Критерии психической болезни и психического здоровья.

Понятие о здоровье – сложное системное понятие, поэтому недаром оно по-разному определялось в разные стадии развития человечества[xxxv]. Нынешнее определение, принятое Всемирной организацией здравоохранения, гласит: «Здоровье – это состояние полного физического, духовного и социального благосостояния, а не просто отсутствие болезни или физических недостатков»[xxxvi]. Данное определение справедливо критикуется как малопрактичное и идеалистичное, но оно имеет и несомненное преимущество, по крайней мере в том, что охватывает и психические и социальные моменты существования человека, наравне с физическими факторами.

Дефиниции, основанные на критериях нормы, фактически неприменимы, ибо у любого человека в любой момент какие-то системы организма функционируют с какими-либо отклонениями от декларируемых норм. Кроме того, для того, чтобы диагностировать состояние здоровья, пришлось бы использовать немыслимо большое количество функциональных критериев «нормального» функционирования всевозможных органов и систем человеческого организма.[xxxvii]

Медики-практики давно нашли выход из данного затруднительного положения, введя понятие «практически здоровый человек», что означает следующее: данный человек в настоящий момент способен реализовать все, что эму положено, исходя из его статуса с точки зрения возраста, пола, образовательного уровня, принадлежности к определенной культуре и т. п.[xxxviii] Исходя из этого, в американском массовом исследовании о состоянии здоровья, которое повторяется в США каждые два года, рабочее определение болезни таково: считается, что человек болен, если ему пришлось прекратить свой обычные занятия на некоторое время из-за наличия какого либо органического или психического недуга[xxxix].

Можно еще найти другие приемлемые определения здоровья, что противоречит негласному требованию иметь всегда одно и только одно аристотелевское определение любого понятия или, говоря на современном научном языке, всегда имеет дефиницию, основанную на определенной совокупности существенных свойств[xl].

Некоторые современные работы по системному подходу могут помочь выйти из логического тупика наличия нескольких определений понятия здоровья, одновременно претендующих на истинность. Согласно В. П. Кузмину[xli], любая наука проходит в своем развитии несколько периодов, в которых происходит углубление знаний о предмете данной науки. Первый период может быть назван структурно-материальным. В данном периоде открываются вещества и структурные зависимости предмета данной науки. В частности, первые шаги медицины в качестве науки, в девятнадцатом веке состояли в установлении твердых причинно- следственных отношений между определенными нарушениями в органах и определенными симптомами. Таким образом, первые шаги научной медицины были направлены на поиски материально-структурных зависимостей.

В следующем периоде открываются новые, функциональные свойства, и наука входит в мир сложных взаимоотношений, ибо функциональные отношения проявляют определенную независимость по отношению к структурно-материальным свойствам. Ложка может выступать как ложка, независимо от материалов, из которых она сделана, семья может выполнять свои социальные функции независимо от разнообразия семейных структур, нарушение определенного органа не приводит к полному уничтожению его функции т. к. другие органы и системы замещают выпадавшие функции т. д. Что касается медицины, были, например, открыты удивительные компенсаторные способности человеческого организма.

В следующем периоде открываются системные качества предмета науки. Эти качества создаются взаимоотношениями внутренних системс внешними системами, с которыми предмет науки связан. Эти качества относительно независимы от материальных и даже от функциональных свойств. Например: на границах государств всегда происходят разного рода инциденты. Информативность каждого приграничного инцидента зависит не от ландшафта местности и даже от протяженности данной границы, а от состояния политических взаимоотношений между данными сопредельными государствами. Если политические отношения хороши, то эти инциденты проходят незамеченными. Если же оба государства находятся на грани войны, каждый приграничный инцидент попадает на первые полосы местных газет, а то и мировой прессы. Тот факт, что каждая система входит во взаимоотношения с многими другими системами, приводит к тому, что у каждого системного объекта имеется большое количество системных качеств.

Медицинская наука двигается по направлению изучения системных свойств основных предметов медицины. Например, передовые представители медицинской теории, такие, как Мильтон Террис, в вопросе о причинности инфекционных заболеваний отходят от монокаузальности и приходят к системному пониманию причинности этих заболеваний, о роли социальной системы в такой детерминации [xlii].

Если исходить из постулата, что здоровье – это совокупность системных качеств, и что данные системные качества не статичны, а находятся в постоянном движении и имеют определенную динамику, можно прийти к некоему системному определению состояния здоровья индивида.

Таким образом, состояние здоровья индивида состоит из следующих элементов:

 

1. Уровень морфофизиологической целостности.

2. Уровень социального функционирования (можно делать то, что положено, в соответствии с возрастом, полом и т. д.)

3. Уровень субъективного благополучия.

4. Уровень статусных возможностей роста, исходящих от потенции самого индивида.

