и их наруше­ния. В других тестах, например, тестах для оценки Эмоционального развития, используются продукты фан­тазии ребенка. Но эти попытки остаются единичными, большая же часть не дает ничего, кроме описания отдельных случаев и освещения второстепенных аспектов эмоциональной жизни детей. На нынешнем уровне знания, как мне кажется, неполного и интуитивного, они не облегчают задачу исследователя, призванного изучать личность комплексно, стремящегося вынести на­дежное суждение об этой стороне детской природы.

В основе процессов формирования детского характеpa и последующего социального развития лежат два инстинкта: секс и агрессия. Их проявления и вызываемые ими эмоции были предметом психоаналитической психологии на протяжении последних 50 лет.

Детство и секс. До начала нынешнего столетия считалось, что детство свободно от сексуальности. Предпо-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

лагалось также, что сексуальный инстинкт начинает про­являться в период полового созревания с первыми при­знаками влечения к противоположному полу. Асексуаль­ность рассматривалась как одна из главных характеристик детства, которая подкрепляла веру в так называемое «сча­стье» и «безмятежность» первых лет жизни. Где бы ни обнаруживались проявления детской сексуальности, та­кие, как сексуальное любопытство или сексуальные дей­ствия (мастурбация, сексуальные игры с другими деть­ми), они воспринимались как признаки отклонения от нормы, сексуальной распущенности или дегенерации.

В отличие от этих убеждений психоаналитические исследования, посвященные изучению и лечению невро­зов, продемонстрировали существование детской сексуаль­ности. Сексуальность детей отличается от сексуальности взрослых, поскольку имеет другие цели и формы выраже­ния. Сексуальное поведение детей предваряет их действия в зрелом возрасте и реализует детские ожидания и удов­летворение тем же по сути образом, что и у взрослых. Сек­суальная жизнь в детстве, естественно, не направлена на воспроизводство, хотя она формирует основу генитальной сексуальности взрослых. Понятие сексуальности, которое раньше включало только генитальную функцию, было тем самым расширено и стало включать прегенитальную и эк-страгенитальную функции. Энергию, питающую сексуаль­ные влечения детей и взрослых, стали называть либидо.

Ранние стадии развития либидо. Приятные ощуще­ния, которые у взрослых вызываются стимуляцией гени­талий, в детстве дают другие части тела. Первым участ­ком тела, играющим такую роль в детской жизни, является оральная зона. С начала кормления грудью младенец ис­пытывает удовольствие от стимуляции поверхности рото­вой полости, вызванной током молока. Он учится полу­чать это удовольствие независимо от процесса кормления, сося большой палец. (Многие младенцы сосут другие паль­цы, кулак или части тела в пределах досягаемости, а так­же уголок одеяла или подушки.) На более поздних стади­ях развития дети тянут в рот почти все возможные предметы, и таким образом предметы изучаются и стано­вятся знакомыми, принося приятные ощущения. Эти ощущения создают первый опыт удовольствия сексуаль-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

ного характера. Взрослые смотрели на них с подозрением и старались предупредить задолго до того, как была от­крыта их сексуальная природа. Попытки отучить сосать палец наталкивались на упрямое сопротивление ребенка, точнее, сопротивление той силы, которая обеспечивает ин­стинкт либидо, стоящий за этим действием. Оральная зона обладает способностью приносить удовольствие в период сосания'груди, а у многих детей намного дольше.

Примерно с полуторагодовалого возраста роль рото­вой полости в выработке возбуждения сексуального ха­рактера (эрогенная зона) переходит к участку тела вокруг анального отверстия; по-видимому, это происходит в ре­зультате постоянного внимания, обращенного к этому уча­стку в течение длительного периода обучения туалету. Од­новременно с преобладанием этих ощущений в так называемой анальной фазе ребенок проявляет повышен­ный интерес к процессу дефекации в целом. У него возни­кает желание трогать и размазывать свои экскременты, он также предпочитает играть с теми веществами, кото­рые напоминают экскременты по цвету, консистенции или запаху. В анальной фазе развития ребенок также настой­чиво ищет «грязных» игр, подобно тому, как в оральной фазе он стремится сосать палец.

Приблизительно в возрасте 3-4 лет интересы ребен­ка начинают концентрироваться на гениталиях. Орган, который в это время доставляет ребенку наибольшее удо­вольствие, — пенис у мальчиков и, соответственно, кли­тор у девочек. В данной фаллической фазе гордость за пенис и то, что он может делать (эрекция, игры при моче­испускании), имеют большое значение для мальчика; де­вочки испытывают зависть к пенису. В этой фазе сексу­альное любопытство, например, интерес к половым различиям, интимным отношениям родителей и тайне рождения, достигает своего пика, который длится при­мерно от 3-4 до 5-6 лет. Основная активность фалличес­кой фазы для обоих полов — генитальная мастурбация.

Эти тенденции детского развития представляют со­бой компоненты сексуального инстинкта, о чем говорят следующие факты: во-первых, прегенитальные действия в сексуальности взрослых продолжают играть постоянную, хотя и подчиненную роль, выступая либо как прелюдия,

Эмоциональное и инстинктивное развитие

либо сопровождение полового акта; во-вторых, существу­ют определенные формы сексуальной патологии, так на­зываемые перверсии, где любое из инфантильных сексу­альных действий может заменить желание сексуальной близости и стать главной формой выражения сексуально­сти в зрелом возрасте (фелляция, куннилингус, копрофи-лия, скопофилия, эксгибиционизм и т. д.).

С точки зрения генитальности взрослых, сексуаль­ная жизнь ребенка это извращение (что объясняет, поче-му наблюдатели так неохотно говорят об этом); с точки зрения развития, инстинктивные компоненты детской сексуальности являются нормой.

Развитие агрессивного инстинкта. Многие авторы считают, что детская агрессивность это не внутреннее инстинктивное побуждение, а реакция на фрустрацию и запреты, с которыми сталкивается ребенок. Недавно по­лучила подтверждение точка зрения, согласно которой агрессивный инстинкт является истинной и ведущей си­лой в жизни ребенка с момента его рождения.

