Бродячий торговец и серый рыцарь 3 страница

Не то чтобы он сейчас стремился избегать приключений. Просто в руках он держал изрядную тяжесть.

Тот, кто собирается на поиски приключений, должен нести как можно меньше, а Лоуренс твердо решил, что выбрасывать ничего не будет.

Крутя в голове эти мысли, Лоуренс убрал письмо и открыл дверь главного здания.

Его ноздри тут же защекотал сладкий аромат супа на прокипяченном молоке.

– Будет готово чуть попозже, подожди немного, хорошо? – сказала Хоро, чистя жареные каштаны, когда он прошел в гостиную с очагом.

Она не особо изменилась с их первой встречи, однако Лоуренсу казалось, что она стала чуть повыше и чуть покруглее.

Возможно, только казалось, и Хоро становилась больше лишь в его сердце.

– Ты так говоришь, как будто ты сама готовишь, – неверяще произнес Лоуренс, и Хоро захихикала.

Похоже, сейчас она была в прекрасном настроении.

В кухне стояла женщина, которая занималась и большей частью других работ по дому; предполагалось, что кухарить она будет и после открытия заведения. Ее порекомендовал Хильде. Звали женщину Ханна, и, вполне вероятно, она была не человеком. Ни Хоро, ни сама Ханна ничего на этот счет Лоуренсу не говорили, но, поскольку две женщины уживаются гораздо лучше, когда у них есть общий секрет, Лоуренс допытываться не стал.

Коме того, Ньоххира, где собирается множество скитальцев и проходимцев, – не то место, где стоит лезть в чье-то прошлое.

Изучая различные места, где можно было бы открыть свое заведение, Лоуренс выбрал Ньоххиру отчасти потому, что от нее было близко до Йойтсу, но не только: он учел и местные особенности. Живущий в Кербе баран Хьюг, долгие годы торговавший произведениями искусства, постепенно начинал вызывать у горожан подозрения, потому что не старился; сейчас, вероятно, он уже «пропал» во время поездки за какой-нибудь картиной, на которую положил глаз. А когда суматоха уляжется, он вернется как «кто-то похожий».

Здесь, в Ньоххире, подобные трюки проделывать несложно. Да и в компании себе подобных Хоро будет не так одиноко даже после того, как Лоуренс покинет этот мир.

Кроме того, женщина, которую Хильде представил как Ханну, была очень искусной поварихой; и еще у нее был острый глаз, позволяющей ей находить съедобные растения хоть на вершине заснеженной горы. Похоже, и с человеческим обществом она была лучше знакома, чем Хоро, – она учила Хоро шитью, вышиванию и другим делам.

Но, по крайней мере сейчас, Хоро не шила для Лоуренса шапки и рукавицы, как любящие жены делают для своих мужей по всему миру. Возможно, она наслаждалась, глядя, как он гадает, чем же она занимается.

– Но почему ты вдруг решила жарить каштаны? Весна-то еще не наступила.

– Надоела соленая рыба и мясо каждый день.

– Весь первый год здесь ты не уставала говорить, как тебе нравится все соленое…

Хоро отправила в рот один из очищенных ею каштанов и одарила Лоуренса угрюмым взглядом.

– Вопрос в количестве.

– Тогда попроси Коула что-нибудь подстрелить. Похоже, он научился обращаться с луком. Недавно, кажется, подстрелил оленя для старика Родза. Я слышал, вареная оленья печень очень вкусна с охлажденным в снегу элем.

Хоро нахмурила брови и опустила голову. Похоже, эта идея ей пришлась не очень по душе.

Видимо, если целыми днями сидеть дома и есть соленое мясо и рыбу, это даже для тела Хоро неполезно.

– В последнее время мне такое не хочется.

– Поэтому жареные каштаны?

– Они хороши с крыжовником в меду, но кое-кто его редко покупает.

