Я отступила назад, чтобы получше рассмотреть себя в зеркале во весь рост. После долгих внутренних дебатов, решила надеть розовый топ без рукавов, который завязывался вокруг шеи. Верхняя часть спины и плечи открыты, но нижняя была полностью закрыта. Подобрала к нему симпатичные приталенные джинсы и пару коричневых кожаных ботинок чуть ниже колен. Волосы оставила ниспадать свободными локонами. Сделала тщательный макияж «смоки айс», который ещё больше подчеркнул мой естественный карий цвет глаз. И не желая, чтобы мои губы конкурировали с глазами, нанесла на них нежный розовый блеск. Отступила назад, чтобы оценить свое отражение и решила, что выгляжу хорошо.
В этот момент раздался звонок в дверь. Посмотрела на часы, чтобы узнать который час — несколько минут седьмого. И сразу же начала нервничать. К тому моменту, как я схватилась за дверную ручку, ощутила, будто мои нервы скрутились в узлы. Я выдохнула в тщетной попытке замедлить всё возрастающее биение сердца. Медленно вдыхаю и открываю дверь.
— Привет, Купер, — сказала я, надеясь, что он не увидит, насколько я нервничала. Мысли о том, чтобы оказаться на сцене, даже небольшой, достаточно, чтобы заставить меня учащенно задышать.
Купер стоял по другую сторону двери, одетый в джинсы, которые облегали его тело во всех нужных местах, и темно-серую футболку, подчеркивающую подтянутую грудь и руки. Он облокотился об одну из колонн на крыльце, руки засунул в передние карманы, и выглядел очень расслабленным и красивым. Купер мгновенно выпрямился, его глаза полностью просканировали моё тело, проведя досмотр, затем остановились на моих губах, а потом уже постепенно добрались до глаз.
— Вау, Лил, — сказал он, проведя рукой по волосам, — ты такая... — он замолк на мгновение. — Ты великолепна.
— Спасибо. Не возражаешь, если я верну комплимент, милостивый государь? — он был прекрасен в любом виде, и мне было трудно контролировать свои импульсы.
— Ты думаешь, что я великолепен? — игриво спросил Купер.
— Я не думаю. Так и есть.
— Мммм... Я подумываю позвонить в бар и сказать им, что кое-что произошло, и мы не сможем приехать, — усмехнулся он уголком губ.
— Думаю, я смогу жить с разочарованием Джо и других твоих друзей, если ты предпочтешь остаться здесь, — проговорила я с напускным легкомыслием.
— О нет, ты не сможешь. Ты не отделаешься, так что даже не думай об этом, — усмехнулся он, склонив голову набок и одаривая меня таким взглядом, который практически остановил моё сердце. — Но это заманчиво, надо признать.
Я потянулась к руке Купера и переплела наши пальцы.
— Давай сделаем это, — в голосе прозвучала большая уверенность, чем я чувствовала на самом деле. Думаю, я пыталась убедить скорее в своей готовности, чем Купера.
Купер посмотрел вниз на наши сплетенные пальцы, и искреннее выражение нежности промелькнуло на его лице. Его глаза медленно возвращаются к моим, и наши взгляды встретились. Я почувствовала, как придвинулась к нему, преодолев расстояние между нами. Его необыкновенно мужественный аромат окутал меня, посылая электричество по моему телу. Я ощутила легкое прикосновение пальцев Купера к моему голому плечу, и задрожала от этого неожиданного прикосновения. Когда его пальцы передвинулись, чтобы откинуть мои волосы, я почувствовала губы Купера на коже, которые передвигались вдоль моего плеча, а затем и на мои ключицы. Мое тело дрожало, и волна жара прошла сквозь меня. Его губы медленно путешествовали вверх по моей шее, прокладывая путь к чувствительному месту за ушком, и это простое прикосновение заставило меня чувствовать себя невесомой. Я парила на облаке, совершенно уверенная, что уже была далека от твердой земли.
— Боже, Лили, ты даже не представляешь...
— Не представляю чего?
— Сколько я... — он застонал и прислонился своим лбом к моему. Он поднял наши руки вверх и удерживал их между нами, его дыхание участилось. Купер взял моё лицо в ладони, а затем положил мои на свое бьющееся сердце. Он поцеловал кончик моего носа, потом мою щеку, а затем, наконец, прикоснулся своими губами к моим, посылая искры прямо в самые глубины души. Медленные нежные поцелуи, которые, казалось, длились часами, а не минутами. Когда он, наконец, отстранился, то сказал:
— Мы должны идти, прежде чем я потеряю все самообладание, — с этими словами он взял меня за руку и повел к своей машине.
Внезапное прекращение нашего физического контакта оставило меня возбужденной и ошеломленной одновременно. Ладно, очень возбужденной и ошеломленной.
— Спасибо, Лили, что согласилась на это, — сказал Купер, когда мы подъезжаем к «Джо». — Знаю, что такие моменты заставляют тебя нервничать, и я понимаю это, но хочу, чтобы ты знала... — он остановился, чтобы погладить мои волосы, а потом аккуратно заправил их за ухо. — Думаю, ты самый удивительный человек, которого я знаю.
Всё, что я смогла сделать — это улыбнуться ему, а затем пропищать:
— Спасибо, Купер. Ты очень милый.
Глаза Купера пытались сказать то, что его губы не произнесли. Казалось, что он много размышлял сегодня. Он был тихим после того, как мы сели в машину, и мне стало интересно, что же у него на уме. Когда Купер открыл дверь, чтобы выйти, я вспомнила, что именно должна буду сделать сегодня вечером, и все мое тело напряглось. Купер протянул мне руку, чтобы помочь выйти, и, конечно же, быстро заметил это внезапное изменение. Я чувствовала себя скованной и неподвижной, будто упала с пушистого белого облака, на котором ехала раньше.
Купер притянул меня для крепкого объятия. Прошептал мне на ухо:
— Что может быть черно-белым-черно-белым-черно-белым?
Я посмотрела на него, приподняв бровь.
— Что?
— Просто ответь на вопрос.
— Понятия не имею.
— Пингвин, скатывающийся с холма. А что может быть черно-белым и смеющимся?
Я пожала плечами.
— Не знаю, — ответила, пытаясь не рассмеяться.
— Пингвин, который толкнул его.
Я уставилась на него, словно он лишился рассудка, а он уставился в ответ, еле сдерживаясь, а затем мы вместе начинаем смеяться. Я почувствовала, как напряженность исчезает.
— Банальные шуточки Джо, как я полагаю?
Купер кокетливо ухмыльнулся:
— Я сделаю все возможное, чтобы заставить тебя улыбнуться, — похоже, Купер почувствовал, как я немного расслабилась. — Вот это моя девочка. Что ты думаешь насчет того, чтобы поразвлечься сегодня вечером и забыть обо всем?
Мой голос был уверенным:
— Звучит как план.
— Отлично. — Купер взял меня за руку, и мы направились в «Джо».
