Постскриптум. Нечто вроде послесловия 2 страница

Я начну с самого начала, даже не с первого занятия, а с подготовки к нему, со знакомства с детьми и родителями. Мамам, папам, бабушкам и дедушкам на ожидаемый вопрос: а нужны ли детям занятия по актерскому мастерству – отвечу прогнозируемым ответом: да, нужны, и очень. Но наш ребенок не собирается в актеры (актрисы)! Во-первых, не торопитесь решать за них, дайте им возможность тоже поразмыслить о своем будущем; во-вторых, пусть не собирается, тогда тем более – ДА! Скажите мне, вашему ребенку-инженеру помешает в его жизни правильно и гармонично выстраивать психологию взаимоотношений с подчиненными и начальством? Учителю необходимы основы искусства мимики и жеста, а также умение правильно дышать, говорить и читать, а дипломат-международник должен иметь представление о перевоплощении, о создании привлекательного имиджа, о манипулировании в интеллектуальных переговорах?

А спортсмен, космонавт, юрист, журналист должны обладать цепкой памятью, умением сосредоточиться и быть готовым в любую минуту к проявлению своего волевого, порой жесткого решения, а военный должен быть предельно внимательным, защищая рубежи Родины, в то же время проявляя воображение, культуру и интеллект в переговорах с партнерами из НАТО? Должен и должны – а это в будущем наши дети, и от того, освоят ли они в детстве эти актерские дисциплины, зависит, какими они станут специалистами в будущем.

Поверьте мне, это не лукавство. Во многих школах сейчас пытаются, пока факультативно, организовывать театральные кружки, чтобы повышать эстетический уровень образования детей, чтобы посредством актерской игры снимать сумасшедшие нагрузки современного школьника, чтобы уводить хоть на 2 часа их от экранов компьютеров и телевизоров, к Пушкину, Чехову и Носову, к книгам, к творческим взаимоотношениям, к таким понятиям, как порядочность, честность, искренность. Чтобы научить их элементарным правилам этикета. Чтобы ввести их в прекрасный мир театра, в фантастическую атмосферу актерского перевоплощения, в увлекательную игру создания драматургических образов, чтобы чуть-чуть продлить им детство. Только для этого.

Итак, сентябрь 2009 года. Ирина Феофанова приглашает меня, молодого педагога, к себе в театральную студию, чтобы вести вечернюю подростковую группу студийцев. До этого они прошли требовательный отбор руководителя и занимались 3–4 месяца у другого педагога. Опытные.

Первая встреча с учениками чрезвычайно важна. Их, 15, 16 мальчиков и девочек, вооруженных 15–16-ю парами глаз и ушей, пытких, недоверчивых, остроумных, хитрых, внимательных, ждущих необычного, фантастического и интересного.

Важно все: мой внешний вид, мое первое слово, первая пауза, взгляд, интонация, жест – мы ведь должны полюбить друг друга (не больше не меньше) или хотя бы принять, поверить. Потому что у нас сложный путь, в творчество. И мы должны стать командой единомышленников, мы должны стать театром. По-взрослому. Поздним сентябрьским вечером жена утюжила мне брюки, а я смотрел через омываемое дождем окно в ночной хоровод листьев. Желтых, красных, бордовых. Висящих на деревьях, стремящихся к земле, лежащих на земле. Дождь умывал их в движении, дождь умывал их в покое. И листья становились чище деревьев, чище тротуаров, домов, чище самого дождя. Огоньки, ожившие в ночи, листья ушедшего лета. Необходимо, чтобы мы умели видеть прекрасное в окружающей нас жизни. Для этого надо остановить свой бег, отдышаться и посмотреть вокруг, просто посмотреть как дети. И тогда мы, не стесняясь, можем громко произнести: «Мамочки, красиво-то как!»

