ЗАДОНЩИНА Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о его брате князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая

«Задонщина» – памятник средневековой русской литературы. Посвящен победе русских войск, возглавляемых великим князем Московским Дмитрием Ивановичем (Дмитрием Донским) над войсками правителя Золотой Орды Мамая. Дата создания «Задонщины» неизвестна. По мнению большинства исследователей, это произведение было написано вскоре после Куликовской битвы, между 1380 и 1393. Хотя в научной литературе слово «Задонщина» стало названием памятника, в самом тексте заглавия «Задонщиной» названа Куликовская битва, а не посвященное ей произведение.

Братья и друзья, сыновья земли Русской! Соберемся вместе, составим слово к слову, возвеселим Русскую землю, отбросим печаль в восточные страны - в удел Симов, и восхвалим победу над поганым Мамаем, а великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, прославим! <...> О, жаворонок, летняя птица, радостных дней утеха, взлети к синим небесам, взгляни на могучий город Москву, воспой славу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу! Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле Половецкое! Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят знамена русские у Дона великого на берегу. Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде <.…> К славному городу Москве съехались все князья русские и говорили таково слово: "У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу" <…> И сказал всем князь великий Дмитрий Иванович: "Братья и князья русские, гнездо мы великого князя Владимира Киевского! Не рождены мы на обиду ни соколу, ни ястребу, ни кречету, ни черному ворону, ни поганому этому Мамаю!" <…> Вот уже, братья, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли грозные тучи на Русскую землю, из них выступают кровавые зарницы, и в них трепещут синие молнии. Быть стуку и грому великому на речке Непрядве, меж Доном и Днепром, покрыться трупами человеческими Куликову полю, потечь кровью Непрядве-реке! Вот уже заскрипели телеги меж Доном и Днепром, идут хинове на Русскую землю! Набежали серые волки с устьев Дона и Днепра, воют, притаившись на реке Мече, хотят ринуться на Русскую землю. То не серые волки были - пришли поганые татары, хотят пройти войной всю Русскую землю. Тогда гуси загоготали и лебеди крыльями заплескали. Нет, то не гуси загоготали и не лебеди крыльями заплескали, то поганый Мамай пришел на Русскую землю и воинов своих привел <…> Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня и взял свой меч в правую руку, и помолился богу и пречистой его матери <…> Что шумит, что гремит рано перед рассветом? То князь Владимир Андреевич полки устанавливает и ведет их к великому Дону <…> Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы и не кречеты - то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом на речке Непрядве. Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. Это сильные рати сошлись вместе и растоптали холмы и луга, а реки, потоки и озера замутились <…> То ведь не туры побиты у Дона великого, а посечены князья русские, и бояре, и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича <…> И в ту пору по Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было это слышать тогда; и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились. Запели птицы жалостные песни - запричитали все княгини и боярыни и все воеводские жены по убитым < …> В тот же день, в субботу, на Рождество святой Богородицы, разгромили христиане полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве <…> И начал тогда князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. Поганые прикрыли головы свои руками своими. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревет в стягах великого князя Дмитрия Ивановича, поганые спасаются бегством, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочеными доспехами осветили. Уже встал тур на бой! Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны и кровью их реки потекли. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: "Уже нам, братья, в земле своей не бывать и детей своих не видать, и жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зеленую мураву, а в Русь ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не прашивать". Вот уже застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить. Уже веселье их поникло <…> Уже по Русской земле разнеслось веселье и ликованье. Преодолела слава русская хулу поганых <…> Уже поганые оружие свое побросали, а головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не трубят, и приуныли голоса их <…> Как милый младенец у матери своей земля Русская: его мать ласкает, а за баловство розгой сечет, а за добрые дела хвалит. Так и господь бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Дона и Днепра, на поле Куликовом, на речке Непрядве <…> И помиловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество.

 

Литература Древней Руси: хрестоматия. – Москва: Высш. шк., 1990. – С. 219-226.

 

Робер де Клари. Завоевание Константинополя. Глава XVIII. (извлечение)

Робер де Клари (ок.1170-1216 гг.) — французский рыцарь, участник и хронист Четвертого крестового похода. Как рядовой участник похода, Робер де Клари не был посвящен в закулисные политические интриги его вождей, поэтому изложил ход событий с точки зрения простого рыцаря. При этом в своем труде он старался придерживаться канвы исторических событий и достаточно объективно отразил настроения, царившие в лагере крестоносцев. «Завоевание Константинополя» - важный источник по истории захвата Константинополя крестоносцами в 1203-1204 гг.