— Привет, Лили! — закричал Джо из-за барной стойки, широко и ярко улыбаясь. Музыка лилась из колонок довольно громко, но людей пока ещё негусто. Хотя я подозревала, что зал будет забит и переполнен довольно скоро.
— Привет, Джо, — ответила я, когда мы подошли к бару.
— Вы всё ещё не передумали выступать сегодня вечером? — спросил он у Купера.
Купер обнял меня за плечи и ответил:
— Мы выступаем.
— Потрясающе. Я зарезервировал для вас, ребята, столик поближе к сцене. Все будут здесь в ближайшее время, — сказал Джо, а затем засуетился за стойкой.
— О чем он говорит? Кто это «все»? — потребовала я ответ у Купера.
— Джо пошел со мной, чтобы забрать твою машину сегодня днем, и я сказал Бет, что она должна прийти сегодня вечером. И, конечно же, Хайден будет здесь. И моя бабушка придёт.
— Ты сказал мисс Софи?
— Да.
— И она хочет прийти? Зачем?
— Почему бы и нет? Она с нетерпением ждет встречи с тобой.
По какой-то причине, мысль о присутствии мисс Софи подарила мне ощущение спокойствия.
— Спасибо, Купер. Я рада, что она придет.
Он поцеловал меня в макушку.
— Пожалуйста, дорогая.
Я обняла его за талию, потому что мне было просто необходимо обнять его. Он с теплотой крепко обнял меня в ответ. Я определённо могу привыкнуть к этому.
— Лили, дорогая, я так рада тебя видеть.
Я обернулась, чтобы увидеть милое, знакомое лицо бабушки Купера.
— Мисс Софи! Я так рада, что вы пришли, — я в прямом смысле не могла перестать улыбаться.
— Конечно, дорогая. Я бы не пропустила это ни за что на свете.
Она обняла меня, а затем Купера.
Купер засунул руки в передние карманы и тепло улыбнулся. Затем посмотрел на нас.
— Мне нужно идти и подготовиться. Это не займет много времени. Я вернусь через несколько минут.
Мы с мисс Софи подошли и сели за столик, который Джо забронировал для нас.
— Как поживаешь? — интересуется мисс Софи.
— Я... — вспомнился мой первый обед-свидание с Купером несколько дней назад, и всё то время, что провела с ним с тех пор, — очень хорошо,— я поняла, что изучала царапины на столешнице, не желая смотреть прямо на мисс Софи из-за страха, что она могла читать меня как раскрытую книгу.
Мисс Софи потянулась через стол и погладила мои руки.
— Это замечательно, дорогая. Я вижу свет в твоих глазах, которого не было раньше. Ох, ты всегда была красивой девушкой — ничто не сможет изменить это, но теперь ты просто освещаешь всю комнату.
Я застенчиво посмотрела на мисс Софи.
— Спасибо.
Мисс Софи украдкой бросила взгляд на внука, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Я не могу быть более счастливой, дорогая. И, в случае, если ты не заметила, Купер тоже теперь светится.
Затем подошла официантка и принесла нам напитки. Она передала мисс Софи стакан воды и бутылку «Короны» — мне. Я взглянула на нее вопросительно, и она пояснила:
— Купер заказал это для вас.
— Ох, спасибо.
— Не за что. Я вернусь, чтобы проверить вас через несколько минут.
Выглянув через плечо мисс Софи, я увидела входящего Хайдена, и Джо жестом указал ему на наш столик. Джо подошел и сел с нами, принеся с собой шот текилы для меня.
— Держи, Лили. Только для тебя, — рассмеялся Джо.
— Ааа, ты вспомнил, — сострила я, не теряя времени и выпивая.
— Ты не хочешь пить слишком много перед тем, как выйти на сцену, — заметил Купер, посмеиваясь, пока садился рядом со мной. — Поверь мне на слово.
— Да? Звучит так, будто здесь скрывается какая-то история.
Купер рассмеялся.
— Конечно, она есть, но я усвоил этот урок.
Он наклонился и поцеловал кончик моего носа. Если бы он не сидел так близко ко мне, по сути, удерживая на земле, действуя как буфер между моими нервами и публикой, я, возможно, выпила бы больше. Я определённо хотела этого.
Я оглядела бар и с удивлением обнаружила, как быстро это место заполнилось. Со всех сторон раздавались громкие разговоры, звуки ударяющихся бутылок и стаканов проникали сквозь громкую болтовню, и музыка, льющаяся из колонок, казалось, эхом отражалась от стен. Становилось все труднее и труднее услышать людей, сидящих за нашим столом, и общаться без необходимости закричать. Это не походило на тот вечер, когда мы были здесь пару дней назад. Пятничные вечера, похоже, обладали совершенно иной атмосферой и совсем другой публикой.
Без предупреждения Джо встал и вышел на сцену. Он подал знак кому-то, чтобы сделали тише музыку, и схватил микрофон.
— Дамы и Господа, для вашего сегодняшнего удовольствия, пожалуйста, давайте поприветствуем Купера Хадсона!
Хлопки, свист, аплодисменты, и даже отдельные неразборчивые выкрики из толпы окружили меня. Эти люди были здесь, чтобы увидеть Купера, и я пожелала стать невидимой. Ощутив мое беспокойство, Купер положил руку мне на бедро, сжал его и прошептал на ухо:
— Я пойду один и разогрею толпу, а затем позову тебя, когда придёт время. У тебя есть несколько минут, чтобы расслабиться, — он встал и подошел к сцене.
Он сел на стул и перекинул через голову ремень от гитары, затем поправил микрофонную стойку.
— Как вы все отдыхаете сегодня? — произнес он в своей непередаваемой манере.
Публика становится громче.
— Простите, что? Я не слышу вас.
Толпа аплодировала, позади нас одобрительные крики стали громче.
— Так-то лучше. Рад вас всех видеть сегодня и желаю хорошо провести время. Вы готовы послушать немного музыки?
— Чёрт, да! — крикнули откуда-то позади, и люди зааплодировали на это. Купер улыбнулся так, что смог бы растопить сердца. — Хорошо. Давайте сделаем это.
Купер спел парочку быстрых песен с хорошим ритмом, и я была в восторге от его выступления на сцене. Для него это выглядело таким простым. Я сидела, наблюдая, как Купер выступает, когда почувствовала, как чья-то рука потянулась ко мне, а затем обняла. Оборачиваясь на месте, я подняла глаза и увидела лицо Бет, улыбающееся мне в ответ.
— Бет! Ты пришла!
— Конечно, глупая, — она скользнула на сиденье рядом со мной, которое занимал Купер. — О, мой Бог, Лили, он так хорош! Ты ещё не пела?
— Нет, еще нет, — как по команде, мои руки затряслись от предстоящего.
Бет взвизгнула и сделала этот быстрый хлопок, который делает, когда взволнована.
— Я не могу дождаться!
— Ты пришла одна?
— Да, — сказала она, а затем улыбнулась.
Песня Купера закончилась, последовали аплодисменты. Все за нашим столиком присоединились к ним. Он делает эту ночь такой весёлой.