Е занятие

(Знакомство, детская фантазия, разные, все они разные, тетрадь прекрасного, творческое знакомство, подиум, походка, занятие на раскрепощение)

Театральная студия находится в помещении Булгаковского музея, что на Садовом кольце, в небезызвестном доме на Садовой, 10-бис, возле метро «Маяковская». Место магическое, театральное. На свое первое занятие я пришел заранее. Пятый этаж кирпичного здания, без лифта, с длинными лестничными пролетами и высокими потолками. Все стены исписаны грамотными почитателями «Мастера и Маргариты».

В прихожей студии шумно и людно, одна группа занятия закончила, другая (моя) еще не начинала. Родители помогали детям раздеваться и одеваться. Шум, возбужденная болтовня, смех, обмен мнениями – в общем, все, как в театральном буфете, в антракте между 1 и 2 действиями сатирического водевиля. Поздоровавшись, я прошел в свободный репетиционный зал, поставил спокойный джаз и стал расставлять стулья полукругом… Они вошли; абсолютно разные, разно одетые, причесанные, разно скромные и разно раскованные, расселись по стульям, в разной непонятной последовательности, и молча стали смотреть на меня, все как-то по-разному.

Каждое занятие я предпочитаю начинать с того, что ученики рассаживаются полукругом на сцене, напротив меня, и несколько секунд (как можно дольше) мы смотрим друг на друга и молчим. До первого слова или звука. Учимся держать паузу, а заодно и «выдыхаем» весь накопившийся негатив. Отстраняемся от всего неинтересного. Наша первая совместная пауза была самой длинной, пока кто-то (Арина?) не засмеялся. Все дружно подхватили смех, после чего (как-то непроизвольно) я прочитал им несколько стихотворений А. Блока. Напряжение снялось, и мы смелее посмотрели друг другу в глаза. И стали знакомиться – творчески.

Каждый выходил в полукруг и что-нибудь читал, рассказывал, импровизировал. Кто что хотел. Кто-то стихотворение, кто-то басню, кто-то просто историю о друге, о подруге. У детей главное – инициировать ТВОРЧЕСКОЕ ЖЕЛАНИЕ, чтобы они «творили» по собственному намерению, то, что могут и хотят. Но к этому их надо, порой скрыто, подвести. Как? – ответ мы знаем: равенство, доверие и любовь. Если доверительность с учениками возникла, надо поощрять любые их творческие предложения; пусть фонтанируют, воображают, играют, пусть учатся отдавать и делиться творческой фантазией. Надо как можно реже закрепощать ДЕТСКУЮ ФАНТАЗИЮ.

Так мы начали наше творческое движение. Я поощрял их, они поощряли и веселили себя и меня. Затем у нас был подиум – показ моды, как они это себе представляют. Дети, порой ужасно смешно, показывают забавы взрослых. Но именно показывают, а не подражают. Потому что повзрослевший в жестах и походке мальчик на сцене, да еще с микрофоном в руках – творческая услада родителям и творческая гибель мальчику. А детские пародии порой так точно показывают наше взрослое безвкусие и пошлость, что становится как-то неловко за наши забавы. В то же время «детский подиум» позволяет мне увидеть все проблемы, связанные с пластикой учеников. Вы никогда не присматривались, как ходят люди? Посмотрите. По нашей походке можно определить наш характер, наш менталитет, наше здоровье и нашу профессию.

Походка – это весь человек. Неуверенные люди ходят неуверенно, подворачивая носки чуть-чуть внутрь, при этом наклоняя туловище немного вперед; спесивые, амбициозные – при ходьбе дергают плечами и быстро поворачивают голову вправо-влево, как уточки; у хитрецов походка тоже хитрая – дерганая, импульсивная, хаотичная в направлении, руки при этом либо спрятаны в карманы, либо крепко сцеплены в ладошках. Почти на всех людей давят проблемы, и походка тут же отражает это опущенными вперед плечами, безвольными руками-плетьми и головой «к земле».

