В 1985-1991 гг. контроль над общественно-политическими и культурными процессами, процессами происходившими в сфере экономики на территории Саратовской области, сохранялось за партийными органами: обкомом КПСС, горкомами, районными комитетами КПСС. К началу 1991 г. в партийных структурах области на различных должностях трудились 1861 штатных партийных работника, включая освобождённых секретарей крупных производственных организаций КПСС.
В сентябре 1985 г. Саратовский обком КПСС возглавил А.А. Хомяков. С июля 1989 г. пост первого секретаря областного комитета партии занимал К.П. Муренин, избранный на альтернативной основе, входившей тогда в моду, и считавшейся панацеей от многих бед раздираемой внутренними противоречиями партноменклатуры. Конкуренцию на выборах К.П. Муренину составил В.Г. Головачёв — первый секретарь Саратовского горкома КПСС, который вскоре пошёл на разрыв со своими однопартийцами и единомышленниками. К.П. Муренин находился в должности первого секретаря обкома КПСС недолго ― до ноября 1991 г. Он вошёл в историю региона как «последний первый секретарь» Саратовского областного комитета партии советской эпохи.
В полном соответствии с сохранявшимися традициями и правилами политической жизни той эпохи в сфере партийного влияния находились в первую очередь производственные коллективы, в которых имелись партийные организации. С первых шагов самостоятельной деятельности социал-демократической партии России, в соответствии с марксистко-ленинскими догмами и схемами, считалось, что КПСС в первую очередь является партией рабочего класса и поэтому её социальный состав должен преимущественно состоять из рабочих и влияние партии в рабочей среде должно быть преобладающим.
К середине 1990 г. в Саратовской области насчитывалось 4337 «первичек», которые функционировали на промышленных предприятиях, в крупных организациях и учреждениях, колхозах и совхозах, учебных заведениях.Партийная прослойка среди занятых в народном хозяйстве области составляла 12,7%: партгруппы функционировали в каждой десятой бригаде на предприятиях промышленности, каждой восьмой — на транспорте, каждой третьей — в сельском хозяйстве.[43] Коммунисты составляли четвёртую часть областного профсоюзного актива. Более 2 тыс. молодых коммунистов работали в областном коммунистическом союзе молодёжи. Областные структуры КПСС, опираясь на низовые партийные и общественные организации, включая профсоюзы и комсомол, проводили через них политическую линию центральных органов партии, мобилизовали коммунистов и беспартийных на решение производственных задач, распространяли и утверждали коммунистическую идеологию, влияли на мировоззрение и жизненную позицию рядовых граждан. Партийное воздействие ощущалось повсеместно.
Партийные органы занимались подготовкой и расстановкой партийных и хозяйственных кадров, определяли главные направления в работе хозяйственных органов, разрабатывали и контролировали выполнение социально-экономических программ, выполняли десятки различных функций, которые, казалось бы, не должны быть свойственны политической организации. По справедливому утверждению А.А. Воротникова, отразившем суть эпохи, в которой жили и работали поколения советских людей: «партийные боссы по делу и без дела вмешивались в экономику, в культуру, в социальную сферу».[44]
В большинстве случаев функции партийных комитетов плохо разграничивались со сферой ответственности советских и хозяйственных органов, что вело к параллелизму в работе, её дублированию, распылению сил и средств, в конечном итоге ― неэффективному управлению. В.Б. Островский, директор Института социально-экономических проблем развития АПК АН СССР, профессор, знавший о положении дел в экономике и на селе не понаслышке, в ходе выборной кампании в 1989 г., справедливо утверждал: «Прежде всего, по научному, следует разграничить функции между Советами, партийными и хозяйственными органами».
В партийных комитетах всех уровней, и это было характерно не только для Саратовской области, отсутствовал должный контроль над исполнением принятых решений, а принимаемые постановления по важнейшим вопросам носили формальный, декларативный характер, не подкреплялись необходимыми материальными и финансовыми ресурсами. Среди методов партийной работы на разных уровнях преобладали парадные выступления, пустопорожние разговоры, забалтывание важнейших проблем, требовавших незамедлительного решения, в работе зачастую присутствовали формализм и бюрократизм. Данный стиль работы в партийных органах складывался годами.
Партийные органы сохраняли мелочную опеку над исполнительными органами власти, что сковывало инициативу последних и негативно сказывалось на эффективности работы. Это признавали представители партийной номенклатуры, мировоззрение которых постепенно менялось под воздействием происходивших перемен. Член обкома КПСС, первый секретарь Саратовского горкома партии В.Г. Головачёв заявлял с трибуны XXVI областной партконференции (8 июня 1990 г.): «Мелочная опека Советов со стороны партийных комитетов должна уйти в прошлое».[45]
Следовательно, наиболее дальновидные, нестандартно и прогрессивно мыслившие представители партийной номенклатуры, научных кругов осознавали негативные последствия тотального контроля коммунистов над советскими и хозяйственными органами.
Во второй половине 80-х гг. в областной партийной организации в рамках деструктивных процессов, охвативших КПСС в целом, возникли тенденции, свидетельствовавшие о её глубоком внутреннем кризисе. С 1988 г. начался активный выход коммунистов из рядов областной парторганизации. Численность рядов Саратовской областной организации КПСС за один год уменьшилась на 581 члена и кандидата в члены партии, а в 1989 г. ещё на 1527 человек. Таким образом, из областной парторганизации в 1989 г. вышло в 2,6 раза больше членов и кандидатов в члены КПСС, чем за предыдущий год.[46]
Сокращение численности областной партийной организации продолжилось и в 1990 г. Если на 1 января 1989 г. в парторганизациях Саратовской области на учёте состояло 210 909 членов и кандидатов в члены КПСС, на 1 января 1990 г. — 209 134, то к 1 июня 1990 г. её ряды объединяли 206 466 членов и кандидатов в члены партии. Таким образом, за полтора года количество членов и кандидатов областной партийной организации уменьшилась на 4 500 человек. Как видно из статистических данных, особенно заметно сократились ряды областной партийной организации в первой половине 1990 г. Для организации областного уровня это были болезненные потери, которые свидетельствовали об утрате ею ведущей политической роли, падении авторитета среди рядовых членов КПСС.
Формировавшаяся тревожная обстановка в связи с оттоком из партии рядовых коммунистов, не могла не вызывать беспокойство партийных функционеров. Причины уменьшения численности партийных рядов была рассмотрены на XXVI конференции Саратовской областной организации КПСС. Первый секретарь обкома партии К.П. Муренин, констатируя безотрадный факт сокращения областной парторганизации, докладывал участникам конференции: «Негативные изменения происходят в составе первичных партийных организаций. Приём в кандидаты партии сократился за последний год более чем на тысячу человек и снижение продолжается. Вдвое за последний год возросло количество исключённых и выбывших из партии. 536 человек сдали в прошлом году партийные билеты. Такая ситуация коммунистами оценивается неоднозначно. С одной стороны, считают они, идёт самоочищение партии от случайных людей, от карьеристов, от тех, кто попал в её ряды не по убеждению, а вследствие механического «регулирования». С другой — есть обидные потери, партию покидают порою честные люди, не разобравшиеся в обстановке, сбитые с толку лживой фразеологией пвсевдодемократов. Причина, видимо в том, что не все парторганизации действуют согласно требованиям текущего момента, не заботятся об уровне своей работы и своего авторитета». [47]
В тот непростой период времени требовался мужественный, непредвзятый, объективный и профессиональный анализ внутриполитического состояния партии и её региональных организаций, принятия революционных решений по изменению ситуации. Пример должны были показать как руководители высшего эшелона партийной власти, так и их единомышленники на местах. Но этого не случилось, внутрипартийный кризис развивался.