— Спасибо. Спасибо. Слушайте, я пытался убедить одну красивую девушку, сидящую здесь, — он показал на меня, и все посмотрели в мою сторону, — спеть со мной. Но, позвольте признаться, это было нелегко.— Зрители рассмеялись, а он продолжил. — Я осознал, что лучшее в жизни не даётся легко, так что всё в порядке. Мое упорство принесло свои плоды, потому что она, наконец-то, согласилась присоединиться ко мне сегодня вечером и спеть дуэтом для вас. — Толпа стала одобрительно хлопать. — Прошу поприветствовать Лили Грейсон! — Зрители свистели и хлопали, пока я поднималась на сцену к Куперу. Бет, мисс Софи, Хайден и Джо — все аплодировали. Я прошлась по сцене, и когда приблизилась к нему, Купер шепнул мне на ухо:
— Сфокусируйся на мне, Лил. Только я.
От его дыхания у меня мгновенно выступили мурашки на коже. Каждый. Раз. Я села на стул возле него и поправила микрофон.
— Мы собираемся спеть дуэтом, — сказал Купер, обращаясь к зрителям вновь, — «To Whom It May Concern» группы «The Civil War» (Примеч. Название песни, которую будут исполнять Купер и Лили, дословно переводится как «Всем, кого это касается». В английском языке это очень распространенное приветствие, часто используемое в письмах, когда автор адресует своё послание неизвестному читателю) — он посмотрел на меня. — Ты готова, Лил?
Я кивнула неуверенно. Его глаза сосредоточены на мне, и он сосчитал «...1...2...3...» и зазвучала музыка.
Не совсем уверена, в какой момент посетители бара затихли, или когда начали аплодировать, потому что всё это время единственное, на чём я могла сосредоточиться — был Купер. Я чувствовала, как будто мы были единственными людьми в комнате. Единственное, что я видела — лицо Купера, единственное, что слышала — его проникновенный голос, и единственное, что чувствовала — его взгляд. Его глаза были на мне, во мне, и смотрели прямо сквозь меня.
Слова в песне передавали все то, что я хотела сказать Куперу, так что я пела для него — для его сердца, со всеми чувствами, бушующими во мне. Музыка для меня всегда была прекрасным способом передать чувства и мысли. Слова, звуки его гитары и энергия, которая исходила от его тела, общалась с языком моего тела, отвечала и понимала — всё было идеально, как и совершенная гармония наших голосов. Великолепный голос Купера и мягкий мой создавали идеальную комбинацию. Это действительно было прекрасно.
Выражение лица Купера, когда он снял гитарный ремень, заставило меня практически слететь с катушек. Он был соблазнительным и сексуальным, но в тоже время милым и защищающим. Его глаза были прикованы ко мне, и моя кровь превратилась в расплавленную лаву. Песня закончилась, но мы всё ещё были только вдвоём в комнате.
Я почувствовала чье-то прикосновение к своей руке, и все звуки, наполняющие помещение бара, окружили меня, как будто кто-то увеличил громкость. Возгласы и аплодисменты стали заметны, и на миг я задалась вопросом, кому они хлопали, пока не почувствовала, как руки Купера обняли меня на талию, отрывая от земли.
— Ты была великолепна, детка!
Я огляделась и увидела стоящих людей, свистящих и просящих ещё одну песню. Повернулась к Куперу, и он наклонился, чтобы я смогла услышать его.
— Они хотят другую песню. Что мне им сказать?
Смущенно пожимаю плечами и смотрю на Купера, говоря ему, что я бы не хотела этого, и он, кажется, понимает. Он берёт меня за руку и жестом просит сесть обратно на стул возле него. Затем берёт микрофон и говорит:
— Спасибо, спасибо. Она замечательная, не правда ли? — публика ликовала. — Спасибо, это то, о чём я говорил вам, — он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся так, что сердце замерло от этой улыбки. — Я хочу исполнить небольшую серенаду, так что, Лили, сейчас твоя задача — это сидеть здесь и слушать.
Весь бар разразился бурными аплодисментами, одобрительные возгласы доносились со всех сторон. Он подмигнул мне, и затем устроился поудобнее на своем стуле и сказал:
— Лили, эта песня для тебя.
Купер исполнил мне песню Джона Брайанта «David Livingstone» (Примеч. Песня рассказывает о легендарном деятеле ХIХ века, мессионере и исследователе Африки Давиде Левингстоне. В своём знаменитом манифесте 1853 года он сформулировал свою цель следующим образом: «Я открою Африку или погибну»). Я почувствовала, как будто кто-то нажал кнопку отключения звука, потому что можно было услышать даже, как пролетает муха, затем Купер открыл рот и его первые слова были наполнены красноречием. Снова мы были связаны друг с другом, и это было практически неописуемо. Я вдыхала его слова, и было трудно сдержать слезы, которые угрожали вырваться. Купер казался очень сдержанным, но я могла также заметить, что он использовал весь свой контроль, когда увидела, как сжались мышцы на его челюсти. Выражение его лица было искренним и задумчивым. Я сделала, как он и просил — слушала. Я чувствовала, что глаза всех присутствующих были сосредоточены на мне, но не сводила глаз с человека, сидящего прямо передо мной. Если он хотел, чтобы я влюбилась в него... то он преуспел.
И затем, как недолговечность утреннего тумана, красивая песня стихла и то, что осталось — звук моего сердца, то, как стремительно оно билось в моей груди.
Купер отложил гитару, встал и потянул меня, чтобы я встала, так что мы стояли лицом к лицу. Он придвинулся и тепло обнял меня. Это походило на то, как будто мы не были на сцене переполненного людьми бара под прицелом множества взглядов. И затем я услышала слова, которые боялась услышать, и слова, которых боялась не услышать никогда.
— Я люблю тебя, Лили. Я очень люблю тебя.
Глава 15
Без предупреждения
Три года. Столько мне было, когда я потеряла свою маму.
Двадцать пять лет. Столько времени у меня было с самым замечательным отцом, о котором можно только мечтать.
Пять лет. Столько времени у меня ушло на жизнь внутри собственноручно созданного пузыря, запрещая чему-либо знакомому или незнакомому проникать в свою жизнь.
Три секунды. Столько потребовалось Куперу, лишь взглянув на меня, чтобы заставить осознать, что я способна чувствовать нечто иное, помимо горя и страха.
Пять дней. Столько потребовалось ему, чтобы лопнуть этот непроницаемый пузырь, освободить моё сердце и заставить меня влюбиться в него.
Пять. Дней.
Я ощутила жар, поднимающийся из глубин моего тела, отчего мои щеки покраснели. Почувствовала, как комната становится всё меньше, а воздух обжигает лёгкие. Я слышала, как бесконтрольно барабанит участившийся пульс у меня в ушах. Он только что сказал, что любит меня? Я посмотрела на него и наклонила голову, словно он говорил на иностранном языке и мне нужен был переводчик. Я посмотрела на наш столик, ища глаза мисс Софи, надеясь найти в них ответ. Её глаза были мокрыми от слёз, а щёки покраснели. Я взглянула на Бет, она сидела, в удивлении прижав руки ко рту. Когда я посмотрела на Хайдена, он сидел, откинувшись на спинку стула, опустив голову и улыбаясь своей салфетке. Джо просто казался невозмутимым и спокойным, но, очевидно, ожидал, что кто-нибудь что-то скажет.