Уверенный в себе, открытый человек обладает прямой, решительной походкой с красивой осанкой и высоко поднятой головой. Мало того что красиво, но еще и для здоровья полезно. Вообще, для детей очень важно как можно раньше привить любовь к своему телу – что любишь, за тем ухаживаешь. А тело, оно умное, к нему надо чаще прислушиваться, и оно подскажет, как себя развить в сильное, послушное и красивое. На сцене, да и в жизни, пластически натренированное тело очень пригодится. Поэтому на своих занятиях я большоевнимание уделяю основам искусства пластики, мимики и жеста. Как? Коммуникативные игры на расслабление тела, под музыку различного жанрового формата. Коллективные танцы – театральная дискотека, с изображениями различных образов из известных мультфильмов или кинокартин. Причем ребята участвуют по желанию, начинают самые смелые во главе с педагогом, остальные присоединяются позже. Сначала стесняются, потом не остановишь. Так что, дорогие родители, если хотите, чтобы танцевали ваши дети, – танцуйте сами, для того чтобы дети пели – пойте сами; а чтобы дети курили – курите сами, и желательно – почаще у них на глазах!

Когда происходило наше творческое знакомство, я заметил, как некрасиво дети читают стихи. В звуковой подаче поэтического материала участвует не только голос. Участвует все тело ученика, особенно руки, лицо и глаза. Причем важно все: как вы вышли, с какими руками и ногами, как встали, как сели, как объявили себя, как начали читать и как закончили читать, а затем как ушли.Выразительные, красивые руки дополняют эмоциональное состояние человека, а умные ноги ведут к умному диалогу со зрителем, и наоборот. Если вы не умеете красиво встать со стула, то вам лучше и не садиться на него, но если садиться надо – значит, надо научиться садиться на стул. И делать это красиво. А чтобы получилось красиво, надо хотеть этого. Значит, надо воспитывать творческую волю. С первого занятия я прививал ученикам следующее: «Если вам неинтересно рассказывать – зрителю неинтересно слушать! Поэтому, прежде чем что-то кому-то читать, показывать, представлять, сначала надо вырастить сильное желание это делать».

– А желание как вырастить? – спросите вы.

Это очень не простой вопрос. Человек по природе своей инертен, дети, конечно, менее, но все равно инертны, поэтому в любом деле должен присутствовать личный интерес. Личный интерес ученицы Гербер Александры, быть самой живой и привлекательной вороной (в басне И.А. Крылова «Ворона и лисица»), поборет любую инертность и лень. Он, наоборот, включит дополнительный творческий энтузиазм. А поскольку театр – коллективное творчество, партнер Александры по сцене, лисица Неклюдова Арина, вынуждена будет включить всю свою фантазию и волю, чтобы быть лисицей не хуже, а, наоборот, лучше вороны Александры. И, поверьте, такое творческое соперничество поможет обеим девочкам, как в достижении конкретных творческих задач, так и в формировании их волевых качеств. Моя задача, как педагога – инициировать эту соревновательность и далее следить, чтобы ученики были честны, помогали друг другу и чувствовали себя единым творческим организмом. Задача педагога – быть беспристрастным арбитром, добрым, но требовательным.

Мое первое занятие в группе подходило к концу. Главный критерий, как прошло занятие с детьми – их глаза. Что в них? «Эх, побыстрее бы все это закончилось», усталость, безразличие, лень или, наоборот, – интерес, желание продолжить. Если ученики после занятия подходят к педагогу с вопросами, пожеланиями, предложениями, если они спорят между собой, не соглашаются с чем-то, уходят шумные и возбужденные, значит, занятие прошло полезно – для них, для педагога, для родителей. Дети не так сильно озабочены желанием прятать свои чувства, как взрослые, они редко пытаются нас обманывать в чувствах. И это прекрасно. Это есть справедливая оценка педагогу.

В конце урока я предложил ребятам завести «Тетрадь прекрасного», куда они будут записывать интересные истории из своей жизни. Наблюдения, зарисовки, сны, фантазии, вымыслы, анекдоты, парадоксы; главное, чтобы все истории были красивые и о красивом. «Пусть хоть сочиняют красиво», – думал я, когда они шумно выбегали из репетиционного зала. Вокруг нас так много прекрасного, которое мы, к великому сожалению, не замечаем. Не умеем, не хотим, не можем, обедняя себя, да и только. Пускай стараются видеть все необычное в жизни.