Выход коммунистов из областной партийной организации достиг апогея в 1991 г. накануне известных августовских событий. Члены партии продолжали выбывать из рядов КПСС массово, независимо от стажа пребывания в партии, занимаемой должности, профессиональной и социальной принадлежности. Некоторые парторганизации полностью прекратили существование. Активно свёртывали деятельность низовые организации в сфере народного образования. К середине 1991 г. прекратила работу парторганизация музыкальной школы №3 Ленинского района Саратова. Вышли из рядов КПСС секретари партийных организаций средней школы №51 областного центра, школы №20 Энгельса, средней школы №3 Аткарска. Партию покинули несколько директоров школ Аткарского района. О своём разрыве с КПСС заявили 11 бывших коммунистов во главе с завгороно, трудившихся в Саратовском городском отделе народного образования.[48]
Руководство партийные структур областного и городского уровня лихорадочно пытались найти объяснения массовому выходу из рядов областной организации КПСС. Резкое сокращение численности областных партийных организаций объяснялось ссылками на конкретные параграфы Устава партии: «Выбыло из КПСС по параграфу 8 Устава КПСС» или «Выбыло из КПСС по параграфу 16 Устава КПСС», в которых говорилось о праве коммунистов на добровольный выход из партии, либо их исключении из рядов КПСС за нарушение партийных норм.[49]
Уменьшение партийных рядов номенклатурные партийные работники связывали не только с добровольным выходом, но и с другими причинами: потерей политической ориентации, моральным давлением и т.п. «Некоторые партийные организации народного образования растерялись и свернули свою деятельность», — читаем в одном из партийных документов того времени.[50] Секретарь парткома энгельсского завода спецавтомобилей Ю.Е. Рыжков, выступая 9 июля 1991 г. на совместном пленуме горкома и контрольной комиссии городской партийной организации, говорил с высокой трибуны: «Нередко коммунисты испытывают моральное давление, некоторые не выдерживают, и по тем или иным причинам выходят из рядов КПСС».[51]
Сокращение партийных рядов свидетельствовало, не только о партийном кризисе, который охватил КПСС в целом, но и о расхождении политических интересов представителей областных комитетов партии, их аппарата и массой рядовых коммунистов, которые осознавали необходимость демократических перемен, отвергали скомпрометировавший авторитарный стиль и отжившие методы руководства, распространённые в КПСС, стремились к развитию внутрипартийной демократии. Однако партийные функционеры всё больше отрывались от реальной жизни и не реагировали на требования времени. По словам А.А. Воротникова: «Номенклатура всячески сопротивлялась не только обнародованным фактам о преступлениях чиновников в различных сферах, не только перестройке кадров, но и поиску социальной справедливости».[52]
Областная партийная организация постепенно утрачивала и такую важнейшую функцию, которая свойственна любой партийной организации, ― это пополнение своих рядов, набор в партию новых членов, что свидетельствовало о нахождении её в глубоком кризисе. Приём кандидатов в члены КПСС в 1989 г. по сравнению с предыдущим годом уменьшился более чем на 1000 человек. Среди новых членов партии было гораздо меньше рабочих, колхозников, молодёжи. В 1990 г. на крупных производственных объединениях им. С. Орджоникидзе, «Знамя Труда», «Нефтемаш» ни один человек не выразил желание вступить в ряды КПСС. В принятой 30 мая 1991 г. совместным пленумом Октябрьского райкома компартии и райкома ЛКСМ РСФСР резолюции по вопросу о взаимодействии партийных и комсомольских организаций района в вопросах разработки и реализации молодёжной политики в современных условиях (такое многословное название носил данный документ), пленум обратил внимание двух комитетов района на значительное сокращение притока комсомольцев и молодёжи в ряды КПСС.[53] «Практически в партийных организациях не проводится работа по пополнению партийных рядов»,[54] — констатировал в августе 1991 г. Ю. Шишерин, председатель контрольной комиссии Энгельсской городской партийной организации.
Неуклонно снижался уровень внутрипартийной дисциплины. Коммунисты, подумывавшие о разрыве с КПСС, прекращали платить партийные взносы, не занимались общественной работой, как того требовал Устав КПСС, занимали выжидательную позицию. С 1990 г. партийные собрания в первичных организациях проводились нерегулярно, а если и проводились, то формально; резко ухудшилась явка коммунистов. Второй секретарь Энгельсского горкома КП РСФСР В.К. Марченков на совместном пленуме горкома партии и контрольной комиссии (9 июля 1991 г.) на конкретных примерах подтвердил этот безотрадный факт для коммунистов: «За последнее время появилась тревожная тенденция, наносящая ущерб организационному общению — ослабление роли партсобраний. Представленная первичным парторганизациям свобода действий не пошла на пользу многим и с молчаливого согласия коммунистов они расценили её как возможность вообще не собирать их. В текущем году ни одного партсобрания не проведено в таких первичных парторганизациях, как комбинат по заготовке и переработке древесины, психоневрологической больницы, городской киносети, отдела вневедомственной охраны, территориальной села Квасниковка, ряда других».[55] Мнение второго секретаря разделил председатель контрольной комиссии Энгельсской городской организации компартии РСФСР Ю. Шишерин: «Во многих парторганизациях повестки дня собраний сводятся лишь к подготовке к празднику или рассмотрению заявлений по выбытию из КПСС. И только».[56] Такой стиль работы был свойственен не только партийным организациям Энгельса и Энгельсского района, он был характерен если не для всех, то для большинства областных «первичек».
Партийные структуры постепенно утрачивали и интегрирующую функцию, хотя истоки этого явления следует искать в предыдущие годы. Обком, горкомы и райкомы в условиях кризиса делали робкие попытки объединить членов партии для решения жизненно необходимых задач. Секретарь обкома КПСС К.П. Муренин, выступая 9 февраля 1991 г. на объединённом пленуме обкома партии и контрольной комиссии областной парторганизации, самокритично признавал: «Как уже профессиональный партийный работник могу сказать, что авторитет партийных организаций стал падать как раз от того, что стали уходить они от дела, от решения насущных нужд трудящихся…».[57] Будучи современником анализируемых событий, трудно не согласиться со справедливостью подобного признания бывшего ответственного партийного работника, но партийные комитеты в то время предпочитали оставаться на позициях поговорки «а воз и ныне там».
