Внизу, в районе атаки, произошло, между тем, какое-то изменение.

Противник впервые проявил активность. Прямо перед уникаром Кленова появилась черная труба, которую несли на плечах два биона. На какую-то долю секунды оператор, меняя объективы, перестарался с увеличением, и во весь экран мелькнули плоские лица-маски, лишенные рта и носа. Вместо глаз зловеще сверкнули стекла оптических датчиков, и сразу же изображение отдалилось, приобрело масштабность.

Теперь стало видно, что от этой странной и с виду совершенно беспомощной группы противника до передней, закованной в броню силовых полей машины оставалось не больше двадцати метров.

Остановить их? – спросил Кленов.

Не надо. Пусть покажут, на что они способны.

В ту же секунду идущий впереди бион опустился на одно колено, и из раструба лежащего на его плече излучателя вырвался белый луч света. Скользнув по плоским камням, он, свободно пройдя сквозь кокон защитного поля, уперся в лобовую броню уникара.

Что это такое? Лазер?

Не похоже. Слишком широкий луч. Скорее, обычный прожектор.

Второй бион, направляющий раструб этого странного длинного фонаря, нажал на какую-то невидимую ручку. Цвет луча начал постепенно меняться, приобретая зловещий красноватый оттенок.

Что о температурой? – спросил Райков, стараясь следить за данными всех четырнадцати экранов сразу и ни на минуту не забывая, что эта импровизированная атака могла быть всего лишь отвлекающим маневром. Оператор за его спиной сразу же отозвался.

– Все в норме. Это по-прежнему всего лишь световой луч. Вот только…

Ну что там?

– С машиной происходит что-то странное…

Дайте увеличение первого уникара на центральный экран.

Контуры машины странным образом изменились. Куполообразный горб брони с правой стороны слегка вспучился. Левая сторона, наоборот, словно уменьшилась.

Если верить датчикам уникара – давление, температура, радиация, – все было в норме, и вдруг машина взорвалась. Собственно, это был даже не взрыв. Во все стороны из разрывов расползавшейся брони брызнули разваливающиеся на глазах приборы и механические внутренности. Не было ни вспышки, ни ударной волны.

Дайте временную развертку показаний всех приборов перед взрывом, – попросил Райков. От уникара осталась лишь бесформенная груда металлолома, продолжавшая медленно расползаться.

За три десятых секунды до того, как это случилось, цифры в окошечках индикаторов дернулись и ушли к нулям.

Начинаем терять машины, – мрачно проговорил за его спиной Кленов. Это был его уникар.

Почему луч прошел через защиту? – спросил Райков.

Главный инженер отозвался не сразу, он что-то лихорадочно подсчитывал на своем пульте связи с главным компьютером корабля.

Кванты света, не обладая массой, свободно проходят через силовое поле такой мощности, – сказал он, все еще не отрываясь от пульта, – до самого последнего момента там был обыкновенный свет. А потом нечто совершенно невообразимое, я не знаю, какой вид оружия они применили.

Зато я знаю, – все так же мрачно проговорил Кленов. – Это асимметратор.Прибор, искажающий симметрию всех предметов, попадающих в зону действия его луча. Я докладывал об этом новом оружии в своем отчете. Наше счастье, что луч действует всего на несколько десятков метров. Как только второй уникар подойдет на дистанцию поражения, они уничтожат и его.

Оператору разрешаю открыть огонь по противнику, – негромко произнес Райков. И все равно его голос, усиленный в каналах связи, отдался под потолком рубки излишне громко.

Сразу же цепочки световых импульсов потянулись от второй машины туда, где стояли бионы. В тех местах, где лазерные лучи коснулись земли, во все стороны полетели ослепительные брызги расплавленного камня. Через несколько секунд лазеры накрыли группу бионов вместе с асимметратором. Оба робота почти мгновенно превратились в облако пара. Несколько минут на том месте, где они стояли, все еще продолжала светиться лужица расплавленной горной породы. Оператор второго уникара не пожалел мощности для своих лазерных пушек.