– У меня и так гора долгов. Когда начнем получать прибыль, я тебе куплю сколько захочешь.

Хоро недовольно хмыкнула и качнула лежащую на столе мягкую шкурку каштана.

– Но… – начал было Лоуренс. Хоро, проворно поддев ножом твердую оболочку следующего каштана и начав ее резать, подняла голову.

Много раз Лоуренс думал, что никогда не устанет смотреть на это лицо, и это была правда.

Заглянув в ее янтарные с краснинкой глаза, Лоуренс опустил веки и, отвернувшись, сказал:

– …Раз ты неважно себя чувствуешь, надо подумать, чем будешь питаться.

Оболочка с треском раскололась, и ее содержимое выпало на стол. Хоро принялась счищать мягкую шкурку и с натянутой улыбкой ответила:

– Еда, которую ты делаешь, когда я больна, всегда безвкусна.

– Но она помогает, не так ли?

– После нее думаешь, что вечно это есть невозможно. В этом смысле она очень помогает, – и Хоро кинула в миску очередной очищенный каштан.

Поскольку Хоро не в первый раз так говорила, Лоуренс решил оставить тему и направился к спальне. Мысль закончила Хоро, не он:

– Но, если бы не это, мне бы хотелось оставаться больной всегда.

Она смотрела чуть исподлобья. Когда Хоро болела, Лоуренс вкладывал все силы в то, чтобы ее выходить. Часть его желала выхаживать Хоро потому, что только в это время Хоро покорно принимала все, что он для нее делал.

Во время тоскливой осени, разворачивающейся между закатом лета и приходом зимы, Хоро иногда явственно прикидывалась больной.

Лоуренс делал вид, что не понимает этого, и все равно выхаживал ее.

Определить, что она притворяется, было легко, потому что в конце она всегда говорила ему «спасибо».

– Тогда, может, я просто поухаживаю за тобой?

Хоро вместо ответа хихикнула и снова вернулась к чистке каштанов.

– Спасибо, – все-таки произнесла она, когда он уже покидал гостиную.

 

***

 

Прошло несколько дней, а Лоуренсу так и не удалось вызнать намерений Хоро, когда она готовила те письма.

Он уже довольно давно думал устроить пир для самых близких еще до большой церемонии открытия, и если бы он по этому поводу принялся расспрашивать Хоро, то это был бы странный разговор.

И потом, если бы он спросил, она, скорее всего, повернула бы к нему свое обычное улыбающееся лицо и ответила: «Намерения? Пригласить друзей, какие же еще?» И тогда он ничего не смог бы сказать.

В этот день владельцы купален и лавок Ньоххиры держали совет, чтобы установить единые цены на топливо (в основном хворост), однако Лоуренсу никак не удавалось выкинуть из головы все тот же вопрос.

Но, будучи новичком, который еще даже не открыл свое заведение, он просто не мог пропустить этот совет.

Благодаря тому, что в последние годы большие экспедиции на север не отправлялись, топливо в цене упало, но в этом году снег выпал необычайно рано и к тому же обильно, и это вызвало немалое число раздоров.

Земля, известная как Ньоххира, включала в себя главный город, через который проходила используемая путешественниками дорога, и много мелких селений в окрестных горах, соединенных узкими дорожками.

В главном городе были общественные купальни, которыми пользовались путешественники и не очень влиятельные гости. Те же, у кого было много времени и денег, останавливались в каком-то определенном постоялом дворе, каждый из которых мог похвастать собственной купальней.

Чем богаче гость, тем дальше от цивилизации он желал купаться. Владельцы купален, чьими гостями были архиепископы и аристократы, вечно подчеркивали, что опаздывают на советы потому, что их заведения очень далеко.

Один из таких владельцев вдруг посмотрел на Лоуренса и заявил:

– Кстати о распределении топлива, господин Лоуренс, у тебя его не слишком ли много? Ты покупаешь у меня дерево с осени.