<…> Был в Константинополе император по имени Мануил. Этот император был поистине доблестным человеком и самым богатым из всех христианских государей, которые когда-либо были на свете, и самым щедрым; и никогда не случалось, чтобы кто-нибудь, живший по римскому закону, обращаясь к нему за денежной помощью, уходил без того, чтобы тот не повелел выдать ему 100 марок; так, по крайней мере, как мы слышали, уверяли очевидцы. Этот император очень любил французов и питал к ним большое доверие. И вот случилось однажды, что народ его земли и его советники стали сильно хулить его — а они и раньше не раз хулили его — за то, что он был столь щедр и столь сильно возлюбил французов, и император ответствовал им: «Есть только два существа, которые вправе давать: господь бог и я. Тем не менее, если вы хотите, я вышлю французов и всех тех, исповедующих веру по римскому закону, кто приближен ко мне и пребывает у меня на службе». И греки очень возрадовались и сказали: «Ах, государь, коли вы это сделаете, мы станем вам вернейшими слугами». И император повелел, чтобы все французы покинули империю, и греки были этому весьма рады. Затем император повелел сказать всем французам и остальным, которых он освободил от службы, чтобы они тайно явились к нему для переговоров; так они и поступили. И когда они пришли, император сказал им: «Сеньоры, мой народ не оставляет меня в покое, требуя, чтобы я перестал давать вам что-либо и выгнал бы вас из пределов моей земли; так вот: отправляйтесь-ка вы сейчас все вместе, а я с моими людьми последую за вами, и соберитесь-ка вы все в одном месте», которое он им определил, «и я вам прикажу через моих послов уходить прочь, а вы мне ответите, что не уйдете ни по моему повелению, ни по требованию моих людей: напротив, вы постарайтесь прикинуться, будто собираетесь напасть на меня, и тогда я погляжу, как мой народ поведет себя». Так они и поступили; и когда они удалились, император приказал всем своим людям собраться и пустился их преследовать. И когда подошел к ним близко, то повелел передать им, чтобы они немедленно убирались вон и очистили бы его землю; и те, кто советовали императору выгнать их из его земли, были очень довольны и сказали ему: «Государь, если они не желают немедленно уйти прочь, разрешите нам всех их уничтожить». Император ответил: «Охотно». Когда посланцы императора явились к французам, то с большим высокомерием передали им, как им было поручено, чтобы те незамедлительно убирались прочь. Французы же ответили послам и сказали им, что они не уйдут ни по повелению императора, ни по требованию его людей. Послы вернулись обратно и сообщили, что им ответили французы. Тогда император приказал своим вооружиться и помочь ему изгнать французов; и они все вооружились и выступили против французов. А французы двинулись им навстречу. Когда император увидел, что они подходят к нему и к его людям, чтобы дать им бой, он сказал своим: «Сеньоры, прикиньте-ка, что лучше всего сделать: ведь сейчас вы можете отметить за себя». И когда он им это сказал, греки сильно испугались латинян, которые, как они увидели, приближаются к ним (а дальше латинянами называются все те, кто исповедовал веру по римскому закону), латиняне же сделали вид, будто собираются ударить по ним. Когда греки увидели это, они обратились в бегство и бросили императора. Когда император это увидел, он сказал французам: «Сеньоры, а теперь идите за мной, и я вам дам больше, чем давал когда-либо». Так он привел французов и когда они вернулись, он велел скликать своих и сказал им гак: «Сеньоры, вы можете теперь воочию видеть, кто заслуживает доверия: вы пустились в бегство, тогда как должны были бы мне помочь; и вы оставили меня совсем одного, так что если бы латиняне захотели, они могли бы изрубить меня в куски. Но теперь уж я приказываю, чтобы никто из вас не отваживался и не осмеливался более толковать о моей щедрости или о том, что я возлюбил французов, ибо я в самом деле люблю их и доверяю им больше, чем вам; и я дам им больше, чем давал когда-нибудь прежде». И греки никогда уже больше не отваживались заговаривать об этом и не смели этого делать.

 

Роббер де Клари. Завоевание Константинополя / Роббер де Клари. – Москва, 1986. – С.16-17.

Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий (извлечение)

«Очерки по истории географических открытий» - пятитомное издание, повествующее о том, как в результате множества путешествий, с древности и до наших дней, сложилось современное представление о физической карте мира. В «Очерках» описаны территориальные открытия, связанные с созданием и уточнением карты Земли в пределах письменной истории человечества.