Проявления агрессивного инстинкта тесно связаны с проявлениями сексуальности. В оральной фазе они про­являются в оральном садизме и выражаются в стремле­нии повредить привлекательный объект, съев его (ораль ная инкорпорация); здесь зубы используются как орудие агрессии. В анальной фазе агрессия проявляется в аналь­ном садизме. Дети этого возраста агрессивны, деструктив­ны, своевольны, властны и одержимы; часто пребывая в состоянии раздражения и гнева, они обычно толкаются, пинаются, царапаются и плюются. В этой фазе особенно трудно разграничить начало проявления сексуальности и собственно агрессивность, поскольку ребенок обычно от­носится к любимым людям и предметам нечутко, жесто­ко, часто мучает их. В фаллической фазе агрессивность проявляется в таких благородных формах, как мужествен­ность, защита, безрассудство перед лицом угрозы и со-ревновательность. Если с возрастом не происходит есте­ственного слияния агрессивных желаний с сексуальными инстинктами, они начинают выступать как сугубо дест­руктивная сила.

Когда агрессивные силы направлены на окружающих, они способствуют самосохранению; когда внутрь себя — они

Эмоциональное и инстинктивное развитие

угрожают физическому иди психическому здоровью ребен­ка.

Аутоэротизм и объектная любовь. С помощью тела ребенок удовлетворяет лишь малую толику своих сексу­альных и агрессивных побуждений — он сосет палец, предается анальным удовольствиям, мастурбации или другим действиям (кусает ногти, ковыряет в носу, затал­кивает предметы в уши). Часто дети в раннем возрасте катаются по полу и бьются головой, — это явление того же порядка, когда ребенок удовлетворяет примитивное желание ритмических движений тела, к которому добав­ляется направленная на себя агрессия.

Эти аутоэротические действия формируют так на­зываемые «дурные привычки» детства, с которыми взрос­лые ведут непрекращающуюся войну. Они сталкиваются со всей мощью инстинктивных влечений, которым эти действия дают выход. Аутоэротические действия сами по себе нормальные и обычные явления. Однако благодаря воспитательным усилиям взрослых, которые им противо­стоят, аутоэротические действия помимо удовлетворения делают ребенка самодостаточным и тем самым менее под­верженным внешним влияниям.

В норме большая часть сексуальных и агрессивных желаний в поисках удовлетворения обращена на других людей. Люди из ближайшего окружения, на которых на­правлены эти усилия, — объекты любви — играют ог­ромную роль в сохранении баланса всей эмоциональной и инстинктивной жизни ребенка. Если с детьми равнодуш­но обращаются те, к кому обращены их чувства (детдо­мовские дети), или же детям пришлось в раннем возрасте часто менять свое окружение (дети военных, брошенные, сироты, бездомные дети), то в дальнейшем они оказыва­ются неспособны создавать прочные, долговременные и теплые отношения с другими людьми. В результате их сексуальные усилия обращаются на себя, аутоэротичес­кие действия усиливаются как плата за разрыв отноше­ний с внешним миром. Такие дети становятся замкнуты­ми, зацикленными на себе и трудноуправляемыми.

Ярко выраженные аутоэротические привычки не поддаются коррекции или устранению с помощью угроз или наказания. На них косвенно влияют колебания отно-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

шений детей с объектами любви. Там, где создаются ус­ловия для развития нормальных отношений любви с ро­дителями или их заместителями, аутоэротизм в будущем автоматически утрачивает свое значение и играет лишь второстепенную роль.

Развитие объектной любви. Как было описано в предыдущей главе, первая привязанность у младенцев формируется к матери или тому, кто его кормит. Эта пер­вая «любовь» младенца собственническая и корыстная. Его жизнью управляют ощущения, сигнализирующие о возникновении потребности и ее удовлетворении, ощуще­ния удовольствия и дискомфорта. Мать лишь постольку является значимым объектом в его жизни, поскольку дает удовольствие и устраняет дискомфорт. Когда потребности младенца удовлетворены, то есть когда ему тепло, сухо и из желудка поступают приятные ощущения, его интерес к миру объектов исчезает, и он засыпает. Когда ему го­лодно, холодно и сыро или беспокоит кишечник, он взы­вает о помощи к внешнему миру. В этот период потреб­ность в объекте неразрывно связана с сильной потребностью организма.

С 5-6 месяцев младенец начинает обращать внима­ние на мать не только тогда, когда он находится под влия­нием острых телесных желаний. Он радуется обществу матери, любит, когда с ним ласковы, играют и не любит оставаться один. Он реагирует на присутствие матери и даже на ее настроение разными способами. Желание полу­чить ее любовь становится потребностью, сравнимой по интенсивности с телесными потребностями.

На втором году жизни связь с матерью усиливается и становится более интимной. Многие малыши с трудом пе­реносят даже краткую разлуку с матерью; на каждый ее уход они реагируют так отчаянно и гневно, как будто мать уходит навсегда. Они не могут играть сами и беспомощно плачут, если мать покидает комнату или дом. По этой же причине часто становится трудно уложить ребенка вече­ром спать. Обычно за такое поведение винят мать: если ребенок не переносит разлуки с матерью, то это означает, что она «испортила» ребенка. Вернее было бы сказать, что мать сама беспомощна перед этими приступами отчаяния, которых она не понимает и которые привязывают ее к дому

Эмоциональное и инстинктивное развитие

и ребенку. Длительная разлука (госпитализация, болезнь или роды матери) часто действует на ребенка как травма­тический шок и иногда выражается в полном отчуждении от матери. Хотя ребенок может изводить мать и обращать­ся с ней требовательно-пренебрежительно (из-за анально-садистического характера его желаний), отношения между ним и матерью постепенно становятся все более взаимны­ми. Ребенок уже не только требует удовлетворения своих потребностей, но и начинает проявлять свою любовь и не­жность, приносить ради матери маленькие жертвы, делить­ся пищей и дарить ей подарки.