Взгляды всех сидящих за длинным столом устремились к Лоуренсу.

В Ньоххире любой, кто обнаруживал новый горячий источник, по сути получал право открыть на нем свое заведение, так что все, кто здесь собрались, были людьми хваткими и не боящимися рисковать.

Взгляды целой группы таких людей весят немало.

Но ни в одном из них не было той внушительности, что во взгляде Миюри, тем более – Ив. И уж подавно им было далеко до ярости Хоро в волчьем обличье. Эти люди чувствовали в Лоуренсе соперника; их нервировало уже то, что он обнаружил новый горячий источник в отдаленном уголке Ньоххиры, хотя это считалось невозможным.

Разговор, что начался сейчас, повторялся с тех самых пор, как Лоуренс начал строительство. Поэтому Лоуренс ответил с полным спокойствием:

– Ты хочешь сказать, что я должен дерево, которое купил для стройки, пустить на топливо? Если бы я зарабатывал столько, сколько ты, достопочтенный господин Моррис, то смог бы так поступить, но…

При этих словах Лоуренса у многих на лицах появились улыбки, и люди начали перешептываться.

В начале осени купальня Морриса пострадала от пожара – то, чего здесь, в горах, люди стараются избегать в первую очередь.

К счастью, пожар тогда быстро потушили; однако лицо Морриса, сидящего напротив Лоуренса, от этих слов стало краснее пламени. И поскольку он явно намеревался что-то сказать (а скорее всего – прокричать), глава совета вмешался:

– Количество дерева, приобретенного господином Лоуренсом, было одобрено советом. Кроме того, к распределению топлива это отношения не имеет. Вопросы?

Упрямством Морриса был сыт по горло не только глава совета. Многие прохладно относились к Лоуренсу, потому что предпочли бы иметь поменьше соперников, однако недостойное поведение Морриса привлекло их на сторону Лоуренса.

Влияли на это и взгляды Морриса, что только человек с высоким общественным положением может обретать посетителей.

Поэтому лучшим способом удержаться в этой группе было чуть-чуть его поддразнивать.

Секрет групповых взаимоотношений в том, что, если поддашься в начале, будешь поддаваться всегда. Если выказываешь скромность, этого достаточно, чтобы на тебя смотрели сверху вниз. Едкий язык Хоро научил его этому.

– В таком случае, полагаю, нам следует согласиться, что топливо необходимо распределять в соответствии с растущей ценой на него.

В это время года, в самом конце зимы, когда прежние постояльцы отъезжают, а новых прибывает мало, у владельцев местных заведений есть прекрасная возможность выпить вина и вздремнуть после окончания совета.

Почти все подняли руки, соглашаясь с главой совета; даже вечно недовольный Моррис в конце концов тоже присоединился.

– Очень хорошо. Совет закрыт, – объявил глава. Все повставали с мест и направились к выходу из комнаты.

Лоуренс почувствовал на себе злой взгляд Морриса, но ему это было безразлично.

Скорее, он решил, что вести дела теперь безопаснее.

Сейчас заведение Лоуренса было самым или одним из самых удаленных в Ньоххире. Более того, он обнаружил горячий источник в пещере – такие среди купальщиков в особом почете. Вдобавок у него был Коул, обеспечивающий теплый прием высокопоставленным служителям Церкви и мудрецам. Так что его заведение, несомненно, ждал большой успех. Лоуренс был в этом уверен.

Если положение Морриса так ослабло, возможно, подумал Лоуренс, стоит взять в долг еще денег и выкупить его купальню.

Лоуренс обдумывал это, шагая по главной площади города, когда в него внезапно попал снежок.

Возле здания Торгового дома Роджерса, основанного беглецами из далекого королевства Уинфилд, стоял не какой-нибудь мальчишка-шалун, а Хоро.

– Ты явно думаешь о чем-то плохом. Я по лицу вижу, – с ухмылкой произнесла она и села на деревянную оградку. Владельцы заведений, расходящиеся после совета, уставились на Хоро: она редко приходила в город.