Руководители областной организации КПСС в условиях расширявшегося системного кризиса стремились «на марше» перестроить стиль работы, вносили в неё определённые структурные и кадровые изменения. В первую очередь трансформации были заметны в областном партаппарате. К 1990 г. кадровый состав областного комитета партии заметно обновился: сменились три секретаря обкома КПСС, пять заведующих и семь заместителей заведующих отделами. На 40% сократилось число ответственных работников обкома КПСС, поменялась третья часть секретарей городских и районных комитетов партии.[58] Первые секретари парткомов стали избираться на альтернативной основе. В 1989 г. в структуру обкома партии включили впервые образованные комиссии, которые должны были работать в тесном контакте с отделами областного комитета КПСС, разрабатывать рекомендации по улучшению работы партийных комитетов и парторганизаций. Были упразднены отраслевые отделы обкома КПСС. Однако нововведения существенно не повлияли на сложившийся бюрократический, авторитарный стиль и методы работы областного партаппарата. Не способствовали они и росту авторитета руководящих партийных органов среди рядовых коммунистов и населения области.
В связи с образованием в феврале 1990 г. компартии РСФСР областная парторганизация и обком КПСС изменила название «Саратовская областная организация компартии РСФСР» на «Саратовский обком компартии РСФСР».
По мере углубления политического и экономического кризиса областная парторганизация всё больше отрывалась от масс, отстранялась от работы по материализации их запросов. В материалах, подготовленных к докладу обкома КПСС на XXVI областной партконференции, самокритично признавалось: «Гласность, повышение уровня демократизации выявили многочисленные недостатки в работе с письменными и устными обращениями. Не везде глубоко и всесторонне изучаются общественное мнение. Нужды и запросы трудящихся, предложения и критические замечания не используются в деятельности партийных, советских, хозяйственных органов, общественных организаций, допускаются формально-бюрократические отношения к просьбам и отписки, неоправданная пересылка заявлений по инстанциям, преследование за критику».[59] Однако такие признания мало влияли на изменение характера работы партийных организаций с населением, по прежнему сохранялись схоластические и малопродуктивные методы работы партаппарата. «И эта дистанция с каждым годом увеличивалась, она превращалась в настоящую пропасть. Местные партийные чиновники тоже были не лучше. Постоянные заседания, бумаготворчество вместо живой работы, барский стиль в поведении ― всё говорило о наступившем кризисе в партии, о недовольстве ею рядовых коммунистов, которые всё чаще на своих собраниях писали острые письма не только к нам в «Правду», но и в Комитет партийного контроля, в ЦК и Политбюро», ― отмечал А.А. Воротников, бывший собственный корреспондент газеты «Правда» по Саратовской и Пензенской областям, знавший о методах работы областных чиновниках не понаслышке.[60]
В партийные органы продолжали поступать письма от коммунистов, рядовых граждан о злоупотреблениях служебным положением и недостойном поведении отдельных коммунистов-руководителей. В 1990 г. подобные письма составили 9,5% от всех поступивших жалоб.[61]
Лидеры областных коммунистов в конце 80-х гг. верно оценивали сложившуюся общественно-экономическую и политическую ситуацию как кризисную. Однако трезвый анализ создавшегося положения на этом заканчивался, радиальных путей выхода из тупика не предлагалось. Оставаясь приверженцами отживших схем и догм, исповедуя марксистско-ленинскую идеологию, не отказываясь от социалистического выбора, партруководство области, следуя в фарватере политики центральных руководящих органов КПСС, не смогли реально оценить всю сложность создавшейся обстановки, предложить действенных путей вывода области из политического и экономического кризиса. Декларации следовали за декларациями, а с принятием эффективных решений и видимых шагов они опаздывали, и как показала история ― навсегда. Но рядовым членам партии и простым гражданам продолжала внушаться мысль: областная парторганизация выполняет авангардную роль, создавшаяся ситуация находится под контролем, а её ухудшение искусственно инспирируется «демократами» (при этом слово «демократы» непременно закавычивалось).
В быстро изменяющейся политической обстановке партийным функционерам, комитетам партии и партбюро было трудно одномоментно отказаться от бюрократических, командно-административных методов руководства, вплотную заняться интересами простых людей, решением назревших задач. Одни затаились: «Пошумим ― пошумим, а там всё вернётся на круги своя», у других преобладали дифирамбы: «Как мудро Генсек сказал…», «отдадим все силы и опыт перестройке…», «Теперь это наше главное направление!...», у третьих в чести была имитация работы, а по сути прежний стиль управления. В обкоме работники увязали в текучке, в директивах, в различных грозных приказаниях, не само дело, а форма зачастую брали верх.[62]
На партийных форумах партийные лидеры продолжали декларативно заявлять о разительных переменах, которые происходили в условиях перестройки в работе партии и областной организации. Первый секретарь обкома КПСС К.П. Муренин на XXVI конференции областной организации КПСС докладывал: «По мере развития и углубления перестроечных процессов в обществе всё полнее складывается представление, что многие переживаемые сегодня трудности своими корнями уходят в нашу историю, они связаны с деформацией социалистических принципов, пренебрежение экономическими законами, правами граждан, интересами целых народов. На фоне этого в обществе всё сильнее вызревает понимание того, что перестройка — процесс необратимый и в связи с этим нужно ещё более ускорить реформу политической системы, активнее осуществлять экономическую реформу, переходить к планово-рыночной экономике, укрепить дисциплину и порядок на производстве, заняться вплотную решением проблем, волнующих людей. И возглавлять эту работу по-прежнему должна наша партия — инициатор перестройки. Она сейчас переживает трудные времена, связанные с выходом из командно-административной системы, отказом от прежних форм и методов работы. Но у неё есть огромный потенциал, сложилась чёткая концепция движения вперёд, изложенная в проектах Платформы ЦК КПСС и нового партийного Устава».[63] Из выступления партийного лидера следовало, что областная организация КПСС и её аппарат не собирались добровольно отказываться от властных полномочий. Областная партийная организация, её руководящие структуры, как и КПСС в целом, в условиях быстро менявшихся политических и экономических реалий оказались неспособными к самореформированию.
Утрачивая позиции, как политическая организация, организация КПСС Саратовской области пыталась укрепиться в органах народовластия. 27 декабря 1989 г. на пленуме областного комитета КПСС была утверждена политическая платформа областной парторганизации к выборам народных депутатов в Верховный Совет РСФСР и местные Советы.
На собраниях трудовых коллективов, избирателей по месту жительства, воинских частей, студентов вузов и техникумов было обсуждено 75,4 тыс. кандидатур на 19,2 тыс. депутатских мандатов в Советы различных уровней. На депутатские кресла активно претендовали коммунисты. Среди кандидатов в народные депутаты РСФСР было зарегистрировано 93,5% членов КПСС, в местные Советы немногим меньше — 80%.[64] Но пробуждалась политическая инициатива рядовых граждан. Началось самовыдвижение кандидатов в вузах, НИИ, творческих и общественных организациях, ЖСК, трудовых коллективах. В 15 из 18 округов по выборам народных депутатов РСФСР было зарегистрировано по 2 и более кандидатов. Среди лиц, баллотировавшихся в народные депутаты Саратовского городского Совета, в среднем на один мандат претендовало 1,5 кандидата, в поселковые Советы — 1,4, в районные Советы — 1,3, сельские Советы — 1,2.[65] На этапе выдвижения кандидатов были делегированы представители многих социальных слоёв и групп населения Саратовской области.
С началом выборной кампании в Верховный Совет РСФСР и местные Советы возникли клубы избирателей, клубы-семинары кандидатов в народные депутаты, общественно-политические центры. Образованный в числе первых «Клуб избирателей» возглавили В.Н. Давыдов и В.Н. Южаков — представители нарождавшегося демократического крыла саратовской общественности.