С развитием интеллекта и сознания, а также в ре­зультате происходящих с ним событий ребенок рано или поздно научается жить в эмоциональном согласии с мате­рью и со всей семьей. В семьях, где есть старшие братья и сестры, ребенок адаптируется к существованию других претендентов на материнскую любовь. На основе их об­щих отношений к родителям ребенок учится распреде­лять внимание и делиться материальными приобретения­ми с братьями и сестрами, тем самым делая первый важный шаг на пути развития духа коллективности. Рев­ность и зависть к старшим братьям и сестрам может быть очень сильной. Чувство, что он меньше и слабее, может вести к осознанию своего бессилия и беспомощности по сравнению с ними. Но в целом он понимает их более взрос­лые требования, и удовольствие быть принятым ими и разделять их дружбу компенсирует ребенку прекращение особой заботы матери и внимания, которое он получал, будучи младенцем.

Ситуация выглядит совершенно иначе, когда в се­мье есть младшие дети. Появление следующего ребенка, который занимает его место на руках матери, вызывает горькую обиду. Старший ребенок чувствует, что его пре­дали, отвергли и покинули. Он испытывает сильную рев­ность и даже ненависть к новорожденному, который ли­шил его собственности, он желает, чтобы тот умер или исчез. Ребенок соперничает с новорожденным во всем, даже в праве на то, чтобы снова быть мокрым и гряз­ным. Он выражает желание снова сосать грудь или бу­тылочку, спать в коляске. Его любовь к матери превра­щается в ненависть, когда она не разрешает ему делать

Эмоциональное и инстинктивное развитие

этого. Сейчас уже все понимают, что эти негативные переживания могут стать причиной разнообразных рас­стройств, таких, как трудности засыпания и приема пищи, ночное недержание, нерегулируемая дефекация, вспышки ярости и ряда других поведенческих проблем.

Отношение к отцу еще более сложное. В отличие от братьев и сестер, он сам является объектом любви и в нормальной семье обладает неограниченной властью над ребенком. Ребенок восхищается и боится его, а также любит. Но отец в то же время — другой претендент на любовь матери, и в этой роли он ненавистен. Двойствен­ное отношение к отцу, которое отчетливо проявляется уже ко 2-3-му году жизни, приобретает большую значимость ближе к четвертому году, когда ребенок вступает в фал­лическую фазу.

Таким образом, эмоциональное развитие мальчиков и девочек до 4 лет протекает сходным образом; с этого возраста они начинают развиваться в двух разных направ­лениях. Мальчик все больше и больше начинает иденти­фицировать себя с отцом и во всем подражать ему. В то же самое время изменяется его отношение к матери; он перестает быть зависимым малышом и превращается в маленького мужчину, который ведет себя по отношению к матери как защитник и даже несколько снисходитель­но, старается вызвать ее восхищение, чтобы удивить ее, идет на разные подвиги и хочет обладать ею вместо отца. Его сексуальное любопытство направлено на интимную жизнь матери, в которой он желает быть на месте отца. Девочка, с другой стороны, вырастает с чувством привя­занности к матери. Она начинает подражать ей, играя в дочки-матери с куклами или младшими детьми. В отли­чие от мальчика, девочка направляет свою любовь на отца и желает, чтобы он признал ее и принял на место матери.

Так оба пола получают свой первый опыт влюблен­ности, полный смятения чувств, надежд и желаний, разо­чарований и обид, радости и горя, гнева, ревности, отчая­ния, которые это состояние приносит с собой. Их любовь к родителю противоположного пола создает или, как в случае мальчика, усиливает уже существующее соперни­чество с родителем своего пола. Мальчик любит мать, на­правляет свои инстинктивные желания на нее и желает

Эмоциональное и инстинктивное развитие

смерти отца, который стоит на его пути; девочка любит отца и в своем желании быть рядом с ним в фантазиях устраняет мать. Это тип семейных отношений, для обо­значения которого по аналогии с древнегреческим мифом был введен термин эдипов комплекс.

(Хотя в целом эта модель эмоциональной жизни ре­бенка всегда имеет место, отклонения от нормы встречают­ся часто. Много неполных семей, где мать овдовела и/или одна воспитывает ребенка; здесь ей приходится брать на себя роль отца в дополнение к своей собственной. Многие отцы слабы, бездеятельны и не отвечают тому идеалу му­жественности, который ищет мальчик. Благодаря бисексу­альной природе, в норме присущей человеку, мальчики обладают женскими чертами так же, как и мужскими. Многие мальчики, вместо того чтобы принять за эталон образ отца, идентифицируют себя с матерью и подражают ее поведению, принимая женскую установку по отноше­нию к отцу. Так называемый «извращенный» эдипов ком­плекс встречается и у девочек; в целом для обоих полов изменение установки ведет к различным нарушениям пси­хологического развития.)

Ошибочно полагать, что чувства ребенка менее ин­тенсивны, чем соответствующие эмоции взрослых. Неверно также думать, что ребенок слишком мал для того, чтобы серьезно относиться к таким вещам и к роли сексуально­го партнера, которым он себя видит. Каждый ребенок в определенный момент делает открытие, что родители не­доступны как объект его желаний, по крайней мере, в той степени, в какой он хотел бы ими обладать. Много непри­ятностей происходит из-за того, что ребенок оказывается слишком маленьким, слабым и зависимым по сравнению с родителем-соперником. Его желание стать «большим», жениться на любимом человеке и рожать детей является центром детских фантазий в этом возрасте, но рушится при столкновении с реальностью и встреченным отпором, который зачастую сопровождается насмешками со сторо­ны самих родителей. Когда дети в конце концов осознают тщетность своих эдиповых желаний, они очень остро пе­реживают разочарование. Каким бы способом ни преодо­левалась фрустрация их первой объектной любви, следы этих переживаний остаются навсегда. При этом форми-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

руется модель поведения, которая будет воспроизводиться вновь и вновь в дальнейшей жизни и которая служит объяснением многочисленных и загадочных идиосинк­разии, странностей и трудностей любви и сексуальной жизни у взрослых.