Спорны почти все факты из жизни Колумба. Колумб — латинизированная форма итальянской фамилии Коломбо. В Испании его звали Кристоваль Колон. Можно считать установленным, хотя и с некоторым сомнением, что он родился осенью 1451 г. в Генуе в очень небогатой католической семье <…> и состоял, как и его отец, в цехе шерстяников. Неизвестно, учился ли Колумб в какой-либо школе, но доказано, что он читал на четырех языках – итальянском, испанском, португальском и латинском, читал немало и притом очень внимательно. Вероятно, первое дальнее плавание Колумба относится к 70-м гг.: в документах имеются указания на его участие в генуэзских торговых экспедициях, посетивших в 1474 и 1475 гг. о. Хиос в Эгейском море.

В мае 1476 г. Колумб морем отправился в Португалию как приказчик генуэзского торгового дома и жил там девять лет – в Лиссабоне, на Мадейре и Порту-Санту. <…> уже во время своей первой экспедиции Колумб, несмотря на неизбежные при новизне предприятия промахи и неудачи, проявил себя как очень опытный моряк, в котором сочетались качества капитана, астронома и штурмана. Он не только вполне освоил искусство навигации, но и поднял его на более высокую ступень. По традиционной версии, Колумб еще в 1474 г. обратился за советом относительно кратчайшего морского пути в «Индии» к Паоло Тосканелли, астроному и географу. Флорентиец прислал в ответ копию своего письма португальскому ученому-монаху, обращавшемуся к нему раньше по поручению короля Афонсу V. В этом письме Тосканелли указывал, что через океан к странам пряностей есть более короткий путь, чем тот, который искали португальцы, плавая вдоль западных берегов Африки. …Очевидно, Колумб сообщил тогда же Тосканелли о своем проекте, так как тот во втором письме писал генуэзцу: «Я считаю ваш проект плавания от востока к западу <...> благородным и великим. Мне приятно видеть, что меня хорошо поняли». <…> Свой проект Колумб предложил Жуану II. После долгих проволочек португальский король передал в 1484 г. его проект ученому совету, только что организованному для составления навигационных пособий. Совет отверг доказательства Колумба. Известную роль в отказе короля сыграли также чрезмерные права и преимущества, которые выговаривал себе Колумб в случае успеха предприятия. Генуэзец покинул Португалию <…> По традиционной версии, в 1485 г. Колумб прибыл в г. Палос у Кадисского залива и нашел приют близ Палоса, в монастыре Рабида. Настоятель заинтересовался проектом и направил Колумба к влиятельным монахам, а те рекомендовали его кастильским грандам, в том числе герцогу Мединасели. Эти рекомендации только повредили делу: Изабелла подозрительно отнеслась к предприятию, которое, при удаче, обогатило бы ее политических противников — крупных феодалов — и содействовало бы росту их влияния. Герцог просил Изабеллу разрешить организацию экспедиции за свой счет. Королева приказала передать проект на рассмотрение особой комиссии. Комиссия, состоявшая из монахов и придворных, спустя четыре года дала отрицательное заключение <…> В 1491 г. Колумб опять появляется в монастыре Рабида и через настоятеля знакомится с Мартином Алонсо Понсоном, опытным моряком и влиятельным палосским корабелом. Одновременно укрепляются связи Колумба с королевскими финансовыми советниками, с севильскими купцами и банкирами.

В конце 1491 г. проект Колумба снова рассматривается комиссией <…> И на этот раз проект отвергнут: требования Колумба сочтены чрезмерными <…> В этот момент к Изабелле явился Луис Сантанхель, глава крупнейшего торгового дома, ближайший финансовый советник королей, и убедил ее принять проект, обещая ссуду для снаряжения экспедиции <…> 17 апреля 1492 г. короли выразили письменное согласие с проектом договора с Колумбом <…> 30 апреля король и королева официально подтвердили пожалование Колумбу и его наследникам титула «дон» <…> и, в случае удачи, титулов адмирала, вице-короля и губернатора, а также право получения жалованья по этим должностям, десятой доли чистого дохода с новых земель и право разбора уголовных и гражданских дел. Заокеанская экспедиция рассматривалась короной прежде всего как сопряженное с риском торговое предприятие. Королева дала согласие, увидев, что проект поддерживают крупные финансисты. Луис Сантанхель с представителем севильского купечества предоставили взаймы кастильской короне 1400 000 мараведи <…> В конце XV в. оклад моряка составлял 12 мараведи в день, пуд пшеницы стоил 43,4 мараведи. Поддержка представителей буржуазии и влиятельных церковников предопределила успех хлопот Колумба.

 

Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий: в 5-ти т. – Москва: Просвещение, 1983. – Т. 2. – С.12-15.