Я шел по Садовому кольцу к метро «Маяковская», мимо театра «Моссовета», мимо «Сатиры», и размышлял о мире театра. Актеры – главные персонажи, заселяющие этот мир. Актеры – повзрослевшие дети. Наивные, эмоциональные, трогательные, чувственные, ранимые, преданные своей трудной, но любимой профессии, потому что любят ее больше всего на свете, и, возможно, больше себя. Любят бескорыстно. Действительно, как дети, как взрослые дети.

Е занятие

(О выразительном чтении – как заинтересоваться им, как правильно выбрать текст, как подружиться с автором, как найти «своего» автора, выбор репертуара)

Почти все учащиеся школ испытывают волнение, выходя на уроке литературы к доске – читать наизусть выученное стихотворение. Пусть хорошо заученное, пусть отрепетированное с бабушкой или перед зеркалом. Все равно большинство прочтет его перед своими одноклассниками и перед учительницей формально, в банальном интонационном режиме. Запинаясь в хорошо заученном тексте, тихо, стесняясь своего красивого голоса, своих интонаций, своей выразительности. Почему? С этим вопросом шел я на второе занятие к своим ученикам, в студию. Занятия в студии проходят раз в неделю, прошло семь дней. На первом занятии все читали мне свои творческие заготовки-стихотворения, прозу, басни, рассказы… Почти никто не раскрылся в материале. В лучшем случае, в произведениях звучали заученные интонации, сопровождаемые привычными жестами – штампы – так говорят в театре. Живой, эмоциональной отдачи, возникающей непосредственно в момент прочтения материала, почти не было. «Зажаты, очень зажаты, – подумалось мне, – или просто не хотят тратиться, выплескиваться».

Дети бывают порой ужасно экономны. Но одно я понял точно: у каждого ребенка были свои причины первого невыразительного выступления передо мной. Разные. Они и в зажимах тоже разные. Я дал им задание: каждому поработать дома со своими текстами, а на втором занятии, читая их, попытаться удивить, рассмешить, расшевелить своих одногруппников и меня. То есть заставить нас волноваться. Пришли, расселись, включили музыку, помолчали, посмотрели друг другу в глаза, отдышались. Тема нашего занятия: «ВЫРАЗИТЕЛЬНОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ЧТЕНИЕ».

Легкое недовольство пробежало по лицам учеников.

– Нет, не чтение с выражением, а художественное чтение, – парировал я их раздражение.

– А теперь попытайтесь почувствовать разницу, пусть каждый прочтет свое произведение два раза – сначала с выражением, как в школе, а потом проживет его изнутри, расскажет как свое, как свою жизненную историю. Ученики посидели, помолчали; то ли искали какой-то подвох в моих предложениях, то ли никому не хотелось начинать первому. Я их еще мало знал, но был уверен – один отчаянный или очень уверенный в себе найдется. Нашелся. Денис. Вышел, прочитал.

– Это ты как что прочитал? – спросил я.

– Как с выражением, – говорит Денис, – как в школе.

– Хорошо. Теперь попробуй прожить его. Выразительно, как актер.

Попробовал. Прожил неважнецки, но разница была.

– Чувствуете разницу? – спрашиваю у учеников.

Отвечают:

– Чувствуем, чувствуем.

– А кто, – говорю, – посмелее, кто сможет увеличить разницу, кто сможет еще интереснее прожить в своем материале?

Пара рук поднялась, а у остальных – интерес в глазах, любопытно ведь посмотреть, как их товарищ на сцене что-то пытается от себя передать ему, зрителю. А я подогреваю интерес, цепляю их за самолюбие – сделать лучше, интереснее, чем партнеры.