Трансформация инстинктов. Маленький ребенок целиком находится под влиянием своих инстинктив­ных желаний; он представляет собой нецивилизован­ное и примитивное существо. Он неопрятный и аг­рессивный, эгоистичный и нечуткий, нескромный и любопытный, жадный и деструктивный. У него отсут­ствует самоконтроль и опыт подчинения своих действий требованиям внешнего мира. Единственная сила, на­правляющая его, — стремление получать удовольствие и избегать боли. Вылепить из этого сырого материала будущего члена цивилизованного общества — перво­степенная задача родителей. В прошлом воспитатели и педагоги не отвечали за детей до пяти лет, то есть до того времени, когда основная масса инстинктов уже претерпевала изменения, С тех пор как детские дош­кольные учреждения были официально признаны пер­вой ступенью образования, ситуация изменилась, и об­разование теперь охватывает период расцвета детской сексуальности и агрессивности. Это создает для учите­лей такие проблемы, которые раньше существовали только в семейном кругу. В семье инстинктивная жизнь ребенка строится по этическим нормам взрослого сооб­щества. С этой точки зрения оральные действия ребен­ка оцениваются как жадность, анальные как занудство, а эксгибиционизм как бесстыдство. Степень осуждения различных проявлений либидозного или агрессивного характера варьирует в зависимости от норм того клас­са, к которому принадлежат родители ребенка. В неко­торых слоях общества оральные удовольствия допус­каются, тогда как анальные желания и агрессия строго караются (нижний средний класс). В других агрессив­ность и деструктивность оказываются наиболее нака­зуемыми, тогда как сексуальное любопытство воспри­нимается более снисходительно (верхний средний класс). Для детей всех классов любые моральные нор­мы этого рода абсолютно чужды. Сами дети считаются

. Эмоциональное и инстинктивное развитие

только с растущим напряжением в организме, если ин­стинктивные потребности остаются неудовлетворенны­ми. Они переживают это напряжение как болезненное и, чтобы облегчить или предотвратить его, пытаются удовлетворять каждое желание как можно быстрее. Цели детей и родителей по отношению к инстинктив­ным побуждениям противоположны. Родители озабо­чены будущей адаптацией ребенка к стандартам взрос­лых, а ребенок — только снятием напряжения в данный момент. Ребенок стремится к полному и незамедлитель­ному удовлетворению желания; родители же стремят­ся подавлять или, по крайней мере, строго ограничи­вать желания ребенка. В этой борьбе, которая составляет ядро раннего воспитания, ребенок оказывается слабее родителей. Поскольку от них зависит удовлетворение его материальных и эмоциональных потребностей, он не может рисковать, излишне провоцируя их недоволь­ство. Хотя он боится неудовлетворения, этот страх пере­крывают два куда более серьезных страха: страх нака­зания и страх лишиться родительской любви. Благодаря тревоге, которая скрыто присутствует у всех детей, страх наказания может приобретать фантастические формы. Там, где родители слишком суровы, ребенок может чув­ствовать угрозу отвержения: например, ему начинает казаться, что его хотят отослать из дома, для того что­бы с ним что-то случилось. Или бояться, что могут от­резать большой палец, чтобы он его больше не сосал;

отрезать пенис за то, что он играет с ним (страх кас­трации); может парализовать руки за то, что он дотра­гивается до гениталий, и т. д. Считается, что страх лишения родительской любви также давит на сознание ребенка. Хотя эта угроза повсеместно используется ро­дителями, которые стремятся избежать более суровых мер (как телесные наказания), тем не менее она вос­принимается детьми реально и действует как эффек­тивное средство против исполнения желаний, равное и для многих детей превосходящее по силе страх наказа­ния. Независимо от того, одобряют родители ту или иную меру, обычный ребенок не способен противосто­ять им. Он будет в различной степени послушным, то есть подчиняться их запретам и ограничениям.

Эмоииональное и инстинктивное развитие

Удовлетворение желаний в детстве было бы лишь частичным, если бы не гибкость сексуального и агрес­сивного инстинктов, которая выручает ребенка и кото­рой недостает базовым органическим потребностям, та­ким, как голод и сон.

Маленький ребенок в ожидании пищи страдает от растущего напряжения мук голода. Можно на время отвлечь его внимание от неприятных ощущений, пред­лагая взамен другие удовольствия (игрушки, игры, пе­ние и т. д.), но через какое-то время чувство голода сно­ва даст о себе знать. Такое оральное удовольствие, как сосание пальца, также может на короткое время прине­сти облегчение; тот же результат можно получить, дав ребенку попить воды или чая, чтобы возникло ощуще­ние наполненности желудка. Однако действие всех этих замещающих мер ограничено и в долговременной перс­пективе иллюзорно. После каждой попытки отвлечь чувство голода оно будет заявлять о себе с новой силой и в конце уже ничем, кроме пищи, нельзя будет облег­чить страдания ребенка.