Афанасий Никитин. Хождение за три моря (извлечение)

Афанасий Никитин(умер в 1475 г.) – тверской купец, путешественник, первым из европейцев посетивший Индию (за четверть века до открытия пути в эту страну Васко да Гамой). Автор путевых записок, известных под названием «Хождение за три моря».

 

И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду, за мной людей много - дивятся белому человеку. У тамошнего князя - фата на голове, а другая на бедрах, а у бояр тамошних - фата через плечо, а другая на бедрах, а княгини ходят - фата через плечо перекинута, другая фата на бедрах. А у слуг княжеских и боярских одна фата на бедрах обернута, да щит, да меч в руках, иные с дротиками, другие с кинжалами, а иные с саблями, а другие с луками и стрелами; да все наги, да босы, да крепки, а волосы не бреют. <…> Зимой у них простые люди ходят - фата на бедрах, другая на плечах, а третья на голове; а князья да бояре надевают тогда на себя порты, да сорочку, да кафтан, да фата на плечах, другой фатой себя опояшет, а третьей фатой голову обернет <…>

В Индийской земле княжат все хорасанцы, и бояре все хорасанцы. А гундустанцы все пешие и ходят перед хорасанцами, которые на конях; а остальные все пешие, ходят быстро, все наги да босы, в руке щит, в другой - меч, а иные с большими прямыми луками да со стрелами. Бой ведут все больше на слонах. Впереди идут пешие воины, за ними - хорасанцы в доспехах на конях, сами в доспехах и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованые мечи, по кантару весом, да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами <…>

Земля многолюдна, да сельские люди очень бедны, а бояре власть большую имеют и очень богаты. Носят бояр на носилках серебряных, впереди коней ведут в золотой сбруе, до двадцати коней ведут, а за ними триста всадников, да пеших пятьсот воинов, да десять трубачей, да с барабанами десять человек, да свирельников десять человек <…>

А когда султан выезжает на прогулку с матерью да с женою, то за ним всадников десять тысяч следует да пеших пятьдесят тысяч, а слонов выводят двести и все в золоченых доспехах, и перед ним - трубачей сто человек, да плясунов сто человек, да ведут триста коней верховых в золотой сбруе, да сто обезьян, да сто наложниц <…>

Во дворец султана ведет семь ворот, а в воротах сидят по сто стражей да по сто писцов-кафиров. Одни записывают, кто во дворец идет, другие - кто выходит. А чужестранцев во дворец не пускают. А дворец султана очень красив, по стенам резьба да золото, последний камень - и тот в резьбе да золотом расписан очень красиво. Да во дворце у султана сосуды разные <…>

А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся. <…> А молятся они на восток, как русские. Обе руки подымут высоко да кладут на темя, да ложатся ниц на землю, весь вытянется на земле - то их поклоны. А есть садятся - руки обмывают, да ноги, да и рот полощут.

Бутханы же их без дверей, обращены на восток, и буты стоят лицом на восток. А кто у них умрет, тех сжигают да пепел сыплют в реку. А когда дитя родится, принимает муж, и имя сыну дает отец, а мать – дочери <…>

На байрам бесерменский совершил султан торжественный выезд: с ним двадцать везиров великих выехало да слонов триста, облаченных в булатные доспехи, с башенками, да и башенки окованы. В башенках по шесть человек в доспехах с пушками и пищалями, а на большом слоне по двенадцать человек. И на каждом слоне по два знамени больших, а к бивням привязаны большие мечи весом по кантару, а на шее - огромные железные гири. А между ушей сидит человек в доспехах с большим железным крюком - им слона направляет. Да тысяча коней верховых в золотой сбруе, да сто верблюдов с большими барабанами, да трубачей триста, да плясунов триста, да триста наложниц. На султане кафтан весь яхонтами унизан, да шапка-шишак с огромным алмазом, да саадак золотой с яхонтами, да три сабли на нем все в золоте, да седло золотое, да сбруя золотая, все в золоте. Перед ним кафир бежит вприпрыжку, теремцом поводит, а за ним пеших много. Позади идет злой слон, весь в камку наряжен, людей отгоняет, большую железную цепь хоботом держит, отгоняет ею коней и людей, чтоб к султану не подступали близко…

Хождение за три моря Афанасия Никитина. – Ленинград: Изд-во «Наука», 1986. – С. 43-58.

СУДЕБНИК 1497 года (извлечение)

Судебник Ивана III был составлен дьяком Гусевым и в 1497 году утвержден великим князем и боярской думою. В его основу была положена «Русская Правда». Создание Судебника было обусловлено объединением земель Северо-Восточной Руси вокруг Москвы и необходимостью выработки единых юридических норм и правил судопроизводства.