Я устремила взгляд обратно к глазам Купера и обнаружила, что его губы были на моей шее, его руки скользили под мои волосы, и он шептал мне на ухо:
— Тебе не нужно ничего говорить, Лил. Но я не мог ждать ни секунды больше, не сказав, что чувствую. Ни единой секунды.
— Купер... — прошептала я. Я боялась произнести это вслух. Если произнесу это, то всё происходящее станет реальным. Я почти подавилась, когда попыталась проглотить комок в горле. Я закрыла глаза, перестала думать, и позволила своему сердцу говорить за себя. Дыхание Купера было на мне, и я могла почувствовать через рубашку биение его сердца. На мгновение наши сердца забилось в унисон. Я открыла рот и позволила словам произнестись:
— Я тоже тебя люблю.
Слезы жалили глаза, и я подумала, что моё сердце вот-вот разорвётся. Я не была готова к этому. В этот момент я по-настоящему ненавидела себя за то, что была такой девушкой. Но всё, что я хотела делать — обнимать Купера так крепко, чтобы даже воздух не мог просочиться между нами.
— Ты меня любишь? — спросил Купер, пристально вглядываясь в мои глаза.
Я кивнула головой, пробормотала «ммм-хмм» и подавила слёзы. Он обнял меня так крепко, что я практически не могла дышать. Практически.
— Боже, Лил, я так тебя люблю.
— Поцелуй её! Поцелуй её! Поцелуй её! — скандировала толпа.
— Боже мой! Купер, мы на чёртовой сцене, — сказала я и рассмеялась ему в ухо. Осознав, что натворил, он тоже рассмеялся.
— Прости за это, детка. Клянусь тебе, что это не было моим планом. Это просто... произошло.
— Поцелуй её! Поцелуй её! Поцелуй её!
— Что будем делать? — спросила его, честно надеясь, что смущение, которое я чувствовала в этот момент, исчезнет вместе с его ответом.
Он отстранился, чтобы посмотреть на меня.
— Думаю, мне нужно поцеловать тебя сейчас, — милая, озорная ухмылка появилась на его лице. Без предупреждения, он поднял меня на руки и оставил целомудренный поцелуй на моих губах. Затем поставил обратно на ноги, всё ещё удерживая в объятиях.
— Это всё, что получат эти простофили. Мы не устроим им шоу.
Толпа казалась довольной и этим, хлопая и свистя. Вместе, мы спустились со сцены, чтобы занять наши места за столом.
— Ладно, это что-то новенькое, — нарушил тишину Джо.
— Заткнись, Джо, — сказал Купер, пытаясь сдержать сияющую улыбку.
Бет убрала руки ото рта.
— Это была самая милая сцена, которую я когда-либо видела. Я так рада, что не пропустила это. О, мой Бог.
Мисс Софи встала и попросила Купера встать, чтобы она смогла обнять его. Прежде, чем сделать это, она ударила его по руке.
— Купер Хадсон, ты планировал сделать это, и если так, то почему ты не сказал мне, чтобы я смогла подготовиться? А теперь я, как идиотка, сижу и плачу, — она ещё раз ударяет его по руке и ухмыляется. Теперь-то я увидела, от кого Купер унаследовал эту необычную ухмылку.
Купер вскинул обе руки вверх, защищаясь.
— Клянусь, я не планировал, — он повернулся, чтобы посмотреть на меня, карие глаза в карие глаза. — Я хотел сказать ей так много раз прежде…
Хайден похлопал его по спине.
— Думаю, это здорово, чувак. Но не думаю, что кто-то здесь удивлён, что ты её любишь или что она любит тебя. Чёрт возьми, если это было очевидно для меня, то это было очевидно всем.
Остаток ночи мы провели весело, наслаждаясь компанией наших друзей. Мы смеялись и болтали, и я чувствовала себя счастливой. Я была в по-настоящему хорошем месте и сидела за столом рядом со своими новыми друзьями. Купер либо обнимал меня одной рукой, либо брал за руку и, положив на колено, вырисовывал на ней пальцем маленькие круги. Я была очень чувствительна к его прикосновению, его запаху, всему. Да, эти большие воздушные облака снова вернулись, и я парила на них.
Затем словно пол пошатнулся подо мной, на смену моему счастливому состоянию пришел безотчетный страх.
— Вот это было представление, крошка, — волосы на задней части моей шеи встали. Я вдруг ощутила вкус желчи во рту и полностью застыла под прикосновением Купера. Я была словно заморожена, не понимая, в чём причина. Ощущение уязвимости овладело моим телом. Такое чувство, будто открытую рану посыпали солью. Я взглянула вверх и увидела любезного пожилого мужчину. Голова закружилась, и я почувствовала, словно меня вот-вот вырвет.
— Спасибо, — сказала я едва ли не шепотом. В этом мужчине не было ничего знакомого. Ни его голос, ни его лицо. Ничего. Я никогда не встречала его раньше. Только это я знала. Не знаю, почему у меня была такая реакция на него, но мне хотелось уйти. Все теплые чувства, что у меня были три секунды назад, испарились, и я не знала, почему. Мужчина продолжал улыбаться, прежде чем тихо ушёл.
Купер наклонился:
— Готова уйти?
— Да.
— Ребята, мы сваливаем отсюда, — сказал Купер. Он отодвинул свой стул от стола и помог мне подняться. — Бабуля, мы проводим тебя домой.
— Хорошо, дорогой. Лишь бы ты спал спокойно ночью.
Это был один из тех моментов, когда Купер не спорил со своей бабушкой, а она не спорила с ним.
— Знание того, что ты добралась домой в целости и сохранности — это то, что поможет мне заснуть, — сказал Купер, помогая своей бабушке подняться.
Наблюдение за общением этих двоих дарит мне внутреннее тепло.
— Слушайте, — привлекает внимание Джо. — Почему бы нам всем не собраться в воскресенье у меня дома и не устроить барбекю? Я хочу видеть всех вас, — он посмотрел на Бет. — Это касается и тебя.
— Правда? Конечно. Я имею в виду, думаю, что я смогу прийти, — сказала Бет, глядя с удивлением.
Купер посмотрел на меня, и я сказала:
— Да, конечно звучит весело.
Джо взглянул на Хайдена:
— Чувак, ты придёшь?
— Да, я буду.
— Мисс Софи? Что насчёт вас?
— Думаю, я не поддержу вас. У меня есть некоторые дела, которые нужно уладить, дорогой.
— Ну, хорошо. Я буду рад видеть всех остальных, скажем, около полудня, — Джо встал, чтобы вернуться обратно в бар.