– Ты ведь понимаешь, что я не отправлюсь ни в какое путешествие, пока занимаюсь строительством, правда?

Время от времени Хоро подходила к коню Лоуренса, с которым он путешествовал в бытность бродячим торговцем, и говорила ему, что если Лоуренс надумает снова отправиться в странствие, то он, конь, не должен слушаться.

Лоуренс считал, что Хоро нарочно позволяла ему видеть, как она это делает, однако он не думал, что с ее стороны это шутка. Потому что с тех пор он ни разу не смог сесть на этого коня верхом, даже чтобы проехать совсем недалеко.

– Приключения могут быть не только в путешествии, – и Хоро покачалась всем телом, облаченным в роскошный кожаный плащ с богатой меховой оторочкой. Этот плащ ей прислала в подарок компания Дива, когда там узнали, где Лоуренс решил открыть свое заведение.

«Ой-ей-ей», – подумал про себя Лоуренс; впрочем, если он выкупит у Морриса его дело, это и вправду вызовет немалый переполох.

– А что, для приключений ты не в настроении?

При этих словах Лоуренса Хоро небрежно выпустила белое облачко дыхания и многозначительно улыбнулась.

– Скажем так: сейчас я сильно занята.

Лоуренс вздохнул, пожал плечами и взял Хоро за руку.

Он понятия не имел, зачем Хоро вышла наружу без рукавиц, но, похоже, она это сделала для того, чтобы сейчас сунуть руку в рукавицу Лоуренса.

Конечно, когда в одной рукавице две руки, это довольно странно.

– Люди будут смеяться.

– Пускай смеются. Смеются – значит завидуют, – небрежно ответила Хоро, идя по снегу. Вторую руку она убрала под плащ – идеальный образ юной девы.

– Кстати, а зачем ты сюда отправилась? Я же сказал, что сегодня вернусь рано.

– А если я пришла нарочно, чтобы тебя смутить?

Иногда подергивание носа Хоро означало, что она вот-вот заплачет.

Однако сегодня она, видимо, просто нюхала источники. Лоуренс этого не чувствовал, но, по-видимому, между запахами горячих источников в разных местах были какие-то тонкие различия.

Поскольку Хоро могла чувствовать и температуру, и размер источника, дело, трудное для многих, – обнаружить новый горячий источник, чтобы построить в этом месте купальню, – было для нее не сложнее, чем выкрутить руку младенцу.

Ей понадобилось всего две ночи поисков в волчьем обличье.

Все, что потребовалось от Лоуренса, – купить ей фрукты в меду и время от времени делиться источником с оленями и медведями, обитающими в этих местах.

Работа была нетрудной: хоть источник был и в пещере, но уши Хоро, способные слышать даже чистоту серебряной монеты, легко находили звуки воды, и она могла с легкостью убирать камни, неподъемные для человека.

Есть старые сказки, в которых, если поймать фею в бутылку и кормить сладостями, она приведет тебя к золотой жиле. Эти сказки оказались не очень далеки от истины, хотя, в отличие от них, если бутылку открыть, фея не улетает.

Двое молча шли по главному городу Ньоххиры, и Лоуренс время от времени кидал взгляды на профиль Хоро, словно не веря своему счастью.

– Ханна ушла нарвать травок, – сказала Хоро, глядя в сторону.

Ее взгляд был обращен на публичную купальню, где вместе пили и расслаблялись наемники, путешественники и пришедшие в город продавать оленье мясо и шкуры охотники. Там играла веселая музыка и, похоже, разворачивалось некое состязание: мужчины, голые после купания, хвастались друг перед другом своими шрамами.

Поскольку Хоро смотрела на них, не скрывая интереса, несколько мужчин приветственно подняли руки и стали ей что-то выкрикивать.