В ходе предвыборной кампании недовольство демократически настроенных граждан вызвала организация выборов в Советы на безальтернативной основе. 11, 18 и 25 февраля 1990 г. на митингах в Саратове прозвучали требования бойкотировать выборы в те Советы, где были зарегистрированы безальтернативные кандидаты.[66] С 11 по 25 февраля 1990 г. в областном центре, Энгельсе, Балаково прошли несанкционированные митинги, демонстрации, которые свидетельствовали о сформировавшемся в области оппозиционном движении.[67]
Особый резонанс общественности вызвал первый массовый митинг, состоявшийся в Саратове 11 февраля 1990 г. Инициативная группа из четырёх человек — члена Союза писателей СССР В.П. Кондрашова, юриста А.Д. Никитина, инженера-химика Л.С. Цыганкова, инженера В.С. Коркина заблаговременно — 28 января, подала заявку в Ленинский райисполком на проведение предвыборного агитационного митинга у Дворца культуры «Россия», но районные власти запретили митинг.
11 февраля 1989 г. на улицы города вышло от 10 до 15 тыс. человек под лозунгами «КПСС — дай порулить!», «Обком — в отставку!», «Долой КГБ!». Площадь у Дворца культуры была забита десятками большегрузных машин, у которых включили двигатели во время выступлений организаторов митинга и приглашённых. Среди митинговавших сновали личности в гражданской одежде с характерной военной выправкой, пытаясь оттеснить выступавших от усилителей звука. Милиция потребовала от собравшихся разойтись, объявив митинг незаконным, так как на его проведение районные власти не дали официальное разрешение. Через полчаса митинг завершился. Инициаторов мероприятия позже привлекли к административной ответственности за нарушение правопорядка. Беспредел властей, спецслужб и милицейских чиновников во время фактического разгона митинга получил большой общественный резонанс не только в регионе, но и в стране.
4 и 18 марта 1990 г. в Саратовской области впервые состоялись всеобщие, прямые и тайные выборы народных депутатов РСФСР и местных Советов, на которых граждане получили возможность альтернативного выдвижения кандидатов в депутаты. Это был важный этап в развитии местного самоуправления и демократизации общественно-политической жизни региона.
В обновлённых Советах было представлены многие социальные слои и группы населения Саратовской области. Среди избранных 29,3% являлись представителями рабочих и колхозников, 12,4% депутатов представляли женщины. Впервые народными депутатами областного Совета стали 180 человек, которые составили 80% депутатов.[68]
В новоизбранных Советах благодаря административному ресурсу коммунисты сохраняли достаточно прочные позиции. На первой сессии областного Совета народных депутатов, открытой в апреле 1990 г., председателем Совета был избран первый секретарь обкома КПСС К.П. Муренин. Депутатами областного Совета стали 85% коммунистов, депутатами Саратовского горсовета — 65,3%, председателями городских и районных Советов были избраны 45 первых секретарей горкомов и райкомов КПСС.[69] Практически во всех Советах образовали партийные группы, объединявшие депутатов-коммунистов. Позже, в августе и октябре 1990 г., представители демократического движения, организовав митинги и пикетирование, выступили против совмещения государственных и партийных должностей.[70]
Часть коммунистов, вошедших в состав новых Советов, проявила инертность, не интересовалась проблемами города, района, избирателей, интересы которых она была призвана отстаивать и защищать. «Действительно, — жаловался 9 февраля 1991 г. на объединённом пленуме обкома и областной партийной комиссии, председатель Энгельсского Совета народных депутатов А.Н. Маликов, — коммунисты в Советах всех уровней в нашей области составляют большинство. Но до сих пор им не хватает сплочённости, многие депутаты-коммунисты просто пассивны, а наши политические оппоненты, зачастую недавние члены КПСС, проявляют высокую активность, используя все возможности: печать, радио, телевидение, депутатскую трибуну для пропаганды и реализации своих взглядов».[71] Депутатская деятельность всё больше становилась ареной политической борьбы.
16 мая 1990 г. решением сессии горсовета председателем Саратовского городского совета народных депутатов был избран первый секретарь горкома КПСС В.Г. Головачёв, по словам которого Совет возглавил «сельский паренёк, ставший инженером-строителем, затем, по воле случая, партийным и советским работником». Позже В.Г. Головачёв, говоря о победе «демократов» на выборах в горсовет, упомянул, что ему, ставшему председателем горсовета, «предстояло работать с ними в одной упряжке». В августе 1990 г. В.Г. Головачёв заявил о своём решении отказаться от должности первого секретаря Саратовского горкома партии и полностью сосредоточиться на работе председателя городского Совета. Это был первый из партийных руководителей высокого уровня, решившихся на подобный шаг.
В январе-марте 1991 г. против В.Г. Головачёва было выдвинуто обвинение в злоупотреблении служебным положением. Группа депутатов выступила против стиля его работы, но поддержка влиятельной в то время «Демократической России» позволила В.Г. Головачёву сохранить пост председателя городского Совета. Было очевидно, что различные представления народных депутатов о путях и методах управления социально-экономическими процессами приобретают в городском руководстве форму политической борьбы.
1 июня 1991 г. В.Г. Головачёв направил объединенному пленуму Саратовского обкома и контрольной комиссии областной организации КП РСФСР, в работе которого принимал участие, заявление следующего содержания: «Прошу вывести меня из состава членов бюро обкома в связи с моим принципиальным несогласием с политической линией, кадровой политикой руководства Саратовского обкома и горкома КП РСФСР, блокированием демократических процессов в городе и области».[72]
В.Г. Головачёв обвинил областное партийное руководство в нарушении принципов демократизма, консерватизме, неспособности в создавшейся ситуации вывести область из политического и экономического кризиса. Его политическая и гражданская позиция, озвученная на пленуме, свелась к семи тезисам:
Во-первых, В.Г. Головачёв выразил принципиальное несогласие с политической линией руководства областного комитета партии, откровенно блокировавшегося с наиболее консервативными элементами КПСС, фактически выступившего против перехода экономики к рыночным отношениям, деполитизации образования и воспитания, становления политического плюрализма, нагнетавшего в городе политическую истерию, проявлявшего нетерпимость, допускавшего шельмование в средствах массовой информации коммунистов, несогласных с политической линией обкома.
Во-вторых, член обкома КПСС и председатель Саратовского городского Совета народных депутатов решительно протестовал против присвоенного обкомом партии права говорить от имени всех коммунистов города и области, не имея реальной обоснованной программы деятельности, слепо ориентировавшегося на указания сверху, без учёта местной специфики, социальной и политической ситуации в городе.
В-третьих, В.Н. Головачёв высказал несогласие с кадровой политикой обкома КПСС, подбиравшего кадры по принципу личной преданности, выдвигавшего на ключевые посты руководящих работников, не имевших для этого необходимого образования, социального опыта и политического кругозора. «Вместе с тем, — отметил выступавший, — в руководящем звене тормозится продвижение наиболее подготовленных и творчески мыслящих людей. Вследствие этого в партийном аппарате образовались застой, инертность, потеря инициативы. Карьера партийного работника в области стала практически неизменной, наблюдается пересаживание с партийного кресла в хозяйственное и наоборот, беспокоит засилье хозяйственников в политическом и идеологическом руководстве, отсюда отсутствует видение политической перспективы и уход партийных работников в чисто хозяйственные вопросы».