К счастью для воспитателей, разные элементы дет­ской сексуальности обладают разной степенью устойчи­вости. Они могут регулироваться самим ребенком, ког­да либо слишком трудно, либо слишком опасно выставлять их напоказ, при явном неодобрении взрос­лых. Например, маленький ребенок не может сохранить свои привычки быть грязным или жестоким, если они встречают резкое осуждение матери. После многократ­ного повторения ситуации, когда мать либо наказывает, либо «больше не любит» его из-за проступков, ребенок меняет свои установки по отношению к самим желани­ям, начинает терять привязанность к ним, все больше и больше отходит от них и в конце концов «забывает», что раньше они доставляли ему удовольствие. Психи­ческий процесс, сопровождающий этот способ обраще­ния с инстинктивными импульсами, называется подав­ление. Суть его в том, чтобы не допускать в сознание образы, которые выражают это конкретное стремление. Тем самым стремление исключается из сознания и пе­ремещается в бессознательное, создавая иллюзию, что само стремление перестало существовать. Теперь оно

Эмоциональное и инстинктивное развитие

действует из бессознательного, но прекращает, по край­ней мере на время, вызывать напряжение и страдание на поверхности сознания. Многие сексуальные установ­ки по отношению к родителям и негативные чувства к ним, свойственные описанному выше типу семьи (эди-пов комплекс), подвергаются воздействию механизма подавления, который очень важен для психического развития ребенка. Подавление отвечает за разграниче­ние в психике ребенка сфер сознания и бессознательно­го, а также за забывание прошедшего и его негативного содержания, а также нетерпимость в дальнейшем к тем желаниям, к которым индивид был привержен на про­тяжении первых лет жизни.

Если подавление не спасает от возврата запретных и пугающих желаний, вступают в силу другие психи­ческие методы [защиты]. В ходе развития ребенок мо­жет обращать повышенное внимание на противополож­ные отвергаемым свойства и качества. Например, если ребенок по натуре жесток, в нем будет развиваться чрез­мерная жалость; ребенок, который подавлял желание смерти своих близких, станет проявлять особую заботу и тревогу о здоровье своих родителей, братьев и сестер, тогда как тот, кто подавлял свой эксгибиционизм, ста­нет ужасно застенчив. Эти гипертрофированные свой­ства и качества являются формированием реакции, ко­торое стоит на страже, не допуская возвращения подавленных инстинктивных влечений.

Той же цели служат и другие психические при­емы, которые могут быть использованы дополнительно или вместо подавления. Например, брат и сестра в те­чение некоторого времени ведут себя агрессивно, куса­ют друг друга, но затем прекращают из-за неодобрения взрослых. После чего начинают жаловаться, что дру­гие дети, собаки или лошади, а также их игрушечные животные нападают на них и кусаются. Они даже со­здают в своем воображении сказочных чудовищ, кото­рых начинают бояться. Тем самым они проецируют запрещенные импульсы во внешний мир,. Если агрес­сивные желания запретны не сами по себе, а только по отношению к конкретным людям (например, родите­лям), они могут перемещаться на других людей или

Эмоциональное и инстинктивное развитие

животных (замещение), так у них больше шансов воп­лотиться. Особая форма замещения исполнения жела­ний — это так называемая сублимация примитивных инстинктивных побуждений, которая играет важную роль в процессе воспитания. Многие из ранних удо­вольствий ребенка, например, играть и измазываться фекалиями, бегать голышом, раскрывать сексуальные тайны, могут найти себе способы выражения, сходные с естественными, но которые при-этом принимаются окружающими, а не запрещаются. Ребенок может по­лучать, как и прежде, удовольствие, например, пачка­ясь, когда рисует красками или лепит из пластилина;

он может получать то же самое удовольствие, что и от эксгибиционизма, демонстрируя свою одежду или раз­нообразные умственные или физические достижения. Свое любопытство он может направить с запретных тем в область общих знаний и получать от этого гораздо большее удовлетворение. Там, где инстинктивное вле­чение подавляется, энергия, или либидо, заключенное в нем, остается в бессознательном и больше не исполь­зуется. Если ребенку удается сублимировать инстинк­тивное влечение, то движущая сила этого примитивно­го желания «отключается» от первоначальной цели и переключается на социальную активность. Тем самым эта социальная активность легче достигается и стано­вится удовольствием, а не бременем.

Период жизни, в который возводились эти барье­ры против свободы выражения инстинктов, едва ли мо­жет быть назван «беззаботным» или особо счастливым. Ребенок почти постоянно ощущает контроль со сторо­ны, побуждающий его умерить бурлящие внутри силы и требующий подавления инстинктивных выражений. Он непоследователен в своем поведении: то становится на сторону внешнего мира против своей собственной природы (стремление «быть хорошим»), то противосто­ит взрослым, служа удовлетворению инстинктов («быть плохим»). Это состояние конфликта объясняет ту трево­гу, колебания настроения и беззащитность, которые ча­сто встречаются в ранние годы жизни каждого ребенка.

Наибольшую помощь в этот трудный период ока­зывает эмоциональная привязанность к родным. На про-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

тяжении первых лет ребенок должен расстаться с боль­шинством непосредственных удовольствий и мириться с косвенным и сублимированным удовлетворением. Он обнаруживает, что легче делать так, чтобы потеря удо­вольствия компенсировалась любовью, нежностью и бла­годарностью родителей.

Непонимание этих закономерностей привело к убеж­дению, что ребенок может освободиться от такого бреме­ни, если ему предоставить неограниченную свободу в про­явлении инфантильных импульсов. На самом деле выбор такого пути и неправилен, и вреден для ребенка. Детские прегенитальные импульсы являются ранними стадиями развития сексуального инстинкта и поэтому не должны сохраняться в будущем. Свободное удовлетворение на оральном, анальном либо фаллическом уровне связывает слишком много детского либидо в этой частной форме удовлетворения и поэтому может либо остановить разви­тие в дальнейшем, либо способствовать регрессии на эти ранние стадии развития при встрече с трудностями. Та­кая фиксация возникает, если ребенок был совращен в раннем возрасте и из-за этого прибегает к некоторым фор­мам извращенного (инфантильного) удовлетворения. Ре­бенок не может безопасно, без ограничения предаваться прегенитальным удовольствиям, так же как не могут осу­ществиться его эдиповы фантазии.

С другой стороны, если родители научатся воспри­нимать инфантильные импульсы в новом свете, можно избежать многих проблем и предотвратить невротичес­кое развитие ребенка. Необходимо понять, что эта дея­тельность является результатом биологически необхо­димых, изначально нормальных и здоровых желаний. Каждый импульс, если он возник, должен оцениваться по его вкладу и его дальнейшей роли во взрослой жиз­ни, а не с точки зрения этических норм. Нужно дать ребенку достаточно времени для изучения своих побуж­дений. Кроме того, не следует приучать ребенка подав­лять свои импульсы, наоборот, ему нужно помочь найти дозволенные и приносящие удовлетворение способы про­явления инстинктов.