Дети любят соревноваться, быть лучше, это же игра. Так стали мы разбираться, что такое художественное чтение. Скажу вам честно, я считаю, что актер, читающий текст любого автора, должен делить с ним ответственность за этот текст.

Творческий человек видит в любом прочитанном им тексте что-то свое, единственное и доступное только ему. Текст – это всегда предлог поделиться своим самым сокровенным, наболевшим. Это то, что автор затронул в актере и что актер хочет затронуть в зрителе. Актер – проводник духовной идеи автора, но проводник не бездушный, а живой, дополняющий авторскую мысль своей духовной и эмоциональной позицией. Соавтор. И ребят я сразу попросил относиться к любому выбранному ими тексту автора как к своему. Автора надо понять, полюбить, приблизить к себе и поделиться им с людьми. Его мыслями на своих чувствах. Все очень просто на словах. А на деле, на репетиции, как оживить, как сделать близким текст автора?

Начнем с выбора. Ученикам я сказал, что любое творчество не терпит насилия. Вам надо выучить стихотворение! Не учите просто так, за оценку или назло родителям. Полюбите автора, которого вам предлагают, или ищите своего. Автора, который вам нравится, соответствует вашему настроению. Ищите его везде; читайте, советуйтесь с друзьями, близкими, с собой. Это не просто, но увлекательно. Зато потом, когда вы найдете своего автора, он на какое-то время станет вашим самым близким другом и помощником. Но как натолкнуть детей на правильный поиск автора? Их надо подружить. Надо рассказывать о нем интересные истории из детства: как он рос, как стал писать стихи, какое было время, как дети общались, в какие играли игры, на чем ездили в школу и как топили печи зимой… Главное, чтобы ученики включились. Полезно коллективное обсуждение автора и его времени, разность мнений и столкновение позиций учеников. Чем шире дискуссия, тем лучше, тем вероятнее, что автор станет их другом. На время репетиций, а может, и на всю жизнь. Если автор выбран и одобрен, дальше проще – учи наизусть и все. Как – об этом чуть позже. Главное, чтобы ребенок и автор нашли друг друга, подружились.

На втором занятии у нас стоял важный вопрос: Наш Студийный Репертуар. Каждый творческий процесс имеет начало и финал. В театре, который, естественно, начинается с вешалки, в творческом плане все начинается с выбора репертуара. Затем следуют мучительные репетиции, которые заканчиваются громкой премьерой и репертуарным спектаклем. Я предполагал у нас в студии такую же схему. Собственно, об этом меня просила и наш руководитель, Ирина Феофанова. Итак, репертуар. Что выбрать? После перерыва я спросил:

– Ребята, а что мы будем ставить? Какого автора вы предпочитаете воплотить на сцене, какие роли хотите сыграть?.. Со всех сторон посыпались шреки и белоснежки с гномами, рататуи, вольты, миньоны, томы и джерри, микки-маусы…

– Ну а свое, русское, классическое? – Я немного присушил их энтузиазм нашей национальной русской литературой. Они задумались.

– Пушкин, что ли?

– Пока не Пушкин. Но есть прекрасный русский автор – И.А. КРЫЛОВ, который басни писал.

– Знаем, знаем; скушно, неинтересно, – посыпалось со всех сторон.

– Ладно, пусть скушно, а пару желающих на сцену можно попросить?

Пять-шесть рук вытянулось.

«Хорошо, – подумал я, – у ребят появляется интерес».

Вызвал двоих – Настю В. и Марию П. Предложил разыграть басню И.А. Крылова «Ворона и лисица». Я читаю басню, они пластически разыгрывают ее, без текста, по персонажам.

– Начали?

– Начали.

Сначала скромненько, но потихоньку разыгрались. Оказалось, многие текст знают.

– Молодцы! – говорю им, и заменил себя на Дениса, он читает от автора, а персонажи где с подсказками, где самостоятельно – разыгрывают. Разыграли. Скажу честно – хорошо разыграли.

Я к остальным ученикам:

– А еще кто хочет на сцену?