Хоро, обожающая розыгрыши, отвернулась, изображая застенчивую деву, и захихикала, слушая радостные крики мужчин.

– И? – предложил ей продолжить свою мысль Лоуренс после вздоха. Хоро вновь повернулась к мужчинам, легонько взмахнула рукой и ответила:

– А, да. После того как ты ушел, кто-то позвал парнишку, и он ушел тоже.

– И тебе стало одиноко?

Хоть в ней и пробуждалась упрямство в странные моменты, сейчас, услышав этот вопрос, Хоро явно была довольна.

Словно не обращая больше ни капли внимания на шумных мужчин в купальне, она прильнула к руке Лоуренса и радостно заколыхала хвостом.

– А еще я достала вина.

То, как она это произнесла, явно намекало на что-то, но Лоуренс, глядя сверху вниз на Хоро, лишь вздохнул. В последнее время ему начало казаться, что он стареет, – несомненно, потому что вздыхать он стал чаще.

– Чувствую, ты сюда за этим и явилась.

– Хе-хе, – и Хоро изогнула губы в улыбке.

Оглядевшись, Лоуренс крепко обнял Хоро – у нее ноги чуть ли не оторвались от земли – и снова зашагал вперед.

Потом они сели в сани и вместе вернулись домой.

 

***

 

Не стоило и упоминать, что Хоро вправду достала вино.

Когда Лоуренс заглянул на кухню, там уже было сушеное мясо и свиная колбаса.

Поскольку Ханна была очень бережлива и сама о подобном бы даже не задумалась, очевидно было, что сделать все это ее вынудила Хоро.

– Ох уж…

Жуя толсто отрезанный кусок колбасы, Лоуренс достал из шкафчика тарелку и положил на нее сладких фруктов, потом прихватил кувшины для вина и медовухи.

Раньше он предпочитал крепкое спиртное, но в последнее время ему стали нравиться сладкие напитки вроде медовухи. Сладкое спиртное пьют не для того, чтобы опьянеть. И Лоуренс был доволен, что так требовалось меньше закусок.

Однако – видимо, из-за того, что он так расслабился, – недавно он стал набирать вес, на что Хоро не преминула ему указать. Это продвинуло его на шаг ближе к образу «толстого городского лавочника», и Лоуренсу осталось лишь кисло улыбнуться тому, как закончились его странствия.

– Хм?

Выйдя за порог и отправившись по дороге, он обнаружил там большого бурого медведя. На правом плече у него был шрам, оставленный охотником; сам же зверь, судя по всему, предпочитал искать дикий мед. Этой зимой он, по-видимому, не смог заснуть и время от времени появлялся возле источников то тут, то там. Судя по тому, что мех его был мокрый и от него шел пар, медведь только что вылез из воды.

– Что, тебя Хоро прогнала? – спросил Лоуренс. Медведь посмотрел на него искоса, угрюмо горбясь у изгиба дороги.

Сперва Лоуренс боялся медведя, но сейчас уже знал, что может говорить с ним через Хоро, и медведь для него мало чем отличался от немногословного наемника.

Кинув медведю пару кусков колбасы, Лоуренс прошел мимо него и вскоре очутился возле источника.

– Фмм…

Хоро в обличье гигантской волчицы развалилась на маленьком островке посередине просторной ванны. Другим зверям она позволяла делить с собой ванну, только когда была в дурном настроении – иными словами, когда Лоуренс не мог составить ей компанию.

Когда она прогоняла всех лишних и растягивалась на островке, словно королева в тронном зале, это говорило, что настроение у нее хорошее.

Если она дулась или просто хотела побыть одной, она обычно уходила в дальний уголок ванны в человеческом обличье, и отыскать ее было трудно. На самом-то деле ей нужно было внимание, нужна была компания – или что-то вроде. Даже когда Лоуренс пришел, она не открыла глаз, лишь большой распаренный хвост заколыхался в воде.