Неблагоприятная ситуация складывается тогда, когда трансформация инстинктов проходит слишком

Эмоциональное и инстинктивное развитие

быстро. Приучение к туалету, например, будет иметь меньше вредных последствий для психологического раз­вития ребенка (таких, как упрямство, повышенная брез­гливость, навязчивые действия), если будет проводиться в течение двух лет, а не менее. Сексуальное любопыт­ство должно быть допустимо до тех пор, пока не придет время направить его в русло обучения; агрессивность должна снижаться под контролем постепенно, чтобы высвободившаяся энергия оставалась доступной для суб­лимированного поведения. Многие родители гордятся, когда их дети начинают в раннем возрасте вести себя как взрослые, контролирующие свои инстинкты, но для здорового развития ребенка такое преждевременное до­стижение нормы потенциально опасно.

Эмоции и инстинкты в латентный период (школь­ный возраст). После достижения своего пика примерно в возрасте пяти лет отношение детей к родителям стано­вится более спокойным, инфантильная сексуальность затухает. Вместо того чтобы развиваться дальше вплоть до сексуальной зрелости (как это происходит у живот­ных), либидозные желания слабеют и отходят на задний план. Трудно сказать, в какой мере эта перемена проис­ходит благодаря действию механизма подавления, кото­рое на предыдущей стадии развития привело инстинкты в подполье, и в какой мере благодаря биологическому ослаблению либидо, которое всегда происходит в этом воз­расте и продолжается до младшего подросткового возрас­та. Наблюдения показывают, что сексуальная активность между пятью и десятью годами более заметна там, где раннее воспитание по каким-то причинам не проводилось, и контроль инстинктивной жизни в первой фазе не был установлен. С другой стороны, некоторое ослабление силы либидо в последующий период всегда ощутимо, и этот разрыв в процессе сексуального развития является важ­ной характеристикой человеческой расы. Каковы бы ни были причины, сексуальный инстинкт остается более или менее скрытым в младшем школьном возрасте. Это при­водит к относительной слабости эмоциональных и инстин­ктивных проявлений и, следовательно, к определенным изменениям в поведении, переживаниях, объектных от­ношениях и содержании сознания.

Эмоциональное и инстинктивное развитие

Поведение в латентный период. Ребенок выходит из раздирающих его в течение пяти лет жизни конф­ликтов с определенным расщеплением личности. Он уже не, является абсолютно инстинктивным существом, ка­ким был при рождении. Одна его часть изменилась и приобрела новые качества: умение наблюдать, интерпре­тировать и запоминать происходящее во внешнем и внут­реннем мире и умение контролировать свои реакции на происходящие события. Эта часть личности заняла цен­тральную позицию, стала управляющим центром, недо­сягаемым для инстинктов, из которых она произошла и (как это было показано выше) пытается контролировать инстинкты. Это та часть личности, которой ребенок себя ощущает и называет «Я» (эго).

Поведение в период младшего школьного возраста определяется реакциями эго в той же мере, в какой по­ведение в течение первых пяти лет жизни определяется инстинктами. Затухание сексуальных желаний освобож­дает ребенка от его наихудших опасений. Вместо того чтобы постоянно искать удовлетворения и упражняться в контроле своих чреватых опасностью желаний, его эго теперь имеет возможность свободно развиваться и ис­пользовать свой интеллект и энергию в новых направле­ниях. Ребенок может теперь сконцентрироваться на по­ставленных перед ним задачах даже в том случае, если они не принесут непосредственного удовлетворения же­ланий, а служат другим интересам. Работа школьника занимает место игры. дошкольника.

Игра является одним из важнейших видов деятель­ности маленького ребенка, не только для развития его инстинктов, эмоций и фантазии, но и для развития чувств и интеллекта. Как было показано в многочисленных пси­хологических исследованиях, виды и формы игры на раз­ных возрастных этапах изменяются, но в зависимости не от интеллектуального развития, а от эмоциональных про­блем, которые находят выход в игре. В процессе развития с раннего детства до школьного возраста прямое и неза­медлительное удовлетворение желаний постепенно сме­няется косвенным и сублимированным исполнением, пока ребенок не становится способен выполнять задания и по­лучать удовольствие от деятельности, которая по своей

Эмоциональное и инстинктивное развитие

природе не является приятной, но косвенно служит дос­тижению приносящих удовлетворение целей. (Примера­ми могут быть длительная и упорная подготовка к пост­ройке хижины, создание костюмов и декораций для пьесы, изготовление кукол для кукольного театра; то есть те виды деятельности, которые используются в развивающем обу­чении при переходе от игры к труду.) Способность полу­чать удовольствие такого рода доказывает, что эго ребен­ка теперь может действовать свободно, безотносительно к немедленному удовлетворению инстинктивных желаний.