 

В 1497 году, в сентябре месяце, уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детьми своими и боярами о суде, как судить боярам и окольничим.

1. Судить суд боярам и окольничим. А на суде быть у бояр и окольничих дьякам. А частных вознаграждений (взяток) боярам, и окольничим, и дьякам от суда и от содействия в разрешении дела не брать; также и любому судье частного вознаграждения (взятки) от суда не брать никому. А судом не мстить, не дружить никому.

2. А кто придет к боярину с жалобой, и ему жалующихся от себя не отсылать, а давать всем приходящим с жалобами управу во всем, кому надлежит. А кого из жалующихся боярину самому нельзя удовлетворить (его просьбу), и то дело сказать великому князю или к тому его жалующегося послать, которому таких людей приказано ведать <…>

9. А убийцу господина (крестьянина, убившего своего владельца) и изменника (заговорщика), святотатца, и вора, совершившего убийство, и бунтовщика (разгласителя секретных сведений), и поджигателя города с целью сдачи его врагу - заведомого преступника (из числа перечисленных) лишить жизни, казнить его смертною казнью.

10. О ворах. Если какого-либо вора задержат в каком-либо воровстве в первый раз (кроме кражи в церкви и кражи, сопровождающейся убийством), а в иной краже в прежней (совершенной ранее) улики (доказательства) на него не будет, то его казнить торговою казнью, бить кнутом, да взыскав на нем сумму иска, и судье его наказать продажей (штрафом). Если же не окажется у того татя имущества, чем можно было бы заплатить сумму иска, то бив его кнутом, да выдать головою истцу в его (истца) убытка для продажи в рабство, а судье ничего на нем (воре) не взыскивать.

11. Если задержат вора вторично в краже, то казнить его смертною казнью, а сумму иска заплатить из его имущества, а остаток его имущества отдать судье. А не окажется у того вора имущества, равного убытку истца, то его истцу для возмещения убытков последнего не выдавать для продажи в рабство, а казнить его смертною казнью <…>

18. Об отпускной грамоте. Если кто-либо предъявит отпускную без доклада боярам и без подписи дьяка, или из городов без доклада наместнику, держащего кормление с правом боярского суда, то подобная отпускная не признается отпускной, за исключением только такой отпускной, которую владелец холопа или рабы напишет собственноручно. В этом случае отпускная грамота признается имеющей силу и без доклада <…>

56. Если холопа возьмет в плен татарское войско, а он убежит из плена, то он получает свободу и не является больше холопом прежнему господину.

57. О крестьянском отказе. А крестьянам отказываться переходить из волости в волость, из села в село в один срок в году, за неделю до Юрьева дня осеннего и в течение недели после Юрьева дня осеннего (26 ноября). Пожилое за дворы крестьяне пусть платят в полях из расчета рубль за двор, а в лесах полтина за двор. Если какой-либо крестьянин поживет за кем-нибудь год и уйдет прочь, то пусть он заплатит пожилое за четверть двора; если поживет два года и пойдет прочь, то пусть он заплатит пожилое за полдвора; если поживет три года и пойдет прочь, то пусть он заплатит пожилое за три четверти двора; если поживет четыре года, то пусть он заплатит пожилое за весь двор <…>

60. Если какой-либо человек умрет без духовной грамоты (завещания) и у него не останется сыновей, то все его движимое имущество и земли переходят дочери, если не будет у него дочери, то взять движимое и недвижимое имущество ближайшему родственнику.

61. Об изгородях. А между сел и деревень (владельцам смежных владений) городить изгороди пополам; а через чью изгородь будет совершена потрава поля, тому владельцу чья изгородь и платить штраф за потраву. А где имеются луга, удаленные от сел или от деревень, там владельцу лугов не городить изгородей, всю же изгородь пусть городит тот, чья пахотная земля смежная с чужими лугами.

66. О полной грамоте. По полной грамоте (грамоте о самопродаже в холопство) человек становится холопом. По тиунству и по ключу по сельскому (по должности сельского тиуна и ключника) человек становится холопом независимо от того - оформлена ли грамота о холопстве с докладом или без доклада боярину и наместнику с правом боярского суда, вместе с женою и с теми детьми, которые будут жить у одного господина; а те его холопа дети, которые будут жить у другого господина или сами по себе, те не холопы. А по городскому ключу (должности городского ключника) человек не становится холопом. По холопке, на которой человек женится, он становится холопом, по холопу, за которого женщина выйдет замуж, она становится холопкой; по грамоте о выдаче приданого человек считается холопом, по духовной грамоте (завещанию) человек считается холопом <…>

Памятники русского права. Выпуск третий. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1955. С.357-374.