Мы проводили мисс Софи домой и подождали, пока она зайдёт внутрь и зажжёт на крыльце свет прежде, чем уехать. Я сидела, рассеянно глядя в окно, грызя большой палец.
— Я бы хотел, чтобы ты осталась у меня сегодня вечером, — сказал Купер, не сводя глаз с дороги.
— Я... я не готова к...
— Я знаю. Это не то, о чём я спрашиваю, — он на секунду отвёл глаза от дороги, чтобы посмотреть на меня, а потом вернул его обратно. — Я не готов тебя отпустить. Мне нужно знать, что ты рядом со мной, в целости и сохранности. Ты останешься? — он сжал мою руку, ожидая ответа.
Теперь настала моя очередь посмотреть вниз на наши сплетённые руки и осознать, что мне не нужно думать об этом. Я тоже пока не была готова отпустить его.
— Да, я останусь.
Даже в темноте я смогла увидеть его улыбку. Он поднял мою руку и оставил мягкий поцелуй на ладони.
— Спасибо.
— Мы можем сперва проехать мимо моего дома, чтобы я смогла упаковать с собой сумку с вещами?
— Конечно.
Когда мы добрались до Купера, он настоял на том, чтобы приготовить яичницу и картофельные оладьи. Мы перекусили в баре, но, нервничая, я съела немного.
— Добавить к твоим оладьям грибы и сыр?
— Звучит потрясающе. Да, — сказала я, осознавая, что на самом деле была голодна.
Мы смеялись и говорили на протяжении всего нашего позднего вечернего, эмм, раннего утреннего перекуса, а потом стали готовиться ко сну. По очереди сходили в ванную, и я села на край кровати, пока ждала Купера. Когда он вышел из ванной, то уже снял рубашку и был одет только в пижамные штаны, которые низко висели на его бедрах. Это был первый раз, когда я видела его без рубашки, поэтому бесцеремонно уставилась на него, когда он вышел из ванной и подошёл к кровати.
— Что ты делаешь, Лили? Наблюдаешь за мной?
Я кивнула, но ответила:
— Нет.
Купер осторожно двинулся в мою сторону, пока я продолжала нагло пялиться. Он остановился передо мной и протянул руку. Когда мы встали друг напротив друга, я подняла руки и положила ему на грудь, а затем провела пальчиками по его плечам, поцарапав кожу, уделив внимание груди и кубикам пресса. Я ходила вокруг него. Он стоял на месте. Я продолжила свои лёгкие прикосновения к его спине и бокам, намеренно неторопливо. Я и не предполагала, что у него есть тату. На его груди были слова, написанные каллиграфическим шрифтом:
Любовь преодолевает все препятствия на своём пути,
Упорно продолжая искать свой путь,
Оставив свои беды позади,
Желая быть когда-нибудь любимой.
Я провела пальцем по словам, читая их вслух, и услышала, как Купер сделал вздох.
— Это красиво, Купер.
Я запомнила каждый контур, каждую линию, каждую впадинку, каждый шрам и каждое красивое слово. И ценила то драгоценное время, пока делала это. Я любовалась мужчиной перед собой, который, как я знала, любил меня всеми фибрами своего существа, и хотела, чтобы он знал, каково это — быть любимой так, что тебя ценят не за то, что можно оценить.
— Это о тебе, Лили.
— Что обо мне? — тихо спросила я.
— Татуировка. Она о тебе.
— Обо мне?
— Ммм-хмм. Посмотри внимательно и скажи, что ты видишь.
Я посмотрела ещё раз и сосредоточилась на том, что было передо мной, и тогда я увидела это.
Л-И-Л-И. Первые буквы в каждой строке (Примеч. В английском варианте каждая строка начинается с букв, составляющих имя героини L-I-L-Y).
— Ты... ты, как? Зачем?
— Мне нужно было быть ближе к тебе. Это был мой способ.
Я снова встала перед ним и поцеловала губы. Затем покрыла поцелуями шею, горло, дотянулась до его челюсти и поцеловала за ухом.
— Я люблю тебя. Так сильно, — выдохнула я.
Его дыхание сбилось, он поднял меня с пола и уложил на свою кровать.
— Лили, я люблю тебя. Я даже не помню, когда начал любить тебя. Я просто знаю, что никогда не был в состоянии выкинуть тебя из своей головы. Ты занимаешь мои мысли каждый день, каждую минуту. Твои слова, твоя улыбка, твоё сердце, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Твоя застенчивость, твоя уязвимость, твоё мужество и твоя сила. Ты — это намного больше, чем ты думаешь, Лил. Намного больше.
Он покрыл моё лицо нежными поцелуями: мои глаза, лоб, нос, щёки и рот. Его дыхание было тёплым, и от него пахло пряностями и мылом. Я была опьянена чувствами так сильно, что вспомнить своё собственное имя оказалось бы проблемой для меня. Он перевернулся на спину, схватив меня в охапку и положив мою голову на своё плечо. Он гладил мои волосы, моё лицо, руки, и, наконец, прошептал:
— Именно этому месту ты принадлежишь.
Боль. Столько боли. Я не могу двигаться. Его вес давит на меня. Его дыхание отдаёт алкогольным перегаром и табаком.
— Не сопротивляйся и тебе не будет так больно.
Мои глаз горят, а во рту ощущается вкус меди.
— Отвали от меня! ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ!
— Слушай сюда, ты, маленькая сучка! Не пытайся бороться со мной, или я убью тебя.
Его рука поднимается, чтобы закрыть мой рот. Я сражаюсь, лежа под ним, извиваясь изо всех сил. Руками тянусь вверх, чтобы толкнуть его в грудь. Я слышу, как он смеется.
— Что же ты делаешь, маленькая девочка?
Его голос угрожающий, и я знаю, что умру.
Не могу руками оттолкнуть его от себя. Мои ноги прижаты снизу. Я хватаю кожу в верхней части его руки и щипаю как можно сильнее.
— АХ! ТЫ СУКА!
Я не могу дышать. Моя грудь. Она болит. Я собираюсь с последними оставшимися силами и кричу.
— ПОМОГИТЕ МНЕ! Пожалуйста!
Кто-нибудь.
— Детка, Лили, проснись! Тебе приснился плохой сон.
Я открыла глаза. Где я? Оглядела комнату, дезориентированная. Кто-то дотронулся до моей руки. Я подпрыгнула, сердце бешено колотилось. Где я?
— Лили, посмотри на меня, — Купер схватил моё лицо обеими руками и заставил меня взглянуть на него. — Тебе всё приснилось. Ты в безопасности. Я держу тебя, — он обхватил меня обеими руками и притянул к себе, качая взад и вперёд. — Я держу тебя, детка.
Слезы потекли по моим щекам. Это был сон. Всего лишь сон. Я была в порядке. Почувствовала, как мой пульс замедлился до более нормального ритма, и я расслабилась в руках Купера. Он гладил меня по волосам, оставляя нежные поцелуи на моей макушке.
— Ты хочешь поговорить об этом?