Объектные отношения и идентификация. С ослабле­нием страсти по отношению к родителям и с развитием интеллекта и чувства реальности, отец и мать становятся менее желанными и менее пугающими фигурами. Школь­ник учится сравнивать своих собственных родителей с дру­гими людьми, которые представляют для него авторитет, например с учителями. Он также начинает понимать, что родители не такие всемогущие, как это казалось раньше, но сами зависимы и часто беспомощны перед лицом неиз­бежности и высшей власти. Потребность в их одобрении и любви становится не столь жизненно необходимой, их нео­добрение и критика приносят меньше огорчения. Пережи­вания по поводу двух основных страхов (страх наказания и страх утраты родительской любви) сглаживаются, хотя взамен возникает новая форма тревоги. В течение длитель­ного периода полной зависимости от родителей ребенок слушался их команд и запретов и имитировал многие из их действий, в результате чего часть его эго усвоила мо­дель поведения родителей. Этот процесс идентификации ведет к постепенному формированию в личности ребенка нового центра управления, который отвечает за соблюде­ние моральных и этических норм и обеспечивает созна­тельность ребенка (суперэго). Эмоциональные отношения с родителями продолжают оставаться неизменными, тогда как эта сознательность постоянно усиливается под действием воспитания. (Первоначально суперэго является внешним образованием, возникшим при отождествлении с автори­тетными для ребенка личностями.) Когда этот период про­ходит, суперэго отделяется от носителей, приобретает неза­висимость и управляет ребенком изнутри, обычно в том же ключе, в каком управляли родители. Когда ребенок посту-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

пает согласно идеалам, заложенным в суперэго, он чув­ствует, что «доволен собой», как это было раньше, когда он заслуживал одобрение и похвалу родителей. Когда же ре­бенок поступает вопреки суперэго, он чувствует внутрен­нее осуждение, или, как это принято называть, чувство вины. Ребенок учится бояться этого чувства, так же как раньше он боялся осуждения родителей.

Если ребенок достигает школьного возраста, а иден­тификации с фигурой родителя не происходит, можно говорить о недостатке его морального развития. Ребенку не хватает внутреннего руководства, и он, следовательно, находится на уровне детей младшего возраста. Слабость развития суперэго может быть обусловлена нарушениями детско-родительских отношений, отсутствием подходящего объекта любви в раннем детстве или нестабильностью эмоциональной привязанности.

Подавление и память. Ребенок школьного возраста приобретает много новых знаний об окружающем мире благодаря переключению внимания на внешние объекты и сублимации интересов, а также готовности ребенка сле­довать инструкциям, его возросшей способности получать информацию из книг и концентрироваться на вопросах, лишь отчасти личностно значимых. Некоторые школьни­ки становятся экспертами в специальных областях, та­ких, например, как география (читая приключенческие романы или коллекционируя марки), минералогия, бота­ника, зоология (коллекционируя минералы, бабочек, со­бирая гербарии, разводя домашних животных), история. Другие становятся опытными механиками, химиками, физиками, электриками, которые стремятся проводить собственные, зачастую опасные эксперименты.

С другой стороны, рост знаний об объективном мире сопровождается значительным отставанием в самопозна­нии. Ранее сформированное подавление усиливается на­столько, что эго ребенка становится почти полностью от­делено от его инстинктов. В реальности ребенок не может достичь тех идеалов, которые он установил для себя. Все, что он может сделать, — стереть из своего сознания те желания, фантазии и мысли, которые вызывают чувство вины. Все, что ребенок знал о своей сексуальности и аг­рессивности, предано забвению.

Эмоциональное и инстинктивное развитие

Все прошлое наполнено событиями и инцидентами, которые ребенок теперь осуждает как постыдные; он так­же выбрасывает из сознания (травмирующие) воспомина­ния о прошлом. Это объясняет, почему живой и яркий опыт первых пяти лет жизни бесследно исчезает из детс­ких воспоминаний. Мало кто помнит о своем раннем дет­стве более чем несколько отдельных картинок, которые им самим кажутся малозначительными (воспоминания-клише).

Школьный возраст проходит без очевидной сексу­альной активности, но с внезапными вспышками фанта­зий, с мастурбацией из-за накопившейся энергии либидо. Там, где раннее воспитание было суровым, такие вспыш­ки сопровождаются острым чувством вины, тревоги и по­давленного настроения. Если на протяжении латентного периода такие вспышки полностью отсутствуют, это озна­чает, что подавление выполнило свою работу слишком хо­рошо. Ребенку в таком случае трудно выработать нормаль­ную установку на сексуальность в дальнейшей жизни.

Некоторые аспекты подросткового и юношеского возраста. Равновесие между отдельными частями лично­сти, которое устанавливается в латентный период, рушится при первых признаках взросления. Установление эндок­ринного баланса, влияющее на эмоциональную жизнь ре­бенка (особенно мальчика), проходит в два этапа. Во вре­мя перехода из детства в подростковый возраст не происходит никаких качественных изменений в инстин­ктивной жизни, но при этом возрастает количество ин­стинктивной энергии; с достижением половой зрелости происходит качественное изменение и наступает полно­ценное взросление.

Младший подростковый возраст. Наступление под­росткового возраста, или пубертата, характеризуется об­щим увеличением инстинктивной энергии, которая не свя­зана с какими-то определенными стремлениями, но мобилизует все инстинктивные силы. Подавленные либи-дозные и агрессивные побуждения приобретают новую силу, поднимаются на поверхность и прорываются в сознание. Для родителей и учителей происходящие перемены оста­ются загадкой; Они приходят в отчаяние, видя, что все их

Эмоциональное и инстинктивное развитие

воспитательные усилия пропали даром. Приятные мане­ры, умение сдерживаться, сознательное отношение к обя­занностям — то, что было знаком успешной социальной адаптации, вмиг исчезло. Подросток становится жадным до скупости, неопрятным и нечесаным, буйным и невеж­ливым. Его внешность и поведение вызывающи, он часто бывает жесток к младшим детям и животным. В этом воз­расте часто имеют место мастурбация и аутоэротические привычки, а также сексуальная активность по отношению к другим детям. Реактивные образования, такие, как от­вращение, стыд, жалость, которые, казалось, уже прочно укоренились в структуре личности, оказываются неэффек­тивны. Многие мальчики теряют интерес к занятиям в школе, становятся трудными подростками, асоциальными, угрюмыми и замкнутыми. Об их страхах и фантазиях можно только догадываться, но очевидно, что их головы заняты сексуальными фантазиями, агрессивными желаниями, мыслями о смерти. В этой картине мало новых элементов. Вновь возвращается уже знакомый образ инфантильной пре-генитальной сексуальности. С другой стороны, проснувши­еся желания не встречают такого отношения, как прежде, со стороны взрослых. Маленький ребенок был неразвит и слаб, его эго, оставленное без присмотра, было готово к удовлетворению инстинктов и безразлично к содержанию желаний. Со временем эго стало устойчивым единым це­лым, установились прочные внутренние стандарты. Малыш мог получать удовольствие от своей анальной или ораль­ной деятельности; подросток не может заниматься этим без внутреннего осуждения. Для маленького ребенка сек­суальная привязанность к отцу и матери были первым.опы­том любви; подросший ребенок ужасается подобным мыс­лям, обращенным на родителей. Мастурбация уже не снимает сексуального напряжения, как это было в раннем детстве; мастурбация и сексуальные игры с другими со­провождаются чувством вины и тревогой о худшем (страх стать грешником).