Лес рук – хотим! Хотим по-другому попробовать, хотим другую басню сыграть; а можно «Квартет»; а «Лебедь, рак и щуку» можно? можно?

Говорю им:

– Так ведь скушно, банально, чего пробовать-то, давайте Шрека лучше! очень студийно-постановочное произведение; бабушкам вашим делать нечего – декорации колотить, костюмы шить! Посмеялись, пошутили.

– Ладно, давайте басни делать, Валерий Борисович.

Не все сказали, некоторые еще помолчали, подумали что-то; но я понял главное: будем работать над баснями. И это была наша общая маленькая победа. Во-первых: общее решение, во-вторых, появились признаки доверительности, а это уже недалеко до дружбы.

Ну, и в-третьих: был сделан правильный репертуарный выбор. Что может быть лучше – пофантазировать с детьми о характерах людей в звериных шкурках. Они тут такого могут понарассказать… и понапоказать… только успевай фиксировать. И самое главное – интересно, очень интересно и им, и мне. Занятие подходило к концу, мы сообща подвели его итог, я прочел им несколько басен И.А. Крылова с точки зрения ВЫРАЗИТЕЛЬНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЧТЕНИЯ. Дома каждый должен был найти себе одну или две басни для инсценировки. Причем я попросил учеников самим распределить роли себе и партнерам. И сравним, сходятся ли наши взгляды на распределение ролей. Правда, право окончательного утверждения ролей я оставил за собой – демократия – демократией, но творческой анархии я не приемлю. Затем был Фрэнк Синатра, кто имел желание подвигаться – подвигался, кто хотел попеть – попел, и мы расстались на неделю, чтобы соскучиться по искусству.

Е занятие

(Что такое сценическое внимание и как его развить)

Часто слышим на улице, в метро, в гостях, в школе: какой невнимательный мальчик, какая невнимательная девочка! Ты что же так невнимательно дорогу переходишь, повнимательней делай уроки! У моего сына большинство «трояков» и «двоек» за контрольные по русскому и математике исключительно из-за невнимания.

– Опять не увидел, опять не услышал, не обратил внимания… Внимание, внимание, внимание! Кругом сплошное внимание. Все, что делает человек, требует сосредоточенности и внимания. Даже отдыхать надо внимательно, тем более если рядом невнимательно отдыхают твои дети. Невнимательность, рассеянность порождают в жизни маленькие и большие проблемы. Почти всегда. Внимательности требуют от всех – от водителей, от пешеходов и от президентов. На сцене актеру нужна особая внимательность – сценическая. Итак, тема третьего занятия в нашей театральной студии – СЦЕНИЧЕСКОЕ ВНИМАНИЕ. Попробуем разобраться, как с детства научить наших детей быть внимательными.

На занятия я шел собранным и сосредоточенным, тема серьезная. После того как они сели в полукруг и мы посмотрели друг другу в глаза, я сказал, что у нас будет сегодня серьезный разговор. Я объявил тему и предложил всем закрыть глаза, выровнять дыхание и сосредоточить свое слуховое внимание. Сначала на звуках в комнате, затем, по моему хлопку, перевести внимание на звуки в фойе, а в конце упражнения переместить слуховое внимание на улицу. Я попросил всех сосредоточиться, и мы начали внимательно слушать. Вслепую. Если один из органов нашего восприятия по разным причинам отсутствует, другие начинают работать в усиленном режиме. Без слуха мы лучше видим, без обоняния лучше слышим, без зрения обостряется и слух и обоняние. Начинать концентрацию внимания я предпочитаю одним органом восприятия.

Итак, слух. В жизни люди, как правило, используют слух процентов на пятьдесят–шестьдесят. То, что мы видим, мы подвергаем меньшему сомнению чем то, что слышим. Люди рациональны, видимые объекты так или иначе можно потрогать руками, взглядом; а как потрогать невидимый шум трамвая, шум приближающейся грозы? Только доверие. Исключительно на слух мы не любим полагаться, поэтому чаще всего проверяем его другими органами, например зрением.