— Нет, — прошептала. — Я в порядке, — и придвинулась поближе к нему. — Просто обними меня.
— Ничего другого я бы и не хотел делать, — он уложил нас обратно на кровать и укрыл одеялом. — Я буду обнимать тебя всю ночь.
Я была в безопасности в объятиях Купера. В безопасности. Я слушала стук его сердца, и позволила звукам его дыхания перенести меня обратно в то место, где он дарил мне спокойствие и защиту. Мое дыхание замедлилось, и я почувствовала, что вновь засыпаю. Это было единственное место, где я хотела быть. Купер играл с моими волосами и молчал, думая о своем. Я уже знала, когда у него что-то было на уме. Много времени прошло, и в своём сонном состоянии я подумала, что услышала, как он сказал:
— Это то, чего я боялся.
Глава 16
Моё навсегда
Когда я проснулась на следующее утро, Купера уже не было со мной в постели, хотя я всё ещё могла чувствовать его запах. Эта смесь специй и мыла окружала меня или, может быть, этот запах пропитал подушки и постельное белье. В любом случае, это был отличный способ просыпаться, по-прежнему ощущая его рядом с собой. Мне потребовалась минута, чтобы осмотреть его комнату. Стены были выкрашены в льдисто-голубой цвет, а постельные бельё было различных оттенков коричневого. Мебель была классической в насыщенных, темно-древесных тонах. Ему это подходило. Я действительно не знала, почему вообще обращала какое-либо внимание на интерьер его комнаты, за исключением того, что знала, что он находился здесь каждый день, а я хотела запомнить всё о нём. Я хотела узнать всё, что было связано с Купером Хадсоном.
Я лежала довольно долго, мысленно делая и сохраняя снимки комнаты, прежде чем увидела записку, оставленную для меня на подушке:
Кофе и завтрак будут ждать тебя, когда ты проснёшься.
Я задалась вопросом, как долго он не спит. Встала и совершила обычную утреннюю рутину, а затем побрела по коридору. Я прошла гостиную и застыла. Вся мебель была отодвинута к стенам, оставляя гигантское открытое пространство в центре. У меня, должно быть, было странное выражение лица, потому что Купер ответил на мой невысказанный вопрос.
— Я объясню, но сначала давай поедим. Ты голодна?
— Я не знаю. Думаю, мой желудок всё ещё спит. Хотя я могла бы выпить немного кофе.
— Кофе, а потом еда. Сегодня тебе понадобится плотный завтрак.
— Зачем мне нужен плотный завтрак сегодня? — спросила я с любопытством.
Он подошел к месту, где я стояла, и протянул мне чашку кофе, приготовленную так, как я люблю. Он качнул головой в сторону кухни.
— Пойдём со мной. Ты сможешь увидеть, как я намазываю сливочное масло на хлеб, — уголки его рта приподнялись чуть-чуть прежде, чем он отвернулся.
— У тебя есть особый подход к маслу, — поинтересовалась я, глядя поверх моей чашки с кофе.
— Что ж, ты мне это расскажешь.
— Что это за новая расстановка мебели? Стало скучно?
— Передашь мне нож для масла? — спросил он, указывая на верхний, ближайший ко мне ящик.
Я передала его ему и по-прежнему ждала ответа на свой вопрос.
— Итак? — повторила я, когда он не ответил. — Тебе стало скучно?
— Нет.
Стало ясно, что я получу ответ не ранее, чем мы съедим завтрак. Я изучала его, пока мы завтракали, и буквально видела, как он размышляет. Он вроде был в комнате, но в тоже время находился где-то ещё.
Я не мешала ему. Наш завтрак проходил в расслабляющей тишине. Я ковыряла вилкой яйца и блуждала в своих мыслях.
— О чем ты думаешь? — наконец спросил Купер.
Я пожала плечами:
— Думала о моем папе.
— Расскажи мне что-нибудь о нём.
— Что, например?
— Я не знаю. Расскажи мне своё самое любимое воспоминание о нём.
Мне не требовалось много времени на раздумья. Я посмотрела на Купера, попутно выводя узоры вилкой по тарелке.
— Это просто. Мне было пятнадцать. Я заперлась в своей спальне, чтобы поплакать из-за мальчика, — я закатила глаза. — Сейчас, понимаю, как глупо это было, но на тот момент я была убита горем. Думала, что действительно нравлюсь ему, пока не выяснила, что ему нравился кто-то другой. — Я хмыкнула. — Как бы то ни было, мой папа, должно быть, услышал мой плач, потому что потом я посмотрела вниз на пол и увидела сложенный лист бумаги, скользнувший под моей дверью. Я подняла его с пола и когда открыла его... — я с трудом сглотнула, стараясь не подавиться словами. — Когда я открыла его, там было стихотворение, написанное моим папой.
— Ты помнишь его?
Я кивнула головой.
— Там было написано:
Если бы я мог нарисовать картину,
Я бы нарисовал тебя,
Чтобы ты смогла увидеть всю красоту,
И ты бы узнала — это правда,
Что твои глаза мерцают, как звезды в ночи,
Что твоя улыбка излучает благоговение и восторг,
Что люди смотрят на тебя, когда ты проходишь мимо,
Как на падающую звезду, пересекающую небо.
Твои волосы блестели бы, как мягкий лунный свет,
Твоя картина была бы великолепной.
Но если бы я умел рисовать, я бы изобразил самую лучшую часть,
И, это, без сомнения, твоё удивительно прекрасное, замечательное сердце.
Я улыбнулась сквозь тёплые слёзы.
— Я помню его наизусть. Мой папа всегда совершал поступки, подобно этому.
Я начала вытирать слёзы, но Купер уже стоял на коленях передо мной. Он протянул руку, и подушечкой пальца нежно стёр их медленным задумчивым движением. Его шоколадные глаза проникали в меня, словно он пытался досмотреть воспоминания в моих глазах.
— Я знаю, каково это — терять родителей, Лили, и я отдал бы всё, если бы мог вернуть их тебе.
Я обняла Купера так крепко, как только могла.
— Мне так жаль. Мне так жаль. Ты тоже потерял своих родителей. Расскажешь мне что-нибудь о них? Что угодно, — просила я. — Бьюсь об заклад, они были замечательными родителями.
— Так и есть, — сказал Купер, — и они бы полюбили тебя. У меня много хороших историй, которые я мог бы рассказать тебе о них, — его лицо приняло более задумчивое выражение, пока он явно предавался воспоминаниям. Усмешка тронула уголки его губ. — Они любили танцевать. Они обычно танцевали в гостиной часами. Мама любила вальс, и папа совершенствовался в вальсировании только для того, чтобы иметь возможность наблюдать, как лицо мамы озаряется, когда они исполняли вальс безупречно. Когда я был ребенком, то думал, что это отстой. Но в один прекрасный день я сидел на самом верху лестницы, наблюдая за ними, и буквально не мог сказать, где начинался один и заканчивался другой. Они танцевали так, будто были одним человеком. Я ещё подумал, как мне повезло, потому что у многих моих друзей родители были разведены. Думаю, что в тот день я действительно научился ценить своих маму и папу, — Купер умолк на минуту, а затем встал и заправил прядь волос мне за ухо. — Вставай. У нас есть некоторые дела, которые нужно сделать.