В-четвёртых, бывший первый секретарь Саратовского горкома КПСС протестовал против нагнетания националистической истерии в Саратове и некоторых районах области, которая стимулировалась и поддерживалась рядом руководящих партийных работников. Он посчитал оскорбительной для коммунистов развязанную кампанию против воссоздания республики немцев Поволжья.
В-пятых, В.Г. Головачёв выступил против конфронтации областного партийного руководства с руководством Российской Федерации, дискредитации его в местных средствах массовой информации и в выступлениях областных руководителей.
В-шестых, он считал политически несостоятельными и близорукими отношения к альтернативным КПСС движениям, как деструктивным, фашиствующим и антипатриотическим, о чём утверждалось в выступлениях ортодоксальных партийных работников. «Идея национального возрождения России, — отмечал В.Г. Головачёв, — всех составляющих её народов, не является монополией исключительно коммунистической партии, она может быть реализована только во всеобщем политическом согласии и без монополии КПСС на истину».
В-седьмых, В.Г. Головачёв выразил протест против дискредитации его имени в средствах массовой информации, организованного горкомом партии противостояния в Совете разных политических сил и жёсткой конфронтации различных депутатских групп.[73]
Протестное выступление В.Г. Головачёва вызвало резкую критику в его адрес. Решением пленума В.Г. Головачёва освободили от обязанностей члена бюро обкома партии с формулировкой «в связи с проявленной нескромностью, нарушением норм общественной морали».[74]
В июне 1990 г. В.Г. Головачёв принял участие в составе саратовской делегации в работе Российской партконференции, где без согласования с «начальством» попросил слова, отметив в выступлении явное расхождение между идеологическими установками партии и её экономической программой, ориентированной на рынок, что обостряло ситуацию в обществе. «Для преодоления этого размежевания, — заявил оратор, — необходимы гибкость мер и разнообразие форм работы, прежде всего в первичных организациях. Тактика партии должна заключаться в поиске путей сплочения всех общественных движений и объединений, которые готовы совместно решать жизненно важные проблемы России и всей страны».[75] Содержание выступления В.Г. Головачёва вызвало различную реакцию: от откровенного неприятия до открытой поддержки.
Во время «августовского путча» В.Г. Головачёв осудил ГКЧП и поддержал российское руководство. 24 августа 1991 г. Указом Б.Н. Ельцина он был назначен представителем Президента в Саратовской области и оставил пост председателя горсовета.[76] Началась новая страница в биографии политического лидера, взявшего смелость первым, открыто, выступить против партийно-номенклатурной системы, частью которой он был до недавнего времени.
20 августа 1991 г. в Саратове состоялся митинг в поддержку Б.Н. Ельцина. Вечером местное телевидение передало в эфир заявление и обращение российского руководства. 22 августа на чрезвычайной сессии горсовета путч был осуждён, поддержан Б.Н. Ельцин и создана комиссия по расследованию деятельности должностных лиц в период 19-21 августа 1991 г. [77] Августовские события 1991 г. привели к изменению политической и экономической системы, последующему запрету КПСС, в том числе в Саратовской области.
В результате преобразований, происходивших под влиянием политики демократизации и гласности, во второй половине 80-х гг. в Саратовской области, как и по всей стране, возросла политическая активность рядовых граждан, ширилось демократическое движение технической и творческой интеллигенции, молодёжи. Создававшиеся комсомолом политические и дискуссионные клубы становились рупором нарождавшихся оппозиционных взглядов среди юношей и девушек.
Летом 1986 г. на заводе ГПЗ-3 в рамках школы комсомольской учёбы возник политический дискуссионный клуб «Диалог». При Кировском РК ВЛКСМ сформировался политический клуб «Марксист», в своей идеологической работе вышедший за официальные идеологические рамки. Весной 1987 г. оформился политический клуб «Семидесятая весна». И «Диалог», и «Семидесятая весна» являлись политическими организациями, возникшими в рамках идеологической перестройки, активисты которых были либо членами КПСС, либо комсомольскими работниками.[78]
Весной 1988 г. заявила о своём возникновении инициативная группа Народного фронта (А. Никитин), сформировалась инициативная группа «Мемориала» (Ю. Чернышев), возник литературный клуб «Калина красная» (А. Свешников). Указанные группы, «Семидесятая весна», литературное объединение «Контрапункт» в апреле 1988 г. объявили о создании Совета представителей общественных клубов (СПОК) и Саратовского бюро информационного обмена (СБИО). Организации выпускали бюллетени, получившие названия «Сфера», «Семидесятая весна», «Калина красная», машинописные издания — «Выбор» и «Голос памяти». В 1988 г. выходили «Ведомости саратовского «Мемориала» и общественно-политический журнал «Контрапункт». В мае того же года было объявлено о создании в Саратове партии «Демократический союз», приступившей к изданию собственного печатного органа «Демократ», а в 1989 г. — общественно-политического журнала «Алфавит».[79]
В 1988 г. в области насчитывалось более двух тысяч самодеятельных объединений, из которых 290 являлись партклубами. Оформился Совет представителей общественных клубов. Большинство участников клубов углублённо изучало марксистско-ленинскую идеологию. Развитие гласности подталкивало к переходу на антисоветские позиции, активной критике коммунистической идеологии. Радикально антикоммунистическую позицию занял «Демократический союз», организатор которого — А. Деревянкин, находился под пристальным вниманием органов госбезопасности. Запрещались конференции и собрания клубов «Мемориал» и «Контрапункт».[80]
Начавшийся демонтаж монополии компартии на власть вызвал на территории области, в крупных городах обострение политические борьбы. «1990 год был отмечен невиданным всплеском политической активности саратовцев. В городе проходили митинги, шествия, пикетирования административных зданий…».[81] В феврале 1990 г. демократическое движение консолидировалось под лозунгами недоверия обкому партии, лишения партийных организаций властных полномочий. В 1990 г. возникают первые независимые газеты общедемократической направленности — «Саратовский листок», «Местное время», «Конкурент».
19 августа 1990 г. народные депутаты Саратовского городского Совета, стоявшие на антикоммунистических позициях, провели на площади Революции несанкционированный митинг, в котором приняли участие около 300 человек. Демонстранты призывали к отставке областного правительства и обкома партии, проведению забастовок и созданию гражданских комитетов, требовали отказаться от марксизма-ленинизма как государственной идеологии.
Развитие демократических преобразований, возросшая гражданская и социальная активность населения нашли отражение в образовании новых влиятельных областных политических организаций, которые объявили себя структурными подразделениями республиканских партий.