– Иди посмотри, там точно дождь идет или мне послышалось! Как чувство восприятия слух менее конкретен, он более художествен, а само восприятие звуков процесс более тонкий, более творческий, чем восприятие, например, зрительных образов. Поэтому на занятиях я часто предлагаю ученикам внимательно слушать окружающий мир, призываю развивать им свое слуховое восприятие и больше доверять ему.

Время шло, ученики слушали слышимые и неслышимые звуки, доносящиеся с улицы, напрягали все свое внимание, сосредотачивая их друг за другом в своей памяти, чтобы потом в этой же последовательности их воспроизвести. Суть упражнения: мы слушаем звуки; первое – в ближайшей комнате; второе – в фойе; третье – на улице. Переводя слуховое внимание с объекта на объект по хлопку педагога. Затем я прошу воспроизвести, последовательно звуки: в первом объекте (в комнате), во втором (фойе), в третьем (на улице). Процесс повременного – какой звук следует за каким – воспроизводства звуков у детей всегда очень эмоционален. Они спорят до хрипоты, какой звук был раньше, какой позже… а между ними был еще скрип половицы! – нет, еще кто-то тихо чихнул! – но другие-то этого не слышали! – плохо, что не слышали, надо было лучше слушать, тогда бы услышали!..

Хорошо, что есть арбитр, который утверждает очередность звуков волевым решением. Каждый ученик запоминает услышанный им звук, и этот звук закрепляется за ним. Затем я вызываю их со звуками на сцену и распределяю в повременном звучании: 1-й ученик – 1-й звук; 2-й ученик – 2-й звук… и т.д, до хлопка, который тоже воспроизводит очередной ученик.

– Сосредоточьтесь, ребята, сейчас по хлопку вы воспроизведете то, что услышали в третьем объекте (на улице). Внимание! Начали! И они произносят – хлопок, – шум ветра – крик птицы – гудок машины – шаги человека… финальный хлопок.

– Очень хорошо, усложним задачу, сейчас я попрошу вас не называть звуки именами, а попытаться самим воспроизвести их.

Удивление на лицах, но и интерес:

– А сможем?

– Непременно сможете, пробуйте.

Пробуют… шипят, крякают, гудят, скрипят…

– Прекрасно, но давайте уточним с вами, вот, например, звук ветра, – а какого ветра, сильного, слабого, с дождем, ураганного – это ведь все разное звучание, давайте определим наш ветер и воспроизведем его точнее, ярче, интереснее. А крик птицы – какой птицы? – вороны? воробья? ласточки?.. и что птица? – есть хочет? защищает потомство или просто орет от счастья, во славу природе? А машина – какая марка? Зачем гудит, кому гудит? – фантазируйте, ищите естественную природу звука, тогда он оживет, станет реалистичным, интересным.

Дал 15 секунд, напряглись, ищут. Вижу – серьезно ищут.

– Готовы?

– Готовы… начали, – хлопок, – смотрю – перевоплощаются!

Не все уверенно, но перевоплощаются, стараются, ищут точность воспроизводства звука. Молодцы!

– Молодцы! А еще подробнее попробуем – теперь не изображайте звук, а станьте звуком!

– Как, как? Не знаем, не умеем!

– Умеете, умеете! Перестаньте бояться! Например, как стать ветром, настоящим ветром? – фантазируйте, фантазируйте, ну… надо стать… таким воздушным напряжением, которое с разным отношением трогает различные предметы.

Дерево и его листья – с любовью, а поток машин – с игривостью и шаловливостью, – и это все разный ветер и разный звук ветра. Да? – Да! – согласны. Пробуйте, фантазируйте, ищите. Пробуют! И получается, очень точное, только с увеличенной громкостью, воспроизводство того, что они слышали на улице. По гармонии звучания – гораздо симпатичнее услышанного. «Вот, – говорю им, – вы творчески воспроизвели и воссоздали маленький кусочек услышанной жизни. Благодаря чему? – благодаря концентрированному Сценическому вниманию. Легко или трудно было?»