— О чем ты говоришь?
— Ты была серьёзной, когда говорила, что знаешь кикбоксинг?
— Нет, — призналась я, глядя вниз, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Именно так я и думал. Я научу тебя самообороне.
— Что?
— Я собираюсь научить тебя, как защитить себя.
— Именно поэтому вся мебель отодвинута к стене?
— Ага. Я собираюсь научить тебя удирать. Это не для того, чтобы драться с кем-то, кто больше тебя. А для того, чтобы ты смогла убежать и не стать жертвой. Я хочу, чтобы ты стала уверенней, чтобы никто не смог тебе навредить. Я видел выражение твоего лица вчера вечером. Что-то случилось. Не хочешь рассказать об этом?
— Я не знаю, что тебе рассказать. Этот парень просто нагнал на меня страху.
— Лили, всё твоё тело трясло так, будто ты напугана до смерти. Ты его знаешь?
— Нет. В этом-то и дело. Я никогда не видела этого парня раньше. Но когда он заговорил со мной, меня начало трясти.
— И сон?
Я сделала глубокий вздох.
— Не знаю. Это был просто дурацкий сон.
— Нет, не был. Это было что-то другое. Ты видела этот сон раньше?
— Нет.
— Ты бы мне рассказала, если бы он был?
— Да.
— Обещаешь?
— Обещаю. Прошлая ночь — это первый раз, когда я видела подобный сон.
— Как ты думаешь, почему?
— Понятия не имею.
— Ты не хочешь рассказать мне, о чём он?
— На самом деле, нет. Я бы хотела забыть об этом.
Купер положил руки на бедра и начал топтаться на месте. Он хотел продолжать эту тему, но, казалось, боролся с желанием знать о сне и нежеланием огорчать меня.
— Хорошо, — он уступил. — Но если это случится вновь, я хочу, чтобы ты рассказала мне. Хорошо?
— Хорошо.
— Обещай, что расскажешь мне.
— Я обещаю.
— Хорошо, — выражение лица Купера смягчилось. — Теперь подойди и встань рядом со мной. Ты должна знать, что тебе не нужно быть большой или сильной, чтобы защитить себя. Твои руки, локти, колени, и ноги — это всё оружие, которое тебе нужно. Во-первых, ты должна знать все уязвимые места, которым ты можешь причинить наибольший вред: глаза, нос, уши, шея, пах, колени и ступни. Твоя задача — не бороться с нападающим. Твоя цель состоит в том, чтобы защитить себя и убежать. Используй свой голос. Если нападающий наступает на тебя, кричи: «НЕТ! ОТВАЛИ!» Это позволит злоумышленнику понять, что ты не будешь легкой мишенью, плюс это привлечет внимание. Теперь, давай попрактикуемся, используя твой агрессивный голос.
Я прочистила горло:
— Отвали!
— Нет. Громче.
— Отвали!
— Громче. Злее.
— ОТВАЛИ!
— Лучше. Ещё раз.
— ОТВАЛИ!
— Хорошо. Мы продолжим практиковаться, и ты станешь более уверенной. Теперь, вполне вероятно, что нападающий попытается схватить тебя. Он, скорее всего, схватит твои запястья, потому что так тебе будет трудно выбраться из его хватки, что упростит ему задачу сбить тебя с ног или затянуть в плен, куда он захочет. Также он будет контролировать твои руки, чтобы ты не смогла его ударить или причинить какой-либо вред. В этом случае, вместо того, чтобы пытаться вырваться из его хватки, присядь, поставь ноги врозь, наклонись вперёд и согни руку в локте по направлению к нему, пока твой локоть не столкнется с его предплечьем. Это движение заставит его отпустить тебя, потому что он не сможет больше удерживать, и в этот момент ты побежишь во всю прыть. Я покажу тебе.
Купер показал мне этот прием, и я тренировалась снова и снова, выполняя это в замедленном темпе до тех пор, пока он не почувствовал, что я уловила технику. Затем мы перешли на болевые точки, начиная с носа.
— Носу могут быть нанесены удары с трёх направлений: сверху, сбоку и снизу. Глаза можно выколоть, выцарапать или проткнуть. Фактически всё это эффективно. Боковая сторона шеи является уязвимой целью, так как здесь располагаются сонная артерия и яремная вена без костной защиты.
Купер прошёлся по наиболее болевым точкам, пока я внимательно слушала, сосредоточившись на каждой детали. Он был щепетильным до мельчайших подробностей, но в тоже время всё сказанное было по существу. Он легко сделал всё понятным и объяснил, почему он хочет, чтобы я знала их.
— Знание этого, — сказал он, — придаст тебе уверенности в причинении боли, потому что ты будешь знать, почему она происходит. Не имеет значения, насколько он большой или насколько ты маленькая. Твоя задача — быть первой, кто ранит, чтобы иметь возможность убежать. Главное — это не выиграть бой. Дело не в том, сможешь ли ты нанести удар. Надо знать, куда бить, так как тебе необходимо это, чтобы выиграть достаточно времени для побега. Я также собираюсь научить тебя приёмам самообороны, потому что тебе надо выучить их и запомнить.
Купер посмотрел на меня, пока мы стояли лицом к лицу.
— Я хотел бы сказать, что тебе никогда не придётся использовать эти техники, но мы оба знаем, что это неправда, если учесть... — он не договорил и перевёл взгляд на пол, и я поняла, что он вспомнил, что видел в тот день. — Я беспокоился о тебе прошлой ночью, Лили. Я видел, как ты среагировала на этого человека, и на кошмар. Просто... я просто хочу защитить тебя. Если это означает делать то, что я делаю с тобой, то я так и поступлю.
Я шагнула к Куперу, так что смогла обернуть руки вокруг его шеи и посмотреть прямо в глаза. Он тоже придвинулся, обнимая меня за талию, и мы стояли, уставившись друг на друга. Наконец, я заговорила.
— Я люблю тебя. Так сильно, что больно дышать из-за этой любви. Если это означает делать то, что я делаю с тобой, то я так и поступлю.
Купер восхитительно улыбнулся:
— Я люблю, когда ты говоришь, что любишь меня. Думаю, что каждый раз, когда слышу это, моё сердце пропускает удар, — он подался немного назад, чтобы иметь возможность видеть всё мое лицо. — Я сделаю всё ради тебя, Лили.