6 октября 1990 г. в Саратове состоялось учредительное собрание Демократической партии России (ДПР), избравшее руководящий состав регионального отделения из восьми человек. Активную роль в образовании областной организации ДПР сыграли А.П. Зацепилин, В.В. Рейхель, А.В. Климов. Низовые организации партии формировались по территориально-производственному принципу. Ячейки ДПР были образованы на заводе «Сардизель», приборомеханическом заводе. Отделения ДПР сформировались в Балашове, Балаково, Энгельсе, Марксе и других городах, достигнув общей численности 200 человек.[82]
Примерно 50-60 человек входило в состав Саратовского отделения Социал-демократической партии России (СДПР). Организаторами СДПР на областном уровне выступили Ю.Л. Чернышов, А.В. Дидевич, А.Д. Никитин. Кроме Саратова, немногочисленные организации СДПР функционировали в Ртищево, рабочем посёлке Степное, Духовницком. Приём в партию осуществлялся индивидуально на основании заявления, с последующей выдачей партбилета республиканского образца. В Саратове социал-демократы наладили выпуск малоформатной газеты «Сфера» под редакцией В.М. Горбачёва. Саратовские социал-демократы проводили политическую работу по территориальному принципу, уделяя особое внимание работе в клубах избирателей, участию в митингах, распространению листовок антикоммунистической направленности и др.
Примерно 100 человек (по другим данным — 130 человек), несколько коллективов входило в городской партклуб «Демократическая платформа (вне КПСС)», сопредседателями которого являлись В.П. Санатин, Е. Сергун, Б.П. Безручко. Лидеры «Демократической платформы» опирались на научно-техническую интеллигенцию НИИ и КБ, рассматривая её основной социальной базой Демплатформы. Политическое формирование получило поддержку на производственных объединениях «Контакт», «Тантал», им. С. Орджоникидзе, ГПЗ-3, заводе «Знамя Труда». Организаторы «Демократической платформы» проводили активную работу в Институте «Саратовгражданпроект», ЦНИИА, филиале Института радиотехники и электроники, политехническом институте. Как отмечалось в документах тех лет: «Главная цель «ДП» расколоть КПСС, добиться раздела её имущества».[83]
Исходя из указанной цели, лидеры Демплатформы призывали коммунистов выходить из КПСС, но при этом рекомендовали не сдавать партбилеты, которые могли сыграть свою положительную роль при разделе имущества партии. Коммунистам предлагалось перечислять партийные взносы на счёт «Демократической платформы». В последующем на базе Саратовского отделения «Демократической платформы» была образована Саратовская организация Республиканской партии России, в которую входило около 50 человек.
Все три организации объединяло общее — оппозиционность по отношению к КПСС. В процессе консолидации в последующем эти организации стали политической базой движения «Демократическая Россия», учредительная конференция которой состоялась в Саратове 1 декабря 1990 г. На учредительной конференции были представлены различные общественные формированиями: депутаты-демократы Саратовского городского Совета, представители Саратовской партии «Демократической России» и др. Конференция избрала координационный Совет движения, подтвердила приверженность своей главной цели — проведение демократических реформ, ослабление влияния коммунистов в Советах, устранение КПСС с политической арены.[84]
Секретарь Саратовского обкома КП РСФСР Г.М. Шевашкевич, выступая в марте 1991 г. в АОН при ЦК КПСС, поделился со слушателями академии информацией о состоянии оппозиционных сил на территории области: «В настоящее время у нас организационно оформились три основные структуры, которые объединяются по сути в одну партию-движение — «Демроссию». Это отделение Демократической партии Россия, численностью по области примерно 200 человек, социал-демократов в составе около 60 человек, объединение республиканской партии где-то 50 человек. Именно эти структуры составляют костяк движения «Демократическая Россия». Как показывает изучение, в основе наших объединений примерно 70 процентов составляют инженерно-технические работники, служащие и преподаватели учебных заведении, рабочих — около 10 процентов, кооператоров, предпринимателей — чуть больше 10 процентов, рядовых представителей творческой интеллигенции — около 5 процентов. Столько же пенсионеров. То, что в состав оппозиционных сил, каковыми они сейчас выступают, меньшее число научной творческой интеллигенции, руководителей всех рангов, говорит о том, что в какой-то мере нам удалось пока сохранить своё влияние на них за счёт внимания к этой категории людей».[85]
Одновременно партийным функционером была сделана попытка объяснить причины роста популярности лидеров демократического движения: «Естественно проблемой проблем остаётся работа с общественно-политическими объединениями. Думается главным в этом деле должен быть тезис «работа с ними, а не для них». Ведь не секрет, что партийные органы по сути способствовали становлению и пропаганде многих лидеров общественных движений. Создали им условия для своей деятельности. Увлечение формами работы — создание различных городских, районных дискуссионных трибун, печатание в партийной прессе в дело и не в дело программ, уставов неформалов, лавина литературы через Политиздат, позволили встать на ноги оппозиции. Порой нашими руками создаётся такой шум вокруг иных лидеров общественных объединений, который способствует резкому повышению их популярности».[86]
Поляризация политических сил в области нарастала с каждым месяцем. На январские события 1991 г. в Литве «Демократическая Россия» в Саратове, как и другие политические движения, отреагировала антикоммунистическим митингом на площади Революции.[87]
15 апреля 1991 г. в помещении саратовского драмтеатра состоялось массовое собрание членов партии «Демократическая Россия», в котором приняли участие около 850 человек — депутаты Советов, представители рабочих, интеллигенции, кооператоры. Участники собрания обсудили вопрос «О ситуации в стране, городе Саратове и задачах «Демроссии»», наметили программу первоочередных политических мер: развёртывание массовой агитационной работы по избранию Б.Н. Ельцина Президентом России, добиться вывода партийных комитетов с предприятий, внедриться на радио, телевидение, в областную газету «Коммунист» для разъяснения позиции партии, усилить влияние на рабочих, поддержать бастовавших шахтёров и др.[88]
Представители демократических сил Саратова в условиях роста цен и политической и экономической нестабильности в стране призывали к неповиновению коммунистическим властям, проведению забастовок и митингов, организовывали политические акции сопротивления, проводили сбор средств в помощь бастовавшим шахтёрам.[89]
Проходило организационное укрепление низовых структур «Демроссии». В Саратове на производственном объединении «Нитрон», ГПЗ-3, заводе зуборезных станков были образованы ячейки «Демократической России», численностью от 15 до 25 человек, активизировались попытки создать забастовочные комитеты. Низовые организации «Демроссии» функционировали на производственных объединениях «Корпус», им. С. Орджоникидзе, электроагрегатном заводе, заводе «Серп и Молот», приборомеханическом заводе, СКБ сейсмических приборов, политехническом институте, Институте ВНИИстатинформации. Консолидация демократических сил проходила в Энгельсе на производственном объединении «Химволокно», заводах ЖБИ-6, топливных фильтров, в Марксе — на заводе «Родон». Ячейки «Демократической России» по территориальному принципу сформировались в Балаково, Ртищево, Вольске.[90]
После традиционных первомайских демонстраций в 1991 г. в Саратове и Энгельсе состоялись альтернативные демонстрации, инициированные «Демократической Россией». Усиление политической борьбы проходило на фоне стремительно ухудшавшейся экономической ситуации, ослабления влияния местных партийных структур на положение в области, осложнялись межнациональные отношения.[91]
В мае 1991 г. в Саратове были образованы Комитет общественных движений (КОД) и её руководящий орган — Дума, предпринявшие попытку объединить на платформе антикоммунизма немногочисленные группы сторонников Народно-трудового Союза (НТС), Демократического союза, анархо-синдикалистов. Однако подобные попытка объединения разнородных политических сил не увенчалась успехом.[92]
Процессы общественно-политического характера сопровождали деятельность Саратовского городского Совета народных депутатов. Политика гласности усилила критический элемент в работе советских органов власти. Во время сессий Саратовского городского Совета критиковались различные стороны жизнедеятельности города: состояние городского хозяйства, снабжение населения, экологическая обстановка и др.[93]
После выборов в марте 1990 г. 29 апреля 1990 г. был сформирован Саратовский городской Совет народных депутатов как постоянно действующий орган власти. На I-й сессии горсовета ХХI созыва был утверждён его временный регламент работы, согласно которому городской Совет принимал решения и обеспечивал их исполнение в пределах полномочий, предоставленных ему Законом СССР «Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства СССР» и другими законодательными актами СССР и РСФСР. После бурных дебатов и досрочного закрытия майской сессии городской Совет народных депутатов оказался расколотым. Попытки возобновить сессию оказались безуспешными.[94]
Особое место среди массовых общественных областных организаций и институтов принадлежало Федерации профсоюзных организаций Саратовской области, в центре внимая которой находились социальные вопросы, проблемы охраны труда, организация досуга и быта трудящихся. Длительное время областную организацию профсоюзов возглавлял Евгений Степанович Рогожин.