– Да в общем, в игре как-то и не заметили, – трудно или легко!

– Значит, очень трудно, раз не заметили.

Смеются, но довольные, разгоряченные первыми перевоплощениями, первыми сценическими концентрациями. Устали? – Устали! Пить хотим! – Перерыв!

После перерыва спрашиваю, а кому что-нибудь мешало сосредоточенно слушать звуки! Кричат: сосед Александр пыхтел, – Бугровой Ирине мешали слушать свои громкие мысли, – а вот Петраш Марии звуки собственного сердца мешали, Шаткова Алексея, при закрытых глазах, сон стал одолевать, а Арине Неклюдовой ничего не мешало, просто сначала лень было слушать. А потом что произошло? – Потом прислушалась… и как-то интересно стало слушать, сначала в комнате, потом в фойе, потом на улице… – везде совсем разные звуки, если слышишь их, думаешь о них, запоминаешь, но не видишь. Вот, ребята, это называется концентрация внимания на объекте, в данном случае на звуке. Сначала надо совсем немного сконцентрировать (заставить) свое внимание работать, потом внимание включит ваш творческий интерес, и вам даже надвигающийся сон не помешает слушать, видеть, наблюдать, потому что вам станет интересно. Так? – Так!

– А зачем мы слушали три места: комнату, фойе и улицу? – спрашивает любопытная Саша Гербер.

– А затем Александра, чтобы вы учились управлять вашим вниманием и в нужный момент умели переключать его с одного объекта на другой. Чтобы интереснее было слушать объект, надо включить свое воображение, например увидеть сто раз вами виденное фойе (представить его в своем воображении), затем приблизить изображение к себе, как бы войти в него, затем сесть в нем, посидеть и послушать. Это как игра – вообразить что-то, потом зайти в этот воображаемый мир, рассмотреть и расслышать там все. А потом рассказать об увиденном и услышанном. Мы еще некоторое время занимались похожими упражнениями на концентрацию внимания и памяти, и я заметил, что они устали.

Эти упражнения очень энергоемкие и отнимают много сил. Даже неуемные дети через 40–50 минут устают. Но главное было сделано, они почувствовали интерес к упражнениям по сценическому вниманию. Значит, будут внимательны. Я понял, что сегодня разговаривать с ними о распределении ролей в баснях трудно – устали, поэтому предложил им совсем детскую игротеку – прыгалки, вышибалки, «третий лишний» и другие игры для малышей. И когда они бесились под музыку, поражался – как они умеют так быстро переключаться с одного на другое. Откуда у них столько энергии! 11–12–13 лет, такие разные, и такие одинаковые. Я складывал тетради и где-то внутри себя чувствовал, что сам сейчас был бы не против подурачиться с ними на равных.

Е занятие

(Сценическая память – память, ее тренировки, инертность памяти, виды памяти, упражнения и советы по развитию памяти)

Готовясь к четвертому занятию, с главной темой «СЦЕНИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ», я вдруг отчетливо ощутил, как мало рассказал ученикам о СЦЕНИЧЕСКОМ ВНИМАНИИ на прошлом занятии. Мало, даже не в количестве теоретического материала – теория как вода сквозь сито пройдет через память ребят, не оставив следа, если не будет прикреплена интересными, игровыми упражнениями и этюдами. Мало в упражнениях. А ведь внимание – основа не только сценической профессии – всех профессий. Умение быть наблюдательным, цепко-наблюдательным, умение видеть и замечать, слышать и запоминать, умение фиксировать в памяти все: и пластику людей, и мимику животных, и неподвижность камней, и непрерывность волн, умение точно фиксировать и точно воспроизводить увиденное, услышанное и прочувствованное. Всему основа – Внимание! Решил – каждое занятие начинать с упражнений на внимание. Надо приучить их постоянно видеть, слышать и чувствовать, а главное – фиксировать все это и запоминать. А вот для этого им пригодится сегодняшнее занятие с темой: Сценическая память.