Он дотронулся до моих щёк ладонями и наклонился для поцелуя, настойчивого и нежного, насыщенного эротизмом и любовью. Он был сексуальным и сладким, медленным и быстрым, нежным и грубым. Поцелуй Купера — это как попасть в ловушку между штормом и нежным туманом. Эмоции нахлынули на меня словно мощный штормовой ветер, но его губы были мягкими, как свежие капли дождя на моей коже. Его рот прикасался к моему мощно и оглушительно, но также очень успокаивающе и нежно. Это было и противоречиво, и гармонично. Именно в этом весь Купер. Я хотела отстраниться и хотела крепко держаться. Хотела убежать и хотела остаться. Мне хотелось плакать и хотелось смеяться. Мне хотелось кричать и в тоже время шептать. То, что он заставил меня почувствовать — было совершенно противоречиво, но он заставил меня ощутить всё это одновременно. Это было так, будто одновременно испытываешь чувство страха и безопасность. Еще одни противоречивые чувства. Это сбивало с толку, но я не чувствовала себя потерянной, я чувствовала себя... найденной. Потому что именно это я и сделала — нашла.
Купер, наконец, отстранился и уперся своим лбом в мой.
— Если я не остановлюсь, то мы никогда не закончим.
— Я не возражаю сделать перерыв, — сказала с намёком на шалость.
— О, действительно?
— Ммм-хмм.
— Ты будешь причиной моей смерти, милая, — у него перехватило дыхание, и он запустил пальцы в волосы. — Давай. Позволь мне показать тебе ещё пару приёмов сегодня, и мы вернёмся к этому уже завтра.
Я игриво надула губы:
— Ладно. Что дальше?
— Стань лицом ко мне. Я собираюсь обхватить твоё горло. Скажи мне, как ты увернёшься? Покажи мне, что ты сделаешь.
Я ухватилась за руки Купера и попыталась оттолкнуть их от меня.
— Остановись. Видишь, что ты делаешь? Это никогда не сработает. Ты тратишь свою энергию, и это сражение ты не сможешь выиграть. Что тебе нужно сделать — так это опустить руки вниз и вытянуть одну руку между моими руками прямо до моего пищевода и вдавить. Вот так, — он продемонстрировал, — удерживай эту руку вытянутой, пока делаешь шаг назад. Это заставит меня ослабить хватку на тебе, потому что я не смогу дышать. Как только я отпущу, ты сможешь убежать. Давай попробуем снова.
Мы отрабатывали это движение снова и снова. С каждым разом я чувствовала себя более уверенно, чем в предыдущий. Мы решили передохнуть и попить.
— Спасибо тебе, что делаешь это. Я и понятия не имела, что ты мог научить меня подобному.
— Раньше я преподавал курсы самообороны. После того, что случилось с тобой, я чувствовал себя таким беспомощным, будто подвёл тебя. Я знаю, что ты собираешься сказать, но это то, как я чувствовал. Когда я вернулся домой, то решил, что буду учиться, чтобы потом научить женщин, как защитить себя, — он уставился на свои шнурки. — Это был для меня единственный способ в тот момент справиться с ситуацией.
— И сейчас?
— Сейчас я учу тебя.
Я положила руку на его колено.
— Я имею в виду, ты не проводишь занятия больше?
— На данный момент — нет. Хотя я уверен, что буду делать это снова когда-нибудь.
Купер сделал глоток, и я подумала про себя, насколько тот роковой день изменил и его.
— Знаешь, я всегда буду тебе благодарна. Я никогда не смогу достаточное число раз сказать тебе «спасибо».
— Нет! — Купер приложил палец к моим губам. — Не говори «спасибо». Ты жива. Это вся благодарность, которая мне когда-нибудь понадобится. Просто скажи, что любишь меня.
— Я люблю тебя, — и я имела в виду, что люблю его всем своим существом. — Я люблю тебя так, что не могу дышать.
— Боже, Лил. Я люблю тебя так, что тоже не могу дышать, — он сократил расстояние между нами и наклонился ко мне, слегка касаясь губами моего рта. — Ты такая красивая, — мягко сказал он. Он нежно вывел меня на середину комнаты, не отрывая взгляда. Он нависал надо мной, глядя вниз. Его взгляд прошелся по моему лицу, шее, груди и животе, обжигая, полный желания, потребности, вожделения, любви. Купер отодвинулся от меня в замедленном движении, чтобы в полной мере оценить увиденное. Он оставил мягкие поцелуи по всей моей шее, и я всхлипнула от покалывания, которое оставалось от тепла его рта. — Ты хоть представляешь, как сильно я хочу тебя прямо сейчас?
— Я тоже хочу тебя.
Мое сердце колотилось, когда я обнаружила край рубашки Купера и начала медленно стягивать её. Я не могла отвести глаз от него. То, что Купер был так близко ко мне, возможность любить его — это было слишком много, но мне нужно было больше. Наше дыхание становилась всё тяжелее, быстрее, и я почувствовала, как ладонь Купера скользнула вниз по моему боку, останавливаясь на краю моей рубашки. Его рот вернулся обратно к моему. Его поцелуй был медленным и всепоглощающим, но также там был намёк на крайнюю необходимость в прикосновении. На вкус он был как мёд и масло.
Он отстранился и попытался отдышаться.
Я захныкала от потери его прикосновения:
— Что случилось?
— Ничего не случилось, детка. Мне нужно...
— Что? Скажи мне, — мне удалось сказать это охрипшим голосом.
— Я... Нам нужно остановиться, — он поймал мой взгляд и пристально посмотрел. — Я люблю тебя так сильно. И именно поэтому я хочу сделать все правильно. Когда я займусь с тобой любовью, Лили, — он замолчал, продолжая смотреть на меня, — я хочу дождаться от тебя ответа стать моей навсегда. Пожалуйста, не расстраивайся. Это не отказ. Это как раз наоборот.
Он смотрел в мои глаза, словно пытался прочитать мои мысли. Я не смогла остановить маленькую слезу, которая сбежала из уголка глаза, оставив мокрый след к уху.
— Пожалуйста, не плачь, милая.
— Я не плачу, потому что ты меня обидел. Я плачу, потому что чувствую, как сильно ты любишь меня прямо сейчас, в этот момент. Я просто ошеломлена этим.
По правде говоря, я была ошеломлена — глубоко. Я жаждала, буквально умирала от желания. Желание было таким глубоким и мощным, что казалось, будто я была раздавлена под его тяжестью. Я помотала головой, пытаясь прочистить мозги, потому что кое-что должна была сказать.
— Спасибо. Не думала, что смогу полюбить тебя больше, чем пять минут назад, но это так. Купер, я никогда не... — с трудом сглотнула, — я никогда... я имею в виду... я... — я перестала дышать, потому что мои лёгкие стали тяжёлыми, будто я не могла вдохнуть достаточно воздуха.
— Ты пытаешься сказать мне, что ты девственница? — спросил он нерешительно.
Всё, что я могла сделать — это кивнуть.
Его глаза просканировали всё моё лицо, пока он изучал меня с пристальным вниманием. Мы изучали друг друга. Я ждала его реакции и затем увидела, как его лицо озарилось. Как в замедленном кино, будто смотришь на восход солнца.
— Ты не представляешь, как я счастлив от этого, — Купер подхватил меня на руки и прильнул к моему уху. — Я так тебя люблю. Так чертовски сильно.
Глава 17