Численность областных профсоюзных организаций было довольно высокой. В конце 1989 г. в областную профсоюзную организацию входили 147 горкомов и райкомов профсоюзов, 43976 профгрупп, 7656 цеховых профбюро, 7601 первичная профсоюзная организация.[95]
Не прекращался процесс создания новых профсоюзов и новых управленческих структур. В 1989 г. в области создаётся совет председателей профкомов профсоюза машиностроения и приборостроения, в который вошли семь профсоюзных организаций. Председателем совета был избран Н.Л. Касымов — председатель профкома станкостроительного завода.
На волне проходивших в стране демократических преобразований, в 1990 г. была образована Федерация профсоюзных организаций Саратовской области, которая к середине 1991 г. объединяла в своих рядах более 1 млн. 300 тыс. человек.
В советское время роль профсоюзных организаций сводилась к функции «передаточных ремней» от партии к массам. Важнейшим направлением работы профсоюзов оставался контроль за соблюдением трудового законодательства. Правовая инспекция труда облсофпрофа независимо от форм собственности регулярно проводила проверку предприятий и учреждений по вопросам применения трудового законодательства. С 1987 г. по 1989 г. благодаря усилиям правовых инспекторов облсофпрофа было восстановлено на работе 238 незаконно уволенных; почти 100 должностных лиц было привлечено к дисциплинарной ответственности за нарушение законодательства о труде.[96]
В ходе прошедшей в 1989 г. отчётно-выборной кампании на профсоюзных собраниях и конференциях отмечалось, что трудящиеся ждут от своих выборных органов надёжной защиты в сфере оплаты и охраны труда. Недостаточная настойчивость профсоюзов, как следствие их чрезмерного огосударствления, непоследовательность и неполное использование всех средств имевшихся в их распоряжении, подтолкнули к неправильным выводам о том, что профсоюзам больше не следовало заниматься вопросами оздоровления членов профсоюзов, культурно-массовой и физкультурно-спортивной работой, техническим творчеством трудящихся. По словам председателя Федерации профсоюзных организаций Саратовской области Е.С. Рогожина: «Тезис «сильная первичка — сильный профсоюз» на какой-то момент заставил забыть, что «сильный профсоюз» может быть только при наличии всей сильной структуры, потому что каждое его звено решает множество взаимосвязанных задач, которые делают первичную организацию сильной».[97]
При советской власти профсоюзы, по словам Е.С. Рогожина работали в условиях «юридического благоприятствования». С развитием рыночных отношений правовая база деятельности профсоюзов уменьшалась как шагреневая кожа. Остановить этот процесс могли только хорошо сплочённые и крепкие профсоюзы.[98]
Увеличение поляризации доходов, создание на базе государственной собственности акционерных обществ, сокращение рабочих мест, ослабление финансового состояния промышленных предприятий, устранение их от решения многих вопросов, порождали проблемы, с которыми профсоюзам не приходилось сталкиваться ранее. Происходившие непродуманные изменения в структуре профорганов, разрушение организационного единства профсоюзного движения области привели к значительному сокращению профсоюзных кадров, от которых зависело устранение многих проблем, что в целом ослабляло областное профдвижение.[99]
Профсоюзные лидеры, профкомы пытались «на марше» перестроить свою работу, которая отвечала бы духу времени, демократическим преобразованиям, происходившим в обществе. В первую очередь Совет Федерации профсоюзных организаций Саратовской области отказался от мелочной опеки своих членских организаций, всевозможных контрольных проверок.
Однако новое время высветило и новые недостатки в работе Федерации профсоюзных организаций области. Профсоюзные органы всех уровней ослабили связь с первичными организациями. Профкомы зачастую выполняли распределительные функции всевозможного дефицита, предпочитали не вмешиваться в решение жизненно важных социальных проблем.Вызывали нарекания в работе профсоюзных комитетов слабый контроль за выполнением принятых решений, отсутствие инициативы при решении социальных вопросов.
Проводимыев стране политические преобразования, экономическая реформа, переосмысление духовно-нравственных ценностей, накопившиеся проблемы в работе комсомола диктовали необходимость радикальной перестройки работы молодёжной политической организации, изменение содержания, форм и методов её деятельности. Конкретные шаги в данном направлении были сделаны на XXI съезде ВЛКСМ, положил начало преобразованию комсомола из всеохватывающей унитарной организации в независимый Союз молодёжи, построенный на подлинно гуманистических и демократических принципах, способный к саморазвитию, учёту интересов и запросов различных категорий молодых людей.
В июне 1991 г. на пленуме обкома комсомола была рассмотрена программа молодёжной политики в Саратовской области. Летом того же года были разработаны «Основные направления областной программы по осуществлению молодёжной политики на 1991-1995 гг.»
В соответствии с традициями, заложенными в первые годы советской власти, комсомол страны работал под руководством и контролем партийных органов. Пристальное внимание к деятельности комсомольских организаций коммунисты проявляли на местах. На завершающем этапе перестройки, в условиях острого политического кризиса, сопровождавшегося утратой партийными органами влияния и авторитета, ослабевало и их воздействие на молодёжную организацию.
В 1991 г. бюро обкома КП РСФСР в записке «О некоторых вопросах взаимодействия партийных и комсомольских организаций Саратовской области» с тревогой констатировало, что работники отдельных партийных комитетов восприняли положение Устава КПСС о принципах политического партнёрства с комсомолом как отказ от повседневного партийного влияния на его деятельность. В ряде городских и районных парторганизациях перестали организовываться встречи членов бюро горкомов, райкомов партии с комсомольским активом, собрания молодых коммунистов, работавших в комсомоле, не заслушивались их отчёты, не практиковались собеседования с руководителями-коммунистами по вопросам их участия в работе с молодёжью. Ничем не проявляли комиссии горкомов и райкомов по вопросам молодёжной политики. В условиях перехода к рынку во многих трудовых коллективах, вузах не реализовывались конкретные меры по социальной защите юношей и девушек, улучшению их условий труда, учёбы, быта и досуга.[100]
Демонстрация заботы о молодёжи со стороны партийных органов нередко носила показной, декларативный характер, которые продолжали работать по шаблону, без учёта сложившихся реалий. В стремительно изменявшейся политической ситуации трансформировались менталитет, мировоззрение молодёжи. Юноши и девушки стремились к свободе, в том числе политической, желали самостоятельно определять судьбу и реализовывать жизненные цели без навязчивого влияния из вне. Поэтому воздействие партийных и комсомольских органов в перестроечное время на молодёжь резко уменьшилось.