5. Уровень личностных возможностей аутогенного роста и самоопределения личности.

 

 

Для каждого элемента существует порог, ниже которого можно считать, что имеет место болезнь, и выше которого можно говорить о состоянии здоровья. Зона непосредственной близости к порогам может быть названа «зоной повышенной уязвимости». Следовательно, морфофункциональные, социальные и личностные ограничения, находящиеся высшее определенного порога, определяют то системное качество, которое называется «болезнь».

Состояние здоровья конкретного индивида в конкретный момент времени зависит от сложных взаимоотношений между вышеуказанными элементами. В общем, можно утверждать, что совокупность элементов, вместе взятых, лучше отражает состояние здоровья, нежели отдельно взятий элемент. Однако часто случается, что определенное состояние «тянет за собой» все элементы и детерминирует всю картину состояния здоровья. Преуспевающий бизнесмен попадает, на пример, в автомобильную катастрофу, и высокий уровень морфофункциональной травмы приводит к закрытию всех возможностей дальнейшего социального и личностного роста.

Может также случится, что хроническое состояние депрессии приведет к подавлению защитных механизмов организма и к последующему развитию тяжелых инфекционных заболеваний, и соответственно, к блокаде возможностей всякого благополучия и личностного роста.

Психическое здоровье (или здоровье личности в качестве системы регуляции) будет тоже определяться теми же элементами, что и здоровье вообще. Для здорового функционирования психики необходим определенный уровень морфофункциональной целостности мозга. Более того, при грубых нарушениях других органов, непосредственно не влияющих на психику, человек может остро переживать и страдать «комплексом неполноценности», что может сделать его двойне больным: морфофункциональным больным и страдающим также неврозом.

Специфика психического здоровья состоит в наличии еще некоторых элементов:

6. Уровень когерентности картины мира данного человека с картиной мира членов его культуры.

7. Уровень определенности внутренних и внешних границ ядра личности.

8. Уровень когерентности элементов структуры ядра личности.

9. Уровень контроля ядра личности над возможными деструктивными программ и сценариями поведения и способность регулировать главные внутренние диссонансы.

 

В первом из вышеназванных элементов (шестой в нумерации) речь идет о том, что очень сильные расхождения с общепринятыми параметрами «реальности» для данной культуры могут указывать либо на наличие бреда и даже галлюцинации, либо на глубокую культурную дезадаптацию.

В некоторых случаях недостаточно формируется способность личности принимать свои собственные решения, и тогда имеет место определенное патологическое развитие личности, которое обычно называют «пассивно-зависимой личностью». В таком случае можно говорить о размытости границ ядра личности. В психолого-клинической практике, молодых людей с такой именно проблематикой становится все больше и больше.

Как уже было сказано, не всякая некогерентность является патологией, но некоторые из них могут быть сколь угодно деструктивными для личности. Сильные внутренние столкновения между ценностями и установками, между потребностями и эмоциональными переживаниями, между «образом «Я» и смысловыми установками могут привести к глубоким постоянным страданиям и к проблемам развития личности.

Но ядро личности имеет способность справится с неизбежным наличием у каждого человека деструктивных программ, сценариев и диссонансов между элементами ядра личности. Неизбежное существование во внутреннем мире каждого человека определенных проблем и конфликтов не означает, что все люди в какой-то мере психически больны. Такая сложная система, как психика, не может функционировать без каких-либо локальных сбоев. Но пока саморегуляция личности способна сдерживать любые внутренние «турбулентности» внутри параметров системного качества, именуемого здоровьем, личность здорова. Задача психотерапии как раз и состоит в том, чтобы помощь страдающему человеку увеличить свои способности дистанцироваться от своих внутренних проблем и научиться управлять ими.

Конечно, существуют и такие подходы, при которых, как ни удивительно, лечебное назначение психотерапии затушевывается или даже оспаривается. Мы можем найти у некоторых современных психоаналитиков утверждение о том, что психоанализ - не метод лечения, а метод развития личности. У последователей Перлза можно найти утверждение о том, что «психотерапия – слишком хорошая вещь, чтобы ограничиться просто лечением»[xliii]. Конечно, нельзя запретить психотерапевту наслаждаться общением с пациентами, и неплохо развивать кое у кого личность (если было бы ясно, что имеется в виду под этим термином). Но невротиков, жертв посттравматического стресса и других психогенных проблем в современном мире становится все больше и больше, и кто-то должен пытаться помочь им. Некоторые психотерапевтические школы спешат расписаться в неспособности оказать кому-либо помощь, и это может быть правдой. Но одновременно это беда, а может быть, и вина этих школ. Может быть, проблема в том и состоит, что современная теория и практика психотерапии разделена на школы, а не является общим фронтом наступления на определенные виды человеческого страдания.