Поэтому подросток находится в состоянии постоян­ного внутреннего конфликта. Его сознание становится полем боя, где сильная, противоречивая и агрессивная сексуальность борется с равным по силе подавлением. Он принимает и отвергает свою инстинктивную жизнь одно-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

временно. Эта двойственная установка влияет на большин­ство элементов его поведения: на снижение социальной адаптации, распущенность, жестокость, перверсивные и гомосексуальные наклонности, а также на угрюмость, ощущение себя несчастным, отверженным. Каждое из этих проявлений говорит о той или иной фазе внутреннего кон­фликта.

Враждебное поведение по отношению к родителям, братьям и сестрам объясняется необходимостью устране­ния сексуальных фантазий о них. Устоять перед соблаз­ном довольно трудно, поскольку они находятся в непос­редственной близости, и семейная жизнь в этот период становится невыносимой. Поэтому желание отдалиться от семьи, присоединиться к группе сверстников, участвовать в групповых делах и тому подобное является здоровой тенденцией молодого человека и должно всячески при­ветствоваться.

Подростковый возраст. Проблема подросткового воз­раста слишком сложна и трудноразрешима, для того чтобы ее можно было бы охватить целиком в этой главе. Мы попы­таемся лишь перечислить некоторые ее аспекты.

С наступлением физической зрелости становится ощутимой сильная волна генитальных импульсов; в сексу­альной сфере, в дополнение к количественным, происхо­дят качественные изменения. Вследствие этого прегениталь-ные либидозные побуждения сменяются генитальными. Генитальные желания, а также эмоции, цели и связанные с ними объекты занимают центральное место, тогда как прегенитальные импульсы отходят на задний план. Неза­медлительно происходят позитивные изменения во внеш­нем виде подростка, уходит как дурной сон весь синдром нелепого, агрессивного, извращенного поведения, уступая место более зрелой маскулинной установке.

В норме это биологически обусловленное усиление генитальной сексуальности достаточно сильно для того, чтобы сформировалась нормальная взрослая сексуальность, которая характеризуется желанием генитального контак­та, пересиливающего все другие побуждения, тогда как прегенитальные (извращенные) импульсы редуцируются до незначительных второстепенных элементов. Однако для многих индивидов раннее сексуальное развитие и сексу-

Эмоциональное и инстинктивное развитие

альное воспитание имеют негативный результат. Если ре­бенок переживает слишком слабое или слишком сильное удовлетворение (из-за чрезмерно строгого воспитания и подавления или из-за вседозволенности и совращения), возникает сильная фиксация на том или ином прегени-тальном желании, которое теперь действует как разруши­тельный элемент, мешает достижению генитальной сексу­альности и. становится причиной множества подростковых отклонений.

Одновременно с перестройкой сексуальной сферы в эмоциональной сфере возникает другая, не менее сложная задача. Подросток наконец отказывается от объектов, кото­рые волновали его в прошлом (мать, отец; сестры и братья как их более поздние заместители) и концентрирует свои желания на других объектах вне семейного круга. Этот про­цесс, что вполне закономерно, проходит не гладко. Многие подростки оказываются способны разорвать семейные узы только в насильственной форме, переходя от любви к нена­висти, что часто сопровождается бунтом против родителей во всех сферах повседневной жизни. Некоторые не могут вырваться из семейных уз и выбирают фигуру отца или матери в качестве своего сексуального партнера. Другие могут функционировать нормально в сексуальном и эмоциональ­ном плане только после того, как найдут объект прямо про­тивоположный тем, кого они любили в детстве (по внешне­му виду, социальному статусу, моральным нормам и т. д.). У мальчиков с фемининными установками по отношению к отцу в этом возрасте развивается пассивная гомосексуаль­ная установка. Юношеский временный гомосексуализм, как переход к гетеросексуальности, встречается очень часто.

Трудности, которые встают перед нормальной ин­стинктивной и эмоциональной жизнью взрослого, очень разнообразны. Трудно найти иной способ их изучения, чем тот, который основан на понимании инфантильного развития, в котором они коренятся.

 

 

 

ПОДРОСТКОВЫЙ ВОЗРАСТ

 

Отрочество в психоаналитической теории

Я возвращаюсь к исследованию подросткового воз­раста почти через двадцать лет. За этот период в анали­тической работе многое изменилось, известные ранее данные были существенно дополнены. Однако несмотря на определенные достижения, положение дел в сфере психоаналитического изучения подросткового возраста остается далеко не блестящим, особенно по сравнению с изучением раннего детства. Если дело касается раннего возраста,, мы чувствуем себя уверенно благодаря объему накопленного материала и той информации, которая дает возможность признать авторитет и применить психоана­литические открытия к практическим проблемам вос­питания. При переходе к подростковому возрасту мы чувствуем неуверенность и, собственно говоря, не мо­жем в полной мере удовлетворить запросы родителей или воспитателей, которые обращаются за помощью к нам и нашим знаниям. Часто можно услышать, что юность является заброшенным периодом, падчерицей психоаналитических исследований.

Эти жалобы, поступающие с двух сторон — от ро­дителей и от самих аналитиков, — кажутся мне заслу­живающими более внимательного рассмотрения, чем это было прежде.