Даже в отсутствие посетителей необходимо было следить за тем, чтобы ванна не прохудилась и чтобы с ней еще что-нибудь не произошло, поэтому нынешней зимой они купались почти каждодневно. Хоро с восторгом погружалась в воду день за днем, однако купаться одной ей очень быстро наскучило. Коул купался один чаще, чем она: очень часто мысли, которые варятся в голове, обретают форму именно при купании в горячей водичке.

Поставив еду и напитки в обычном месте, Лоуренс как следует огляделся.

Поскольку здесь купалось множество самых разнообразных зверей – зрелище, способное потрясти или зажечь сердце любого охотника, если бы он это увидел, – что-нибудь вполне могло повредиться. Лоуренс твердо велел Хоро добиться, чтобы все сломанное было починено, и с тех пор он не раз видел, как медведи, олени и кролики действительно восстанавливают поврежденную кладку.

Рассеянно вспоминая то зрелище, Лоуренс подумал, что оно словно прямиком из сказки.

Так или иначе, сейчас никаких проблем не было. Водоводы, проложенные к ванне, выглядели как обычно. Вот что значит предоставить Хоро воспользоваться чутьем и найти ванну недоступным человеку способом. Высота здесь была выше, чем у других купален, однако количество и температура воды – идеальны.

– Не слишком горячо?

Лоуренс спросил достаточно громко, однако хвост Хоро продолжал мерно колыхаться как ни в чем не бывало. То есть – было нормально.

Лоуренс стал проверять водоводы, предназначенные для доставки питьевой воды. Люди верили, что, если пить воду горячих источников, настолько богатую минералами, что они ощущаются на зубах, это отгоняет любую хворь. Лоуренс считал это поверье сомнительным, так как самого его в первый же день, когда он выпил этой воды, одолел понос, однако желающих пробовать воду было в изобилии, так что ничего не поделаешь.

Оказалось, что плетеные сетки, которые должны задерживать плавающий в горячей воде мусор, в плохом состоянии. На них оседало то, что было растворено в воде, и закупоривало отверстия. Коул тоже раздумывал, что с этим можно поделать, однако хорошего решения не находилось. В других купальнях питьевую воду доставляли вручную, но Лоуренсу хотелось выделиться и устроить что-нибудь вроде фонтанчика.

Подумав, что придется сейчас вместо купания чистить все это, Лоуренс вздохнул и выпрямился.

– Пора заняться делом.

Он взглянул на небо. Судя по великолепному дымному цвету, менялся ветер, и это изменение должно было принести с собой сильный снегопад. Падающий в ванну снег – это само по себе не плохо, но мерзнуть на обратном пути в главное здание довольно неприятно.

Он стал ломать голову над тем, как бы улучшить положение дел, но ничего достойного не придумывалось.

Хоро, по-прежнему лежа на островке, подняла голову и сказала:

– Твоя голова забита плохими мыслями.

– Ты же хочешь крыжовник в меду, верно? Тогда мне нужно заработать деньги.

– Я могу достать и крыжовник, и мед собственными лапами.

– Но никогда этого не делаешь. Почему бы тебе не взять пример с госпожи Ханны?

Вместо ответа Хоро оскалила зубы в беззвучной ухмылке и с силой ударила хвостом, так что вода вокруг точно вскипела.

– Есть вещи, которые нельзя постичь, как сильно ни старайся.

Затем она встала и с ворчанием потянулась.

– Например?

– Например? – повторила Хоро и, грандиозно качнув головой из стороны в сторону, прыгнула в воду.

Она без колебаний погрузилась в горячую воду всем телом.

Глубина, конечно, была невелика, поэтому из-под воды тотчас вынырнула ее голова – человеческая.

– Например, радуга.

Должно быть, она услышала эти слова от какого-нибудь поэта. В Ньоххире таких людей было немало.

– Может быть, ты прекратишь так нырять? Расшатаешь каменную кладку.