К 1991 г. областная комсомольская организация испытывала острый дефицит кадров, которые были бы способны работать с молодёжью в новых условиях. За два года количество коммунистов, работавших в комсомольских организациях, сократилось в два раза, их число среди секретарей первичных комсомольских организаций составляло 495 человек. Свёртывалась работа по вовлечению комсомольских активистов в ряды КПСС.[101] Продолжала оставаться высокой сменяемость комсомольских кадров и актива. Только в 1990 г. сменилось 44,7% секретарей первичных комсомольских организаций, 41,2% секретарей райкомов, горкомов комсомола. За три года численность комсомольских работников, избранных в партийные комитеты, уменьшилась в 6 раз. Если в 1987 г. на партийную работу было выдвинуто 30% сменившихся секретарей горкомов и райкомов комсомола, то в 1990 г. — только 10%.[102] Таким образом, под воздействием политического кризиса авторитет комсомольских организаций и престижность комсомольской работы падали. Всё меньше становилось желающих занять комсомольский пост любого ранга.
Резко сократилась численность областной комсомольской организации. В 1985 г. она составляла 335,7 тыс. человек, а в 1991 г. — 188,7 тыс. Снизился приём юношей и девушек в ряды ВЛКСМ с 28,3 тыс. в 1985 г. до 6 тыс. в 1990 г. Отказывались вступать в комсомол школьники, которые традиционно составляли основную базу нового пополнения комсомольских организаций. В 1990 г. в школах области в комсомоле состоял всего лишь навсего 31% учащихся комсомольского возраста.[103]
Сокращению численности областной комсомольской организации способствовал начавшийся процесс самороспуска молодёжных организаций. Так, в 1990 г. численность комсомольских первичек сократилась на 172 организации. Комсомольские организации на местах испытывали материальные трудности, особенно в затруднительном положении оказались сельские комсомольские организации и высших учебных заведений.[104] В принятой 30 мая 1991 г. совместным пленумом Октябрьского райкома компартии РСФСР и райкома ЛКСМ РСФСР резолюции по вопросу о взаимодействии партийных и комсомольских организаций района в вопросах разработки и реализации молодёжной политики, констатировалось: «Резко уменьшился приём молодёжи в ряды ВЛКСМ, ухудшается финансовое положение комсомольских организаций. Не решены вопросы социальной защищённости комсомольских кадров».[105]
В принятой 30 мая 1991 г. совместным пленумом Октябрьского райкома компартии РСФСР и райкома ЛКСМ РСФСР резолюции по вопросу о взаимодействии партийных и комсомольских организаций района в вопросах разработки и реализации молодёжной политики в современных условиях, констатировалось: «Пленум выражает озабоченность в связи с тем, что в комсомольских организациях района, в среде молодёжи ослабевает доверие к КПСС, её политике, к социалистической идее. Перемены в строении ВЛКСМ не всегда сопровождаются обновлением содержания деятельности комсомольских организаций, особенно первичных. Они редко выступают инициаторами общественно значимых дел. Многие из них замыкаются на внутренних проблемах, всё больше утрачивают авторитет в молодёжной среде, проявляют растерянность».[106]
Партийные наставники пытались объяснить данный феномен трансформации комсомольских организаций. В резолюции вышеназванного пленума, отмечалось: «Однако отсутствие у комсомола опыта самостоятельной политической деятельности, ослабление связей между партийными и комсомольскими комитетами, отсутствие у них реальных, конкретных программ взаимодействия привели к снижению участия молодёжи района в управлении общественными делами, уменьшению представительства комсомола в Советах, руководящих органах партийных, профсоюзных, общественных организаций, в советах трудовых коллективов».[107]
Но даже в кризисных условиях партийные органы не отказывались от своего руководство молодёжной организацией, не стремились уменьшить степень влияния на комсомольские коллективы. В резолюции вышеуказанного пленума декларировалось: «Пленум отмечает, что основой налаживания партийными организациями партнёрских отношений с ЛКСМ, сотрудничества с молодёжными объединениями могут быть лишь активная молодёжная политика, основанная на партийной поддержке деятельности комсомола, молодёжных организаций по защите интересов и реализации социальных инициатив юношей и девушек, осуществление конкретных программ, касающихся работы с молодёжью, инициативные действия партийных комитетов, депутатов-коммунистов в органах государственной власти. Активная социальная политика партии по защите интересов молодёжи является одним из главных путей укрепления доверия молодёжи к КПСС».[108]
Беспокойство по поводу утраты комсомолом авторитета, влияния на молодёжь, отсутствия действенного руководства со стороны центральных органов выражали и партийные руководители. Секретарь Саратовского областного комитета КП РСФСР Г.М. Шевашкевич, выступая в марте 1991 г. в АОН, сетовал: «Нас беспокоит положение дел в комсомоле, её центральных органах. Складывается впечатление, что комсомольской работе в ЦК партии не уделяется пристального внимания, может это резко сказано, однако практических результатов мы не ощущаем. Из ЦК ВЛКСМ по-прежнему идут различные советы и пожелания по тому как бы развалить совсем комсомол. Или возьмите орган ЦК ВЛКСМ — газету «Комсомольская правда». Это же по сути рупор нашей оппозиции. Где же здесь быть комсомольской жизни. Конечно, и у нас в области не всё гладко в работе с молодёжью. Но думается главное не надо жалеть центру усилий в работе с молодыми людьми».[109] Однако это были запоздалые сетования. Авторитет молодёжной коммунистической организации стремительно падал.
Итак, общественно-политическую жизнь в Саратовской области в годы перестройки характеризовали противоречивые процессы: рост активности рядовых граждан, расширение демократического движения, сопровождавшееся созданием демократических объединений и партий, активный поиск новых форм и методов работы органов советской власти и массовых организаций трудящихся — профсоюзов, с одной стороны, и ослабление влияния областной организации КПСС, комсомольской организации, вступление их в кризисную фазу развития, с другой.
Политическое развитие областной организации КПСС, её практические шаги по руководству областью на завершающем этапе перестройки свидетельствовали о потере организацией ряда таких важнейших внутренних и внешних функций как набор новых членов, выражение, отстаивание и защита интересов больших социальных групп и слоёв населения, рядовых коммунистов, интеграция коммунистов на основе общих целей, мобилизация масс для решения важных социальных задач, разработка программы первоочередных действий и её реализации в условиях кризисного состояния общества и разработки новой идеологии, соответствовавшей требованиям времени и др. Утрата важнейших функций сопровождалась применением изживших себя методов и стиля работы: декларативности, бумаготворчества, догматизма, схоластики и начётничества. Подобная тенденция была характерна для работы многих региональных организаций КПСС, что свидетельствовало о кризисе однопартийной системы в целом.