– Если ее так легко расшатать, в следующий раз сделай прочнее.

Во время своих путешествий в летнюю пору всякий раз, когда они находили источник, Хоро принимала волчье обличье и ныряла. Лишь оказавшись в Ньоххире, Лоуренс узнал, что Хоро и плавать любит, но не в человеческом облике.

Сейчас Хоро поплавала какое-то время; в конце концов ей это надоело, и она подошла к краю.

– Как наши друзья, – с вызывающей улыбкой добавила она, стоя в воде по бедра и держа в руках свои мокрые волосы.

– Дуреха, – ответил Лоуренс, подражая манере Хоро. Та хихикнула, потом тихонько чихнула. – Залезь хотя бы до плеч. Вина принести?

– Да.

Лоуренс взялся за шнурок, обвязанный вокруг горлышка винного кувшина, но тут Хоро сказала:

– Знаешь я передумала: я буду медовуху, как и ты.

Похоже, она и впрямь была в хорошем настроении.

Лоуренс собрался разлить напиток в две деревянные чашки, однако Хоро остановила его движением руки. То есть – достаточно было одной чашки.

– Этот напиток мог бы быть и еще слаще, – промолвила Хоро, сделав глоток. Медовуха настолько сладка, что многие серьезные ценители даже отказываются причислять ее к спиртным напиткам. Неверяще покачав головой, Лоуренс разделся, погрузился в горячую воду рядом с Хоро и принял от нее чашку.

– Твои вкусы – сплошные крайности.

– Хоо? Но ведь иначе я не смогла бы быть с таким дурнем, как ты.

Услышав эти слова, он возвел очи горе и вернул Хоро чашку.

– Ох уж… Однако мне надо что-то сделать с этими чашками…

– Мм?

– С чашками. Деревянные, конечно, удобны, но…

– Недостаточно хороши?

– Они дешевые, однозначно. Серебряные чашки – высшего сорта, но…

В купальне Морриса, где принимали много высокопоставленных гостей, очень гордились тем, что столовые приборы и посуда были из серебра. Но если Лоуренс попытается пользоваться серебряной посудой здесь, она мгновенно почернеет. Ему придется хранить ее в масле, когда она не используется, и до изнеможения полировать перед и после каждого применения.

Сталь, олово и бронза не требовали таких усилий, но все они исключались как дешевка. Медь – возможный вариант, но ее трудно достать.

Оставалась грубая глина и дешевое дерево.

– Мне кажется, это мало что значит для того, кого интересует лишь содержимое, вроде тебя, – отмахнулась Хоро от слов Лоуренса, снова взяв чашку и отпив из нее.

– Конечно, ты ведь поэтому выбрала меня, верно?

– …Ха!

После короткого смешка Хоро поднесла ко рту кусок колбасы.

– Впрочем, думаю, если об этом только размышлять, проку не будет.

– А?

– Неужели гости, которых ты пригласишь, такие ограниченные, что будут обращать внимание лишь на вещи?

Улыбка, в которой чувствовалась победа, расплылась по лицу Хоро, которая смотрела Лоуренсу прямо в глаза.

У нее сейчас были глаза юноши, готовящегося отправиться на поиски приключений. Глаза человека, нисколько не сомневающегося в своих суждениях, уверенного в том, что в будущем его ждет лишь сияние.

Хоро пришла к Лоуренсу.

Раз так, то ее глаза должны были видеть то же будущее, которое видел Лоуренс.

– Думаю, нет, – ответил Лоуренс, самоуничижительно улыбнувшись.

– Кроме того, я считаю, что еда важнее. Тот тип, с которым ты плохо ладишь, как его по имени…

– Моррис?

– Да. Этот. У него еда, ммм, второсортная.

Иногда Хоро знала такие вещи, что Лоуренс лишь диву давался, откуда она их знает.

Ее что, кто-то туда пригласил и угостил?..

– Я знаю, потому что слышала от птиц и лис, которые копаются в их мусоре. Сейчас лучшая еда – под вывеской с двумя дубами.

– У господина Джекка, значит?.. Да, он и в самом деле процветает, хотя ванна там так себе…

– Думаю, секрет как раз в еде.

Поскольку купальни – места, где все обнажены, они более закрыты, чем любые другие заведения в городе. Лоуренс во многом делал и думал по-своему, ну а Хоро была, можно сказать, его правой рукой. Пожалуй, меньшего и не стоило ожидать от той, кого иногда – хотя и против ее воли – называли богиней.

– Поэтому, ты.

– Да?

– Ты не мог бы устроить настоящий, хороший пир на праздник святого?

Хоро обвила руками шею Лоуренса и ухмыльнулась. Быть может, это была вина минералов, растворенных в воде горячего источника, но ощущение, когда они так вот прикасались друг к другу, обнаженные, не переставало его удивлять.

Румянец, вызванный горячим паром, был особенно заметен на белой коже щек Хоро.

– К-конечно…

Однако сейчас отнюдь не беспардонное поведение Хоро заставило Лоуренса запнуться.

– Почему такая нерешительность? В любом случае ты должен все подготовить как следует. Пир должен быть великолепным. Ты понимаешь, ведь верно?

Хоро не старалась вытянуть шею, и ее зубы сейчас были как раз там, откуда могли с легкостью дотянуться до горла Лоуренса. Хоро глядела на него снизу вверх, мыча что-то себе под нос, и Лоуренс слегка занервничал.

Он не думал, что Хоро сама поднимет эту тему – что она пригласила пять знакомых женщин и заявила, что будет пир.

Лоуренс невольно отвел взгляд, но тут Хоро прильнула к нему всем телом, подняв волну в ванне.

Лоуренс не успел даже подумать «о нет», когда Хоро сказала:

– В таких делах самое важное – первое впечатление. Если ты с самого начала всех поразишь, слухи это еще и преувеличат. Я этим пользовалась очень долгое время. Стоит тебе потрясти противника, и он в будущем не бросит тебе вызов, даже если ты дашь ему такой шанс.

Несмотря на тело юной девы, она далеко не впервые говорила разные вещи с немыслимой гордостью.

Впрочем, было бы справедливым сказать, что своего нынешнего положения в Ньоххире Лоуренс добился в основном благодаря советам Хоро. Так что ему следовало бы просто помалкивать и получать удовольствие – но непонятный вопрос все равно продолжал его грызть.

Чего же добивается Хоро этим пиром?

– Да, Хоро.

– Мм?

Хотя своим вопросом Лоуренс вполне мог открыть котел, полный адских неприятностей, он просто должен был спросить. Никак не могло быть у Хоро ясной, нормальной причины.

Если она сердится, то пусть так и скажет. Уж лучше быть окруженным волками на открытой равнине, чем вслушиваться в шорохи из теней деревьев в дремучем лесу.

Лоуренс сглотнул.

Но едва он успел произнести «да, Хоро», чтобы узнать наконец ее истинные намерения…

– Эй, что вы делаете?! – сердито выкрикнула Хоро, и Лоуренс тут же услышал птичьи крики и шорох разбегающегося зверья.

Оглядевшись, Лоуренс успел увидеть улетающую птицу и исчезающий за деревьями хвост лисы – обе, несомненно, пытались стянуть что-нибудь из еды.

Отгоняя зверей и птиц, Хоро выглядела величаво-взрослой. Как бы она ни отрицала, все же ее поведение ясно говорило, что она привыкла стоять выше простых существ.

Собственно, и сам Лоуренс был у нее под каблуком… точнее, под хвостом.

– Ох… – вздохнула Хоро, и тут же к ней вернулось прежнее, веселое выражение лица. – Нужно быть строгой, когда требуешь от гостей вести себя прилично. Иначе урон получится немалый, не так ли?